09.11.2017
14:16

Эстетический аморализм.

08.11.2017
10:27

Утрилло.

07.11.2017
09:28

Раз на раз не приходится?

03.11.2017
15:03

Ущербность. Чья?

02.11.2017
15:15

По поводу фильма "Союз-7".

Нахожусь в положении, отдалённо похожем на положение Джанибекова и Савиных. Я ведь обычно зачем берусь писать? Чтоб объяснить себе и читателям моим, что мне открылось в недопонятности, обычно бывающей в художественном произведении. А в фильме “Салют-7” ничего недопонятного не было. По моим нынешним понятиям и фильм-то потому к художественным причислен быть не может мною. И писать не о чём. – А, тем не менее, мне что-то захотелось писать. – Новость. В чём дело?

Дело, наверно, в том, что вопрос возник и вызвал ответ, который захотелось записать. Не без интересности он.

Плохо, правда, что слишком мало времени прошло от вопроса до ответа. Обычно я начинаю писать, ещё ответа не зная. Он у меня рождается буквально в процессе писания. Иногда, увы, после написания. И надо дописывать и извиняться за неверный первый вариант. Ну да ладно.

Дело в том, что я фильм смотрел вчера, а сегодня по ТВ просмотрел “отчёт” о том, что в 1985 году было на самом деле. – Разница – огромная. Была в 1985-м – бесчеловечность, скажем так, а теперь, в 2017-м – человечность.

Тут я отвлекусь на себя.

Я трусоват. Тем не менее, в молодости я то и дело попадал в рискованные ситуации, грозившие, если не смертью, то просто оцарапаться мог.

Сейчас мне вспомнился совсем пустяк.

Будучи в командировке мы с сослуживцем пошли в воскресенье купаться на реку. Он там был не первый раз, я – первый. Он предложил перейти вброд на другой берег, там привольнее. Я согласился. Я по его примеру закатал брюки до колен, и мы пошли. Я за ним. Бродом были большие бетонные плиты, положенные на дно речки. Вода на гребне плит была по щиколотку, и очень сильное было течение. Осложнений было два: плиты лежали наклонно (идти можно было только по грани плит), и они обросли мохом (и было очень скользко). А мы оба сняли только обувь. Если соскользнёшь в воду – не только оцарапаешься, но намокнет одежда – суши потом её, и сколько времени на это уйдёт. Так что появилась ответственность не упасть. Тем более что полно кругом людей, и будут смеяться, если упадёшь. Впрочем, вскоре оказалось, что могут поднять на смех, если и не упадёшь, а просто выкажешь страх. И он у меня возник.

Чтоб не обращал на меня никто внимания, я пошёл очень непринуждённо, но очень медленно (для надёжности). Товарищ портил дело сперва: я очень отстал, а он меня торопил. Мог привлечь ко мне внимание. Потом ему надоело, он добрался на другой берег и улёгся там, оставив меня в покое. А я впал почти в ступор. Продвигался буквально по сантиметрам. Дал себе слово ни за что не упасть. Пусть хоть все смеются.

Ничего человеческого во мне не осталось. Одна внимательность и осторожность. Весь мир за гребнями плит под водой и мчащейся над ними водой мимо моих ног словно перестал для меня существовать. Осталась только ответственность: не поскользнуться.

Я позорно долго так шёл. Люди так не поступают.

Вот подобную нечеловеческую ответственность я ощутил у космонавтов Джанибекова и Савиных на фоне вчерашнего кино в сегодняшнем телевизионном отчёте о том, 32 года назад, выполнении безмерно трудного задания: в ручном режиме состыковаться с вращающейся мёртвой космической станцией и оживить её.

По фильму они со второго раза только смогли состыковаться. Причём командир на вторую стыковку пошёл при заходе в радиотень, при согласии, мол, с центром управления, что на вторую попытку пойдёт при выходе из радиотени, а бортинженера своего просто обманув, что он-де просто поприцеливается, поманеврирует.

На самом деле: "Надо было попасть в цель с одного выстрела. Потому что запасы топлива на “Союзе” ограничены… [и Джанибеков говорит в микрофон, действуя] “Сейчас мы будем немного мучиться, потому что всё идёт не очень хорошо… В допуске идём… Давай. Так. Хорош. Совмещены.” Володя очень… кончиками пальцев подобрал скорость нашего корабля… со скоростями станции выровнял… “Рассогласование корабля и станции в допуске”. И пошли на сближение. Состыковались с первого раза” (https://www.vesti.ru/videos/show/vid/733068/cid/1/#/video/https%3A%2F%2Fplayer.vgtrk.com%2Fiframe%2Fvideo%2Fid%2F1723072%2Fstart_zoom%2Ftrue%2FshowZoomBtn%2Ffalse%2Fsid%2Fvesti%2FisPlay%2Ftrue%2F%3Facc_video_id%3D733068).

На самом деле: "Он [Джанибеков] как выдающийся пилот, который умел из самых сложных условий выполнить стыковку корабля со станцией. Он считался лучшим”.

По фильму же лучшего ищут на ходу, устраивая стыковки на тренажёре разными космонавтами; ни у кого не получается; приходится звать Владимира Фёдорова, которого незадолго до того отчислили из отряда космонавтов за неустойчивость психики – что-то мистическое он в предыдущем полёте увидел при выходе из станции в космос. Никакой железности.

На самом деле железные и жёны космонавтов.

"Савиных: Вы знаете, у меня такое свойство… Наверно, у всех женщин такое свойство. В такой стрессовой ситуации – собираться. Я вот сейчас думаю о том времени: как же я могла вот это всё” (Там же).

По фильму же, наоборот, такие концерты своим мужьям закатывают жёны…

На самом деле человеческое уходит из поведения, становишься придатком машины.

"Геворкян, жена Джанибекова: Он говорит, я был абсолютно уверен, что мы с этим справимся” (Там же).

А по фильму – что там только ни случилось. Даже пожар, когда командир выходил в открытый космос. И бортинженер даже обгорел. И кислород кончался – только одного можно стало вернуть на Землю. И только сообразительность бортинженера спасла обоих: сперва он сказал, что надо попробовать что-то там снаружи станции просто сбить молотком (чтоб смогли повернуться солнечные батареи и регенерировать кислород; для чего надо обоим выйти в открытый космос, чтоб одному другого держать при ударах), потом он же, бортинженер – когда сбивание не получилось – сообразил, что заход в тень полезен: сбиваемая штука, охладившись до минус 100є, станет хрупкой и собьётся. Плюс, когда и это не помогло, и из тени уже вышли, спасло то, что капитан тупо продолжал колотить молотком, и вдруг – отлетела эта штука. Вдруг. Никакой уверенности, никакой железности. Всё очень по-человечески. Чуть не случай их спас.

В действительности же – нечеловеки:

"Геворкян, жена Джанибекова: Задаю ему вопрос: о чём думаешь? Вот уже сидите в космическом корабле. Несколько минут до старта. До команды “Ключ на старт”. И о чём думаешь? И ответ: главное – не осрамиться” (Там же).

Гвозди бы делать из этих людей – крепче бы не было в мире гвоздей.

"Савиных: Нас водили туда, на сеансы связи, раз в неделю. И когда мы к ним приходили на сеанс связи, мы даже понимали, что мы лишние. Что им некогда с нами разговаривать. Что мы им мешаем. И один раз даже, ну, обиделись, что они нам внимания не уделяют. И мы чуть не сорвались. Сорвали сеанс связи. Они нас оставили снова, психологи. И заставили нас сидеть, пока они не придут снова. И поднимать им настроение на следующих сеансах” (Там же).

А в кино (когда на земле ясно, что вернуть можно только одного космонавта):

"Фёдоров: Нина, ты меня слышишь?

Нина: Да. Я слышу тебя.

- Спасибо, что пришла [они ж поругались перед полётом]. Как Оля?

- Она здесь. Хочет поговорить с тобой.

Оля: Пап, привет. А ты где?

- Привет, народ.

- Пап, привет. А ты где?

- Знаешь, я далеко.

- На небе?

- Точно. На небе.

- А ты скоро вернёшься?

[Руководитель полётов опускает голову. В стороне сидит женщина из центра управления и плачет.]

- Ещё мне нужно действовать, чтоб закончить.

- Мы тебя ждём.

Нина: Володя! Ты слышишь меня?

Фёдоров: Я люблю тебя.

- Я тебя тоже очень люблю. [Слёзы текут из её глаз.] Возвращайся. [Взмывает музыка]".

Всё по голливудским шаблонам.

Опустил Шипенко своих героев до банальности.

А ведь прототипы были именно советские герои. Потому что сама страна, - пусть и волею ошибки Ленина и первых большевиков, рассчитывавших-то на Всемирную революцию, а той и не могло произойти (надо было мирным путём идти в коммунизм, как Прудон говорил, а не Маркс), - сама страна была брошена на героизм. И сама с радостью на этот героизм пошла, явив массовый героизм и в гражданскую войну, и в Отечественную, и много когда. И в космосе.

Шаблонный же фильм, да, выдавливает из зрителя шаблонную же слезу. – Что делать. Есть такой механизм – сочувствие. Режиссёр мастеровито сумел-таки заразить задуманным. Но тут нет ничего от подсознательного идеала автора, ничего, чего бы он сам в себе не понимал. – Этот фильм принадлежит к простому прикладному искусству, призванному усиливать знаемые переживания. Здесь – гордости за своих героев.

Но это ж мелко по сравнению с тем, каким должно б быть произведение большого искусства.

14 октября 2017 г.

31.10.2017
10:41

Почему я не верю Туманову.

30.10.2017
11:37

Мда.

28.10.2017
09:54

Неужели я догматик?

26.10.2017
09:55

На засыпку.

24.10.2017
18:43

Как ладонью разбить кирпич.

22.10.2017
12:30

Читая теперь Василия Белова.

22.10.2017
12:23

Не про Матильду.

21.10.2017
13:39

Две манеры не читать чужих.

19.10.2017
12:32

Щелчок мне по носу.

16.10.2017
15:35

Агашина.

15.10.2017
19:10

Почему меня не волновал "Василий Тёркин".

09.10.2017
18:23

Эстетический эксперимент.

09.10.2017
14:19

Ницшеанец Иосиф Бродский.

05.10.2017
15:51

Беспомощность.

02.10.2017
15:54

Великое чуть-чуть.