Дмитрий Языков
Авторы-оборотни против Орануса?
Термин ╚Оранус╩ изобрёл Виктор Пелевин,
для обозначения общества потребления, как
самостоятельного существа, состоящего из
людей и вытесняющего из их системы
восприятия мира всё, что не касается
поглощения и выделения.
Развал Союза застал врасплох творческую интеллигенцию и, в особенности, писателей. Смена политических и экономических формаций, хаос, смута, насаждение рыночных отношений, утрата людьми веры во всё, кроме денег поставили авторов перед сложным выбором: поддаться направлению потока и раствориться среди сотен конъюнктурных бульварных писак или сохранить критический взгляд и попытаться противостоять прокрустову ложу западного образа жизни. Когорта признанных советских авторов, в совершенстве овладевшая приёмами иносказания и притчи (в условиях коммунистической цензуры) явно не успевала за стремительными изменениями, их символика, терминология, система ценностей оказались за бортом. Но духовная элита страны, богатой сильными и своеобразными литературными традициями, не хотела возводить в объект поклонения сытое существование и крупный счёт в банке. Так сложилась внутренняя оппозиция новому порядку, активно восхваляемому средствами масс-медиа. В большинстве своём эту ╚пятую колонну╩ представляют молодые авторы, чья юность пришлась на годы конвульсий и агонии распадающейся страны, а зрелость принесла горькое разочарование плодами ╚перестройки╩. Эти люди чувствовали себя не только изгоями, с пугающей ясностью видевшими духовное обнищание общества, но и подсознательно позиционировали себя, как ╚диверсантов╩, ╚разведчиков╩ или ╚эмиссаров╩ ╚высшей державы╩. Таким образом, они превратились в ╚оборотней╩, абсолютно неотличимых от обычных людей, но сознательно или неосознанно выполнявших миссию, которую возложили на себя сами. Одним из самых талантливых и популярных авторов, входящих в это незримое сообщество является Виктор Олегович Пелевин.
Ну вот, самая тяжёлая и нудная часть √ вступление, завершена. Невольно, вспоминаются сталинские 18 страниц. А что делать? Нельзя же начинать вот так сразу, перейдя от пустоты к мысли, должна быть какая-то серая зона, в которой будет и ╚широкий спектр охватываемых проблем╩ и ╚серьёзный подход к современным реалиям╩, а на самом деле, смертная скука школьного сочинения. Как вы уже поняли, речь пойдёт о Пелевине, вернее, о его читателе, или о читателе, как зеркале для автора, короче не важно.
Существует ряд авторов, к текстам которых я отношусь с мистическим недоверием и потому принципиально не читаю их, ожидая внешнего толчка, прямого указания от вселенной. Дело в том, что мыслят они настолько соосно со мной, что прочтение неизбежно приведёт либо к разочарованию, либо буквальному, дословному восприятию книги. Так было с Кастанедой, по отношению к которому я восемь лет держал дистанцию, пока, провожая меня на юг, мой приятель буквально не впихнул мне в руки первый том, сказав ╚Глянь какую книженцию я тут нарыл╩. Вот вам смешно, а я лет на пять ушёл во всё это с головой: группа испытателей, прибор Лабержа, и до сих пор считаю концепцию ╚тоналя╩ и ╚нагваля╩ величайшей философской доктриной. Вот и от Пелевина я старался держаться подальше, пока, неделю назад, не получил чёткого указания к чтению. Вы скажете ╚рано ещё писать! перевари! дай отстояться╩, но настоящий дзэннит безусловно одобрит меня, так как первый взгляд решает всё.
Поначалу я совершенно уверился в том, что Пелевину от 30-ти до 40-ка лет и что он питерский автор (да простят мне моё заблуждение)) и вот почему: в восьмидесятые годы сначала Питер а потом и всю страну накрыло гигантской волной восточных философских концепций, которые не только создали альтернативу западной математической сухости, но и открыто издевались над веками сложившимися устоями европейской мысли (на гребне, с многозначительным видом, рассекал БГ). Конечно, увлечение не было повальным, один из моих приятелей до сих пор при слове ╚Аквариум╩, гневно хмурит брови и говорит, что Гребенщиков создал себе имя и деньги с помощью бессмысленного набора фраз с якобы глубоким подтекстом, что ж, пожалеем моего друга и пойдём дальше. В целом эта восточная волна оказала огромное влияние на внутренний мир поколения, к которому относится Виктор Пелевин, да и ваш покорный слуга. Поэтому книги этого автора встретили меня с распростёртыми объятиями, мне не приходилось напрягаться, по нескольку раз перечитывая страницы, или пропускать ╚невразумительные╩ абзацы.
Глубина и диапазон знаний Пелевина в области философии, истории, социологии позволяют ему свободно лавировать между фактами, вымыслами и взглядами, прокладывая фарватер в дебрях современных псевдоучений, а отличное знание мифологии, открывает простор для эзопова языка. Кроме этого, тексты, упакованные в авантюрные обёртки с элементами детектива, полны сленга и узнаваемых ситуаций, что позволяет расширить круг целевой аудитории. С завидным упорством издатели называют эти книги романами, хотя точнее было бы сказать ╚развлекательные социофилософские трактаты╩. Красной нитью сквозь все эти ╚трактаты╩ проходит тема пустоты √ пустого стола (тональ) √ бесформенного воина, воплощающая отрицание объектов материальной жизни и их отражения в сознании. Сочувствие вызывает то, что автор, раз за разом пытается донести эту концепцию до читателя, хотя сам же неоднократно указывает на невозможность её передачи с помощью языка. Дело в том, что знанием (в азиатской и латиноамериканской традициях) считается переживание, состояние восприятия, а не цепь связанных тезисов.
Пелевин √ минималист в плане языковых решений, его язык (если так вообще можно сказать) не назовёшь ни сочным, ни ярким, ни затейливым, авторский стиль определяется не языком, а необычными мыслями, взглядами, юмором (так можно стрелять из простого ружья, не инкрустированного золотом и сапфирами, но попасть в цель) , хотя и включает опыты с созвучиями и образованием слов. Активно используются иностранные включения, что ещё раз доказывает отличное видение автором перспективы языкового поля. К сюжетным линиям автор тоже относится без должного внимания, они интересуют его только как средство. Например в книге ╚Поколение ╚П╩ (кстати к этому ╚п╩ постоянно возвращаешься: пепси, Пелевин, пустота, потребители), у главного героя (Вавилена Татарского) практически отсутствует личная жизнь, а концовка (Татарский становится главным продавцом снов в России) наводит на мысль, что автору просто наскучило разжёвывать читателю азбучные истины, в то время как согласно всем аллегориям и скрытым посылам в тексте, напрашивается другое завершение темы, где герой осознаёт, что и он и всё окружающее, являются лишь рекламным роликом для бога, мучающегося комплексом материального бытия. В ╚Священной книге оборотня╩, Пелевин прибегает к рекурсии, сама книга и является змеёй, кусающей себя за хвост, которая неоднократно упоминается в содержании, но вот концовка вызывает ощущение некоторой сбитости и попытки скорее закольцевать книгу, для этого автору приходится вмешиваться в характеры героев, чего делать никак нельзя. Тут можно вспомнить Воннегута, который открыто в тексте воздействовал на сюжет (╚чтобы Двейн Гувер смог прочитать книгу за такое короткое время, я сделал так, что он закончил курсы скорочтения╩), но никогда не менял характеры и образ мысли героев. Надо ещё сказать, что автор, по его собственному заявлению, избегает трагических завершений (╚слишком многое сбывается╩ говорит он), поэтому развязка, напрашивающаяся в ╚Священной книге оборотня╩ (гибель А Хули и Александра, как героев ╚Ночного портье╩) отброшена им.
Политический взгляд Пелевина на текущую ситуацию в России, не просто включён в его произведения, а занимает там одну из главных позиций, когда читаешь письма к Е Хули и И Хули из его последней книги, видишь, что автор даже не говорит, а кричит: Да откройте же вы глаза, наконец! Посмотрите, что происходит вокруг! Иногда он буквально врывается в диалоги своих созданий, чтобы из их уст мы услышали прямым текстом, его горькую иронию и настоящую боль за родную страну. Невольно обращаешься к нецензурной лексике. В книгах Пелевина она используется умеренно и ненавязчиво (в отличие от его собратьев по перу, которые либо заполняют ей смысловые ниши, либо считают неотъемлемой чертой своих персонажей, а так, как в жизни употребляют её крайне редко выходит вычурно и глуповато), с помощью грубых шаржей и матерных слов, наряду с тончайшими образцами человеческой мысли, автор создаёт у читателя духовный диссонанс, то есть противоречие, как стимул к изменению и движению. Вы спросите ╚движению куда?╩, а никуда, в этом и особенность его книг, они открывают карт-бланш, а заполнить его, человек должен сам.
Отдельно, хочется рассказать о героях его книг. Образу главного героя (героини), автор уделяет максимум внимания. Кстати, не верьте вы этой лапше, что автор и литературный герой - разные вещи, все герои это всегда сам писатель, его неотъемлемая часть, именно поэтому они так интересны для нас. В ╚Поколении ╚П╩, Вавилен Татарский выписан, как грустно-карикатурное отражение самого автора (возможный вариант собственной судьбы). Уверен: мелкие детали для описания Пелевин брал из своего жизненного опыта. Все остальные персонажи выглядят ╚болванками╩, плохо обтянутыми текстурами (о которых говорится в книге). Скорее они напоминают сонм солипсических идей, необходимых Вавилену для познания самого себя. Тип главной героини ╚Священной книги оборотня╩ обрисован с любовью и пристрастием, и, вообще, подспудно, этот тип обслуживает огромное количество торговых корпораций (унисекс), однако данный образ не был канонизирован ни литературой, ни мировым кинематографом (хотя иногда использовался), пожалуй, права на визуализацию могут присвоить себе только японские анимэ. Что же это такое А Хули? √ Женщина подросток (в любом возрасте), половые признаки выражены внутренне а не внешне, смесь лукавства с искренностью, живой ум, некоторая провокационность. Да, надо отметить, для себя писано). А вот Александр (волк) выведен неровно, такое ощущение, что у автора не было ясности на его счёт. Действительно, сначала он предстаёт читателю умным и тонким человеком, оттеняемым своим подчинённым, но по ходу повествования происходит эволюция наоборот и Александр превращается буквально в Шарикова. Могла ли любовь между ними привести к такой трансформации? Сомнительно, но главная задача √ завершение материальной дистанции духовного поиска, решена. Ну ладно, увлёкся я что-то, пора заключение писать.
Пелевин находится в постоянном развитии, его тематика затрагивает самые животрепещущие стороны нашей жизни. Куда же упадёт взгляд Виктора Олеговича при написании его следующей книги? Почти убеждён, что знаю ответ на этот вопрос, но промолчу, скажу только, что существует явление, которое, взрывообразно вошло в нашу жизнь, заняв в ней одно из самых важных мест. Хочется пожелать ему успеха от всех ╚читателей √ оборотней╩ и сказать, что мы верим в него!
