В решающие моменты истории, т.е. когда определяются количества кормушек и доступ ⌠авангарда■ к одним, либо запрет на кормление из других, умение разбираться ⌠с лету■ где лево, а где право становится ключом к человеческому счастью. Главная задача будущих счастливцев - решить заранее что сено, и что солома, не перепутать народные ноги и крепче привязывать знаки отличия, √ ведь маршировать надо быстро, четко и не сбиваясь. Счастье немногих не терпит нерешительности и промедления масс. Но история сено-соломенных битв подходит к концу. Не потому, что нерадивый народ подустал и не желает больше сражаться за собственное счастье. Замешательство перед предстоящими выборами в Государственную Думу вызвано другим √ что право, что лево зависит только от того, с какой точки смотреть. Казалось бы, не беда √ мы умеем сводить все во время избирательных кампаний к одной точке. Беда в другом √ и правые, и левые давно слились в одно неразличимое пятно смутной оппозиции. Эта оппозиция касается только право-левой борьбы за места под настольными лампами Кремля. Она не имеет никакого отношения к народному ⌠счастью■, настолько не имеет, что впору запасаться сеном и соломой.

Возможно ли такое? Возможно ли, чтобы КПРФ стала неотличимой от СПС? Давайте оставим на время возможный ⌠компромат■, давайте отложим описания кремлевских коридоров и их стражей, давайте забудем о возможных переговорах, тайных союзах и финансовых потоках ⌠под■ избирательные кампании. Для ответа на поставленный вопрос нам не понадобятся громоздкие базы данных и слухи из ⌠информированных■ источников. События последнего десятилетия принадлежат семидесятникам, тем, кому сейчас в среднем 40 -50 лет. Вспомним самих себя десять лет назад.

Тогдашние непримиримые враги √ ⌠демократы■ и ⌠коммунисты■ сражались под знаменами человеческого счастья, и те, и другие. И те, и другие знали наверняка, где и в чем таковое счастье можно отыскать. И те, и другие обвиняли друг друга во лжи, насилии, глупости и недальновидности. И те, и другие предъявили всему миру два различных, прямо противоположных образа советской действительности √ тоталитарный режим коммунизма, но, по ⌠странному■ стечению обстоятельств, образ этот не соответствовал действительности. Начистоту, семидесятые, - даже с большой натяжкой не соответствовал.

Крушение советской империи и гибель коммунистического режима √ явления далеко отстоящие друг от друга в реальной истории ХХ века. Действительная жизнь советского общества 70-х мало чем напоминала жизнь времен сталинского режима, точнее разительно отличалась, если конечно не приписывать все пороки совесткого общества проискам несуществующих сталинистов или засилию коммунистической идеологии. Если, конечно, не приписывать заслуги советского строя давно усопшим вождям и героям первых пятилеток. Золотое время не только для избранных, но всеобщее ⌠золотое время■ - повседневные действия семидесятых разят цинизмом. Выбор, действительный выбор между ⌠жизнью■ и ⌠смертью■, между ⌠свободой■ и ⌠рабством■ √ был нам не по плечу. Да это и не составляло существа нашей жизни. Общество безмятежно скользило между струями давно утраченных ценностей и идеалов, временами сталкиваясь с действительными проблемами √ в каком ⌠светлом облике■ избежать собственных противоречий и мерзости, и в этом, надо сказать достигло невиданных для наивной политологии высот.

Образ сталинской диктатуры в конце 80-х лицо слабости, безвольности общества, хоть левого, хоть правого. Действия поколения 70-х представляли собой вдохновенный фарс, ⌠воскрешение■ несуществующего врага - Отца народов и борьбу за ценности и идеалы, которые, в действительности, противоречили всему советскому повседневному укладу жизни. Создание виртуального врага ⌠коммунистической диктатуры■ спасло поколения, которые выбрались на историческую арену, когда тоталитарный режим давно иссяк, подошел к концу и погиб без нашего в том участия. ⌠Тягостные раздумья о судьбах страны■ - то, чем можно было свободно забавляться в 70-х, раскрылись, наконец, подлинной сущностью лево-правой (крученой) советской мысли, - молчанием, полным ничто. Последнее десятилетие российской истории не подарило ничего, кроме старых кухонных традиций, не явило ни высоких ⌠откровений духа■, ни серьезного осмысления происходящего, если, конечно, не считать жизнь в пределах Садового кольца лицом культуры и центром мысли.

Да, теперь мы вытащим заготовки и ⌠избирательные сериалы-2003■ и, конечно, придумаем что-нибудь новое √ танцы голыми перед мавзолеем или импичмент вождям пигмеев, но, скользя между струй, строя друг другу глазки, поддерживая друг друга и справа, и слева спокойно доберемся к заветной цели. И будем пугать молодежь болотом застоя и размахивать собственной доблестью. Или ронять скупые слезы на глазах пенсионеров и ветеранов. Мы даже можем сообща на глазах у подрастающего поколения бросить в Лицо тяжелые обвинения в возрождении ⌠застоя■ или ⌠разграблении страны■, но, конечно же, по традиции 70-х, промахнемся. Начистоту, семидесятые, - промахнемся!┘

Собачье сердце √ универсальный орган. Оно не выбирает тело, а умеет биться в каждой груди. И у профессора Преображенского, и у Шарикова. И собирает перед экранами и Шариковых и Преображенских. И те, и другие будут хохотать, негодовать и аплодировать. Только сено и солома выручат и не дадут смешаться рядам борцов. Начистоту, семидесятые - разве профессор Преображенский и Шариков √ политические антиподы? Да, они политические антиподы. Но на этом их ⌠радикальная■ противоположность заканчивается и остается навсегда в прошлом веке. Профессор и Шариков √ близнецы и братья, настолько, что на какие-то мгновения сливаются в одно семидесятое лицо.

Всенародная любовь к профессору отражает как раз допотопную разруху в наших советских головах. Ведь ⌠антипод■ Шариков - такой же партийный потребитель, так же отыскал себе в два счета покровителей наверху, зарабатывает истреблением кошек ⌠во имя всемирной революции■ и играет на балалайке в ближайшем трактире. Возможно, лечить (конечно, из ⌠нужды■!) столичных педофилов и уничтожать во имя высоких ⌠преображающих душу■ ценностей (жилплощадь, покой, достаток) других, даже в целях самообороны, посещая в перерывах Большой театр - это черты представителя высокой столичной духовности. Но не стоит спешить выбирать прошлое, в какие бы ⌠высокие■ обертки его не упаковывали.

Нам предстоит еще увидеть борьбу современных Шариковых и Преображенских между собой за право обладания жилплощадью на Охотном ряду, но история сено-соломенных битв подходит к концу. Выбираем все и всегда сердцем, а чтобы не сбиться с электорального ритма, сено - на левую руку, солому - на правую. Только глухие или слепые не смогут точно определить где и у кого бьется это собачье сердце, почему лица Преображенских и Шариковых сливаются в одно лицо √ советского народа 70-х. Конечно, легко запутаться и в героях, и в сердцах, особенно если их нет.

С каждой трибуны, из каждой подворотни новой России разит семидесятыми. Подросли, оперились и теперь правим бал в новой России. Интеллигентная истерика в обнимку с кондовой поступью. Можно по-взрослому монотонно судить правительство, ограбившее народ, и требовать для всех законного права грабить самих себя коллективно. Можно по-детски настырно требовать своего куска √ дети обижаются, когда наказывают и оставляют без сладкого. В минуты опасности и левые взрослые, и правые дети даже способны выступить как оппозиция, но после получения своей ⌠законной порции■ по-советски быстро успокоятся и разбегутся по сторонам. И в том, и в другом случае √ никакой ответственности, хоть сено, хоть солома. Начистоту, семидесятые - какой бы политический лозунг или партию не предложили народу, вы всегда выберете самого себя. Вы выберете семидесятые. Мы всегда выбираем самих себя.