ЗОЛОТЫЕ РУКИ МАГИНУР

Фото Ирины Коряковой («Сакмарские вести»)

Ну надо же такое совпадение! Вхожу в избу пуховницы и слышу по радио песню «Оренбургский пуховый платок».

- Эта песня, - говорит Магинур Хусаинова, - наш гимн. Раньше часто длинными зимними вечерами мы сидели, вязали платки, а с пластинки, поставленной на патефон, лился задушевный голос Людмилы Зыкиной:

В этот вьюжный неласковый вечер,

Когда снежная мгла вдоль дорог,

Ты накинь, дорогая, на плечи

Оренбургский пуховый платок.

И от того, что в руках была пуховая кудель, становилось теплее…

Магинур Хусаинова, проживающая в селе Сакмара Оренбургской области, - можно сказать, потомственная вязальщица. Научилась она этому ремеслу от своей матери еще совсем девчонкой. Время было тяжелое, послевоенное, и надо было помогать родителям. Отец, вернувшись с фронта, работал на элеваторе. Там же трудилась ее мать. А в семье, кроме Магинур, было еще двое детей.

- Когда связала первый платок? – переспрашивает она. – Кажется, в пятом классе. Он мне запомнился не только тем, что был первым, но и потому, что, уже связав, я пролила на него чернила. Представляете, какое было горе! Но ничего, отстирали, хотя, конечно, следы остались, и платок продали за полцены.

А потом Магинур, окончив школу, пошла работать в артель. Из Оренбурга им привозили пряжу и связанные на машинке середки платка. А вот каймы с зубчиками вязали вручную. Это были так называемые сборные платки.

- И сколько же вы зарабатывали? – спрашиваю.

- За один платили девять рублей, а норма была – пять платков в месяц. Вот и считайте. Перевыполнение плана не поощрялось. Полагали, что это идет в ущерб качеству. Поэтому приходилось лукавить: сверхплановую продукцию приписывать соседке. Ну, и, конечно, вязать платки для индивидуальной продажи.

- А какие платки вы вязали, белые или серые?

- Белые. Их еще паутинками называют. Они из белого козьего пуха, ажурные и очень тонкие. Если вы в Краеведческом музее в Оренбурге бывали, то наверняка заметили, там паутинку, продетую сквозь обручальное кольцо. Этот платок на Международной выставке в Брюсселе в 1958 году получил серебряную медаль.

- А серые?

- Серые называют пуховыми шалями. Они толстые и очень теплые. И времени на их вязку уходит значительно больше. Я-то в основном паутинками занимаюсь. Зовут меня поэтому не просто платочницей, а ажурницей. Вот эта паутинка, - показывает она, - почти готова. Осталось только помыть ее в теплой воде и растянуть на пяльцах – так мы называем четырехугольную раму, утыканную нержавеющими гвоздями. Но растягивание – последнее и самое приятное дело. А до этого вязка, а еще раньше – перебирание козьего пуха, т. е. отделение его от волоса, выческа специальными металлическими гребнями, перепускание, прядение, скручивание пуховой нитки с шелком. Работа кропотливая, тонкая, утомительная.

- А на чем вы прядете? На прялке?

- На прялке нить получается не очень ровная, поэтому предпочитаю делать это на веретене.

- А вот приходилось слышать про запрядные платки. Что это такое?

- Запрядные? Это такие, в которых пух сразу на шелковую нить запрядывается. Он – до первой стирки. Потом пух с шелковой нитки слезает. На самом деле пуховую нить надо прясть отдельно, а потом ссучивать с шелковой. При запрядном, конечно, время экономится, но и платок получается некачественный.

- Ну а можно определить, запрядной это платок или нет?

- Можно, конечно. Надо покрутить пальцами пух в середине платка и приподнять его на весу. Платок должен удержаться и не упасть, каким бы он ни был тяжелым. С серым платком сложнее. Чтобы распушиться, ему требуется время. Поэтому обычно, прежде чем предложить его на продажу, пуховница сама немного носит его. Особенно хорошо пушится платок, когда идет снег. Но некоторые перед продажей растрепывают и раздергивают его – на первый взгляд, он кажется пушистым, но на самом деле… И еще один совет: прежде чем купить шаль, вытяните одну петлю и посмотрите, сколько в ней хлопчатобумажных нитей. Обычно на две нити «бумаги» приходится одна нить пуха. Если «бумаги» больше, то пуха в платке мало, и он может не распушиться. Кстати, когда обмывают покупку, то поднимают тост за то, чтобы платок распушился сразу!

- Меняется ли мода на пуховые платки?

- Ну, сами-то платки из моды никогда не выходят, но формы их меняются. Когда-то популярными были паутинки в виде косынки, сейчас хорошо идут палантины, особенно с чередующимися черными и белыми полосками. И носят по-разному. Особый местный изыск – зубчиками вперед и середка, взбитая высоко кверху.

- А узоры?

- Узоров великое множество. И каждая пуховница старается хранить секрет своего узора. Поверье есть – поделишься с кем-либо своим узором, и он убежит от тебя – платки больше не зададутся. Вот смотрите внимательно, этот узор называется решетка, а этот - рыбки, а этот –ягодки. Есть еще кошачьи лапки, трилистик, горошек. Я когда где бываю, все замечаю и запоминаю узоры - и с тюли, и с покрывала и скатерти. Хотя воплотить их бывает сложно.

- Я смотрю, у вас на табуретке – черный кусок материи. Для чего это?

- Это чтобы проверять узоры. На нем серо-белая паутинка смотрится лучше, узоры и петли видны четче. И вам я посоветовала бы ходить на вещевой рынок, где продаются паутинки, с темными очками. Если паутинок много, то они глаза слепят, и тогда трудно выбрать.

- А как за паутинками надо ухаживать? Они ведь белые и быстро грязнятся…

- Стирать надо. Два раза сполоснуть в теплой воде (можно с порошком), стряхнуть и повесить на дверь или веревку. Сильно не отжимать. Они же не белье, они нежные. Идеальным было бы, однако, растянуть на пяльцах. Ну, и, конечно, никаких отбеливателей. Пух может вылезти, да и цвет получится мертвяк мертвяком. Никакой натуральной красоты. А летом мы обычно храним паутинки в закрытых стеклянных банках – чтобы моль не добралась.

- Я смотрю, вы в очках. Зрение-то, наверно, из-за вязания потеряли?

- Да, наверное. Но ведь вот на пенсии уже, а дело не бросаю. Люблю его. Да и хорошее подспорье к моей пенсии. Вот и дом построить помогли мне мои платки. Хотя и по ночам вынуждена была сидеть, чтобы расплатиться по ссуде.

- Наверняка у вас есть какой-нибудь самый любимый платок.

- В каждый из них вкладываешь душу и поэтому каждый по-своему дорог. Нам говорили, что наши платки очень ценятся за рубежом. А в Японии их на стенку вешают для красоты, как у нас – ковры. Но мне лично дорого воспоминание, связанное с пребыванием в Сакмаре Иосифа Кобзона. Когда он в начале 1970-х годов выступал в местном Доме культуры, то в качестве подарка ему выбрали связанный мною платок. Приятно сознавать, что он согревает кого-то из близких знаменитого певца.

Copyright (c) "Русский переплет"