Алексею Ивантеру
<Ты помнишь, Алеша, дороги смоленщины >
(К.Симонов)
Ты помнишь, Алеша, дороги советские,
Растертые в пух и разбитые в прах
Ребячьи забавы. Раздумья недетские.
И липкий, как мед, надсознательный страх.
Квартира отдельная, словно молельная,
Что было столь редко, ну, просто, как встарь.
И бабка: красивая, глупая, дельная,
Чью руку не раз целовал Государь.
Семья как семья - у врача и полковника.
Отец - папуас - и учтивая мать.
Батяня - безбожник, мать с бабкой - <церковники>:
Алмазная ось: ни разбить, ни сломать.
По праздникам - гости. Турусы. Излишества.
По будням - надышанный спертый покой.
И рано я понял на льдине мальчишества
Всю пошлость и мерзость системы такой.
Приятственно пениться в ванне <комфортика>,
Болтать по-немецки, книжонки листать.
Счастливое детство: курорты и тортики
С глухим осознаньем, что вор я и тать.
Бабуля любила <пожарить> оладушки.
На вилку насадишь - мгновенье - и пшик
Тут Сталин копытца откинул - и ладушки.
Сказали про Берию - гад, мол, и шпик.
Как дождь средь зимы, нанесло <потепление>.
Никита Сергеич хвостом завилял
А я уж стишками дразнил самомнение,
Без меры курил и портвейн <потреблял>.
Богемная молодость в годы <застойные>.
Попито-погуляно всласть, хоть не счесть
Всех тех, кто не суетно и по-пристойному
Сумел охранить <незалежность> и честь.
И бегство с женою в домишко на Ладоге
В попытке понять феофанов затвор
И счастье: когда над тобою три радуги,
А длань холодит оружейный затвор.
Пришел Горбачев. Понеслась <перестроечка>.
Тут хвори загрызли, вернулся домой.
Совдепии нет, и здоровье на <троечку>, -
Живи Правда, мир сей немой и не мой.
Отец мой и матушка в горней обители
Ступают по тропкам в небесном овсе.
Зачем бунтовал против вас я, родители,
Ведь стал мещанином, как вы и как все
По праздникам - гости. Турусы. Излишества.
По будням - надышанный спертый покой.
И поздно я понял в пустыне мальчишества
Всю прелесть и сладость системы такой.
Василий Пригодич.
21 декабря 2002 г.
