|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
ПЕСНИ
РАБОЧЕГО КЛАССА
Комедия
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ, рабочий
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ, очень старый рабочий
АНДРЕЙ, друг Паши
ПАША, друг Андрея
ЛЮБА, жена
ФОМА, милиционер
I
Большой зал торгового центра. Ряды полок, уставленных разным товаром. Анатолий Петрович и Василий Петрович копаются в этих залежах банок, бутылок, пакетов и коробок. Часть товара сброшена на пол.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (протягивая Василию Петровичу пакет). Вот ещё...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (морщась). Нет, это не пойдёт...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Почему?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это пускай собаки едят.
Анатолий Петрович бросает пакет в сторону. Садится на пол, следом за ним садится Василий Петрович.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Фу ты...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Устал?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё бы!.. (Оглядываясь по сторонам.) Разгром-то какой учинили...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (думая о чём-то другом). Ну да...
Пауза. Продолжают копаться в груде товара: перебирают, откладывают в одну сторону, выбрасывают в другую.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот чёрт!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты чего?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая). Раньше я четыре пустых бутылки сдавал и на эти деньги покупал бутылку пива. А теперь, чтобы только одну бутылку пива купить, надо сдать два ящика пустых бутылок! И то, это будет самое дешёвое пиво. Вот это хорошо жить стали!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А кто теперь бутылки сдаёт? Смысла нет.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот я и говорю: какой смысл?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Совершенно никакого.
Пауза.
Теперь пластик всё заменил.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ага, заменил.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Полтора литра сразу, а то и больше... Удобно.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Конечно, удобно!
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И сдавать не надо...
Пауза.
Я в окно выкидываю.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Удобно!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Главное, опасности никакой. Стеклянной бутылкой можно голову пробить...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну так!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А этой никак - разве что напугаешь...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это точно... Это точно... (Вздыхает.) А нас пугай не пугай - всё равно не запугаешь...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нас раньше уже напугали.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ага. (Смеётся.) Это точно... Но оглядываться надо.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Куда?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну так, по сторонам... Наверх поглядывать иногда... На всякий случай...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это само собой.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Осторожность не помешает...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да, неприятно, когда тебя сверху чем-нибудь...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да-да...
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что - может, хватит?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Подожди ещё... Раз уж сюда попали...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как скажешь...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты Мартышку мою случайно не видел?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, не видел.
Продолжают копаться, переставлять, отбраковывать. Василий Петрович отвлекается на какой-то неясный шум. Поворачивает голову.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чего это там такое?
Пауза. Слышны глухие ритмичные звуки.
(Прислушивается.) Слушай, давно вот хотел у тебя спросить: а у американцев есть музыка?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не знаю... Должно быть, есть... Ты почему спрашиваешь?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да всё как-то одно и то же: лай-вай, лай-вай и бум-бум!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сейчас везде бум-бум...
Василий Петрович поднимается с пола. Проходит вдоль полки, возвращается обратно. Берёт коробку, разглядывает, ставит на место. Вбегает ПАША. Он возбуждён. На нём костюм и галстук.
ПАША (потрясённо). Так такое сейчас было - жесть!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Где?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чего?
ПАША. Да там, на перекрёстке! Просто жуть какая-то!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да не захлёбывайся ты так!
ПАША. Прямо на моих глазах всё случилось! Авария! Две машины столкнулись! Девка вылетает из джипа - вся морда в крови, рука оторвана, нога в сторону! Прямо на моих глазах! Только что вот... буквально...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Красивая смерть...
ПАША (сбившись). Чего?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. На миру и смерть красна... Живописно так выглядит... Картинку себе представил...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Ты Мартышку мою не видел?
ПАША. Кого?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Мартышку.
ПАША (с трудом соображая). А-а... Нет, не видел.
Пауза. Паша подходит к полкам, берётся за товар, разглядывает.
Прямо на моих глазах...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты, я вижу, вырядился...
ПАША. Что? (Спохватившись.) А-а... Ну как?
Василий Петрович смотрит на Анатолия Петровича, а Анатолий Петрович смотрит на Василия Петровича. Оба смотрят на Пашу: оценивают взглядом.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хрен знает как!
ПАША. А что не так?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну как тебе сказать...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И говорить тут нечего...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Всё понял?
Пауза.
ПАША. Свадебный пиджак...
Появляется АНДРЕЙ.
(Андрею.) Свадебный пиджак...
Пауза.
АНДРЕЙ. Он же старый.
ПАША. Свадебный пиджак?
АНДРЕЙ. Ну да. Посмотри сам.
ПАША (осматривается). Свадебный пиджак не может быть старым.
АНДРЕЙ. Этот пиджак старше тебя.
ПАША. Да ну...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Тем более, что пиджак не твой.
ПАША. А чей же?
АНДРЕЙ. Это пиджак твоего отца.
ПАША (обижаясь). Скажешь тоже...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сними, не позорься!
ПАША. Не сниму.
АНДРЕЙ. По-тихому...
ПАША. Не хочу.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Эх, мороз, мороз!..
Пауза.
ПАША. Да ну вас!... (Убегает.)
Пауза.
АНДРЕЙ (Анатолию Петровичу). Ну что тут? Есть что-нибудь интересное?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да хрена тут интересного... Барахло! Уже всё расхватали!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Опаздываем, как всегда.
АНДРЕЙ. И что дальше? Дальше что будем делать?
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Деньги кончились.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Уезжать надо.
АНДРЕЙ. Куда?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да хоть куда...
АНДРЕЙ. А получится?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Денег нет, да и кто нас отпустит...
Анатолий Петрович поднимает голову кверху. Василий Петрович смотрит на него и тоже поднимает голову. Андрей смотрит на обоих и задирает голову вверх. Все молча смотрят наверх.
АНДРЕЙ (взрываясь). Да пошли они, знаешь куда!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты не горячись...
АНДРЕЙ. Да ладно!.. "Не отпустят"... Кому мы нужны?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Для чего-то нужны... Умные люди знают, для чего...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вдруг что случится, а тут мы - пожалуйста.
АНДРЕЙ. Так уже случилось!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (опуская голову). Не с ними случилось, а с нами - соображать надо...
АНДРЕЙ (опуская голову). Ну если так...
Пауза. Анатолий Петрович по-прежнему смотрит вверх. Василий Петрович садится на пол, начинает возиться в товаре. Андрей рядом с ним присаживается на корточки, смотрит за его действиями. Василий Петрович откладывает в сторону две банки, одну коробку и один пакет. Андрей сгребает всё обратно. Василий Петрович недовольно смотрит на Андрея. Андрей решительно встречает его взгляд. Какое-то время смотрят друг на друга, потом оба поворачивают головы и смотрят на Анатолия Петровича.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Эй!
Анатолий Петрович не отвечает.
АНДРЕЙ (вставая). Ты чего там?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (очнувшись). А?
АНДРЕЙ. Ты чего там потерял?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (глядя в пол). Да так, задумался...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (усмехаясь). Задумался он...
АНДРЕЙ. О чём?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да вот... (Обводит зал руками.)
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (строго). Раньше надо было думать...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (продолжая). На какие шиши...
АНДРЕЙ. Что?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. На какие шиши он всё это отгрохал?
АНДРЕЙ. Заработал...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. "Заработал"... Насмешил! (Взволнованно.) Да где он заработал-то?
Василий Петрович и Андрей одновременно вздыхают.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Опять за старое...
АНДРЕЙ. Тут думай не думай...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (неожиданно соглашаясь). И то верно! Даже о себе нет никакого смысла думать!
Делает несколько шагов к полкам. Касается рукой разных товаров.
(Неожиданно выпаливает.) Представляешь, что эта дура придумала? Кондиционер ей подавай!.. Ей, говорит, летом жарко будет. Духота, говорит, будет страшная... Я, говорит, не смогу так жить...
Андрей и Василий Петрович переглядываются.
Мне дышать, говорит, будет нечем... Жарко, говорит, будет очень... Она уже знает заранее, что будет жарко - вот как она уверена!.. Жарко ей... Мне не жарко, а ей жарко... Зажарилась она прямо вся... Не может она никак... Просто так она жить не может... Вот просто жить... чтобы спокойно... не может она просто... Ей посложнее всё хочется... Посложнее - это значит лучше... Ну никак она не может!.. Я почему-то могу, а она не может... Ведь это так просто - просто жить... (Затихает.)
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты уж извини, конечно, но она напоминает мне выжившую из ума русалку.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Почему русалку?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не знаю... Иной раз такие кошмары снятся - не поймёшь, что откуда берётся... Хрен его знает...
АНДРЕЙ. Это не просто...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Что - не просто?
АНДРЕЙ. Просто жить.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты думаешь?
Пауза.
АНДРЕЙ. Водки не осталось?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Смеёшься? Всё размели!
АНДРЕЙ. Так я сбегаю?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да, правда, сбегай!
Андрей медленно выходит. Тут же появляется ЛЮБА.
ЛЮБА. Что это с Андреем? Еле ноги волочит...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да он это...
Анатолий Петрович морщится и подносит палец к губам.
Побежал тут в одно место...
ЛЮБА. Понятно. (Подходит к Анатолию Петровичу.) Что глаза прячешь?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (чрезмерно удивляясь). Я? Прячу?
ЛЮБА (спокойно). Наглая рожа.
Анатолий Петрович и Василий Петрович переглядываются.
Бесстыжая такая, наглая... Целый день работаешь, а он тут...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (покашливая). Люба, ты бы домой пошла...
ЛЮБА. Я не с вами разговариваю, а с мужем.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Домой! Домой! (Машет рукой.)
ЛЮБА. Я за милицией схожу!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чего?
ЛЮБА. Вот увидишь тогда!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну когда?
ЛЮБА. Когда схожу...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну сходи... За милицией она сходит... Сходи!
ЛЮБА. И схожу. Вот повеселишься... Уйду я от тебя!
Пауза.
Анатолий Петрович и Василий Петрович снова переглядываются.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Подожди: так сходишь или уйдёшь?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты уж, правда, Люба, определись... Дай человеку надежду, не пугай...
ЛЮБА. Схожу!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (с искажённым лицом). Уходи!
Люба поспешно выходит из зала.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (оглядывая полки). А выпить так и нет...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И уехать хочется...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Выпить и сразу уехать.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И в дороге ещё можно пить.
Пауза.
Появляется ФОМА. Молча, ни на кого не глядя, подходит к полке и среди залежей товара легко вытягивает бутылку водки. Открывает, делает глоток, морщится, лезет в кобуру, достаёт огурец и азартно нюхает. Крякает, потом засовывает огурец обратно в кобуру. Василий Петрович с укоризной смотрит на Анатолия Петровича, Анатолий Петрович в ответ пожимает плечами. Оба с недоумением глядят на Фому.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как-то быстро он пришёл!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да, удивительно! И нашёл!
ФОМА (глядя в пол). Тут авария рядом, прямо перед магазином... Девка разбилась... (Вздыхает.) Каждый день бьются, и куда так летят, куда торопятся? Обычно, всё так нелепо выглядит, а тут... даже не знаешь, как сказать...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (осторожно). Ну да, от Паши слышали: красивая смерть...
ФОМА. Не то слово!.. Я не удержался, несколько фотографий сделал. Такой красоты отродясь не видел... Нет такой красоты на земле...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (мечтательно). Посмотреть бы...
ФОМА. В рамку смело можно ставить - как картина будет... Тут недавно один артист разбился...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Какой артист? Мы его знаем?
ФОМА. Да кто ж его знает, сколько их теперь развелось, но артист ещё тот... (Мнётся.) Ну ладно, чего уж там...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Рассказал бы...
ФОМА. Обойдёмся без подробностей... (Взволнованно.) Ходишь тут - каждый день рискуешь жизнью...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (удивляясь). Кто - ты?
ФОМА. Ну а кто же? Вы-то ничем не рискуете... Сколько приходится выслушивать угроз и оскорблений... (Снимает фуражку, чешет затылок.) Нет, не так: оскорблений и угроз... И покушения не меня устраивали... Ну ничего, привык. (Надевает фуражку.) Не место красит человека, а человек место... Кстати, ещё не все оплатили...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чего?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А за что нам платить?
ФОМА. Как - за что? Ну, вы, ребята, обнаглели... (Взволнованно.) Совсем обнаглели!
Появляется ЛЮБА.
За место надо платить! За место! Нечего из себя простачков разыгрывать! Артисты, блин!
ЛЮБА. Целый день простояла на рынке - ничего не заработала.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ещё на билеты надо...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чтобы смотаться отсюда...
ФОМА. Я тоже хотел уехать. Думаете, собирался прожить в этом паршивом городишке до самого конца?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. У тебя работа есть, а у нас?
ЛЮБА. Целый день - и ничего!
ФОМА (резко). А ну-ка вон отсюда!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Василию Петровичу и Любе). Пошли...
ФОМА. Тьфу ты... Куда? На место!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вставая). И, правда, нам вещи ещё собрать надо...
ФОМА (делая внушительный глоток из бутылки). На место, я сказал! У меня там авария с этой мотоциклисткой, а тут вы ещё!..
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (недоумённо). Какой мотоциклисткой? Паша вроде говорил...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Паша говорил, что из джипа девка вылетела...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Красивая такая девка, залюбуешься.
ФОМА. Ну да, я о том же, девка красивая - ничего другого не скажешь... Только никакого джипа там нет, а мотоцикл...
ЛЮБА. Вот так Паша...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Выходит, наврал?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (оглядываясь по сторонам). Пойдём, посмотрим? (Делает несколько шагов.)
ЛЮБА. Вот ещё любители!
ФОМА. Я сказал "на место"!
Анатолий Петрович замирает на месте.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты погляди, какой упрямый...
ЛЮБА. Он при исполнении.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да просто дурак, наверное.
Завязывается короткая борьба. Фома неловко отшатывается, сваливая содержимое полки на пол, и неожиданно падает.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (задыхаясь). Какой неловкий...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. К тому же пьяный.
Фома не шевелится.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Любе). Это удачно ты сходила...
ЛЮБА. Что вы наделали?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ты подумай...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, подумала?
ЛЮБА (неуверенно). Разве можно на работе пить?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (отхлёбывая из бутылки Фомы). Это точно!
Пауза. Фома не шевелится.
ЛЮБА. Кажется, глаза у него открылись.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Где?
ЛЮБА. Ну посмотрите!
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Люба, ну что ты...
ЛЮБА. Показалось?.. Разве нет?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (принимая бутылку и делая глоток). Нет.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это у нас глаза открылись.
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Надо же... насовсем... Не удержался...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ещё фотографии обещал показать...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (подойдя к Фоме и пробуя его ногой). Безнадёжно... (Садится на корточки и шарит руками по его одежде.) Ничего тут нет...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Готов... Как нелепо...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И некрасиво.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Какая уж тут красота - безобразие одно!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И в рамку не повесишь, потому что не картина.
ЛЮБА (всхлипывая). Да ну вас совсем!.. (Машет рукой и неожиданно смеётся.)
II
Большая гостиная в современном стиле в старом отреставрированном доме. Справа больничная койка, слева - стол, уставленный тарелками с едой и бутылками, стулья. За столом сидят АНДРЕЙ, АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ и ЛЮБА. Передают друг другу тарелки, едят.
АНДРЕЙ (вставая, громко). Его Величество Рабочий Класс!
Уверенной походкой входит ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ в роскошном халате. В одной руке у него мастерок, а в другой - молоток; держит он их на манер скипетра и державы.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Погода просто потрясает своим коварством... То холодно, то жарко... Как во сне живёшь...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Садитесь, Василий Петрович.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая). Уж сяду, голубчик... (Основательно усаживается.)
ЛЮБА (ласково). Вася, поешь...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Спасибо, Любушка... Что-то не хочется...
ЛЮБА (подвигая тарелку). А ты попробуй...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (морщась). Нет-нет... (Анатолию Петровичу.) Что-то случилось, но никто не знает что.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да-да.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Соглашаться легко...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Быть недовольным ещё легче...
ЛЮБА (ласково). Вася!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (ещё ласковее). Люба!
Пауза.
АНДРЕЙ. А завтра, передали, похолодает.
ЛЮБА (укоризненно). Андрей...
АНДРЕЙ. Ну а что такого?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). Ну хорошо, тебе что-то нравится? Ты вообще хоть что-то любишь?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Рыбалку люблю... ещё футбол смотреть...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А я вот что одно, что другое - без разницы... Я как-то вообще всё разлюбил.
АНДРЕЙ. Это год такой дурацкий... У Нострадамуса ещё про него написано...
ЛЮБА. А меня?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Тебя? Ну что ты, Любушка... Как же я могу тебя разлюбить!..
ЛЮБА. Вася!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Любушка моя, Люба...
ЛЮБА (оглядывая всех). Я так с ним настрадалась!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Она так нострадамус со мной. (Кладёт на стол мастерок и молоток, тянет к ней руки.)
Появляется ФОМА. Смотрится сдержанным и чинным.
ФОМА. Всем привет!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Здорово!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (неожиданно, оглядываясь по сторонам). Ну и на хрена мы все здесь оказались?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (в замешательстве). Это в каком смысле?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (горячась). Да в самом прямом!
АНДРЕЙ. Ну ладно тебе...
ФОМА. Главное, место замечательное.
Пауза. Все оглядывают друг друга.
ЛЮБА (на всякий случай). Это всё нервы...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Меня любая мелочь из себя выводит! Буквально просто!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Завод закрыли, и что нам теперь делать?
АНДРЕЙ. А Нострадамус предупреждал...
ФОМА. Да, и магазин весь растащили, слышали?
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (перевязывая пояс на халате). До чего рабочего человека довели!
ФОМА. Да, жарко, а завтра похолодает - я в новостях видел...
АНДРЕЙ. Я тоже видел...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А я... я ведь сам всего в жизни добился - безо всякой помощи! Вот этими руками... (Берётся за молоток и мастерок.)
ФОМА. Спокойнее...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (волнуясь). Я всю жизнь трудился - с малолетства! А теперь вот заставь их работать! Чёрта с два они будут работать! Им бы денег сразу и побольше!
ФОМА. А лучше украсть...
Пауза.
ЛЮБА (Фоме). Чаю хотите?
ФОМА. Нет, спасибо.
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Андрею, осторожно). А ты чай будешь?
АНДРЕЙ (недовольно). Да сколько можно!
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (неожиданно встаёт). Я вчера на мосту его встретил...
ЛЮБА. Кого?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А хрен его знает, - вот тут у нас, через остановку... Солнце прямо на него светило... Какой-то рваный весь, грязный, рубаха навыпуск, а ведь прохладно уже было... Он остановился и молча попросил закурить - два пальца только к губам поднёс. Я головой покачал: не курю, мол, браток, ну что поделать? Даже пожалел в эту минуту, что не курю, - так стало его жалко... Такой он был весь потерянный, пропащий... видно, что и надавали ему где-то как следует... И неизвестно, куда он идёт... Домой, наверное... И долго ещё идти... И жена небось дома ждёт, и скандал будет. И тут хотя бы сигаретку ему - так, для поддержки, для уверенности в себе... Чтобы хоть что-то близкое почувствовать он смог... Чтобы не пропасть... Чтобы хоть за что-то уцепиться и вспомнить себя...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вспомнить себя иной раз неплохо...
ФОМА. Как-то мы отвлеклись немного, вам не кажется?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну не знаю... Наверное. Просто мне подумалось: вот почему одним всё, а другим и вовсе ничего?
ФОМА. Это не вопрос.
Появляется ПАША. Он причудливо одет: на нём узкие, в обтяжку, брюки, коротенькая курточка, волосы на голове вздыблены. Вообще весь затянут и слишком живописен.
ЛЮБА. Вы только поглядите на него!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая). Глаза бы мои на него не глядели...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Что это ты так вырядился?
ПАША (радостно). Как?
АНДРЕЙ. Как педрила.
ПАША. Кто?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как мудила.
ПАША. А чего? (Оглядывается.)
ФОМА. Парня легко смутить...
ЛЮБА. Кто-то же объяснить ему должен?
Пауза. Пашу внимательно разглядывают.
ПАША (растерянно). Не, чего? Я не пойму...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да ладно, проехали... Садись.
Паша садится за стол. Люба пододвигает к нему пустую тарелку.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Парень с небольшой придурью, но беззлобный...
ФОМА. Вы хотели сказать "безвредный".
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, именно беззлобный, а вреда от него хватает...
ПАША (удивлённо). От меня?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. От тебя - от всего вашего поколения...
ФОМА (неожиданно). А телевизор можно включить? Вдруг новости какие покажут...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это можно.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сейчас мы... (Встаёт и включает телевизор.) АНДРЕЙ. Сейчас футбол будет...
ЛЮБА. Опять футбол!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Кто играет?
ПАША. Не наши.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (смерив Пашу взглядом). Ваши что ли?
Пауза.
АНДРЕЙ. Судья откуда? Берег Слоновой Кости?
ПАША. Почему Слоновой Кости? Судья белый.
АНДРЕЙ. Белый-то белый. Да голова у него, посмотри какая...
ПАША. Какая?
АНДРЕЙ. Лысый как берег...
ПАША. А-а... Ну да...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да ерунда какая-то этот ваш футбол! (Фоме.) Вы знаете, у него (кивает на Пашу) жена пропала?
ФОМА. Сбежала?
ЛЮБА (улыбаясь). Может, он её убрал?
ФОМА (внимательно посмотрев на Пашу). Куда там убрал! Он за собой убрать не может!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (облегчённо). И то верно... (Любе.) Салфетки достань... (Смотрит за действиями Любы.) Да не эти... жёлтенькие...
ЛЮБА (показывая). А это какие?
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это цветные.
ЛЮБА. А по-другому ты не можешь сказать?
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Мне ещё отец говорил: бойся ментов и шоферов. Но не послушался я отца...
ПАША. Как это?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А вот так: сам стал шофером.
ФОМА. Это вы правильно сделали.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (кивая в сторону телевизора). Да выключите вы эту хренотень, надоело уже!..
Телевизор выключают.
АНДРЕЙ. А я плавруком летом в детском лагере проработал.
ПАША. Интересно было?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Куда как... Всю смену руку в плавках продержал.
АНДРЕЙ. Да пошёл ты...
Люба смеётся.
ФОМА. Однако интересная история с этим магазином...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Никто не видел мою Мартышку? (Ему не отвечают.) Куда она подевалась? (Смотрит по сторонам.)
ФОМА (задумчиво). Да-а... Сложно с вами справиться...
ЛЮБА (Паше). Ты чего мнёшься?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не видишь? Не выспался парень.
ПАША (неуверенно). А чего... чего они всё время про мороз поют?
АНДРЕЙ. Кто?
ПАША. Да эти, кто по улицам шляются... В любое время года у них мороз - даже летом, а самую жару: ой, мороз, мороз да не морозь меня!.. Так тянут и орут... противно! Спать не дают, уроды... Орут и орут всю ночь... Жара под тридцать, а они про мороз орут... Замерзли, уроды!.. Всю ночь так поют - вот как люди отдыхают!..
Пауза. Все смотрят на Пашу.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что, всё?
ПАША. Что - всё?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Всё рассказал? Закончил уже?
ПАША (не понимая). Ну да...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну и для чего ты нам всё это рассказал?
ПАША (растерянно). Кто - я?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну не я же!.. Для чего ты нам всё это рассказал? Чем-то хотел удивить или порадовать, а? Или ещё чего-нибудь, а? Чего ты вот сказал?
ПАША. Я?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да... Для чего? Хотел-то чего?
ПАША. Ну так просто... вроде сидим... Чего ещё делать-то?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А я не знаю! Вот только хрень такую слушать нам зачем, а? Зачем вот это всё говорить нам, а? Польза от этого какая есть?
ПАША. Да откуда я знаю... (Ищет глазами поддержки у других.)
ЛЮБА (Василию Петровичу). Ну что ты на парня навалился? Чего он такого сказал?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот я тоже хочу понять, что он нам тут рассказал!
ФОМА. Забавно!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот так каждый день... Никакого просвета...
ФОМА. Каждый день так весело?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Почти.
ФОМА. Надо к вам почаще заходить.
Неловкая пауза.
АНДРЕЙ. А вот у нас поют: "По До-ну гу-ля-ет, по До-ну гу-ля-ет..."
Все поворачивают головы в его сторону.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Где это у вас?
АНДРЕЙ. У меня под окнами, ночью...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я этих певцов терпеть не могу... Лентяи... (Берётся за мастерок и молоток.) Сижу тут с вами, а мне ремонт надо доделать...
ЛЮБА. Ты разве больше ничего есть не будешь? А мясо?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Другие у меня сейчас заботы... (Хочет встать.)
ЛЮБА. Подожди...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что ещё, Люба?
ЛЮБА (глядя в тарелку с мясом). Странно даже подумать, что это мясо - мы.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. В каком смысле?
ЛЮБА. В смысле, что мы сами мясо и ещё мясо едим.
ФОМА. Глубокая мысль.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Когда это пришло тебе в голову? Не сейчас ведь?
ЛЮБА. Нет, ещё раньше. Я всё думала о чём-то и не могла понять, о чём. А теперь вот всё ясно стало.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Куда уж яснее. (Морщится и отодвигает тарелку.)
ЛЮБА (рассеянно). Мясо ест мясо. Как это неправильно...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А где ты хоть чего-то правильного нашла?
ЛЮБА. ...и в то же время необходимо.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Люба, а я чай пил?
ЛЮБА. Не помню.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И я не помню. Вот незадача... Никто не подскажет, пил я чай или нет?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Кажется, пил...
АНДРЕЙ. Да точно пили!
ПАША. Нет, не пил!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (раздражённо). Ну, вы поспорьте ещё на меня! Может, я так и чаю напьюсь!
ЛЮБА (подвинув чашку). Вот Вася, попей чайку!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Спасибо, Любушка! А то разговоры одни. (Делает несколько глотков.) А-а, вспомнил: всё-таки пил... (Отодвигает от себя чашку.)
ЛЮБА (Фоме). А вам налить?
ФОМА. Спасибо, не надо. Я подожду. (Пристально смотрит на Василия Петровича.)
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (откашлявшись). И надо ехать, и не хочется...
ЛЮБА. А придётся.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая). Всё равно никуда уехать нельзя, не получится... Знаете, а я бы хотел, чтобы всё было как раньше...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да кто же даст!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хочется задуматься о самых простых вещах...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это легче всего...
ФОМА. А легче всего украсть.
Пауза.
ПАША (кивая в сторону больничной койки). А кто это там?
ФОМА. Да, интересно, всё хотел спросить...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нога в сторону, рука в сторону, морда в крови...
ПАША. Это... вот что там?.. (Делает рукой неопределённый жест.)
АНДРЕЙ. Правда?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вам бы всем только подробности смаковать... Спасти человека - в голову не придёт! Упадёшь вот так на улице, будешь лежать - никто не подойдёт, подумают, что пьяный... Какие мы всё-таки безразличные стали!.. Никакого благородства!..
ЛЮБА. Чтобы благородным быть, надо быть красивым.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). Ты послушай, как красиво сказала... Какая умница! А ведь верно: когда вокруг столько уродливых рож, откуда взяться благородству? (С торжеством смотрит по сторонам.) Молчите? И правильно делаете... (Пауза.) Я вот что подумал: если смерть может быть красивой, то почему не может быть красивой жизнь? Почему она такой никогда не бывает?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. У кого-то бывает.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я про нас говорю, меня другие не интересуют. Мы другими возможностями живём.
ФОМА. Это понятно. А теперь о главном...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (неожиданно). Это дочка моя.
ФОМА. Вы хотели сказать: внучка?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хотел бы - сказал... (Приподнято.) Самая что ни на есть дочка!
ПАША. Не может быть!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, буду я тут сочинять! Дочка - тебе говорю!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот это номер!
АНДРЕЙ. И вроде не пил ещё.
ПАША. Только чай.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (с чувством). Ты думал, я шутки тебе буду шутить!
ЛЮБА (торжествуя). Вот так у нас!
ФОМА (сдавленно). В таком случае... в таком случае вас надо поздравить...
АНДРЕЙ. В таком-то возрасте... Герой - что и говорить...
ПАША. Настоящий герой!
ЛЮБА (обнимая Василия Петровича). Отец-герой!
ФОМА. Да-а... Настоящий отец... Все люди братья.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Ну, расскажи, как это было?
ПАША (потрясённо). Это было... красиво... Нога... рука... лицо... Незабываемо!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (торжественно). Вот!
ФОМА. Мотоциклистка?
ПАША. Ну да, на джипе...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ладно, проехали.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (оборачиваясь к Любе). Так вот всю жизнь проехали!
ЛЮБА (вздыхая). Ты-то у станка её простоял, а вот я уж точно её проездила на своём трамвае... Сколько лет ручку крутила, даже сказать страшно!.. И всё по одному и тому же маршруту - самому длинному...
ФОМА. На двойке?
ЛЮБА. На двойке... Она самая, моя двоечка красная... Это, считай, через весь город по закоулкам - от вокзала и до самой окраины, к лесу. Работа несложная, но внимания требует... Помню, когда всё разваливаться уже стало, еду как-то рано утром от вокзала, а осень была, туман, да ещё мокрая листва, а тут ещё подружка-балаболка у двери висит, а у меня два вагона, и пассажиров с поезда только приняла, внимательной надо быть, не отвлекаться на пустяки, а то ведь всякие случаи у нас в депо бывали, не приведи господь, и даже ноги кому-то отрезало, меня-то, слава богу, такое миновало... и тут вдруг вижу, впереди, слева... прямо у кустов, в траве пожухлой... а еду уже мимо парка как раз... вижу - две пустые бутылки валяются, алкаши какие-то бросили. Я сразу трамвай останавливаю, не на остановке, правда, а между ними, мне стесняться нечего, мне бы выжить, нам зарплату уже который месяц задерживают, и через рельсы прямиком к бутылкам... Подруга мне: "Ну и глазастая же ты, Любка!", а как я довольна!.. Вот так пока доедешь в одну сторону, бывало, что и ящик бутылок наберёшь, всё ж какие-никакие, а деньги, а на конечной - пункт приёма, ларёк стоит, там нас уже знают... В месяц даже и неплохо выходило, тем и держались... А теперь и трамваев тех нет, и депо закрыли...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Рельсы стали разбирать.
ФОМА. Растаскивать.
ПАША. Их же сдать в металлолом можно запросто.
Пауза.
АНДРЕЙ (Паше). А это, случайно, не твоя жена?
ПАША. Где?
АНДРЕЙ (кивая на больничную койку). Вон там...
ПАША (удивлённо). Ты чего?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А что - мотоциклистка на джипе... Нет?
ПАША. Вам бы только смеяться...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ты смотрел? Подходил?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот ещё... Нечего там смотреть, не картина! Вы бы лучше Мартышку мою нашли!
ПАША (Анатолию Петровичу). Я в другой раз посмотрю.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (недовольно). Что-то я всё напутал... Люба, мы чай пили?
ЛЮБА. Пили, Вася.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё надо выпить. Побольше чаю, чтобы голова прояснилась...
ЛЮБА. Хорошо. (Идёт за чашками.)
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хотя нет... Лучше водки дай.
ЛЮБА. Водки?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Одной рюмки достаточно, чтобы почувствовать себя человеком.
ФОМА (лезет в кобуру). Огурчиком закусить?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. На хрена мне твой огурец! Разве я знаю, что ты им делал?
ФОМА (разводя руками). Случая пока не представилось, жду...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот так мы все - чего-то ждём!.. Где дело-то - большое, настоящее дело?
ФОМА (вздыхая). Вот на то, наверное, я и нужен, чтобы вы делов не наворочали...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (передразнивая). "Делов"!.. Да что ты понимаешь?
ФОМА. Я действительно ничего тут не понимаю... То есть совершенно...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да-да, рассказывай... Ты же потом нам всё и объяснишь...
ФОМА. Так то потом...
Люба подаёт Василию Петровичу на подносе рюмку водки.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (выпивая, морщась). А тебе прямо сейчас подавай! Вот сейчас чтобы... сию минуту!
ЛЮБА. Вася!
ФОМА. Ну ладно, вы пока тут веселитесь, а я, пожалуй, пойду... Так хотелось поговорить, но не получилось... (Поднимается и уходит.)
ПАША (робко). Я тоже пойду...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сиди!
ЛЮБА. А чего он приходил-то? Всё намекал на что-то, загадками говорил...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А хрен его знает!
ЛЮБА. Про магазин какой-то выспрашивал...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Можно подумать, что это как-то касается нас!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Прямо детектив какой-то.
АНДРЕЙ. Берег Слоновой Кости.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Любушка моя!
ЛЮБА. Вася!
Обнимаются. Одеяло на койке шевелится.
III
Подземный гараж. Старый автомобиль, отслужившие своё покрышки, тряпки, канистры и прочее. Грязная занавеска, за которой что-то скрывается. Василий Петрович у верстака, Анатолий Петрович возится с колесом. Входит ПАША, на нём спортивный костюм и кроссовки. Василий Петрович и Анатолий Петрович не обращают на него никакого внимания.
ПАША (осторожно). Ну как?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Тьфу ты, чёрт!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (хватаясь за голову). Твою мать!..
ПАША. Что опять не так?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Напугал!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты теперь спортсменом заделался?
ПАША (непонимающе). Почему - спортсменом?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. В больницу не думал обратиться?
ПАША. Про тебя спросить?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (удивлённо). Наглеет человечек.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Растёт прямо на глазах.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Быстрее, выше, наглее.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Тебе чего?
ПАША. Да я так просто... мимо шёл... Кошка дорогу перебежала, я к вам свернул.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я чуть деталь из-за тебя не запорол!
ПАША (обведя гараж взглядом). Да всё равно это никому не нужно.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). Ты посмотри на него, а? (Усмехается.) Видал парня?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Радость небольшая.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая). Да, видно пора нам сбрасывать листву.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Ты Андрея видел?
ПАША. Не-а...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Куда он подевался?
ПАША. Его и Любка ищет.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как женился, так считай и пропал... (Машет рукой.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну почему же...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Заездила Любка Андрюху нашего.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё неизвестно, кто кого заездил...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да ну? Она же больная на голову...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да... закуталась в свою болезнь, как в волосы...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Дура, одним словом.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. От такой жизни заболеешь...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А я его предупреждал.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не повезло ей.
Пауза.
ПАША. Ну, я пойду?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ и АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (одновременно). Куда?
ПАША. Дальше.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). Пора бы и чайку попить. (Паше.) Ты чай будешь?
ПАША. Не знаю...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Садись, чайку попей с нами.
Анатолий Петрович достаёт чайник и чашки. Паша нерешительно подходит к верстаку.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (недовольно). Вот печенье осталось.
ПАША. Спасибо.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сахар, если хочешь...
ПАША. Спасибо.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да ты садись... (Подвигает табуретку.)
ПАША. Спасибо.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Какой вежливый молодой человек.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Конфет нет... Сейчас быстро заварится. (Анатолию Петровичу.) Мне старый пакетик, я крепкий не люблю.
Анатолий Петрович наливает кипяток в чашки, старый пакетик полоскает в своей чашке и в чашке Василия Петровича. Паша тянется к этому же пакетику, чтобы опустить его в свою чашку.
ПАША. Спасибо.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (удивлённо). А чего ты? (Морщится.) Брось. Сегодня воскресенье, новый завари.
Анатолий Петрович протягивает Паше свежий пакетик. Паша берёт его и опускает в чашку.
Пауза. Все молча пьют чай.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Ну ты работу себе нашёл?
ПАША (отрываясь от чашки). Нашёл. Ремонтом занимаюсь.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это как?
ПАША. По квартирам.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. В общем, ничего хорошего.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну почему же?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (усмехаясь). А собирался менеджером быть.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё будет.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. По продажам. (Паше.) А мы вот эту колымагу хотим отремонтировать.
ПАША. Чтобы продать?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чтобы уехать.
Пауза.
ПАША. Далеко?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Далеко на такой развалюхе не уедешь.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хотя бы вырваться.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ничего ведь хорошего теперь не будет.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нам всё время кошка дорогу перебегает.
Пауза.
ПАША. Ну я пойду?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Курить есть?
ПАША. Не-а.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Потом покурим.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Когда потом?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну-у... потом.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Потом. (Усмехается.) А будет это "потом"? Ты знаешь, а? Может, уже и "потом" не будет!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Что-то же всё равно будет!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (снова усмехаясь). Будет... Вот именно: всё равно... (Сурово.) Да ни хрена не будет!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (примирительно). Вот и я об этом.
Пауза. Василий Петрович роется в инструментах на столе у верстака, Анатолий Петрович возвращается к колесу. Паша, крадучись, покидает гараж.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (откладывая молоток в сторону). Что-то мы не тем занимаемся...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (отстраняясь от колеса). Вот я тоже так думаю.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Даже вверх поглядеть некогда...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А чего туда смотреть? Чего там?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Иногда надо смотреть и вверх - не всё же под ноги только...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. В потолок?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Для кого-то всё упирается в потолок, а кто-то и небо дальше видит.
Пауза. Появляется АНДРЕЙ.
АНДРЕЙ (запыхавшись). Привет всем!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Бежал что ль от кого?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это он от Любки.
АНДРЕЙ. Почему - от Любки?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Она тебя повсюду ищет.
АНДРЕЙ (морщась). Ну если делать больше нечего...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ты, значит, нашёл дело?
Андрей не отвечает. Возится в карманах брюк.
АНДРЕЙ. Я вот тут квитанцию тебе забрал из ящика... (Протягивает Василию Петровичу.) Оплата за квартиру.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты-то тут каким боком?
АНДРЕЙ. А разносили как раз, я и забрал, раз к вам иду.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Большое одолжение сделал.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну и что?.. Ну что там, прочитай... (Шарит по карманам в поисках очков.) А то я не увижу...
АНДРЕЙ. Чего читать?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну сколько там всего? Насколько больше от прежнего месяца?
АНДРЕЙ (оглядывая Василия Петровича и Анатолия Петровича). Читать? Ну как хотите... (Откашливается и принимается читать.)
Они не знают неба,
Исполненного силы.
Величия не знают
И нежности могилы.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (в замешательстве). Что это? Что-то я не понял ничего... Давай сначала!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ Не надо. Это стихи.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (удивлённо). Стихи?
АНДРЕЙ. Квитанция это...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Новые тарифы.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да? (Ворочаясь на месте.) Нет, ну это я оплатить никак не смогу!.. Это ж какую цену задрали! Это там не на сколько-то процентов, это всё сразу с тебя хотят взять!.. "Величие" у них, понимаешь, и "сила"! Как я это оплачу?
АНДРЕЙ. Действительно. (Читает квитанцию про себя.) И ещё нежность тут...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И могила.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (раздражённо). Ну и как мне всю эту хрень понять?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А так и понимай: не оплатишь - сразу могила.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сволочи... Вот сволочи!..
АНДРЕЙ. Ну да, получается, исполнить надо...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А иначе неба не видать.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да ну тебя в самом-то деле!.. Дай сюда! (Хлопает себя по бокам, ищет в нагрудных карманах.) Куда это я... Где... (Машет рукой.) Вот сволочь... сволочь... Оставь!
АНДРЕЙ (Анатолию Петровичу). Как расстроился-то...
Анатолий Петрович пожимает плечами.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нежности... Дождёшься от них нежности! (Подходит к Андрею.) Нет, дай всё же взглянуть, не может этого быть! (Вырывает из его рук квитанцию.) Ты смотри, правда, бланк... (Щурится.) Нет, ни хрена не вижу!.. (Расстроившись.) Или ты мне тут шутишь?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да какие уж тут шутки... Оставь парня!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (разгорячившись). Нет, погоди, дай спросить... (Андрею.) Это что же - тебе такая же бумажка пришла?
АНДРЕЙ. А я не знаю. Любка, наверное, забрала...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Врёшь ведь!
АНДРЕЙ. А чего мне врать?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А то ты у меня исполнишь всё!
Анатолий Петрович показывает Андрею рукой, чтобы он ушёл.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Могилой мне угрожать! Умереть не дадут спокойно... (Внезапно обмякнув, садится у верстака и затихает.)
АНДРЕЙ (Анатолию Петровичу). Ну я побегу тогда, посмотрю, что мне прислали... (Уходит.)
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Придурок.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Чужую квитанцию принёс, а свою не взял... Конечно, придурок.
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Крышу надо смолить. Дождь пойдёт, - течь будет. АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (глядя наверх). Да вот теперь подумаешь: а надо ли?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хотят ли русские... Ну что же... (Встаёт и проходит за занавеску, возится там, выходит обратно со сковородкой в руке.) Что-то я есть захотел... Может, яичницу пожарить?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это к месту.
Василий Петрович возвращается к верстаку, вытирает пыль тряпкой, ставит сковородку. Появляется ФОМА. Кажется, что он слегка навеселе.
ФОМА (проникновенно). Эх, родненькие вы мои!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (комментируя). Только Василий Петрович собрался полакомиться яишенкой!..
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (недовольно). Только-только... Вот он, оборотень пожаловал!
ФОМА. Что ж ты так ругаешься?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я не ругаюсь, я про погоны твои говорю.
ФОМА. А я не в форме.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это неважно. Если хоть раз форму надел, то в оборотня превращаешься обязательно - закон такой... Погоны тебе к телу прирастают...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да-да, смысл тут вот в чём: если ты согласился на погоны, то этим ты подписался на оборотня.
ФОМА. Ребята, да что вы? Вы же меня знаете!
Занавеска зримо колышется - и раз, и два. Все оборачиваются в её сторону. Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Хотят ли русские...
ФОМА. А чего...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (грозно). А ничего! Нечего тебе тут шарить! (Анатолию Петровичу.) Присмотри за ним! (Уходит за занавеску.)
Появляется ЛЮБА, она буквально врывается в гараж.
ЛЮБА (запыхавшись). Вот вы где, а я вас ищу!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (появляясь из-за грязной занавески). Мартышку я нашёл, - куда вот очки мои подевались?
ЛЮБА. Я всё равно вам пить не дам!
Василий Петрович смотрит на Анатолия Петровича, Анатолий Петрович переводит взгляд на Фому.
ФОМА (непонимающе, Любе). К-кому?
ЛЮБА (оглядываясь, в замешательстве). Ой, что это я... А разве моего тут нет?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Был.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (подмигивая Василию Петровичу; Любе). Он тебя искал.
ЛЮБА (недоверчиво). Андрей? Меня?.. А вы что тут?..
ФОМА. Мы по делу.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да... Хотя гараж не для машины нужен. Не для этого он, на самом деле, строился... Гараж стоит для того, чтобы в нём можно было выпить. Сколько вокруг гаражей и во всех пьют! А все эти колёса, тряпки, канистры... просто так, для обстановки, чтобы человеком себя почувствовать, потому что нигде больше не получается!
ЛЮБА. Да-да, кое у кого только это и получается... (Делает решительные шаги к занавеске.) Где он?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (преграждая путь). Люба, спокойно!
ЛЮБА (всплескивая руками). Как я могла так вляпаться с ним? Куда ни посмотришь, ни у кого ничего хорошего нет! Вот в соседнем подъезде у нас люди живут, скромно, нормальная такая семья, девочка у них, четырнадцать лет, всё бы ничего, если... (Вздыхает.) Сейчас дети знаешь какие: топики, пупки, попки... развиваются быстро... Ну, мать ничего, она вроде радуется, а он военный, привык командовать: с этими нельзя дружить, да и вообще гулять тебе рано... Он в крик, а ему в ответ лай: жена ещё подключилась... Такая с девочкой вышла история... Он же не родной отец, её удочерил, как положено, жене квартиру свою подписал в виде акта доброй воли, а его потом самого в отставку отправили. Такая печальная история получилась...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (покашливая). Что-то я с возрастом нервничать стал... Чем старше становишься, тем больше раздражаешься. Я-то раньше думал, вот старики... такие они спокойные, потому что прожили своё, и это понятно... Уже не интересно становится, что вокруг, потому что сосредоточен на том, что внутри... к себе больше прислушиваешься... Ну понятно, да?.. Мне непонятно, почему я так раздражаюсь!?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Тебе, наверное, ещё что-то надо от жизни, потому ты раздражаешься.
ЛЮБА. Он беспокоится.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот это ты в самую точку попала: беспокоюсь. А почему? (Пожимает плечами.) Вот почему! (Указывает на Фому.)
ФОМА (вздыхая). Ну пошло-поехало...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А сказать правду - неприятный тип... Это если по-честному, в глаза...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Эмблема. Символ.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Это зараза.
ФОМА (поглаживая кобуру). Я при исполнении, между прочим.
ЛЮБА. Чувствую, что не туда попала. А потом скажут, что я дура... Как голова болит!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Почему-то хочется высказаться... Надо же когда-то и высказаться? Сколько молчать-то можно и врать?
ФОМА (доставая огурец). Не пил, а как пьяный. Может, закусишь?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как нежно... Да надоел ты, не знаю как!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Кровосос.
Оба надвигаются на него с угрожающим видом.
ФОМА (хватаясь за огурец то ли как за пистолет, то ли как за нож). Ребята, вы чего? (Пятясь назад.) Чего вы?
С решительными лицами, они медленно подступаются к нему. Фома продолжает пятиться.
Чего? (Задевает ногами за ящик, теряет равновесие и падает, ударившись головой об пол.)
Пауза. Анатолий Петрович и Василий Петрович смотрят на него. Потом опускают головы. Анатолий Петрович поворачивает налево, Василий Петрович - направо. Оба идут обратно. Делают несколько шагов и останавливаются. Вскидывают головы и возвращаются к лежащему Фоме. Смотрят.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не шевелится?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Кажется, нет.
Пауза.
ЛЮБА. Вы что наделали?!
Анатолий Петрович и Василий Петрович оглядываются, но ничего не говорят. Люба вздыхает. Анатолий Петрович и Василий Петрович снова смотрят на Фому.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (пробуя Фому ногой). Эй, ты как?..
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не шевелится... Погоди-ка... (Садится на корточки, трогает голову Фомы.) Хотят ли русские...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (поднимаясь). Всё.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Насовсем.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот был человек и нет его... Как это понять, ведь он только что был?
ЛЮБА. От твоих слов прямо мурашки по коже.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (спокойно). Это здорово.
ЛЮБА (нервно). Не то слово!
Анатолий Петрович и Василий Петрович смотрят друг на друга и смеются.
Появляется АНДРЕЙ с бутылкой в руке. Прячет бутылку за спину. Люба этого не видит.
ЛЮБА (заметив Андрея). Ты посмотри, что они натворили!
Андрей подходит ближе. Незаметно перемещает бутылку за пазуху. Всматривается и начинает тоже смеяться.
АНДРЕЙ. Класс!
ЛЮБА (потерянно). Это смешно?!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (продолжая смеяться). Ещё как!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (усмехаясь). Несчастный случай!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А сколько было величия и силы.
АНДРЕЙ (изумлённо). Никто не поверит!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да мы сами не верим!
ЛЮБА (вытирая слёзы). Да ну вас!.. (Уходит за занавеску и появляется с милицейской фуражкой в руке. Подходит к лежащему трупу, вздыхает и, перевернув фуражку, кладёт её ему на голову.) Ну что, надо проводить по-человечески...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (обрадовано). Вот это по-нашему!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. По сколько скидываемся?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А по пятьдесят!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Идёт!
ЛЮБА (Анатолию Петровичу). И за меня сдай...
Василий Петрович и Анатолий Петрович лезут в карманы, вытаскивают смятые бумажки и кидают в фуражку. Потом передают её Андрею. Андрей тоже кидает бумажку, потом сгребает деньги.
АНДРЕЙ. Я сейчас... Я мигом! (Убегает.)
IV
Заброшенный общественный туалет. Ядовитые тёмно-зелёные кабинки, старый кафель. На обшарпанной стене ветхий плакат. Можно прочитать: "Мир! Труд! Май!" Василий Петрович и Анатолий Петрович красят кабинки.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну как, идёт дело?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая). Разве ж это дело...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да, ерунда какая-то...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (отставляя кисть). Я уже и не помню, мечтал ли когда о чём?.. Не помню... Не помню, чего хотел раньше...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Красить, наверное, хотел...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я? Да кто ж о таком мечтает...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А я, поверишь ли, с детства мечтал стать...
Забегает ПАША; на нём форма охранника, он явно торопится, собираясь на ходу расстегнуть ширинку. Останавливается, увидев, что не один.
ПАША (удивлённо). А вы чего тут?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ты чего?
ПАША. Я по нужде заскочил... Думал... (Оглядывается по сторонам.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Мы декорации красим.
ПАША. Какие декорации?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А вот эти... (Показывает рукой; заходит в кабинку, садится на унитаз.) Фу ты... Что-то я устал...
ПАША. Это декорации?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Фильм тут будут снимать.
ПАША. Какой фильм? У нас?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Про нашу прежнюю жизнь... У нас пейзажи эти... Как их?... (Обращается к Анатолию Петровичу.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Апокалипсические.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот-вот...
ПАША. Здорово!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Кино, словом... Про то время, когда эскимо стоило одиннадцать копеек.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да, про то, где мы все оказались...
Пауза.
ПАША. Слушайте, а артисты им не нужны? Я бы мог сыграть...
Анатолий Петрович и Василий Петрович дружно смеются.
Чего вы?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (утирая слёзы). Не наигрался ещё?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (оглядывая Пашу). Из массовки парень... Для маскарада.
ПАША (соображая). А-а... Это... (Становится, широко расставив ноги и уперев руки в бока.) А вот так?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Штанцы у тебя клёвые. Как у охранника.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да он и есть охранник - весь в камуфляже.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Теперь в люди выбьется.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да... В оцеплении уже стоял?
ПАША (довольно). Ага.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (разводя руками). Вот те пожалуйста! Скоро по телику его увидим.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё каждый день нам в морду будет тыкать.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Паше). Тебя хоть сейчас на Кавказ отправляй.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нашёл себе работу.
ПАША. А я... я жену нашёл!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да ну!
ПАША. Правда. Нашёл...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Везёт же...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А чего же не рассказываешь?
ПАША (мнётся). Потом... Я это... Ладно, пойду переоденусь. (Убегает.)
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Везёт же, если не врёт... (Вздыхает.) А я вчера работу ходил искать...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И как? Нашёл?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Куда там... (Снова вздыхает.) Дошло до смешного... (Улыбается.) Иду по ларькам, интересуюсь, может, там что-нибудь обнаружится? Объявление вижу, листок в окошке, и читаю... ты только вообрази... послушай... вместо "требуются продавцы" читаю "требуются ирландцы"... Хрен знает, откуда в голову взялось! Ты подумай!.. Я прямо так и прочитал ни с того, ни с сего: "требуются ирландцы"!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (усмехаясь). Да-да... Тут уж не знаешь, что и подумать...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я вот тоже не знаю: откуда эти "ирландцы" взялись? Зачем они мне?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Тебе-то они, может, и ни к чему, а им нужны...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да на хрена они им! (Начинает горячиться.) Своих что ли кругом не хватает!.. Вон сколько незанятых!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (поводя по сторонам взглядом). Сказал тоже... Такие кому нужны, если даром только, да и даром уже не нужны...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А ирландцы нужны, значит?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (неуверенно). Ну...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (решительно). Нет, ты скажи мне...
Появляется АНДРЕЙ, с пакетом в руке.
АНДРЕЙ (весело). Что тут за шум, а драки нету?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ирландцев не поделили.
АНДРЕЙ. Каких ирландцев?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (пожимая плечами и кивая в сторону Василия Петровича). А ты у него спроси.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (остывая). Да иди ты!..
АНДРЕЙ (непонимающе). Вы что - выпили уже?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Тебя ждём.
АНДРЕЙ. И правильно. (Достаёт из пакета бутылку водки, пластиковые стаканчики.) Вот и дождались.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (с ужасом). Без закуски?
АНДРЕЙ. А это что... (Достает из пакета бутерброды с колбасой.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (оглядывая бутерброды). Где наша не пропадала...
Пауза. Андрей разливает водку по стаканчикам. Василий Петрович и Анатолий Петрович тянут руки.
АНДРЕЙ (поднимая тост). Ну, за что пьём?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да какая теперь разница! (Машет рукой.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. За ирландцев!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. За них, родимых...
Все выпивают, потом закусывают. Пауза.
АНДРЕЙ (морщась). А где моя Мартышка?.. Никто не видел, а?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Никто не видел...
Пауза.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). А он молодец...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Кто? Андрюха?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну конечно... Не пропал-таки парень, нашёл себе занятие...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да неужели?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ну как же!.. Расскажи, Андрюха...
АНДРЕЙ (с достоинством). Вот пчёл развожу, улья купил...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Так ты пасечник теперь?
АНДРЕЙ. Почти... (Задумывается.)
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (с уважением). Хозяин... Всегда с мёдом будешь...
АНДРЕЙ. Наверное... Я сейчас... (Собирается уходить.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Куда это ты?
АНДРЕЙ (озабоченно). Я сейчас...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты чего? А мы-то как? (Показывает на водку и стаканчики.)
АНДРЕЙ. Я вернусь... Быстро... (Уходит.)
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот дурила-то ещё... Всё в спешке какой-то, не по-человечески...
Слышатся голоса, смех, появляются ПАША и ЛЮБА.
ПАША (весело). А что это Андрей такой смурной? Так бежал, как на пожар...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Мы в таком же недоумении...
ПАША. Я уж решил, что вы его тут обидели.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (недовольно). Ну да, обидишь его...
ПАША (радостно). Вот жена моя... (Подводит Любу.) Нашлась... (Объясняя Любе.) Ты не смотри что тут это... Тут фильм будут снимать...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Поздравляю!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (разглаживая усы). Очень приятно!
ЛЮБА. Здравствуйте!
ПАША. Люба, познакомься, это всё мои товарищи по работе.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Были...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Когда работа была...
ПАША. А товарищи остались.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Любе). Может быть, чаю?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да откуда у тебя тут чай?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А это ничего... Мы найдём!
ЛЮБА. Да нет... спасибо большое.
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А я, кажется, видел вас раньше.
ЛЮБА (настороженно). Да?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И мне так кажется...
ПАША (весело). Вот как!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да-да, припоминаю... Вы в соседнем доме жили.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Теперь и я вспомнил... (Обрадовано.) Вспомнил тебя, голубушка! У тебя шапка зимой на голове была... такая... как у Буратино! Колпак! Точно?
ЛЮБА (смущённо). Да, была...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). Хвостик такой у неё на бок свисал... Дёрнуть за него хотелось...
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Любе). Там ещё, кажется, Базулевичи жили...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот ещё вспомнил!..
ЛЮБА. Базулевичи уже уехали.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (хмыкая). Ну, удивила... Ещё бы они не уехали!.. Эти-то в первую очередь уедут!
ЛЮБА (мечтательно). Так хочется уехать!
ПАША. Обязательно уедем!
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Пробовали уже.
ЛЮБА. И остаться хочется!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. И это пробовали.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нельзя никуда уехать, не получится. И смысла нет никакого.
ПАША (усмехаясь). А что же есть?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (зевая). А ничего нет, ребята...
Люба смеётся.
(Паше.) Вот ты мне скажи: как так получается, что ты это ты?
ПАША (отвечая). Но не ты.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, ты значит ты, а я это я. (Тычет пальцем себе в грудь.) Но как это всё? Откуда? (Обнимает руками невидимое пространство.)
ПАША (подмигивая Любе). Это мы так договорились.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (усмехаясь). Вот и договорились!..
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, интересно всё же...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да брось ты!..
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Погоди! (Паше). А ты вообще чего-нибудь желал в жизни?
ПАША. А разве можно чего-нибудь желать?
ЛЮБА (неожиданно). Я ребёнка желала, а больше мне ничего в жизни не надо было... Вот думала: родится ребёнок и всё - больше ничего не надо.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Как - всё? Ничего-ничего не надо?
ЛЮБА. А зачем?
ПАША (обнимая Любу). Главное же есть!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да? Ну а мне чего желать?.. Кто-нибудь скажет, чего бы мне пожелать а?
Пауза.
ПАША. Я мальчика без руки вчера видел - у него что, есть желания?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я не мальчик, потому и желаний нет.
ЛЮБА. А были?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не помню.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты как тень... Вы все как тени.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А кто же мы ещё?
ПАША. Если бы у меня не было руки, я бы желал, чтобы она у меня появилась...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Без желаний нельзя... (Паше.) Без желаний только уроды могут...
ПАША. Чего?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Любе и Паше). Желаем вам...
Появляется ФОМА. Он форме. Подтянут, опрятен. Проходит мимо, не обращая ни на кого внимания.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Фоме). А ты-то тут что потерял?
ФОМА. Проверяю места общего пользования... (Открывает кабинки, заглядывает в унитаз.) На всякий случай... Вдруг что найду... Время-то знаете какое...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Главное, себя нашёл...
ФОМА (вполне миролюбиво). Это уж как положено.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Всегда такой сдержанный, спокойный... Никаких желаний...
ФОМА. Ты это о чём?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Обо всём сразу...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. О всей жизни...
ЛЮБА (робко). О том, что без мечты жить нельзя...
ФОМА. Даже так?.. Теперь понятно... Ну хорошо... Помню, приехал в этот город рано утром. Выхожу с вокзала - вижу трамвай... А мне уже сказали раньше, что как приедешь, на трамвайную остановку иди, двойка подойдёт, на ней и поедешь - как раз до конечной, там рядом... Сел в трамвай, еду потихоньку, осматриваюсь, - места-то ведь для меня новые... А едем долго уже так... закоулками какими-то... Парк слева пошёл - кусты, деревья... И вдруг остановились... но не на остановке, а между... Вагоновожатая спешно так выходит... Я уж думаю, случилось что? И тут секунды какие-то проходят, и она возвращается - довольная вся, аж светится! С двумя пустыми бутылками из-под пива... И подруга там, у двери кабины стояла, тоже счастливая вся невероятно.. И так мне грустно вдруг стало: вот это, думаю, я приехал... Люди пустым бутылкам, найденным у рельсов, рады! Что дальше?
ЛЮБА (понимающе). Да, правда, кошмар какой-то!
ФОМА. До чего, думаю, людей довели...
ЛЮБА. В самом-то деле... так опуститься!
ФОМА. Ну сколько там они стоят, эти бутылки?
ЛЮБА (восклицая). Да ничего - сущие копейки!
ФОМА. Чтобы водитель трамвая из-за такой мелочи...
ЛЮБА. Да просто слова нету!
ФОМА. Вот это, я думаю, получил новое назначение, вот это я приехал...
Пауза.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А теперь уезжать надо...
ФОМА (многозначительно). Если получится...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ты смотри, опять он начинает!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Не заводись...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (недовольно). А чего он?
ЛЮБА. Паша!
ПАША (взволнованно). А у меня... у меня день рождения сегодня...
Пауза.
ФОМА. Правда?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. На съёмочной площадке...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (бормочет). Терпеть не могу...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Внимание! Приготовились! Мотор!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). Ты чего? (Кивает в сторону автомобиля.) Я мотор ещё не смотрел...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. У него день рождения сегодня.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. У кого?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (указывая на Пашу). Да у него...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да?.. (Паше.) А на хрена у тебя день рождения?
ЛЮБА. Лучше выпейте, Василий Петрович, чего бузить-то попусту... (Берёт бутылку водки и наливает в стаканчик. Обращается ко всем.) Давайте, не стесняйтесь...
ФОМА (протягивая Паше огурец). Ну, с днём рождения!
ПАША. Спасибо!
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Наконец-то вылупился!
Пауза. Все выпивают.
ПАША (Василию Петровичу). Ту лучше скажи, что у тебя с ремонтом?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А что с ремонтом?.. Его можно только начать, а закончить никак не получится...
Входит АНДРЕЙ. Его никто не замечает, он ни на кого не обращает внимания.
ПАША (захмелев, Любе). Любовь моя, счастье моё! Кем бы я был без тебя, что бы я делал? Пропал бы, совсем пропал!..
ЛЮБА. Как сладко!.. Послушала тебя, словно мёду напилась...
Фома замечает Андрея и, встретившись взглядом с Любой, прикладывает палец к губам.
А что? (Люба оглядывается.)
Все наконец замечают Андрея. Он смотрит на пол, в сторону, наверх. Вдруг хлопает руками. Идёт к кабинкам. Он словно что-то ищет.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (кивая в сторону Андрея). Что это он озабоченный такой?
ЛЮБА. А у него рой улетел. (Стучит по голове.)
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (понимающе). В общем, ничего хорошего...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Ещё та история... (Андрею.) Ты садись с нами, король пчёл...
На Василия Петровича шикают, машут руками. Люба смеётся, прикрыв рот.
Чего одному бродить да руками размахивать...
АНДРЕЙ (очнувшись, выглядывая из кабинки). А?
ФОМА. Давай-давай...
ПАША. Поближе.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А то нас и так отменили, и ты ещё тут...
АНДРЕЙ (подойдя). Как отменили?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А вот так! Нас нет... Где мы? Кто про нас знает, говорит?.. Где ты о нас хоть слово услышишь?.. Разве я не прав, Фома?
ФОМА. Плоховато ты выглядишь.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я хотел бы никого не видеть, чтобы не знать, как я выгляжу... (Кряхтит.) Я вот что вдруг вчера подумал... молодость слишком многого требует, и потому всегда получается не так, как хотелось...
ФОМА. Когда это ты подумал?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. А вот когда на улице девушек увидел... Они шли и смеялись, им было весело, потому что они ещё не знали... даже не догадывались, что потом, когда повзрослеют, они будут разочарованы...
ФОМА. Почему ты так решил?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Потому что это обязательно будет... Когда кровь перестаёт играть, всё приходит к разочарованию.
ЛЮБА (улыбаясь). Ну что вы, должна оставаться надежда...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (с досадой). Вот что-то хотел сказать по этому поводу и забыл...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Одни заблуждения, фантазии, мечты...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (добавляя). Ни жены, ни детей...
ФОМА. А дочь?.. Как же дочь?
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Какая дочь?.. Всё мираж, одни воспоминания...
ФОМА. Только протокол остался.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Значит, не всё потеряно.
ПАША (страстно). Люба!
ЛЮБА. Паша!
АНДРЕЙ. Мартышка.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Сцена четвёртая, дубль первый...
Пауза. Люба и Паша обнимаются.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (вздыхая, в их сторону). Завидую я им!..
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Снято!
ФОМА. Любовь.
АНДРЕЙ. Награда.
Пауза.
ФОМА. Может, меня тоже наградят.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. За что?
ЛЮБА (отстраняясь от объятий Паши). Интересно, что будет дальше?
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Дальше будет ещё хуже.
ФОМА. Ну это как посмотреть...
АНДРЕЙ (с видимым усилием разговариваясь). Как... как нам понять... что такое... счастье?.. Может потом... потом мы будем вспоминать эту минуту, как минуту счастья? Это сейчас кажется странным и нелепым... здесь... но потом? Возможно, всё будет по-другому?
ЛЮБА. Наконец-то. Теперь я спокойна.
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Вот так всегда...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ (Анатолию Петровичу). А ты не суди их... Это ведь легче всего... Чувства есть, есть отношения. И никуда их не денешь... Надо, чтобы голова была на плечах...
ЛЮБА. И чтобы любовь была.
ФОМА (поглядывая на Любу с вожделением). Женщина - это всё в жизни... Это её смысл.
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Да, любовь... Любовь - это великая сила. Куда же мы без любви?.. Эх, мороз, мороз... (Встаёт; встают и все остальные.)
ЛЮБА (задушевно напевая). Ой, мо-роз, мо-ро-оз...
АНДРЕЙ (подхватывая). Не мо-розь ме-ня...
АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ (с чувством). Не мо-ро-озь ме-ня а-а-а, мо-его-о ко-ня...
ФОМА (беря под руку Любу). У ме-ня же-на-а ох, да краса-вица...
ПАША (убирая руку Фомы, картинно свирепея). Ждёт ме-ня-а до-мо-о-о-ой, ждёт пе-ча-а-лится...
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ. Я вер-нусь до-мо-ой на-а зака-те дня...
ПАША. Об-ниму же-ну-у-у-у на-пою ко-ня...
Выстроившись в шеренгу, поют все. Песня разрастается и крепнет.
Занавес.
|
Проголосуйте за это произведение |
