14.01.2023
22:36

Действительно ли нехудожественна любая часть Памятника освободителям Риги

13.01.2023
19:45

Переписка о смене общественного строя

13.01.2023
14:29

Эх! Разоблачу!

12.01.2023
12:52

Рискую напропалую

11.01.2023
19:35

Почему я не стану смотреть фильм «Дорогие товарищи!»

10.01.2023
13:22

Либералке плевать на эстетическое качество

09.01.2023
18:13

Ух ты, какой петух, Пьецух!

08.01.2023
13:25

Что могли б похвалить либералы

07.01.2023
15:59

Притянуть, что ли, политическую ноту?..

05.01.2023
15:05

Надо закрепить достигнутое

04.01.2023
18:37

Горе от ума

03.01.2023
20:28

Ещё про ЧТО-ТО

02.01.2023
23:01

Красяво

01.01.2023
14:45

Вообще отпад

31.12.2022
19:20

Иномирие

30.12.2022
19:35

Недоницшеанство

29.12.2022
11:45

Медведь в лесу сдох: я смотрел сериал!

28.12.2022
15:07

Каспар Давид Фридрих и анекдот

27.12.2022
13:49

А что, если разрешить себе?..

25.12.2022
10:36

Проверка поверхностности

 

На днях я проверил мысль, что принципиально поверхностный человек не может увидеть в картине большого художника глубину (см. тут). Мысль подтвердилась, но на примере одной картины. И мне подумалось, что я не прав, на одной остановившись. Надо ещё хоть на одной. Вторым художником у критикуемой авторессы был голландец Рейсдаль. Она ему в заслугу ввела первенство в обращении к пейзажу "и изображению неба как его составной части” (https://zen.yandex.ru/media/r_grani/takoe-raznoe-nebo-kartiny-hudojnikov-62e4060aba32e636fefc733d?&). Что само по себе является неправдой*. "…его [пейзажа, в Европе] основоположником по праву считается фламандский живописец Иоахим Патинир (1483 — 1524)” (https://artchive.ru/encyclopedia/3687~Landscape_painting).



Патинир. Пейзаж со Святым Иеронимом. 1520.

Это – представитель так называемого “северного маньеризма”, пришедшего в отчаяние от безнравственности католицизма и перерождения Возрождения. Жёсткое письмо Патинира выражает неприятие чрезмерной телесности. Этому соответствует и персонаж вдали, Св. Иероним, создатель латинского текста Библии, "…в 374 году удалился на пять лет в Халкидскую пустыню, став аскетом… В первые годы своего пребывания в Риме Иероним за свой аскетический образ жизни, учёность и красноречие пользовался всеобщим уважением и широкою известностью… Однако вскоре блаженный Иероним стал предметом ожесточенной ненависти. Его настойчивое указание, что достижение христианского совершенства невозможно без полного отречения от мира и плоти, не принимали…” (Википедия).

Вот и получилась пафосная картина.

Анекдот в том, что пафосное само по себе устраивало верхний слой общества Фландрии. И, когда маньеризм из-за религиозной войны сменило барокко, не менее пафосное, хоть и оппозиционное залётам маньеризма (как и залётам религиозности), то характеристика этого общественного слоя не сменилась у лучшего интерпретатора искусства тех мест, Фромантена:

"Момент был критический [из-за религиозной войны]. Здесь, в Голландии, при совершенно неустойчивом политическом положении все зависело только от случая. Наоборот, во Фландрии, где наблюдалось такое же пробуждение [против религиозных залётов и Реформации и Контрреформации], была ощутима уже уверенность в жизни, какую Голландия далеко еще не приобрела… Кроме того, в это же время в ней возникала еще одна [кроме маньеризма, барокко] школа — вторая на период, несколько больший одного века, — столь же блестящая, как и первая [маньеризма], но представлявшая гораздо большую опасность для своего соседа в силу своей новизны и стремления занять господствующее положение. Во Фландрии мы находим более терпимое и более гибкое правительство, старые привычки, устоявшуюся и более сплоченную организацию, традиции, общество. К побуждениям, шедшим сверху, присоединялась потребность в роскоши и, следовательно, более чем когда-либо настойчивая потребность в искусстве. Словом, самые энергичные стимулы и самые серьезные причины влекли Фландрию к тому, чтобы вторично сделаться великим очагом искусства” (Старые мастера).

И вот обретение Нидерландами независимости потребовало и независимого от Фландрии искусства. Что и нужно увидеть в пейзаже Рейсдаля, что и действительно явилось в нём, но не "отражением страстей и духовных помыслов… у художников романтического направления”, как пишет критикуемая авторесса*, а чего-то противоположного.

"Революция, только что даровавшая голландскому народу свободу, богатство и предприимчивость, лишила его того, что повсюду составляет жизненную основу великих школ. Она изменила верования, подавила потребности, сузила привычки, оголила стены, упразднила изображения как античных, так и евангельских сцен, пресекла создание наиболее обширных произведений ума и кисти — церковных, декоративных и вообще каких бы то ни было больших картин. Никогда еще страна не ставила так настойчиво своих художников перед столь необычной альтернативой: быть оригинальными или не быть вовсе.

Проблема выглядела так. Есть нация бюргеров, практичная, мало склонная к мечтаниям, занятая делами, настроенная отнюдь не мистически, пропитанная антиитальянским духом, с нарушенными традициями, с религией без алтарных картин, с привычкой к бережливости. Для этого народа надо было найти искусство, которое понравилось бы ему, соответствовало ему, изображало его. Один писатель нашего времени, очень сведущий в этом вопросе, весьма остроумно заметил, что подобный народ мог иметь в виду только одну задачу, очень простую и очень смелую, единственную, которую в течение пятидесяти лет ему неизменно удавалось разрешить, — создать свой собственный портрет…

Портрет людей и местностей, бюргерских нравов, площадей, улиц, полей, моря и неба — такова должна была быть сведенная к ее простейшим элементам программа голландской школы” (Старые мастера).

Короче – что-то, противоположное тому, что "у художников романтического направления”.



Якоб ван Рейсдаль. Ветряная мельница в Вейк-бий-Дурстеде. 1670.

Точка зрения (с высоты и на дали) снизилась до человеческого роста. Вместо пафоса – "грусть, несколько угрюмое спокойствие и какая-то однообразная, тихая прелесть” (Фромантен).

“Теряющиеся вдали линии, гамма суровых тонов и две самые характерные особенности — бескрайние серые горизонты и серые небеса, необъятность которых можно измерить глазом” (Там же).

В самом деле…



Про бугор справа не скажешь с уверенностью, туча это или купа деревьев. Или зелёный тон в самом краю слева… он почти равен тону неба. – "Теряющиеся вдали линии”.

"Если разобраться в привычных приемах Рейсдаля, он представится вам простым, серьезным, сильным, очень спокойным и значительным, почти всегда ровным, причем все

эти достоинства настолько жизненны, что перестают вас захватывать. Перед этой маской, которая никогда не улыбается, перед этими почти всегда равноценными картинами чувствуешь себя иногда смущенным их красотой, но редко бываешь поражен… Наконец, колорит у него сильный и гармоничный, но однообразный и не очень богатый” (Фромантен).

Но "вблизи вас пленяет чисто рейсдалевское очарование естественной простоты и благородной непринужденности” (Фромантен).

Ничего "романтического”. То есть, как ни мало наша критикуемая авторесса написала о Рейсдале, она написала неверно.

Есть ли толк от такого приобщения к искусству? – Есть: в приятном обществе приятно подремать или прибавить свои благоглупости:

"Это магия мироздания и, если хотите, медитация, и конечно же неповторимое очарование”.

7 августа 2022 г.

*- Признаю, что написал пристрастно. "Жанр пейзажа в европейской живописи начал активно развиваться…” не означает “…Рейсдаль. Она ему в заслугу ввела первенство в обращении к пейзажу”. И слова: "отражением страстей и духовных помыслов… у художников романтического направления”, - можно и нужно было считать относящимися к новой теме – романтику Фридриху, а не к Рейсдалю.

Но не жалею. Потому что поверхностному подходу к Рейсдалю я всё же противопоставил аналитический с синтезом из анализа, и потому что это стало случаем веско, с помощью Фромантена, возразить самому Гегелю, написавшему:

"В новейшее время противоположность между идеалом и природой была выдвинута на первый план и стала играть важную роль благодаря Винкелъману… восторженное отношение к искусству пробудилось в Винкельмане под влиянием созерцания античных произведений с их идеальными формами, и он не успокоился до тех пор, пока не постшг причину их превосходства и не заставил мир вновь признать эти шедевры и изучать их. Но это признание породило погоню за идеальным изображением, в котором думали найти красоту, а на самом деле впали в… мертвенность… искусство вообще и живопись в особенности уже под другими влияниями отказались от этого стремления к так называемым идеалам и благодаря пробуждению интереса к старой итальянской и немецкой и к более поздней голландской живописи достигли… более содержательных и жизненных форм и содержания….

…если “в себе” предшествующей ступени, то есть единство человеческой и божественной природы, поднимается на высшую ступень, переходя из непосредственного в сознательное единство, то истинной стихией для реальности этого содержания является теперь уже не чувственное, непосредственное существование духовного, телесный человеческий облик, а самосознательная внутренняя жизнь… Мир души торжествует победу над внешним миром и являет эту победу в самом внешнем мире, вследствие чего чувственное явление обесценивается… Таким образом, романтическое искусство есть возвышение искусства над самим собой, которое совершается, однако, в форме самого искусства и внутри его собственной области…

Горожане вместе с крестьянами благодаря своему мужеству, выдержке и храбрости свергли иго испанского господства при Филиппе II, сыне Карла V, этого могучего властелина мировой державы, и завоевали себе вместе с политической также и религиозную свободу, избрав религию свободы... свободы и радостности, пронизывающих картины голландцев” (Эстетика. Т.I, С. 170, 86, 178 https://vk.com/wall-67308657_6865).

8.08.2022.