ПОВЕСТЬ

Не появляется картинка.
И есть герои, да без лиц.
И я из влажного суглинка
Леплю их, распростертых ниц.

В их мире все еще блаженно,
И нету имени вещам,
А я уж создала Геенну
И спать не смею по ночам


РОЖДЕНИЕ

Я больше не могу молчать
Стихи мне раздирают горло,
Как стая огненных галчат,
Не поделившая глагола.

Звучала клекотом строка,
Пока в гортани было слово,
Пока не сделала глотка
Мычанием глухонемого.

Как будто переполнен зоб
Строками, жеванными всеми
Мне век щипцами давит лоб,
И мягко сплющивает темя
И я кричу, вдыхая время


***
Мама, мы ведь только спим?
Нет проснуться силы!
Почему мы здесь стоим?!
Папина могила?

Тлею, тлею от огня
Литургий воскресных
С неба смотрит на меня
Мой отец небесный


***
Гори, гори моя строка,
Пока хватает табака,
Кометой в дыме сигаретном
Лети над проклятой планетой,
Где в жизнь зеленого сукна
Смерть на изнанке вплетена,
Где от рождения до смерти
Мы   неприласканные дети;
И время мчит на скаковых,
И жаль не мертвых, а живых;
Где все бесцельно и нелепо,
Где только ты, и боль, и небо
Гори, гори моя звезда
Из ниоткуда в никуда


***
Волчьих ягод нарву, и шатаясь отправлюсь в дорогу
Сквозь орешник и вереск, в болоте одною ногой
Помолись хоть каком-нибудь завалящему богу!..
Я не знаю куда мне идти за своею судьбой

Я хотела б как стадо оленей ходить к водопою,
И реветь, запрокинув на спину седые рога,
И бежать от волков незнакомою узкой тропою,
Слыша там, за спиною слюну от клыка до клыка

Я же только родившись в парном молоке искупалась,
В Сивке-Буркино вещее ухо, как шепот вошла.
И не видя клыков, я улыбок людских не боялась,
И быть может, вся жизнь моя только частушкой была

Если встретится леший, я крепко пожму ему лапу.
Если ангела встречу   мы молча с ним выкурим план.
Помолись, чтоб не сразу двоих повстречала хотя бы!..
Не смогу же я сердце, как хлеб, разломить пополам!

Я хотела бы вдруг набрести на такую поляну,
Где стояла бы сказка хрустальным и пыльным дворцом,
Где судьба моя, скажем, царевичем добрым Иваном
Обернулась ко мне своим детским влюбленным лицом

Но пока я бегу, собирая букет ядовитый,
Сквозь орешник и вереск, в болоте одною ногой,
И кому-то стихи декламирую вместо молитвы,
И пугаю оленей безумной своей болтовней



***
Достанется от Бога на орехи
В химчистку что ли душу эту сдать?!
Заштопать белой ниткою прорехи,
И лечь, и апокалипсиса ждать

Но что еще нам требовать от Бога,
Когда, что слово, то тебе и "мать"?!
Мы все умны, учились понемногу,
И научились   пить и блядовать

Никто из нас не вырос в Насредина,
А.Пушкина не превзошел никто
Земную жизнь пройдя до половины,
Я осенью, как прежде, без пальто

Опять зарплата ухнулась на книги.
Мысль о деньгах клубится тошнотой
О, Господи, услыши голос мой!..
Но ангелы мне с неба крутят фиги

И лишь с похмелья, пряча долу взор,
Когда и нервы, душа   нагие,
О Лорелее, Лете и России
Заводишь с Иисусом разговор
(Что в общем-то зовут шизофренией)



***
Эта девушка больна,
Эта девушка пьяна.
Папа умер, муж в тюрьме
Помолитесь обо мне:
У меня остался сын,
Слава Богу, что один



***
Героиня умрет. Это было понятно с начала.
С исключительной нежностью автор о ней говорил.
Он, наверно, такую когда-то безумно любил.
Но она его бросила, или ему изменяла.

На последней странице, конечно, она умерла,
Он захлопнул тетрадь, и к ее отодвинул портрету,
И когда из собора вдруг ахнули колокола,
Только вздрогнул и новую взял сигарету.


***
Скоро зима.
Как согреть тебя, папа, не знаю
Где одеяло такое найти, чтобы землю согреть?
Разве костер, или в жертву богам голубиную стаю?
Чтобы прогрелась твоя сиротливая смерть

Папа, ты   миф  о тебе я когда-то читала,
Будто ты жил и с тобой каждый день по утрам
Пили кофейный нектар, сигаретный струя фимиам
Я, как бессмертная думала: есть лишь Начало

Папа, еще есть легенда, что все мы умрем.
Ляжем с тобою в одну мировую утробу.
Сбросит душа наконец полосатую робу,
Вместе с тобою родные места обойдем.

Вместе с тобою пойдем мы к кофейной реке,
Вместе узнаем своих по табачному дыму
Папа, поверь мне, я выпрошу у херувимов
Удочку, чтобы удобно лежала в руке


***
Мне выдали постельное белье
Для комнаты  с продавленным диваном,
Шкафом, где все имущество мое
Раскинулось в углу кочевным станом.

Я позабыла, что такое   есть,
Читать, писать, красиво одеваться
Я просыпаюсь за полдень, а в шесть
Обычно начинаю похмеляться

Здесь все равны   все братья и мужья,
Они ко мне стучат поочередно,
И каждый говорит мне, будто я
Была бы им женою превосходной.

Я иногда сбегаю на Арбат.
Туда, где Турандот и кришнаиты,
Где люди отдыхают как хотят
И каждому, как пьяные, открыты

Но я вернусь, и станет мне темно
Черт ли кто   прошепчет за плечами:
"Ты снова здесь!"
		И будет все равно
Шагнуть в окно иль выпить кружку чая


***
Мне снилось: дорога, кочевье
Я шла позади, босиком
Скрывали густые деревья
На холме сгоревший мой дом

Селяне шли молча, сутуло,
Скрипела обозная ось,
И словно столетье минуло
Под это верченье колес

Щенок белоухий и куцый
Все путался около ног,
И я не могла оглянуться
На  черный далекий дымок

Катились навстречу телегам
По этим бескрайним холмам
Дорога и низкое небо,
Подобно пустым жерновам.


 Московский  цикл 

***
Так мне пусто стало без Москвы,
Что и взвыть-то не хватает силы
Если бы друзья!   но где же вы?
Если бы отец!   взяла могила

Сиротливо никну головой,
И от боли на душе черно мне
Если бы любимый!   у другой
Если б Бог!
Но Бог-то точно помнит!..


***
Я перестала плакать, перестала
Читать стихи, чтоб слышала родня
Я, кажется, сама в себя врастала,
И поняла   нет близких у меня

Тогда к друзьям свои простерла руки,
Но слыша равнодушный разговор,
Я поняла, что я врастаю в звуки,
И что людей не знала до сих пор

К любимому вела меня дорога,
Но видя виноватый взгляд его,
Я поняла, что я врастаю в Бога,
И больше в мире нету никого


***
В нашем доме пьют не чокаясь,
Накрывают рюмку хлебом.
В нашем доме ночь кромешная
И до неба далеко.
Эх, отцу дорога выдалась,
Без товарища, попутчика!
Эх, нелегкая дорожечка,
Эх, дорога  налегке!
Прибыл, сел к небесной печечке,
Смотрит с неба к нам в окошечко;
Смотрит, плачет, не утешится,
Будто на портрет погаснувший,
Пьет,  не чокаясь за нас



***
Кто-то сел в отцовское кресло.
Взгляд опять не находит места,
Всюду ищет взгляда или жеста,
Но пространства убыло на треть
Острый угол стрелок   не стереть.
Без пяти двенадцать  руки слабнут
Поселилась в доме вместо папы --
Папина негаданная смерть


***
Поселилась в доме вместо папы --
Папина негаданная смерть

Кажется, отец вздыхает:  Бабы,
Даже больно мне на вас смотреть
Разревелись, распустили нюни
Лишь бы от работы увильнуть!..
В самый рост трава пошла в июне.
Сорняков, наверное, по грудь


***
Фотография испорчена
Здесь когда-то были лица,
А теперь, как червоточина,
Время черное клубиться

Я боюсь ее показывать,
Я боюсь ее выбрасывать

Сохранило время черное
Только лиц овалы смутные,
А на лицах, будто вороны,
Вороны кружатся лютые

Чьи здесь тени в платьях ситцевых?..
Стерты имена и лица их



***
Теперь понятно   я обречена,
Билет домой сжимаю, как повестку.
Я Старому Арбату   не невестка,
Я Новому Арбату   не жена.

Прощай, Москва, неоновый фантом!
А я уже ищу удобный повод
И буду петь сквозь телефонный провод,
Как одиноко в городе другом.

Меня встречает Минск улыбкой луж
И теплыми охапками сирени,
Как будто виноватый бывший муж
Пришел с букетом поздних извинений


***
На столе букет петрушки с черемшой
И букет ландышей
Все витал зеленый дух над душой --
И упал на душу!..

Если б был у меня сад вишневый свой
Или грушевый,
Разве стала бы сидеть здесь весной,
Душно ведь!

И стоял бы в том саду
Домик маленький
С кухонькою на одну плиту,
И со спаленкой;

А на грядках   черемша,
Лук с петрушкою
Городская плачь душа,
Слезкой плюшевой!


***
Спасибо, Боже, Боже, терпеливый,
За все Твои великие дела!
Цвела сирень, цвели кусты, крапива
Я в детский сад сыночка привела.

И ребятишки с мокрыми носами
Вокруг меня кружили  каравай ,
Своими золотыми голосами
Приветствовали утро, жизнь и май,

И теплыми ладошками задорно
Махали мне веселое  пока !
И стало мне светло, и так просторно,
Как будто жизнь всегда была легка!

Цвела сирень, каштан сиял свечами
Да все цвело и радовало глаз!
И даже дворник мел, не замечая,
Что каблуком отстукивает вальс

***
Я очень устала, безумно устала,
В трамвае, как в люльке, меня укачало
И веки смежались, и веки смежались,
И мысли, как ландыши, тихо качались
Что завтра мне снова бежать, торопиться,
Что надо подшить на рубашке петлицу,
Что надо оправить письмо наконец-то,
Что старый трамвай мне напомнил про детство
Мешались огни   золотым или красным, --
Все было красивым, все было неясным
И два пассажира на первом сиденьи
Шептались, как травы, в моем сновиденьи

***
Так тоскливо в душе и на сердце,
Будто все еще длится похмелье,
Будто тлеет скрипичное скерцо
В моем нервном, испуганном теле

И сама я похожа на скрипку
Тронут струны смычком неумелым,
И болезненно гаснет улыбка,
Будто где-то в грудине замлело.

Я к любой припадаю отраве,
Чтоб не видеть пюпитра и зала,
 Надлом на неполной октаве
Тот смычок неумелый, и жало
Вдохновенья  которого мало


***
Я боюсь, что когда-то иссякнут звонки
И в подушку отплакав желанно,
Я умолкну как русло иссохшей реки
То, что стало оврагом песчаным


***
Я приеду, стану на перроне,
Сладко сигаретой задымлю.
Первой же взъерошенной вороне
Сообщу:
	 Москва, я Вас люблю!

Что мне дальше делать я не знаю
Нет друзей-то у меня и тут
У любой спрошу вороньей стаи:
 Может быть, у вас найти приют?

Я как будто и сама ворона
Денег нету   я стихи коплю
И шепчу, шагая по перрону:
 Здравствуйте, Москва,  я  Вас люблю!



***
1.
Москва похожа на верблюда,
Что носит сразу семь горбов.
На них   финифтевое блюдо
С янтарной кромкой куполов

2.
Иди, беги! ты  выжжен, выпит,
Как куст, опаленный жарой!
Здесь время движется, как в клипе,
Ты   не москвич, ты здесь чужой,
Здесь нету тени за тобой!


***
Целый день скакала, как синичка, --
С ветки на ладошечку
Будто крошечку клюю   прячу личико, --
Не клевала крошечку!

Мне не крошечка нужна
		С твоей ладошечки,
А любви немножечко



***
Я горюю, сижу на скамеечке,
Есть в кармане всего три копеечки,
Нету в сердце моем ни любиночки,
Но зато на лицо   как картиночка

Приходили женихи
приносили розоньки,
Приносили розоньки
расплетали косоньки,
Расплетали косоньки
целовали глазоньки,
Целовали глазоньки
говорили сказоньки

Улыбаюсь, сижу на скамеечке,
Пусть не будет у меня ни копеечки,
Пусть на личике моем, как картиночке,
Паутинкой расползутся морщиночки,
Пусть не будут приносить мне розоньки,
Зато будут заплетены косоньки,
Пусть не будут рассказывать сказоньки,
Зато Бог поцелует в глазоньки


***
Пройдем мы с толпой многоликой,
Одетой во вдовий платок,
Положим две белых гвоздики
На желтый холодный песок

Прошедши погостом, прохлада
Пронизывает до костей
А может, тепла и не надо?
Ему-то в земле холодней