|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Ольга Журавлёва – коренная москвичка, окончила Литературный институт имени А.М. Горького. Неоднократно публиковалась в центральной периодике, выпустила 9 поэтических сборников. Стихи её включены во многие антологии.
Руководитель «Творческого Клуба Московских Писателей», главный редактор Московского Литературного Альманаха «ЖУР-НАЛ СТО-ЛИЦА» (под эгидой Всемирной Писательской Организации), и журнала совета ветеранов «Москва за нами!». Будучи мамой 4-х детей, активно способствует организационной поддержке молодёжных фестивалей и конкурсов детского творчества.
Лауреат Литературной премии А.П. Чехова за вклад в развитие русской поэзии (2009), дипломант ежегодного международного фестиваля «Белые журавли России» (2011, 2012, 2013, 2014). Награждена медалью «За доблестный труд» (2010).
Песню на стихи Ольги «Югославия», переведённую на все славянские языки Восточной Европы, исполняла группа «Тату».
НА КРАЮ ЗЕМНОГО РАЯ
* * *
Иван родил девчонку, и велел…
Авраам родил Исаака и заплакал.
Никто из них и думать не хотел
О том, что будет дальше.
Брат на брата,
Сын на отца,
Отцы на Небеса…
Куда ни сунься — кровники слепые,
А всякая не к месту полоса
Лишь порождает распри вековые.
Иван родил девчонку, и пахать…
Авраам, молить за счастье до шаббата.
Девчонке жить, любить, детей рожать.
Исааку в перспективе брезжит Иаков.
А жизнь из междуречий и долин
Перетекла в наречия и формы,
Где всякий нарождённый гражданин
На будущее надвое разорван.
На всякий случай — мало ли чего…
А вдруг, возьмут да спросят: «Ты откуда?»
И вряд ли кто-то вспомнит про того,
О ком шепнул угодливый Иуда.
Такое двуязычие с тех пор
Сродни двояко то́ченым кинжалам.
И пикой наголо разит Егор
Змеиное раздвоенное жало.
ПЕСНЯ КОРЕННОЙ...
Пристяжные мои, не гоните —
Так недолго и шею сломать!
Распрягите коней, распустите —
В одиночку спокойней скакать
И до устали телом трудиться,
Отстегнув вспомогательных двух, —
В одиночку удобней забыться,
Колею различая на слух.
Размозжив о булыжники ноги,
Растревожить горячую кровь
На полночной проезжей дороге
Одному: хочешь — вкривь,
Хочешь — в бровь...
Эх, пропащий ледащий возница,
Ну, на кой тебя в степь понесло?
Лучше б до смерти водки напиться,
Чем вот так раскровавить чело...
Оборвав сыромятину сбруи,
Как подстреленный, наземь упал,
Лучше б, девки хмельной поцелуи,
С мокрых губ рукавищем стирал...
Где-то скачет одна коренная,
Позабыв про возницу и плеть.
А дорога до рая — без края,
И с налёта нельзя одолеть.
РУССКАЯ, И ВСЁ!
Любовь не выплакать слезами,
Не высказать потоком слов, —
Она стоит перед глазами
Судьбой Российских городов.
Резными, хрупкими крестами,
Любого русского кремля
Она парит над куполами,
Бросая в небо якоря.
За белокаменными снами
Соборной гордости былой
Она поёт колоколами,
Она зовёт набатом в бой,
Разгорячёнными ветрами
Благую весть передаёт
И деревенскими дворами
Тесней, к плечу плечом, встаёт.
Не нужно ей чужих истерик,
Обид, упрёков сгоряча;
Не зная никаких америк,
Горит тихонечко свеча —
Лик многолетнего терпенья
Из русской мудрости угла,
И это слабое свеченье
Сильнее мирового зла!
КТО-ТО...
Судьба, похоже, злой мистификатор,
И жизнь, как установлено, — игра,
А дух, непревзойдённый реформатор,
Зовёт прилечь в тени от топора...
Но пасынком коленопреклонённым
Захочет кто-то миру угодить,
Один в лесу, под куполом зелёным,
О чуде станет Боженьку просить
За всех — один... За целый мир в ответе,
С букашкой тонконогой наравне,
Слезою, как росою на рассвете,
Отмоет правду в собственной вине
И ранним утром выбелит одежды,
И разнотравье в волосы вплетёт,
За чьи-то ненадёжные надежды
Молиться будет, коли — не помрёт...
А в это время в каменных кварталах
Кому-то фишкой выпадет свой срок
И он, не закрывая глаз усталых,
Приляжет на простреленный висок,
Не ведая, что делает, безумец,
Расписываясь кровью на сукне,
И только дикий вой широких улиц
Подрагивает стёклами в окне...
...А из глуши седеющего бора,
Прореженного, точно гребешком,
Шёл кто-то торопливо, шагом скорым,
По направленью к городу пешком...
НА КРАЮ…
Здесь каждый камень вылизан волной,
Здесь каждая звезда имеет имя,
И перед каждым выпасом прибой
Луны целует молодое вымя.
Зачёсана ветрами на пробор
Любая неказистая былинка
И стелется, не зная про топор,
Доверчивая карлица-рябинка.
Здесь тонким нервом недотроги мха
Подёрнуто великое пространство,
Здесь белый волк, не ведая греха,
Живёт, не нарушая постоянства.
Здесь время занимается зарёй
И падает снегами на вершины,
Здесь соснам с поседевшею корой
Разглаживает холодок морщины.
Здесь невозможно тихо умереть,
Здесь жизнь сама клокочет в каждой жилке,
Здесь, вглядываясь, не пересмотреть
Богатств неиссякаемой копилки.
И как не удержаться на краю,
Местами небеса с землёй меняя,
Не крикнуть: «Неужели я в раю?!»
И знать, что — на краю земного рая…
РОДНОЕ
Даётся больше, чем хватаем —
От мира все ключи в руках,
Свободами перебираем
На море и материках.
Перелетаем, уезжаем,
Пересекаем рубежи
И безнаказанно бросаем
Сестёр берёзок у межи.
И вот совсем чужие звуки
Терзают вечера тоску,
И вот уже готовы руки
К пустому дальнему броску.
Озёра глаз переполняет
Альпийской свежести вода,
А туба грусти выдувает —
«Мы расстаёмся навсегда…»
Немыслимо не совпадая
С лазурной дикостью небес,
Переезжая, вытесняем
Из памяти далёкий лес,
А он за поездом по следу,
По полю, через косогор,
В надежде, что назад приеду,
Срывает головной убор —
И клёны рыжие по краю!!!
Чтоб захотелось вдалеке
Произнести — «я умираю…»
На чистом русском языке.
ПУТЬ…
Отхлестали лошадь по глазам,
Что увязло колесо по ось —
Эх, довольно клади по возам
Лошади перевозить пришлось.
Рассекая воздух да визжа
Обвивала голову змеёй
Хлёсткая хозяйская возжа
Вперемешку с пеной и землёй
Надрывая призрачную тишь.
Отражаясь в ужасе своём, —
Что же делать – терпишь да молчишь, —
Только кожа рвётся под ремнём,
Обессилев телом и умом, —
Как такое вынести уму, —
Вынатужным нервом, напролом,
Шею, напрягая, тетиву,
Тянет лошадь ненавистный воз,
Не жалея сбитых тонких ног,
И поверьте, думает всерьёз:
Кто другой — навряд ли б это смог…
БОЛЬШЕ НИКОГДА…
Сдох Трезорка.
В яму на задворки
Сволокли Трезорку мужики,
А поодаль, вглядываясь зорко,
Вороньё расселось на суки
В ожиданье трапезы привычной, —
Падальщику ль падали не взять, —
Только друг Трезорки закадычный
Над его могилкой хлопотать
Собрался́, ведь вот какая штука —
У Трезорки был сердешный друг —
Воронам-разбойникам наука,
А товарищ, не жалея рук,
Выкопал — по самую макушку,
Бедному Трезорке своему,
Чистую глубокую домушку —
Чтобы не достался никому.
Вороны до вечера галдели.
Лишь над лесом дрогнула звезда,
Чёрным бесом с дерева слетели,
Проклиная —
Больше никогда,
Где под небом продувают кости
Серые промозглые ветра —
Никогда не станут на погосте
Поминать кого-то до утра…
|
Проголосуйте за это произведение |
