|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
РЖАВЫЙ БЕГЕМОТ
Раннее утро обычного январского дня. Солнце только что проснулось, поэтому оно неуклюже начинает выкатываться из-за крыш девятиэтажных домов, нехотя роняя тусклый свет своих первых лучей на магазины, остановки и киоски. При этом зевающий огненный шар всем своим видом пытается выразить недовольство людьми: мол, видите, жуть как не хочется, а просыпаюсь, так что и вам пора высунуть свои носы из тепленьких квартир.
И внимая виду небесного светила, поступаю именно так. Выхожу из дома и, как всегда направляюсь к остановке. Сейчас самое время крещенских морозов, поэтому погода не упускает ни малейшего случая, дабы изрядно пощипать носы смельчаков вроде меня, отважившихся поменять теплый уют дома на неприветливый холод улицы. К сожалению, сегодня не выходной день, поэтому таких .рыцарей., как я, идет по улице сотни. А было бы прелестно, подумал я, если бы на термометре было бы градусов эдак 50 мороза, все горожане дружно стучали зубами от холода даже дома, а я с довольной улыбкой и видом, что сегодня поистине чудная погодка, неторопливо вышагивал к остановке. Только вот незадача - если все это было б и вправду, то, боюсь уже на самой остановке какой-нибудь ошалевший от холода человек, принял меня за авангардный памятник, застывший в позе стоящего пингвина. Ох, уж это воображение, все-таки иногда необходимо нажимать кнопку .выкл.. Ну, вот и чудненько, пока я тут рассуждал на возвышенные темы, из-за угла одного из домов начало появляться сакральное место всех горожан - автобусная остановка. Почему сакральное, должно быть спросите вы? Честно говоря, мало знаю таких мест, куда и днем и ночью нескончаемым потоком шло бы столько народа. И вот я уже на месте, как и десятки других людей, жду прибытия автобуса, который любезно согласится сначала проглотить меня, затем тщательно пожевать, ну а после - в тысячный раз выплюнуть через несколько остановок.
Как обычно, по утрам по загадочной для меня причине автобус ходит крайне редко, поэтому к моменту его прибытия желающих побывать в ржавом пузе бывает не меньше полсотни. Так и сегодня, несмотря на мороз, на остановке столпилось человек шестьдесят. И как это ни банально, все эти люди, кстати, в том числе и я, стоят и нетерпеливо ожидают свершения единственного события - явления старого бегемота. В эти минуты время тянется необычайно долго, никакие мысли в дремлющую голову не лезут, поэтому остается только наблюдать за окружающими тебя людьми. И как не странно, остальных граждан, столпившихся на остановке, мучает та же проблема безделья. И дабы не умереть за эти 10 - 20 минут со скуки, каждый пытается развлечь себя по-своему. Так, например, коренастый мужичок лет пятидесяти пяти с лицом похожим на сморщившийся соленый огурец, неторопливо поправляет свою старую ондатровую шапку, затем снимает перчатки, достает из кармана своего синего пуховика зажигалку и мятую пачку сигарет, а после прикуривается и начинает сосредоточенно затягивать крепкий дым, изредка стряхивая пепел с сигареты и покашливая. Слева от меня, у газетного киоска, курносая женщина с самодовольным выражением лица брезгливо рассматривает свежие номера журналов, при этом видимо не найдя своего любимого издания, плавно поднимает свой носик, снисходительно вздыхает на киоск и отворачивается от витрины. Другой, тот, что впереди меня, - высокий, широкоплечий парень с дерзким взглядом, в черной куртке, спортивных штанах, зимних кроссовках и кожаной кепке, словно приросшей к его голове, встретив приятеля чем-то напоминающим его, начинает меланхолично болтать с ним. Кстати, скорее всего совсем не из-за того, что ему хочется пообщаться, а просто потому, что как-то надо скоротать время в некомфортной обстановке ожидания. Но, так или иначе, всех людей в этот момент объединяет одно общее чувство - чувство скучного и обыденного ожидания автобуса, который, плотно набив свое чрево нами, неуклюже отправится за следующей порцией пассажиров. И вот на горизонте появляется долгожданный овал металла. Тяжело влача свое грузное тело, он медленно подбирается к остановке, затем замедляет ход, тормозит, и, с облегчением выдыхая воздух из своих закопченных легких, широко открывает пасть. Да, это, конечно, не прибытие первого поезда на перрон вокзала. Здесь вам нет ни удивленных оханий пораженной чудом техники публики, ни аплодисментов. Однако замечу, что по мере приближения железного толстопуза унылое ожидание людей постепенно принимает все более яркую окраску и к моменту его прибытия уже перерастает в наглую заинтересованность. Воск с лица каждого неожиданно сползает, и взгляд приобретает резкую целенаправленность. В глазах у людей светится единственная цель - попасть в это гнилое пузо любым способом. Ну а дальше - закон джунглей как говорится. В этот момент тот самый широкоплечий юноша с приросшей к голове кепкой начинает залазить в автобус, да еще так, будто он отважный танкист, пробивающий в одиночку линию обороны врага. Я же в свою очередь, пользуясь прикрытием .юного танкиста. в кепке пытаюсь протиснуться вслед за ним. Теперь мы, как победители в качестве награды будем тщательно пережеваны зубами бегемота, а проигравшие с досадой и еще большей настойчивостью останутся дожидаться прибытия следующего чудовища. Но вернемся в лагерь тех счастливчиков, которые сейчас в утробе животного. А их настолько много, что, кажется, вот-вот ржавая кожа на брюхе автобуса не выдержит, начнет лопаться, и это вспухшее существо взорвется, разлетевшись на ошметки. Однако путь продолжается, и ржавый бегемот, напряженный до предела, до такого предела, что вены на его морде, шее и лапах выступают и усиленно пульсируют, тяжело дыша, переваливаясь с бока на бок, грузно ковыляет дальше. Так что же творится в его чреве?
А там протекает обычный пищеварительный процесс. В желудочном соке извилистого кишечника автобуса люди варятся в настроении агрессивности и нервозности. Неожиданно, откуда не возьмись, рядом со мной появляется плотная женщина невысокого роста своим видом напоминающая нападающего хоккейной команды, и со словами: .а ну-ка подвинься парнишка. толкает меня локтем в бок. От такого мастерского удара я даже пошатнулся и нечаянно наступил на ногу кому-то позади меня. В свою очередь, человек, которому я наступил на ногу зло, словно выплевывая, говорит что-то обидное в мой адрес. При этом он задевает еще кого-то, тот, в свою очередь, не сумев устоять на месте, делает опрометчивое движение ногой и толкает следующего. Так волна совсем не ласковых прикосновений расползается по пищеварительному тракту, подогревая у всех участников этого процесса еще большее отвращение друг к другу. Постепенно всё начинает словно захлебываться в ядреном желудочном соке ржавого бегемота. Самое интересное, что на улице люди не реагируют так агрессивно друг на друга, а здесь.. Думаю, автобус - одно из тех мест, где в людях наиболее остро проявляются дремлющие животные инстинкты. Являясь непосредственным участником этого странного процесса, чувствую, как и во мне начинает бродить дух зверя, но объяснить это с позиции человека не могу. Попробую с позиции серого драного кота с отмороженным ухом из нашего подъезда: .Стою тут, понимаешь, еду по делам, а какой-то волосатый ни с того ни с сего нагло нарушает мою территорию, да при этом смеет, хам, задевать меня своей лапой! Да за такое поведение в лучшем случае надо когтями по морде.. Так, пока вроде бы никто не исцарапан. Тем временем я умудряюсь проехать уже половину пути. При этом сейчас я нахожусь в весьма экстравагантном положении - ноги стоят по стойке .смирно., обе руки зажаты непонятно где, а лицо практически вплотную прилегает к окну. В связи с таким удручающим положением мне остается только наблюдать за происходящим на улице. Сквозь иней на окне вырисовывается привычный пейзаж, который в первый раз поражает, второй удивляет, а в третий надоедает до жути. Ансамбль этой мрачной картины составляют огромный корпус сталелитейного завода, похожего на старый закопченный пароход, и территория, прилегающая к нему. По этой зоне, окруженной колючей проволокой, словно гигантские насекомые, скрежеща, ползают краны. Время от времени они подают на стол заводу груды ржавого металлолома. Затем пароход перемалывает эту пищу, изрыгая при этом из своих труб клубы тяжелого то черного, то рыжего дыма, а после, старательные тепловозы вывозят из чрева закопченного гиганта, листы свежевыплавленной стали. Весь этот парад металлических чудовищ можно лицезреть во всей красе именно сейчас, когда я проезжаю по высокому мосту, который почти вплотную проходит над этим странным и пугающим миром железных созданий. Когда наблюдаешь за этим, то создается впечатление, что это какой-то другой мир, который человек уж точно не мог создать. В то же время у этих машин есть что-то общее с нами - живыми людьми. Вот сейчас эти груды ржавой мертвой стали отправятся в доменные печи, а через некоторое время новорожденные куски сверкающей стали поедут по шпалам в свой первый путь.
В этот момент моя стройная логическая цепочка неожиданно рвется из-за того, что я получаю сильный удар локтем прямо по затылку. Честно говоря, от такого удара не только логическая цепь, но и моя оставшаяся извилина может серьезно пострадать. Но вот некая масса в моей голове утрясается, и все вроде бы встает на свои места. Неожиданно обидчик моей извилины, а им как не странно, оказался тот самый парень с дерзким взглядом и кепкой приросшей к голове, начинает усердно раскланиваться в извинениях аж до самого пола. Поверили? А моя извилина была бы польщена таким поведением. Но парень в кепке лишь что-то невнятно буркнул себе под нос и отвернулся. Тем временем цех завода скрывается за поворотом, и о нем напоминают лишь тяжелые клубы рыжего и черного дыма, которые, вылетая из его труб, поднимаются высоко в небо, и, постепенно рассеиваясь, закутывают заводскую часть города в болезненный ржавый туман. Тем временем в пузе бегемота становится душно. Именно в такие моменты начинаешь думать о том, что лучше уж ходить пешком. В затхлом воздухе чувствуется неприятный запах соляры, который добавляет тошноты и в без того тяжелую атмосферу. Тут моя голова начинает кружиться, в глазах мутнеет, тело становится ватным. Кажется, что на меня давит стотонная плита, которая постепенно расплющивает мое безвольное тело. Но пронзительная мысль о том, что через остановку я выхожу, подействовала на раскисший мозг, как нашатырь. Моя правая рука затекла и начала неметь, поэтому я взялся за верхний поручень левой, взялся покрепче, т. к. голова еще немного кружилась. Тут мое любимое животное резко затормозило, так что некоторые пассажиры посыпались, как дрова с поленницы, и, как обычно, со скрежетом открыло свою пасть и с наслаждением выдохнуло из себя весь углекислый газ. Я отпустил поручень, и ржавый бегемот наконец-то исторг меня из своего чрева. Вывалившись на остановку, не обращая внимания на бешеную суету, облепившую меня со всех сторон, я остановился, затаил на мгновение дыхание, а затем сделал глубокий вдох свежего морозного воздуха.
|
Проголосуйте за это произведение |
