|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
17 июля
2007 года
РОДОВОЙ ДОМ В ДВА ОКОШКА
рассказ
Давно мы с мужем хотели купить дом в деревне. И вот, наконец, наша мечта сбылась. Лес, речка, тишина, птички поют . словом, чего искать более, медвежий угол, полное уединение. Муж работает в Москве, появляется здесь только наездами, а я живу постоянно, читаю книги, пишу.
Деревня небольшая, но опрятная, пьяниц да бомжей не видно. Живу среди простого народа, знакомлюсь с крестьянскими нравами, приобщаюсь к деревенской жизни. Многие из молодежи в город уехали, потому что работы здесь практически нет: колхоз развалился, деревообрабатывающее предприятие и мебельная фабрика тоже. На что жить? Не каждый теперь захочет скотину держать, чтобы кормиться, по телевизору ведь совсем другую жизнь показывают. Коснулось время и этого медвежьего угла, не та уже деревня, какой была лет сто назад, как мы в книгах читали, и крестьянин тоже . уже нынешний, современный: общины нет, каждый за себя. Женщины совсем юбки забыли, если только какую старуху встретишь в юбке да вязаной кофте, а так почти все трико в обтяжку носят, если в брюках идет - значит, в город собралась, одеваются, как в мексиканских сериалах показывают, говорят, мода такая, так удобно. Если в городе такую "модницу" встретишь, ни за что не определишь, что она из деревни. Правда, курящих да пьяниц среди баб пока не видать, и на том спасибо. Мужики многие уже спились, да не в одном поколении, а те, кто уцелел, в основном работящие, привыкли на фабрике работать, трудовой навык остался, смастерить все могут, да заказчиков мало. Вот и вкалывают они целый день на огороде, по ближним и дальним дачам, да еще в Тамбове, где можно, за гроши прирабатывают. На своих "жигуленках" едут на рынок в город или в лес за грибами-ягодами, которые тоже по дачам продают. Многие потом на лесной выручке целую зиму живут. А у кого есть грузовая, те по всей России тамбовской картошкой "от себя" торгуют . хорошо идет, уж больно вкусная картошка! Правда, есть и такие поселяне, что всю жизнь здесь прожили, никогда из своей деревни дальше Тамбова не выезжали. Такие в лес пешком ходят, подчас по десять километров в день отмеривают, чтобы черники или опят собрать, а потом ведра на трассу выставляют, целый день под солнцем томятся в ожидании покупателя. Для них поездка в город . на рынок, в магазин или в аптеку, . большое событие: шум-гам, народу много, машины гудят, туда-сюда носятся, дорогу не перейдешь... Обратно возвращаются . совершенно разбитые, голова болит, ноги, как пудовые гири, с места не сдвинешь... За коровой ходить или в огороде до заката . совсем другое дело, хоть и тяжело, да привычно - это своя жизнь. А там . чужая, там тебя так завертит, закрутит, что домой и дорогу не найдешь! Невероятно, но вот остались еще такие места, где встречаются старинные люди. Словом, медвежий угол.
Церкви здесь нет и никогда не было, никогда колокол не собирал поселян на обедню. Центр жизни . магазин и почта, там все деревенские новости можно узнать. А еще по четвергам в девять утра приезжает лавка, которая торгует колбасой. Поселяне собираются заранее, очередь выстраивается чуть ли не за час до приезда, особенно летом. Старики усаживаются кто на лавке, кто на бревнах . и зажужжали, всех пересудят, будет, чем жить до следующего четверга. Мне колбасу тоже надо покупать, особенно нужна ливерная для собаки, так что хочешь, не хочешь . многое узнаешь. Вот Гаврила со Степанидой улицу в навозное болото превратили, из-под коровы все за ворота выливают, свой двор жалко портить, а других совсем не уважают, пройти нельзя, неделю назад человек выпивши чуть не утонул в навозе, вдвоем его за палку тащили, жена его отмывала-отмывала во дворе, прямо из шланга... А бабы Дарьи собака у Татьяны пятьдесят яиц зараз сожрала, не гляди, что маленькая, брешет не хуже здорового пса!.. А Витька у матери опять пенсию украл и всю пропил, слегла Марья, плачет... А в соседнем селе стали церковь восстанавливать, она и раньше там была, а потом клуб устроили, теперь дискотека была, а кому церковь нужна, кто молиться-то пойдет, не все старики еще захотят, а молодежь уж тем более, а куда молодежи теперь податься, когда клуба нет, вот потому и спиваются, и наркоманы...
Вчера я пошла на почту получить перевод. Маша, начальница почты, молча квитанцию выписывать не будет: вроде бы как неудобно молчать, когда человек рядом стоит. Разговорились. Сама она женщина доброжелательная, охотно вопросы задает, охотно отзывается на всякие просьбы. В наше первое знакомство сказала:
- Нас здесь две Маши работает, чтобы меня запомнить, я Мария Кирилловна, как в "Дубровском".
Ну, конечно, по облику, более скуластому, и по комплекции, более квадратной, она мало напоминает троекуровскую Марию Кирилловну, хотя глаза у нее светлые, взгляд приветливый, и голос мягкий, напевный, сразу же к себе располагает. И на этот раз спросила, выказывая тем свое уважение, хорошо ли мне здесь живется, не наскучило ли еще?
- Пока нет, - ответила я, - места мне здесь очень нравятся, своим знакомым рассказываю, как здесь хорошо, - ответила я и спросила:
- Маша, не продает ли кто здесь дом, мои знакомые хотят купить именно в этой деревне, чтобы жить рядом с нами?
- Да, недавно тоже приезжали москвичи, пришли ко мне на почту, спрашивали, продаются ли здесь дома, многие сейчас хотят купить. Мы-то свой продали, а пока, кажется, никто, что-то не слышала.
- А когда продали, мы уже здесь жили или еще до нас?
- В мае, да дом-то не здесь, это я сюда замуж вышла, дом родовой, в Татаново.
Татаново . село старинное, его история насчитывает более трех с половиной столетий, основано полковыми казаками. Во времена Михаила Феодоровича это было южное порубежье Русского Государства, места луговые, привольные, от столицы далекие, потому и назывались Диким Полем, что свои порядки были. Потом границы отодвинулись, за ними и казаки ушли, а кто на земле осел - смешался с заместившими их крестьянами. Они огороды распахали, коров развели, а дома по-прежнему строили как при казаках, каменные. Там до сих пор сохранилось много кирпичных построек дореволюционного времени. Вдоль трассы целая улица тянется одноэтажных в три-четыре окна домишек. Едешь, будто в прошлый век попал, только цокота лошадиных копыт не слышно. Правда, церкви что-то не видно, хотя с момента поселения была заложена. И сейчас в селе многолюдно, заметно, что жизнь бьет ключом: огороды засажены, дома побелены, новые тоже строятся, вписываясь в природный ландшафт и традиционный облик села. И психология прежняя сохранилась: мужики татановские прижимистые, если вещь в хозяйстве уже без надобности, соседу не подарят, хоть за рупь, но продадут. Словом, своего не упустят, чужое не украдут.
- Мы тоже сначала в Татаново попали, приехали, да парень нас, - Сережа Горячев, не знаешь такого? он в Москве на нашем рынке картошкой, овощами торгует, от него и узнали про эти места, - он подвел, говорил, приезжайте, дом для вас нашел, буду ждать. Приехали, а жена огорошила: его нету, на огороды уехал. Вот так! Ну что ж делать? Жалко было ни с чем уезжать. Мы таксисту тогда говорим: поехали дальше, покажи, где красивое место. Повез он нас в Заречье, понравилось, красиво, прямо на берегу Цны, но с домом там не повезло. А потом сюда... И хороший у вас был дом? Сколько стоил?
- За сто тысяч продали. Сам дом небольшой, всего в два окна, ему больше ста лет. Но зато участок двадцать пять соток, большой сад, огород еще десять соток, там чернозем, не то, что здесь, один песок, там все растет, а картошка какая, без масла есть можно! Огород вот таким, - она плавно показала рукой, будто с горки съехала, - склоном спускается прямо к реке, дом ведь на берегу Цны стоит, когда поливали капусту, овощи, воду черпали прямо из Цны. И место удобное: с одной стороны, позади дома, река, а перед ним трасса, остановка прямо рядом, в любое время можно до Тамбова доехать, не то, что отсюда добираться... Продали мы недорого, но дом хоть и старый, но хороший. Сто лет стоял . ни одной щелочки в полу, рамы крепкие, двери как новые... Раньше так делали! - она сделала ударение на так, интонацией подчеркнув свое восхищение качеством работы, - а сейчас и таких матерьялов-то нет. Дом был под железной крышей, потому и сохранился, до революции редко под железной крышей делали . дорого было. Место самое хорошее в Татаново, самое красивое. Там раньше до революции поп жил, зажиточный, рядом церковь стояла ...
- А где?
- Прямо на участке, рядом с домом. Мой отец, 1904-го года рождения, был председателем сельсовета, когда раскулачивали, попа тоже раскулачили, выслали или еще что, не знаю, церковь закрыли, потом сломали, а ему этот дом дали, самый хороший выбрали. Нас пять сестер, мы все родились, выросли в этом доме, замуж повыходили, внуки уже, а дом стоит. Все разъехались, кому он теперь нужен, вот и продали родовой дом, купил какой-то богатый. Дом хочет сломать . зачем ему такой маленький, всего в два окошка? . построит современный, трехэтажный, кирпичный, а где огород, прямо на берегу Цны сделает собственный пляж. Деньги есть, чего не сделать?..
И тут я вспомнила, что наш знакомый Сережа именно про этот дом и говорил, что он в самом красивом месте в Татаново, прямо на берегу реки. И огород к реке спускается, - тоже рукой так показывал, - и асфальтированная дорога, и автобусная остановка рядом с калиткой... Только про попа, который подпал под раскулачивание и бесследно исчез, ничего не сказал, очевидно не знает. А тот новый, который будет там жить, - может быть, пляж сделает прямо на месте церкви или еще что-нибудь, - не узнает тем более. Разве расскажут ему сестры, - дочери первого председателя сельсовета, который потом спился и мать их тоже и нехорошей смертью померли, а сестры сиротами остались, вшивые-голодные-босые по людям побирались, - что дом на крови стоит?.. Вот тебе и покупка! А сколько таких "родовых домов" по России стоит?.. Да, наверное, Бог нас миловал, на огороды Сережу услал. А я еще тогда сильно на него рассердилась: ну что же это такое, Москва, мол, не ближний свет, ехали-ехали, а он нас подвел!..
|
Проголосуйте за это произведение |
|
Диакон, в 30-х гг. священник Федор Николаевич Архангельский (1890 г. р.), Родился в селе Татаново, окончил церковно-учительскую школу, был председателем кооператива и членом кредитного товарищества. Арестован в 1931 г. Решением тройки при ПП ОГПУ по ЦЧО от 31 мая 1931 года осужден по ст. 58-10 УК РСФСР к 3 годам концлагеря. Наказание отбывал на строительстве Беломоро-Балтийского канала (ГАТО. Ф. Р659. Оп. 8. Д. 76. л. 7-10). В 1937 году, будучи священником этой же церкви вновь арестован и решением тройки УНКВД по Воронежской области от 11 сентября 1937 г. осужден по ст. 58-10 УК РСФСР к ВМН - расстрелу. Приговор приведен в исполнение 20 сентября 1937 г. Реабилитирован постановлением Президиума Тамбовского областного суда 3 декабря 1964 г. Это мой прадед.
|
|
