Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
28.05.2019 |
|
|||||
28.05.2019 |
|
|||||
27.05.2019 |
|
|||||
26.05.2019 |
|
|||||
23.05.2019 |
|
|||||
20.05.2019 |
|
|||||
17.05.2019 |
Хоть треснись головой об стену...
|
|||||
16.05.2019 |
Плохи дела с художественной критикой и - пройдохи жируют
|
|||||
13.05.2019 |
|
|||||
12.05.2019 |
|
|||||
03.05.2019 |
|
|||||
30.04.2019 |
|
|||||
29.04.2019 |
|
|||||
27.04.2019 |
|
|||||
21.04.2019 |
|
|||||
17.04.2019 |
|
|||||
15.04.2019 |
Забияка Мне попалась книга критика Татьяна Москвиной “Культурный разговор”. М., 2016. И она дала мне много поводов включить её мнения в сноски к своим статьям на моём сайте. У меня там правило: если мне присылают конкретное возражение или я сам на него натыкаюсь, то я над той конкретикой в статье, которая оспаривается, ставлю большую красную звёздочку, а в конце статьи или поблизости от оспариваемого места даю – красным же цветом – сноску, в которой критику признаю или ей возражаю. Так Москвиной я всё возражал и возражал. А сейчас мне аж потребовалось писать отдельную статью, потому что мысль Москвиной касается автора, до которого я ещё не добирался. Автор этот – всеми ненавидимая Евгения Васильева, махинаторша или нет (я как-то не следил) в “Оборонсервисе”. Ну а у меня – зуд Москвиной по-прежнему возражать. Она же много что процитировала из стихов Васильевой, но литературоведческой критики не дала, заменив её критикой мещанства, которым движима-де Васильева: "…напевные есенинско-ахматовские интонации преодолевают все препятствия и создают камерный уютный мир, где женщина усиленно лелеет своё счастье” (С. 136). “…при всей нежности к герою, куда более взволнованным голосом Васильева воспевает не его, а героиню. Чаровницу-проказницу, румяную блондинку, живущую исключительно яркой, насыщенной жизнью. "Я пою в раю свою песню васильковую!”" (С. 138). А это нехорошо, по-моему. Литературная критика должна быть внеморальной и аполитичной. Она ж наука. А наука – объективна. Что ей до нравственных или политических ценностей? – Есть экстраординарность, недопонятность, иначе-словами-невыразимость – хорошо, нет – плохо. И – никакие другие критерии не при делах. Москвиной бы процитированную выше строку упрекнуть за навязчивое повторение "ю”. За неожиданную паузу: Я пою в раю / _ / ▄ _ / За то, что потребная новая пауза разрывает слово василько-вую. За неоправданное второе ударение (на "ю”) в этом слове. А она напирает на эгоцентризм лирической героини, на характерное для мещан самодовольство (Всегда довольный сам собой, Своим обедом и женой. – Пушкин-то нагородил "о” для выражения своего “фэ” обывателю, а Васильева ж – наоборот). Но Пушкин в “Евгении Онегине” не мещанский идеал выражал, потому обывательский – высмеял. Мимоходом. Он в своём романе в стихах больше романтический идеал высмеивал. А Васильева, наоборот, его воспевает. И иногда удачно. (Даю свою разбивку на строки.) Не разлучит нас жалкий опыт, испепеляющий умы. Теперь ты – мой, я – твой наркотик. Обречены. Согласимся, что здесь некая недопонятность. При умственном усилии она расшифровывается: жалкий опыт – это однообразие. Через осознание ("умы”) однообразие убивает свежесть чувства. Но. Что если чувство – всепоглощающее и потому его надо воспеть? "Мысль всегда движется, идёт вперёд, развивается. Чувство всегда безотчётно, заперто в самом себе ("Обречены”), всегда вертится около самого себя, не двигаясь вперёд, всегда монотонно, всегда выражается в однообразных формах” (Белинский. Статьи и рецензии. Т. II. М., 1948. С. 257). Длиннейшее причастие "испепеляющий” со своей нудой, со своей утратой тут точно очерченного значения, со своим общим, более настойчивым, чем определенным смыслом, который четко формулировать было бы затруднительно – это всё образы жизни души, которая ценнее, чем страшная действительность, чем "твоя путёвка в никуда” (из того же стихотворения), - действительность, из которой куда и бежать, как не в свою внутреннюю жизнь. И короткий последний стих – как освобождение. По звучанию, а не по значению слова. Москвина тоже подвластна магии этого кусочка и написала: "…по силе эмоционального накала очень даже убедительно. Особенно этот декадентский вздох – “Обречены”” (С. 137). Так это тоже не есть анализ и синтез, это не наука, а эмоция критика. Даже предшествующие слова: "Стилистически это никуда не годится…”, - можно оспорить: "…здесь важно и то, что синтаксические связи стали зыбкими; можно их при желании и обдумывании установить, найти, но в восприятии они сливаются, стушевываются… Здесь торжествует душа” (Гуковский. http://sobolev.franklang.ru/index.php/pushkin-i-ego-vremya/158-g-gukovskij). Вот то, что разбирается: Меня волнуют твои руки, в них запутаться хочу. Но нестерпима боль разлуки, впивается в мечту мою. Сверлит любовь мою шальную твоя путёвка в никуда. Забыть мечту, забыть родную мне не удастся никогда. Не разлучит нас жалкий опыт, испепеляющий умы. Теперь ты - мой, я - твой наркотик. Обречены. Отказ от профессионального подхода Москвина объясняет так: "Я не буду комментировать качество поэзии Евгении Васильевой, она и без меня сражена судьбой. Тем более что качество поэзии в таких сборниках всем понятно” (С. 135). А по-моему, просто трудно. Ещё и потому трудно, что нет учебников по признакам графомании. 14 апреля 2019 г.
|
|||||
13.04.2019 |
|
|||||
11.04.2019 |
|
|||||
03.04.2019 |
По поводу юбилея Юрия Бондарева
|
<< 61|62|63|64|65|66|67|68|69|70 >> |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
© 1999 "Русский переплет"