TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?


Проголосуйте
за это произведение

[ ENGLISH ][AUTO] [KOI-8R ] [WINDOWS] [DOS] [ISO-8859]


Русский переплет

Алексей Сагань

═СИМФОНИЯ ПРЕКРАСНОГО И ИСТИННОГО

═(Книжная серия о двух головах)

В продаже появилась новая книжная серия -- это светло-ко-

ричневые книжки в твердом переплете, формата близкого к кар-

манному. Какого-то словесного названия-идеи ее образующей, она

не имеет, что, впрочем, не мешает ей заметно выделяться на

церковных книжных развалах.

Объединение нескольких разных книг в одну серию может

преследовать две цели, с одной стороны, книжная серия -- инструмент

книжного рынка, позволяющий сосредоточить внимание по-

купателя на книгах выпускаемых издателем, с другой стороны,

это всегда попытка издателя сформировать читательскую библио-

теку в каком-то определенном направлении. Вторая цель, как гу-

манитарная, представляется нам более высокой и важной, в об-

щественном смысле, о ней и будет разговор.

Итак, в Издании Сретенского монастыря, в серии объединен-

ной эмблемой изображающей: Крест, открытую книгу и перо, --

вышли следующие книги: "Избранное" Бориса Зайцева, куда вошло

сказание о Сергие Радонежском, а также два цикла его записок

об Афоне и о Валааме, "Откровенные рассказы странника...",

"Соборяне" и "Очарованный странник" Лескова, "Неугасимая лам-

пада" Ширяева, "Лето Господне" Шмелева, "Отец Арсений".

Замечательность перечисленного выше ряда в первую очередь

состоит в том, что это попытка объединить под однотипной об-

ложкой две головы русской литературы церковную и художествен-

ную. Вопрос о взаимоотношениях двух этих ═"голов"═ остается наи-

более интересным литературоведческим вопросом последних двух

веков; по своей остроте, малоизученности, внезапности эпизоди-

ческих возникновений на авансцене литературного процесса он

подобен шилу утаенному в мешке. Для того чтоб сделать разговор

более предметным можно привести два примера его возникновения

в русской жизни Х1Х века.

Шило в мешке или Пропасть═

Переживший духовный кризис Гоголь, начинает вести церков-

ный образ жизни. Как для всякого поэта (в широком смысле этого

слова) для него главным делом его жизни была литература. Сме-

нив образ своей духовной жизни, он решает также сменить образ

своей литературной деятельности. И среди прочих своих произве-

дений духовного плана издает "Выбранные места из переписки с

друзьями", книгу главным образом замечательную тем, что она

написана Гоголем.

Известен отзыв о "Выбранных местах" Игнатия Брянчанинова,

духовного учителя церкви и, кроме того, святого русского поэ-

та, литературное дарование которого еще далеко не вполне оце-

нено, отзыв сводится к тому, что автор очевидно всем сердцем

обратился к Богу, однако, к изложенным здесь нравственным поу-

чениям серьезно относиться не стоит, поскольку они продиктова-

ны не духовным опытом, а горячностью воображения.

Гораздо более широко, -- до такой степени, что аж при

Брежневе дети изучали его в школе, -- известен отзыв нашего

уважаемого литературного критика, который излился в форме

гневного и недоуменного письма Белинского Гоголю. Общий смысл,

его заключается в том, -- что вы были поэтом, а теперь вы ста-

ли клоуном, вы подучаете своих экзальтированных поклонниц по-

являться на балах в рогожке. Примите уверения в полнейшем к

вам почтении, как автору "Тараса Бульбы" и пр., но ваша пос-

ледняя книга наполнила мое сердце жестокой скорбью... -- В

заключении, по своему "разночинскому" обычаю, "неистовый Вис-

сарион" путает Божий дар с яичницей, он обвиняет Гоголя в пре-

дательстве идеалов русского либерализма, обзывает ретроградом

и хлопает дверью -- скандал.

Сложная в духовном плане фигура Белинского очень показа-

тельна для понимания сложностей в отношениях двух русских ли-

тератур, ему хватает литературного и, возможно, духовного

чутья на то чтоб распознать несерьезность Гоголевских притяза-

ний на духовное учительство, но чистосердечные мотивы Гоголя

побудившие его издать "Выбранные места..." для Белинского бук-

вально невидимы, по той причине, наверное, что он судит о Го-

голе по себе.

Второй пример гораздо более трагичен, по своим масштабам

он далеко перешагнул границы литературной полемики и вышел, в

свое время, на общегосударственный уровень, он касается Льва

Толстого. Всякий кто внимательно читал, к примеру, "Анну Каре-

нину", и вообще, знаком с творчеством Толстого не только по-

наслышке от его опрометчивых ругателей, согласится с тем, что

в его произведениях содержится и мудрый государственный кон-

серватизм, и уважение к святости брака, и благоговейное, вдум-

чивое отношение к жизни церкви -- все проникнуто здесь здраво-

мыслием таланта. Проникновенный и благородный эстет; изображая

жизнь, Толстой говорит, -- истинно то, что прекрасно, -- и

почти нигде не ошибается, с точки зрения церковного учения об

истине.

Симфония прекрасного и истинного, к невыразимому сожале-

нию и ужасу, обрывается там, где Лев Толстой оставляет область

изящной литературы, в которой он титан, и устремляется в об-

ласть нравственного богословия, в которой он пигмей. Лев Толс-

той переписывает Евангелие на свой лад! Лев Толстой становится

ересиархом! Что это, как не следствие неправильной оценки раз-

ницы между художественной и духовной литературой? И что же это

за пропасть, переход через которую так не удобен?

О читательском труде═

Книги вышедшие в серии, очень хорошо и давно известны ши-

рокому читателю, и даже более того, вокруг некотрых из них ус-

пела разгореться нешуточная полемика. Эти книги очень глубоко

различны по своему внутреннему складу и по целям, которые ста-

вили перед собой их авторы, но они объединены одной общей чер-

той, черта эта -- легкость с которой движется повествование от

завязки до развязки, либо обегая круг разрозненных воспомина-

ний-рассказов автора. Трудность с которой столкнется читатель,

прочитывая по очереди эти вышедшие под одинаковым переплетом

книги, заключается в том, что в одном случае под легкостью мо-

жет действительно ничего не скрываться, а в другом, наоборот,

за кажущейся простотой, скрываются глубины к восприятию кото-

рых, уже настроившись на легкое чтение, читатель может ока-

заться не готов.

Многие склонны недооценивать значение читательского тру-

да, между тем, способность правильно понять прочитанное это

тоже дар, и смело можно говорить о читательском таланте наряду

с писательским. Надо думать, что разница между этими двумя ви-

дами дарований имеет скорее количественную, чем качественную

природу. Писательский дар, по вполне понятным причинам, встре-

чается гораздо реже читательского -- вторым, по Божьей милос-

ти, люди награждены почти что поголовно, но проблемы с которы-

ми сталкиваются писатели очень во многом сродни проблемам с

которыми сталкиваются и читатели.

═Между жизнью и искусством═

Попытаемся обозначить жанровые и смысловые границы, по

разные стороны которых находятся книги вышедшие в серии Сре-

тенского монастыря.

К церковной литературе однозначно принадлежат здесь "Отк-

ровенные рассказы..." и "Отец Арсений", но внутри церковной

литературы они разделены между собой по разным жанрам. "Откро-

венные рассказы..." представляют из себя аскетические поуче-

ния, предназначенные для людей значительно преуспевших в ду-

ховной жизни. Их особенность заключается еще и в том, что че-

ловек, от имени которого они излагаются, преуспел в подвиге в

свое время очень распространенном, но в наше время; по мнению,

к примеру, старца Кукши нового уже не встречающемся -- стран-

ничество Христа ради требует к себе очень серьезного и глубо-

кого отношения, к чему, по мнению современных духовных автори-

тетов, наш современник чаще всего не способен. Хотя бы уже по-

этому "Откровенные рассказы..." требуют к себе осторожного от-

ношения, не говоря уже о том, что читатель этой книги должен

иметь правильное понятие о духовном отце и вообше духовничест-

ве, значение которого в своей духовной жизни неизвестный автор

"рассказов" всячески подчеркивает. Есть и другие, очень значи-

тельные отличия среднего современного читателя "рассказов", от

людей для которых писана эта книга, об этих отличиях мы должны

помнить для того чтоб понять какие советы "странника" для нас

пригодны, а какие нет.

"Отец Арсений" принадлежит к житийной литературе, поучи-

тельна здесь сама жизнь легендарного старца-исповедника, как

бы являющего собой обобщенный образ исповеднического и мучени-

ческого подвига священнослужителей Русской Православной Церкви

в ХХ веке. Интересно, что "с точки зрения Белинского" и то и

другое -- повесть, жанровый кодекс художественной литературы

не содержит упомянутого выше пункта, указывающего на необходи-

мость разного подхода к чтению двух этих внешне похожих друг

на друга книг.

На этом, однако, трудности с жанровой принадлежностью не

заканчиваются, жаркая полемика вокруг "Отца Арсения" связана

именно с нею, издателей попросту обвиняют в том, что они пыта-

ются выдать за житие художественную повесть. Аргументы обвини-

телей на первый взгляд кажутся неоспоримыми: имена действующих

лиц изменены, место и время действия определено неясно, есть

подозрение, что о. Арсений лишь собирательный образ, посколь-

ку, все попытки найти неоспоримые следы старца не увенчались

успехом, следовательно, перед нами произведение принадлежащее

к художественной литературе -- повесть на тему церковной жиз-

ни.

Можно сказать, что это житие недостоверно, и факты в нем

изложенные, местами спорны, а местами недоказуемы, но жанровая

принадлежность определяется совсем не так. Между мотивами по

которым все перечисленные выше замены и умолчания делает ху-

дожник и мотивами, по которым эти замены и умолчания сделал

неизвестный нам автор жития, есть очень существенная разница.

В художественной литературе все это делается с целью создать

отвлеченный от конкретных жизненных событий общий образ, в

случае с "Отцом Арсением" имена действующих лиц, могли быть

изменены, по другой причине, ведь житие широко ходило по рукам

еще во время гонений на Церковь, и люди, засветившиеся в нем в

качестве "литературных персонажей", именем или местом службы

могли иметь из-за этого неприятности совсем не литературного

характера.

Мнение о собирательности образа отца Арсения основано еще

и на том, что чудеса подобные описанным в книге совершались по

молитвам других священномучеников и исповедников во многих

других местах, этот аргумент тоже выглядит зыбким. Любой чело-

век знакомый с житийной литературой знает о существовании жи-

тийного клише. Вот один из наиболее ярких примеров, повторяв-

щейся в разные времена у йразных народов.

Девушка скрывается в мужском монастыре под видом монаха

мужчины, в результате стечения определенных обстоятельств на

мнимого монаха-монахиню падает подозрение или же прямое обви-

нение в том, что от него беременна девушка из соседнего села.

Преподобная смиренно переносит поношение и даже берет на вос-

питание будто бы своего ребенка. Со временем, чаще всего после

смерти, все выясняется. Нет ничего из ряда вон выходящего в

том, что исповедники и мученики, которых было великое множест-

во, приблизительно в одно и тоже время, при сходных обстоя-

тельствах лагерной жизни совершали одинаковые чудеса.

Жизнь в искусстве═

Кажется, что мысль о невидимой границе между жизнью и ис-

кусством приходила в голову всякому человеку, -- искусство это

не жизнь, -- так обычно говорят. Мы выразились бы осторожней,

-- искусство это особенная форма человеческой жизни.

Жанр "Соборян" обозначен Николаем Семеновичем Лесковым

как хроника. Мы в таком нарочитом обозначении жанра все же

склонны видеть литературный прием. Чехов обозначил жанр "Виш-

невого сада", как комедию намекая на то что смех, который спо-

собна вызвать эта комедия в чем-то сродни спазматической улыб-

ке мертвеца. Возможно, что Лесков обозначил своих "Соборян",

как хронику намекая на то, что написанное здесь следует пони-

мать не только как произведение художественной литературы, но

и как очерк, хотя от жанра очерка "Соборяне" решительно дис-

танцированы литературной обобщенностью персонажей, многие из

которых, к тому же, поданы в характерной для Лескова гротеск-

ной манере. Между тем, разница между романом, к которому по

своей жанровой фактуре принадлежат "Соборяне", и очерком зак-

лючается именно в том, что они находятся по разные стороны

грани между обычной жизнью и жизнью в искусстве. При этом жи-

тие, если отвлечься от его духовного качества, вполне уклады-

вается в жанровые рамки очерка, вне зависимости от того подт-

верждено ли оно какими-то историческими документами или же

всего лишь свидетельством автора. Обозначая жанр своего произ-

ведения, как хронику Лесков стремился придать своему роману

внешнее сходство с житием. На наш взгляд читатель должен с по-

ниманием отнестись к этой артистической игре.

Разница между отцом Арсением и протоиереем Савелием Тубе-

розовым заключается в том, что первый лицо, а второй персонаж.

В "Войне и мире", к примеру, есть лица, которые в силу своей

личной известности не поддаются обобщению и из-за этого персо-

нажами стать не могут. Так Александр 1, Кутузов, Наполеон --

лица; а Болконский, Пьер Безухов, Наташа Ростова персонажи.

Странник-аскет, от лица которого и ведутся "откровенные расс-

казы", не может быть персонажем, иначе поучения сделанные от

его имени необходимо поставить под сомнение. Странник из "Отк-

ровенных рассказов..." есть дидактическое лицо, весь его внеш-

ний облик, интонации, манера речи, продиктованы не субъектив-

ным вдохновением автора, а его побуждением передать читателю

свой духовный опыт. В тоже время лесковский очарованный стран-

ник -- персонаж, никакой дидактической нагрузки он не несет,

можно сказать, что мотив по которому он выведен автором иден-

тичен мотиву по которому им выведен и Левша -- и то и другое

распространенный русский тип, который любим автором, близок

ему и интересен. Таковы "грани" и таковы "пропасти" разделяю-

щие четыре внешне похожие книги вышедшие в серии Сретенского

монастыря.

═"Демаркация границ"═

Необходимо сразу оговориться, что в предпринятом нами

разграничении не содержится отрицательной оценки. Жизнь много-

образна, это одно из ее свойств, помимо "голов" есть некая

общность, которую можно было бы назвать общим корпусом русской

литературы. В жизни этого корпуса важно то, что общность его

связывающая это не только общность языка. При всех упомянутых

уже границах, расположение и свойства которых нам необходимо

знать для нашей пользы: "Откровенные рассказы странника духов-

ному своему отцу" и "Очарованный странник", "Отец Арсений" и

"Соборяне", "Лето Господне", "Неугасимая лампада", избранное

Бориса Зайцева, -- принадлежат русской литературе. Ряд произ-

ведений входящих в этот особый золотой корпус русской литера-

туры можно было бы расширить еще больше, причем в обе стороны.

Некая общность в устремлениях и в понимании жизни, со всеми

бывшими выше оговорками, разумеется, содержится, к примеру, и

в творениях преподобного Игнатия Брянчанинова, и в произведе-

ниях Чехова.

Осознание полноты русской литературы, осознание ее общего

смысла и места в мировой культуре является ключевой задачей

современного русского литературоведения, в этом ему необходимо

опереться на богословие Православной Церкви, на весь опыт ее

благодатной жизни. Мы ограничились лишь частичным рассмотрени-

ем книг вышедших в серии, лишь примерным обозначением границ,

которые показались нам очевидными, "окончательную демаркацию"

пусть читатель производит сам.

Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
241545  2002-04-05 21:33:51
Анастасия
- Очень обидно, что в статье практически нет упоминаний о произведении Б.Ширяева "Неугасимая лампада". Хотелось бы узнать побольше об этом произведении, так как информации по нему нет нигде.

252542  2003-06-20 22:20:19
игумен Виталий (Радомысльский)
- Сегодня, как никогда ранее, представляется важным каким образом православное сознание, воспитанное высоким святоотеческим духовным опытом, находило свое отражение в культурной жизни современного ему общества.Если угодно - это и есть плоды, порою может быть и горькие, но всегда сладкие в своей исцеляющей силе, плоды торжества Божией правды над человеческой немощью.Именно этой, на мой взгляд, мысли и послужила высокая и прекрасная в своей смертной красоте великая русская литература, лучшие образцы которой и издаются многоуважаемым издательством Сретенского монастыря. Наше спасение осуществляется не в мире грез, ложной мечтательности или в области той или иной идеологии, ибо вочеловечившийся в мир Богомладенец Иисус Христос - это не греза измученной человеческой души, не сладостная, манящая в неведомые дали мечта, - это абсолютная реальность, выше которой быть ничего уже не может. Подлинные образцы высокой культуры - это всегда преодоление смертной самости, порочного круга эгоизма, - это непрестанный плач человеческой души о неспособности своими силами войти в исцеляющую Красоту Божиего о человеке замысла.

С братской любовью о Господе нашем Иисусе Христе, многогрешный игумен ВИТАЛИЙ



Ссылка на Русский Переплет



Aport Ranker

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100