<Калина-мАлина>,
или Жизнь Сталина
Заметка вторая.
Перекрестясь, поехали. Шабаш, связанный с 50-летней годовщиной смерти <темноликого вождя> (А.И.Солженицын) еще возрос в <градусе>: на телевидении, в <бумажной> прессе, в сетевых средствах массовой информации. Вот как оно все живо, болит, саднит, головы кружит и температуру в обществе поднимает. Лихорадка, блин. Впрочем, надеюсь на то, что вскоре все как-то осядет-успокоится. История скачет, как бешеный <конь блед>, нелепо разбрасывая копыта, пена с удил капает ядовитая Помните: <клячу-историю загоним > Да-с, хорошо бы не насмерть, а в теплое стойло и кормить ее овсом ядреным и водицей поить живой, может быть, и очухалась бы.
Завтра не до Сталина будет (Ирак - иные темы, иные новости). Сбылось пророчество странницы Феклуши из драмы А.Н.Островского <Гроза> об <умалении времени>. События, растягивавшиеся 143 года назад на десятилетия, теперь происходят в течение недели. К Отцу народов это не относится: <Вождь> медальным профилем наплыл на двоящуюся уже в памяти первую половину прошлого века, и не выжечь уже его ни каленым железом, ни серной кислотой. А уж тем паче статейками, <ток-шоу>, документальными фильмами и прочими интеллигентскими играми-забавами.
В <Предисловии> Борис Семенович Илизаров пишет: <Сталин был гораздо проще, приземленнее, а иногда - вульгарнее, примитивнее, глупее, коварнее и злее, чем об этом повествовали его соратники и современники и некоторые мои современники, сталинские апологеты. В то же время это была натура гораздо более сложная, противоречивая, разносторонняя и незаурядная, чем о нем пишут> (С. 4) разномастные ниспровергатели-разоблачители. Автор делает политкорректный книксен: ну, никак в его книге Сталин не вульгарен, примитивен и глуп. Зол и коварен - да!
В первой заметке я написал о том, что книга напоминает некий сверхкроссворд. А почему? А потому, что Илизаров страницами воспроизводит сталинские пометы, подчеркивания, рисунки и т.д. на книгах разных авторов. Подобного рода фиксации-воспроизведения чрезвычайно трудоемки, требуют колоссальной скрупулезности. У исследователя были достойнейшие предшественники: Личная библиотека А.М.Горького в Москве. Описание в двух книгах. Составители: А.Д.Смирнова, М.М.Пешкова, Р.Г.Бейслехем. М., <Наука>, 1981. (Пометы Горького указаны, но не воспроизведены); Библиотека А.А.Блока. Описание. Кн. 1-3. Составители: О.В.Миллер, Н.А.Колобова, С.Я.Вовина. Л., 1986. (Все пометы, подчеркивания и т.д. исчерпывающе воспроизведены). Специально перечислил фамилии ученых дам-трудниц. Снимаю шляпу перед их научным подвигом. Эти книги будут жить в веках. Всякая конъюнктурная писанина про Горького-Блока, мол, большевики беспартийные и проч., ой, М.Горький стал таким в финале своей жизненной драмы, увы, давно на мусорной свалке, а эти тома ожидает вечность. А на черта нужны эти пометы? Все просто: если нет помет (в рифму получилось) (Горький и Блок беззастенчиво исчеркивали чужие тексты), то значит писатель и поэт эти фолианты не читали.
Друг мой высокий, Ты можешь принять участие в увлекательнейшей интеллектуальной игре: реконструировать ход мыслей покровителя колхозников-физкультурников-прядильщиц-профессоров философии и элоквенции и экстраполировать его на что угодно, хоть на весь универсум-миропорядок. А круг чтения-изучения у вождя был чрезвычайно обширен. Сталин <почитывал (так у автора !) научную и художественную литературу о Карле Великом, Кромвеле, Наполеоне, Цезаре, Иване Грозном, Чингисхане и других исторических героях> (С. 33). Излюбленными авторами <отца народов> были Макиавелли и Ницше (понятно - почему), к прискорбию, книги этих авторов из библиотеки Сталина пока еще не разысканы.
Конечно, генералиссимус не верил в Бога, нет, не так, он совершил еще в юности волюнтаристский акт: отрекся от Бога. Но при этом, читатель, Сталин не был рядовым советским атеистом-<безбожником> (мол, Бога нет - <медицинский факт>, да и КПСС не разрешает) или пантеистом-деистом-агностиком западного разлива-розлива, мол, что-то такое, может быть, и есть, я допускаю, но не познаваемо, растворено в природе и проч. Вождь стал богоборцем-разрушителем, губителем Православия и иных религий, уничтожителем храмов и священнослужителей, автором чудовищного проекта довоенной <безбожной пятилетки>. <Бог умер> (Ницше), <Бога нет> (советский слоган). Умер, нет Его - так забудьте о Нем и стройте концлагерное <царство свободы>, нет, нельзя Взрывать, крушить, убивать - и только так, никак иначе.
Сусальное умиление по поводу <разрешения> Православия (разумеется, под жестким контролем НКВД), восстановление патриаршества во время Великой Отечественной войны бессмысленно и ложно, это был продуманный, ситуативный и сугубо прагматический жест в русле возрождения патриотизма для Победы и во имя Победы. Однако, в отличие от нас, читатель, Иосиф Виссарионович долго учился в духовном училище-семинарии, где основные предметы преподавались на русском языке, знал Шестопсалмие наизусть, Чинопоследование Божественной Литургии и прочая, и прочая, и прочая. Он отказался от Бога, но не забыл о нем. И Бог не забыл о Сталине. Исследователь абсолютно прав, утверждая: < как в молодости, так и в зрелые годы, всю жизнь Сталина грызли сомнения. А не является ли Бог такой же реальностью, как и человек? Он всячески избегал открытых высказываний на этот счет, но категорически запрещал выписывать в свою личную библиотеку атеистическую литературу, брезгливо называя ее "религиозной макулатурой"> (С. 63).
Перед войной <корифей всех наук> с карандашом в руках читал прелюбопытную книгу Анатоля Франса <Последние страницы. Диалоги под розой> (да, да, роза здесь - тайный нефритовый грот, я не шучу). Петербург, без года издания. Читатель, раз книга издана в Петербурге, то она вышла до начала 1924 г. (после переименования Петрограда в Ленинград частное издательство (сохранились до 1929 г.) никогда не посмело бы воспроизвести на титульном листе наименование столицы Российской Империи - убили бы). Выражаясь современным языком, это был сборник <эссе> А.Франса по многоаспектной проблематике. Естественно, внимание Сталина в первую очередь привлек раздел <О боге>.
Пометы и подчеркивания <вождя> поразительно интересны. Приведу несколько примеров. Сталин выделяет горизонтальной чертой фрагмент фразы Анатоля Франса (плюс четыре вертикальные черты на полях): <Верить в бога и не верить - разница невелика. Ибо те, которые верят в бога, не постигают его. Они говорят что бог - все. Быть всем - все равно что быть ничем>. Далее на полях следует сталинский вывод: <Следов не знают, не видят. Его для них нет> (С. 61). Да-с, <Звездам числа нет. Бездне - дна>. Не видят следов. Как-то эта запись расходится с головорезной трескотней журнала <Воинствующий безбожник> (был такой).
Внимание человекобога (ау, Кириллов из <Бесов> Федора Михайловича) привлекает суждение писателя-лягушатника: <Есть люди, которые больше боятся небытия, чем ада> (С. 63). Сталин отчеркивает это на полях. Хотел бы я, читатель, истолковать сей афоризм, но боюсь. Думай сам! Скажу, что рисунки вождя на полях книг - ну, чистый и незамутненный дедушка Фрейд и мама его Гигиена половая. Всем, кто интересуется философией, впрочем, на самом деле философия интересуется нами , рекомендую ознакомиться с пометами друга мулл, лам и раввинов на книге Г.Александрова <Философские предшественники марксизма> (М., Политиздат. 1940). Ну, что, Читатель, раззадорил я Тебя? То-то. Это не сканворды разгадывать в сабвее или постсоветском маршрутном такси. Покруче будет в <мильон терзаний> раз. Знаковый-культовый персонаж русского интернета (фамилию из зависти не назову), прочитав мою первую заметку о книге Б.С.Илизарова, прислал мне электронное письмо, в котором сказал, мол, и курица может оставить пометы на полях книг Льва Толстого. Увы, генералиссимус - не курица. Он читал в день не менее четырехсот страничек. Попробуй, читатель, мало не покажется. А я, грешный, пробавлялся так долгие годочки. Ой, муторно и тяжело. <Корифея всех наук> попрекают тем, что он не знал языки иностранные. Ну, почему же, знал грузинский (родной), русский, немецкий (плохо), армянский, азербайджанский и осетинский. Очень не слабо, а?
Личная библиотека Сталина на <Ближней даче> (у него были и другие библиотеки) насчитывала 20 тысяч томов. Он сам классифицировал ее по разделам (назову лишь некоторые): <а) философия; б) психология; в) социология (кстати, запрещенная в те годочки наука); г) политэкономия; д) финансы; и) русская история; к) история зарубежных стран; л) дипломатия> и так до литеры <щ>, причем оная сопровождена <нумерами>: <щ2) беллетристика; щ3) художест. критика щ7) мемуары> (с. 153-154). В библиотеке нет ни одной книги по юриспруденции, понятно, он сам творил право и неправо. Семинарист-недоучка. Грешно, дети. В библиотеке были книги Геродота, Ксенофонта, многочисленных русских дореволюционных историков (весь - 12 томов - Н.М. Карамзин, весь - 6 томов - С.М.Соловьев) и прочая, и прочая, и прочая (это я вслед за Андреем Белым - предисловие к роману <Петербург> - незлобиво гаерствую по поводу <неполного> титулования Российских Императоров). Почти все эти книги после смерти <корифея всех наук> были раскассированы и раскрадены. Посмертная история сталинских библиотек - детектив в стиле Марининой-Бушкова-Доценко-Дашковой. Отнюдь не <иронический детектив>.
И что так достойным людям нравится в рассуждениях, что тридцать лет великой страной правил мелкий уголовник, дурак и карлик (кстати, рост вождя был 170 сантиметров, по тем временам это был рослый мужчина). Не знаю, почему такие тривиальные мечтания им душу греют Неправда это, злонамеренная, злая, неправедная неправда. Величайший преступник, тиран, деспот библейский, Богоборец-Люцифер, ратоборствующий с Господом, Каин, Вечный Жид (Сталин никогда не умрет) - другое дело и масштаб иной. Эх, господа. Отвечу сталинской записью (заветные мысли) на <чистых лицах> и на внутренней стороне задней обложки книги Н.Ленина <Материализм и эмпириокритицизм> (М., Государственное издательство, 1939: самоупоенная, гипнотическая, зашоренная (это мои эпитеты - далее рука гения всех времен) <глупость единственное, что может быть названо пороком> (С. 80). Господа-товарищи-братва! Ежели кто не читал сей абсурдистский ленинский гиньоль-трактат, тот вообще ничего и никогда не читал ((перефразируем Талейрана).
Товарищам коммунистам-социалистам, радетелям народным, страдающим за Русь-Полонянку на просторах Канадчины-Орегонщины-Флоридщины-батькивщины, и эстетствующим либералам-рыночникам (родным, родным по группе крови) осмелюсь напомнить верную, как любая ленинско-сталинская-брежневская, мысль С.С.Аверинцева: <Безумством становится всякая система рассуждений, когда она становится некритичной по отношению к себе>. Полагаю, что Иосиф Виссарионович, узнав про такую крамолу, убил бы Сергея Сергеевича (моего тезку) в детстве. Недурственно было бы напомнить и о классификации типов культур, предложенной Рут Бенедикт: оппозиция <культуры совести> и <культуры стыда>. Но я не об этом
Многие мне в рожу плюнут, однако, свидетельствую: рисунки Сталина на книжных страницах весьма напоминают рисунки Пушкина в рабочих тетрадях (я, грешный, пушкинские зарисовки пером видел не в альбомчиках печатных, а в натуре-оригинале). Кстати, опять же мне в рожу плюнут излишне нервные демократ-либералы. Нет никаких документов, подтверждающих сотрудничество Кобы с охранкой. Одни фальшивки. Уничтожить все документы такого рода физически невозможно. Верьте, я - старый архивист. На это нужны годы (сплошная обработка-выборка сотен тысяч единиц хранения).
Ох, как хочется цитировать историка. Не удержусь (очень важная и точно упакованная мысль): <От людей он всю жизнь ждал не просто поклонения, а искренней любви. Упрек в неискренности > (обрываю цитату - С. 100). Читатель, сам додумывай дальше. Ну, а что вождь сделал с людьми, которые любили его фальшиво-неискренне, хорошо известно. Много я читал всякой советской исторической брехни, мол, движущие силы, производственные отношения, верхи хотят, но не могут, низы могут, но не хотят (Читатель, это совсем не о том, о чем Ты подумал) и прочая марксистско-ленинская жаргонная брехня. Этого нет в книге Илизарова. А есть в ней изощренный писательский психологизм, <чего> в ученых трудах не должно быть по определению. Историк собирается издавать новую книгу: <Мистическая сторона сталинской теории социализма ("религиозный атеизм", как выразился <К.Н.>Леонтьев) и практическая сторона организации личного царства Генерального секретаря - предметы дальнейших исследований> (С. 461). Ждем-с.
Автор много внимания уделяет физическому здоровью вождя, который всю жизнь страдал различными недомоганиями, осложнявшими жизнь. Он был человеком из плоти и крови (не из бронзы, как мерещится его апологетам-прославителям), мучился с пищеварением и т.д. Венерических и психических болезней у него не было. Великий В.М.Бехтерев, психиатр и психолог, после получасовой беседы поставил Сталину (1927 г.) диагноз <паранойя> (об этом в желтой прессе много писали в последние недели). За что был убит в течение суток, да и вся семья его пошла под топор. Старый врач, освидетельствовавший десятки раз коронованных особ, великих князей и пр., и представить себе не мог, как придется расплачиваться за небрежно оброненное словечко. Все чудесно, поверим Бехтереву, но но для того, чтобы поставить точный психиатрический диагноз в условиях стационара нужно не менее трех недель. Это я не в журнальчике вычитал, об этом мне рассказывал покойный ученик-наследник Бехтерева профессор Т.Я.Хвилевицкий, который, кстати, горевал о роковой ошибке учителя и подтверждал версию его убийства. Вот так. Занавес.
Поехали дальше. Б.С.Илизаров упоминает о гении (без всяких кавычек) Сталина, правда, <гений заключался в безошибочном определении того момента, когда враг становился бесполезным> (С. 140). Вождь безжалостно уничтожил во второй половине 1930-х гг. к тому времени безобидных, безопасных, раскаявшихся и деморализованных <соратников>. Г.Зиновьев был ближайшим другом Сталина с юных лет, они вместе <бунтовали Грузию>, соавторствовали, отбывали ссылку, но Сталин брезгливо расстрелял его, как собаку. Зачем было Зиновьева и других <ленинцев> убивать? Бог только знает. Сидели бы старые дураки под ясным оком НКВД, кушали хлебушек черный с кефиром прогорклым, да строчили бы борзые брошюрки о <великом друге и вожде>.
Странно шутил вождь. К примеру, в письме в издательство <Детская литература>, подготовившее к 60-летию вождя сервильную книгу <Рассказы о детстве Сталина>, <друг физкультурников> в самом конце приписал: <Советую сжечь книжку> (С. 200). Мне рассказывал выдающийся поэт-переводчик Н.И.Гребнев о том, что к 70-летию Сталина был подготовлен том полного собрания его стихотворений в переводе на русский язык. Над ним трудились лучшие мастера перевода, в частности, сам Гребнев. Книга не вышла, вождь ее запретил. Но каждый переводчик получил втихую по 500 тысяч рублей (совершенно баснословная сумма, пять сталинских премий первой степени - Азия, Рим императорский, ей-Богу). Да, это вам не Брежнев, который не мог одарить достойно авторов своих мемуаров.
Да, <великий друг и вождь>, пишет историк, <доказал на практике, в рамках одной страны, возможность управляемой, т.е. планово-предсказуемой и инженерно-сконструированной жизни человечества Сталин доказал на практике возможность "конца истории" как непредсказуемого спонтанного процесса Он же доказал, что никаких моральных и этических запретов в социальной жизни нет. Все эти вместе взятые доказательства и есть "сталинизм"> (С. 186-187). Отменно продумано, прочувствовано и сформулировано. Не убавить, не прибавить. Великая сила: обаяние великого зла. Мао, Ким Ир Сен, Э.Ходжа, Кастро, Пол Пот, Саддам Хуссейн и прочие <продолжатели> и <наследники> - кровавые, но дряблые и жалкие эпигоны.
Однако вождь спроектировал не только настоящее и будущее, но и прошлое. Десятки увлекательнейших страниц историк посвящает тому, как Сталин изменял-модифицировал историю древних Урарту, Грузии и Армении. Увы, это не <фэнтези>, ибо кровушка текла у невинно убиенных за неправильные теории-концепции. Разбирайся сам, читатель, если пожелаешь.
Чрезвычайно глубоки рассуждения Илизарова о романтической основе натуры Сталина. Читатель, ничего смешного. Историк подробно анализирует юношеские сталинские стихи, созданные, понятно, на грузинском языке: чистейшей воды, беспримесный (не без дурновкусия, выспренный и вызывающий) постромантизм, нет, неправильно, романтизм, ибо в Грузии сей <творческий метод> дожил до начала XX века. По-русски Сталин начал писать тогда, когда ему было под тридцать годочков. Основной псевдоним Иосифа Джугашвили человечество не забудет никогда: Сталин (ясно, что от слова <сталь>). Много у него было псевдонимов. Весьма известен псевдоним <Коба> (появившийся до <Сталина>) - по имени персонажа второго плана (решительного, жестокого, но благородного <злодея>) романа классика-романтика грузинской литературы второй половины XIX века Александра Казбеги <Отцеубийца> (хорошее название). Это все хрестоматийно известно. Но но ни один сталинский биограф не удосужился прочитать этот роман (есть русский перевод: Казбеги А. Избранные произведения. Пер. с груз. Тбилиси. 1955). А зря! Илизаров проанализировал этот романтический опус и пришел к выводам (преудивительным), что будущий Сталин Молчок, не скажу, читайте книгу историка (С. 208-222). Приведу лишь многозначительную реплику второстепенного героя романа: < не грех убить человека, если он недруг твой, но нужно ответ за это держать> (С. 215). Да-с, <революционный романтизм> - ни дать, ни взять. История литературы, литература истории
Глава 5 названо просто: <Женщины Кобы>. Глава настолько сенсационна, что о ней и писать не хочется: жены, законные дети, любовницы, внебрачные дети, их странные судьбы. Сказанное относится и к законным детям, и к бастардам. Яркий эпизод: сожительство в ссылке в деревне Курейка (1914-1916 гг.) с четырнадцатилетней девочкой, за что будущего генералиссимуса чуть за задницу не взяли (обошлось, ибо Сталин дал слово жандарму, расследовавшему <дело>, жениться на Лидии (фамилию опускаю). Господа, это сведения не из желтой газетки <Мегаполис-Эспресс>, а из сверхсекретного письма Председателя КГБ И.Серова Н.С.Хрущеву от 18 июля 1956 г. (Привожу архивную ссылку: РГА СПИ (Российский государственный архив социально-политической истории), ф. 558, оп. 11, ед. хр. 1288. Л. 15-16). В конце письма Серов в трех строках обозначает судьбу возлюбленной вождя: <По окончании ссылки Сталин уехал, а она была вынуждена выйти замуж за местного крестьянина Давыдова, который усыновил родившегося мальчика Александра. За все время жизни Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи. В настоящее время Александр служит в Советской Армии и является майором> (С. 289). Замечательно, что не убили майора, если он жив, - дай Бог ему здоровья.
Плохой жандармский пристав Иван Лалетин, ну, который хотел посадить, был заменен хорошим - Михаилом Мерзляковым. Последний в 1930 г. (Господи, как он голову сохранил до коллективизации) был объявлен кулаком. Он обратился с письмом к своему бывшему подопечному. Читатель, Ты полагаешь, все, убили дурака. Ничего подобного. Сталин его охранил и спас, написав пространную <оправдательную> записку местному начальству (С. 297-298). И жив человек остался А почему? А потому, что нравился тот ему, и все. Напомню, что Сталин в тюрьмах и ссылках провел восемь суровых лет. И ссылки были не такие, как у Ленина с прелестницей Крупской в Шушенском (две прислуги и пр.).
Я, грешный, записку Сталина видел один раз. Друг моей юности незабвенной Митенька Орбели (умер от порока сердца в 25 лет), сын И.А.Орбели, академика, знаменитого востоковеда, директора Эрмитажа в 1934-1951 гг., рассказывал мне о том, как к его отцу в конце тридцатых пришли очень серьезные люди из Большого дома (ленинградское НКВД) и потребовали ключи от Золотой кладовой. Академик что-то заблекотал, мол, они у него не при себе, сразу не найти и прочая интеллигентская чушь. Зачем им были нужны эти ключи, полагаю, комментировать не надо. Эти люди ушли, как ни странно. Кавказовед удивлялся, почему они не сшибли его ударами на пол и не вытащили ключи из кармана. Да, эти ушлые ухари совершили трагическую ошибку. Академик с фельдъегерской почтой отправил <другу музейщиков> письмецо, мол, то-се, прошу разобраться. На следующий день он получил ответную эпистолу. Вот ее-то мне и показывал Митя в 1969-м году. Восьмушка стандартного писчего листа, на нем одно слово чернилами (весьма аккуратный почерк): <Разобрался>. Все! Ну-с, как вождь <разобрался>, даже гарвардский гуманитарий сообразит: несколько крупных чинов из Большого дома были расстреляны. Академик жалел о своем письме всю оставшуюся жизнь. В 1973 г. я покупал у вдовы Дмитрия Иосифовича семейный архив для Рукописного отдела Пушкинского Дома. Там было много ценнейших материалов (мама Мити в первом браке была замужем за сыном историка П.Е.Щеголева, посему хранила бумаги Павла Елисеевича), в частности, записки Ахматовой и пр. Исчерпывающая эпистола Сталина таинственно исчезла навсегда
После самоубийства второй жены Сталин жил практически анахоретом, тихо, скромно, монотонно и занудно. Слухи о его связи с домоправительницей <Ближней дачи>, майором НКВД-МГБ (фамилию не называю из деликатности питерской), - это слухи. Ну, уж и чистый бред - многолетнее сожительство Сталина с Розой Каганович (сестрой железного наркома). Полноте, господа, не было у Кагановича, мерзавца, собственноручно убивавшего людей из нагана (свидетель - муж моей тетки), сестры Розы.
В амурных делах и разговорах Сталин был по-мужски молчалив, неоткровенен, скромен. Нет ни документов, ни свидетельств современников, опровергающих это. А вот Л.Д.Троцкий был совсем другим человеком, не разделявшим большевистскую анахоретскую аскезу в <стиле> Антония Великого. Историк приводит поразительное письмо 58-летнего Троцкого второй жене Наталии Седовой (разлука приключилась) от 19 июля 1937 г., переданное им самолично в Амстердамский архив (удивительно, но в начале и в конце письма Троцкий обращается к супруге на <Вы>) - барышень незамужних прошу не читать: <С тех пор, как приехал сюда, ни разу не вставал мой бедный х Как будто нет его Но сам я, весь, помимо него. С нежностью думаю о старой, о милой п Хочется пососать ее, всунуть язык в нее, в самую глубину> (С. 358). Прерываю цитату, там много еще эдакового. Читатель, это не текстовочка из газетки <СПИД-Инфо>, это подлинный документ, сознательно оставленный потомству.
Самое поразительное, читатель, ну, просто мистика колхозная, в том, что это письмо практически слово в слово повторяет эпистолу В.В.Розанова, отправленную за 35 лет до этого, Людмиле Вилькиной, жене поэта Минского, возлюбленной Бальмонта, Брюсова и иных насельников Парнаса Серебряного века (см.: В.Я.Брюсов. Письма к Л.Н.Вилькиной (вступительная заметка, подготовка текста и комментарии С.С.Гречишкина и А.В.Лаврова) // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. Л., 1976. - Письмо не цитируется - цензура, знаете ли, была на вахте, но есть архивная ссылка, краткая характеристика всех персонажей и т.д.). Чудны дела Твои, Господи.
Все, устал я зело. Пора тормозить-финишировать. Читатель, оставляю без внимания удивительный раздел <Потаенные "диалоги" Сталина с классиками художественной литературы>. Хочешь страдать и думать, думать и страдать, как волк, рыскать по следам прихотливой нечеловеческой мысли друга коммунистов-сионистов, ужасаться, содрогаться и понимать Сталина - читай сам. А на нет, и суда нет. Пометы <темноликого вождя> на страницах <Братьев Карамазовых> (монологи старца Зосимы) - <штука посильнее, чем "Фауст" Гёте> (дети, это - прославленный письменный отзыв Сталина о поэме Горького <Девушка и смерть, увы, бездарной, ибо Горький умел писать прозу, но не рифмовать). Приоткрою дверцу исповедальни: Иосиф Грозный вглядывается в мутное зеркало романа Достоевского и видит себя, размышляет вместе с Федором Михайловичем о рае и аде и жалеет себя, но не других. Вот так.
А пришел ли историк к каким-либо выводам. Пришел, господа, пришел. На закуску под прощальный посошок приведу финальный абзац исследования, книги в книге, <романа в романе>:
<Иосиф Сталин только-только начал свой посмертный исторический путь. При жизни он панически боялся смерти и был готов на любые муки ада. Только бы не уйти в ничто. Но несмотря на свои недюжинные умственные способности, несмотря на свое религиозное образование и воспитание, он никогда не задумывался над тем, что его (как и всех людей) ждет историческое "чистилище". И что там-то, в историческом пространстве он будет полностью лишен своей знаменитой "стальной" воли. И что там он, как все смертные, может стать "игрушкой", простым "объектом" в чьих-то неподконтрольных и более сильных руках. Сильных не той беспрецедентной властью, которой он обладал при жизни сам, а просто самим фактом жизни после его смерти. На этом пути он пройдет через тысячи, миллионы человеческих душ и сознаний, и каждый будет его судить до тех пор, пока существует человечество. А это значит, что он никогда не уйдет в Ничто, в Вечный покой. Тем самым нет и не будет ни ему и ни ему подобным ни вечного забвения, ни Вечного покоя. Он получил то, чего хотел> (С. 471).
И последнее. Читатель, если у Тебя создалась иллюзия-галлюцинация, мол, Твой покорный слуга пропел пэан-дифирамб <другу и вождю>, то <Ты не прав!> То, что Ты пролистал, это мое честное мнение по поводу честной книги. Помнишь поговорку из романа <В круге первом>? Нет! Напомню еще разок: <Волкодав прав, а людоед нет>. Герой великолепной книги Б.С.Илизарова и двух моих писулек - злодей, холодный убийца-изувер-садист, клятвопреступник и Богоотступник, зверь апокалиптический, несомненный предшественник антихриста. Однако <калибр> вселенски великий. Все. Точка.
Василий Пригодич.
СПб. 14 марта 2003 г. (день рождения моей жены).
Утро. 8 час. 23 мин.
