Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н Ы Й С М Ы С Л
ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Соломона Воложина
14.08.2021 |
|
13.08.2021 |
Божков и Боже, зачем ты вернул в Россию салонное искусство?
|
12.08.2021 |
Антибиографизм. Продолжение о Наталье Пушкиной
|
11.08.2021 |
Арифметическая статья в области искусствоведения
|
10.08.2021 |
|
09.08.2021 |
|
08.08.2021 |
|
07.08.2021 |
|
06.08.2021 |
|
05.08.2021 |
Антибиографизм. (Против Старка и его версии, что Наталья Николаевна любила Пушкина)
|
04.08.2021 |
|
02.08.2021 |
|
01.08.2021 |
Что сильнее – хаос или порядок?
|
31.07.2021 |
|
30.07.2021 |
Куанг Хо останавливает внимание
|
29.07.2021 |
|
28.07.2021 |
Не леполи нам паки о Нестерове речи
|
27.07.2021 |
Попробую-ка себя подловить Я занимаюсь настолько мутным делом – толкованием произведений искусства – что меня то и дело тянет себя проверять и пробовать загонять в трудное положение. Дело в том, что систематизация чего бы то ни было придаёт этому чему-то дополнительную прочность. Вот религиозные системы, например. Они много выигрывают от систематичности. Даже о науке академик Мигдал говорил, что она поначалу мало обоснована, но со временем её основания приобретают всё большую прочность. У меня тоже сложилась целая система ценностей в искусствоведении. И мне кажется, что если я очередной раз загоню себя в трудное положение, а потом из него выберусь – с помощью сложившейся системы этой – тем система оказывается надёжнее в представлении моём и тех, кто дал себе труд эту систему постигнуть. Последнее мало вероятно, но вдруг. К тому ж у меня уверенность тона получается. А она действует на не постигших сама по себе. Так что… . . Вчера я узнал, что художнику Клеверу не повезло – он не попал в истории русской живописи. В частности, потому что он представитель салонно-академической живописи. А ту вообще историки не жаловали. У меня же с историками особые отношения. Я очень укрепляюсь в себе, если мне удаётся по выбранным мною для себя критериям прийти к такому же мнению о величии художника, произведения имярек, к какому пришла и История. Клевер (1850-1924) был пейзажист второй половины XIX века. А в России тогда надо всеми царил, по-моему, Шишкин (1832-1898). Вот и надо их сравнить. Тем более их, что, например, Борис Асафьев самого Шишкина считал живописцем для салонов. Я так не считаю. И мне, думается, удалось это доказать. Хотя бы для некоторых шишкинских произведений (см. тут). Доказал я сведением пафоса Шишкина к реализму, который я считаю не лишённым подсознательного, если и не персонального, то общественного. Именно: художнику открывается то в социуме, что никому ещё не открылось. Все народ (освобождённый от крепостничества без земли) жалели, а Шишкин видел, что он могуч и расправляет плечи. Клевер тоже, подозреваю, не без подсознательного. Его заставили учиться на архитектора, чтоб обеспечил себе заработок, которого живописанием не достигнешь. Он было согласился и попробовал учиться. Но не выдержал и перевёлся в живописцы. С другой стороны, в Академии была в чести идеологичность (исторические картины считались ценнейшими). А ему и это претило. Причём настолько, что он ушёл из Академии. Его, думается, вело ЧТО-ТО, словами невыразимое. То есть, может, и выразимое (довольство), но оно было так непопулярно в посткрепостнической России, что и слово-то довольство как бы не существовало. То есть у Клевера в моей системе ценностей (где подсознательный идеал царит, не важно, какой, важно, что подсознательный) имеется какой-то шанс с Шишкиным тягаться. Одним из образов для выражения Шишкиным мощи народа я считаю лесную (или парковую) непроходимость. Стихия, мол (см. тут). Не способны даже люди такие дебри посетить. Вплоть до хотя бы стволов поперёк тропинки. Шишкин. Лесной пейзаж. 1889 - 1890. Вот и у Клевера возьмём что-то подобное. Клевер. Осень в лесу. 1898. Тут даже корни поперёк просеки. Плюс просека превратилась чуть не в болото из-за дождей. Так вот, поскольку Шишкина вдохновляет именно народная мощь, постольку у него присутствует множество одинаковых стволов. Сливающихся в глубине в непроходимую тёмную стену. Пусть и яркий солнечный день царит. А у Клевера акцент на “индивидуумов”. – На корявейшую берёзу (на первом плане). Для подчёркивания корявости Клевер слева и справа даёт стройность. Сосен справа, елей слева. Причём допускает надуманность. Ели теневыносливые растения. Они в чаще нижних ветвей не теряют, как это мы видим неоднократно слева. А сосна в чаще вряд ли даст стволом такой зигзаг, какой видим у крайней сосны справа. Зигзаг понадобился художнику для разнообразия (слева и справа от берёзы сосны уже идеально ровны, не повторять же, мол, ещё раз). Если задуматься, подозрительна сама чрезвычайная корявость берёзы. И как корни её смогли очутиться на просеке… Клевера вдохновляет единственность в своём роде. И всё. Он может пойти и на выдумку. Лишь бы изысканность. Может расположить еловые ветки по спирали… Клевер. Пейзаж. 1916. А если для этого окажется, что надо опять лишить ели нижних ветвей – он не смутится. Здесь опять корявость – героиня. При всей, казалось бы, правдоподобности изображаемого Клевер рисует идею. Идею не в высоком смысле этого слова, а в как бы низком смысле. Рисуя обнажённые осенние деревья, Клевер. Дама идущая к усадьбе. 1887. он забывает, что листья-то с них вряд ли могли быть прибраны не только с дорожки, но и с обочин, поросших зелёной травой, ни в малейшей степени не покрытой упавшими листьями. Разве что ураган их унёс. Но тогда б поломанных веток было б много. Я вспоминаю, как я ребёнком срисовывал угол нашего одноэтажного дома, тот угол, где были окна нашей комнаты. – Я его прихорашивал. Мне помнится, что некоторые кирпичи в цоколе были осыпавшиеся от старости. Но я их рисовал целыми. Рамы были с облупленной масляной краской. Но я их рисовал не облупленными. Если б я задался целью рисовать корявость, я б про что-то другое соврал бы. – Вот так и Клевер. Он выражал переживаемое им удовольствие по какому-то поводу созерцания, скажем, корявости… Клевер. Березовая аллея. 1910. Тут он увлёкся золотыми кронами и не обеспокоился обеспечить их достаточным количеством стволов. . . Наверно, всё-таки не зря историки не включили его в историю русской живописи. 27 октября 2018 г. Оказалось, что я не опубликовал эту заметку нигде и забыл о ней. Возможно, от слабости доводов. Но вот я наткнулся, как его хвалят безоглядно (в рекламных целях; чем большему количеству понравятся репродукции {больше нравится → дольше смотрят}, тем больше заработок от рекламщиков, избирающих такие места для помещения своей рекламы). Я разозлился. Не вспоминая, что я о нём писал и забросил, я смутно помнил, что у меня на сайте он упомянут. Поиск по сайту вмиг указал, где. Где я вникал, за что Александр Бенуа в числе других академистов-пейзажистов какого-то третьего периода ругал и Клевера. За то, что он "позорно изманерничавшийся”. По моему, простецкому, взгляду он пестрил. И хвалебщик дал 9 репродукций, одна пестрее другой. Есть там (5-я с начала “Дама идущая к усадьбе”, рассмотренная выше: рекомендую посмотреть на этот смех). Но узнав на этот раз, что Клевер был любимцем царской семьи (“Закат”, 1972, тоже пёстрый, точно {по Википедии} был приобретён великой княгиней Марией Николаевной), мне захотелось придраться к картине из той же Википедии не пёстрой, похожей на картину Шишкина. (Борис Асафьев и Шишкина считал живописцем для салона. Я обиделся за Шишкина и его защищал со рвением и вряд ли верно тогда, но верно после и в отношении великих картин {см. тут и тут}.) Но как к ней придраться, уж больно хороша? Клевер. Девственный лес. 1880. И вдруг мелькнула мысль. Клевер не выдержал темы девственности и дал выход из дебрей, как свет в конце туннеля. А вот Шишкин… – Я целый файл его репродукций с непроходимостью подобрал. Дальше вывороченных корней мало, что видно, в дебрях. Только могучему народу по силам не сдаться такой природе. Я за эту мысль уцепился, и… обнаружил неопубликованного моего Клевера. 11 июля 2021 г.
|
26.07.2021 |
|
25.07.2021 |
|
<< 31|32|33|34|35|36|37|38|39|40 >> |
Редколлегия | О журнале | Авторам | Архив | Статистика | Дискуссия
Содержание
Современная русская мысль
Портал "Русский переплет"
Новости русской культуры
Галерея "Новые Передвижники"
Пишите
© 1999 "Русский переплет"