|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Злободневное
Русская культура
26 ноября
2001
"Во дни сомнений..."
(Русский язык и средства массовой информации)
"Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!"
Перечитывая сегодня стихотворение в прозе Ивана Сергеевича Тургенева, трудно поверить, что написано оно не о наших днях "тягостных раздумий о судьбах родины", не о нашей трудной и сумеречной эпохе уже ничем не оправданных порывов, "эпохе надежд, похожих на сожаления, и сожалений, похожих на надежды".
Сегодняшний мир кипит в котле переворотов, разбушевавшихся политических и социальных стихий, и чем решительнее и грознее изменяется мир, тем чаще человек стремится не заметить этого, притупить сознание и притвориться, что ничего не происходит. Я говорю сейчас о России (о судьбах России), о теперешних и бывших россиянах, независимо от того, куда бы их "ни бросила судьбина". Конечно, настоящий патриотизм ничего общего не имеет с чванливой гордыней, которая ведёт к самообольщению, к невежеству и ошибкам непоправимым так же, как и странное, скверное чувство умышленной отчуждённости, отдалённости и безразличия к судьбе своей бывшей Родины и культуре
, взрастившей нас.Мир как-то бесстыдно и ярко обнажился, демонстрируя, кто есть кто. Двадцатый век обнаружил своё лицо, новое и не похожее на лицо предыдущего века: миром владеет преступная страсть и жажда обогащения любыми средствами; люди духовно разобщены, между всеми чернеют провалы, и никто ни с кем не связан узами истинной любви и бескорыстия.
Всех нас окружают необозримые равнины косности, пошлости и обывательщины всех видов.
Глубина изменений в мире социальном, в мире духовном не могла не отразиться на состоянии нашей общей культуры, которая долгое время катастрофически разрушалась и продолжает разрушаться, деградировать и гибнуть, а вместе с нею гибнет единственная, по словам Ивана Сергеевича Тургенева, "поддержка и опора" - великий русский язык.
Грубый, жаргонный, изуродованный по прихоти своих носителей нелитературный язык берёт верх, входит во все сферы нашей жизни, включая сферу культуры. Виноват в этом естественный порядок вещей: безнравственная система, царившая долгие десятилетия, сделала и продолжает делать своё дело.
В апреле 1917 года А. Блок пишет в своём письме к матери: "Если история будет продолжать свои чрезвычайные игры, то, пожалуй, все люди отобьются от дела, и культура погибнет окончательно..."
Глубоко любящий свою родину поэт метался в предчувствии гибели русской культуры. Но, преодолевая и время, и самую вечность, не стремясь убежать от жизненных тягот, он всей душой пытался утвердиться в заветных думах и надеждах: ... "и невозможное возможно
"...Но проходят десятилетия - и всё то же "большое проклятие" висит над Россией. "Мы всё те же рабы старого мира." Худо, очень худо - и впредь, кажется, не предвидится лучшего. "Нищая Россия" нищает ещё больше, а вместе с ней нищает и вырождается её культура и язык.
Очень досадно, что ушла из нашей жизни потребность говорить тонким и даже изысканным языком наших великих классиков. Нашу словесность сегодня уж никак не назовёшь изящной. А когда-то... Сама манера произношения, лексическая тонкость речи тургеневских и чеховских героев отличалась особенной деликатностью, тактом и глубоким уважением к душевному состоянию собеседника. Отсюда особый подбор слов, чутьё к звучанию собственной речи. Из нашей лексики навсегда ушли в прошлое тысячи прекрасных слов и словосочетаний, масса великолепных эпитетов, сравнений, метафор и пр. с бесконечным количеством оттенков и нюансов, рождённых в великих творениях А. Пушкина, М. Лермонтова, Ф. Тютчева, А. Фета, Я. Полонского, А. Григорьева, А. Блока и многих, многих других.
Гармонические мелодии их слов, внесённые в мир, проявляли своё неожиданное могущество: своей красотой и великолепием они испытывали человеческие сердца и вызывали к жизни поток прекрасных человеческих чувств.
Но говорить сегодня изящным и изысканным языком стало, к сожалению, немодным, неуместным и ненужным.
Сейчас народ создал особый русский язык, не тот истинно народный, что сродни языку прекрасных русских сказок, былин или пословиц и поговорок, но убогий язык подворотен, блатной казарменный язык и язык "воровской малины". Он разлился сегодня какими-то безбрежными волнами, и как направить эти волны в нужное русло, как победить эту страшную стихию - не известно...
Глубоко аморально, на мой взгляд, звучат сегодня слова некоторых бывших россиян о ненужности родного языка здесь, на "новой Родине". Думается, что в большинстве своём эти люди хитрят даже сами с собой, так как сквозь внешнее равнодушие к родному слову слышится отчаяние души, которая не может раскрыться в чужом, непонятном мире мыслей и слов.
В письме к А. Мариенгофу от 12 ноября 1922 года Сергей Есенин пишет: "... никак не желаю говорить на этом проклятом аглицком языке. Кроме русского, никакого другого не признаю, и держу себя так, что ежели кому-нибудь любопытно со мной говорить, то пусть учится по-русски..."
Я привела эти строки из письма Есенина совсем не для того, чтобы настраивать против любого другого языка, столь необходимого в новой стране проживания, но для того, чтобы подчеркнуть великую силу любви поэта к родному языку, предать который - невозможно.
В одной из своих статей, в ответе на анкету журнала "Своими путями", Марина Цветаева пишет: "Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть Россию - может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри - тот потеряет её лишь вместе с жизнью..."
Не утратили своего духовного беспокойства те люди, которым до боли небезразлична во все времена была и есть судьба русской культуры и родного языка. Душевный хаос, который мы в себе носим, ясно демонстрирует, что есть в наших душах и голосах какая-то надорванная струна боли, отчаяния и страстного желания возродить великую русскую культуру и сохранить наш прекрасный язык.
Общепризнанным хранителем литературного языка, его чистоты, остроты, смысловой точности и выразительности был и остаётся в первую очередь театр.
"Властителями в театре были всегда обладатели душевного, искреннего слова на сцене. И мысль, и чувство приходят в театр и покоряют прежде всего через волнующую, глубоко правдивую человеческую речь."
/В.Н. Давыдов/
"Оберегайте язык от всего, что может замутить его прозрачную живую воду, пользуйтесь им как одной из самых могущественных основ своей профессии."
/Н.П. Хмелёв/
Те же исключительно высокие требования должны быть предъявлены сегодня к художественному, документальному, мультипликационному кино, а также к фильму телевизионному.
Средства массовой информации -
радио и телевидение - призваны создавать образцы устной речи и быть хранителями её культуры. Телевидение в особенности есть общенародное зрелище и наиболее действенное, едва ли не самое сильное средство языкового и эстетического воспитания самой большой зрительской аудитории.Поскольку "нельзя объять необъятное", я хочу коснуться лишь одной стороны волнующей меня темы: состояния звучащего слова на радио и телевидении, которое сегодня крайне удручает своей непрофессиональностью.
Я имею в виду все без исключения радио и телевизионные каналы, не выделяя при этом русско-американские или ретранслируемые русские программы, ибо проблемы с речью практически совершенно одинаковы.
Позвольте мне лишь вскользь коснуться вопроса качества предлагаемых телевизионных передач, их тематики, художественных и идейных достоинств, глубины содержания, их нужности или ненужности для зрителя.
О, как разнятся вкусы и воззрения!
Добрые слова, на мой взгляд, можно сказать в адрес лишь очень небольшого количества передач, создатели и авторы которых - люди высоко профессиональные, с прекрасным художественным вкусом и, главное, - владеющие законами литературного произношения.
Всему на свете есть двоякие причины, явные и тайные, справедливые и несправедливые, и двоякие оправдания: добросовестные и недобросовестные. Не хочется думать, что для творческой деятельности не нужно в наши дни ни особенных талантов, ни даже особенного ума, словом, ничего крупного, выдающегося, слишком индивидуального, что не нужно терпения, умения, желания работать над собой и жертвовать собственным "Я" "без всякого блеску и треску".
Теперь мода и в кино, и на телевидении на всяческий пошлый вздор и безвкусицу, какое-то уродливое пристрастие к пошлости во всех её проявлениях, которая "не просто шокирует, но убивает".
Например, в диалогах "Про это" есть что-то выходящее из ряда вон по неприличию и внутреннему уродству. Несмотря на всю разнородность состава слушателей и зрителей подобных "шоу", их объединяет некий стадный инстинкт, который проявляется при всех зрелищах дурного тона. Разве подобные программы "Про это" будят уснувшие струны в душе и вызывают к жизни высокие и благородные чувства? Ощущение, что вся скверность с улицы врывается в храм искусства...
К вечной заботе творцов-художников о форме и содержании должна присоединяться забота о долге, о должном и недолжном в искусстве, о полезности и красоте творимого, решаться главный вопрос: "... во имя чего, зачем?" - вопрос соблазнительный, опасный, но вечный в творчестве.
"В настоящее время нашим дурным общественным строем создан громадный класс черни, совершенно потерявшей всякую способность к благоговению и самое представление о нём. Класс этот поклоняется только силе, не видит прекрасного вокруг, не понимает высокого над собою; его отношения ко всякой красоте, ко всякому величию - отношения низших животных: страх, ненависть и вожделение..."
/Джон Рескин/
Что касается предлагаемых зрителю некоторых развлекательных программ, программ юмористического свойства, то и здесь их творцам часто изменяет чувство меры и такта.
Таланты и посредственности всяких возрастов и мастей, собираясь вместе, прогуливают свои языки, не обращая внимания на мелкость литературного и просто нелитературного материала. Оценить подобное творчество можно одной лишь фразой: "Не смешно, но печально..."
Вот что худо: определённой зрительской аудитории предлагаемая пища по вкусу. Неужели у интеллектуального зрителя утрачена острота восприятий и ощущений? Или "народ" просто "безмолвствует" из-за тяжёлого равнодушия?
Может быть, мои высказывания покажутся резкими, но я в них не преувеличиваю и не солгала ни на йоту. Не сердитесь за мораль. Никакой предвзятой мысли, никакой тенденции во мне нет. Я откровенна и чужда зависти и злобы. Знайте, что писал человек искренний и доброжелательный, не дилетант, постарайтесь понять его. Просто не хочется, чтобы творческие люди шли не по настоящей дороге.
И ещё... Неужели отсутствием материала для заполнения эфирного времени можно оправдать льющийся с экрана поток в большей своей части омерзительной, антимузыкальной безвкусицы: предлагаемых песенных клипов, объединённых лицемерным названием "пою для вас", "музыка на канале", "музыкальная пауза" или что-то в этом роде.
Не стоит, по-моему, ни за какие бешеные деньги, обещающие пуды блаженства, терять собственное достоинство и марку телевизионного канала, выпуская в эфир безобразное количество оглушительных и до тошноты надоедливых реклам с безграмотной речью и текстами сомнительного содержания.
С полным уважением отношусь к творческой индивидуальности, ибо каждый волен делать всё, что ему хочется и как хочется, но если человек имеет талант, он должен уважать его, воспитывая в себе эстетику, отменный вкус и критическую совесть.
Теперь позвольте мне повести разговор непосредственно о культуре звучащего слова, венце нашей общей культуры.
Само по себе понятие культура речи очень объёмно и включает в себя как бы два аспекта: культуру нашей разговорной речи и искусство речи профессиональной, так называемой сценической.
Культура сценической речи - одна из важнейших проблем как непосредственно актёрского искусства, так и любого другого творческого процесса, в основе которого лежит словесное действие, в частности я имею в виду проблемы культуры речи на радио и телевизионных каналах.
Взыскательному художнику должно быть небезразлично всё, что касается звучащего слова: тончайшее внимание к дикции, т.е. чёткость, внятность произношения, хорошо поставленный, звучный, полётный голос, глубокое понимание логических законов и, наконец, знание и строгое соблюдение норм литературного произношения.
Многие специалисты сходятся во мнении, что речь сейчас - наиболее слабое звено не только в технике актёра театра и кино, но и в радио/телевизионном творческом процессе: неверное построение фразы, комкание текста, проглатывание концов слов, речевая скороговорка, ненужные ударения на каждом слове, скандирование слов, отсутствие перспективы мысли, блёклость, монотонность и косноязычие. Но наиболее удручает льющаяся по каналам радио и с экранов телевидения безграмотная речь творческих работников, т.е. незнание орфоэпических норм литературного произношения. Но об этом подробнее ниже.
Работа над словом перестала быть повседневной заботой режиссуры и потребностью актёров театра и кино. Та же самая ситуация на радио и телевидении...
А между тем, радио и телевизионные студии должны быть царством безукоризненно грамотной художественной речи, ибо журналисты, авторы программ, ведущие и дикторы, вступая в широкое общение с огромной невидимой ими аудиторией, волей или неволей воспитывают её, укрепляя в ней определённые тенденции, взгляды, вкус, и заставляют усваивать предлагаемые ими произносительные нормы языка.
Многие творческие работники радио и телевидения, очевидно, считают, что умение говорить - это их прирождённая способность; и никогда и ничем нельзя убедить их, что именно то, что они считают своей прирождённой способностью, этим они и не владеют, и то, что, по их мнению, видимо, так просто, есть одна из труднейших задач техники речи, над которой они обязаны работать.
Изучение законов речи К.С. Станиславский подчиняет главному принципу системы: от сознательного овладения техникой своего искусства - к подсознательному творчеству. Недооценка речевой культуры в творческом процессе, т.е. непрофессиональная речь (я буду касаться сейчас исключительно творческого процесса на радио и телевидении), затрудняет восприятие предлагаемого материала или вовсе заслоняет смысл его.
Мелкая речь или бормотание, скороговорка или тусклый голос в диапазоне двух-трёх нот, дикционные погрешности в виде шепелявости, сюсюкания и прочие речевые и голосовые дефекты заставляют зрителя нервничать, а вернее, просто раздражают.
К примеру, на русско-американском телевидении зрителю предлагается умная, глубокая, содержательная программа или звучат возвышенные слова "о прекрасном", но если излагается этот материал с орфоэпическими ошибками или местечковым языком с присущим ему искажением и нарушением литературных норм, ярко выраженным акцентом, то такая программа не только глубоко удручает, но сводит на нет необходимость её появления на экране. Никакие доводы и аргументы не могут служить оправданием непрофессионального творческого процесса.
Я не ставлю своей задачей изложение программы по технике сценической речи, не буду раскрывать содержание разделов этой программы, но на одном из этих разделов считаю должным остановиться более или менее подробно. Этот раздел называется орфоэпия.
Литературные нормы общенародного произношения переживали и переживают известные колебания, представляя собой сейчас результат развития и усовершенствования старой московской школы и её учения о произношении слов и словосочетаний с исторически сложившимися нормами национального языка. Московская речь издавна признавалась образцом русского произношения, особенности которого хорошо изучены и представлены в ряде языковых трудов и орфоэпических справочников.
Общепризнанным хранителем русского литературного произношения был и остаётся Московский Малый театр, но лишь актёры старейшего поколения сохранили во всей чистоте нормы московского произношения конца XIX - начала XX века. Именно в этот период старые московские нормы получили значение идеальных
.Особые трудности представляет разговорная речь, которая складывалась под воздействием местных говоров, диалектов и языков других национальностей. Отклонение от литературных норм проявляется не только в произношении звуков или созвучий, но, главное, в ошибочной постановке ударений в словах.
Создание правил и норм литературного (сценического) произношения - это результат длительных наблюдений и научного изучения. Всё то, что доказало свою жизненность, должно быть сохранено. То, что создаётся вопреки тенденциям литературного русского языка или бездумно переносится в него из диалектов, языка местечек или жаргонного языка и представляет собой неправильность, нелитературность в собственном смысле этого слова, засоряет и портит язык, настойчиво должно искореняться.
Что касается среды творческих работников радио и телевидения, то в ней часто язык бытует как бы сам для себя и уродуется произвольно. А ведь стиль речи - средство, характеризующее говорящего, в стиле речи отражаются его социальные вкусы и уровень культуры. Даже одно неправильное ударение в слове делает его фальшивым, и требовательный, интеллектуальный зритель справедливо негодует против такого языка.
Всякая оплошность в произношении не случайна. Это явление в редких случаях - досадное недоразумение, в большинстве же случаев - следствие малограмотности в области орфоэпии, иначе - профессиональная непригодность.
Нормы современного литературного произношения регламентируются языковедческими справочниками и словарями, помогающими овладеть правилами и законами орфоэпии. Наконец, специально для дикторов радио и телевидения выпущена в свет масса словарей, с которыми следует сверять правильность произношения слов перед выходом материала и выдачей его в эфир.
Разрешите привести слова А.П. Чехова о том, что "нелитературный язык разрушает всю прелесть содержания... Честность мысли и полная пристойность изложения, - пристойность во всех отношениях, начиная с лёгкого правильного языка..." Эти чеховские слова имеют, несомненно, отношение и к звучащему слову во всех сферах культуры.
Сейчас я хочу остановиться на наиболее частых и распространённых случаях нарушения орфоэпических норм.
Эти нарушения допускаются по отношению к глаголам и страдательным причастиям. Неверная постановка ударений в данных частях речи превратилась в серьёзную эпидемию, представляющую угрозу существованию русского литературного языка.
Ниже я приведу примеры подобных нарушений.
Во избежание ошибок при постановке ударений в глаголах следует помнить, что в большинстве случаев глагольные приставки принимают на себя ударения, если это глаголы мужского и среднего рода единственного и множественного числа прошедшего времени:
ПриеЗЖать
СоЖЖённый
ПоЗЖе
Следует произносить:
Прие[ЖЬЖЬ]ять
Со[ЖЬЖЬ]ённый
По[ЖЬЖЬ]е, т.е. мягко.
Я не ставлю своей задачей трактовку всех многочисленных орфоэпических правил, т.к. считаю, что знание их есть первостепенная задача всех без исключения актёров, режиссёров, журналистов и других творческих работников радио и телевидения.
К сожалению, сегодня во всех сферах культуры бытуют и процветают бесчисленные вариации нарушений норм литературного произношения, губящие наш великолепный язык.
Будет очень досадно, если мои указания покажутся пустячными, не заслуживающими внимания, но я буду рада, если сказанное мною поймётся и оценится.
Хочу привести примеры допущенных орфоэпических ошибок, которые были отмечены мною в течение всего лишь нескольких часов при просмотре передач на каналах русско-американского и российского телевидения
.Все ошибки были сделаны творческими работниками телевидения: дикторами, ведущими, журналистами, авторами программ.
Творческий работник должен чувствовать слово инстинктивно, и, с другой стороны, он обязан работать над своей речью так, чтобы язык его был идеально чистым, правильным, точным, ясным, а орфоэпия - бесспорной.
Кто ничего не хочет, ничего не боится: ни критики, ни профессионального мнения других специалистов, тот не может быть настоящим художником. Но, к величайшему огорчению, самоуверенность, фразёрство и поза, даже некоторый цинизм часто составляют неизбежную принадлежность творческих личностей. Следует помнить, что истинный талант ставит себя в обособленное положение в смысле высокой требовательности к себе, а потому, в первую очередь, нужно быть известным образом воспитанным, чтобы глубоко и правильно понять собственное своё назначение.
Умышленно не называю имена авторов и ведущих, а также журналистов и дикторов, допускающих при изложении материала бесконечное количество нарушений литературных норм произношения.
Дело не в том, что я осторожничаю и стараюсь обойти все щекотливые моменты, касающиеся непрофессиональности создателей программ: указывать конкретно на каждого носителя искажённого языка не представляется возможным, т.к. безобразное количество фактов безграмотной речи - оглушительно.
Не знаю, болезнь это или нет, но следует признаться, что состояние звучащего слова неблагополучно во всех сферах культуры, а особенно в средствах массовой информации. И это может обернуться большой катастрофой, когда литературный язык вовсе перестанет существовать.
Разрушая давние традиции и требования к языку, "мы всё те же рабы старого мира, так как нарушение традиций - та же традиция." /А. Блок/
Гибель страны начинается с гибели её культуры.
Только при полном хладнокровии, малодушии и безразличии, лености и сознании собственной профессиональной непогрешимости можно выпускать в эфир неоткорректированные материалы.
Непременное условие - авторская корректура, проверка правильности звучания каждого слова и словосочетания и подтверждение этой правильности дикторским словарём или справочником по орфоэпии. Пренебрегать этим требованием не следует.
Я отчётливо понимаю, что резкая критика никому не доставляет удовольствия, но, уважая свободу убеждений, хочу выразить своё мнение относительно необходимости существования в средствах массовой информации строжайшей "цензуры", которая препятствовала бы проникновению и выходу в эфир нелитературного языка.
Такое "цензурное ощипывание" было бы весьма полезно. Однако непременно должно быть соблюдено одно условие: судьями обязаны быть высокие профессионалы, не только в смысле их образованности, а в смысле их литературности.
В своём письме к Н.А. Лейкину, А.П. Чехов замечает: "Образование не всегда в ладу с воспитанностью, а литературность тем паче..."
Когда после просмотренных, часто талантливых программ, видишь на экране нескончаемые столбцы перечисленных фамилий творцов этих программ, включая редакторов, выпускающих и ответственных режиссёров, то просто диву даёшься, как ни одного из них не покоробило, ни одному из них не осквернила слух безграмотно прозвучавшая речь.
Собираясь за круглым столом, работники, к примеру, русско-американского телевидения, часто пытаются обсуждать насущные, с их точки зрения, проблемы и недостатки в работе, касающиеся вопросов финансирования или судеб того или иного канала, но никогда не была задета проблема непрофессиональности многих и многих творческих работников. Зритель менее всего хочет слышать неистощимые рассуждения и безжалостную болтовню о том, как улучшить работу каналов и на поводу каких вкусов идти. Зритель не желает быть посвящённым в дрязги купли и продажи каналов. Зритель хочет видеть и слышать не случайных, не имеющих отношения к искусству слова людей, неизвестно каким сомнительным путём попавших на радио и телевидение, а профессиональных творцов, чей язык, внесённый в мир, творил бы своё великое дело.
Ещё хочется сказать об особой ответственности старейших сотрудников, подразумевая под этим больших творцов и требовательных профессионалов. Они особенно не имеют морального права относиться к своей работе апатично, спустя рукава, независимо ни от каких сложностей жизни и ситуаций, т.к. молодые, начинающие весьма склонны к подражательству и быстро заражаются соблазнительным безразличием.
Я хочу, чтобы мою статью прочли и поняли правильно. Я не видела причины уклоняться от высказываний, если дело касается литературного языка. Мне было бы больно думать, что я не сумела передать сути волнующей меня проблемы. Думаю, что не надо стараться утаить шило в мешке...
В дальнейшем очень хотела бы радоваться успехам творческих работников, всех без исключения, т.к. кто не умеет радоваться чужим успехам, тому чужды интересы общественной жизни и нашей общей культуры.
Мои чувства искренни, мои взгляды самостоятельны, мои советы, по-моему, своевременны и практически осуществимы.
Желаю всем истинным творцам развития таланта, совершенствования языка, уверенности и успехов во всём.
Прошу принять изъявление моего глубокого уважения.
ЛИЛИЯ
МАНЕВИЧ,
преподаватель сценической речи.
Сиэттл, штат Вашингтон.
P.S. Во всех цитатах сохранены авторские знаки препинания.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
Zamjechatjelno!
|
|
Исключительно интересная статья, на которую я обязательно откликнусь подробнее. Но я не смогла увеличить (чтобы прочитать) приведенный в ней список орфоэпических ошибок, сделанных ╚творческими работниками╩. Приведите, пожалуйста, этот текст в Вашем стандартном размере.
|
Чтобы увидеть, нужно кликнуть картинку.
|
Я имела ввиду "чтобы прочитать". Конечно, я кликала, но текст очень плохо пропечатан, я не могу разобрать.
|
Дедушке Коту Был Петербургский вариант, да весь и вышел... Сколько было население в довоенном Петербурге и какой процент из них коренных жителей? Сколько погибло? И сколько сейчас в Петербурге население и сколько осталось в живых носителей Петербургского варианта? Ну цифры подставите сами. Вот и с другими выговорами (Вологодский) происходит тоже. Язык меняется, меняются и ударения. Меняется и состав населения Не все так уж однозначно и в приведенных в статье примерах, для некоторых слов уже сейчас возможны оба варианта произношения. Именно поэтому они и были так произнесены дикторами, точнее ощущающими современный разговорный русский язык, чем автор из Сиэтла... Может не к месту, но вспомнились потуги А.Солженицина сохранить русский язык, обреченные с самого начала. Язык живет своей жизнью, и не подчиняется нашим желаниям. Хотя такие гении как А.Пушкин, Грибоедов или Гоголь многое определяют на столетия.
|
Культура и литература и есть тот самый воздух без которого мы не успеем даже задохнуться.
|
|
Орфоэпия... Нормальный пацан перед паханом орфоэпией не козыряет, нечего начальство обижать. А кто этого не понимает, тот и не пацан вовсе, а Иван Иваныч в драном пиджаке.
|
|
Уважаемый Юлий Борисович! Голливуд - не фабрика смерти, а фабрика грез. Никто его продукцию насильно смотреть на заставляет, а ведь смотрят, да еще как... Уважаемый калифорниец! Солженицын имеет к правильному русскому языку такое же примерно отношение, как к настоящей лагерной жизни. И то и другое у него наполовину выдумано. Противоположный пример - Шаламов.
|
|
|
Дорогой Сергей! Благодарю за внимание к моему покойному тестю. Да, в молодые годы он написал несколько первоклассных исторических пьес ("Грюнвальд", "Емельян Пугачев", "Русский матрос" - эту поставил Таиров - "Марат" - шла во Франции). Помню изумительные рассказы Игория Владимировича про кремлевские кинопоказы Сталину. Однако никакими мемуарами я не балуюсь и баловаться не намерен.
|
Уважаемый Сергей Сергеевич! Ну хоть рассказы-то тестя о сталинских кинопоказах Вы записали? В конце концов это Ваш долг перед грядущими поколениями.
|
Дискуссия, конечно, правильная. И участники ее, несомненно, люди интеллигентные. Но думаю, что русский язык переживет всех нас, причем, опять же, "не спросясь", каким мы хотим его видеть. Напрвить его в желательное русло - значит повторять сопдеповские прожекты о повороте северных рек.
|
Мне очень интересен ваш разговор об интонации по простой причине: я хочу научиться ╚правильной╩ сегодняшней русской речи. (советы Лилии по ударению я уже выучила). Моя дочь, посетив этим летом Москву, сказала, что мы говорим ╚на другом русском╩, в России все говорят с ╚итальянскими интонациями╩. Судя про простым наблюдениям ребенка, я поняла, что интонации изменились гораздо больше за последние 10 лет, чем словарь или ударения. Так ли это и относится ли это только к Москве?
|
Юлий Борисович, несомненно, напишет Вам подробнее. яже могу только согласиться с Сергеем Сергеевичем, то бишь дедушкой Котом. что учиться правильной русской речи нужно все-таки в Питере. Московскому говорку всегда была свойственна инотонационная агрессивность. Питерцы говорять гораздо спокойнее.
|
КаталОг а не катАлог ДиалОг а не диАлог ПрофЕссоры, а не профессорА* ДоговОр, договОры, а не дОговоры или договорА ОбеспЕчение, а не обеспечЕние ОсуждЁнный, а не осУжденный Господин, а не мужик, браток, кореш, товарищ, братан, ты, эй, командир, лох, фраер СвЁклА, а не свеклА Класть, положить, укладывать, а не ложИть или лОжить. Миллиционер, а не мент. Совокупляться, а не трахаться (Так рекомендует кафедра непечатных выражений Института Русского Языка и Литературы) Бандит, а не крутой, в законе, босс, начальник, старшОй, бугор, бизнесмен, предприниматель, помощник депутата. Пошутить, а не приколоться. Собраться, а не намылиться. Намыливаются в тюрьме так называемые "козлы" перед извращенным совокуплением с теми, кто их к этому принуждает. Одежда, наряд, а не прикид, который вору делает дешевый портной на скорую руку. "Особо наглое жулье", а не "олигархи". "Выпас баранов", а не "демократия". Доллар, а не бакс, УЕ, зеленый, американская валютная единица. Запомните все это, и Вам не будут предлагать вместе грабануть пункт обмена валюты или учредить совместное предприятие, производить нужные населению продукты по доступным ценам, украсть вагон секундных стрелок для ирландских террористов, которые добавляют их англичанам в джем и в овсянку, или купить у старшего сторожа на американском заводе ящик с атомными бомбами по двенадцать тысяч долларов за штуку, или россыпью по десять тысяч. Интеллигентный человек должен оставаться интеллигентным во что бы это ему не обошлось. Ради такого дела прощают даже потерю интеллигентности. При все этом не следует забывать, что существует множество вполне интеллигентных людей, которые сами себя сделали в обстановке полного культурного вакуума, и не умеют правильно говорить. Их можно отличить по колоссальному словарному запасу и относиться к ним следует, как к равным. Самое страшное, что может выкинуть интеллигентный человек в угоду собственной прихоти, это позволить "народу" менять язык, как на это намекает г-н Шиншин. Во Франции уже близки к тому, чтобы считать это за уголовное преступление. В языке должны появляться новые слова в тех случаях, когда нет старых с тем же значением. Менять произношение старых слов запрещается, наказание - десять лет во французском корпусе в Афганистане, или двадцать лет каторги, или гильотина. _______________________________________________ *Некоторые слова здесь приведены в той форме, которую используют грамотные люди, а не в той, в которой их вставляют в словари для удобства провинциальных начальников. Словари надо бы расчистить от свалки большевистских слов-уродцев.
|
|
Нелепо думать, что народ спросит позволения у Вас, меня или еще кого-либо, "менять" ему свой язык или нет. Что касается ссылок насчет заботы французов о своем языке, то за них (то есть ссылки) ввиду их избитости давно уже пора штрафовать.
|
|
|
|
Да, есть два варианта устной нормы литературного языка:московская и питерская. Московская рутинно сохраняется актерами Малого театра. Ну, к примеру, далекЫй звук, поцАлуй, доЩЩ, вожжИИ, шЫмпанское, жЫра (вместо жара). Я знавал еще людей, носителей старой питерской нормы, говаривавших: библиОтека, Английский (В.М.Жирмунский). И сейчас есть в Питере очень справные люди, сознательно имитирующие ушедшие произносительные правила: конеЧно, Что и т.д. Сейчас это комично. В наше время стремительно уничтожается разница между культурной и просторечной манерой речи. Юлий Борисович, друг мой высокий, какой ФЕНОМЕН? Сейчас в СЛОВАРЯХ одинаково допустимы жалюзИ и жАлюзи, договОр и дОговор (!!!). Никто не склоняет числительные, никто не знает разницы между надел-одел, ни одна падла не может выговорить инцидент-прецедент ("н" вставляют). Но все это старческое брюзжание. Я уже писал, что некогда поработал на телевидении. У дикторов были специальные справочники, за речевые ошибки лишали премии. Юлий Борисович! Грустно, но Ваша и моя вербальная повадка письменная (а уж тем паче устная) кажется нашим юным коллегам просто идиотической, ибо они живут в иной словесной ауре. Мы-то доживем с нашими речевыми "прибамбасами", но мы уже реликтовые ископаемые, бронтозавры и саблезубые тигры. Культура отнюдь-таки не гибнет, она просто модифицируется в антикультуру.
|
|
|
|
|
