|
05.03.2008
01:16 |
Житие праведника, или Праведник жития (о романе Людмилы Улицкой) Василий Пригодич
Житие праведника, или Праведник жития
26 ноября минувшего года национальной премии ╚Большая книга╩ первой степени (кстати, денежное ╚содержание╩ премии √ три миллиона рублей) был удостоен роман: Людмила Улицкая. Даниэль Штайн, переводчик. М., ╚Эксмо╩. 2007. 528 С. Тираж 15 000 экземпляров. Я прочитал книгу с карандашом в руках. Вердикт: такие премии за такие книги зря не дают.
Несколько слов об авторе. Писательница родилась в 19.. году (нельзя без дозволения дамы называть год ее рождения). Живет в Москве. По первой профессии √ генетик. Пишет замечательные книги. В 2001 г. получила букеровскую премию за роман ╚Казус Кукоцкого╩ (по книге Улицкой был снят многосерийный фильм). Прозаик с большой буквы. Всё.
Людмила Улицкая была просто ошеломлена присуждением премии ╚Большая книга╩. В интервью она призналась: ╚Я скорее рассчитывала на провал, потому что мне казалось, что эта книга не привлечет внимание стольких людей. На мой взгляд, для атеистов она не столь интересна. Но ее прочитали и те, от кого я совершенно не ожидала этого. Что не может не радовать. У меня было заниженное представление о том читательском сообществе, в котором мы живем. Ведь ╚Даниэль Штайн╩ √ то, что называют ⌠трудным чтением■╩. Ни убавить, ни прибавить. Да, трудное чтение, да читательское сообщество-содружество стремительно идет вверх.
Мир грустен, коллеги-критики окрысились на писательницу (ну, зависть непристойная). Слава Богу, я никогда не читаю рецензий на те книги, о которых пишу. Для критика-современника сейчас высшая доблесть и пламенное геройство: растоптать хорошую книгу, вытереть об нее ноги, и, главное, сладкое, славное √ оскорбить автора. Я так не делаю никогда.
╚Трудное чтение╩, да, читатель. Трудное. Думать приходится и страдать. Однако не все же время ╚кушать╩ эклеры вербальные (Донцова-Маринина-Устинова-Бушков-Пирожков-Лопушков и т.д.). Иногда стоит и хлебца черного поесть.
Слава Богу, этот сложный, хитроумный роман ТЕХНИЧЕСКИ читать легко: текст поделен на дискретные фрагменты-кусочки (письма, магнитофонные записи, публикации, воспоминания, прямые доносы, газетные вырезки и пр.). Вряд ли Ты, читатель этого журнала, много ездишь на метро, но в автомобильной ╚пробке╩ читать ТАКОЕ √ милое дело. Удобно. Об архитектонике романа ничего не скажу, она настолько изощренна и хитроумна, что и сопоставить с какой-либо иной книгой не могу. Тявкнул бы про ╚Улисса╩ Джойса, но сейчас ни один вменяемый человек такую гениальную тягомотину читать не сможет.
О чем книга? Да все об одном и том же. Про нас, грешных. Бог пишет единый божественный текст (разными почерками, разными чернилами, на разной бумаге).
Жанр своего произведения Улицкая определяет так: Я не настоящий писатель, и книга эта не роман, а коллаж. Я вырезаю ножницами куски из моей собственной жизни, из жизни других людей и склеиваю┘╩ (С. 469).
Первый раз в жизни сталкиваюсь с таким удивительным фактом: сама писательница блистательно обрисовывает проблематику своего произведения, очерчивает образ главного героя: ╚Начала писать роман, или как это там называется, о человеке в тех обстоятельствах, с теми проблемами √ сегодня. Он всей своей жизнью втащил сюда целый ворох неразрешенных, умалчиваемых и крайне неудобных для всех вопросов. О ценности жизни, обращенной в слякоть под ногами, о свободе, которая мало кому нужна, о Боге, которого чем дальше, тем больше нет в нашей жизни, об усилиях по выковыриванию Бога из обветшавших слов╩ (С. 122-123).
Роман охватывает семьдесят лет. Действие происходит в разных странах: преимущественно Польша, Литва, Белоруссия, Израиль.
О ╚тех обстоятельствах╩. В книге затронута больная, воспаленная тема-проблема Холокоста. Читатель спросит: а в чем проблема. Отвечаю. Находятся люди, которые прямо пишут, мол, никакого истребления евреев не было, мол, фашистские лагеря и газовые камеры (вернее, их муляжи-симулякры) построены после войны в пропагандистских целях. Увы, увы, был Холокост. И болит, и саднит эта язва Европы. И долго еще болеть будет. Улицкая суховато констатирует: ╚Шесть миллионов убили √ какая скорбь. Нет теперь того европейского еврейства, что говорило на языке идиш╩ (С. 424). Писательница отнюдь не призывает к мести, не обвиняет народы, причастные к истреблению евреев. Нет, ни в коем случае. Вспомню замечательный афоризм прославленной исследовательницы тоталитаризма, немецкой еврейки, эмигрировавшей в США Ханны Арендт: ╚Люди долго не простят евреям Освенцим╩. Грустно жить на свете, господа.
Герой романа √ герой Израиля, спасший от нацистского уничтожения 300 евреев. Даниэль, пережив духовные и биографические потрясения, становится католическим монахом Ордена босых кармелитов (редкое занятие на Обетованной земле). Прототипом героя романа явился праведник Даниэль (Освальд) Руфайзен (1922-1998 гг.), основатель израильской общины ╚Святого Иакова╩. Герой и его прототип √ редчайшие люди, возлюбившие Бога больше самих себя. Я осмелился бы их сопоставить-соположить рядом с Франциском Ассизским и Серафимом Саровским. Праведники. Светочи. Пусть мы живем во тьме, но знаем, что свет есть.
Портрет Даниэля: ╚Внешность его самая скромная: маленького роста, глазки круглые, рот как у младенца, губами вперед. И ходит он не в сутане, а в мятых штанах и растянутом свитере, и похож больше на садовника или продавца на рынке, чем на священника╩ (С. 325-326). Однако в его тщедушном теле живет истинный воин Бога, паладин и провозвестник. Праведник. Герой √ не грозный (с палкой) пастырь, а светящийся весельем Человек (с большой буквы), который никого не пинает сапогом в лицо, он добр, великодушен, милосерден, и ╚всепрощающ╩, разумеется, и автоироничен. Повторю заглавие заметки: роман √ Житие праведника, или Праведник жития. Даниэль всем помогает, всех любит-понимает-прощает, не учит-бабачит-тычет, а скорбит и смеется вместе с ╚униженными и оскорбленными╩. Кстати, читатель (а, может, некстати), все мы, как сказал Достоевский, в этой (нашей) юдоли скорби и печали √ ╚униженные и оскорбленные╩, увы. Лень задуматься об этом и┘ содрогнуться.
А почему герой √ переводчик? Не потому, что служил ┘ в гестапо и НКВД, он переводит-перекодирует архаические постулаты-максимы-догматы христианства и иудаизма на простецкий современный язык. Не больше, но и ни в коем случае не меньше. В книге поставлены и решены чрезвычайно сложные и спорные богословские проблемы (я совершенно серьезно, это не развлекательный роман). Ортодоксальные католики и православные найдут в книге пассажи, которые их возмутят. А ╚проницательный читатель╩ (Н.Г.Чернышевский) поймет, простит, усвоит, запомнит.
Роман многофигурен, как эпическая поэма. К примеру, одним из героев романа является Кароль Войтыла, то есть покойный римский понтифик Иоанн-Павел II. Разумеется, я ни одного словечка не скажу о сюжете. Житейская подоплека у Улицкой настолько объемна, правдива, стереоскопична, сочна, что роман можно смело назвать учебником жизни (для молодых и старых). Книга полна трафаретных и уникальных житейских историй, в коих КАЖДЫЙ найдет ответы на интересующие его вопросы. В основу романа положены фундаментальные вопросы-истины: что есть Бог? Зачем жить? Как жить? Как смириться с мерзостями жизни? Кто я такой? Что такое зло и что такое добро? Как себя вести? Как реагировать на проказы фатума? Как любить? Кто виноват? Как прощать? Где можно пописать? Как пройти в библиотеку? Читатель, прости гаерские шуточки (из собственной шкуры не выскочишь).
Одна из интереснейших тем в романе √ робкое нащупывание в слепящей тьме под ураганным ветром возможности диалога христианства и иудаизма. Улицкая мягко, толерантно, аккуратно подводит читателя к осознанию того, что христианство (в двух его главных изводах √ католицизм и православие) давно закостенело, отстало от жизни, превратилось в тезаурус мертвых слов, ритуалов и действий.
Монах Даниэль Штайн √ первая ласточка грядущего обновленного высокодуховного СВЕТЛОГО христианства, которое ПРИДЕТ, чтобы Господь нас понял и простил. Формально миссия Даниэля оканчивается┘, но писательница дарит читателю надежду, надежду, надежду.
И в завершение о языке романа. Стиль Улицкой √ вязкий, завораживающий, густой, как украинский борщ, в котором ложка стоит, это какое-то богемное пиршество языка, где в кухонных спорах-разговорах (здесь нет никакого уничижительного оттенка) решаются вечные вопросы и невечные судьбы. Каждую фразу Улицкой хочется надкусить, перевернуть-инверсировать, понюхать, лизнуть, рассмотреть сквозь цветные стеклышки.
Мощная книга: умная, глубокая, научительная, добрая и печальная. Если честно, роман Улицкой √ долгожданное и небывалое событие в русской литературе XXI века. Рано похоронили Русь-Матушку и ее словесное искусство.
1200 слов. 4 марта 2008 г. Петергоф.
Что говорят об этом в Дискуссионном
клубе?
| 279994 |
2008-03-07 16:56:46 |
|
|
|
-
|
| 280269 |
2008-03-28 00:35:30 |
|
|
|
-
|
- Дорогой Сергей Сергеевич! То, что я из Улицкой читала, достойно всяческих похвал. Верю, что и ╚Житие...╩ именно таково, как вы его описали. Спасибо Вашему доброму слову, только ХОЛОКОСТ, голубчик, коснулся, к сожалению, народов всей Земли не только евреев. Плохо, что живущие ныне евреи делают из него капитал, и способствует этому мировое сообщество, к сожалению.
ХОЛОКОСТ для мирового сообщества должно стать словом собирательным, означающим беды, истребление, уничтожение, варварскую жестокость... (можно продолжить) и только.
|
|
- Помнится, что еще И. П. Павлов упрекал русских в том, что фактам они предпочитают слова. Холокост - вполне конкретный исторический факт истребления конкретно евреев. Пусть это слово остается в своем значении. Зачем примазываться и тащить одеяло холокоста на все человечество? Не вижу логики никакой, кроме жажды "сказать красиво".
|
- Алексей: ╚Холокост - вполне конкретный исторический факт истребления конкретно евреев. Пусть это слово остается в своем значении. Зачем примазываться и тащить одеяло холокоста на все человечество? Не вижу логики никакой, кроме жажды "сказать красиво".
╚Сказать красиво╩? А мне, простите, положено говорить красиво! Это раз. Не всегда получается это два.
А Рейкьявик не исторический факт? Но от людей старшего поколения часто можно слышать: ╚Я вам устрою Рейкьявик!╩ ╚Рейкьявик╩ это собирательно-нарицательное значение невозможности договориться. И не важно из нежелания ли, из неумения ли. Таким собирательным значением обладает и ╚холокост╩.
Алексей: ╚Зачем примазываться и тащить одеяло холокоста на все человечество?╩
Боже! Можно подумать, что у Вас отнимают хлеб...
А пережили ╚холокост╩ и армяне, и российские немцы, и люди Гулага, и народы Поволжья и Украины, которым устроили ╚голодомор╩, и сам немецкий народ Германии. И не важно, что одним досталось чуть больше, другим чуть меньше. Важно, что ужасы пережили, какие, возможно, только в аду бывают. Одни выжили, другие костьми легли. И что? Вечные времена теперь дивиденды за это требовать? И таким образом плодить человеконенавистничество?
Случилось осудили... Этого недостаточно? Мировое сообщество, поощряя евреев, тем самым рождает ненависть к ним же. Я человек маленький и говорю о своей ╚маленькой╩ позиции, но она твёрдая, и я уверена, имеет единомышленников.
Вспомнила ещё про ╚пурим╩. Тут был мальчик Максим, так он как-то выразился, что употребляет слово в значении ╚торжество над несправедливостью╩. Одна несправедливость (когда погибло, не помню точно, но, по-моему, около десяти человек) родила другую, когда погибли тысячи. Однако это, действительно, воспринимается как ТОРЖЕСТВО над злом. Как Победа.
А в ╚холокосте╩ какое торжество? Какая Победа? Выбивать дивиденды и наживать капитал?
Да кто в те годы ╚холокост╩ не пережил? Мне одна коренная, очень больная, немка рассказывала, как осталась жива. А было ей всего четыре. На её глазах были повешены мать, две сестры и брат. Она случайно уцелела. Это что не ╚холокост╩?
Лично я воспринимаю ╚холокост╩, как страшную беду, сопряжённую с опасностью для жизни. Всё! И когда мировое сообщество будет воспринимать это так же, в мире будет больше добра для еврейского народа, в первую очередь. Прошу прощения за резкость.
|
- Дорогая Антонина!
Благодарю за высокое внимание. Вы правы. Целую ручки.
|
|
- Ну вот, даже отклики на статью - и то политика, и ничего больше. Наверное, потому, что и статья - в очень большой степени политика.
Может быть, потому, что о книгах Улицкой как о литературе никто всерьез не может говорить? "Улисс"! Не надо смеяться над читателями, даже над теми, кто об "Улисс" и не слышал.
Сознаюсь: мне Улицкая очень не нравится, и язык мутный, и сюжеты - эпигонство, и взгляд на жизнь - как сквозь бойницу заваленного взрывом дота. Депрессия, возведенная в принцип. Только не надо поминать эклер Донцовой-Поляковой-Устиновой-Марининой. То, что автор статьи объединяет таких разных авторов одной характеристикой, - это свидетельствует только о том, что он о них ничего не знает. Или не различает? Это тоже наводит на размышления о праве автора давать оценки творчеству хоть кого-нибудь. Хотя о продукте, поименованном здесь "эклером", говорить тоже, конечно, смешно.
В общем, нет у нас литературной критики. Либо ругают, либо восхищаются. Либо пересказывают сюжет своими словами.
|
|
- Простите за то, что Вас прогневал.
|
|
- И Вы меня простите. Я сознаю, что раздражение - не аргумент. Ваша статья - это, конечно, нормальная статья, уж в любом случае не сравнить, например, с той, что когда-то была опубликована в "Известиях", кажется, о "Людях нашего царя". Называлась "Чуда не случилось", если не ошибаюсь. Вроде бы, задумывалась как положительная. Именно та статья априорно настроила меня против Улицкой и против литературных критиков заодно. Улицкую так и не могу принять. Вот и ищу критику, которой смогу поверить. Улицкую высоко ценит огромное число читателей. Чего я не понимаю? Вот и жду, кто объяснит.
Еще раз простите. Раздражение-то мое вызвано собственным комплексом неполноценности. Это даже мне понятно.
|
- Читателю
Мне вот тоже Улицкая не нравится, как литератор. Так не нравится, что писать рецензий на не не могу. А Сергею Сергеевичу нравится. Вот пишет о ней. Так что вам придётся читать только хвалебные рецензии о ней. Иных не пропустят. В перестройку и после нее именно такого рода антисоциальной значимости произведения поддерживаются и криминальными деньгами, и литературной критикой, и правительством России, и издателями. Таковы реалии новорусской жизни. Все во имя бандита, во во благо бандита! - лозунг дня. А если не бандита, то домохозяйки или проститутки, или милиционера, или чекиста. Улицкая лишена гражданственности, нет в ней отзыва на боль народа своего, то есть, по сути, она - автор бессоветсных произведений - типичный автор, которых Сергей Сергеевич рекламирует: от Хмельницкого до Суворова. Такова се ля ва.
Валерий
|
|
- А я, Валерий Васильевич, читал у Улицкой замечательный рассказ про собачку: ее, ученую,кажется, породистую овчарку, мобилизовали через военкомат в дни обороны Москвы, а хозяйка совершила дизертирство - спрятала собачку, чтоб той не пришлось таскать мины под фашистские танки. Так дизертирку и прятала, очень долго. Трагическая история, глубоко психологичная. Не в пример некоторым, переплетовским, хороша.
Что этим хочу сказать? Мне кажется, судить огулом о творчестве писательницы(ля) не совсем правильно. Разные есть вещи. А про собачек Улицкой - мои восторги, да и не только мои.
|
- Ну, читал и читал. Так ведь и я читал. Оттого и высказал свое мнение - не нравится. Рассказ про собачку не читал, но в пересказе очень не нравится. Сугубо перестроечный рассказ - пусть другие за мою собачку на фронтах гибнут. Где вы настоящий, Александр Михайлович? В оценке рассказа Улицкой или в оценке собак Похмеловки?
Валерий
|
|
- Собачка Улицкой и собаки деревни Похмелевки, по сути, об одном и том же - о войне, о человеке, его чадах и домочадцах перед лицом смерти, в трагических ситуациях. Если хотите, - о человеколюбии и братьях наших меньших. А Ваш вопрос "кто вы" - вздорный и провакационный, не достойный писателя, претендующего на понимание ЭСТЕТИКИ художественного произведения.
|
|
- Валерию Куклину:
Честно говоря, такими категориями, как "гражданственность" или "боль народа своего" я не мыслю. Наверное, интеллекта не хватает. Но что касается боли в самом широком смысле слова, то мне кажется, что Улицкая как раз чувствует боль - и при этом ею упивается. Ковыряет раны, пристально рассматривает грязь, любовно описывает патологии. Вот что ни понять, ни принять не могу. И очень страдаю от того, что многие понимают и принимают. Считают вот этот литературный садизм нормой и даже образцом. А рассказ о собачке-дезертире - это все-таки не пример и не показатель ничего. Что-то вроде сентиментальной женской прозы на основе случайно подвернувшегося под руку сюжета. Так, карамелька с уксусной начинкой.
|
|
- ЧИТАТЕЛЮ. Извините меня, пожалуйста, уважаемый Читатель, однако Ваши суждения излишне категоричны, они, как мне кажется, продиктованы плохим знанием контекста рассказа Улицкой. Ведь там вопрос на грани: спасать любимого пса,значит - идти под статью о дизертирстве. В военное время.
Героиня выбирает собачку.А?
|
|
- Александру Волковичу:
Ну да, собачку выбирает, и я о том же. Очень трогательно. Но дезертирство - это повышение вероятности гибели не-дезертиров. И собачек, и людей. Чьих-то родителей, мужей и сыновей. Но они ведь чужие, правильно? Основные признаки обычной сентиментальной прозы - суженный выбор, не предполагающий наличие условий, сопутствующих обстоятельств и возможных последствий, силовой акцент на личных переживаниях, перевешивающих все, что извне, и масштаб выбора, равно как и переживаний.
А категоричность - это да, есть немного. И даже много. Но я же читатель, а не литературовед. Нравится или не нравится - вот и весь критерий. Никаких умных, убедительных и оригинальных аргументов, какими оперируют другие участники дискуссии, у меня нет. Наверное, и в дискуссию не надо было лезть, да? Просто спор - это всегда заразительно.
|
|
- Почему не надо лезть в дискуссию? Очень даже полезно, и Вы, по-моему, проявили достаточно разумные и оригинальные суждения, извините, за оценку. Вот Вам еще одна "конфетка".
В белорусской литературе распространен следующий сюжет: мать-крестьянка прячет сына в подвал, дабы чадо не забрали на фронт - и бедолага, смалодушничав, сидит в подполье долгие годы, прячась и от немцев, и от партизан, и от властей после окончания войны. Кто он? По сути - дизертир. А как осуждать мать? Есть ли нужда добавочно наказывать многолетного добровольного "узника"?Кто возьмет на себя право и ответственность покарать обоих? Правомерно ли в данной ситуации решать примитивно-однобоко - "за наших" либо "не за наших", и "Карфаген должен быть обязательно разрушен"?!
|
|
- С уважением к Пригодичу не понимаю что означает фраза:
╚Трудное чтение╩, да, читатель. Трудное. Думать приходится и страдать
Да ерунда!
Читали я и потруднее
Не понимаю этих вожделений!
|
|
- Да какая разница сколько лет охватывает роман
Роман пуст если нет пупа романа
Единственный смысл романов Улицкой - она УЛИССКАЯ
Да только подделка то видна
|
|
- ГДЕ ОБЩЕСТВЕННЫЕ БАНИ?
И еще, Максиму
Пишите не тушуясь
все Ваши АППАНЕНТЫ -лжецы
|
|
- Улицкая - вполне заурядный автор с явным семитским душком. Никаких особых изысков вы у нее не найдете: ни языковых, ни еще каких-либо. Усредненный уровень, заданный бесконечным сидением на московских кухнях. Каких читателей это утешает? Да каких-нибудь женщин, которым бренд "Улицкая" представляется чем-то очень серьезным. Это им так объяснили рекламой. Улицкая - это не достижение современной русской прозы, а ее беда. И не русской, если точнее, а рускоязычной. Тем, кто читал великую классическую русскую литературу, выталкивание Улицкой на какой-то там олимп выглядит насмешкой. Премии она не ожидала... Да эта премия под неё и затевалась! Учредители - сочувствующие всякому духовному движению соплеменников еврейские банкиры. Уж они-то своих отметят. Мне одна знакомая, из читающих, как-то ответила, когда я её спросил, читала ли она Улицкую: "А зачем? Это какие-то их еврейские дела. Вот пусть они в них и разбираются..." Умная женщина. Посмотрите на окончание "обукерённого" романа Улицкой "Казус Кукоцкого", там ведь всё ясно написано: повезло еврейским детям, что выехали они наконец-то из этой отвратной Раши, а их старики, так уж и быть, тут и умрут, ничего не поделаешь, отмучаются на своих кухнях. Вот и всё сожаление. А русскому дураку на роду написано в этой бесконечно тоталитарной стране гнить... Я преувеличиваю? А вы просмотрите последнюю главку. Там ещё в последних главах русская семья была изображена: тупые и нагловатые совки. Ещё и сериал снят был под стать этой мути - ещё одним "безумно неталантливым", так называемым режиссером Грымовым. Евреи у Улицкой не могут безобразны даже внешне, "у них ведь лица как иконы, потому у евреев и икон нет". Цитирую по памяти из этого самого Штайна переводчика. Можно было бы и посмеяться, да не получается почему-то... А русские-то православные со своими иконами - видать совки те же самые неотесанные... Зачем же русскому человеку всё это читать и себя унижать? Эх, нету на этих улицких Достоевского или Гончарова...
|
|
- Максим
прочитал твои мысли и понял. что это нормальные мысли
Все мысли здесь присутствующих (большинства) -
мысли людей положивших попку на два стула
Одно полупопие съезжает - одна мысль
Другое - другая соскальзает
Где бани общественные?
Общественных бань в Питере все меньше!
Где они?
|
- В.Куклину
Дорогой Валерий!
Людмила Улицкая отнюдь не пишет ДЛЯ бандитов,домохозяек, чекистов, милиционеров. Ее тексты весьма сложны для понимания-восприятия. Ее последний роман - весьма совестная-совестливая книга.
|
- Дорогой Егор Пахомов!
В мои лучшие годочки самые отъявленные антисемиты стеснялись говорить-писать на эту тему.
|
- Пахомов Егор
зачем Вы написали антисемитские фразы
Зачем это?
Только дураки семиты пишут улисские романы
Есть и другие!
|
| 280347 |
2008-03-31 23:54:40 |
|
|
|
- Други! Покажите, наконец, человеку, где находятся бани, а заодно и туалеты. Ведь весь Питер ненароком загадит!
|
- Цитата литератора:
Первый раз в жизни сталкиваюсь с таким удивительным фактом: сама писательница блистательно обрисовывает проблематику своего произведения, очерчивает образ главного героя: ╚Начала писать роман, или как это там называется, о человеке в тех обстоятельствах, с теми проблемами сегодня. Он всей своей жизнью втащил сюда целый ворох неразрешенных, умалчиваемых и крайне неудобных для всех вопросов. О ценности жизни, обращенной в слякоть под ногами, о свободе, которая мало кому нужна, о Боге, которого чем дальше, тем больше нет в нашей жизни, об усилиях по выковыриванию Бога из обветшавших слов╩ (С. 122-123).
"Умалчиваемых и крайне неудобных "
ну и пошлятина в устах известного литератора!
Нужно глаголами говорить мосье!
|
|
- существенно лучше, например "Умалчиваемые и крайне неудобные " сортиры
|
|
- Браво Г-н Пригодич
пишите чаще!
|
- Я сам еврей, но!
Герой романа герой Израиля, спасший от нацистского уничтожения 300 евреев. Даниэль, пережив духовные и биографические потрясения, становится католическим монахом Ордена
слушайте Пригодич, почему столько деепричастий и иже?
Оставьте !
Глупость все то что Вы пишите
Улисская она улисская и есть!
Никакой литературы
честное слово!
Оставьте все это
Читайте ВЕЛИКИХ и пишите о них!
с удовольствием и интересом почитаю!
Удачи
|
- Дорогой снова туда!
Простите за то, что Вас прогневал. Советы соблаговолите приберечь для супруги и тещи.
|
| 280353 |
2008-04-01 00:42:41 |
| снова
|
|
- а боитесь спорить!
|
|
- Я ничего и никого не боюсь.
|
|
- Да, понятно, а вот Горький именно боялся
А Вы плюнули (слюной) в его сторону
Кого мне уважать: Горького или Вас?
Это, кстати, вопрос.
|
|
- Егору Пахомову:
Ну вот, теперь "эти их еврейские штучки". Умная знакомая? А мне казалось, что ксенофобия - не признак великого ума. При чем тут кошерные премии и великоросская обида на это дело? Есть литература или нет литературы - и все, и не о чем больше говорить. Лион Фейхтвангер, братья Стругацкие, Дина Рубина, Владимир Высоцкий, Михаил Жванецкий и остальные, приближающиеся к этому уровню, - литература. Мне наплевать, евреи они или татары. Или марсиане. А многие писатели-русофилы всю жизнь занимались тем, что дискредитировали "русскую национальную идею". Все разгневались, никто не хочет говорить о литературных достоинствах. Или уж хотя бы о недостатках, но тоже литературных. По-прежнему считаю, что Улицкая пишет плохо. Но теперь постепенно задумываюсь: а так ли плохо, если вон какое количество людей вон как страстно кинулось в споры? Наверное, это я чего-то не понимаю.
|
|
- Отвечаю всем сразу, чтобы больше не возвращаться к этой теме и не делать рекламы улицким. У них ведь главное правило какое: "умолчание" по отношению ко всему, что не их поля-ягоды. Ни хорошего, ни плохого - а просто промолчать, ни слова ни сказать. И ведь верно! Зачем делать рекламу?
Если я читаю про то, как русский мужик идёт зачем-то с топором на еврея (Улицкая), то это нормальное явление. Если же кто-то вдруг напишет, как еврей... ну не с топором, допустим... а отравил русского мужика, то это уже считается антисемитизмом. Демократия! Свобода! Совестливая литература - это когда она антирусская. Вот когда написал Валентин Распутин свою повесть про Ивана - как на него ополчились! Русский Иван вдруг голову поднял! Как осмелился-то? Журналист Дима Быков (писателя такого не знаю) юродствовал как хотел, и никто не сказал: ксенофобия или ещё там что-то... Иосиф Кобзон однажды спросил в прямом эфире Диму: а почему вы отказались от своей еврейской фамилии? Тот покраснел, смутился и в знак протеста (?!) вышел из студии... Браво, Кобзон! Его уважаю!
А вообще, само слова "еврей", оно что, под запретом каким-то находится? Его что, в приличном месте нельзя употреблять? Только в анекдотах что ли?
Я и не знал, что Жванецкий - это литература. Ни хорошая, ни плохая. Эстрада - понятно. Помню Райкина, исполнявшего его монологи. Было смешно. Когда читает с мятых листков сам Жванецкий... ну ни как это не воспринимается. Меня как бы дёргают подмигиванием и закадровым смехом, чтобы я посмеялся. Над чем? Я знаю другую сатиру, а не эти неловкие междометия... Вы сами-то пробовали "это" именно читать, а не слушать?
Да, и Фейхтвангер, и братья Стругацкие, и Высоцкий - это хорошая литература. И Михаил Шолохов. И Максим Горький, кстати. И Кобо Абэ, даром что японец. И еврей Вуди Аллен снимает замечательные фильмы, и я прочитал три года назад замечательный роман американского еврея Сола Беллоу "Планета мистера Сэммлера". И пьесы английского еврея Гарольда Пинтера мне нравятся - сильная драматургия. И Франсуаза Саган хороша в некоторых вещах. Ну, а про Кафку и говорить нечего... И при чём же здесь "совестливые" улицкие, гришковцы, рубины дины и быковы? Национальность действительно ни при чём. Диагноз один: "безумно неталантливы".
Если то, что я говорю, это проявление ксенофобии, антисемитизма и т. д., то как тогда быть с пьесой Чехова "Иванов"? Интересно, её сейчас ставят где-нибудь вообще? Или ставят в какой-нибудь "постмодернистской трактовке", т.е. не по тексту? Если почитать эту пьесу, то Антон Павлович выйдет первейший антисемит, ксенофоб и разжигатель межнациональной розни, и даже будет осужден (с непременным ударением на "у"). Конечно, проще ставить вялые "Три сестры", в которых ничего кроме фразы: "В Москву! В Москву!" нет. Этот призыв, это заклинание всегда будут актуальны.
И самое последнее, цитата из романа И. А. Гончарова "Обрыв": "Это пассивный ум, способность таиться, избегать опасности, прятаться от силы, от угнетения... Такой умок выработала себе между прочим, в долгом угнетении, обессилевшая и рассеянная цела еврейская нация, тайком пробиравшаяся сквозь человеческую толпу, хитростью отстаивавшая свою жизнь, имущество и свои права на существование... Этот умок помогает с успехом пробавляться в обиходной жизни, делать мелкие делишки..."
И теперь умолкаю по этому поводу навсегда. Дальше - умолчание...
|
|
- Как всегда с наслаждением и удивлением прочитал все от начала до конца. Ни капли занудства, ни секунды скуки, изящество, стройность, ум и красота. Браво, брависсимо!
Даже перестаешь верить, что за Улицкой стоят какие там люди и какие там деньги, и что как бы она не писала, ругать ее бессмысленно.
|
| 280366 |
2008-04-01 15:47:52 |
|
|
|
- Дорогой снова туда!
Осмелюсь Вам посоветовать уважать Сладкого.
|
|
- Уважаемый Читатель! А я во многом согласна с Вашими суждениями. И об Улицкой, и о сентиментальности в литературе вообще. Мне Ваши некоторые суждения кажутся Не поверхностными и прямыми. Вот одно из них: Основные признаки обычной сентиментальной прозы - суженный выбор, не предполагающий наличие условий, сопутствующих обстоятельств и возможных последствий, силовой акцент на личных переживаниях, перевешивающих все, что извне, и масштаб выбора, равно как и переживаний" Вступайте в дискуссию и впредь, пожалуйста. Мне интересно.
|
|
- Уважаемый Читатель! Захотелось расшифровать приведенную мною Вашу цитату на свой манер. Вдруг окажется, что я Вас не поняла. Когда я пишу рассказ или очерк, я стараюсь показать детали и факты, имеющие отношение к повествованию. За Читателем остается право самому делать выводы и переживать по-своему. У Улицкой, на мой взгляд, есть какая-то авторская предопределенность. Она оставляет мало места для меня, как читателя. Из-за этого мне немного скучны ее творения. Хотя стиль, слог, грамотность выстраивания композиции я признаю. Но ощущения: ах, интересно, или, ах, кольнуло сердце, у меня не возникает при чтении ее произведений.
А сейчас сама себе запротиворечу, но это покажется на первый взгляд. А на самом деле нет никакого противоречия, просто дополнение. Так вот: еще в произведениях Улицкой я не вижу ее личности. Она ускользает. От этого ощущения, я ей не очень доверяю. Так что и давит, и ускользает одновременно. Это вызывает неприятное ощущение. Чтобы меня не осудили в предвзятости к Улицкой, приведу несколько примеров. Вот Лев Толстой, с его порой немыслимыми длиннотами , на меня, как на Читателя, не давит. А Достоевский, хоть и давит, да я и сама хочу быть под таким давлением, так как чувствую, что давит он от избытка подлинного неравнодушия к людям и миру.
|
- Егор Пахомов
Евреи у Улицкой не могут безобразны даже внешне, "у них ведь лица как иконы, потому у евреев и икон нет". Цитирую по памяти из этого самого Штайна переводчика. Можно было бы и посмеяться, да не получается почему-то... А русские-то православные со своими иконами - видать совки те же самые неотесанные...
А посмеяться бы не мешало. Это по памяти, стало быть, но, если и в самом деле так звучит, то фраза знаменательная. Даже и в любом контексте, она сама по себе вне контекста характеризует очень многих.
Есть такое. Гордость внутренняя своим библейским лицом, например. Хотя, иной раз, и лица попадаются самые невыразительные, но гордость и готовность обидеться в любой момент, и никогда, никакого покаяния. Пусть немцы вечно каются за историческую ошибку. Пусть русский вечно грешит и кается. И вот Куклин же виноват, что христоубивцами их называет, пусть он и кается. А между тем Христа распяли не русские и не греки, и это очевидно, но желания покаяться ни по отдельности, ни вместе они не чувствуют. Правы всегда. И когда революцию совершают, правы. И, когда потом против этой революции совершают противоположную революцию, тоже правы. Каяться не их удел. Зачем им иконы?
Иконопись, это ведь греческая традиция. Многие христиане и верующие других конфессий обходятся без икон. И духовные песнопения, это греческая традиция. И само православие. Но греков редко вспоминают, и слава богу. Их культура нашла достойное продолжение. Возможно эстетика привлекла русского князя, может быть, что-то свыше. Главное, не возгордиться. Нам ещё каяться и каяться, и потому нам нужны иконы, песнопения и молитвы.
А насчёт "православных совков", это у Вас лихо получилось! Поздравляю!
|
- Насчёт бань.. Я тут закончил пару глав следующих в серии о рабах - не нас, оказалось, что можно там написать и о банях. А также об общественных туалетах. Подождите, пожалуйста, выхода на Рп. Я напомню.
Валерий
|
- Волковичу
Вот ведь любопытная девормация сознания советского человека произошла в последние двадцать лет: офицер, военный журналист, то есть идеологический работник партии протестует против слов диссидента о чести, патриотизме и долге перед своим народом каждого литератора. А вы говорите, что в нынешней жизни сюра мало.
Что же касается историй о мамах, прячущих своих детишек от долга воинского, то в литературе стали обсусоливать эту тему после 1975 года, когда вдруг у вас в Белоруссии появился дебил-маугли, которого мать 30 лет прятала от войны в подполе. Первым накатал об этом пьесу Макаеннок, в перестройку стали утверждать, что таковых случаев было около ста, но доказать смогли только пять случаев. А погибло в боях за Отечество белоруссов миллионы. Сколько уж там по этому поводу накатали выдумок и с какой правовой и морально-этической оценкой изменников Родине я не знаю. Помню, что был фильм (забыл название), в котором играли главные роли сын Вячеслава Тихонова и его мать _ Нонна Мордкова в постановке Чухрая-старшего. Меня тогда поразила не картина - заурядная во всех отношениях, если не сказать, что плоха и по режиссуре, и по эстетике, - а деградация некогда великого режиссёра, автора великого фмильма "Баллада о солдате". То есть еще при жизни Брежнева была видна основа будущей перестройки: измена деятелями литературы и искусства всему и вся во имя барыша и угоды сильным мира сего. Помните, как кончается первый чухроаевский фильм? Мать стоит на дороге многие годы и ждет сына с войны. Это - высокое искусство. А сумасшедший придурок, ворующий по сусекам соседей кусок хлеба и не желающий похоронить мать, труп которой разлагается в родном доме - это уже патология. А Улицкая - сплошная патология, притом с сионистским душком.
Валерий
|
- Поповой
Алла Олеговна, вы клевещете., написав: "И вот Куклин же виноват, что христоубивцами их называет, пусть он и кается". Ибо ни разу нигде я не называл евреев христоубивйцами. Даже не раз писал, что это выражение неправильно, ибо распяли Христа римские солдаты, предал его лишь синедрион, а никакое правительство, никакие попы не являются представителями своей нации - это отрыжка национальная, испражнения народов. Что же касается толпы, которая вопила: "Распни его! Распни!", то среди них вполне могли быть и русские - Иерусалим тогда был многонационален, едва ли не сотня языков бытовала в нем. Если бы таковая нация в те времена существовала, русские бы и матом поливали Христа и били каменьями. Ибо толповерчение - явление неизученное, но невероятно завораживающее индивидуумов, превращающее человека в кретина. И иудеев в этой толпе было не так уж и много, мне думается. Вообще-то, авторитет антисемита здесь мне придал Аргоша, а все остальные бросились: "Ату его! Антисемит!" Я -не против евреев, мне не по нраву факт агрессии сионистской идеологии в моей родной стране и по всему миру. Уж скольких людей заклеймили и превратили в грязь криками, что таковой их мучил и превращал в пыль. Вспомните заклеванных Л. Соболева и Валентина Петровича Катаева, гениальных Константина Воробьева и Виктора Курочкина, вспомните Валентина Овечкина. Всех забили именно иудействующие литераторы с помощью еврейских жен кремлевских вождей. И при этом владельца первого номера золотого значка Михаила Архангела, то есть главного черносотенца страны Николая Второго именно сионисты выдвинули в святые русской православной церкви. Это мне не нравится. Хотя и атеист. Я с огромным уважением отношусь к М. С. Тартаковскому, но не переношу тех активистов еврейской общины, которые третировали его в Германии. Это - тоже антисемитизм7 На меня тут уголовное дело завели, обвиняя в этом для Германии преступлении, на основании доноса, сотворенного уголовным преступником, которого разыскивают в четырех странах мира. Так что бояться и терять мне нечего. Но хотелось бы уважения хоть от нескольких здравомыслящих людей - от вас, например. Просто постарайтесь понять: сионизм в России - это разновидность фашизма, нацизма, гитлеризма. Сионизм в Израиле - это философия выживания народа в окружении миллионов врагов. Сионизм в Германии - это месть раба, ощутившего плетку в руках своих. Сионизм в США - это способ спасения от бытующего там в течение двух столетий антиудаизма. Меня, право слово, мало волнует взаимоотношения между немцами и евреями, но беспокоит то, что на страданиях российских народов жиреет и богатеет достаточно большая часть иудеев. Ну, не нравится мне нынешняя власть в России, ну, что тут поделаешь. И не нравится как раз то, что защищает в нем Улицкая и ее единомышленники идеологические, а они практически все - евреи, бывшие коммунистами и вдруг ставшие антикоммунистами. А вот евреи-коммунисты, в том числе и израильтяне, мне по душе, со многими знаком и очно и по переписке. Хорошие ребята, мужественные, духовно сильные. Не чета многим русским поскребыфшам духа.
Валерий
|
|
- Валерий, спасибо, про бани обязательно почитаю
Я напомню, что сам писал о банях Каракаллы
Они были (в самом великом, на мой взгляд, государстве - Римской империи) именно бесплатные в Риме. Сейчас самым великим
государством является США. Молодцы.
А вот есть ли у них общественные бани?
Я не знаю, не сподобился долететь. Хотел бы узнать.
Вы очень хорошо пишете. Это честно.
Сила Вашего стиля, правда, смазывается иногда оправданиями
,через запятую, в конце некоторых высказываний. Зачем они?
|
- Заодно скажу, что на саиом деле я русский
Но игает ли это хоть какую то роль в суждениях о литературе?
Никакой!!
Улисская не читается и не смотрится
Почему ее романы представлены в ТВ в России?
Не понимаю, хоть убейте!
Не интересно, не заъватывает, не трогает, и много других не
Хотя полагаю, что простые "идеи" неплохо переводятся
с языка беллетристики на киношный язык. В этом наверное и причина. Куда мы докатимся в этом направлении?
|
- М. Ершова: ╚Вот Лев Толстой, с его порой немыслимыми длиннотами, на меня, как на Читателя, не давит. А Достоевский, хоть и давит, да я и сама хочу быть под таким давлением╩
Дорогая Марина, мне думается, что так происходит оттого, что о Толстом и Достоевском Вы уже всё знаете, а НЕначитанные читать Достоевского не любят.
╚За Читателем остается право самому делать выводы и переживать по-своему╩.
Это право остаётся и у читателей Улицкой для меня, во всяком случае. Мне думается, что критерий оценки читателем хорошего произведения зависит от многих параметров мировоззрения, темперамента, внутреннего психологизма, эстетического вкуса, общего уровня культуры, в том числе, разумеется, от ╚деталей и фактов╩, но для меня они не первостепенны.
╚Ускользает автор╩? А где прописано, что он должен не ускользать?
|
|
- Думаю, что книга очень резкая, высмеивающая христианскую веру. Любой нормальный человек засомневается, что герой - праведник (он - самый настоящий сектант, отрицающий каноны и не запрещающий прелюбодеяние и т.д.), так как он на него не тянет. Оскорбительны письма автора подруге в адрес церкви - что Улицкая хочет от церкви, когда церковь только-только стала возрождаться и многие люди понятия не имели о Боге целых 70 лет.
|
|
