(Б. Парамонов, "Пегасы и клопы", Голос Америки, "Русские вопросы")
Западный обыватель должен поставить Борису Парамонову прижизненный памятник.: Нет в мире философа, который с такой убежденностью (и убедительностью) отстаивал бы западные ценности жизни. Парамонова восхищает, что homo western избавился, наконец, от средневековых мировоззренческих фетишей и зажил нормальным человеческим образом Он последовательно проверил все надличностные мифы - и вот, обнаружил их вторичность по отношению к своей драгоценной, неповторимой, дающейся только один раз жизни. Парамонов, как всегда, логически безупречен, опирается на факты, и мы готовы присоединиться к нему со своим собственным: когда, например, немцы напали на Францию, то Жак, Поль и Пьер были вначале возмущены этими наглыми бошами и громко выражали свое негодование. Но боши стали стрелять в них пулями и снарядами. Жак, Поль и Пьер сообразили, что любовь к Родине предполагает в данном случае готовность получить в лоб девять граммов свинца и умерили поэтому свой патриотизм до фиги в кармане. Их Марианны стали обслуживать немецких лейтенантов, а они сами - торговать оккупационными сигаретами. В результате захватчики ушли сами собой, растворились, аки обре, а всяк француз отряхнулся и продолжил жить еще краше.
Совсем по-другому повели себя русские. Они стали неистово биться с чужеземцами,, ушли в леса, положили миллионы собственных жизней - результат? Для тех и других война окончилась в одно и то же время, однако Франция осталась, как была, а Россия превратилась в сплошное пепелище.
Западный человек пирамидален. Острие - это он сам, ниже - его семья, еще ниже его религиозная, национальная, социальная и прочие принадлежности. Он будет жертвовать ими по мере угрозы его физическому "я", потому что как же иначе? Что ему до будущего торжества единоверцев, если сам он станет мертвым и белым. Он умрет, и на его могиле вырастет лопух, и вот и вся награда его прижизненным горениям.
Западный человек - Борис Парамонов совершенно прав - идеологически многополюсен, полифоничен. Он убежден, но уважает убеждения своего соседа. Католик, он не отказывает в праве на существование протестанту. Он француз, но уживается с немцем, белый с, тьфу, негром, и так далее. Он подобен коту Леопольду: "давайте жить мирно, ребята". Заметьте, не "дружно", а "мирно", потому что дружба - это все-таки обязательства, необходимость делиться кровом и куском хлеба, а это напрягает. Он построил соответствующую культуру: толерантную, пластичную, со множеством гуманистических знаменателей. "Почему, например, не бывает войн между демократическими странами?" - спрашивает Парамонов. И отвечает:
"Не потому, что у них не бывает конфликтов, а просто потому, что в мировоззрении демократического человека отсутствует фанатизм: вера в собственную правду, представленная Единой Истиной. Демократический человек знает, что нет таких истин, за которые стоило бы умирать, - потому что сегодняшняя "вечная" истина завтра окажется предрассудком. Он утратил веру в слова, и это сделало его свободным. Вот тот, так сказать, "великий отказ" - отказ от целостной культуры, порождаемой исповеданием Единой Истины, - и сделал человеческое житье-бытье более или менее сносным. Крылатых коней нет, но зато товаров, в том числе даже и беспошлинных, - сколько хочешь. Главное же - человек остается жив; а живой человек всегда придумает что-нибудь интересное, даже и в поэтическом отношении".
И даже религиозность, этот могучий объединяющий принцип, оформилась сегодня на Западе в сумму ритуальных отправлений :
"Она, эта религиозность, не связывает свои ценности с наличными формами бытия и культуры - и поэтому всегда готова на новое, неизведанное, небывалое. Это не авантюризм, а спасительная способность вовремя сбежать с любого тонущего корабля." Конец цитаты .
Был такой шведский фильм Бу Видберга - "Я - любопытна". Вот так же любопытен человек Запада. Он непременно сунет свой нос и в чилийскую революцию, и в буддийскую религию, и в африканскую сексуальную оргию, и снимет все на кинокамеру, а затем поделится со своими согражданами - но ни за что не бросится во все это с головой, потому что голова у него одна, а
шекспировских чудес на свете много.
Еще пример, из воспоминаний пишущего эти строки. Когда в брежневские времена советских евреев начали унижать пятой графой, мой друг, таксист Леня Снег, уехал в Израиль, вступил в армию и сгорел в танке на Голанских высотах. А другой мой друг, Яша Фельдман, тоже получил визу в Израиль, но задержался в Вене, через некоторое время возник в Америке и по сей день процветает там в качестве успешного программиста, пиша в свободное время статьи по еврейскому вопросу. По Парамонову, первый поступил, как первобытный еврей, второй - как просвещенный европеец. У первого из черепа давно растет колючий тамариск, а второй продолжает наслаждаться вечнозелеными благами жизни и попутно агитировать за еврейскую идею. Парамонов целиком на стороне второго, потому что он и сам, вместо того, чтобы таскать по Красной площади лозунг "За вашу и нашу свободу!" и сгинуть за это в мордовских лагерях, уехал в Америку и по сей день блистает великолепными произведениями ума, одно из которых я, прикарпатский туземец, здесь комментирую.
Выпив из венецианского бокала глоток самогонки собственного изготовления, продолжу свои размышления..
Совершенно верно, западная культура толерантна, многоядна, антропоцентрична. Она не предписывает человеку иных целей, кроме тех, какие он способен осуществить и на какие рассчитана его земная, тварная сущность. Неистовые босые пророки из галилейских пустынь не имели бы у современного европейца малейшего успеха. Впрочем, он уже претворил их во фрагмент культурного интерьера и в персонажей рождественских мистерий, а Евангелие от Матфея использовал как гениальный сценарий для рок-оперы " Jezus Kryzus - Superstar". Это хорошо или плохо? Авторов-американцев не спрашивают об этом.
Инженерно-техническая комфортабельность западной цивилизации поражает. Вот он, простой клерк, американский Акакий Акакиевич Башмачкин. Он просыпается в одной из двух спален, пьет сок манго, набирает на компьютере серию команд, и в его автомашине сама собою распахивается дверца, заводится мотор, включается бортовой кондиционер. Он мчится по одностороннему хайвею в свой офис, где подключается к Интернету и шлет постинг и месидж своему знакомому на противоположной стороне континента. А в телевизоре он видит, как толпа русских оборванцев штурмует такую же обшарпанную заводскую контору с требованием выплатить им зарплату. Совершенно дикое зрелище, оскорбительное для просвещенного глаза. К тому же эта Верхняя Вольта с ракетами вроде грозится запустить одну из них по его уютному домику. Поэтому эти туземцы должны быть перевоспитаны, обучены демократии, основам фермерства и рыночной экономики, и всем станет хорошо, и им тоже станет хорошо, и всяк будет читать американскую конституцию, идя за плугом.
В Иране это почти получилось. Тридцать лет подряд ему прививали американскую цивилизацию. Высшие военные чины проходили аттестацию в Вест-Пойнте, в кинотеатрах шли исключительно голливудские фильмы, а девушки сняли паранджи и укоротили юбки. Сам Моххамед Реза Пехлеви Шах получал ежемесячные инструкции из Капитолия. Как вдруг многомиллионная людская масса бросилась на улицу, сокрушила американские посольства и консульства, избила миссионеров и советников и с облегчением вернулась в свое допотопное персидское существование - в то самое мессианское, жестокое, тоталитарное средневековье, которое так смущает европейскую ментальность Бориса Парамонова. Потому что иранцам, но также всему многомиллиардному мусульманскому миру; а также Индии, Китаю, Африке - всему этому планетарному множеству американские идеалы представляются идиотскими выдумками одноклеточных толстосумов.
И действительно: где, на каких Синайских высотах, в каких Римских клубах заповедано, что упакованный американский либертин является антропологическим эталоном и максимумом? Почему пожизненную деловую каторгу считать более естественной для человека, чем поэтическое созерцание мира? Кто сказал, что человек рожден для счастья, как птица до полета? Бог ему этого не обещал, это неправда.
Кстати, о Боге. Он добр или жесток по-вашему?
За ответом обратимся к первоисточнику. Ветхий Завет буквально дымится насилием и кровью. Избиваются и вырезаются целые племена и народы, стар и млад, женщины и дети. Особенно впечатляет поход Иисуса Навина и вдохновенное перечисление городов, в которых было уничтожено все дышущее. Иногда в избиение неверных включается сам Бог:
"Когда же они бежали от Израильтян по скату горы Вефоронской, Господь бросал на них с небес большие камни до самого Азбека, и они умирали; больше было тех, которые умерли от камней града, нежели тех, которых умертвили сыны Израилевы мечем" (Иис. Н. 10, 11.)
То есть утверждалась именно мессианская идея, потому что она, а не мирное сосуществование для будущих поколений Адама. В своей статье Парамонов цитирует Достоевского. Процитируем Достоевского и мы:
"Потребность общности поклонения есть главнейшее мучение каждого человека единолично и как целого человечества с начала веков" и даже "великие завоеватели, Тимуры и Чингиз-ханы, пролетевшие, как вихрь по земле, стремясь завоевать вселенную /.../, и те, хотя бы и бессознательно, выразили, ту же самую великую потребность человечества ко всемирному и всеобщему объединению (Ф. Достоевский, ПСС в 30-ти тт., Л., 1972-1990, т. 14, с. 235).
Парамонов доказывает, что со всем этим покончено.
"Окончательно /.../ изжит тип средневекового и ренессансного мудреца, способного охватить в едином интеллектуальном построении все содержания наличной культуры."
Как сказать. Цивилизованнейшие немцы ринулись в середине двадцатого века по следам Иисуса Навина, Тимура и Чингиз-хана, чтобы установить Тысячелетний Немецкий Порядок на всей земле, и если бы не встречный русский мессианизм, вполне преуспели бы в этом. Тогда тоже были избиты и истреблены целые народы. Война - противоестественная, извращенная форма человеческого существования, утверждают интеллектуалы и логики всех мастей. Но это они так считают, а 99 процентов населения земли вообще ничего не считает, оно чувствует и живет инстинктом, инстинкт же враждебен расчету причин и следствий. Вот и получается, что правота Бориса Парамонова - это правота небольшой кучки либеральных политиков, буржуа, интеллектуальных гомункулусов. Страшно далеки они от народов. Они возмущаются жестокостью народных вождей, требуют свободы слова, вероисповедания, волеизъявления, но все это им, а не народам необходимо. Поэтому во время революций и великих смут народы первым делом бросаются колотить свою интеллигенцию. Мао-Дзе-Дун: "Чем больше книг я читал, тем больше глупел"; "Интеллигенция - самая невежественная часть нации"; и, наконец, безусловное, аксиоматическое: "Много будешь читать - императором не станешь".
Короче говоря, мне в отличие от Парамонова не кажется, что с мессианскими практиками в человечестве покончено. То же и в отношении духовной победительности европейского мышления. Сто лет тому назад произошел любопытный диалог между чеченским старейшиной и графом Анреп-Эльмптом, просвещенным генералом. Генерал призвал на помощь все свое красноречие и изложил безупречные перспективы европейского будущего Чечни. После довольно продолжительной беседы горец встал с бурки и спокойно сказал: Ну, генерал, ты сумасшедший; с тобою бесполезно разговаривать". (Г. Ф и л и п с о н , Воспоминания, М., 1885, с. 246).
Вот такими же ненормальными представляемся планетарному людскому множеству и мы, просвещенные головастики-картезианцы: с нами не о чем разговаривать. Нас должно резать или стричь.
Мильоны нас.
Их тьмы, и тьмы, и тьмы.
Я абсолютно уверен, что с этим статистическим фактом согласится и сам Парамонов. Он блестящ, умен, образован - и именно поэтому обречен на одиночество и экзистенциальное поражение. Подобно доктору Риэ из "Чумы" Альбера Камю .
ЕРДИТЫЕ
АЗЯТ