|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
НИЧЕГО
НЕ ГОВОРИТ МОСКВА
***
Желай
здоровья, денег, дождя грибного,
ветра ночного, лунных слепых часов,
драйва бездомной собаки, дающей ноги.
Жизни желай мне, задумчивый теософ.
Мастерская свободна, звон перегретой стали,
рыба счастья солнцу целует лоб.
Подноготную давно разбирать перестали,
глядя сонными луковицами в потолок.
Мастерская сердца, бьет невеселый бубен
позывных твоих, парадных столов,
звездного неба мы закрывать не будем,
пусть удивляется птицелов.
Лампам нашим вольфрам заменен на рений.
Вокзальным неоном светя, молодая тварь
страны, потерявшей пространство, забывшей время,
находит на рельсах библию и букварь.
***
Я родился в рубахе, и ложка во рту,
на рассвете заката, на самом огне,
мне огромные няньки роняли звезду,
и мулат-санитар наклонялся ко мне,
мне сирень подносила к лицу кулаки,
мне коньяк улыбался и люльку качал,
и звенела в калитку слепая клюки,
но такая родная, такая печаль.
Дорогие поля, голубая слюда,
что березовый плен отражает река,
мне пчела опыляет цветные слова,
купорос перемен, малахит уголька.
Называя, зови, узнавая, замай,
мая жук, женский муж, молчаливо певуч,
позывная любви, каравая ломай,
не скажу, неуклюж этот солнечный луч.
Не могу я без фальши в шеренгу по два,
проживая проспать, а уроков там тьма,
школы не было больше, чем игры в слова,
неживая кровать, и сурок без ума.
Рождены для победы, мы правим седло,
мы уздечку крутым заряжаем конем,
хороши эполеты, и в доме светло,
и сердечные ты разрешаешь о нем.
Я полки свои строил не зря на траве,
мастерил камельки, пепел наш ворошил,
хороша ты, героя заря в голове,
бандерилья руки, да вчерашний аршин.
Где рождается связь, лед расколем не мы,
там и солнца черна на рассвете печаль.
Пробегаю, смеясь, два шага до зимы.
Вот такого меня никогда не встречай.
***
Волк в овчарне, следы случайного божества.
Белые, глядящие вверх цветы.
Гудящий чайник. Утром ничего не говорит Москва.
Москва в руках торжествующей гопоты.
Москва принадлежит предателям, дуракам,
сволочи, у которой все пальцы давно во рту,
поэтому не за вас поднимаю свой тяжелый стакан,
синеющий на свету.
Рука печальная все не решается помахать,
и на причале только и смех, что блиц
различает, чтобы фотографию угадать,
такая, наверное, особенность у столиц -
кроить по образу, когда образ нынче один
борца со свободой за собственные права.
Как получилось, настойчивый господин,
что у тебя на дворе не растет трава?
Утром лица белы, да голоса красны.
Рельсы остры, масло еще в цветке.
Время вставать, десять часов весны.
Время гулять погоду рука в руке.
Время кружить по городу вальс-бостон,
воздух пить, набираясь случайных сил.
Слушать, как нежно за голубым мостом
песню поет буксир.
***
Наша сила в промокшем чаду, что рождали полночные топки,
я уеду под вечер в Читу, я порву, где становится тонко,
все равно не прожить на бегу, время кончилось, дело настало,
и ты радуешься старику, что смеется тебе с пьедестала.
Над пространством работал шутя, над собой никогда не работал,
тонких спиц перебор колотя боковой, несусветной
травою,
проживи этот день в простоте, не гони электричество в ротор,
слышишь, снова приходят не те, за тобой, за тобой, за тобою.
***
Месяц без вина, сам себе герой, сам себе седой,
полная луна плачет над горой, на горе святой
горе замолил, мелом перетер белые холмы,
и аквамарин падает в котел молодой зимы.
Живы без руля, прорастут ветрил руки из меня,
жирная земля, как бы я ни пил, губы леденя,
лунного костра, я не подрасту, не моя вина,
что судьба остра, не вини версту, месяц без вина.
***
Позабудь мою речь навсегда, промолчи говорящее слово,
на пригорке сидит тишина, улыбается болиголово,
замирает хмельная душа, однозвучна свирель камыша,
карандашен набросок портрета, истлевает в окне
сигарета,
загорается солнце в груди, это няня, устала
поди.
Ярче краски увидеть невмочь, прекращается прежняя ночь,
на пороге лежит, догорая, воздух пухнет грозой молодой,
приготовимся жить, дорогая, подсластя семирукой водой,
отвечает она не спеша, время спать, и постель
хороша,
прочитает ночные сонеты, что любить обещал по весне ты.
Собери мою речь, ничего не храни кроме искренней речи,
лобной кости больное чело, камышиная дудочка
сна,
было сено, а стало село, от огня приходи уберечь и
небо пепельно, рассвело, нам нелегкая доля честна
слушать музыку мертвых цикад, подпевая слова невпопад.
Был бы деготь, да ноготь увяз, не потрогать, пускается в пляс,
ветви плавают, воздуху трудно, голоса не слышны со двора,
волки озера, полые бубны, разбирают народ катера,
три рубля у воды в пополаме, ходит птица босыми
крылами,
над прозрачной холодной межой голося амфибрахий чужой.
Скрип зубов, а казалось, уключин, я слова собирать не обучен,
ты меня на рассвете встречала, три дороги, и все без начала,
мне бы жизнь подвести под венец, небо, небо, приснись наконец,
нет, не речь сохрани, бормотанье, черный шепот холодного рта,
потому не молчу, перестань я, мир заполнит твоя немота.
ГАЛИЧ
Окружают последнюю улицу
полотняные стены дождя,
образуется, перемелется
погодя.
Слева солнечное затмение,
справа ветер калечит межу,
а в кармане я, тем не менее,
нож держу.
Прошлых взглядов колодезны пазухи,
крылья пчел - золотая слюда,
и ладони встревоженной пасеки
льют меда.
Рассыпается гладкая галечка,
почему не останется Галич-то,
разговоры льняные суши,
ни души,
только пляс апельсиновых панночек
да в углу неподвижный печальничек,
зеркала, отражая уют,
не дают.
Ты подумал, что вновь удержал его,
Александра, кричал, Полежаева,
ветер крутит промокшие дни,
не гони.
Бьются птицы прозрачными колбами,
только ты никогда не старей,
ковыляя проулками долгими
до знакомых дверей.
***
Дыхания не хватит никогда, и воздуха вода все тяжелее,
вокруг чужие страны, города, я навсегда, наверное, болею,
не вылечить, не вылечить меня, я весь уйду, хватило бы наливки,
свечу сухой рукой воспламеня, лаская слов пушистые
загривки.
Дыхание, тугие колпаки ночных кухарок ниже нагибая,
приходит сон на позывной клюки, а с ним судьба, неистово нагая,
не выручить, не выручить меня, иду сквозь жизнь походкою бессонца,
а за окном тяжелая броня ночных ветвей, что не дождуться
солнца.
Хоть серым пой, весеннего холма беря забег, охоту привлекая,
земля словами мертвыми полна, мохнатеньких медлительная стая
проходит год за годом на рысях, хвосты летят и
воздух
мой полощут,
чудесен смех полуночных лисят, и кисточки ушей туги на ощупь.
***
Задохнувшись густой ключевою водой,
я ложусь на траву у ручья.
Ты осталась вдали навсегда молодой,
навсегда не моя и ничья.
Ты считала, я должен в солдаты пойти,
чтобы прямо прожить, не тая.
Ты осталась когда-то, пойми и прости.
Навсегда, навсегда не моя.
Задохнувшись водой, я на небо гляжу.
Проплывают вдали облака.
Ничего я тебе никогда не скажу.
Ты опять от меня далека.
Ты опять, или снова, совсем, или вдруг,
слышу голос вечерних волчат,
поднимаются совы в темнеющий круг,
птицы помнят, но звери рычат.
Обещала любовь, но достался покой.
Без тебя, только память поет.
Ветер гладит лицо осторожной рукой,
словно кто-то меня узнает.
Ты считала, я должен побыть на войне,
только этим мужчины сильны.
Ты считала, я должен в солдаты, но мне
удалось убежать из войны.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
ПО РИСУНКУ ПАЛЕШАНИНА Хороший стих про Галича. Но для тех, кто далёк от темы правильно будет дать первоисточник - стих-ие А.Галича: -- По рисунку палешанина Кто-то выткал на ковре Александра Полежаева В черной бурке на коне. - Тезка мой и зависть тайная, Сердце горем горячи! Зависть тайная, "летальная" - Как сказали бы врачи. - Славно,братцы,славно,братцы,славно,братцы-егеря! Славно, братцы-егеря, рать любимая царя! Ах,кивера да ментики, ах,соколы-орлы, Кому вы в сердце метили ле-пажевы стволы? НЕ МНЕ ЛЬ ВЫ В СЕРДЦЕ МЕТИЛИ ЛЕПАЖЕВЫ СТВОЛЫ?! - А беда явилась за полночь, Но не пулею в висок, Просто в путь, в ночную заволочь, Важно тронулся возок. - И не спеть, не выпить водочки, Не держать в руке бокал! Едут трое, сам в середочке, Два жандарма по бокам. - Славно,братцы,славно,братцы,славно,братцы-егеря! Славно, братцы-егеря, рать любимая царя! Ах,кивера да ментики, пора бы выйти в знать, Но этой арифметики поэтам не узнать, Ни прошлым, и ни будущим поэтам не узнать. - Где ж друзья,твои ровесники? Некому тебя спасать! Началось все дело с песенки, А потом - пошла писать! - И по мукам, как по лезвию... Размышляй теперь о том, То ли броситься в поэзию, То ли сразу - в желтый дом... - СЛАВНО, БРАТЦЫ, СЛАВНО, БРАТЦЫ, СЛАВНО БРАТЦЫ - ЕГЕРЯ ... -- Правда у А.Галича энергетика другая, где-то на порядок превышает Авторскую, но тут уж - что есть, то есть. / из Нов - ска, 09 мая 2010 /
|
|
Простите, дорогой автор, на каком это языке написано? Похоже на русский, но лишь отдаленно. Конечно, можно поприкалываться мол ╚коньяк улыбался╩ да и дело с концом. Но. Слишком у многих авторов сейчас ╚распались, расскочилися╩ не только грамматические и смысловые связи. Это может быть и приемом, и на таких путях можно искать новые смыслы, новые проявления творческой воли. Но именно отсутствие энергии, воли поражает, как чума, саму поэтическую стихию. Нас не читают и правильно. Чем читать, лучше ╚чатать╩. Там, конечно, еще больше атомизации. Вместо слов их осколки да смайлики. И поэты туда же. Тоска. Не ╚неуклюж этот солнечный луч╩, а вообще отсутствует.
|
НЕТ, ГОСПОДА ... Нет, господа хулители, не всё у Автора плохо и без энергетики. Этот стих очень хорош: --- Хоть серым пой, весеннего холма беря забег, охоту привлекая, Земля словами мертвыми полна, мохнатеньких медлительная стая Проходит год за годом на рысях, хвосты летят и воздух мой полощут, Чудесен смех полуночных лисят, и кисточки ушей туги на ощупь -- / из эН - ска, 11 мая 2010 /
|
|
|
Но я рад, что вы меня читаете.
|
|
