С НЕОДОЛИМОЙ СТРАСТЬЮ ОКЕАНА

ВИД НА КУНЦЕВО

Бери, художник, кисть и наноси

На полотно отрадную картину:

На первый план — летящую машину —

Что хочешь: грузовик или такси.

А под её колеса положи

Мазками точными бетонную дорогу,

Которая уходит понемногу

Куда-то вдаль, свершая виражи.

Теперь вот эту землю насели

Прохожими, спешащими куда-то,

Берёзами, которые крылаты, —

Вот-вот взлетят, как голуби, с земли.

А в глубине картины проведи

Два-три штриха.

Твои прикосновенья

Пусть обозначат лёгкие строенья

С жасминными кустами впереди.

И чтоб цвета оттенки обрели,

Сумей скрестить три световых потока:

Один — с небес,

Издалека-далёка — другой,

А третий — бьющий от земли.

ЗВОНОПАД

Мне листьев звон ночами снится.

Он в сердце надолго проник.

Я по озвученным страницам

Читаю повести про них.

И я учусь у них, беспечный,

Самоотверженности той,

С какой уходят листья в вечность

Из этой жизни золотой.

Они звонят, тревожа душу,

И сердце бьётся невпопад…

Ах, неужели ты не слушал

Бессмертных листьев звонопад!

* * *

Я жил во времена безверия,

Когда в приливе дерзких сил,

Презрев народное доверие,

На трон Мамона восходил.

И так преподносили главные

Льстецы

Неведомое зло,

Что даже ангелы державные

К Мамону льнули под крыло…

Мы позабыли зовы рая,

Спасая призрачную плоть.

А с высоты, нам сострадая,

Смотрел и верил в нас Господь.

* * *

Я поспешил под прочный кров избы,

Боясь объятий снежного бурана,

Который бил деревья и столбы

С неодолимой страстью океана.

И наблюдал я сквозь стекла овал,

Как он метался, страшный и белесый

И мощной дланью истово стирал

Грань между небом, озером и лесом.

* * *

А. З.

Ты — человек! Ты — царь! Ты — непреклонен,

Когда вторгаешься в природы мирный быт.

Деревья пред тобой дрожат в поклоне,

Всё, что идёт, — перед тобой бежит.

Ты — человек! Ты — царь! Взрываешь горы

И превращаешь степи в водоём.

Застраиваешь долгие просторы,

Асфальтом заливая чернозём.

Ты — человек! Ты — царь! Теперь и космос

Ты превращаешь в вотчину свою...

Но почему косою острой косишь

Себе подобных в яростном бою?

И почему грабастаешь умело,

Как будто бы на вечность про запас,

Ведь не тобой назначены пределы

И не тобой отмерен смертный час?

Остановись! Подумай! Белым дымом

Корысть исчезнет в призрачной дали...

На деле же, тебе необходимы

Три скудных метра бросовой земли.

БЕССОННИЦА

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу…

М. Лермонтов

В ночи, воспетой русским офицером,

Давно уж нет покойной тишины…

Летят ракеты — внучки Люцифера,

Предвестницы безжалостной войны.

И вспарывают небо, как кинжалы,

Сверхзвуковые лезвия беды…

Шторма, землетрясения, провалы,

Цунами и кислотные дожди…

Естественно: земля не рай небесный

И человечество — не ангелы в раю.

Но безнаказанно терзают душу бесы

И в брате брата я не узнаю.

Неужто наши мерзки прегрешенья

И на мученья мы осуждены

И даже нет надежды искупленья

Своей, чужой и прадедов вины?..

Всю ночь не сплю. Гашу в душе тревогу,

И призываю Божью Благодать.

Я так хочу внимать безгласно Богу,

Как только могут ангелы внимать!

РОДОВОЕ

Жизнь, к счастью, успокоилась. И даже

Мне нравится. Особенно с утра.

Лежу по-царски на беспечном пляже

И что мне чёрт? Ведь я из рода Ра.

Мне подают верблюда к изголовью.

И на подносе — водка да икра.

И мне — почёт. Во мне немало крови,

Которая текла по жилам Ра.

Все боги мне близки́, а может, бли́зки!

И мне прохладно, а вокруг — жара.

Ведь опахалами шуруют одалиски…

А как иначе: я из рода Ра.

О, Господи, как долго был я в рабстве:

То служба, то работа, то семья…

Как долго думал я о государстве!

Но я забыл, что государство — Я.

* * *

При всех тираниях

Великим поэтам

Живётся тревожно.

Когда воспевают

Поэты свободу,

Свободою платят за это.

При всех тираниях

Народ угнетённый

Обожествляет поэтов.

Когда ж торжествует свобода,

То демос лютует безбожно

Свободой свободу поправ.

Когда торжествует свобода

Великих поэтов

Не слышно уже.

ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СОКОЛОВА

Сорок лет нашей дружбы промчались —

Были в них лучезарные дни!

На любви эти дни настоялись,

Настоялись на правде они.

В табуне этих дней незабвенных

Столько солнечных было коней —

До сих пор, словно гимн, вдохновенны,

Обаятельней жарких речей…

Соколовская песнь об Отчизне,

Словно радость, светла, и нежна.

Он не думал о славе при жизни,

А при Боге она не нужна.

* * *

В горах Карпатских убедился в том,

Что в этом мире, радостном, но зыбком,

Нельзя достичь того своим мечом,

Что можно сделать шуткой и улыбкой.

ЗВЁЗДНОЕ КОРОМЫСЛО

Этот путь через Волгу —

Прямо в сонмище звёзд:

Коромысло вселенной

Прорастает, как мост.

И струится неспешно,

Легально почти,

Всё, что может по Млечному

Мчаться пути.

И, когда по нему я

Плыву поутру,

Всё мне кажется, что

Никогда не умру.

* * *

О, приюти меня, приют!

О, дай мне быть в тебе, обитель!

Пускай пути иных зовут,

Я — обыватель, значит, житель.

Дай насладиться лепотой,

Не той нелепой — благолепной,

Очам родной, подобной той —

Создателю всего потребной!

Как дивно всё! Как чуден лес!

Цветов прелестны хороводы.

Окиньте взором круг небес,

Внемлите гласу всей природы:

И птичий звук, и зверя рык —\

Всё говорит. Всё отвечает. Я — зык!

Я — говорю: вещает

Творенья Божьего язык.

МЕТЕОРИТ

Пузатой каплей мирозданья

По склону ночи прочертил…

С какой бессмертной на свиданье

Стремился из последних сил?

ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ДОРИНА

На станции Вековка кончился век

Подвижника, друга, поэта.

Но песня, какую сложил в голове,

Гортанью его не допета.

Опять предо мною молитвенный ход

Вкруг бедного сельского храма:

Как ветер гасил вперекор и вналёт

Свечу за свечою упрямо!

И друг мой свечу зажигал за свечой,

Как будто огнём Прометея,

И ветер поник за горячим плечом,

Перечить упрямцу не смея…

О, Господи, если бы знали свой путь,

Каких бы потерь избежали!

Яснее бы стала рождения суть,

Задумки глубиннее стали.

И разве б наделали то сгоряча,

Чем так знамениты поэты!..

О, Господи, как беззащитна свеча

На горьких просторах планеты!