В Санкт-Петербурге в ноябре 1999 года увидел свет сборник прозы Валерия Суси "От судьбы не уйдешь". Туда вошли произведения в основном последних двух лет, о которых вскользь говорится в приведенной ниже статье, которая в сборнике играет роль послесловия.

С русского на финский не переводится.

В Хельсинки уже четвертый год живет горячий финский русский, наш человек в стране Суоми, который отделен государственной границей от большинства своих читателей из-за, казалось бы, сущей безделицы, чернильной закорючки, шальной записи в советском паспорте: "финн".

Писатель оказался на родине своих предков, в Финляндии, где обыкновенно говорят и пишут по-фински, а массовый читатель остался в России. Впрочем, писателем еще нужно было стать, а это произошло только после пересечения границы. Что сыграло решающую роль в такой метаморфозе: особые условия жизни в стране социального благополучия? Или превращение русского языка из бытового в чисто литературный? В чем тут разгадка? Действительно, вопрос вопросов: как, можно сказать, обычный советский человек стал писателем?

Валерий Суси начал сочинять прозу еще в Риге, будучи совсем молодым двадцатилетним юношей. Сполна отдал долг романтическому рассказу, теме любви, дарующей человеку счастье, и, естественно, любви несчастной. Ныне он не выдумывает подобных историй, а пишет про жизнь реальную, то есть о том, что лично пережил. Ведь писатель всегда о своем, но своим для него теперь стал весь мир.

Некоторые работы писателя откровенно автобиографичны. Начатая в июне 1998 года документальная повесть "Смерть меньшевика" (опубликована в журнале "Дружба народов" № 1 за 1999 г.) с хронологической последовательностью воспроизводит финальную часть рижской биографии, ту осмысленную и описанную к настоящему времени часть, которая предшествовала отъезду в Финляндию (некоторые другие литературные фрагменты авторской биографии остались пока за рамками нынешней публикации). Читатель этой повести ощутит себя рижским социал-демократом времен перестройки энд гласности, активистом, занятым выпуском партийной газеты "Меньшевик". Он (то есть, персонаж повести, а заодно и читатель) еще верит, искренно и наивно, в праведность великого дела, к которому приобщился.

В "Смерти меньшевика" автор возвращается к тому короткому моменту недавней отечественной истории, когда пришли в движение тектонические пласты культуры, которые полвека, в течение нескольких поколений наносил советский ток времени, подобно грязевому селю с гор. Читаемые еще в детстве книжки из карманной серии "Пламенные революционеры", фильмы о первых большевиках (а других-то фильмов было немного), - на бессознательном уровне инфицировали разум, пожалуй, каждого из нас пафосом борьбы в рядах РСДРП. И вот теперь, в реальном времени, а не в киношной придумке, развивается жизненный сюжет, в котором перед героем открылась почти фантастическая возможность открутить назад колесо истории, от коммунистической тирании куда-то в сторону буржуазных свобод, впрочем, понимаемых по незнанию, буквально. Так в незатейливое советское мироздание, сформированное в строгом соответствии с учебниками истории, вторгается соблазн, возможность выбора: можно снова выбрать одну из двух политических сил, - стать большевиком и меньшевиком. Герой принял решение стать меньшевиком (ну, не большевиком же!). Под знаменами социал-демократии - против ее же порождения, против останков большевизма. Ну, чем это хуже выдуманных сюжетов из книжек жанра научной фантастики!

Новоиспеченный меньшевик идет в своей борьбе до конца, и очень быстро достигает географических пределов демократии. И вот собственными руками герой способствует воссозданию государственной границы, отделяющей Латвию вместе с родной Ригой, от России, то есть от родины духовной, от русского языка, от великой литературы. Закон о языке затыкает рот и останавливает руку с пером. Не смей думать по-русски! Только на латышском!

Неприемлемая для евразийских просторов западная демократия (и социал-демократия, в частности) оказалась вовсе неуместной в суверенной Латвии. Герой повести, росший с младенчества в Риге, в силу непостижимого здравым умом колдовства, будто в страшной сказке, оборачивается чужаком. Тут явно поработал злой волшебник. Всякий, кто не латыш, тот почти уже и не человек. Социал-демократические мечтания не выдерживают столкновения с такой реальностью. Меньшевик умирает в душе героя. Следом приходит смерть и партийной газете "Меньшевик".

Тюрьма души.

Эмиграция - дай Бог читателю никогда в жизни не узнать на своей шкуре всего того, что прячется за этим словом. Говорят, в эмиграции не сладко. Можно жить в достатке, но что делать, если у человека русская душа? Впрочем, не все так просто. Не все однозначно. Есть ведь зов предков, которых называли еще ингерманландцами. Сохранились в памяти рассказы матери о депортации и собственные воспоминания о мытарствах из-за нестандартного этнического происхождения. Проблемы возникали и в детстве, и позже, при попытке трудоустроиться по призванию. Своего происхождения Валерий не забывал никогда, особенно теперь, в Финляндии. Но все же…

Что теперь делать? Полностью выбросить из памяти былую жизнь? Вытравить из себя ностальгию, - выплеснуть воду вместе с ребенком. И чего там (там, теперь уже о России, как о чужой стране!) было хорошего? А было ли там хорошо? Пожалуй, каждый эмигрант задумывался над этим вопросом. Наверное, исподволь, бессознательно любой из них пытался сформулировать мысль, которую можно было бы назвать "идеей отторжения прежней родины". Некоторые весьма преуспевают на этом поприще (свежий пример - сын Н.С. Хрущева). Но Валерий Суси неудачник… ему не удалось отторгнуть себя от страны, в глубине которой, в деревне Червянка Тюменской области он родился пятьдесят лет тому назад. Однако симптомы этой болезни дают о себе знать в творчестве писателя. Наверняка в момент такого вот приступа отторжения был написан рассказ "Друг наркомана".

Здесь автор показывает тот мир, из которого успел уехать в тихую благополучную страну. И надо сказать, показывает его не самым симпатичным из миров. Главный персонаж ворует талантливо написанные рассказы своего умершего друга-наркомана (да и не друг он ему вовсе, за тетрадкой с рассказами только и приходил). Однако начальница опередила - украла чужие рассказы быстрей. Что значит профессионализм!

События развиваются во вполне благополучной редакции. А все персонажи - один другого омерзительней: пропащий, хоть и озаренный талантом, наркоман; внешне преуспевающий сотрудник редакции, но бездарный прозаик, пытающийся хоть от чужого кусочек отколоть, раз уж от Бога ничего не дано; талантливая… в сфере интриг женщина, главный редактор издательства. Единственное светлое пятно (как бы луч света в советском царстве) - бывший стукач, который в недавнем прошлом закладывал всех их "куда надо" за диссидентские настроения. Таков набор "героев" рассказа. Подобным образом нарисовать сцену из отечественной жизни мог, пожалуй, отъявленный "чернушник". Но нет, Валерий Суси вовсе не таков. Рассказ "Друг наркомана" стал в его творчестве всего лишь завихрением, этаким протуберанцем на Солнце. Произошел выброс лишнего пламени, и светило продолжает согревать души читателей, а не сжигает их живьем.

Отрыв от Родины проявился и в рассказе "Тюремный дневник". Эмигрантская жизнь давит на писателя стотонным домкратом. Среди чужих лиц, чужих глаз, в чуждой языковой среде персонаж рассказа ощущает себя заключенным в тюрьме. Заметьте, не в простой тюрьме, а в заграничной. Там есть все: первоклассная по понятиям страны советов еда, одежда, спортивные тренажеры, телевизоры, компьютеры. Но там герою рассказа жить невыносимо тяжело. Одинокий, без языка он вынужден завести дневник, чтобы делиться с бездушной холодной бумагой своими заветными переживаниями. Наконец, появляется "новичок", заключенный из Югославии, который кое-как понимает по-русски. Но попал он сюда из тех районов своей родины (из Косово), где все русское принято ненавидеть. Единственно возможный собеседник главного героя - заведомый враг. Новое обстоятельство усугубляет положение заключенного, который обречен на полное одиночество. Это ад на земле. Безвыходное и бесконечное мучение.

Оба названных выше рассказа Валерий Суси написал в ноябре 1998 года. Видно, поздняя осень не располагает к радужным мыслям. Конечно, автор не тождественен его герою в своих чувствах к прежнему отечеству и к нынешней стране обитания. Они по-разному видят проблему расставания с былой родиной. Одно несомненно - именно тяжелое переживание разлуки с Россией спровоцировало новый творческий порыв (прорыв!). Тогда же, в ноябре 1998 года Суси берется за написание повести "Базар, вокзал, милиция". Как принято говорить, рубежное произведение. В 1996 году писатель уехал из страны, а к излету 1998 года покинутая страна вернулась к нему как образ родины.

Рижский треугольник.

Из мрака казематов (через тюремный дневник), сквозь двухлетний слой времени (1996 - 1998), в душе писателя возрождается образ родины. Из глубины памяти, еще из раннего детства воссоздается треугольник в центре Риги между базаром, вокзалом и милицией (повесть "Базар, вокзал, милиция"). Это, конечно, не картинка в розовых тонах, а вполне реалистичное, порой пугающее безжалостностью изображения, полотно. К примеру, начальник пожарной части, каковым при определенных обстоятельствах мог стать главный герой, нарисован беспощадно правдиво: "Он как-то очень часто впадал в гнев. По-моему, ему просто нравилось это состояние. Полноватое лицо и внушительная шея моментально окрашивались в пожарный (что символично!) цвет, словно, капитан приблизился до опасного расстояния к бушующему пламени и принял на себя его грозный отблеск".

В этой повести автор вовсе не навязывает читателю исключительно своего видения окружающего мира. Напротив, в каждом образе проявляется удивительная способность писателя чутко прислушиваться к ощущениям героев, почувствовать (прочувствовать) их стремления, переживания. Авторское мнение не довлеет над мнениями персонажей, хоть они пред лицом автора уже бессильны что-либо изменить. Все поступки совершены, все реплики произнесены. Казалось бы, они всецело во власти писателя. И, все равно, автор прислушивается к их мнению, позволяет хамам хамить, самоубийцам пускать пулю в висок, сумасшедшим сходить с ума, но не как-то стихийно, а в строгом соответствии с их подлинными характерами и с окружающими обстоятельствами.

Однако, несмотря на обилие нарисованных в повести "рож" вместо человеческих лиц, несмотря на служебную катастрофу героя, несмотря на самоубийство ближайшего друга, автор поражает читателя оптимистическим настроем. Главный герой выжил, остался на свободе. Он не превратился с годами в пожарного полковника с красной шеей. Он волен поступать по совести, он доказал право на свой собственный выбор. Есть повод для оптимизма. Есть надежда на будущее.

Вызов.

Британский мыслитель прошлого века Арнольд Тойнби видел причину исторического развития в том, что обществу природные силы или внешний завоеватель бросали вызов, и народ адекватно отвечал на него, собирал все силы - совершал прорыв. Удивительно, что холодная и дождливая земля Британии могла рождать людей, способных так по-русски воспринимать мир.

Бросить вызов, ответить на вызов, - эта тема всегда волновала Суси. Проблема защиты собственной чести и достоинства в свое время побудили его заняться боксом. Теперь, уже в качестве литератора, он возвращается к проблеме вызова в рассказе "Дуэлянты".

В современном мире, что особенно интересно, в советском обществе происходит дуэль, точнее говоря, она чуть было не совершается. Уже найдены секунданты и врач (правда, гинеколог), приготовлено оружие. Все, казалось бы, готово. Но чего-то все-таки не хватает. Веской причины? Да, причина дурацкая, как и сама затея. Но сюжет рассказа вскрывает нечто большее. Конфликт между обидчиком и оскорбленным разрешается не выстрелами из револьверов, а заурядной кулачной дракой, которая сопровождается стычкой секундантов. Спор между секундантами тянет за собой проблему более глубокую. Восстановить ли дуэль? Или пусть будет мордобой? Как ответить? Нет, восстановить не удастся, мы - наследники не дворян (хоть бы в чьих-то жилах каким-то чудом и сохранилась голубая кровь). Мы дети советского общества, которое смогло и из дворянских отпрысков сделать холопов. Или все-таки стоит вызывать на дуэль, даже не в защиту поруганной чести женщины, а из-за академического книжного спора? Автор - не врач, он не дает рецептов. Отвечать на эти вопросы читателю все равно придется самому.

Русский писатель.

Каждый прозаик в той или иной мере наверняка примерял на себя шинель Гоголя, а каждый писатель-эмигрант - английский костюм Набокова. Коль живешь в стране, - пиши на ее языке, если ты профессиональный сочинитель. А как же обстоят дела с финским языком у Валерия Суси? - К настоящему моменту на финский переведена одна единственная повесть. Причем, на русском ее не сыщешь ни в бумажном виде, ни в мировой паутине (на родном языке существует единственный, рукописный, в буквальном смысле слова, экземпляр). Эта повесть стоит особняком, отдельно ото всех остальных работ. Почему? - Большинство нынешних произведений Суси, пожалуй, не может быть переведено. То есть технически сделать это, конечно, возможно, но бессмысленно. Почти все повести и рассказы написаны и должны читаться по-русски. Подозреваю, что финн (по паспорту и по существу) не в силах будет понять метаний героев этих произведений, их шальной горячности. И если к единственной пока переводной работе добавятся рассказы и романы на финском, то, тогда на свет появится еще один писатель. Точнее говоря, будут жить и творить два писателя с одним именем, - Валерий Суси.

А пока все-таки существует один. И он, пересекая на поезде "Лев Толстой" границу между Финляндией и Россией (теперь уже в противоположную сторону), преодолевая за день расстояние между Хельсинки и Москвой, переживает такие чувства, которые обычный иностранец, конечно же, никогда не сможет испытать. Эта страна, бывшая еще совсем недавно одной шестой частью суши, снова возвращается. Теперь она тянется вдоль поезда. Страна, которая, казалось бы, потеряна навсегда. Нет, не навсегда, а только на шесть лет. Вот она, за окном. А московские русские писатели, которые до этого момента существовали исключительно виртуально, в электронных письмах (было все-таки одно преимущество у обычной почты, - конверт и бумага, которые можно взять в руки и убедиться, что они не иллюзорны), теперь один за другим превращаются во вполне реальных. У каждого - свой характер, уникальные черты лица, выражения глаз.

Из этой поездки в Москву и из встреч с местной пишущей братией родилась мини-повесть "Все не так". Да, сполна понять русского человека дано только русскому же, каковым был (и остается) Валерий Суси, несмотря на запись в советском паспорте, несмотря на переезд в Хельсинки (как бы на "историческую родину"). И вообще рациональный (формальный) подход к пониманию феномена Суси обречен на неудачу. Причин тому несколько.

Собственно говоря, в России писатель жил только с момента рождения до трех лет (это не опечатка, - до трех лет от роду!). Может быть, некоторой удаленностью от российских корней разъясняется особенное шараханье из крайности в крайность. Сначала - самозабвенная дружба с местными рижскими ребятами, которые по исполнении семнадцати - восемнадцати лет почти поголовно отправлялись в сторону действительной исторической родины писателя, то есть в Сибирь, в заключение. Потом - служба в доблестных органах правопорядка, которые как раз вылавливали и сажали. Позже сотрудничество в самиздатовском журнале явно диссидентского профиля плавно перетекло в борьбу за депутатский мандат рижского горсовета (уже в перестройку). Беззаветная политическая деятельность на ниве социал-демократии вылилась в неожиданное следствие: победившая с его помощью власть сделала Валерия человеком второго сорта на своей же родине. И, наконец, чужая страна, о которой писатель с детства знал не многим более любого советского обывателя, вдруг предоставила убежище, впервые дала возможность остановиться в неистовом беге, задуматься о смысле прожитых лет и сочинить первые зрелые рассказы, через которые как раз и появился на свет писатель Валерий Суси. Реальный человек Валерий Волков закончил свою мирскую суетную жизнь, обернувшись литературным персонажем. А на свет явился писатель Валерий Суси ("суси" - по-фински значит "волк"). Но перевести фамилию (точнее, восстановить прежнюю) с русского на финский оказалось проще, чем сделать литературные тексты понятными для нерусского читателя.

Итоги.

Что еще надо было бы сказать о писателе Валерии Суси? Что он сочиняет интересные сюжеты? Что его язык состоит из оригинальных конструкций? Что он разговаривает с читателями посредством ярких и понятных образов. Например, когда в рассказе "Все не так" выяснилось, что сосед по купе не знает русского языка: "я почувствовал себя человеком, у которого только что украли кошелек". Еще о чем можно сказать? О том, что Валерий Суси - состоявшийся писатель, и что в его произведениях всегда на своих законных местах такие вещи как завязка, кульминация, развязка. Что конфликты сплетены в затейливом узоре? Что испытываешь катарсис в тех местах, где его и должно (ударение на первый слог) испытывать? Так если б этого всего не было, разве стоило бы вообще что-то говорить о нем? Писатель тем и должен отличаться от простого смертного, что не просто умеет писать, а именно сочиняет прозу. Потому не стоит далее разбирать предложения по частям речи, следует перейду к главному.

Чем же для требовательного читателя ценна проза и все творчество Валерия Суси? Конечно, он не чужд утонченной стилистике. Скрупулезная постоянная работа над языком приносит свои плоды, - созданы яркие самобытные образы. Но сочность красок языка для Суси не самоценна, а подчинена высшей цели, - раскрыть дотоле сокрытую от постороннего наблюдателя сущность всех вещей. Его произведения исполнены в потоке русской литературной традиции. Да, вычурное любование словом, понимаемое другими авторами в качестве самоцели писательства, Суси подчиняет решению задачи более значимой - достичь глубин человеческой души.

Группировать прозаиков по какому бы то ни было признаку, - любимое занятие чекистов и критиков (как выразился критик Сергей Афанасьев). Однако одну типологическую черту писателя необходимо назвать, чтобы уяснить основное преимущество названных выше произведений перед множеством иных публикаций всяческих авторов. Все перечисленные работы созданы в потоке интуитивной литературы, которая чужда любованию разного рода "красивостями", но постоянно стремиться раскрыть извечную тайну бытия, докопаться до скрытой сущности. Когда говорят о преимуществе истинной русской культуры перед многочисленными образцами западных субкультур, то называют ее глубокую духовность. Она же, как известно, составляет и главную слабость русского мировоззрения с его вечными исканиями и сомнениями. "Знает, чего хочет", - говорят про дельца. Русскому же эти свойства чужды. Искания и глубина русской литературы неразрывны. Сомнением же отличается глубокая литература от поверхностной. А проза Суси просто-таки соткана из сомнений. Его героев бросает из огня да в полымя, потому что сам автор находится в постоянном искании.

Каков же на сегодня итог метаний главного героя рассказов и повестей Суси, да и его самого? Удалось ли ему разгадать загадку жизни? Нет, конечно! А потому итоги литературной деятельности писателя подводить рано. Когда приходится сталкиваться с тем, что автор открыл сокровенную тайну мироздания (для себя, конечно же, открыл) и при этом продолжает писать беллетристику, то мне делается грустно. Зачем? Он ведь уже все сказал…

С Валерием Суси совсем другое дело. Его писательская вселенная безгранична, именно из-за глубины проникновения, не видно ей конца и края. Так что все упомянутые выше повести и рассказы правильней было бы считать разбегом перед броском. Уверен, что лучшая книга Суси еще не написана. Может быть, он сочиняет ее в тот самый момент, когда вы читаете эти строки. Или же она появится через годы. Ясно лишь одно: впереди его ожидают новые свершения. А нас - чтение этих новых произведений, в которых перед читателем разверзнется тьма бездонная, и мы вместе с автором заглянем в глубины мировой души, среди бесчисленных эманаций которой живет русская душа писателя Валерия Суси.

Биография - библиография.

1996 - год переезда в Финляндию. Июль - "Бомж Коля и водка с бензином"

1998 г. Апрель - "Непослушник из Рима". Июнь - начал повесть "Смерть Меньшевика". Сентябрь - "Зона любви". Октябрь - рассказы "Огонь, дождь и ветер", "Кандидат в покойники", "Интим-клуб". Ноябрь - рассказы "Тюремный дневник", "Друг наркомана", начал повесть "Базар, вокзал, милиция".

1999 г., февраль - закончил повесть "Базар, вокзал, милиция". Март - рассказ "Дуэлянты" (опубликован в журнале "Север" в этом году). Июль - закончен рассказ "Все не так", написан - "Рука-владыка".

Вячеслав Румянцев