Раз Путин, два Путин,
или Интеллектуальный роман
Термин <интеллектуальный роман>, применяемый отнюдь не к беллетристике, а к литературной продукции, именуемой non-fiction, ввел в мировой оборот великий немецкий писатель Томас Манн (1870-1955). Именно о такой книге в самом блистательном варианте и пойдет речь в этой заметке.
Итак: Эдвард Радзинский. Распутин: жизнь и смерть. М., 2000. Издательство <Вагриус>. Тираж 150 000 экземпляров. 576 С. Читатель, обрати внимание на неслыханный тираж, а ведь это не детектив и не <дамский роман>.
Имя автора широко известно не только любителям увлекательного <исторического> чтения, но и бесчисленным поклонникам талантливых телевизионных <шоу> Радзинского, посвященных различным аспектам мировой и русской истории. Люди старшего поколения помнят Радзинского как смелого и успешного драматурга <застойных> лет, чьи пьесы, шедшие во всех театрах сгинувшей страны СССР, казались, если не глотком свободы, то полным вдохом свежего воздуха.
Предыдущие <исторические> сочинения писателя очень хороши, написаны отменным языком, но, к сожалению, зачастую поверхностны, несколько компилятивны. Радзинский нередко забирал <лавры> у своих предшественников, просиживавших годы в архивах, разбиравших бытовую скоропись XVIII-XIX веков, переводивших иноязычные рукописные тексты на русский язык. Как забирал? Да просто не упоминал имен этих тружеников, публиковавших свои работы в малотиражных специализированных периодических изданиях, выпускавших монографии мизерными тиражами. К примеру, читатель, держал ли ты в руках когда-нибудь номер всемирно известного замечательного журнала <Вестник древней истории>?
Книга о Распутине - совсем иная. В ней Радзинский демонстрирует высокое умение работать с документами. В основу книги легло уникальное, исчезнувшее на долгие десятилетия огромное (свыше 500 листов) <дело>: <Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию противозаконных действий министров и прочих должностных лиц царского режима>. Эту следственную комиссию учредило Временное правительство после Февральского переворота. Часть документов, оставшихся в России, давно изучена историками, многое опубликовано. Однако огромный корпус бесценных манускриптов, прежде всего связанных с загадочной личностью Распутина, таинственным образом попал за границу, всплыл на аукционе Сотбис в 1995 году и был куплен М.Л.Ростроповичем. Некто просто вырвал эти листы из дела, ибо эти документы принадлежали перу людей, любивших Распутина, считавших его, как и императрица, истинным старцем-вероучителем.
По сей день это архивное собрание принадлежит великому дирижеру-виолончелисту, хранится в его доме. Ростропович сделал Радзинскому поистине царский подарок: разрешил изучить и использовать эти рукописи в работе над биографией Распутина. Автор книги кратко характеризует это великолепное собрание: <Здесь автографы Вырубовой, знаменитых почитательниц "старца" Ольги Лохтиной и Марии Головиной, шефа жандармов Джунковского, полковника Комиссарова, тибетского врача Бадмаева, министра внутренних дел Хвостова, главы Московской охранки Мартынова> (С. 26). Анна Вырубова, напоминаю, читатель, та самая, фрейлина, ближайшая подруга царицы, умершая своей смертью в 1964 году в Финляндии, облыжно обвиненная прессой в интимной связи с Государем, потребовавшая медицинского освидетельствования у Чрезвычайной комиссии Временного правительства. Медики вынесли вердикт: девственница. Журналюги - они всегда и везде журналюги. Список использованных архивных и печатных источников книги занимает 13 страничек убористого набора (С. 563-565). Вот такая редчайшая архивная удача явилась мощным стимулом к этой великолепной работе.
Распутин - магический персонаж российской истории. Совершенно спокойно по масштабу личности его можно сопоставлять со Столыпиным, Витте, да и с Лениным. Медальным профилем наплыл он на троящуюся теперь уже панораму предреволюционных событий. У медали - две стороны: <святой черт> и <святой старец>. Так и только так писали и пишут о Распутине. Эдвард Радзинский избрал особую, спорную, но весьма обстоятельно аргументированную линию. Какую? Э, друг мой высокий, не скажу. Прочитай - узнаешь. Читать будешь запоем, это не квазинаучная монография, написанная суконным языком. Это - литература, и большая литература: трагический захватывающий <роман-исследование>.
Моя родная бабушка, Соломония Леонтьевна Пригодич (1868-1955), вдова жандармского полковника Артемия Емельяновича Пригодича (1864-1934; успел своей смертью помереть, бежав в Великие Луки), оказала на меня огромное влияние. Потихоньку от отца она учила меня молитвам, много рассказывала о жизни в Российской империи. Была у нее подруга с великолепными фарфоровыми зубками, сделанными во Франции накануне Первой мировой войны. Странная штука жизнь. Зубы я запомнил лучше всего. Отчетливо помню испуганный шепот матери и бабки, мол, та старая дама была <в розовых цепях> у великого князя, у которого - я забыл.
К чему это все? А к тому: две бабульки истово почитали Распутина как истинного <старца>. Отчетливо помню их перешептывание. Бабушка моя видела его в 1915 году, когда семья бежала от немцев из Виндавы в Москву (мама моя всю жизнь хранила кипарисовую иконку, подаренную императрицей, встречавшей беженцев на Рижском вокзале), а потом в Петербург. Отец мой был комсомольцем 1920-х, безбожником, насмехавшимся и над царской семьей, и над Распутиным, верившим гнусным версиям любовной связи государыни с мужиком. Фамилия Распутин часто звучала в моей семье: мы жили на улице Дзержинского (Гороховой) аккурат напротив дома, где провел последние годы жизни наш персонаж. Батюшка очень любил пересказывать истории амурных похождений <святого черта>. Взрослые наивно полагали, что я ничего не понимал, а я слушал и запоминал. Так вот, бабка всегда отцу возражала, мол, враги Распутина создали несколько двойников Григория Ефимовича, которые провокативно кутили и скандалили в ресторанах, попадали в полицию, <снимали> проституток, водили в баню высокородных дам и прочая, и прочая, и прочая. О <подвигах> этих двойников, специально нанятых для устроения скандала всероссийского масштаба, сладострастно, капая слюной, писала антиправительственная пресса. Да, прямо-таки <Досье детектива Дубровского>, если кто-либо видел этот сериал по НТВ. Читатель, ничего тебе эта история не напоминает? Пару лет назад только ленивый не писал о том, что вместо Б.Н.Ельцина народу предъявляются его двойники. Метафизика, блин. Я склонен верить бабке. Смею думать, что распутинские <игры с плотью>, мягко говоря, безмерно раздуты и зло преувеличены. Документы, подтверждающие феномен двойничества, конечно, уничтожены. А вдруг со временем что-либо и всплывет. Вот такие получились у меня арабески на полях книги Эдварда Радзинского.
Я всегда пишу о книгах экстра-класса. И на сей раз я не изменил своему перу. Работа писателя-историка, разумеется, несравненно шире своего названия: здесь и объемная история последних десятилетий многочисленного императорского дома, стереоскопические портреты ближайших сподвижников Государя, трогательное повествование об истинной любви царя и царицы, об их прелестном бытовом обиходе. Неоднократно историк фиксирует внимание читателя на том, что некоторые неосуществленные, но судьбоносные для России идеи Распутина были воплощены в жизнь его злейшими врагами-большевиками после Октябрьского переворота.
Читатель, не удивляйся, при чтении этой отменной книги в твоем мозгу возникнут навязчивые сопоставления Распутина с Борисом Абрамовичем Березовским. Никуда не денешься. Читательницы, полагаю, не раз прольют слезу над страницами этой одновременно яростной и нежной книги. Господа, вставайте с дивана, пора идти в книжный магазин
