|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Бывают такие люди, которые всегда возникают перед вами внезапно, как повестка в суд. Живешь себе тихо-спокойно, ничего такого противоправного не совершаешь и вдруг, бац, повестка. К чему бы это? По какой такой причине? Сильно человек начинает нервничать, волноваться, предположения разные строить, а то и вовсе возьмет какой-нибудь пустяк и ну давай раздувать из него целое преступление. Оправился, скажем, однажды в неположенном месте и вот тебе уже причина для фантазий.
Непомнящий Густав Юлианович, известный тем, что по крайней мере раз в год отсылал письма в Организацию Объединенных Наций с предложениями улучшить мировой порядок, был как раз из таких людей: всегда умудрялся объявится перед вами внезапно.
Росточка он был невысокого, но благодаря крупной кости не казался хилым. Ходил быстрым шагом, широко, носил длинные волосы и бороду, похожую на перевернутый стожок сена.
В восемьдесят восьмом году ему еще не стукнуло сорока лет и Густав Юлианович был, как всегда, переполнен проектами и оригинальными идеями. Впрочем, не как всегда, а в гораздо более значительной степени. Постукивая костылями тащилась по стране перестройка, но что греха таить - и мне, и всем вокруг, и Густаву Юлиановичу тоже казалось, что это стучит обновленное, пересаженное умными хирургами, сердце всей - от Бреста до Курил - страны.
Вот в такое время в один из весенних дней я прогуливался по улице Ленина (тогда главной в Риге) и думал о том, что неплохо бы заделаться свободным кооператором. И вдруг... Совершенно верно. Как повестка в суд передо мной явилось озабоченное лицо Густава Юлиановича, с присущим ему выражением ожидания скорого чуда. Иногда хотелось тут же обернуться и посмотреть - а не пристроилось ли оно, это чудо, уже за спиной?
- Иду из редакции "Молодежки", - сообщил он, - Статью отнес, смотри, не пропусти, обязательно прочитай. О закаливании холодной водой, о купании в проруби, ну и так далее.
- Кое-что на эту тему мне попадалось, читал.
Густав Юлианович цепко прихватил мой локоть.
- Я сам... вот уже два месяца... эффект потрясающий, просто невероятный...
- Да что два месяца? Мы года два как не встречались? Расскажи как живешь?
- Нормально живу, развелся, да ерунда все это. Ты лучше послушай...
И он увлек меня под толстые стены Планетария, бывшего когда-то православным собором.
- Ты понял? Нет, ты понял, что тебя ждет, если немедленно приступить к тренировкам? - потрошил он меня через полчаса.
- Понял, да, понял, - соглашался я.
- В воскресенье жду. В тринадцать ноль-ноль, на вокзале. Придешь?
- Приду, приду, - было видно, что Густав Юлианович отверг бы самым решительным образом любые мои возражения.
Разумеется, я не пришел. И думать об этом забыл, продолжая изобретать сюжеты на кооперативную тему и созваниваться с людьми, занятыми тем же делом. Назначались встречи, обсуждались варианты, намечались схемы, пока наконец все это не привело к рождению еще одного предприятия, чем-то с самого начала смахивающего на знаменитую фирму "Рога и копыта".
Но что-то начало крутиться, вертеться, привозиться, отвозиться и от всего этого, признаться, хаотичного движения стали оседать в карманах компаньонов вполне приличные деньги, изумляя порой самих компаньонов.
Вот в такое время в один из осенних дней я прогуливался по улице Ленина, как вдруг... Ну да, Густав Юлианович, собственной персоной, как повестка в суд. По его нездоровому лицу я догадался, что хранилище владельца оригинальных идей с нашей последней встречи уменьшилось по крайней мере на одну единицу.
- Иду из редакции "Молодежки", - сообщил он, - Статью отнес, смотри, не пропусти, обязательно прочитай. О родах в воде, ну и так далее.
- О родах?
- О родах, эффект потрясающий, просто невероятный...
- А как с закаливанием холодной водой, купанием в проруби?
- Пришлось бросить, температура стала прыгать как ненормальная: с утра тридцать пять, к двенадцати тридцать восемь, после обеда опять тридцать пять, а к вечеру скаканет бывало чуть-ли не до сорока. Одним словом, ерунда всякая. Но вот роды в воде...
Густав Юлианович цепко прихватил мой локоть.
- Приходи в понедельник на лекцию. Тридцать вторую школу знаешь? В шестнадцать часов. Учти, буду ждать. Придешь?
А наш кооператив между тем набрал обороты, напоминая прыткий локомотивчик и понесся вперед, вышибая вместо искр любезные дензнаки. Я поменял "Жигули" на "Вольво", а двухкомнатную квартиру на окраине на трехкомнатную в центре. Жене прикупил натуральную шубу и стал задумываться о собственном домишке с камином в гостиной.
Вот в такое время в один из летних дней я прогуливался по улице Бривибас (бывшей при Советской власти улицей Ленина), как вдруг...
- Запиши номер моего рабочего телефона, служба анонимной помощи больным СПИДом, я там ежедневно с десяти утра.
И Густав Юлианович увлек меня под толстые стены православного собора, бывшего когда-то Планетарием.
- Звони непременно, приходи, помощь гарантируем.
- Да?
- Не сомневайся.
Через неделю я позвонил. Зажал нос двумя пальцами и прогнусавил:"Веревку приготовил, сейчас вешаться буду, звоню просто так, потому что не верю в исцеление от СПИДа".
Густав Юлианович кажется готов был возмутиться, но видимо вовремя вспомнил о своих обязанностях и приступил к делу, увещевая потенциального самоубийцу елейным голоском, каким отпевают усопшего. Я подумал, что окажись и правда в такой ситуации (тьфу-тьфу), то наверняка повесился бы раньше, чем Густав Юлианович успел бы закончить свою речь. И, не удержавшись, прыснул от смеха.
- Как ты мог? - разгадал меня Густав Юлианович, - Ты понимаешь, куда звонишь с такой чепухой? Не ожидал. От тебя не ожидал.
Тем временем на берегу тихого озера вырос дом с камином, где я, запахнувшись в индийский халат, наслаждался покоем; а в просвете сосен виднелись черепичные крыши соседей, прогревающих по утрам двигатели "Мерседесов" и "БМВ".
Вот в такое время в один из зимних дней я прогуливался по улице Бривибас и...
- Очень хорошо, - сказал Густав Юлианович.
Он цепко прихватил мой локоть и увлек через приоткрытые двери под росписные своды православного собора, бывшего когда-то Планетарием, а до Планетария православным собором.
- Я только что из Иерусалима. Представляешь, отправился туда на велосипеде, пятьдесят долларов в кармане и ни одной визы в паспорте.
На всем белом свете существовал один-единственный человек, в чьих устах эта история не могла вызвать ни малейших сомнений. И этим человеком был конечно Непомнящий Густав Юлианович.
Мы простояли пред ликом Николы Чудотворца два часа пока длился его рассказ. Рассказ невероятный, но, забегая вперед скажу, что все факты были позже подтверждены публикациями в местной прессе и свидетельствами очевидцев из Израиля.
- А сейчас прошу тебя проникнуться святостью момента, - напружинился Густав Юлианович, сам ставший похожим на икону.
Он извлек откуда-то из недр своего пальто одинокую тонкую свечу.
- Преподношу тебе эту святыню из Иерусалима, да благославит тебя Господь Бог!
Свечечки эти продаются в Иерусалиме на каждом углу предприимчивыми арабами. Уточнять я не стал, свечечку взял, а Густава Юлиановича сердечно поблагодарил.
Но, каюсь, до дома не донес. Выкинул по пути.
А утром мне пришла повестка в суд и разумеется, как всегда, случилось это внезапно.
Дело растянулось на полгода и в конце концов я угодил в тюрьму на полных восемь лет. Дом, машину, мебель, счета в банке - все конфисковали. Жена уехала в Россию.
И, знаете, кто мне иногда приносил передачи? Вы совершенно правы - именно он.
|
Проголосуйте за это произведение |
