- Для нас с Андреем Деллосом слова "дизайн" и "эффект" являются чуть не самыми ненавистными: ныне они изрядно дискредитированы - сплошь и рядом мы видим дизайн ради дизайна и эффект ради эффекта, - в таких интеръерах нет человека. Архитекторы стараются соригинальничать, чтобы посетители приходили от посещения ресторанов в шок, были ошеломлены необычными конструкциями и кунштюками, дизайнерскими выдумками. Но в такой ресторан посетитель не захочет идти в другой и третий раз - потому что все подобные эффекты быстро приедаются, а посетитель тянется туда, где уютно, где есть ощущение полноты жизни, где он ощущает спокойную радость - и никто не бросается на него со своими фокусами и не хочет ничего навязывать, "нагружать" своей гениальностью.

- Вы хотете, как поется в песне, ╚создать уют╩?

- Это третий наш с Андреем совместный проект, и каждый раз вначале мы сочиняем вместе драматургию, находим пути погружения посетителя в атмосферу, предлагаем ему игру: вжиться в ситуацию через гиперрельное положение вещей. И здесь мне помог опыт работы над большими постановочными фильмами, где ситуация также строилась "с нуля", все создавалось сызнова. Андрей выступает как режиссер: он задает обстоятельства, которые должны ввести посетителя в некое состояние, превратить вечер в ресторане в событие - сродни тому, чем является для театрала посещение любимого спектакля.

- В отличии от театра, в ресторане может раскрыться талант самого посетителя - его гедонизм, вкус, артистизм. В добавок к обычному ╚меню для желудка╩ Вы делаете ╚меню для глаза╩ в своем театре для гурманов?

- Мы стараемся быть далекими от театральщины. Мы строим не "потемкинскую деревню", а настоящее здание, целый дом, в который хочется прийти вновь и вновь. Первых два наших проекта - рестораны "Шинок" и "Ле Дюк" сейчас уже имеют постоянный круг посетителей.

- Я побывал в этих ресторанах √ и ощутил на собственной шкуре, что вы даете возможность посетителю перенестись в края своей мечты. Привлекательность этих мест связана в первую очередь с "режиссурой интеръера", по сути, вы вызываете с помощью интеръера у посетителя стойкую ностальгию: если "Шинок" связан с ностальгией по провинциальному, деревенскому быту, которая прочно живет среди горожан, то "Ле Дюк" - это ностальгия по рыцарской Европе с романтикой старых замков.

- Но наши интерьеры - не копии, не дешовые подделки: мы создаем пространство для того, чтобы вызвать целостное ощущение присутствия в том мире, куда хочет попасть посетитель.

- Да, в "Шинке" можно лицезреть живую лошадь, барашка и петуха, которые пасутся в деревенском дворе┘ Вы воссоздали тихий украинский вечер: там солнце опускается, меняются краски - чем не конструктивизм? Но эта иммитация не кичлива, - все подчинено решению художественной задачи. Ваши интерьеры можно сравнить с развернутыми в пространстве сказками, "визуальными мифами" - каждый помнит детские книжки с прелестными картинками, - и вы разворачиваете, раскрываете эти картинки перед зрителем, даете возможность их не только полистать √ потрогать.

- В кафе "Пушкин" мы шли от глубин того мифа, который у каждого из нас связан с Пушкиным. Ни в коем случае мы не хотели впадать в иллюстративность: у нас там нет ни одного портрета Натальи Николаевны или, скажем, Ганиибала. Пушкин архитектурно связан с садами лицея, с Петербургом, где он созревал - и в те времена там были итальянцы, которые делали вместе с русскими особое, петербургское барокко. Поэтому мы и выбрали для особняка "теплый" стиль барокко. Правда, перед этим изрядно поломали голову - пробовали разные варианты: пришлось, скажем, отказаться от московского ампира и классицизма, которые связаны сейчас, опять же подсознательно, с холодком музеев (купи билет, распрямь спину, знакомся с искусством!) или с официозом особняков (там - вахтер, чужих не пускают). Мы не хотели создавать ощущение барьера, который надо было бы психологически преодолевать посетителю. Решение пришло именно от назначения здания: кафе - это место, которое должно привлекать интерес, возбуждать любопытство. Мягкое барокко - стиль, который втягивает, это стиль контактый, открытый, гостеприимный

- В нем заключен именно тот психологический жест, который был необходим в вашем ╚мифе о кафе╩?
- Он задает правила игры, открывает возможности для воображения. Итальянских мастеров мог какой-нибудь вельможа пригласить и в Москву - так и возникло бы наше здание┘
- Вы играете в историю, начинаете сочинять историю сами - и даете ее досочинять посетителю┘

- Нас вдохновлял Малый Эрмитаж в Петергофе - и мы хотели передать свое вдохновение посетителю, зрителю. Мы "вписали" особняк между зданием сталинского стиля (где расположен магазин "Армения") и особняком в стиле классицизма. После вельможи этот особняк мог достаться разбогатевшему аптекарю, который забавлялся в подвале алхимическими опытами. Во времена пост- революционного одичания здесь могло быть общежитие стахановцев, которые что-то перестроили, что-то похерили, потом мы что смогли, восстановили: вот вам и кафе "Пушкин". Мистификация начала жить по своим законам, слухи поддерживаются ныне правдоподобными интерьерами. Мы старались создать запас прочности своему замыслу: скажем, Андрей Деллос тщательным образом отбирал из десятков моих эскизов решеток на окнах один - требовался не просто безукоризненный вкус, надо было чтобы каждая мельчайшая деталь, каждый завиток орнамента "работал" на первоначальный замысел. Андрей - сам художник, друг и давний сосед по мастерской Ильи Кабакова (по знаменитому чердаку в доме акционерного общества "Россия" на Сретенском бульваре). У Андрея были выставки в Париже и Москве, он работает скурпулезно сам и очень требователен к другим. Это и позволило создать такой запас прочности нашему проекту, что удалось его быстро согласовать с "отцами города". Мастерская Моспроект-2 обеспечила технические развязки плана. Не поверите: от времени зарождения замысла до реализации в материале прошло девять месяцев. День рождения Пушкина отмечали уже в готовом кафе. А родилась сама идея сделать кафе в сентябре┘

- Получилось, как в том анекдоте, когда отец Пушкина говорит его матери: "до дня рождения Александра Сергеевича осталось девять месяцев"...

- При приемке проекта были разные мнения, особенно в том, что касалось ╚петербургского акцента╩ - но нам удалось убедить всех. Работали без выходных, все решения интеръеров перепроверяли десятки раз на компьютере, привлекли на завершающей стадии классных специалистов - нам нужны были не просто росписи потолка: лучшие живописцы из Суриковского Института, которые расписывают Храм Христа Спасителя, работали у нас. Также и с золотых дел мастерами, с краснодеревщиками...

Позволю себе ╚лирическое отступление╩: на вашей стройке сам я работал неделю бригадиром (собралась компания из знакомых художников √ и пригласили меня). Скорость работ накануне дня приемки была колоссальной. На одном этаже день и ночь трудились больше десятка бригад: одни нашивали деревянные панели, другие морили их, покрывали лаком, третьи ╚старили╩ дерево, кто-то крепил люстры, распылял краску, ставил зеркала, клеил к потолку живописные полотна┘ Возникло ощущение Вавилонского столпотворения √ и самое удивительное, что всем этим легко управлял Александр Попов. Ночью рабочие положили каменные плиты √ утром Попов, которого здесь звали запросто ╚Сашей╩, велел все переложить. Плиты положили верно, по проекту, но Саша нашел, что можно улучшить сам проект. Посидел ночью за компьютером, покрутил интеръер √ и наутро уже больше ста квадратных метров плит с легкостью были сняты с застывающего раствора и переставлены. Никто не роптал, все шло по графику √ и атмосфера на стройке была изумительная по деловитости и эффективности. Ничего подобного я не видал √ хотя со студенческих лет поездил по стройотрядам и шабашкам, побывал каменщиком и плотником. Умение ╚старить╩ мебель, добиваться появления на лаке трещинок √ ╚кракилюр╩, которые свидетельствуют о времени (как на картинах старых мастеров, покрытых характерными паутинками √ так и на мебели) кажется мне и сейчас сродни колдовству. Нашей бригаде каким-то чудом удалось добиться кракилюр на ╚дубовых╩ панелях ресторана √ но потом удача отвернулась от нас - то-то было страху: примут или не примут работу?

- Тем не менее у вас все получилось √ потому что вам сообщили ╚ноу-хау╩, секреты технологии, вас курировали наши ╚умельцы╩. Начиная с "Шинка" мы создали свою бригаду, воспитали таких ребят, которым по плечу не только сделать вещи качественно в стиле ХIХ века, но и изобразить следы времени. Сейчас мы их называем умельцами, но они сформировались как специалисты при выполнении наших проектов. И это отрадно: меня не удовлетворяла ситуация временных коллективов в кино. Цыганская жизнь актеров - дело одно, а то, что после работы над большой картиной приходится расставаться с мастерами своего дела: столярами, художниками, декораторами, с которыми сжились за это вместе - грустно...

- В чем ╚изюминка╩ вашего подхода к интерьерам?

- В целом отличие нашей работы от труда архитекторов состоит в том, что мы работаем не с самим пространством, а с глазом человека - с тем, как это пространство воздействует на глаз посетителя. Нам нужно создать впечатление - для этого мы и выстраиваем интеръеры. Когда я делал декорации для фильмов, воздействие на глаз зрителя шло через объектив камеры: это нечто похожее. Любопытно, что недавно нашли и восстановили угломер, с помощью которого строили города и храмы на Руси. Оказалось, что в основании всех видов, которые наблюдает прохожий в уличной перспективе, лежат вполне определенные пропорции - по ним выстроен и Кремль. Мастера делали "на глазок", но глазок тот был вооружен инструментом - отсебятины никто не "порол".

- То, что вы делаете с Андреем, можно рассматривать и в русле традиций отечественной архитектуры. Но как быть с тем, что на Западе сейчас тоже модно делать рестораны "под старину"?

- Там сам обед в ресторане не является чем-то столь событийным, как у нас. Там это - обыденность, и отношение поэтому к ресторанным интеръерам более формальное, что ли. Мы строим такие декорации, в которых посетитель хотел бы жить - мы строим декорации основательнее, чем на Западе: мы устраиваем то событие для посетителя, которое он ждет. И смысл в декорации мы вкладываем иной, менее формальный: главная наша задача - дать людям праздник.

- Не прочитывается ли ваша деятельность как особый жанр искусства в русле общего стиля ╚постмодерна╩?

- Мы избегаем эклектики, которую связывают с постмодерном. Да и сам модерн нами отвергается - к примеру, как можно применять модерн к теме Пушкина? Не было тогда и духа модерна - и его демонстрация была бы изначально фальшивой, это бы пахло отсебятиной...

- Постмодерн можно понимать по-разному┘ Впрочем, это уже вещи отвлеченные √ а вот кто посещает ваши рестораны?

- Мы любим любого посетителя - мы не интеллектуальные расисты, которые нос воротят от новых русских "простаков" или "рокеров" в коже. Всякий гость мог наведаться в деревенский шинок - и мы открываем двери для всех, без унизительного "файс контроля" и обысков, с которыми встречаются посетители иных клубов. "Пушкин" хорош тем, что он соединяет всех: наше кафе можно прийти в кроссовках, можно в смокинге. Каждый найдет в нем место по вкусу. Круг посетителей сейчас формируется достаточно быстро. Уже есть отрадные факты - возникает атмосфера доверия у посетителей к "Пушкину": у нас нет перед кафе стоянки, и владельцы машин доверяют ключи от швейцарам - те отгоняют их и пригоняют обратно.

- В целом в том же ╚Пушкине╩ чувствуешь себя уютно, своей цели вы, как мне кажется, добились √ но порой возникает ощущение, что вы ╚перегибаете палку╩ √ не слишком ли много свидетельств времени там на квадратном метре площади?

- Наши проекты несут следы всевозможных перестроек - по сути, это следы жизни, которая вторгается как самозванный архитектор в первоначальные замыслы мастеров.

Да, кафе устроено с изрядной долей фантазии. Первый этаж называется "аптека" - здесь на стойках бара расположились диковинные сосуды и реторты. Второй этаж √ библиотека: можно открыть шкаф, достать книгу (все - издания дореволюционные), полюбоваться на звезды в телескоп √ и чувствуется атмосфера домашней библиотеки Х1Х века. В преувеличенном, конечно, эдаком гулливерском масштабе. Третий этаж - антресоль, где можно рукой дотянуться до лепнины на потолке и рассмотреть вблизи картины "старых мастеров". Это кажется даже чрезмерным: а вдруг кто-то поцарапает картину? Наверху, на крыше расположено летнее кафе: здесь уже атмосфера прошлого соприкасается с нашим временем - можно полюбоваться на Пушкинскую площадь и Тверской бульвар. Все сделано так, что у человека не должно возникать сомнения, что это дом - подлинный. Вот сидит человек в ресторане, выпивает и закусывает √ как вдруг засомневается: начнет пальцем постукивать по ╚дубовым╩ панелям, ╚белокаменным╩ стенам. Настоящее ли все, подлинное, всамделишнее? Можно ошалеть от этих вопросов √ тут засомневаешься не в одном кафе, а во всем мире, в котором мы живем┘ А улица, на которой дом стоит, и вся эта Москва √ правда или обман? По сути, мы имеем дело здесь с тончайшей мистификацией, визуальной мифологией того рода, которая интригует посетителя √ дает пищу его воображению.

В подвале расположена лаборатория алхимика. Авторы проекта хотели, чтобы дом жил - и поэтому поселили в этом доме своего рода домового - потомка того самого аптекаря. Это продолжение игры: он может рассказать посетителям историю дома, ту самую легенду, которая здесь обрастает подробностями и свидетельствами, находит подтверждение в массе вещей. Через все этажи проходит лифт с позеленвшей от времени решеткой. Забавно, что по мере работы пространство, на котором должны быть расположены подсобные и рабочие помещения, все ужималось. В целом для поваров и плит оказались выделены какие-то минимальные помещения: все - для посетителей. Уже после окончания строительства Александр Попов как-то написал записку, которую повара заключили в рамочку: "Ребята, такой хороший дом получился. Зачем здесь кухня?"

В кафе "Пушкин" Андрей Деллос и Александр Попов явили оригинальный подход в работе над проектами подобных заведений. Они не только показали свое понимание дизайна (не как композиции материалов в пространстве, а как организации мира, в котором есть место человеку) √ они создали, по сути, некое новое направление в искусстве √ жанр, который должен пробирать посетителя, захватывать целиком все его чувства, все органы - от глаза и пальца до носа и желудка. Любопытно, что это искусство выросло на ресторанном бизнесе √ этим-то оно напоминает древние мистерии, необходимым моментом которых было жертвоприношение √ и совместная трапеза... Уж на что кино √ синкретичный жанр, а кино-ресторан √ еще синкретичней: это то кино, в которое можно войти √ и оно само входит в вас до кишок! Остается ждать в этом жанре своего Станиславского, который с вилкой и ножом в руках и салфеткой на груди будет громко заявлять: ╚Верю!╩ или ╚Не верю!╩ поварам, художникам и официантам┘

Проголосуйте за это произведение

Copyright (c) "Русский переплет"