Принципиальное изменение стиля жизни в современном обществе требует от филологов точного взгляда на научные и педагогические дисциплины, занимающиеся речью и языком. По сравнению с ситуацией 10-летней давности филологи имеют в некотором смысле принципиально изменившийся взгляд на свой предмет и как общество требует объединения для того, чтобы выйти из духовного, идеологического и экономического кризиса, так филологи объединены необходимостью утвердить свой предмет в общественном сознании через творческое развитие всех наиболее значимых для русской филологии идей.

Сегодняшний общественный кризис, неустойчивость помыслов, расплывчатость идей, разжиженность устремлений заставляют высказать несколько мыслей о важности языка для жизни русского общества, в котором по-прежнему главными считаются интересы "экономики", а "всем необходимым - владение английским языком ".

1. Речь есть инструмент управления обществом и общественными процессами.
2. Наш современный язык являет нам нас самих... Это и бездумно-самоубийственный язык большинства средств массовой информации, это - и язык напряженных философских и научных исканий, высокой поэзии, честного делового языка.
3. Общественная речь как форма выражения общественного сознания и настроения предполагает активное творческое отношение и работу по ее совершенствованию. Речевое (риторическое) воспитание не есть воспитание "контактности" или "коммуникабельности", оно предполагает прежде всего философичность и образованность, ответственность за сказанное или написанное слово, нравственно-этическую основу поступков.
4. Результатом такого воспитания должно быть стабильное общественное настроение, упрочение духа, богатство мыслей и разнообразие чувств в жизни людей. Грамотное речевое воспитание гарантирует развитие личности, расцвет внутреннего и внешнего в каждом человеке.

Оценка современного языка требует разнонаправленности описаний, исследования образцов многочисленных жанров словесности. Сегодня нельзя сказать, что русский язык как язык, на котором создана великая речевая культура, стал "плохим" или "хуже". Если к концу ХХ века в русской философии были И.А.Ильин и А.Ф.Лосев, в русской беллетристике - И.А.Бунин и Б.К.Зайцев, в русской поэзии - Г.Иванов и А.Тарковский, в русской филологии - академик В.В.Виноградов, то мы вправе гордиться достижениями русской словесности в завершающемся столетии.

Для развития современных наук о речи важно понять историческую последовательность возникновения и развития отечественных дисциплин, изучающих речь. Тогда становится ясным сосуществование многочисленных речеведческих дисциплин, тот терминологический хаос, который возникает подчас при назывании одних и тех же явлений разными словами.

Поскольку мы не имеем какого-либо цельного очерка истории не только европейских, но и отечественных наук о речи, попробуем наметить хотя бы общие контуры развития речевых учений.

Традиционными науками о речи являлись грамматика, риторика, диалектика (логика) и поэтика. Первоначально грамматика - это учение о правильности речи. Правильность речи проявлялась прежде всего в нормализации употребления слов (это была этимология), звуков (просодия), соположения слов (синтаксис). Обращенность к правильности употребления слов приводила к классической формуле Н.Ф.Кошанского, объяснявшего в "Общей реторике" специфику каждой словесной науки: "грамматика занимается словами" [1]. Именно грамматика ближе к понятию нормы, чем риторика, поскольку грамматика требовала осуществления принципов общей правильности речи, без чего принципиально невозможна речевая коммуникация.

Риторика основывается на принципах грамматической правильности, но требует индивидуального творчества и мысле-стилевого новаторства, чему более всего соответствовал термин "изобретение". Изобретение в риторике предполагает новизну и оригинальность высказывания, без чего невозможно сформировать индивидуальный характер речевого общения, поиском которого всегда заняты участники речи. Вот почему риторико-стилистическая привлекательность может быть выражена парадоксальным суждением Пушкина: "без грамматической ошибки я русской речи не люблю..."

Что касается убедительности и эффективности воздействия как главных целей риторических поступков, то имеется множество примеров отторжения от чрезмерной правильности в пользу риторического своеобразия мыслей, слов и характера произношения, которые именно стилевым своеобразием заставляют "склонять" аудиторию на свою сторону. В то же время и риторика, и стилистика несомненно основываются на понятиях правильности и нормы, отрицаясь от них лишь частично. Меру ориентации на норму, новаторского нарушения ее и предложения нового стиля мыслей и словесного оформления выбирает каждый речедеятель самостоятельно. Успех зависит от гармоничного соотношения нормированности и новаторства, ибо если речь неправильна, тебя могут обвинить в невладении литературным языком и вообще в безграмотности, но если в речи отсутствуют новые мысли и стилистическая оригинальность суждений, слов и голосоведения, оратор в совокупности его образа вообще не будет воспринят.

Отличие риторики от поэтики состояло в том, что риторика рассматривалась как общее учение о прозе, включающее в себя все виды реалистической словесности (более всего, деловой прозы). Реальной речи противопоставлялись "вымыслы" - ими занималась поэтика. Целью поэтического художественного творчества является не действительность и ее изменение, а мимесис - подражание действительности, переживание чувства прекрасного в языке. Поэтика занимается эстетическими "удовольствованиями" (Н.Ф.Кошанский), поэтому более всего обращена к поискам индивидуально-выразительных средств в языке. Отсюда классическое деление в русской словесности на виды речи, изучаемые в ч а с т н о й р и т о р и к е (философская, догматическая, историческая проза, ораторское красноречие) и п о э т и к е (эпос, лирика, драма, виды худождественной литературы) (см. труды К.П.Зеленецкого - [2]).

Соотносительной с риторикой наукой была также логика (по-старинному диалектика), обучающая правильно мыслить, честно искать истину. Логика существует безотносительно к характеру оратора и аудитории, предполагая объективность доказательства. Разница между логикой и риторикой выразительно демонстрируется тем, что в риторике в целях убеждения действует не только логическое доказательство (по М.В.Ломоносову, иного человека нельзя убедить, "когда другое мнение в его уме вкоренилось" - 3, 166 ), но весь комплекс обстоятельств, сопутствующих речи (образ оратора и аудитории, отношения между ними, эмоция, композиция, стиль речи и т.д.).

Чтобы понять многообразие современных учений о речи, сделаем небольшой экскурс в историю русской филологии. Первые сведения о речевых науках-искусствах в России обнаруживаются в "Сказании о седми свободных мудростях", написанном, по нашему предположению, автором первой русской "Риторики" до 1620 года. "Мудрость" = "художество" = "хитрость" - такова синонимика неоформившихся пока терминологически понятий науки, учения, искусства. Филологический тривиум, сформированный как комплекс речевых дисциплин, включал в то время грамматику, риторику, диалектику [4; 5].

Суждения о стиле в это время достаточно редуцированы и ограничены "тремя родами глаголания" (наименьшая глава в первой русской "Риторике" 1620 г.). Обратим внимание на то, что до середины XIX века стилистика отсутствует как наука.

Соотношения грамматики и риторики в следующий период российских преобразований лучше всего зафиксированы у Михаила Усачева в "Риторике" 1699 г.: Грамматика "токмо добре учит глаголати", а риторика - "наука добре, красно и о всяких вещех прилично глаголати" [6, 74 ]. Как удалось выяснить, М.В.Ломоносов заимствует определения риторики из учебника М. Усачева [7, 89-102 ]. Но именно М.В.Ломоносову принадлежит инициатива именования изучаемых филологических дисциплин "словесными науками" - см. титул "Краткого руководства к красноречию" [3, 89 ]. Именно М.В.Ломоносов ясно утвердил в проекте Московского университета, поданном И.И.Шувалову состав филологических дисциплин, которые должны изучаться на философском факультете. Из двух запрашиваемых М.В.Ломоносовым профессоров - "оратории и поэзии" - И.И.Шувалов счел достаточным выделение должности одного профессора - "красноречия". Именно курс красноречия считался основным и покрывал состав словесных наук вплоть до 1804 г., когда был принят новый устав Московского университета. Этот курс последовательно читался профессорами элоквенции Н.Н.Поповским (1755-1761), А.А.Барсовым (1761-1791), Х.А.Чеботаревым (с 1791 г.).

Термин "словесность" появился с очередной общественно-стилевой революцией и новыми идеологическими веяниями в филологических науках. Для России это было начало XIX века, время воцарения Александра I, министерских преобразований М.М.Сперанского (с созданием министерства народного просвещения), формирования классической словесности и риторики. Появившись в 90-е годы XVIII столетия (впервые в трудах А.Н.Никольского), с л о в е с н о с т ь становится основной филологической наукой и рассматривается в поздних трудах И.И.Давыдовым как общее учение о языке и всех проявлений слова (наука о Слове). Отсюда три части в "Чтениях о словесности" 1837-1843 гг., по которым учились все будущие известные ученые и писатели Ф.И.Буслаев, М.Н.Катков, К.П.Зеленецкий, И.С.Тургенев, И.А.Гончаров и мн. др.: язык - речь - слог [8].

В 30-е же годы XIX века становится особенно модным и утверждается термин "стиль" (синоним "слогу"). Прежняя риторическая теория, ориентированная на карамзинскую прозу, подвергается сомнению. Создателями нового стиля становятся художественные критики и литераторы реалистического направления, ставившие фигуру поэта - писателя - художника слова выше всех других пользователей языком. Здесь начинается крен в сторону большего почитания художественной литературы в ущерб другим видам прозы, отсюда - наш русский менталитет с познанием "жизни в романах".

Результатом такого идеологического движения была замена курса риторики курсом стилистики, осуществленная усилиями влиятельных филологов - прежде всего К.П.Зеленецкого, К.К.Фойгта (см. прямое предложение последнего заменить курс риторики курсом стилистики с представлением программы такого курса - [9]). В результате реформ педагогического образования в 60-е годы школьное и университетское образование все более ограничивается курсами художественной словесности (см., например, курсы словесности А.Д.Галахова, или концепции филологов-педагогов М.Н.Каткова и П.М.Леонтьева, создателей Императорского лицея имени цесаревича Николая в 1868 году). Впрочем, обучение реальной культуре речи происходит в XIX веке через всю образовательную структуру: так, нормы бытовой речи воспитываются не только в семьях (каждого класса по-своему), но и описываются в книгах о правилах хорошего тона и светского этикета [10].

К первым десятилетиям начала ХХ в. кризис власти отражался в кризисе прозаических форм речи. Деловая риторика как искусство управления общественными идеологическими процессами отсутствовала - отсюда общий кризис духовности, который не мог быть преодолен ни "серебрянным веком" литературы (художественная литература лишь отражала смятение умов), ни отдельными творениями русских филоософов. Сколь бы ни были замечательны достижения русской философской мысли в лице В.С.Соловьева, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, П.А.Флоренского и мн. др., они не могли преодолеть материалистической моды на безбожие и революционность, реализации которых особенно жаждала большая часть интеллигенции.

Политическая риторика первых десятилетий ХХ века может быть сопоставлена с последними годами коммунистической эпохи: как правящему царскому режиму не удалось ничего сделать с митингами, маевками, тайными сходками, скептическими умонастроениями, царившими в университетских и школьно-учительских кругах, так и брежневскому режиму (обеспечивавшей его пропаганде) не удалось ничего сделать с бытовыми диалогами советских кухонь, на которых критиковалась коммунистическая идеология. Слишком велика была ирония над "правящими" коммунистами, а пропаганда тупа и бессловесна... Все опять жаждали перемен вне учета достижений предшествующего периода.

В каждый такой период, как показал последовательный анализ библиографических источников по истории русской риторики, в России создается в некотором смысле новая культурно-идеологическая цивилизация - и ее создание обязательно сопровождается новым составом и содержанием филологических дисциплин. Так, Октябрьская революция не могла не породить новые течения в изучении русской речи: это и создание одноименного сборника, и организация Института живого слова, и замечательные по глубине анализы речевой практики у А.В.Миртова, В.Гофмана, Б.Казанцева, молодого В.В.Виноградова. После 10-летнего периода идеологической перестройки (1920-1930) и окончательного нахождения образа данной цивилизации риторические разработки этих ученых оказались не только не нужны, но и едва ли не объявлены под запретом.

Однако требовалось изучать реальную речь. Там, где раньше были риторика и словесность, образовалась лакуна. Можно сказать, что эта филологическая лакуна не покрывалась в советское время проблематикой научного языкознания и литературоведения, поскольку они слабо касались вопросов реальной речевой жизни. Частично эти проблемы пыталась разрешить к у л ь т у р а р е ч и - наука, возникшая в конце 20-х - 30-е годы усилиями замечательных языковедов Г.О.Винокура, Д.Н.Ушакова, Л.В.Щербы и разрабатывавшаяся впоследствии в трудах С.И.Ожегова, В.В.Виноградова, О.С.Ахмановой, В.Г.Костомарова, А.А.Леонтьева и мн. др.

Центральным понятием в культуре речи стало понятие н о р- м ы и требование к использованию языковых с р е д с т в (см. начало одной из ранних работ по культуре речи Л.И.Скворцова: "Норма речи - центральное понятие теории культуры речи" [11, 40 ]). Однако понятием нормы не исчерпываются требования к организации убедительной и эффективной речи - внимательное прочтение трудов по культуре речи показывает, как постепенно обогащается терминологический аппарат культуры речи.

Анализ трудов по культуре речи, риторике, стилистике показывает, как при всем разнообразии и кажущемся противоречии идей отдельных ученых происходит процесс взаимообогащения идеями (подобно "мудрость риторика" в XVII веке провозглашала "союз" с грамматикой и диалектикой: "яко та со мною и аз с нею..."). Мы видим, как определения и описания требований к культуре речи обогащаются понятиями "речевого мастерства" (Л.И.Скворцов, 1-е изд. энциклопедии "Русский язык" - 12, 119 ), "этики общения" и "эффективности в достижении целей коммуникации" (Е.Н.Ширяев, 2-е издание той же энциклопедии - 13, 204 ). Эта же терминология, самостоятельно возникшая в трудах по культуре речи, присутствует в большинстве определений риторики у А.К.Михальской, Ю.В.Рождественского, А.А.Волкова и мн. др. авторов. Cр. Определение современной риторики у А.К.Михальской: "Риторика - это теория и мастерство целесообразной, воздействующей и гармонизирующей речи. ... Целесообразная и гармонизирующая речь - это речь эффективная." [14, 32-33 ] ; анализом понятий эффективность и влиятельность речи начинаются ранние работы Ю.В.Рождественского по риторике [15, 11]

Теоретики современной риторики обращаются к понятию "культура" как основополагающему. Задачи риторики в современном информационном обществе "должны опираться на культуру речи данного общества" (предисловие ко 2-му изданию "Теории риторики" Ю.В.Рождественского - 16). Далее у того же автора: "Под культурой речи общества понимаем знание всех видов слова, их смысловых возможностей, их отношение к другим видам семиозиса и систематизацию через речь культуры как целого" [16, 3].

По-новому начинает восприниматься понятие стиля и задач общественной стилистики. Стиль как характер соединения мысли с поступком несет в себе широкие возможности толкования. Вот почему имеет смысл говорить не только о стилях литературного языка и стилях речи, но и о возможностях влиять через все виды словесной деятельности на существующий стиль жизни (ср.: "информационное общество несет новый стиль жизни и требует новой риторики" - 16, 3).

Понятие к у л ь т у р ы стало чрезвычайно модным в последнее время. Оно требует точного определения и правильного оперирования с фактами культуры. Культура - это правильный выбор и поступок: нельзя наложить слишком много запретов на новое, но и новизна не должна разрушать предшествующих достижений. Поэтому культура действительно есть первое требование к речи. Вспомним, как основоположник культуры речи Г.О.Винокур предварял "культурностью говорящего" все остальные требования к речи, в том числе к воспитанию "лингвистического вкуса и лингвистической дисциплины".

В настоящее время невозможно перечислить все дисциплины (причем не только филологического цикла), которые имеют отношение к речи, либо же претендуют на возможное влияние на культуру речи. Во всяком случае к проблемам речевой культуры имеют отношение: стилистика (практическая, функциональная), лингвистика текста, прагматика, теория речевых актов, теория речевого воздействия, речеведение, лингвоэкология и нек. др.. Каждое из этих направлений по-своему решает проблемы нормализации общественно-языковой практики - в некотором смысле это говорит о богатстве и разнообразии идей современной филологической науки, которыми необходимо воспользоваться и правильно распорядиться.

И все-таки наиболее оптимальным с позиций культуры является обращение к опыту классических учений о речи, в частности, словесности и риторики, пытающихся включить в сферу своего рассмотрения максимум вопросов, имеющих отношение к изучению речи современного общества. Современная теория словесности в соответствии с традициями русской словесности включает в рассмотрение правила и нормы создания словесных произведений (включая не только внутренние правила словесности, но и внешне-технические стороны организации речи). Классическая словесность всегда стремилась к максимальному охвату родов и видов и жанров речи - развитая языковая личность и должна владеть максимальным количеством видов речи.

Риторика является современной теорией речи. Основываясь на классических идеях европейской и отечественной культуры, риторика рассматривает общие вопросы речевой коммуникации (разделы общей риторики по-прежнему сохраняют свою актуальность), именно риторический анализ позволяет строить правила и нормы речевого поведения в разных видах словесности. Современная частная риторика охватывает все виды речевого взаимодействия: от обыденной риторики (риторики бытовой речи) до политической, педагогической, юридической и других видов частной риторики. Завершать этот перечень, конечно, должна риторика СМИ.

В заключение скажем несколько слов о риторическом стиле современных СМИ, поскольку именно речью СМИ во многом создается современное общественное настроение, современная речевая культура и отношение к самой речи.

Всякая оценка зависит от состояния или отношения самого оценивающего к предмету своей оценки. Риторика СМИ руководствуется интересами "чистогана": чтобы тебя слушали или читали (иначе говоря, "купили"), надо привести побольше скандалов, убийств, катастроф, показать нечто "потрясающее" (целью красноречия всегда было "потрясти души", поэтому красноречие делилось всегда на "истинное и ложное").

Отсутствие филологической культуры (это и есть культура речи в широком смысле), ответственности за сказанное слово, видение только сиюминутного и нежелание предвидеть последствия своих слов (всякий грех оборачивается против человека, совершившего этот грех) - рождают современное общественное настроение упадничества, ерничества, критики, иронии над всем и вся. У наших СМИ нет ощущения того, что своими текстами они формируют массовое общественное сознание. Отсюда падение вкуса, низменность содержания речи при попытках создания эдакого "стилевого винегрета", где зощенковско-щукарский юмор соединяет арготические и просторечные находки с имеющимися в вульгарном сознании расхожими церковнославянизмами вроде "градов и весей".

К сожалению, мы почти не занимаемся анализом индивидуальных стилей отдельных органов СМИ или отдельных авторов. Однако очевидно, что конец ХХ века породил множество оригинальных "газетных" стилистов, имеющих не только богатый словесный запас, но и усложненно-украшенный синтаксис речи. Все это служит тем же классическим средствам убеждения - другое дело, что эти новаторы языка, не считаясь с нормами этики и культурноречевыми традициями, "ломают" язык в угоду новому стилю жизни.

О культурно-речевых традициях необходимо говорить постольку, поскольку всякая словесная деятельность должна нормироваться культурно значимыми текстами. А наша массовая информация не желает считаться с богатством русской прозаической (философской, политической, филологической, исторической и пр.) словесности, основывая свой интерес на "сиюминутном" и "всем угодном".

Приведем краткое наблюдение над современной орфоэпической культурой. Ее низкий уровень есть проявление определенных стилевых тенденций, когда новый идеал, норму пытаются установить с ориентацией на западную массовую продукцию. В предложении нового орфоэпического стиля наших СМИ есть и много загадочного, как загадочен вообще вопрос, почему может нравиться то или иное речевое поведение как навязываемый стиль общения.

Из явлений нового орфоэпического стиля (он особенно выразителен на волнах "Русского радио") наиболее наглядно следующее: 1) убыстренный темп речи, имитирующий современный ритм бытия ("прах, его же возметает ветр от лица земли") - современные дикторы словно соревнуются в пулеметности речи; 2) размазанная артикуляция, не предполагающая аристократической собранности произношения (имитация демократической раскованности на самом деле показывает попросту отсутствие артикуляционной вышколенности в технике речи); 3) интонационная сумрачность / пасмурность, не предполагающая богатства мелодического звучания (мол, как еще можно "звучать" в нашу грустную эпоху? - у телеоппонентов Доренко и Шеремета принципиально единая тональность); 4) тембральная безликость (в эфире и на телевидении стали не редкостью "глухие" голоса, что с очевидностью говорит о снижении планки требований к лицам, от которых традиционно требовались владение искусством произношения, предложение эстетической нормы в голосоведении).

Говорить "демократично" плохо, но зато так, как все, стало модно (аргумент Маяковского относительно авторитетов: "он - как вы и я, совсем такой же"). В смысле массового падения вкуса к речи наше общество продолжает оставаться тоталитарным.

Для филолога очевидно, что мыслеречевые новации нового времени должны быть основаны на культуре как знании предшествующих образцов словесности, на образованности, на организации педагогической работы по распространению риторических, культурноречевых знаний. Риторика ставит перед речедеятелем инновационные задачи творческого изобретения, создания предусмотрительной мысли, ответственной речи, выразительного и уместного слова. В некотором смысле риторическое задание состоит в том, чтобы преодолеть норму, вполне опираясь на нее. Риторическое изобретение ставит задачи создания новой общественной стилистики - а сделать это возможно только через речь.

Таким образом, значение комплекса речевых дисциплин, касающихся речевой культуры, становится решающим для формирования стиля жизни, который формируется через стиль мысли, стиль речи и воплощается в разных видах культурносозидательной деятельности. Отсутствие речестилевого и культурноречевого образования означает общественную стагнацию. В формировании образа нового ритора должны принять участие все перечисленные в настоящей статье дисциплины, вбирая весь национальный культурно-исторический опыт и развивая его по законам творческого изобретения.

В заключение - несколько обобщений:

1. Все-таки каков язык, такова и жизнь. Язык - практическое средство благоустройства общества и благополучия человека.
2. Язык - как выражение "силы ума и дара слова" - главное отличие человека. Каков язык, таков и человек. В языке - весь человек: и мысли, и слова, и дела, поскольку и слово есть поступок.
3. Речь может основываться только на культуре. Культура обобщает положительный опыт речевого творчества, указывает способы оптимального пользования речью.
4. Стиль жизни формируется стилем речи. В стиле речи - богатство или бедность мысли, вкус или безвкусица слова, изящество или убожество звукоизвлечения.
5. Через стиль речи создается общественный настрой. Основания такого настроя - в наших скрытых помыслах и страстях, а основания красноречия - страсти...
6. Поэтому опять: какова речь, таков и человек. "Скажи мне слово - и я скажу, кто ты". От "плодов уст" вкусим либо добро, либо зло. Но хочется верить, что добро.