30.10.2023
13:09

Я обиделся за поэтессу, предательницу России

 

За Вольтскую. Мне написали: "И зачем тут стихи инфантильной барышни...”.

А я счёл, что, хоть разобранное мною стихотворением (см. тут) и является второсортным (по моему, эстетического экстремиста, ранжиру), так как рождено замыслом сознания (выразить ненависть к преступно социально отсталой России с её централизмом), а не подсознательным идеалом, но… Но большим числом повторов, достаточно разных, чтоб читатель не заскучал, она добилась* какой-то степени внушения читателю своей точки зрения. Повторы настолько разны, что до меня не сразу дошло, чего я взволновался. А как только есть что-то – пусть и поначалу – недопонятное, так, - думаю я, - это эстетически ценно. – И вот меня корят в ошибке. То есть корящему плевать на мои четверти-чувств, верные и ценные мне за именно их малость, тонкость. – Я обиделся: ему-де давай весомое, грубое, зримое (словами Маяковского).

…весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима.

Я потому вдруг процитировал Маяковского, что, решив проверить качество Вольтской-поэтессы, я полез в её ранние стихи, и мало что понимая в одном, другом и третьем стихотворениях, - я в третьем всё же, ещё не дочитав до слова "Тибр”, угадал почему-то что речь – о Риме. – Это тонко и недопонятно: как я догадался?

Я хочу с тобой в город с названием кратким, как жизнь, Где орлиное солнце в цветущих колоннах кружит, На молочных холмах — непросохшие капли, внизу Из набухших фонтанов жара выжимает слезу, А в соборах-дубах между окаменелых ветвей Свили ангелы гнезда в тугой золоченой листве, Где живей винограда, прозрачен и теплолюбив, Наливается мрамор, пространство собою обвив. Я хочу с тобой в город, насытивший мир молоком Иссякающей речи, — где влажное эхо кругом, Где арена пуста, но в тенях полосатых, — как тигр, Под мостами мурлыкает желтый лоснящийся Тибр, Где оплывших ступеней не скроет ни лед, ни сугроб. Мы придем с тобой в город — в венке его мирт и укроп, — Он на раненых нас поглядит из-под медленных век. Вниз укажет отставленным пальцем. А может быть, вверх. 1994

При "цветущих колоннах” на второй строке я подумал: Афины. Наверно, из-за сходства (в трёхдольности) с Гомером:

Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… / - - |/ - - | / - - | / - - | / - - | / - Я хочу с тобой в город с названием кратким, как жизнь… - - / | - - / | - - / | - - / | - - /

Но "с названием кратким, как жизнь” не выходит: Афины – 3 слога. Зато "орлиное солнце”, т.е. высоко в небе, оставляет ищущую мысль на юге относительно России, страны северной.

Слова: "На молочных холмах — непросохшие капли”, - могли только в подсознании навевать такую картину:



Тут я ещё не мог догадаться про Рим, хоть про 7 его холмов, конечно, знал, а молочноcть, да, ассоциирует с туманом.

А вот слова: "Из набухших фонтанов жара выжимает слезу”, - если я не ошибаюсь (я ж сейчас копаюсь в памяти, как я догадался про Рим), мне, кажется, он мне представился-таки. И не потому, что я знал, что там более 2000 фонтанов, больше, чем в любом городе мира, а не знаю, почему. Навидался римских фонтанов в кино и телевидении, что ли…

Следующие два стиха:

А в соборах-дубах между окаменелых ветвей Свили ангелы гнезда в тугой золоченой листве,

наколдовали воображению, что это в очень религиозной стране с потрясающим барокко и сонмами ангелов на стенах. Так и оказалось потом в поиске по римским местам.



Теперь: "Где живей винограда, прозрачен и теплолюбив, / Наливается мрамор, пространство собою обвив”.

Что-то такое, наверно, было в ассоциации:



Концепция патио зародилась в Древнем Риме, как стремление отгородиться от внешнего мира. В современных реалиях шумного города подобный подход актуален как никогда.

Слова: "город, насытивший мир молоком / Иссякающей речи”, - со всей определённостью мне сказали, что это латынь.

А при словах: "Где арена пуста”, - я просто представил себе Колизей. И дальше был "Тибр”, и я пришёл в восторг от себя. Не от неё.

Я дочитал до конца и чуть не с вожделением бросился искать подтверждение, наоборот, точности слов "оплывших ступеней”. И нашёл.



И, чтоб её похвалить не только за умение естественно говорить иносказательно, я подумал: а не преобладают ли в стихотворении звонкие согласные, хоть глухих на 4 буквы больше в алфавите из-за непарных глухих? – Вот как это выглядит по строкам (в числителе звонкие):

16/10

14/9

12/10

13/7

13/6

18/4

18/3

15/8

14/8

11/6

10/12

13/10

14/10

17/6

17/7

11/7

6/3

Преобладают!

Уж тут-то точно работало не сознание, а исключительно подсознание. То, которое не подсознательный идеал (обеспечивающий художественность и первосортность), а простое (обеспечивающее органическую цельность, эстетическое качество и второсортность, но зато всё же искусства, а не ремесленничества).

(Для проверки своего эстетического чутья я предыдущие 2 абзаца написал до подсчёта. Подумал: ошибусь – просто не стану о звонкости писать.)

Так что Вольтская – талант, конечно. Стихотворение – произведение прикладного искусства. Замысел сознания такой: Рим лучше России. Просто надо знать, перефразируя Пушкина, что гений и злодейство — две вещи совместные.

Видно злодейство Вольтской уже в 1994 году? – Нет. Но предпосылки, глядя из сегодня, уже наметились. (Хоть разговор об этом будет вилами по воде – да простится мне…)

Сравню с собой.

Стихотворение любовное. И прямо противоположное вспомнившемуся моему случаю.

Влюблённая лирическая героиня от избытка чувств к своему любимому, хочет оказаться в месте, соответственно, лучшем, чем её родной Петербург (так он был переименован за три года до сочинения стихотворения). Я там несколько раз был в командировках приблизительно в те годы. Город был страшен по сравнению с советским временем. (Только к 300-летию – в 2003 году – его привели в порядок.) 1994 год это год после расстрела Белого Дома Ельциным. Либерализм показал зубы: госустройство в России – не демократия. Идеалисты либералы могли выругаться по-черномырдински: хотели, как лучше, а вышло, как всегда. Что Рим лучше, это для лирической героини и её любимого выглядит объективностью и в материальном, и в идеальном смысле. Вот она и мечтает об их, "раненных” Россией, пребывании в нём с любимым в разных уголках лучшего города земли. Даже не вдаваясь в будущее: примет Рим их или нет ("Вниз укажет отставленным пальцем. / А может быть, вверх”), смогут они прилично устроиться в эмиграции или нет.

За 32 года до того (24-хлетний) я, переполненный предчувствием счастья, будучи в отпуске, в Дилижане (Армения), в какой-то миг оторвавшись от настольного тенниса, прикрывшись от солнца рукой и глянув на нависающую до неба стену, состоящую из леса ближайшей горы, поклялся себе (и не исполнил этой клятвы), что я когда-нибудь вернусь в Дилижан. Через несколько дней, в Ереване, я влюбился. Её звали так странно – Паша (Павла, Павлина). Я потому, наверно, запомнил. И назавтра мы гуляли с нею по центру Еревана, пьяные от любви, и запивали поцелуи глотком воды из каждого питьевого фонтанчика, которые стояли на каждом шагу. У нас были встречные туристические маршруты, и назавтра она уехала туда, откуда я приехал. (А меня ешё при подъезде к Кавказу обворовали, и у меня было только 53 копейки. Но, не выдержав разлуки с нею, я умудрился на попутных машинах её группу догнать в тот же день и к утру вернуться к своей группе.) И я вовсе не мыслил о счастье с нею в Дилижане. Мне хорошо было там, где я жил. И я тогда не осознавал, что фактически формировался как стихийный левый шестидесятник, взявшийся – во имя спасения коммунистической перспективы – лечить социализм от рака-вещизма.

Я становился противоположностью будущей Вольтской.

20 марта 2023 г.

*- Нам она не нужна.

- Нужна, но в сопровождении соответствующей (как у меня) критики, т.е. в качестве ослабленного микроба – для возбуждения иммунитета и читателей-патриотов России.

Ведь глубокая убеждённость – заразительна. А смотрите, какая у неё глубина:

Где оплывших ступеней не скроет ни лед, ни сугроб.

В смысле – в Риме



Среднемесячная температура в Риме по месяцам.

не бывает ни "ни лед, ни сугроб”. То есть она ненавидит, по крайней мере, Петербург, если не Россию, холодную страну. То есть органически она ненавидит.

23.03.2023.

29.10.2023
22:38

Что меня смущает в стихах иного предателя России

28.10.2023
16:09

Про открытие, о котором я вчера узнал или …и получаю от себя ответ. Сразу или погодя

27.10.2023
12:39

Нарываюсь снова и снова

24.10.2023
13:19

Но какая искренность!

23.10.2023
23:05

Секрет полутысячелетней независимости России

18.10.2023
17:14

Почему «Героям слава!»?

16.10.2023
18:45

Болонская система не так уж и плоха

15.10.2023
23:07

У попа была собака…

11.10.2023
10:14

Настырно

10.10.2023
18:31

Что-то пошло не так

01.10.2023
16:50

Не в театре

30.09.2023
08:46

Почему я перестал смотреть сериал «Лимитчицы»

28.09.2023
16:16

Через наоборот! Пять веков спустя!

27.09.2023
09:10

Вся рота идёт не в ногу

25.09.2023
10:12

Провал Венецианова и меня

24.09.2023
13:22

И опять, как пластинку заело

23.09.2023
20:11

Ахеджакова ещё не преступила закон?

22.09.2023
12:24

Вот и опять слёзы

18.09.2023
16:55

Дурак оказался я, а не Лесков