|
|
|
п÷я─п╬пЁп╬п╩п╬я│я┐п╧я┌п╣ п╥п╟ я█я┌п╬ п©я─п╬п╦п╥п╡п╣п╢п╣п╫п╦п╣ |
ПРИНЦИПЫ РОССИЙСКОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА Рамки, необходимые, чтобы ввести спонтанность и свободу в конструктивное русло, задаются принципами справедливости и соборности, традиционными для российской цивилизации. Соборность - это форма единения духовно свободных личностей, каждая из которых имеет собственный путь. Справедливость - основа, на которой эти свободные личности могут выстроить гармоничные отношения. Культ справедливости, как гарантия каждому его прав, и соборность, как сознательная направленность общественных сил на консенсус, являются в России фундаментом национального здоровья.
4. Справедливость и соборностьСправедливость - одна из фундаментальных ценностей российской цивилизации. Справедливость нельзя сводить только к социальной справедливости, не следует путать ее с уравниловкой, с желанием подогнать всех под один стандарт. Платон определил справедливость так: "заниматься каждому своим делом и не вмешиваться в чужие" ("Государство", 433 a), - и только нарушение справедливости, случившись, отвлекает людей от своих дел и заставляет вмешаться и восстановить порядок. Справедливость, таким образом, это гарантия самобытности, гарантия другому его свободы быть самим собой. В частности, справедливость означает уважение к чужим правам, терпимость к меньшинствам, мирное сосуществование разных культур и образов жизни. Справедливость - это основа правового государства и опора международного правопорядка. К нарушению справедливости ведет отрицание чужой самобытности, нарушение чужой свободы быть самим собой, вторжение в сферу чужого суверенитета. Справедливость нарушает тот, кто выходит за отведенную ему меру свободы и нарушает свободу и самобытность других. Справедливой будет защита российской цивилизации от внешних посягательств, помощь другим народам мира в их борьбе за свободу и самостоятельность.
История показывает, что угроза России, и извне и изнутри, прежде всего проявляет себя как нарушение справедливости. Российское общество не может существовать, когда в нем разрушено ощущение справедливости, когда всем правит глумящийся своей безнаказанностью произвол. У людей исчезает стимул к позитивной деятельности, они впадают в прострацию, озлобляются или тоже становятся на преступный путь. Молодежь, видя торжество и безнаказанность негодяев, начинает презирать честный труд, честный образ жизни и единственно подходящим для себя видит путь легкой наживы. Понятно, что в такой ситуации невозможно никакое позитивное развитие, никакая конструктивная программа - ни правая, ни левая, ни центристская. Вот уже много лет ощущение тотальной несправедливости, неправедности происходящего облаком нависло над Россией и мешает ей свободно дышать. Наказание предателей и коррупционеров, возвращение награбленного, уничтожение условий, порождающих коррупцию и произвол, восстановление в обществе здоровой нравственной атмосферы ободрит людей, вернет им чувство собственного достоинства и возвратит стране нормальный жизненный тонус.
Сегодня многие поддерживают идею тотальной амнистии за государственные преступления 80-х - 90-х гг. Нас пугают тем, что иначе пострадает множество честных людей, которые в те годы были обречены нарушать законы просто в силу их несовершенства и запутанности. Эту идею нужно признать порочной, потому что привычка к безнаказанности - соблазн к новым преступлениям. Нет так уж сложно отделить тех, кто нарушал законы невольно и серьезного вреда обществу не принес, от заказчиков и организаторов этого беспредела. Ни одно серьезное преступление не должно остаться безнаказанным - пусть наказание придет через 10, через 20, через 50 лет, пусть оно настигнет детей и внуков, которые давно уже забыли происхождение своих капиталов, - это все равно окажет свое благотворное действие, это поможет предовратить подобную вакханалию в будущем, потому что впечатает в сознание новых подонков идею неотвратимости возмездия. Пусть негодяи до самой смерти дрожат от страха и боятся расплаты - это хороший урок для тех, кто хотел бы им подражать.
Опорой справедливости в России всегда была соборность. В соборности, как в устраивающем всех способе сочетать единство и свободу, единство и многообразие, предвосхищены все достижения западной демократии. В частности, из принципа соборности вытекает парламентская республика как форма государственного устройства; взаимная терпимость и мирное сосуществование различных народов и культур; равноправие и самостоятельность регионов (и в то же время - борьба с сепаратизмом); равные права и равные условия для развития всех земель и народов; равный доступ различных политических сил и культурных течений к общенациональной информационной среде (при условии, что они не разрушают нормальную нравственную атмосферу в обществе). Образцом может служить соборность в православии, которая делает эту древнюю религию вполне адекватной современности. Если католическая церковь организована на началах варварского тоталитаризма, когда единство обеспечивается чисто административными, насильственными мерами, когда один решает за всех и объявляется абсолютно непогрешимым, то православие состоит из более чем десятка независимых и самоуправляемых церквей, которым эта формальная независимость не мешает жить соборно, душа в душу, и образовывать единую Церковь.
Если попытаться определить соборность грубо, с помощью западных категорий, то это "демократия в пределах консенсуса". Она не тождественна ни либеральной демократии, ни тоталитаризму. Соборность нельзя путать с тоталитаризмом, потому что тоталитаризм - это диктатура организующего центра, который подавляет любую альтернативу своей власти. Соборность же в принципе исключает монополию какого-то одного центра, она с величайшим тактом подходит к индивидуальному мнению, если оно направлено на возможный консенсус. Соборность, в отличие от авторитарной власти, опирается на рассеянный, децентрированный авторитет. Однако демократия консенсуса - это и не либерализм в западном смысле. Далеко не ко всем точкам зрения она терпима, часть из них подвергается анафеме и отторгается.
В соборности скрыто много такого, чего западная демократия не подразумевает, - однако превосходство это не инструментальное, а ценностное, моральное. Соборность ориентирована на определенный тип ментальности, и вне этого типа не работает как инструмент. Замени, например, православных иерархов людьми западного типа - и от православного единения ничего не останется, автокефальные церкви тут же разойдутся, разорвут отношения, а то и начнут войну, как произошло на Западе между католиками и протестантами. Соборность, как принцип организации общественной жизни, требует соответствующей системы воспитания молодежи и особой нравственной атмосферы в обществе. Она невозможна без взаимной воли к согласию, к компромиссу, к взаимопониманию, она опирается на ответственность и взаимную благожелательность сторон, она исключает не только подавление меньшинства большинством, но и непримиримую позицию меньшинства, когда оно нагло ставит свои интересы выше целого. В отличие от обычной формальной демократии, соборное принятие решений - это не торг, где каждый, по мере возможностей, выторговывает для себя наиболее выгодные условия, а скорее совместное строительство общего здания, где каждый волей-неволей радеет не только о своем кирпиче или участке стены, но и обо всем строении целиком, от фундамента до крыши, - а иначе все развалится и никакой пользы от своего кирпича он не получит.
В России соборность имеет два истока: во-первых, религиозно-теологический, как принцип взаимоотношений верующих внутри церковной общины, а во-вторых, исконно славянский общинный уклад, получивший развитие в крестьянской общине, в системе самоуправления древнерусских городов, в институте Земских соборов. Концептуальное оформление соборности находится пока в самом начале. Первым за эту задачу взялся А.С. Хомяков, применительно к православной соборности, - он увидел ее превосходство и над автократией католичества ("единство без свободы"), и над атомизированным плюрализмом протестантизма ("свобода без единства"). Наследовала Хомякову школа славянофилов, которая, собственно, и была единственной оригинальной философской школой в России. В будущем принцип соборности должен получить переложение на строгий язык права. Поскольку соборность соразмерна российской психологии, она должна стать высшим принципом организации гражданской жизни. Вся политическая и правовая система страны должна быть построена на основе этого принципа.
Соборность, не понимая ее сути, часто противопоставляют личному началу - как стадность или стадный коллективизм. Здесь важно понять, что радикальное противопоставление индивидуализма и коллективизма - это искусственный риторический прием. Во-первых, настоящий коллективизм требует полноценного индивидуализма: без полноценных личностей полноценный коллектив существовать не может. Во-вторых, нет ни одной культуры, где индивидуализм или коллективизм существовали бы по отдельности. Везде, в том числе и на Западе, над индивидуализмом надстраивается определенный вид коллективизма. У многих народов это родовой принцип; на Западе - корпоративная солидарность, которая для западного человека превыше всего, даже совести и чести; у славян - община; в Византии и России - соборность. В стадо, толпу человеческое сообщество превращается как раз тогда, когда эти нормальные общественные связи разрушаются, и остаются только сбитые в массу одиночки, которых соединяют вместе лишь общие инстинкты и эмоции (что мы видим на любом массовом сборище современного типа).
Соборность - феномен сложный и относительно поздний, она возникла после разложения античного гражданского общества, как способ это разложение преодолеть, - т.е. уже после количественной демократии, после общинности и индивидуализма. Ее сакрально-магической основой является православие, вместе с которым она и возникла. Консенсус, требуемый соборностью, не может установиться просто из сборища, из чисто количественного конгломерата - только когда люди составляют церковную общину, через каждого члена которой говорит Бог, можно ожидать, что все их мнения соединятся в органическую целостность, а противоречащие мнения на самом деле просто дополняют друг друга, а не отрицают. Соборностью таким образом, опирается на сложный концептуальный фундамент и требует, чтобы общество осознавало себя как сакральный организм, как церковную общину.
Сергей Корнев
май 1999 - июнь 2000
