|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Рассказы
1 фувраля 2011
СВОИ ЛИМОНЫ
Пианистка
На самом деле она не пианистка, а скрипачка, но так уж повелось, что мы зовём её Пианисткой. Может потому, что слово "пианистка" звучит приятней, чем слово "скрипачка". Прозвище, как шрам на теле, - получить легко, а избавиться от него трудно, оно остаётся надолго, чаще всего, как и имя, на всю жизнь. Но как бы то ни было, Пианистка, и всё, хотя она окончила музыкальное училище по специальности "Скрипка", и ей присвоена квалификация преподавателя по классу скрипки и артиста оркестра. Об этом говорит и ее диплом, который сейчас лежит передо мной. Пианистка около двух-трех лет назад говорила мне, что потеряла все документы и не знает, что делать, я, правду говоря, забыл про это...
На днях встретил своего знакомого Серёгу Колесникова, он вырезает из корней и сучков разные декоративные вещи: чаши, скульптуры и прочее, и продает их возле памятника Ленину, где торгуют своими работами уличные художники. Это он меня познакомил с Пианисткой, откликнувшись на мою просьбу о необходимости иметь натурщицу, и высказал при этом пожелание, чтобы я подкормил её, поддержал, поскольку она бедствует и наверняка голодает. И действительно, Пианистка была высокого роста, но непомерно худа. Светлые волосы, голубые умные глаза; цитировала наизусть Ахматову, Блока и других поэтов, что не сочеталось с ее неопрятным видом, поношенной одеждой. В беседе она показывала эрудицию, острый ум, чувство юмора.
Рассказала, что окончила школу с золотой медалью и среди студентов музыкального училища была первой. На вопрос, почему находится в таком бедственном положении, ответила, что вначале давала уроки игры на скрипке детям состоятельных родителей, хорошо платили, но с началом перестройки стало трудно находить работу, при полном отсутствии у неё практической хватки. С рождением ребёнка начались другие трудности, развод с мужем, проблемы с жильём.
Второй брак также оказался неудачным, ребёнка забрал к себе отец, и они живут где-то на берегу Байкала.
Ее дочери от первого брака Кате уже шестнадцать лет, она очень красива. Но как ей помочь? Воспитанием в основном занимается её бывший муж, отчим Кати. Он зарабатывает на жизнь установкой телевизионных антенн.
Встретив Сергея, я поделился, что Пианистка была беременна и уже, видимо, родила - она была влюблена в какого-то военного. Сергей вспомнил, что нашел при переезде красную папку с её документами - паспорт, диплом, ордер на жильё и другие. (Эти документы она прятала у Сергея от своего мужа до развода, но они затерялись.) Сергей собирался съездить на длительное время на Байкал для сбора сырья для своей работы и просил меня передать найденное.
Получив документы, я с хорошим настроением отправился, чтобы обрадовать нашу знакомую находкой, она находилась в это время в больнице на улице Советской. В регистратуре мне сообщили, что Наташа перенесла тяжелую операцию, чудом осталась жива, ребенка спасти не смогли.
В палату меня не пустили.
А я все думал, как и на что будет она растить ребенка - без жилья, работы, поддержки - тот военный ее бросил.
Мой знакомый Анатолий Сурушкин (это было в 1983 году) дал объявление в местную газету, что набирает группу для проведения репетиторских занятий по физике для поступающих в вуз. Откликнулось так много желающих, что он не смог со всеми проводить занятия. Предложил мне взять часть группы, на что я без колебаний согласился, нужны были деньги. Набралось пять человек.
Когда зашла она, то сразу бросила взгляд на высокие потолки - дом, где я жил, был дореволюционной постройки, с большими окнами и очень высокими потоками. Она выглядела стройной, в вельветовых серо-голубых брюках, с короткой стрижкой. Когда решала предложенные задачи, я рассматривал ее запястья . по-детски тонкие, как и кисти рук. Размер ноги также был детским - 34. (Впоследствии мы иногда покупали для нее обувь в детских магазинах.) Она выделялась своей логикой, независимым характером; в ней чувствовалась жажда жизни, всегда спешила успеть, как бы опасаясь что-то пропустить, потерять. Сомнения в чём-то, конечно были, но если принято решение, то поставленная цель достигалась. Только сейчас я стал понимать, что в ней поражало: как её волевые качества, ум и поистине мужская хватка сочетались с физической хрупкостью. Но как оказалось впоследствии, у неё наиболее всего была развита интуиция. Логика только помогала интуиции, и если то и другое вступали в противоречие, то она выбирала свой внутренний голос. Это был её дар.
Из продуктов любила кефир, фрукты, особенно яблоки. Цвет одежды предпочитала белый. Следила за модой. Была левшой. Умела прощать обман и другие слабости подругам. Смелая, любила путешествовать.
Сейчас моей младшей дочери восемнадцать, значит, это произошло восемнадцать лет назад.
В то время я проживал с семьей в коммунальном доме на улице Фурье в центре города.
Этот дом власти наметили под расселение, и на жильцов оказывалось всевозможное давление, через работу, по месту учебы и другими хитроумными способами, чтобы принудить к переезду на самую окраину города с нарушением их прав. Большая часть жильцов не стала испытывать судьбу и, собрав вещи, переехала в "гетто".
Против остальных жильцов, кто остался и просил решить расселение в соответствии с жилищным правом, возбудили гражданские дела и таскали нас по судам. Мы стали срочно изучать судебное право, процессуальный кодекс; особенно в этом преуспел Яков Моисеевич Адельсон. Его фамилия, имя и отчество говорят сами за себя. Мы отыскали множество лазеек, чтобы бесконечно затягивать решения суда. У властей кончилось терпение, и они, не дожидаясь, чем кончится дело в суде, наметили день выселения, предупредив нас письменно.
Я не находил себе места, всё ломал голову, что можно противопоставить государственной машине, которая была запущена, надо было найти нестандартный ход. В это время к власти пришел Горбачёв, началась перестройка, возникали разные неформальные движения. На столбе прочитал объявление, что в здании госуниверситета собирается философский клуб неформалов, они там устраивали диспуты. Я пришел на этот диспут, попросил слова и рассказал о проблемах жильцов дома.
Участники диспута оживились - появилось конкретное дело, и пообещали нам свою помощь.
В день выселения неформалы, человек двадцать, пришли раньше намеченного времени и забаррикадировались внутри здания. Часть осталось снаружи, пригласили журналистов из разных газет. Приехали омоновцы и начали штурмовать здание, лезли в окна, выбивали входные двери. Около семи человек увезли в милицию и посадили за решётку. Мы не знали, чем это кончится, но через несколько часов от судьи принесли решение о нашем освобождении и нас отпустили. Через несколько дней против семи человек возбудили уголовные дела, что якобы сломали руку одному омоновцу, и даже оформили медицинское подтверждение. Нас объявили во всесоюзный розыск (хотя никто не скрывался и находился по месту прописки), это грозило каждому до восьми лет тюремного заключения.
Надо было предпринимать что-то радикальное. На картонках я написал крупными буквами "голодовка", и трое жильцов - я, Адельсон, Шамсуддинов, а также группа поддержки из числа неформалов - Игорь Подшивалов, Владимир Топхаев, Сергей Поздников, Николай Фокин с утра в сквере Кирова вышли проводить голодовку.
Николай Фокин был очень отважным человеком, он защищал демократию в Москве, когда обстреливали из танков Дом Советов. Там ему повредили позвоночник; позднее он скончался в доме инвалидов Иркутска. Игорь Подшивалов также ушел из жизни - в прошлом году его сбила машиной в Шелехово.
Первые дня три-четыре власти не реагировали, но постепенно вокруг нас стало собираться все больше и больше народа, люди возмущались действиями властей, и образовался постоянный митинг. Появились плакаты, фотодокументы на стендах, зеваки не расходились ни днём, ни ночью. Стали подходить чиновники, скорее всего политработники из агитотделов, и предлагали разойтись, но мы решили стоять на своём. Проходили жаркие дискуссии под открытым небом. Потом пришёл губернатор Ю.А. Ножиков и пообещал нам решить наши жилищные проблемы. Мы ответили, что словам не верим, - нужны документы, заверенные печатью, а также прекращение уголовного преследования. Вскоре принесли документы о прекращении уголовного дела - оно было закрыто. Оставался вопрос с жильём.
Городские чиновники не хотели давать квартиры, упирались до последнего. Губернатор срочно собрал их в горисполкоме во главе с мэром Говориным и пригласил нас. Чиновники сидели вокруг стола, как провинившиеся ученики, склонив головы, и молчали. Ножиков предупредил, что знает факты незаконного получения родственниками чиновников квартир и поэтому примет меры по изъятию этих квартир. Лёд тронулся! Нам стали предлагать разные варианты, дали заверенные гарантийные письма, что при сдаче новых домов нам выделят квартиры в соответствии с положенными нормами.
Голодовку прекратили, она длилась неделю, и мы приобрели новых друзей.
Остров Ольхон
Остров Ольхон можно считать одним из самых удивительных мест на планете. Озеро Байкал само по себе уникальное место, а посреди его ещё одна уникальность - остров. Когда первый раз оказываешься на нём, то вначале находишься в шоке от увиденного, и нужно какое-то время, чтобы привыкнуть.
Многое там необычно - и деревья на корнях-ходулях, и нереальные краски неба при закатах солнца, и необычайно крупный белый песок, и тучи, которые двигаются по горизонту вокруг острова, а над ним всегда чистое небо, и неуловимые дикие лошади в глубине острова.
По количеству ясных дней в году Ольхон на первом месте. До него с берега Байкала добираются на пароме.
Хочу вернуться к закатам, которые можно наблюдать на небосклоне. Вечером рассматриваешь перемещение туч, динамику красок, как в гигантском детском калейдоскопе. После этого находишься под гипнозом этих картин и пытаешься их осмыслить.
На острове есть небольшие посёлки Харанцы, Хужир, рыбозавод, леспромхоз, совхоз по разведению овец. Во времена борьбы с алкоголизмом на бутылку водки можно было обменять несколько килограммов свежего омуля, а за три-четыре бутылки буряты привозили живого барана. Населяют остров буряты и русские, примерно в равных пропорциях. Держат скот, огородов нет, так как почти не бывает осадков. Островные буряты более высокого роста, у них несколько другие черты лица и другой (более красный) цвет кожи.
На острове не действуют правила уличного движения - указателей нет, а машины носятся с такой скоростью, на которую только способны, и при этом не имеют номеров. Водное пространство между берегом острова и ближайшим берегом материка называют "малым морем". Вода в июле на берегу "малого моря" прогревается настолько, что можно часами находиться в ней. Во времена Союза между Иркутском и Ольхоном было авиасообщение - летали "кукурузники".
На естественных природных пляжах гуляет большое количество крупных байкальских чаек, домашних коров. Поездка на остров запоминается надолго, если не навсегда.
Вы можете себе представить свадьбу без шампанского, похороны без водки или круглый юбилей без вина? Представить, конечно, трудно, но всё это было в недавнем прошлом.
Огромная страна за несколько дней после заявлений Михаила Сергеевича сразу превратилась в трезвую и непьющую. По телевидению показывали, как с разных мест наперебой рапортовали о новых инициативах по проведению этой шумной компании. Объявлялись безалкогольными не только отдельные предприятия, но и целые районы, города и области.
Город Слюдянка, который стоит на берегу Байкала, также не остался в стороне от этого почина. Бывшая одноклассница моей жены и секретарь горкома комсомола пригласили нас на торжество. О том, что свадьба будет безалкогольной, гостей не предупредили.
В зале большого кафе собралось много народа: друзья, родственники, из Иркутска приехали однопартийцы жениха со своими подругами.
Большая часть приглашенных не знали друг друга. Столы были хорошо накрыты, закуски было много, но закусывать было нечего. На столах стоял сок, морс, компот.
Приглашенные вскоре насытились, и не знали чем заняться, разговор не клеился. Потихоньку шептались между собой знакомыми. Нанятые профессиональные артисты пытались развеселить большую компанию, устроить игры, но эти игры мало кто поддерживал. Не хватало главного - не было веселья, праздника. Люди пришли погулять, но не гулялось.
Старшая сестра невесты не выдержала тягостной атмосферы и в сердцах выкрикнула, что мол, даже шампанского нельзя, партийные соратники дружно ответили, что всем очень весело и никакого шампанского не надо (скорее всего сестра дома приняла заранее).
Посидев некоторое время, часть людей ушли по-английски (не прощаясь) - пошли отмечать свадьбу в других местах со спиртным. Мы также вернулись к своим родственникам. У нас украли праздник. Выпив водки, обсудив эту нелепую ситуацию, мы легли спать.
Хандра (в медицине - депрессия) - ужасное состояние, подкрадывается исподволь, незаметно, еще вчера всё было прекрасно, была ясная перспектива, ты знал, что делать... Но теперь...
Сам себе противен, в паутине мрачных мыслей; вдруг становится всё плохо, полное безволие. Не знаешь, чем заняться, думаешь, как убить время, всё раздражает, бездумно валяешься в постели. За что бы зацепиться?.. Начинаешь что-то делать и сразу бросаешь это занятие. Мозг работает избирательно - вспоминает все самое плохое. Самобичевание полнейшее. Ругаешь себя: неудачник, безвольный, размазня.
Это надо так раскиснуть, и вроде нет видимых причин.
Думаешь о водке как о варианте выхода из хандры, но водка была вчера, а сегодня ещё хуже. Нет, водка отвергается...
Женщина? Начинаешь перебирать варианты (если они есть). Одни противны, надоели, другие дуры, и опять надо играть какую-то роль, тратить деньги. Нет, женщина отвергается. (Она, как и водка, была вчера.)
Доходишь до точки - мысли о смерти, решаются все проблемы, вернее, тогда никаких проблем. Но эти мысли гонишь, еще кому-то нужен, ты знаешь, что хандра кончается, так уже было...
Мы с отцом стояли на невысокой горе, покрытой травами и лесной клубникой; вдали виднелись другие горы, березовые рощи, щебетали птицы, солнце согревало всех, был удивительный летний день, всё дышало гармонией и радостью.
Отец, смотря вдаль, грустно сказал, что прошел еще один год (мы с ним не виделись с прошлого лета) и что всё ближе к закату, что вся эта красота останется, а его уже не будет.
В словах ощущались скрытая боль, отрешённость и какая-то безысходность, Я почувствовал, что он об этом часто думает, но со мной о смерти говорил впервые. Я стал говорить, что он будет жить в нас, в своих детях и внуках, и смотреть на мир нашими глазами.
На мои слова он ничего не ответил, только посмотрел на меня. Я так и не понял тогда, о чем он подумал в тот момент.
После моей последней поездки домой (это было зимой) отец вышел меня провожать. За воротами ограды молча плакал, я прижал его к своей груди, он никогда не проявлял так свои чувства ко мне. Казалось, что я успокаиваю своего ребенка, мне было его очень больно видеть таким. Он, видимо, чувствовал, что мы расстаемся навсегда.
Больше я своего отца не видел, он умер ночью от сердечного приступа, на его похороны я не успел приехать (самолёты не летали, а поезд шел около двух суток), стояла сильная жара, и похороны не стали затягивать.
Воинствующий атеизм был частью обучения при получении диплома преподавателя физики. Например, наc тренировали, как незаметно поворачивать голову, чтобы запоминать и подсчитывать количество верующих, когда посылали в церковь для прохождения практики. Я был убежденным неверующим до одного дня...
Как-то по ночам я стал испытывать не просто кошмары, а какое-то воздействие, которое вызывало необоснованную тревогу и которое не походило ни на одно из ранее пережитых. Так продолжалось две или три ночи. Я не мог в этом разобраться и делился утром со своей дочерью, говорил, что со мной что-то происходит ночью. Это были не просто сновидения или плохой сон, скорее всего ощущения, что ночью я не один, и это пугало меня.
В следующую ночь произошло общение с душой отца. Находясь во сне, я ощутил сильное воздействие, на меня обрушился поток энергии. Позднее я часто возвращался (и возвращаюсь) к этому случаю, пытаясь его проанализировать: характер и природу этой энергии, свою оценку и реакцию... Было явное ощущение, что это был отец, что он был очень и очень далеко и одновременно рядом, энергии было так много, что я почувствовал себя мелкой и незначительной песчинкой, ощутил небывалую мощь мироздания. И я был благодарен отцу, что ему удалось сообщить о себе. Сделать это, видимо, ему было трудно.
Что это была за энергия? Она не воспринималась ни кожей, ни слухом, не давала ощущения тепла, это была непонятная энергия, которая шла с огромного расстояния, и несла информацию. Тогда мне привиделся сон, что отец за матовым стеклом, упираясь ладонями в него, пытается меня увидеть и что-то передать, но его лица я не видел. Я понял, что он ищет меня...
Какие можно сделать выводы?
После общения с душой отца у меня некоторое время отсутствовало чувство страха, исчез ли инстинкт самосохранения, тревога, я был убеждён в бессмертии, была легкость и беззаботность.
Отцу не довелось быть в моей новой квартире, но тем не менее он нашёл меня. Для общения душ не играют роли местоположение и расстояние (даже рыба, родившаяся из икринки, находит путь через тысячи километров океана до места рождения своих предков).
Контакт с душой отца произошел через полгода после его смерти.
Можно предположить, что этот эмоциональный шок был вызван переживаниями, связанными с потерей отца. Но мать я любил не меньше, она умерла раньше отца, однако подобного я не испытывал.
Многие явления невозможно понять логикой, они за гранью человеческого понимания, но они есть.
Из раннего детства ярко помню такие события: мне было года два или три, и летом я заглянул в бочку с дождевой водой. Там кипела дневная жизнь, открытый мною неизвестный мир. В воде плавали жуки, личинки, им не было никакого дела до меня, они подплывали к поверхности и уплывали в глубину.
Мама говорила, что у меня есть на все вещи своя точка зрения, своё отношение. Еще будучи ребёнком, я не мог никак понять, за что убили детей царя, родители же не смогли объяснить.
Когда умер Сталин, мне было два года. Я заметил, что в мире людей возникла какая-то суета и моя мать без причины плакала. Мне она объяснила, что умер великий человек и что это плохо. Хорошо помню, в это время она несла вёдра с водой.
У отца был ящик с кистями и красками, они меня завораживали - от них исходила какая-то сила. Отец всё собирался нас (детей) учить рисовать, но все было некогда - приходилось кормить пятерых детей.
Внутри меня всегда бродили нереализованные силы, и вот они стали проявляться через живопись.
После потери семьи я почти впал в кому, спал дни и ночи, просыпался от жажды, заходил в ванную пить из-под крана, и каждый раз, когда пил, глядя на себя в зеркало замечал, что во мне происходят какие-то изменения. Я худел, из меня уходила жизнь, глаза теряли осмысленное выражение, взгляд становился пустым, безразличным.
Меня словно что-то придавило, внутри что-то сломалось. Я пытался вести наблюдение за собой той частью сознания, которой ещё мог управлять (в психологии это называется интроспекция - взгляд внутрь самого себя). Во мне сломались какие-то важные механизмы самосохранения, исчез инстинкт выживания, полная пустота, безразличие. Я превратился в зомби, хотел только пить - и опять проваливался в сон.
Так продолжалось несколько дней. После пробуждения подумал, что надо есть, даже если не хочу. Попытался встать, но ноги плохо слушали меня, я столкнул их руками с кровати и с трудом встал, затем отправился за хлебом.
Дул ветер, светило солнце, кругом ходили люди, стояли дома. Я заметил холмы (оказался на каком-то возвышении), но я был словно один во всем мире и на все это смотрел, как через стекло из замкнутой кабины. Передвигаясь мелким, семенящим шагом, подумал, что за несколько дней из здорового мужчины я стал инвалидом. Меня пугала мысль, что могу остаться таким инвалидом навсегда. Понимал, что надо в себе что-то изменить, но как, я не знал. Механизм разрушения был замкнут, развивался по своим законам и по своей логике, и я ничего не мог сделать. Когда приехали родственники, то они решили, что меня надо срочно поместить в больницу, и вызвали врачей.
Когда привезли в больницу, женщина, которая оформляла прием больных, сказала, что поместят меня в общий отдел, так как в пограничном отделении нет мест, но как только освободятся места меня туда переведут, поместят в хорошую палату, где живут санитары.
Затем выдали одежду - полосатые штаны и куртку. Они были в заплатах, но чистые и отглаженные. Когда я оделся, то подумал - как заключенный в концлагере.
Санитарами оказались здоровые мужики с наколками по всему телу и уголовного вида. Надо мной они смеялись, что попал в психушку, но относились нормально, снисходительно, без злобы.
Утром с меня со спящего, сестра сдернула одеяло и сделала укол большим шприцем, на мои возражения и рассуждения о СПИДе она захохотала и ответила, что у них всЁ стерильно.
Сергею Филипповичу Крившенко
В микрорайоне Солнечный города Иркутска, где я уже проживаю лет тринадцать, растет дикая груша. Плоды у нее маленькие, но их так много, что они порой покрывают зеленым ковром большие участки земли и звонко хрустят под ногами. Мой знакомый армянин Рудик (который умеет шустро договариваться и проводить асфальтные работы) удивлялся, почему у нас в Сибири не делают из дикой груши вино.
Последовав совету Рудика, я со своим другом Кольком отправился на сбор плодов. Расстелив под деревом полиэтиленовую пленку, мы начали трясти деревья и вскоре наполнили два больших мешка горьковатыми плодами.
Дома они еще дозревали несколько дней, наполнив не только мою квартиру, но и весь подъезд винным запахом. После чего были раздавлены, дали сок, который я собрал в большую бутыль. Всё это несколько дней бродило (по выражению Рудика, "кипело"), превращаясь в долгожданное вино. Глядя на эти бурные катаклизмы, которые происходили за стеклом бутыли, я думал: где и с кем мне предстоит выпить это вино?
Сегодня получил из Владивостока сообщение: умер Сергей Филиппович Кривщенко. Мысли мои перенеслись на Восток, в прошлое...
С Филиппычем (мы его так звали меж собой) я познакомился во время проведения выставки своих работ во Владивостоке через своего друга Болотова.
Он был уже в годах, грузный, крупный, основательный человек. Несмотря на то, что он был профессором, в нём были знания, полученные не столько от занятий наукой, сколько от большой школы жизни. Свои принципы и убеждения, которым он всегда следовал, были выстраданы в самой жизни, от перенесённых ударов судьбы.
Мы часто с Филиппычем и с нашим другом Вещуновым заходили вечером после дневных дел в кафе, закусочную, брали немного водки, закуску (Владивосток меня всегда поражал изобилием и разнообразием блюд из морепродуктов; на местную кухню также сильно оказывает влияние близость Востока - Китая, Кореи и Японии) и проводили время в острых и жарких дискуссиях. В этих дискуссиях мы затрагивали многие темы: о смысле жизни, политике, о литературе (Филиппыч был профессором по литературе, доктором филологических наук)... На все вещи он имел свою точку зрения, нам всегда она была интересна.
Сейчас перед глазами стоит такая картина: вот мы уходим после нашего диспута поздним вечером; я обычно забегал вперёд и, оглянувшись, видел, как идут два таких непохожих внешне друга - один крупный, седой, основательный, другой - небольшого роста, живой Вещунов . и продолжают спорить, приводя друг другу все новые доводы, жестикулируя и обращая на себя внимание проходящих мимо людей.
Теперь я наливаю и пью горьковатое грушевое вино в память об этом добром человеке.
Курагинские
мотивы
Сбор жимолости - это целое мероприятие, если хотите экспедиция. В Красноярском крае она созревает во второй половине июня.
Среди населения жимолость ценится, эту ягоду любят - из нее можно варить компоты, делать морсы, её сушат. Там жимолость не такая горькая, как в Иркутской области, видимо, сказывается более мягкий климат. В поход готовимся заранее, берём продукты: хлеб, консервы, чай, сахар, ёмкости под ягоды из фанеры или листового алюминия, их называют горбовики, потому что нести их надо на спине. На электричке Абакан-Кошурниково надо ехать часа два до станции Журавлёво, там с местными договариваемся, и за небольшую плату нас на моторной лодке переплавляют через быструю горную реку Кизир. Мажем лица, руки мазью от комаров и гнуса, дальше по тропинке идём к горе Жалынжа. Она - наш ориентир, синей копной маячит в утренней дымке. Вдоль тропинки журчит ручей, цивилизация заканчивается - вокруг тайга. Целые облака бабочек-капустниц заводят любовные хороводы и большими белыми пятнами покрывают тропинку. Как бы ни было жалко их, но эти хрупкие создания тысячами гибнут под нашими ногами.
У Жалынжи делаем перевал, пьем воду, но надо идти дальше. Через несколько часов подходим к местности, где сплошной стеной стоят кустарники жимолости. Забираемся в эти заросли.
Ягоды так много, что она порой закрывает небо. В этих местах пасутся медведи, о чём говорят сломанные и обжёванные кусты. Несколько раз видели, как они рядом бродят в высокой траве среди кустарников. Бессознательно проверяю, на месте ли нож, заряжаю обрез картечью. Разводим костер возле палатки - дикие животные боятся дыма (вестника лесного пожара) и стараются быстрее уйти от этого места.
Жимолость, казалось бы, растёт в одном месте, но отличается одна от другой по размеру кустарников и по форме самих ягод. Они бывают круглые в виде вишни, в виде бочонков (наподобие таких, какими играют в русское лото), в виде кубышек, как греческие амфоры (конечно, без ручек), будто сосульки, но заостренные с двух концов.
Собираем ягоду и ссыпаем в ёмкости. К концу дня набираем столько, что её хватит на всю длинную сибирскую зиму.
Вечером - костер, чай. Представляем, что с утра предстоит обратная дорога, но уже с тяжёлой ношей. Усталые мы проваливаемся в глубокий сон.
Свои
лимоны
На днях ходил в контору магазинов "Продалитъ" договариваться о продаже через их сеть своих открыток.
Там увидел большой настенный календарь, на котором среди работ других были изображены лимоны Матисса.
Я и раньше хотел их написать. Находясь в магазине за продуктами, опять увидел лимоны, думаю - надо взять для композиции. Взял восемь штук, лимоны как лимоны, продолговатые с толстой кожурой.
Принес домой, выложил в большую тарелку, кручусь вокруг них, с какого бока начать? Написать их в тарелке?
Передать их продолговатость, цвет, тени от плодов, отблески от падающего света.
Но у меня уже есть яблоки, помидоры, апельсины в тарелках. И если будут еще и лимоны в тарелке - нет. Ничего нового. Я отложил это занятие.
Лимоны пару дней мне попадались на глаза, раздражали своим упрямством, ничего не поделаешь - тупо лежат себе в кожуре.
Вчера вечером думаю, может, как у Пикассо их сделать квадратными, или ромбами? Нет, это будет подражание этому автору.
Пришла идея. Не думать о форме, о ней забыть, что будет, то и будет. Надрезал один лимон, запах наполнил комнату, с ножа капал бесцветный сок.
Да надо забыть о форме, кожуре, тенях. Думать, вернее, чувствовать запах, вкус, другими словами передавать суть лимона.
Выдавил на палитру желтой, немного красноватой (один лимон имел такой оттенок), зеленой (этот оттенок имели уже два лимона), белил, немного коричневой.
Желтой краской толстым слоем нанес основу плодов, красной и зеленой выделил их индивидуальности.
Белила показали места падения света, коричневая показала места прикрепления к веткам. Форма проявилась сама собой. Кислота и запах лимонов исходил от холста.
Я получил свои лимоны.
Заповедный сад
В своих мыслях часто переношусь в то время и в те места, когда был счастлив, это мой тайный заповедный сад, о котором никто не знает, дорога в который известна только мне одному. Это мое убежище, моя пещера, мой путь для отступления, моя потайная комната, мой необитаемый остров. Может быть, это самое ценное, что у меня есть. Это то, что меня сформировало и сделало таким, какой я есть.
Это отражение самого себя, но только во внешнем, которое потом перешло во внутреннее. Видимо, такой сад есть у каждого, только одним он мало нужен, сидит в подсознании, другие живут только там и совершенно оторваны от жизни.
В своем саду я знаю каждую тропинку, каждый куст: что-то вынести оттуда или изменить его нельзя - прошлое не перепишешь. Оно осталось таким, каким было. Можно, правда, с годами и приобретением опыта по-другому воспринимать свой сад, но с какой бы высоты или под каким углом его не рассматривай, сам сад не меняется - в этом весь парадокс. Совершая прогулки по своему саду, я могу встретить тех людей, кого давно нет на этом свете. Поговорить с ними, поспорить, даже устроить ссору. Я там часто встречаю отца, мать, погибшую жену, стараюсь попросить прощения за свои необдуманные слова и поступки или что-то обсудить.
Одно хорошо, мне никто там не мешает - это сад только для меня одного.
|
Проголосуйте за это произведение |
