|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Образ престижа
(традиция в России скрывает свой хребет)
Образ престижа - высшая ценность массового общества.
Представления о "престижном", об иерархии ценностей основаны на инстинктивном стремлении человека к значительному, значимому. Как "накормить" всех значительностью? Для одних значительными являются смыслы, для других - дела, третьим нужны вещи. Инстинкт познания, ярко проявляющийся у детей, имеет тот же источник, что и инстинкт обладания: престижные вещи нужны не столько "сами по себе", сколько как знаки причастности к значимому. Тяга к "высокому", стремление попасть в элиту - круг общества, к которому приковано внимание и который имеет возможность влиять на происходящее, естественна - она связана с самореализацией.
Для журналиста престижно иметь высокие связи, источники информации. Для чиновника престижно самому служить источником информации, занимать высокое положение, обладать властью. Однако престиж - нечто сиюминутное (в переводе с французского престиж - это заблуждение, обман). Обман обману рознь - вспомним Пушкина: "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман..."
"Низкий обман" может снизить статус человека, уничтожить его авторитет, обман высокий - напротив, может служить примером для благодарных потомков. Дипломатия полна обманов - и парадоксально обман здесь связан с понятиями "честь" и "ответственность". Создавая настоящее, человек творит историю - в памяти потомков его положение, посулы и амбиции не могут служить "уважительной" причиной для признания заслуг - в историю человек вносит вклад в соответствии с результатами своей деятельности, его судят по делам. Уметь видеть деятельность человека не только в динамике момента, но и в масштабе времени - качество исторического мышления.
Верно выстроить образ престижного - значит дать возможность велению времени реализоваться на фундаменте вечности: так, чтобы новые ветры и веяния не ломали, не выворачивали культурные основания традиции. Заметим, что слово "традиция" означает в переводе с латинского "передача". Это слово имеет тот же корень, что и "предательство": истинная верность традиции удивительным образом уживается с изменой. То, что кажется непростительной изменой, по сути может следовать традиции, и наоборот, нечто "традиционное", под которым понимают воспроизведение старых форм, повтор и имитацию - будет предательством по отношению к истинной традиции. Смысл традиции - передача культурной информации живым примером, воспроизведение существа, живого духа культуры.
Если разумно использовать свойства массового общества, можно "намагнитить" вкусы и суммировать тягу к "образу престижа" в могущественную общественную тенденцию. Глубины "коллективного бессознательного" нации способны явить грандиозные силы - можно "накормить народ шестью хлебами" при осознании всеми культовой значительности этого действия.
Абсолютное большинство фундаментальных общественных проблем не требует вмешательства политики - в силу их однозначности: дети должны быть сыты, обуты, одеты, согреты, поезда должны ходить, а самолеты - летать. Нет двух мнений по поводу того, надо ли учить детей - а "чему учить и как" должны решать специалисты. Перед обществом стоят не политические проблемы, а вопросы жизнедеятельности, из которых главнейшей является проблема компетенции его органов и членов.
Концепт демократии предполагает противостояние одних частей (партий) общества другим, решение видится в взвешивании масс этих частей - партии меряются числом поданных голосов, на вес. Между тем под сомнение можно поставить эту самую "массоидность" как модель общества. Выборы как измерение сил лебедя, рака и щуки, тянущих воз общества в разные стороны представляются занятием абсурдным. Привлечение внимания к выборам отнимает его у миллиона важнейших повседневных занятий, составляющих существо жизни: чиновники не работают - они беспокоятся за свое будущее, все вступают в споры со всеми, наступает конфликтное время - время психологического травматизма.
Главной ценностью общества является образ жизни людей. Образ жизни связан с коллективным бессознательным, с психологией, характером и поведением народа. Сейчас образ престижа кардинально расходится с образом жизни народа, что инициирует много мучительных общественных процессов. Если все государственное имущество поделить на множество частей - и поставить у каждой части человека с автоматом, то можно превратиться в нацию охранников. Если дразнить юнцов образами сладкой жизни и не давать возможности самореализации в области науки, культуры, образования и любой созидательной деятельности, то немудрено превратиться в нацию преступников.
Можно попробовать реализовать под видом реформ все возможные разорительные проекты: разорение многих будет означать обогащение немногих. Возникает опасение: не является ли сам "суперпроект демократии" по западному образцу непозволительной роскошью для россиян? Какова цена проекта демократии, цена, которую способна заплатить за свободу от "тоталитаризма" нация - надо ли жертвовать качеством жизни большинству населения? В живом мире все находится в состоянии равновесия: рост свободы компенсируется падением справедливости.
Образ престижа в традиционном обществе выстраивался в каждом сословии на своих основаниях: крестьянин, мастеровой, купец и дворянин видели перед собой свои, вообще говоря, разные образы совершенства. Об единение общественных сил реализовалась посредством "вмонтированных" во все сословия общих ценностей. Тенденция к такому об единению лежит в области веры, в религиозности: она, принимая в России форму Православия, играла роль общего языка, на котором люди разных сословий и профессий могли понять друг друга и договориться.
Престижно ли жертвовать на храм, стоять со свечкой в церкви?
Может быть, такая форма следования традиции и представляется сейчас "прямолинейной" или даже "пошлой" - но этот образ престижного поведения конкурирует с поездками на Канары, собачьими боями, курением анаши - и что является более "пошлым" в рамках отечественной культуры, каждый решает сам. Пошлость присуща массовой культуре по сути, это ее родовая болезнь - и вовлечение Православия в оборот современной массовой культуры - процесс неоднозначный. Соединение, "сшивка" религиозности неоязыческого толка (поклонение "Науке" и "Прогрессу" для элиты, культ спорта, моды и поп-песни - для народа) и ценностей христианских - сложнейший вопрос, который каждый из нас вынужден решать.
Демократический проект - вызов, который брошен русской культуре, повод для постановки и решения таких сущностных вопросов, как проблема самоидентификации. Реализовать демократию на русской почве - значит найти истоки соответствующей традиции в отечественной культуре и окружить их ореолом престижности, привлечь внимание к этой традиции. Противопоставление "демократии" и "коммунизма" - мелкое шулерство, способное подействовать на тех, кто не забыл историю: из недр социал-демократии появился коммунизм, и вражда их - близнецовая любовь-ненависть. Истинным антиподом тем и другим является национализм, расцветающий сейчас в самых парадоксальных формах - от национальной демократии до национал-большивизма. Если свою борьбу за образ престижа в сознании нации выиграют националисты - то социалистам всех мастей ничего не останется, как к ним присоединиться. Главное же во всей этой истории - не бояться масок слов: в России все принимает свой оборот - под маской социализма может скрываться империализм, под маской коммунизма - капитализм. Все изменчиво, химерно - традиция скрывает свой хребет, избегает переломов. Образ жизни хочет длиться, продолжаться, не меняя сути - в любых формах.
Образ престижа - та ценность массового общества, которая когда-то на языке традиции означала "Царя и Бога". По образу и подобию своему сотворил Бог человека - но не сделал его кумиром. А человек по образу и подобию своему творит себе кумиров, нарушая первую заповедь... Бог не хочет хранить человеческих кумиров: ни демократию, ни свободу, ни социализм.
|
Проголосуйте за это произведение |
|
|
|
|
