23.04.2018
09:51

Не прогорел ли Гарин?

19.04.2018
12:57

Пушкин и его подсознательный идеал в 1830 году.

16.04.2018
12:57

Плюнули в душу.

12.04.2018
14:06

Выверт.

10.04.2018
20:04

Бабский.

10.04.2018
15:12

Да, в коммунизм нам! Но всем и без крови!

08.04.2018
12:12

Битва с Битовым.

31.03.2018
17:18

Оп-пу-петь!

28.03.2018
22:34

Целенаправленный поиск.

26.03.2018
10:21

Позволить себе, что ли?..

23.03.2018
18:19

Серюзье.

20.03.2018
17:45

Полное отчаяние.

18.03.2018
15:17

Ох, грешен я, грешен!

16.03.2018
16:33

Пофигизм ли у Ерофеева.

13.03.2018
15:11

А вдруг...

12.03.2018
14:03

Хорошо, когда ничего не понятно.

07.03.2018
16:43

Закусив удила.

05.03.2018
09:12

Вектор.

04.03.2018
19:36

Украина - не Россия.

Я родился на Украине, моим родным языком до десяти лет был суржик. И, может, там в меня влилось что-то, специфически украинское, что в международном понятии называется анархией, в смысле – без центральной власти.

Десятилетним меня увезли в Литву. И там пацаны (русскоязычные) тоже дрались – двор на двор. Но это как-то не так местнически было выражено, как на Украине. Может, стал сказываться возраст. На Украине я чужих пацанов даже не знал в лицо, только своих знал. Мне, семилетке, было разрешено подносить битые кирпичи старшим. Хоть битые кирпичи валялись под ногами на развалинах той, говорили, церкви, которая была нашей крепостью. – Ну надо ж было как-то пристроить малыша… Там была война, наверно – улица на улицу. Потому что я только одного пацана, кроме себя, знал – Лёньку – в нашем дворе. Если это можно было назвать двором – два деревянных одноэтажных дома и один каменный (не помню, сколько этажей, но в нём ни одного пацана не жило). В одном деревянном жил я, в другом деревянном жил Лёнька. А где жили остальные наши, я и не знал. И теперь из имён лишь Стёпку помню. Потому что очень уж он меня разыграл раз… Старшие ходили собирать патроны и неразорвавшиеся снаряды. Меня не брали – опасно-де. И раз Стёпка показал мне, что у него оторвало один палец. А через пару дней я с удивлением обнаружил, что палец у него на месте. – Как так? – закричал я. – Оказалось, он его просто загнул и загнутый заслонил ладонью другой руки… Стёпка. И я плохо понимаю, как мне ни разу не попало обломком кирпичей, которыми мы швыряли в наших врагов. И страха не помню. А ведь быть убитым в такой драке было запросто. Я и сам бой помню, как в плохо запомнившемся сне.

А в Литве, помнится, был страх и за себя, и за противника (чтоб всё же как-то слишком его не повредить). Противник был известен по имени, где живёт, кто его мама и папа. И вне драки с ним можно было даже и дело какое-нибудь иметь. Да и развалин (в Каунасе я жил) не было. Не помню, чем мы кидались. А кидались – через бетонный забор, вслепую. – Как-то несерьёзно это было. И не было такого уж чувства свои против чужих. Как на Украине.

Так что первое чувственное впечатление о казачьей вольнице и братстве я получил не из гоголевского “Тараса Бульбы”, а из того боя битыми кирпичами на разбомбленной роменской церквушке.

И, увы, и это впечатление было не мирным, а воинственным.

Потому “увы”, что воинственное поприще сыграло злую шутку в ХХ веке с судьбой идеи анархии. Она не стала явлением, равным главным веяниям века: социализму, фашизму и либерализму. Воинственное, сопряжённое с военными преступлениями, так опозорило анархию (во-первых, у Махно), что правдой или ложью – но анархия стала в обыденном языке пониматься как хаос.

А может, просто не пришло её время. Пока – государственности выживают.

Ну а русская государственность – особая статья. У русских государственность – в менталитет вошла. Иначе – при такой истории и географии – Россия б не сохранилась тысячелетие подряд. Государственностью она аж из ничего возрождалась: в 1612, в 1917 и после 90-х ХХ века.

Вот находятся среди русских такие Сусанины и Минины, которые в самое худое время думают не о себе, а о России.

Именно этим объясняется такой феноменальный факт сегодняшней злобы дня, как сохранение в секрете нескольких военных изобретений в страшные 90-е и в бедные последующие годы, - изобретений, которые оставили США позади, говорят, на несколько десятилетий и тем, ясно, обеспечат глобальный мир.

А на Украине таких государственников нет. Из-за укоренённости в менталитете, красно говоря, запорожской вольницы как варианта анархии (что без центральной власти). Опозоривающее воинственное в очередной раз сыграло свою роковую роль – на майдане в 2014-м и в отказе новой власти от монополии на применении силы ради нациствующих групп – и где она, единая Украина?

И я ещё в страшные 90-е оставил свой вклад в нынешний развал Украины.

Нет, я с отъездом из Украины в Литву стал русским. То есть государственником на практике. И когда я принял участие в растаскивании Украины (куда я к тому времени вернулся), это можно было заметить: я с отвращением растаскивал. И даже больше.

Я попал в банду расхитителей бюджета. Банда называлась филиалом отдела Академии Наук Украины. Что я попал в банду, мне стало ясно через две недели. Я был взят на работу конструктором для оформления конструкторской документации на батарейки. Первая батарея была для спасательных жилетов. Мне через две недели стало понятно, что работать в море она не будет. Я поделился своим мнением с непосредственным начальником. Реакция была странная. Скоро стало ясно, что тут важно не дело делать, а получать зарплату, пусть дело и окажется якобы делом. А все кругом воровали – кто как мог. Мне же на новом месте платили в три раза больше, чем на старом. На старое место меня б уже не взяли. Я остался. И стал вредить с государственнической позиции.

Я пришёл из области средств связи и связи. По диплому – механик. Одевал в материал электрические схемы. Подсобная работа, в сущности. Но она была вся понизана стандартизацией. Вот её я и стал протаскивать в банду: надо ж, чтоб всё на бумаге было формально верно. И – бандиты мне смотрели в рот. А я шлифовал качество чертежей. Потом – технологических карт. Потом – формальной стороны протоколов испытаний. Увы дошло и до подписывания липовых протоколов. Но то в конце. А пока я творил верность технической законности. И тем успокаивал свою совесть.

Украина, правда, с первых шагов независимости взяла антирусский курс (даже разработка батарейки для спасательных жилетов была назначена для, мол, замещения российской отечественною, украинской). Потому у меня, русского душою, даже и мысли не возникало об интересе украинского государства. Но её не возникло и у тех академиков и генералов, которые собрались пилить бюджет. Минина и Сусанина не нашлось.

Потому что Украина – не Россия.

Да, мой идеал – анархия, федерация федераций, самоуправление, казалось бы, что-то махновское, на наследование чему нацеливает Порошнеко. Но пока не наступило осознание гибельности для человечества эры Потребления, пока оно не испугалось общей смерти, пока не перешло – мирно! – на спасительный коммунистический принцип: “каждому – по разумным потребностям”, - время анархии ещё не наступило. А пока – время государственности, этой религии россиян. И слова богу, что в их менталитете есть ещё так называемая либералами недостижительность. Она–то и сделает Россию для человечества маяком спасения от всеобщей смерти. И чтоб пока спастись самой России, ей надо продолжать быть государственнической. Анархия – потом, при коммунизме.

Даёшь Россию, а не Украину!

03.03.2018
13:05

Стесняюсь восторга...