России всегда было трудно проявить свою подлинность, быть собой. Наверно, такова ее печальная судьба рядиться в чужие одежды и глубоко прятать свою сокровенную сущность.

Сейчас, может быть, мы проживаем такое время, когда Россия в наименьшей степени проявляет свою самобытность и раскрывает свой истинный духовный лик. В последнее время произошла не просто примитивизация жизни на всех уровнях, произошло какое-то падение в животную элементарщину: поесть, попить, продать, купить и т. д. Все более стремительно Россия проваливается в бездну. А что есть бездна для России? Это не политический хаос и не экономическая нестабильность. Бездна ≈ это духовная гибель, утрата своей идеи, своего вселенского смысла-предназначения.

Вот и ныне, как говорится, медленно, но верно история наша развивается в характерном для нее русле. Чем интенсивнее стремление втянуть Россию в пространство ⌠передовой■ западной цивилизации, тем сильнее внутреннее, порой незримое и даже бессознательное нежелание, несогласие. И понятно, что суть проблемы коренятся отнюдь не во внешней политической плоскости, где разыгрывается борьба между ⌠демократами■ и ⌠коммунистами■, между теми, кто ратует за ⌠прогрессивное■ развитие России по проторенным дорожкам западноевропейской традиции, и теми, кто отчаянно сопротивляется этому. Проблема уходит в более глубокие пласты социальной реальности, туда, где происходит мировоззренческое столкновение и определяется не политический строй, а метафизическая судьба России. Одним словом, решается заново никем не решенный, очень болезненный, но всегда актуальный вопрос ≈ кто мы есть, каково наше место в мире? И то, что данная проблема не имеет однозначного и очевидного разрешения, свидетельствует о многом. И прежде всего о нелепости всех попыток в одночасье присоединить нас к ⌠передовому■ Западу.

О кризисном состоянии западной культуры говорят давно и всерьез. Находясь в таком состоянии довольно долгий период, она истощила свой живоносный потенциал и ныне затухает, перестав в течение солидного промежутка времени производить что-либо высокое.

С Россией намного опаснее. Если Запад изловчился в ситуации ⌠духовной пустоты■ влачить (причем довольно сытое и комфортное) физиологическое существование, то Россия при духовном кризисе и физически существовать не может. И все те страшные статистические данные последних лет относительно вымирания нации, ухудшения здоровья, гибели отечественного производства, общего снижения жизненного тонуса, роста девиантного поведения, дичайшей криминализации и коррумпированности, алкоголизации, наркотизации, проституизации и т. д. и т. п. свидетельствуют об одном ≈ Россия страдает от духовного недуга^*.

Нынешнее состояние отечественной культуры можно с полным правом охарактеризовать как ⌠каменный век■.

В последнее десятилетие в российском сознании произошел мощнейший ценностный сдвиг ≈ переориентация на низший физиологический уровень существования, на уровень потребления. Налицо утрата духовной энергии нации, еще больший, чем при недавнем ⌠материалистическом прошлом■, разгул материалистической идеологии; отсутствие не только национальной идеи, но и понимания необходимости такой идеи. А.И.Солженицын охарактеризовал современную ситуацию в России как ⌠культурный базар■. А Александр Зиновьев дал еще более хлесткое определение: ⌠идейная помойка■.

Исчезает понятие ⌠большого стиля■, ⌠высоких аристократических форм■ в искусстве. Засилие американской псевдокультуры внушает уныние и опасение. Уныние ≈ потому что многомерное пространство культуры сжимается до одного измерения ≈ животного. Опасение ≈ потому что этот процесс становится нормой жизни. Высокое творчество, требующее духовно-нравственного напряжения личности, перестает быть актуальным. Большинство склонно к мировоззрению декаданса ≈ ⌠хлеба и зрелищ■!

В интеллектуальном плане нынешний кризис был подготовлен лукавым теоретизированием, в результате чего интернационализм советского периода сменился на космополитизм постсоветской эпохи. Возврата к подлинным национальным российским ценностям не произошло.

Если советский интернационализм характеризуется нивелированием культурного своеобразия по линии социальной стратификации (статус пролетариата ≈ мандат полноценной личности) и жестким формационным детерминизмом, то постсоветский космополитизм ≈ подчинение диктату одной культуры (американоцентризм), перенятие норм и стандартов англо-американского образа жизни, деление культур по принципу удаленности и приближенности к ⌠передовой■ цивилизации. В итоге ≈ пренебрежение национальным своеобразием, культурологический дальтонизм, сползание на периферию технологически развитых цивилизаций. Этот процесс сопровождается сознательным искажением культурно-исторической самобытности России. Популяризируются и распространяются мифы о неполноценности, ущербности, отсталости русского народа. А непреходящие ценности отечественной культуры или не замечаются, или сознательно игнорируются. Негативное выставляется, позитивное умалчивается или дискредитируется. В результате ≈ выработка ложного сознания, отсутствие положительного культуротворческого идеала.

Итак, каменный век ≈ это эра потребления, век утраты смысла жизни, веры в высшие (непотребительские) ценности бытия. Происходит взращивание новой породы человека ≈ HOMO CONSAMPTOR (человек потребляющий).

Совершенно очевидно, что тяжелое кризисное состояние, в котором оказалась сегодня Россия, имеет ряд причин, далеко выходящих за рамки политико-экономических измерений бытия. Мировоззренческий вакуум, образовавшийся в результате разрушения основополагающих ценностей предшествующей социально-политической системы, ввергает российский социум в состояние хронической нестабильности. ⌠Сейчас в России создалась редкая ситуация, которую можно обозначить как мировоззренческий коллапс. Ушло мировоззрение, дискредитировавшее себя, но еще не успело сформироваться другое, которое по идее должно было бы его вытеснить. На огромном евразийском пространстве не оказалось строго очерченных мировоззренческих контуров Бытия■^*. Идеологические доминанты советского периода ушли в небытие, и опасность в том, что само ценностное пространство России может постичь такая же участь. Духовно-ценностное небытие России ≈ угроза номер один.

В такой ситуации речь о глубинном кризисе всего бытия не является ни преувеличением, ни нагнетанием страстей. Это диагноз. А.С.Панарин отмечает, что ⌠речь идет о каком-то системном кризисе, который затрагивает не отдельные частные сферы - политику, экономику, культуру, нет, - ныне находится в кризисе социум в целом■^**.

Отсутствие четких ценностных ориентации, единой перспективы общенационального развития приводит к хаосу, в политико-экономической и духовно-нравственной сферах.

Выход из кризиса фактически равнозначен выбору исторического пути, той модели общественного бытия, которая наилучшим образом соответствовала бы культурно-историческим и национальным особенностям России.

Современная ситуация в России может быть охарактеризована как ⌠глобальная вестернизация■ общества на всех уровнях: на внешнем ≈ политико-экономическом и на внутреннем ≈ религиозно-духовном. Процесс интенсивной вестернизации говорит о том, что сознательно отдается предпочтение одной линии цивилизационного развития. Понятно, что данное предпочтение не является результатом глубокого продумывания Имеет место механическое перенесение тех норм и стандартов, которые сформировались в принципиально ином культурном контексте. Такое положение вещей не может не вызывать опасений и закономерных возражений.

Человечество в своих глубинных метафизических основах ≈ единый ⌠организм■. Но игнорирование культурных особенностей эмпирического бытия различных народов ≈ опасная тенденция. Развитие человечества в рамках какой-либо одной доминирующей традиции способно нанести ущерб остальным культурным регионам, а в конечном счете ≈ стереть их с горизонта исторического бытия.

Особое сомнение вызывает чрезвычайно интенсивное внедрение американских ценностей в отечественную культуру^*.

Неоправданность прямых заимствований-переносов (преимущественно в политико-экономической сфере, но и не только) выявляется общим несходством социокультурных моделей России и Запада (в особенности Америки). Умаление значимости духовной культуры приводит к неразличению своеобразия этих моделей, которые глубоко укоренены в культурно-исторической традиции данных народов.

При изучении социальных закономерностей нужно учитывать то обстоятельство, что социальная реальность не автономна, а органично вписана в целостность жизненного мира.

Возникает следующая дилемма: стала ли вестернизация возможной из-за духовного кризиса или же кризис произошел вследствие вестернизации. Иными словами, что причина, а что следствие? И здесь есть опасность попасться в порочную сеть логического круга. Совершенно очевидно, что именно общее духовное послабление делает возможной вестернизацию, которая в свою очередь усугубляет кризис, т. к. блокирует проявление национального самосознания. Налицо главное ≈ забвение русской идеи.

И нужно признать честно, что во многом причина нынешнего кризиса коренится в нас самих. Справедливы слова С.П.Пыхтина, специалиста в области государственного права, которые он высказал в статье ⌠Русская национальная идея и современность■: ⌠Не коварные американцы, не алчно-хитроумные евреи, не фанатичные тюрки-мусульмане и, конечно же, не наглые инородцы, а именно русские, составляющие абсолютное большинство граждан, довели Россию до величайшей национальной катастрофы, государственного распада и экономического коллапса. Их неожиданно проснувшиеся фантастическая лень, предельное равнодушие и патологическая жадность. Они исполнители, все остальные ≈ в лучшем случае ≈ только соучастники■^** .

Бесспорно, кризис имеет внутренние причины. Но преувеличивать их не стоит, сводя всю неурядицу нынешнего бытия к врожденой порочности русского духа^* .

Приостановить гибельную для России вестернизацию представляется только лишь одним путем ≈ обращением к своим национальным истокам.

Сейчас также необходимо понимание, что процессы озападнивания происходят на двух уровнях: внешнее (⌠интервенция извне■) насильственное навязывание инокультурной идеологии (вестернизация социума); и внутреннее добровольное принятие инородной идеологии (вестернизация духа).

Первый случай ≈ частичная вестернизация, вещь противная и опасная, но не гибельная; полная вестернизация процесс необратимый, ибо свидетельствует о разрушении ценностно-смыслового единства национальной культуры и ее гибели.

Вестернизация ≈ сигнал кризиса, она возможна там, где предаются забвению национальные ценности. Единственным противоядием вестернизации является восстановление в полном объеме забытых и поруганных национальных идей. Иными словами, выход из кризиса, спасение России можно искать только на путях русской идеи. Но для этого нужно знать, чем она является, а чем нет.

Чтобы постичь глубину русской идеи, необходимо кратко затронуть антропологическую проблематику.

Сущность человека может быть охарактеризована как единство, состоящее из трех взаимозависимых, но несводимых друг к другу уровней, а именно ≈ биологического, социального и метафизического. Соответственно, человеку присущи три мотивации бытия: биологическая, связанная с различными природными инстинктами и физиологическими потребностями; социальная, определяемая стремлением к реализации личности в обществе; метафизическая, выражающаяся в стремлении постичь трансцендентную сферу (сущность человека, смысл его жизни и смысл бытия) и ответить на вопросы ⌠Зачем я живу?■, ⌠Зачем мир?■, ⌠Каков финальный исход вселенной?■ и т. д.

При недооценке любого из этих уровней происходит редукция целостности человека до одной его составляющей.

Так, если свести человека к биологическому началу, то получится бездуховное животное, если к социальному, то социальный конструкт, если к метафизическому, то бесплотный дух. Полноценность человеческой личности заключается именно в единстве этих трех начал. Уберите любое начало, и личность распадается. Каждое начало необходимо, но недостаточно.

Специфика человеческого бытия ≈ в наличии метафизического уровня, в способности к вопрошанию о высшем смысле бытия. Здесь самый хрупкий и самый незаметный пласт личности и по этой причине ≈ часто игнорируемый и дискредитируемый. Ведь значимость физиологического очевидна ≈ без нее физическая смерть; важность социального также высока ≈ личность существует в социуме и без него обречена на вырождение. Поэтому сущность человека часто ограничивается биологическим и социальным.

А вот метафизическое незримо, ибо без него человек и физически жив и может полноценно функционировать в социуме. Но только лишь способность к выходу за пределы биологического и социального существования характеризует человека в подлинно человеческих терминах. Это та высота, которая делает человеческое существование проблематичным, трагическим, но и подлинным. Качество истинной человечности характеризуется способностью к метафизическим исканиям.

Очень важным оказывается то, как различные культуры отвечают на этот запрос человека, как они удовлетворяют потребность личности в метафизическом восхождении.

Здесь следует отметить факт серьезного расхождения путей западной и русской метафизики.

Особенность западной метафизики состоит в том, что она ставит рациональные пределы метафизическому порыву. Отсюда противоречие между экзистенциализмом и позитивизмом. Такими разными по форме, но одинаковыми в сущности, ибо они продукты единой неметафизической западной культуры, которая ограничивает подлинно метафизическое созерцание или грубо рациональными или иррациональными способами. Так, если экзистенциализм, мечась в пароксизме отчаяния перед отчуждающей абсурдностью мира, пытается ⌠натянуть■ на бытие индивидуальные проекты, создает только видимость поиска высшего начала бытия, то позитивизм вообще табуирует зону метафизической рефлексии, вменяя ей прагматическую нецелесообразность и логическую некорректность.

У русской философии в этом плане есть одно неоспоримое преимущество. Зона метафизической рефлексии узаконивается, что не может не отразиться на всем облике русской культуры. Здесь сокровенное зерно того, что принято называть ⌠русской идеей■. Она является не плодом умозрения отдельных мыслителей. В ней заключен совокупный духовный опыт и духовная практика целостной философской традиции^*.

Существует ⌠классический■ набор ценностей, составляющий подлинный смысл русской идеи: ее сотериологический (спасительный) характер, стремление к всеединству и соборности, поиск Высшей Правды и Высшего Смысла жизни. Несомненно религиозная сущность русской идеи соответствующим образом характеризует внешний облик и внутреннее содержание русской культуры. Но свою религиозность русская идея приобрела благодаря тому, что наша философская мысль смогла удержаться на высшем (метафизическом) уровне бытия, которое означает вечное вопрошание о смысле сущего.

Такова специфика русской идеи ≈ способность к метафизическим вопрошаниям. Вот поэтому замечательный отечественный философ А. В. Гулыга говорил, что ⌠вопрос о смысле жизни есть новый вопрос, поставленный русскими■. Западная философия не знает вопроса о высшем смысле бытия именно в той форме, какую он имеет в контексте русской культуры. Одержимость смыслом, поиск Высшей Правды ≈ то, что отличает русскую культуру. Это прекрасно выразил русский мыслитель серебряного века Вяч. Иванов в своей работе ⌠О русской идее■: ⌠Основная черта нашего народного характера ≈ пафос совлечения, жажда совлечься всех риз и всех убранств, и совлечь всякую личину и всякое украшение с голой правды вещей■^** .

Обретение смысла-правды возможно только через разоблачение неправды мира. Смысл здесь становится категорией не гносеологической (т. е. познавательной), а онтологической (т. е. бытийной) и этической. Поиск смысла, но не индивидуального и частного, а абсолютного ≈ характерное отличие русской философии. Известный исследователь русской философии С.С. Хоружий говорит, что ⌠понятие смысла обладало, как и понятие всеединства, магической привлекательностью для русских философов. Смысл сущего именно и понимался как его корень в Боге, его причастность Абсолютному, внутренняя соотнесенность с Ним, его ⌠идея■, в терминах платоновской традиции. Смысл ≈ определяющая характеристика сущего, и любое явление надлежит рассматривать, прежде всего, в его смысловом измерении, где раскрывается его связь с Абсолютным. Дело же философии ≈ реально осуществлять это рассмотрение явлений в смысловом измерении. Очевидным образом, это ≈ установка чистого и последовательного онтологизма, и она полностью господствует в русской философии■^* . Потому смысл жизни есть ее причастность абсолютному, внутренняя соотнесенность с ним, вне которой жизнь, взятая в своей голой эмпирической наличности, представляет некий пустотный акт, лишенный ценности и значимости.

В русской философии поиск смысла воспринимается как восстановление разрушенной связи с Абсолютом. Этот разрыв переживается каждым индивидуальным сознанием как личная трагедия и выражается в чувстве тоски, скорби, вселенского одиночества. Здесь нужно вспомнить Достоевского, говорившего, что русский от тоски по высшему смыслу и застрелиться может. И решение вопроса о смысле жизни ≈ преодоление онтологического разрыва, восстановление бытийной полноты и преодоление смерти. В русской философии проблема смысла жизни решается в надбиологическом и надсоциальном контекстах.

Именно такое качество вопрошания высшего смысла более всего непонятно на Западе^** .

Иными словами, русская идея выражает сущность православного христианства, которое ориентирует человека на молитвенный подвиг и духовное подвижничество. Забота о хлебе насущном ≈ не главная забота человека в мире ≈ так можно кратко выразить основное содержание русской идеи.

После этого становится понятным истинный смысл вестернизации: отбить тягу к исканию высшего смысла жизни, прельстив человека изобилием материального достатка. И пока что, к великому сожалению, вестернизация совершает свое ⌠триумфальное шествие■ по исстрадавшейся земле русской.

Ныне русский человек сбит с толку: он не привык жить в пространстве только лишь физиологического потребления. Восприятие мира в метафизических тонах ≈ сущность русской идеи и русской жизни. Теперь русские впадают в потребительское уныние: потреблять мало ≈ нужно вопрошать, искать Правду и Смысл. Вот эту способность и пытаются отобрать у русского человека. Отбивается тяга к метафизическим вопрошаниям и прививается вкус к насыщению и души, и тела вторичными продуктами ⌠современной цивилизации■.

Многие понимают фальш нынешней идеологии и сознательно отказываются принимать соучастие в этой вакханалии ⌠демократических■ преобразований. По словам В. Гущина, современного журналиста, известного своими публикациями по проблемам имперской политики: ⌠Все, что сейчас происходит с нашей страной, русскому человеку органически чуждо. Он нутром чувствует ≈ не может не чувствовать, ≈ как исчезает геоисторический, а главное, ≈ нравственно-психологический ареал его бытия, как уходит из-под ног, распадается на куски почва родного Отечества, исчезает душевная субстанция, на протяжении веков формировавшая русский национальный характер■^*** .

Интенсивность разрушения русской культуры начинает внушать серьезные опасения за будущее нации. Из всего комплекса факторов, порождающих кризис, можно выделить два: субъективный и объективный. Первый предполагает наличие субъекта ≈ источника кризиса, коим и является нынешний курс проводимых в стране реформ и властные структуры, осуществляющие такую политику социальных преобразований.

Изменение политики, с этой точки зрения, должно привести к изменению общего состояния дел. Страну можно вывести из системного кризиса, поменяв вектор социально-политических преобразований. Такого взгляда придерживается академик Г.Осипов: ⌠И все то драматическое, что происходит с человеком и обществом в России, ≈ это в значительной степени результат социальных действнй конкретных властных структур, конкретных людей, включенных в эти структуры, и за это они должны нести социальную ответственность■^* .

Это оптимистический взгляд на сущность происходящего. И во многом он справедлив, ибо люди должны нести ответственность за содеянные преступления. Но сложность и драматизм ситуации заключается в том, что имется еще и объективная причина. Такая причина носит промыслительный характер, и устранять ее внешней манипуляцией и перестановками в политической сфере бесполезно^** . Данный кризис может быть рассмотрен как испытание или наказание. И если он не проходит, значит, еще не время. Полагаться лишь на политическую сферу значит тешить себя иллюзиями.

Конечно, речь не идет о призыве к политической индифферентности. Честные политики обязаны бороться против бесчестной и антинациональной власти. Дело в том, что политические преобразования не должны становиться самоцелью. Необходимо осмысление всей полноты кризиса, происходящего в России. А это достигается иными (неполитическими) способами.

На то, что нынешний кризис в России носит промыслительный характер, наталкивает факт необычной схожести ситуаций в начале и в конце века. ⌠Если бы кто-нибудь предсказал еще несколько лет тому назад ту бездну падения, в которую мы теперь провалились и в которой беспомощно барахтаемся, ни один человек не поверил бы ему. Самые мрачные пессимисты в своих предсказаниях никогда не шли так далеко, не доходили в своем воображении до той последней грани безнадежности, к которой нас привела судьба. Ища последние проблески надежды, невольно стремишься найти исторические аналогии, чтобы почерпнуть из них утешение и веру, и почти не находишь их. Даже в Смутное время разложение страны не было, кажется, столь всеобщим, потеря национально-государственной воли столь безнадежной, как в наши дни; и на ум приходит в качестве единственно подходящих примеров грозные, полные библейского ужаса мировые события внезапного разрушения великих древних царств. И ужас этого зрелища усугубляется еще тем, что это есть не убийство, а самоубийство великого народа, что тлетворный дух разложения, которым зачумлена целая страна, был добровольно, в диком, слепом восторге самоуничтожения, привит и всосан народным организмом■^*** .

Такими мрачными и бесперспективными строками начинается статья русского философа С. Л. Франка ⌠De Profundis■, написанная им в 1918 г. Эта статья, сборники ⌠Из глубины■, ⌠Вехи■, да и вообще многое из написанного русскими религиозными философами конца XIX ≈ начала XX века имеет самое прямое отношение к политическим, социальным, духовным реалиям сегодняшнего времени. XX век уготовил России поистине трагическую судьбу. Мрачные пророчества Достоевского (и страстные попытки предохранить от них Россию его философскими последователями) относятся не только к 17-му году. То самоубийство великого народа, тот тлетворный дух разложения, о котором говорил Франк, продолжаются и поныне. Ведь если во всем сборнике ⌠Из глубины■ поменять слово ⌠социализм■ на ⌠демократию■, а ⌠интернационализм■ на ⌠космополитизм■, то все написанное 80 лет назад может быть отнесено к настоящему моменту. Над этим стоит призадуматься.

Можно по-разному оценивать свои возможности в преодолении сложившегося кризисного состояния: от активной политической деятельности по свержению сегодняшнего режима до покаянно-молитвенного упования на благость Всевышнего и чаяния надежды на спасение. Но нельзя быть безразличным. Нельзя ⌠зрелище гибели собственной родины созерцать с точки зрения чисто научной любознательности■.

Существуют попытки объяснить нынешнее духовное ослабление России усталостью от бурного политического прошлого. Так, современный исследователь русской культуры И. В. Кондаков считает, что складывающаяся в российском обществе ⌠зона безразличия■ является благодатной почвой для образования нового типа духовности: ⌠может быть, это какая-то иная духовность, некое ⌠инобытие■ духа, зачатки ⌠третьей культуры■: в этой дорефлексивной аморфности ⌠снимаются■ крайности тоталитарной и либеральной культур, изживается правый и левый радикализм, экстремизм, формируются исподволь новые нормы жизни и соответствующей ей культуры■^* .

Мы не можем согласиться с такой трактовкой происходящего ныне. Ибо скорость распада социума намного опережает формирование чего бы то ни было позитивного. Чаемая ⌠иная духовность■ просто-напросто не успеет образоваться. Нынешний период не переходный, он чреват гибелью, если ничего не изменится радикально. Мы имеем дело не со ⌠сменой цивилизационной парадигмы■, а с ⌠деструкцией культурного ядра■, которая сопровождается еще и внешними ⌠преобразованиями■, истинный смысл которых - уничтожение культурно-исторической целостности России. Очень многое зависит от осознания самого наличия кризиса. Это первый шаг к его преодолению.

Протестантская идея личного накопления не может найти нравственного оправдания в исконно православной среде. В условиях нынешней России мы имеем наглядную картину столкновения двух идеи, двух мировоззрений. Некоторые современные ⌠специалисты■ но рыночной экономике объясняют неуспешный ход реформ так. В России велики инерционные, ретроградные силы, тянущие страну вспять, широко распространены стереотипы относительно порочности буржуазного общества. Все это тормозит рыночные реформы.

Дело, конечно же, не в том, что столкнулось старое отжившее и новое жизненное. Столкнулись два мироощущения: протестантский идеал личной наживы и православное неприятие земных благ. Если нас окончательно ⌠поставят■ на рыночный путь развития (особенно в его американском варианте), то необходимо будет заменить религиозные святыни. Тогда Россия прекратит существование как социокультурное образование.

Генетическое неприятие западных, в особенности американских ⌠благ■ у нас в крови. ⌠Худосочные идеалы общества потребления■, по блистательному выражению о.Иоанна Экономцева, никогда не были высшими ценностями русского народа. Но сколько было попыток переделать Россию, реформировать ее по ⌠цивилизационным■ (западным) стандартам. Никогда ничего (или почти ничего) не получалось. Кратковременные увлечения были, они возникают время от времени. Русский человек воспринимает Запад, как ребенок игрушку ≈ посмотрит, поиграет да и забросит куда подальше.

Запад силен экономически и технократически, мы сильны духовно. У них ДУХ СИЛЫ (правовой), у нас СИЛА ДУХА (нравственного, религиозного). Лучшие на Западе страдают, да и страдали всегда от придавленности бытовым утилитаризмом. Не стоит забывать, что материализм, дарвинизм, атеизм, позитивизм, массовая культура пришли к нам с Запада. Болезненность и монструозность западных культур слишком очевидна, ибо нравственная деградация охватила собой все уровни культурного бытия: и элитарный, и массовый.

Можем ли мы допускать ошибки, неудачи и провалы, в которых погрязла западная цивилизация? Разменяем ли мы чистое, светлое, вечное на грязное, пошлое, примитивное? Сейчас Россия буквально захлебывается от духовных и материальных нечистот, которые сбрасывает на нас Запад. К сожалению, мы ориентируемся не на лучшее в западной культуре, а на самое отвратительное. Оно неумолимо входит в плоть и кровь (особенно подрастающего) поколения, отравляет его духовно и превращает в дегенератов тех, кому через 10≈15 лет нужно будет управлять страной.

Итак, Россия на грани очередного соблазна (утопии). Нельзя сказать, что Россия уже соблазнилась полностью и окончательно пошла чужим путем. Сопротивление есть, и оно достаточно велико, и скорее всего оно будет нарастать. Постепенно наступает не только экономическое, но и духовно-нравственное прозрение. Есть надежда на то, что пещерная идеология обогащения перестанет быть тем разрушительным соблазном, который уводит Россию с ее пути.

Основная проблема сегодня не в экономике. Идет борьба за переделку национального сознания русских, которым упорно внушается (порой инкриминируется), что они неполноценный народ, т. к. не могут усвоить ⌠цивилизационные■ каноны ⌠нормального■ человечества. В действительности это боязнь мощи русского духа, русских просторов, русского характера. Язва русофобии растлевает тело народной души не одно уже столетие* . Это страшная болезнь, особенно если ею больны русские.

Нынешняя кризисная ситуация безусловно представляет опасность. Сейчас, по словам В.Н.Шердакова, происходит ⌠беспрецедентная в истории человечества пропаганда наживы■. Но эта ситуация имеет и свою ценность. Когда смертельная угроза нависает над жизнью, то раскрываются ранее неведомые силы, которые спасают ее. Нельзя только поддаваться соблазну комфортной, сытой, но абсолютно бессмысленной жизни, которая ничего, кроме духовного рабства, не может принести.

Бытовой западный суперкомфорт ≈ смерть для России. И если ⌠Бог умер■, то это касается протестантских стран. России нужно не уподобляться Западу, а помогать ему самому выйти из духовного тупика, в котором он давно находится. ⌠Духовно-культурной же и геополитической реальностью мы станем лишь тогда, когда прекратим бездумно повторять чужие идеологемы, вроде ⌠мирового коммунизма■ или ⌠нового мирового порядка■; когда задумаемся над собственным путем и начнем исполнять свою, для нас написанную партию в мировом концерте. Когда, наконец, поднимем взгляд горе, прекратив созерцание двнжения чужих подошв■^** .

Очень точная характеристика нынешнего состояния, данная современным политологом и литератором А. Фоменко.

В последнее время в нашей стране произошла смена духа познания на дух предпринимательства, а в действительности откровенного стяжательства. Ибо истинное предпринимательство заботится о всеобщем благе.

Духовно-нравственный императив сегодняшнего времени заключается в том, чтобы развивать некоммерческое начало в человеке. И как бы ни старались экономисты типа Хайека или современных российских реформаторов доказать, что главное в жизни экономическое благосостояние личности, главное ≈ все же другое.

Сейчас необходимо глубокое продумывание причин общей нестабильности России, которая коренится не столько в политико-экономической, сколько в духовно-нравственной сфере. Требуется радикальная переоценка существующих ценностей ≈ разворот от псевдоидей демократического прогресса к подлинно духовно-культурному осмыслению целостности исторического бытия России.

⌠Распалась связь времен■ ≈ вот формула, по которой живет Россия в последние сто лет. Распалась она в 17-м, распалась она и в 91-м. 17-й перечеркнул опыт дооктябрьского периода, а 91-й вообще перечеркнул все, в том числе и будущее. Теперь Россия не только без прошлого, но и без будущего.

Есть ли выход, есть ли спасение? Конечно. Отчаиваться нельзя. Россия выходила и из более трудных ситуаций. И сейчас Россию спасет крест. Вертикаль - сыновняя любовь к предкам, почтительное отношение к истории, которое даст нам возможность извлечь оттуда ценнейший опыт, богатейший материал, накопленный предшествующими поколениями. Горизонталь - братская любовь друг к другу, объединение наличного интеллектуального и нравственного потенциала в настоящем. Точка пересечения ≈ место встречи прошлого и настоящего, вековой мудрости и молодой энергии. Эта точка - скрещение времен, судеб, смысла.

Чтобы совершить прорыв к своей цивилизационной подлинности, необходимо избавиться от, к сожалению, уже глубоко укорененного представления о советском периоде как о провале в истории. Тогда станет очевидно и понятно, почему американский протестантизм опаснее для России, чем советский атеизм.

Конец XX века - время господства идеологии постмодерна. Поощряется распад духовно-нравственных ценностей. В этой ситуации все более отчетливо проявляется тенденция рассматривать христианство через призму современности. Современность начинает судить христианство: что не вписывается в ее каноны, то отсекается как устаревшее. В действительности сама современность должна быть оценена с позиций христианства, с позиций вечного и абсолютного. А для России такое соотношение христианства и современности имеет принципиально важное значение. Не политические доктрины и не проекты социально-экономических преобразований помогут России. Сейчас как никогда мы нуждаемся в религиозной, нравственной идее, ибо процесс духовного оскудения человека достиг небывалых размеров.

Идеология плюрализма, которую активно сегодня внедряют, ничего, кроме распада личности, принести не может. Задача, которую предстоит решать в ближайшем будущем, чрезвычайно сложна. Как, не впадая в деспотизм, дать достойный ответ на вызов современной либеральной цивилизации, стремящейся сокрушить любые столпы истинности (и религиозные в том числе, а может быть, даже и прежде всего). Конечно же, Православная Церковь с се жесткой духовной вертикалью и твердыми нравственными устоями представляет собой небывалую ⌠угрозу■ для ⌠свободной■ личности, живущей в ⌠цивилизационном■ измерении безосновной многоголосицы.

Возрождение России возможно только через возрождение и дальнейшее самораскрытие православного духа.

Россия вновь блуждает, и есть опасность набрести на чужой путь. Рыночная идеология ≈ противоестественная идеология для человека, а для русского человека в особенности. На Россию надежда. Она может указать миру выход из глобального кризиса, может дать образец подлинного человеческого существования, духовно-нравственной аскезы ограничения непомерных потребностей современного технологического человечества, живущего в условиях разрастания потребительских инстинктов. Это не просто русская идея, это русское призвание.