Глава I. ПОГРЕМУШКА

"Шесть пуль, кожа - как решето, а видный был мужчина - тут, буквально на вашем месте лежал еще вчера. Как вспомню, сердце кровью обливается". Тетка на пляже рассказывала эту историю и смотрела на моего отца, ожидая сочувствия. Видно, была из тех, кто питается переживаниями других людей - вампирка.

Мы только что приехали в Коктебель, бросили вещи в пансионате, вышли к морю окунуться - и попали на разговорчивую тетку. Хорошие новости: в пансионате кого-то прошлой ночью замочили! Отец решил поехать в Коктебель, а не в Ялту, чтобы отдохнуть от шума города - и на тебе!

Что касается шума, то мы этой же ночью смогли оценить его сполна. В нашем номере, который выходил окнами на море, можно было танцевать до пяти утра - музыка играла так громко, что казалось, мы находимся на дискотеке. Заткнули уши ватой - не помогло: резонировали стены, ходуном ходили стекла в балконных окнах, дрожали кровати. Чтобы уменьшить звук, я набросил три одеяла, потом снял, потом опять накрылся - и вдруг почувствовал, что с этими одеялами пропадают какие-то кусочки моего "я" - без одежды и без одеял я уже не совсем я, кто-то другой вместо меня барахтается в кровати, накрывается с головой, чтобы не слышать эту всепроникающую музыку. Я почувствовал себя, как в палате N6, словно это не комната пансионата, а приют для помешанных. Меня обуял жуткий страх - как вырваться отсюда? Отец тоже не мог заснуть - мы решили пройтись, посмотреть, кто же это так здорово озвучивает наш номер. Прямо под окнами на территории пансионата расположена закусочная "Фелисита", она соревнуется всю ночь за клиетов с другими кабаками - выпившие отдыхающие, приехавшие тратить свои денежки по ночам, тянулись с побережья к этим очагам музыки: теряющие контроль над собой люди сползались на звук. Чем громче звук, тем больше кайфа и посетителей - закон кабака прост.

"Фелисита" - деревянная веранда: столики и стойка под навесом. Когда мы туда заглянули, от силы звука барабанные перепонки взбесились. Как посетители могут разговаривать и заказывать выпивку? Как их слышат официанты? Здоровая деваха скакала тут в ажиатации, как баскетболистка под кольцом на чемпионате мира в последние минуты матча, когда решается судьба медалей. Она махала руками и ногами с мягкой грацией пантеры - словно Багира из мультфильма про Маугли резвилась тут, среди людей. На миг смолкла музыка - деваха тут же отворила пасть и завопила "Давай- давай!" так пронзительно, что все предыдущие звуки нам показались тихим шепотом. Ее визг произвел впечатление: мы быстро ретировались. Мы-то думали попросить сделать музыку потише. Но что наши просьбы по сравнению с желаниями этой черноглазой пантеры, энергия которой превосходила силы всех отдыхающих... Мы проходили здесь по разряду "старики и дети" - хотя мой отец не старик, он в пиковые минуты развивает колоссальную энергию. Но сейчас он выглядел потухшим - мы ехали сутки и хотели отдохнуть, вместо чего имеем ночь диких воплей под окном.

Отец сказал: "Это не дискотека, а дико-тека какая-то. Завтра иду к директору пансионата. Это спускать нельзя!" Отец - боец за справедливость. И хотя проку обычно от его борьбы мало, но он борется на ради победы, а ради процесса - как в спорте, ему дает радость само единоборство, поединок, схватка.

В пансионате только и разговоров было, что про вчерашнее преступление. С утра за завтраком соседи рассказали подробности. Беднягу обнаружили под утро - он мок в ручье. Ручей обсажен кустами, раньше по его берегам прогуливались влюбленные парочки: слушали пение цикад и пыхтение ежиков. Сейчас ночные дискотеки привлекают такую прорву дикого народу, что кусты трещат от желающих справить малую и большую нужду - и пройти мимо ручья, не заткнув нос, невозможно.

Выстрелов никто не слышал, и это немудрено - такая громкость музыки не позволяет разобрать, стучит ли ударник или палят из пистолета. К тому же сейчас в моде петарды и китайские фейверки - мы и сами захватили с собой из Москвы ракеты, чтобы полюбоваться огненными иероглифами над ночным морем.

Поход к директору ничего не дал. Тот принял отца чуть не с объятьями, сказал, что сам борется с ночными дискотеками: арендаторы, которым он сдал землю под кафе, не хотят слушать ни его, ни милицию, ни указы муниципалитета. Они какие-то мафиози - и милиция, видно, с ними в доле. Одна надежда - писать письма начальству в Симферополь, требовать комиссии. Директор дал отцу подписать пару писем и посетовал на то, что из Москвы уже год не переводят денег за отдых в "международном" пансионате - и платить зарплату сотрудникам нечем: вот и приходится сдавать территорию в аренду сомнительным лицам. Сам он, когда отдыхал а Абу-Даби, посещал не менее громкие дискотеки - но весь гром кончался за дверью - там права отдыхающих соблюдаются строго: иначе оскудеет поток клиентов.

Хитрый жук - сказал отец после похода к директору - сам себя высек: расписался в собственной беспомощности, неспособности обеспечить отдых в пансионате. Решает свои проблемы за счет отдыхающих, плачется про задержку зарплаты, а сам катает в Абу-Даби. Отдыхающие здесь делятся на "черных" и "белых" - одни балдеют в тихой глубине территории в одноэтажных коттеджах, другие дергаются по ночам от грома мелодий в многокомнатных корпусах. Мы попали в "черные" - ну что ж, попробуем танцевать в номере по ночам и спать днями: другого выхода нет.

- Ты что, правда будешь тут плясать?

- Танцевать - это фигуральное выражение. Здесь отличная библиотека, наберем книг, можем перемежать чтение с прогулками до утра. Потом пару часов сна, завтрак, пляж - а после обеда вообще вредно выходить на жару - тут-то мы и отоспимся.

- "Если не можешь изменить обстоятельства - измени свое отношение к ним".

- Нам придется изменить не отношение, а образ жизни: это гораздо сложнее. Но говорят, спать днем очень полезно. Что поделаешь, если у дураков тут ночная жизнь? Знать бы раньше - мы бы сюда не поехали: а раз уж приехали, надо отдохнуть с минимальными потерями. Это наш отдых и тратить его на борьбу с дураками мы не можем себе позволить.

- А когда приедет Слава?

- Мы его посвятим во все обстоятельства и примем решение.

Слава - папин друг детства. Вот уже двадцать лет, с тех пор, как отец переехал в Москву, он отдыхает со Славой вместе. У Славы есть сын, мой ровесник - Толя. Толик - мой лучший друг, жаль только, что видимся мы раз в году. В этом году Слава с Толиком должны приехать в Коктебель с палаткой. Здесь очень просто можно поставить палатку на берегу моря, за турбазой и нудистским пляжем - и жить в собственное удовольствие, купаясь в море и играя в волейбол.

Когда отец и Слава становятся играть в одну команду в волейбол, то им нет равных. Играют вместе они с пятнадцати лет, выступали когда-то за школу и за город, потом отец играл за свой институт в Москве, Слава - за свой в Киеве, так что опыт у них огромный. После завтрака мы пошли узнать, где можно поиграть в волейбол. Оказалось, на турбазе "Голубой залив" есть отличная площадка. Начинают играть на ней, когда спадает жара. После нашего дневного сна по новому образу жизни мы побежали на площадку.

Играли там "навылет" - и всякий раз побеждала команда, которая состояла из двух огромных дядек, я так и не понял, отдыхающие они или местные - но по всему видно, профессионалы. Обоих звали Юрами, обоим было лет за сорок. Атлетическое сложение, четкий прием, точные и сильные удары - как из пушки: на площадке им не было равных. Папу сразу оценили и брали во все команды, так что он не уходил с площадки - но все время проигрывал. Эти Юры играли вдвоем - как в пляжном волейболе, и они побеждали команды по четыре, пять и шесть игроков. Сила команды определяется не лучшим, а худшим игроком. Если кто-то ошибается - команда противника на него начинает подавать и нападать - и пиши пропало. Поэтому лучше двое сильных игроков, чем четверо сильных и один слабак - "дыра".

После игры все пошли купаться в море. А мы побежали на ужин, чтобы получить с едой и порцию новостей о продырявленном отдыхающем. Эти новости нам заменили газеты и телевизор. Бедняга приехал отдыхать один, любил выпить, шатался по ресторанам и знакомился с барышнями - его видели на пляже то с одной, то с другой. Может быть, из-за одной из них его и продырявили. А может быть, из-за денег - он одевался как пижон, в ресторанах ни в чем себе не отказывал... У меня возникло ощущение, что этот бедолага уже превратился в нашего родственника - так много мы о нем узнали за два дня.

Ну и что, что он жил в соседнем номере и сидел за соседним столом с нами? Он был из тех, для кого играла эта дикая музыка, из-за кого Коктебель испортился и превратился в клоаку - так сказал отец: раньше здесь можно было отдыхать, а сейчас это клоака, где нечего делать нормальному человеку - все устроено для новых украинцев и пьяных русских. Чего стоят одни объявления музыкантов: "Эту песню мы исполняем для ребят с Таганки". Или "Парни из Харькова дарят эту песню девчатам из Белгорода". И опять понеслась "Я убью тебя, лодочник..." Братва из Орехово заказала песню "Мальчик хочет в Тамбов". Репертуар смертельно надоел нам. Уж ладно громко - неимоверно пошло, за день узнаешь вкусы этих "быков" из Харькова и "телок" из Белгорода.

Утром приехали Слава с Толиком. Мы пошли в Тихую бухту, посетили могилу Волошина - поэта, который поселился тут еще до революции и проторил тропку отдыхающим в Коктебель. Когда-то здесь бывали лучшие поэты России. Что бы сказал Волошин, если бы узнал, во что превратилось его святилище - перевернулся бы в гробу бородатый старик, который имел славу жреца и колдуна.

Дядя Слава сообщил, что у него есть знакомые на биостанции, расположенной по другую сторону горы Карадаг - и мы можем в любой момент туда перебраться. Решили потерпеть еще пару дней - а потом двинуть отсюда, если ситуация не изменится: папины идеи сна днем оказались нереальными - мы просыпали завтрак и самое лучшее время для загара, утренние часы.

В тот вечер Слава с отцом дали первый волейбольный бой местным гигантам. Нашим удалось выиграть пару партий. На игру, как на представление, собралось поглазеть кучу народа. Волейбол в поселке пользуется популярностью - и слух о том, что на площадке сражаются классные игроки, быстро распространился. Большинство болело за наших: папа взял в команду пару пляжных красоток, которые отлично пасовали и принимали мяч - за красоток пришли болеть их мужья, кавалеры и дети. Оказывается, уже месяц у этих Юр тут никто не мог ни разу выиграть, так что они чувствовали себя королями. Я смотрел на них и думал - где они могут работать - может, это майоры спецназа или мастера спорта по скалолазанию? Физическая подготовка у них фантастическая - вдвоем они могли играть по три часа каждый день, ни разу не проигрывая!

Вдруг среди болельщиков я заметил знакомую - пантеру Багиру, которая пронзительно орала "Давай-давай!" в кабаке "Фелисита". Она как будто случайно проходила мимо площадки, и царственно-грациозно обратила внимание на человеческие игры и забавы. В этот момент наши выиграли очко: отец пробил поверх блока. Он бил хитро - удар был несильный, такой называют "плевком" - но взять его очень трудно. Блок закрывает половину площадки, другую половину защищает второй игрок. Слабый удар выше блока в пустую зону, где никого нет, опаснее, чем пушечный удар в руки игрока. Этот мяч очень обидно проигрывать - и два Юры невзлюбили моего папу - он не давал им выступить во всей красе приемов и мощных ударов, а навязывал свой стиль игры - шутовской, дурашливый. Атлетические дядьки терялись - злились, нервничали, бесились, а нервы - худший враг спортсмена.

После проигранного мяча тот из Юр, что постарше, зыркнул злобно по сторонам, заметил Багиру - и тут лицо его страшно исказилось. Словно дракон на минуту проглянул сквозь черты человека - и я не поверил своим глазам, своим ушам - он зашипел... Багиру как ветром сдуло. Я схватил Толика за руку и бросился к набережной, куда она могла пойти. Все встречаются в Коктебеле на набережной, это одна дорога, ведущая мимо ларьков и закусочных вдоль пляжа. Мы проталкивались между гуляющими, мимо торгашей и художников - никаких результатов: Багира растворилась.

- Ты куда? - спросил запыхавшийся Толик.

- Хотел тебе показать девушку моей мечты - отшутился я - и тут же натолкнулся в толпе на светловолосую Лерку-дылду из девятого класса нашей школы. С Леркой у меня, в отличии от других девчонок, хорошие отношения - она играет в теннис и дружит с моей теткой, мы вместе играли в большой теннис на стадионе "Динамо" - девочек, которые умеют делать что-то путное, я уважаю. Оказалось, Лерка отдыхает здесь с бабушкой "на частном секторе" уже не первый год. Она прекрасно знает таких же старых постояльцев и фанатов Коктебеля - но с каждым годом их становиться все меньше: громкая музыка и пьяная публика привлекают одних и отталкивают других.

- Вы были в чайном домике? - спросила Лерка.

- Нет.

- Это единственное место, где собираются приличные люди.

- Пойдем на них полюбуемся!

"Приличными людьми" оказались Лерина бабушка с подругой и несколько скучающих дамочек, которые слушали романсы какого-то лысого хмыря, который бряцал на фортепьяно и просил поднести ему копейку. Остальная часть публики смотрела американский боевик по НТВ. Боевик шел без звука - все забивал хмырь своим воем. Телевизор стоял на пианино и нас забавляло соединение драк на экране и жалобного тенора. Мы заказали по чашке чаю и куску торта и стали обмениваться с Лерой последними новостями. Лерина бабушка и ее подруга - огрызок местной знати - вступили в разговор:

- Мы живем на отшибе - и то слышим ночные вопли - парочки после танцулек взяли за привычку визжать и орать, по ночам машины шастают к "проклятой слободке".

- "Проклятая слободка"?

- Это несколько дворов, которые стоят на краю поселка, под горой - у автостанции. Раньше там жила одна большая семья, пьяницы и хулиганы - но по крайней мере свои, можно было на них найти управу: кто-то учился с их детьми в одной школе, с кем-то они вместе работали. Однажды вся семья куда-то пропала, соседи думали вздохнуть свободно - но на их место наехали люди новые - из числа обслуживающих эти закусочные на набережной со своими дамами - и тут началась ночная жизнь, закрутилась карусель: что-то к ним привозят, увозят. То ли там бандитская малина, то ли подпольная фабрика - в общем, какая-то дрянь, творятся там нехорошие дела - в поселке про это знают, но не хотят связываться.

- А милиция?

- Милиция занята рекетом - она "берет" только тех, на кого ее науськивают и прикрывает тех, кто ей платит. Старается "стричь" отдыхающих - и не обидеть киевского ОМОНА, котоорого здесь все боятся и ненавидят.

- Что за ОМОН такой?

- Формально это береговая охрана, фактически - цепные псы киевских властей, которые ненавидят Крым за его прорусские настроения. Их здесь боятся все - от милиции и до бандитов. А вот кстати и они. Словоохотливая тетка показала глазами на четырех бритоголовых парней в защитной форме, которые зашли в чайную. На пятнистой форме черные нашивки - череп с костями и надпись "Беркут". Но вели себя мрачные типы тихо: заказали чай с тортом и присели в углу, поглядывая то на пианиста, то на телевизор.

Нам не терпелось переварить новости. Мы спросили разрешения пойти погулять с Лерой. Нам велели доставить ее домой не позднее десяти вечера. Мы вышли на набережную. Стемнело. Художники расставили свои картины, разложили украшения и подсвечивали их фонариками. Центральное освещение в поселке отключили - и каждый теперь носил свой маленький свет. Художники были похожи на светлячков, а отдыхающие, что роились вокруг фонариков - на мотыльков. Лица ночных красоток возникали из тьмы, разглядывали, сверкая глазками, украшения - и исчезали.

Каждый зарабатывал, как мог. Кто-то предлагал смотреть в подзорную трубу на Юпитер. Планета с кулак величиной вставала над горизонтом. Мы с Толиком прошли провожать Леру. Я рассказал друзьям про свои наблюдения: о визжащей Багире, ее страхе перед волейбольным драконом Юрой и про отдыхающего, которого продырявили шестью пульками. Мы шли по пустому поселку и любовались звездами. Лера жила довольно далеко - мы завернули раз, другой, третий - и вышли к горке. Вскрабкались на вершину - и увидели залив, вдоль которого шла огненная шумящая полоса - там гремели дискотеки и визжали девчонки.

Толик прочитал стихотворение Волошина, Лера ответила ему стихом Цветаевой - я почувствовал, что между моими друзьями начинаются какие-то свои отношения. Не ожидал, что Толик так размякнет в Коктебеле - футболист, стрелок из самопала, изготовитель взрывпакетов и разных пороховых смесей, запускатель ракет - тут оказался лирическим героем, чуть не поэтом.

Когда мы возвращались домой, то заблудились - повернули не туда и опять вышли к горе, но уже другой. Здесь поселок кончался, за заборами лаяли псы, в небе висел тонкий серп месяца. На проселочной дороге стояла машина с притушенными огнями. Мы пошли к ней - она ослепила нас светом, мигнула фарами. Стало не по себе - мало ли кто сидит в этой машине? Особенно после рассказов про "проклятую слободку" и безнаказанность бандитов в Коктебеле... Но, с другой стороны, кто будет связываться с подростками, что взять с такой мелюзги, как мы?

Когда мы прошли мимо машины, я узнал шофера. Это был Юра-дракон с волейбольной площадки! Меня осенила мысль:

- Может быть, машина тут специально стоит, чтобы требовать с заблудившихся провожающих мзду? На правах местных бандиты могут грабить незадачливых отдыхающих... Схема простая - какая-нибудь деваха служит наживкой, ее провожают толстосумы, а их потрошат местные "барыги". За девушку получить по морде - дело известное, и использовать такой расклад для наживы легко. Продырявленный бедолага из пансионата мог стать жертвой такой истории. Но почему его нашли вдалеке отсюда?

Тут осенило Толика:

- Пансионат - место, в котором легче всего замести следы. Где много людей, много следов, легко скрыть "концы". Сбросил тело в ручей - и спокоен. Здесь же могли проследить по протекторам следы от машины, собака могла взять след бандитов. Тут рядом их гнездо. А там среди десятков машин, которые подвозят ночью девчонок и выпивку в закусочные, на асфальтовых дорожках кто найдет нужный след?

- Милиция, если бы даже хотела искать, пошла бы по ложному пути - приписала преступление "разборке" в пансионате.

Как проверить эту версию? Какая-нибудь деваха типа Багиры может быть подручной у бандитов. Не служит ли она "наживкой", эта "Давай-давай"? Любопытна была ее связь с Юрой-драконом. Меня эта история интересовала всю больше.

На следующий день мы потратили все утро с Толиком на прочесывание пляжей. Багиры не было. Она появилась только перед ужином. Прошла по набережной танцующей походкой - и очутилась на нудистском пляже, в конце поселка. Сбросила платье - и голышом вошла в море - только мы ее и видали: плавала она прекрасно, почти час пропадала среди волн. Настало время нашей встречи с Лерой, Толик побежал за ней в чайный домик, и когда они вернулись вместе, Багира все еще плескалась в море. Солнце садилось, облака играли оттенками розового цвета - и она там видно, млела, любуясь закатом. Лерка вызвалась с ней познакомиться. Нам было неловко, что наша девчонка пойдет на нудистский пляж и будет там болтать с какой-то бандиткой: но иного пути получить информацию из первых рук не было.

Мы сидели довольно далеко от моря, на холме, так что Лерка превратилась в маленькую фигурку, вроде шахматной, когда сбросила платье рядом с шмотками Багиры и вошла в море. Вышли они одновременно - и разговорились. Как потом рассказала Лерка, Лена (так звали Багиру) оказалась очень контактной, сразу начала что-то "нести" незнакомой девочке. Разница была между ними года три, эта Багира недавно окончила школу - но как же она отличалась от нас!

Первым делом созналась Лере, что входит в море, приняв наркотик: одна пилюля "экстази" - и можно несколько часов махать руками, плывя на закат. Так же и танцует - принимая "экстази", превращается в автомат, который может дрыгаться ночь напролет, скакать, как заведенный. Иное дело, что потом надо в два раза больше времени приходить в себя - спать и болеть: но что это в сравнении с кайфом для наркомана! Лена эта состояла из испорченности и открытости, какой-то наивной порчи - она чуть не сразу стала хвастаться Лере, что у нее есть настоящий дамский револьвер, которым она отгоняет не в меру ретивых поклонников.

Лена была ненормальной: все рассказала о себе первой встречной. Может быть, она была "под кайфом", или ей не хватало друзей здесь, а Лера ей так приглянулась? Она была очень высокого мнения о себе, считала всех на курорте "чернью" и "чушками" и сетовала, что тут нет личностей, с которыми было бы интересно общаться, равновеликих ей. Во всех ее действиях была какая-то чрезмерность. Но это мы все узнали потом, а тогда они с Лерой натянули платья и смылись с пляжа, быстро растворились в толпе, гуляющей по набережной - нам стало не по себе.

Когда Лера об явилась и поведала, что ей удалось узнать, ее слова превзошли наши ожидания. Лена, как я и подозревал, жила в "проклятой слободке" - за ней приглядывал дядя, потому что папу Лены пристрелили бандиты. Мама изредка ее навещала, проводя жизнь в удовольствиях и развлечениях. Вместе с Леной жила куча двоюродных братцев - "чушки болотные", как она их сама назвала: кто-то промышлял воровством, кто-то работал на побегушках в закусочных, так что Лена не имела с ними ничего "духовно общего". Лена в этом "духовном вакууме" воспылала пылкой любовью к юной Лере и предложила ей на следующий день посниматься на фоне коктебельских гор в экстравагантных одеждах с разными аксессурарами: у нее был обширный гардероб и куча украшений. Она увлекалась фотографией и имела выходы на модные журналы - нашу Леру поманили славой. У какой девушки голова не пойдет кругом от предложений стать фотомоделью и получать кучу денег только за то, что ты такая есть, за позы и движения в красивых нарядах?

Лера согласилась, хотя ей и было понятно, что иметь дело с Леной опасно. У Леры хватило ума оговорить, что на с емку ее будет сопровождать приятель - имелся в виду Толя. Лена потребовала, чтобы его не было во время работы: он может только прийти и уйти. Время съемки - предзакатное, место - за нудистским пляжем, в одной из мелких безлюдных бухточек по дороге к горе Хамелеон, названной так за то, что она меняла цвет в зависимости от времени суток и погоды - от зеленого и голубого к серому, землистому.

Толя должен был отвести Леру в бухту к шести часам и забрать в восемь, когда начинало темнеть. Мы надеялись, что за два часа Леру не очень испортит общение с Леной. Оказалось, эти надежды были напрасными. Когда на следующий день Толик доставил Леру в наш командный пнкт - чайный домик, ее била крупная дрожь. Лена предстала перед ней во всей красе - она потребовал Леру сняться голышом, назвав это "эксклюзивом" и пообещав кучу денег. Когда та не согласилась, стала ей угрожать револьвером. Дело могло кончится плохо, если бы Толик не караулил все это время неподалеку - и не прибежал на Лерины крики. Лена сразу стала шелковой, хорошей, перевела все в шутку, захотела сфотографировать и Толика, потом предложила ребятам какую-то жвачку, от которой у них сразу же закружилась голова - им хватило ума выплюнуть эту дрянь и дать деру: к бухточке уже спешила машина с Багириными братцами - и что они могли там устроить, один черт знал.

Моя невинная схема с провожанием была неполной - Багира была способна "раскрутить" клиентов и в ущелье, на природе, где в засаде находились "братцы". Она была скорее невменяемой, чем бандиткой, или новым типом бандитки - она даже и не думала ничего скрывать - хвасталась и бравировала своей жизнью, будучи уверена, что дядя и друзья мамы вытащат ее из любой истории. Она как будто сама нарывалась на наказание - так малое дитя капризничает и испытывает терпение взрослых, пока его не приструнят. То, чем она занималась, попадало под кучу статей: "ношение огнестрельного оружия", "распространение наркотиков" и прочее. Она ли застрелила того беднягу или это постарались ее братики?

Эти все рассуждения пришли мне в голову потом, а тогда, в чайном домике, мы были заняты одним - строили планы, как отомстить Багире. Лерке было мерзко, мы жалели, что втянули ее в "историю" - но для других ребят, менее осторожных, все могло кончиться плачевно. Надо было что-то устроить, испортить беззаботную жизнь красотке "Давай-давай", которая разрушала и портила все, к чему не прикасалась.

Главное в этой истории - выйти сухими из воды: мы не хотели связываться с ее братцами и дядьями, с коктебельской милицией, которая могла быть ими прикормлена. Почему эти будочники не следят за тишиной, не исполняют своих прямых обязанностей - дело тут не чисто! Надо смываться из Коктебеля. Мы уже и так "засветились". Лерке опасно было здесь находиться - ее могли украсть: по прихоти Багиры, или потому что она слишком много знает... Выяснять отношения в этом змеевнике - не наше дело. Нам надо нанести им удар, отмстить за те мерзости, которые они тут устраивали. В каждой клоаке есть цари, вожди, в общем, своя клика, - кто верховодит. В Коктебеле мы встретили таких людишек. Они получат от нас сюрприз.

Мы решили потребовать от взрослых немедленного отьезда на биостанцию. День на сборы - и прощай, Коктебель. Взять с собой Лерку с бабкой, припугнув ту кое-какой информацией. И напоследок, в ночь перед отьездом, устроить шухер в их гнездышке. Для этого у меня кое-что было в запасе. Воспитанные отчаянными отцами, которые передали нам опыт своего детства, мы с Толиком умели обращаться с самопалами и взрывпакетами.

На следующий день мы с утра сходили в библиотеку - и в энциклопедии "Стрелковое оружие" нашли тот револьвер, которым угрожала Багира: модель Лефоше, середина Х1Х века, калибр 5 мм, стреляет шпилечными патронами. Красивая вещица, антикварная опасная игрушка - сейчас такой револьвер мог стрелять патронами от мелкоколиберной винтовки или дробью. И как такая прелесть попала в лапы идиотке? Оружие липнет к бандитам, видно у них револьвер Х1Х века считается тоже изыском и какой-нибудь вор в законе вполне мог подарить своей крале такую вещицу.

Нам удалось уговорить отцов смыться отсюда, хотя они за время наших приключений уже успели снискать себе волейбольную славу и сдружиться с играющими красотками. Лериной бабушке мы намекнули, что провожая Леру домой, мы увидели, как за ней следили ребята с "проклятой слободки". Бабка решила немедленно драпать из Коктебеля. Лерку мы стерегли целый день вдвоем с Толиком - вместе были на пляже, ходили в дом Волошина, сидели в чайном домике. Багира не попадалась. Засветло проводив Лерку к бабушке, мы принялись за выполнение плана. Отцы наши решили напоследок загулять - купались с волейболистками или плясали в дискотеке - нам не мешали.

Мы с Толиком разделились и вели наблюдение за "проклятой слободкой" и верандой "Фелисита", где любила бывать Багира. После двенадцати ночи Багира появилась в кабаке. Как всегда, начала орать свое "Давай-давай", как всегда, была невменяемая , вела себя вызывающе - пристально смотрела в глаза мужчинам. Багира нашла жертву - тостяка, который решил попрыгать с ней козлом, угостил выпивкой и собрался выйти на воздух. Я ожидал, что они двинуться к слободке - но тут началась фигня. В кабак заявился мой отец.

Я не верил своим глазам. Отец мой обычно не берет в рот спиртного - но тут он явно был под шафе. Видно, волейболистки повлияли на него плохо. Увидав Багиру, вперился в нее взглядом и загудел басом: "Давай-давай". Не знал, с кем шутит! Та сразу бросила толстяка и повисла на шее отца. Обняла - и вместе они стали кривляться, как ненормальные, под дикую музыку. Папка мой - славный плясун, он выделывает в танце такие немыслимые па, что все останавливаются и начинают смотреть на него. Он нашел партнершу под стать. Багира, видно, осталась в его памяти как вызов, как заноза в Коктебеле - и напоследок он пришел победить ее, показать свои способности перед девчонкой. Ему надо было доказать себе, что он еще многое может... Короче, этот идиот выплясывал с ломающейся наркоманкой так, что все вокруг перестали танцевать и стали им аплодировать.

Дальше - наработанная программа. Утанцевавшись, отец потащил Багиру на море и стал читать ей стихи. А она - ему. Между ними разгорелась такая страсть, что я испугался за отца. Но он с честью выдержал экзамен. От ее стихов у него заболел живот. Когда пошел ее провожать, с полдороги убежал домой, извинившись. И слава Богу - иначе он мог попасть в переделку! Я дошел за Багирой до "проклятой слободки", прячась за деревья. Ее поджидала машина. Оттуда вышел Юра-дракон и устроил ей разнос. Из разговора я понял, что каждый шаг Багиры ему был известен. Он знал, что она дурачилась с Леркой.

- Ты связалась с малолеткой! Зачем хвасталась револьвером? Не умеешь обращаться с оружием - отдавай!

- Подарок не отнимают! Это насилие!

- Давно пора эту игрушку выбросить в море, мы из-за тебя тут все сядем!

- Кто сядет, у тебя вся милиция в кармане!

- От того, что я им плачу, неизвестно, кто в чьем кармане: они в моем или я в их. Когда им надо будет отчитаться, они нас сдадут. Ты не понимаешь, что устроят родители, если вздумают, что их детям дают “колеса".

- Ты проиграл в волейбол и уже трусишь!

Мы с Толиком оставили родных выяснять отношения, и тихо отползли от машины. Слава Богу, пронесло! Задержались на минуту у "проклятой слободки" - и дунули домой.

Отец сидел в номере злой.

- Ты где пропадал?

- Тебя искал.

- Полтретьего ночи, а ребенка все нет!

- А ты где был?

- У меня расстроился желудок.

- Пить надо меньше!

- Как ты разговариваешь с отцом!

Мы лаялись недолго - собрали вещи, прикорнули под звуки "Мальчик хочет в Тамбов - тили тили тили та" и пошли на автостанцию. Там нас уже поджидали Лера с бабушкой и Толик с папой. Над Хамелеоном вставало солнце. Море было изумрудным. Подошел автобус. До отправления оставалось десять минут. Мы с Толиком отлучились. Дело заняло три минуты - пробежать через пригорок, чиркнуть теркой о привязанные к забору "спички для разжигания огня в трудных условиях" - и вернуться назад. Когда мы сели в автобус и он лихо взлетел на холм, нам стали салютовать китайские фейверки и взрывпакеты, привязанные по периметру забора "проклятой слободки". Уезжали мы с громом, отвечая на музыку салютом.

Прощай, громкий Коктебель! Из домов "проклятой слободки", как тараканы, побежали "братцы", дяди и племянники... Я пытался разлядеть: нет ли среди пляшущих вокруг пламени фигурок девушки с грацией пантеры?

Глава П. МУШТРА

Кончалась вторая четверть, начинались праздники и каникулы. Я спешил на тренировку. Шел снег. На улице на меня налетела какая-то девица: выскочила из под езда, как пушечное ядро. Не успел увернуться - мы схватились друг за дружку, чтобы не упасть. Поднял глаза - и обомлел: я держался за Лену-Багиру, ту самую, с которой мы расстались в Коктебеле. Последний раз я ее видел, когда она плясала вокруг огня в "проклятой слободке" - как туземка вокруг священного пламени.

Вот так встреча! Слава Богу, Багира не знала меня - мельком видела пару раз, вряд ли запомнила. Отца могла помнить - он с ней танцевал. И наверняка помнила Леру - они провели вместе часа три. Багира несла в себе опасность. Надо было срочно предупредить папу и Леру. Впрочем, отец жил далеко отсюда - а Лера... Лера жила в соседнем доме. Все эти мысли у меня прокручивались в голове по дороге на тренировку. Мы с Багирой пробормотали друг другу извинения - дальше она понеслась через парк к метро - а я побежал за трамваем.

Вечером я зашел к Лере.

- Ты знаешь, кого я видел сегодня?

- Кого?

- Багиру.

- Кого-кого?

- Ну эту бандитку, "Давай-давай" из Коктебеля.

Лера расхохоталась:

- Какая она бандитка, что ты придумал! Я давно уже с ней помирилась, она тут рядом работает бэби-ситтером.

- Каким сеттером?

- Не сеттером, а ситтером - так называют тех, кто сидит с детьми, пока родителей нет дома.

- Няня, что ли? Да я бы ей не доверил детей своих врагов!

- Вы тогда в Коктебеле нагнали страху на нас с бабушкой, выдумали Бог весть что, потом сожгли людям забор - и смылись. Детсадовские забавы. Я не хотела тебе говорить раньше, чтобы не разочаровать. Мы встретились с Леной в Москве, она мне рассказала, как вправду было дело. Никакая она не бандитка, просто дядя ей устроил там настоящую тюрьму, следил за всеми ее движениями, вот она в знак протеста и разыгрывала из себя невменяемую. Здесь живет тихо, с мамой - дает уроки английского языка детям, гуляет с ними...

- А наркотики?

- Она нас разыгрывала, изображала "пиратку" от скуки в Коктебеле. Плавает она прекрасно и без допинга, танцует классно, сочиняет стихи - ты не представляешь, какая она одаренная!

От Лериных слов у меня ум за разум зашел. А как же револьвер? Продырявленый отдыхающий? Подкупленная милиция? Не сходились концы с концами в новой версии событий. Конечно, я мог слишком "накрутить" своих друзей, приписать преступление тем, кто его не совершал, пойти по ложному следу... Мог спутать торговцев, которые платили дань милиции с бандитами, что ее подкупали. Ладно, об этом подумаем потом, а сейчас важно получить от Леры информацию. Я не верил в искренность Багиры - может быть, она и не такая преступница, как мы ее представляли - но уж и не такая паинька. Лера попала под влияние Багиры - поэтому все выворачивалось наизнанку.

- А откуда у нее револьвер?

- Если бы ты побывал у них с мамой дома, ты бы не задавал таких вопросов - у них вся обстановка антикварная, все вещи - раритеты, не позже ХIХ века! Револьвер - безделка, причем обычная среди дам в прошлом.

- Как же закон о хранении оружия?

- Законы пишут для того, чтобы оградить знать от черни. Чернь обязана исполнять законы: ее иначе не обуздать, а знать следует не закону, а чести.

Таких слов от Леры я не ожидал. В Коктебеле я впервые услышал от нее - тогда с осуждением - пересказ идей про "чернь" и "знать". Сейчас это стало для нее символом веры. Лера увлекалась новой теорией - надолго ли? В теннисе она легко воспламенялась, впадала в экстаз на площадке, когда выигрывала - и быстро затухала, когда начинала проигрывать. Лерины волосы - цвета соломы. Ее в доме так и называли ласково: "соломка". "Зажглась соломка" - когда Лера с горящими глазами старалась доказать свою правоту в споре или чем-то увлекалась. "Промокла соломка" - когда Лера плакала, не добившись своего.

- Откуда же у твоей подружки столько антикварного барахла?

- Это не барахло, а наследство. У нее предки были дворянами - и даже князьями. Ее пра-прадед присоединил Крым к России, его портрет в Третьяковской галерее выставлен.

Теперь модно отрывать дворянские корни: отпрыски дворянских семей сидят в библиотеках и ищут следы былых достоинств, рисуют свои генеалогические древа, удостоверяют родословные по справочникам и спискам. Об этом рассказывал отец, смеясь - у него был куча подруг, которые вдруг оказались дворянками и начали щеголять титулами, как новыми нарядами. Для девицы отличное подспорье - обнаружить, что она из дворянского рода: может, кто увлечется титулом - как богатым приданым - и женится? Отец с мамой живут отдельно, в разводе, так что опасность заиметь мачеху голубых кровей у меня была. Такая перспектива мне не очень светила. Не хочется иметь ничего общего с теми, кто считает тебя человеком второго сорта. Честь может у человека быть - и может ее не быть независимо от титула. Но разве Лера эта способна понять сейчас, когда она ослеплена величием подруги? Если кто-то себя мнит барином, то найдется и тот, кто будет чуствовать себя слугой. Багира примерила новую шкуру - теперь это уже не разбитная наркоманка, а юная аристократка.

- А где работает ее мама?

- У мамы есть влиятельный друг - он помогает ей.

- То есть она - дворянка-содержанка?

- Это не нашего ума дело.

Лера защищает новую подругу и не верит моим словам. Она перешла на сторону противника - превратилась из напарницы, помощницы в сторожа, охранницу, которая не даст проникнуть в тайны Багиры. Грустно сознавать, что тебе не доверяют. Надо было опять обрести в глазах

Леры вес - сведение на нет успеха в Коктебеле уронило меня в ее глазах: "сожгли забор людям" - вот результат работы ума, переживаний, риска...

Как узнать правду о том, что произошло в Коктебеле? После наших приключений мы провели еще недельку вместе на Биостанции, потом Лера с бабушкой уехали в Москву. Бабушка! Она имеет подруг в Коктебеле. Вот кто мне нужен! Я спросил о здоровье бабушки.

Лера махнула рукой:

- Лучше сам ее расспроси.

Бабушка жила по соседству - и обрадовалась моему визиту. Для нее я так и остался защитником и спасителем Леры от поселковых хулиганов - мы видели происшествие в одном свете.

- Софья Анатольевна! Я слышал от друзей, которые отдыхали с нами в Коктебеле, что там что-то случилось в "проклятой слободке". Какой-то взрыв, или перестрелка - врал я самозабвенно. Помнится, у вас там была приятельница, не могли бы Вы ей написать или позвонить - для меня это важно, потому что я встретил кое-кого из той слободки в Москве...

Бабушка насторожилась. Нехорошая компания, от которой она защищала Леру на юге, перебралась в Москву?!

- Да, конечно, я позвоню своей подруге и обо всем расспрошу.

О таком ответе я мог только мечтать. Тревожность - замечательное качество бабушек. Стоит почувствовать угрозу детям или внукам - как бабушки сразу "делают стойку".

Софа посмотрела на часы. Было уже девять.

- Можно позвонить прямо сейчас, льготный тариф начинается после девяти.

Бережливость - еще одно качество Софы, общее для всех бабушек. Она позвонила и узнала, что "проклятая слободка" сгорела дотла: пожарные ее не могли потушить, потому что там был целый склад спирта и боеприпасов. Пожарище оцепили омоновцы, потом затеяли расследование - но так никого и не нашли: обитатели "слободки" вовремя смылись.

Это было слишком сильно. Такого продолжения я не ожидал. В свете этих фактов становилось понятно, почему Багира сейчас прикинулась паинькой - "замела следы" и "легла на дно", как говорится на жаргоне уголовников.

Я не стал сообщать Лере последних сведений - с этим прекрасно справится ее бабушка - она узнает все "из первых рук" и может быть, пожалеет о своем высокомерном разговоре со мной. Положение дел требовало размышлений: гранаты, склад оружия - такие дела, что здесь мне одному уже историю не распутать - нужно привлекать специалистов, профессионалов. Мы с Толиком тогда думали, что встретились с любителями, поселковыми хулиганами и придурошной барышней. В свете новых фактов ясно, что речь идет не о бандитах и хулиганах, а о чем-то вроде команды террористов.

У нас есть друг Сережа - частный детектив - он бы, пожалуй, мог дать дельный совет. Я позвонил отцу и предложил встретиться завтра. Обычно он проводит со мной субботу или воскресенье, но иногда мы видимся и в будние дни по вечерам: у отца каждый вечер праздник - все время где-то открываются выставки и проходят концерты, всюду его приглашают. Отца обуревают разные страсти, он интересуется исскуством, спортом и наукой - имеет сто друзей вместо ста рублей и бежит сразу в несколько мест каждый день.

Я спросил отца, будет ли дядя Сережа-детектив на той выставке, куда он меня поведет. Сам я на эти выставки ни за что бы не ходил - по-моему, друзья отца просто не умеют рисовать, от этого и выпендриваются. Но есть странные любители такого искусства, и попадаются среди них самые разные люди - вот и Сережа-детектив попался. Хотя он имеет травму позвоночника - еле переставляет ноги - но поспевает на своей потрепанной иномарке всюду, куда надо и работает по двадцать часов в сутки.

Папа рад услужить: он сообщил дяде Сереже о наших планах и желании его повидать, дядя Сережа заехал за нами на выставку - и мы оказались у него дома. Когда отец вышел помыть руки, я протянул дяде Сереже листок бумаги с кратким рассказом о наших приключениях в Коктебеле и появлении Багиры в Москве. Он просмотрел бегло листок, тут же сжег его в пепельнице и сказал:

- Завтра за тобой заедет Виталий Петрович. Жди его у подьезда в шесть вечера. Он даст тебе дельный совет.

Тут появился отец. Он услышал последнее слово и переспросил:

- О чем совет?

- Твой сын спросил, может ли частный детектив пользоваться информацией с Петровки и советами следователей.

Я навострил уши. Дядя Сережа сообщал важные сведения.

- Детективы ниоткуда не берутся. Обычно они уходят по тем или иным причина с той же Петровки или другой "конторы". "Своих" знают как облупленных - поработаешь, потрешься лет десять бок о бок - и поймешь, чего тот или иной специалист стоит, какие у него сильные и слабые стороны. Все основывается на профессионализме и доверии. Если ты оставил в органах хороший след - для тебя открыты все компьютеры. Потому что ребята знают - завтра они так же точно могут уйти, или их "уйдут". Взаимопомощь и поддержка здесь - главное. Сыщики и детективы - одно сообщество, один черт. Нам вместе противостоят охранники и провокаторы. Сыск сейчас не в чести: в чести "охранка". Но мода эта скоро пройдет, и частные детективы смогут вернуться на места прежней работы.

Это было как раз то, что меня интересовало. Дядя Сережа доверял наше дело верному человеку.

Верный человек оказался лысым дядькой "стертого" возраста и неприметной наружности - такой может быть таксистом, инженером или грузчиком. Человек, как все - Виталий Петрович подвез меня к Петровскому парку и предложил говорить о деле только на улице. Выслушал внимательно и сказал:

- Эти люди нам известны. Про Коктебель знаем. Крымские коллеги "вели" их там, дело шло к поимке - и тут ты устроил свою самодеятельность. Но так или иначе, они уже не раз ускользали - видно, имеют мощных покровителей и хорошие источники информации. О наших встречах никто не будет знать, кроме меня. Ты не должен "светиться" сам - в Коктебеле у тебя была правильная тактика.

Тут я даже покраснел. Меня похвалил профессионал!

- Если Лера завязла, то ее надо защищать - и для этого добывать информацию. Нас интересует круг общения Багиры. Сведения о Коктебеле следует "спустить на тормозах" - не драматизировать

ситуацию. Бабушке Леры скажи, что склад гранат - это слухи, на самом деле это был склад петард. Мол, ты навел справки.

- Но тогда Лера мне не будет доверять!

- Она тебе и так не доверяет. Веришь в того, с кем дружишь. Багира для нее сейчас больше чем подруга - идол для поклонения. У девочек так бывает, они могут влюбляться в актрис, поклоняться эстрадным звездам... Гораздо хуже будет, если до Багиры дойдут сведения от Леры о твоих разыскных способностях - тогда она тебя "высветит" и ты попадешь в зону риска. Но в любом случае я должен сказать, что мы имеем дело с непростыми людьми. И речь идет не столько о физической угрозе исходящей от них... Я давно присматриваюсь к этой семейке, это - самый сложный случай в моей практике. Они не оставляют улик и их нельзя привлечь к ответственности еще и потому, что они действительно не совершают преступлений. Вокруг них творится черт знает что - но сами они выходят сухими из воды. К ним нельзя придраться, на них вроде бы не за что и заводить уголовное дело. Они попали в наше поле зрения через накопитель связей, это новая программа, которая суммирует связи всех преступников. Ты изучаешь компьютер в школе?

- Да, у меня дома есть свой "Пентиум" - на нем работает мама.

- Вот и отлично, значит ты сможешь разобраться. Преступление похоже на ядерную реакцию: атом распадается, из него вылетают частицы. Их можно сравнить со свидетелями происшествия - родными, друзьями, сослуживцами, одноклассниками - всеми, кто как-то общался с преступниками и жертвами. Если собрать всех этих людей - несколько десятков человек в каждом простом деле, поместить их в память компьтера и делать так на протяжении десятка лет по всем происшествиям, обнаружится, что некоторые люди слишком часто оказываются вблизи преступлений. Эта семейка была "отфильтрована" программой, и мне поручено наблюдение за ней. Тебе повезло: дядя Сережа - мой друг, он знал об этом деле. Над задачей этой бьется целая группа, мы работаем в контакте с Интерполом: эта программа дала уже в разных странах любопытные результаты. Но об том поговорим, если тебе интересно, в другой раз.

Смеркалось. Прошел час нашего знакомства. Виталий Петрович отвез меня домой, оставил номер телефона и сказал: чуть что - звони, держи в курсе.

Дома я первым делом заглянул в энциклопедию, прочел статью про ядерную реакцию. Ничего не понял - потом сообразил: отец же это знает! Позвонил ему домой - ответил ласковый голос:

- Он скоро будет, что передать?

Отец жил в коммуналке, я знал голоса всех его соседей: этот был новым. Тетка спросила, что передать - значит, имеет отношение к отцу. Я сказал, что ничего - и повесил трубку. Через час отец позвонил сам. Конечно, тетка ему передала, что звонил ребенок. Я заявил, что интересуюсь ядерной реакцией - он сразу зажегся и предложил завтра встретиться. Отец ищет любой повод, чтобы увидеться со мной лишний раз - чувствует вину, что не живет с нами.

Когда на следующий день я приехал вечером к отцу, дверь открыла... Багира. Из-за ее плеча выглянул смущенный отец:

- Я давно хотел вам познакомить, вы уже как-то встречались.

Возникла неловкость. Мы протянули друг другу руки, потом Багира пошла заваривать чай. Я не мог прийти в себя. Сидел против отца и соображал: как же я раньше не догадался - он говорил про Дворянское собрание, про танцы, на которые он ходит - и Лера говорила про балы, на которые ее водила Багира. Вот где они снюхались - около дворян...

Отца его подруги затащили к дворянам, там он встретил Багиру - и не зная о наших подозрениях в Коктебеле, затеял с ней роман. Это он нашел ей место бэби-ситтера у наших общих знакомых - тут уже появилась и Лера. Багира была покорена энергией и связями моего отца - и вот уже она разливает чай в его норе и отвечает на телефонные звонки.

С таким обострением ситуации я не предвидел встретиться. Запрет на знакомство с Багирой был нарушен. Под ударом оказался отец. Все летело в тартарары. Единственный плюс - теперь информацию о Багире можно получить из первых рук. Я стал приглядываться к ней. Летняя пантера превратилась в милую кошечку. Она бросала на отца нежные

взгляды, разве что не мурчала. Во время нашего разговора про ядерную реакцию не проронила ни слова. Мы еще немного поболтали, и я поехал домой. Перед отьездом, улучив минуту, когда Багира вышла на кухню, набрал номер телефона Виталия Петровича:

- У меня новости. Через полчаса буду у Савеловской.

- Жди на остановке троллейбуса.

Прощаясь, сказал отцу:

- Я не все понял про реакцию, можно завтра приехать к тебе на работу после школы?

Он был вне себя от радости:

- Отлично, обедаем вместе.

Виталий Петрович подвез меня до парка, внимательно выслушал.

- У нас появился отличный информатор - пошутил он. Жаль терять. Но ничего не поделаешь. Отец должен уехать. Есть у него родные вне Москвы?

- Тетя в Муроме.

- Вот к этой тете

вы и пойдете -

в рифму сказал Виталий Петрович - вернее, поедете вместе со мной. Завтра пятница, выезжаем в семь - в десять вечера будем на месте. Мать отпустит? Давно я не посещал старинные русские города...

В три часа дня я был у отца на работе. Мы пошли обедать в буфет. Я согласился на кофе с пирожным - тошнило от этого жалкого первого-второго. А ему - ничего, привык обедать по чужим углам... Доедая суп, нарушил молчание.

- Ну, как тебе она?

- Если будет она - не станет тебя и меня.

Он не понял, закашлялся.

- Я серьезно. Не век же мне быть холостяком.

- Папа, ты попал в плохую историю. Твоя подруга - бандитка и наркоманка. Под колпаком у милиции. Ты для нее - прикрытие.

Неловко было говорить ему такие слова - мы как будто менялись местами - он становился наивным сыном, а я всезнающим отцом. Наивность - одна из главных черт его характера, свойство их поколения, выросшего в спокойном, сытом мире. Наше поколение - дети перемен - столкнулись с большими проблемами в детстве. Порой мне казалось, что я старше него. По крайней мере каких-то простых вещей он не понимал. Сейчас вообще не верил своим ушам.

- Ты шутишь! Откуда ты все знаешь?

Пришлось рассказать о событиях в Коктебеле. Об оружии и наркотиках.

Он оцепенел.

- Мы с ней собирались в Лондон, на сьезд дворянских родов.

- Ты-то как туда едешь?

- Мы подали заявление, через неделю будет свадьба - я хотел тебя предупредить.

- У тебя уже была свадьба. И у тебя есть я. Если ты не хочешь...

Продолжать не стоило. Лицо отца задрожало - я знал, что ради меня он был готов на большие жертвы.

- Позвони ей сейчас.

- Что сказать?

Отец, обычно неунывающий, был в полной растерянности.

Мы поднялись к телефону. Он набрал номер - и уставился на меня.

Там ответили. Я начал говорить, он - повторять:

- Дорогая, мне только что пришло приглашение из Китая. Я давно мечтал там побывать. Надо срочно ехать.

- Что? - спросили отца, и он машинально повторил "- Что?"

- Приглашение в Пекинскую Оперу, мне предлагают танцевать в балете "Чио-чио-сан".

Почему я это сказал - одному Богу известно. Отец повторял за мной, все более дивясь моему вранью:

- Там только одно место - и пока я не могу тебя взять с собой. Партнерша у меня есть - китайская танцовщица Тань-Лань.

Вранье с именами выглядит правдоподобно. Действительно, у отца была знакомая китайская художница Тань-Лань, которая даже подарила ему пару картин. Так что врал я не на пустом месте. У отца была коллекция работ нынешних художников, которые я в грош не ставил - а он ценил превыше всего на свете.

На том конце провода бросили трубку. Папаша выглядел форменным клоуном. Он нервно смеялся.

Тут мне пришла в голову мысль:

- Куда ты звонил?

- Домой.

- Кому домой?

- Себе, конечно - она же живет у меня.

Он закусил губу.

- Едем.

- Возьмем дядю Сережу - у него есть пистолет.

Пока дядя Сережа собирался, пока мы доехали - прошла часа полтора. Дверь в квартиру отец открыл своими ключами. На стене в его комнате не осталось ни одной картины. Вперемешку с битыми стеклами порезанные холсты и рваные листы валялись на полу. Отец побледнел: его коллекция была уничтожена в одночасье. Словно огромный зверь драл стены и мебель когтями. Вот они - следы разьяренной пантеры. Казалось, что все произошло буквально за пять минут до нашего прихода: в воздухе еще висела неосевшая пыль. Дядя Сеража бросился к лестнице черного хода, вынув пистолет. Обследовал все уголки и кладовки коммуналки. Никого.

- Она не могла этого сделать - сказал отец.

В двери стал проворачиваться замок.

Детектив достал пистолет.

Ложная тревога - пришел сосед. Как всегда, ходил за бутылкой. Сосед Витя делал успехи в пьянстве. Руки у него тряслись, на нас смотрел с удивлением и страхом.

- Где топор? - спросил его дядя Сережа, поведя пистолетом.

- Там - сказал Витя, мотнув головой в сторону своей комнаты и поднимая руки вверх. Бутылка упала и разбилась.

Мы прошли в его логово: тут стоял запах бомжатника. Под шкафом лежал топор, на котором виднелись свежие следы стекляннй пыли, лезвие хранило крупинки красок. Дядя Сережа забрал топор.

- Прекрасно придумано: потери невозместимы. Орудие возмездия - существо, с которого нечего взять.

- Она лечила его от алкоголизма - сказал, смутившись, отец.

- Колесами по ночам - прервал молчание Витя.

Почувствовал, что бить сейчас его не будут - оживился. Мы вышли из бомжатника. Картина рисовалась ясная - когда отец спал, Багира разгуливала по квартире, выходила на кухню - и там встречала Витю. Она лечила от алкоголизма с помощью наркотиков - то есть делала его зависимым не от водки, а от таблеток. Не вылечила - а добавила к одному пороку другой. Изготовила из бомжа живое оружие. Он расплатился за кайф - послужил ей оружием возмездия.

Вечером с Виталием Петровичем мы тронулсь в путь. Он сменил потрепанный "Жигуль" на новенькую БМВ. За три часа пути мы устроили мозговой штурм задачи о людях, вокруг которых совершаются преступления. И кое-что придумали. В основном старался отец - его как будто подстегнуло случившееся: потеря звездной невесты и драгоценной коллекции в одночасье. Он проснулся от того блаженного сна, в котором пребывал - и создал теорию "инициаторов".

Инициаторы

Миллионы людей подражают немногим - "законодателям мод". Подражание лежит в основе поведения не только людей, но даже зверей. Благодаря ему люди имеют много общего и становится возможным общение между ними. Кто-то диктует, задает образцы поведения. Когда в обществе происходят перемены, возникает новая мода, новые образцы. Есть люди, которые опережают события, вырываются вперед. Они первыми пожинают плоды перемен - и своей активностью подталкивают события. Они опережают время и служат инициаторами перемен. Законы отстают от жизни, в которой происходит все время что-то непредусмотренное ни одной идеей, ни одним правилом. В этом зазоре между жизнью и законом водится особый тип людей. Остальные не сразу понимают смысл их действий, потому что их поведение беспрецендентно: не с чем его сравнить.

Если в моду входит нажива - то изобретатели новых средств, "передовики наживы" выходят как правило, сухими из воды. Их успешный пример провоцирует других - и тем уже достаются шишки. Обьем преступлений ограничен: невозможно украсть больше нефти, чем есть в природе, начинается конкуренция - и с ней все неприятности типа заказных убийств. Багира и ее семейка - первооткрыватели, инициаторы - потому они так неуловимы.

Тут я возразил:

- А как же отец Багиры, которого пристрелили?

- Пристрелили? Он жив-здоров, находится в Швейцарии и надеется встретить дочь в Лондоне.

Настала пора удивляться мне: я слышал от Леры, что отец Багиры погиб. Это все оказалось враньем - Багира создавала себе образ несчастной девочки, попавшей в дурную среду. В Москве все изменилось: отец нашелся в Швейцарии, но я был не в курсе.

Виталий Петрович вмешался в разговор:

- Теория любопытная. Действительно, отец Багиры был одним из первых "приватизаторов" в России - тогда он служил в армии и удачно продал склад оружия на Кавказе. Потом вовремя демобилизовался, получил кредит как бизнесмен, закупил партию наркотиков и организовал рейсы

транспортных самолетов из Таджикистана в Прибалтику с прибыльным грузом - сорвал куш, "снял пенки" - и когда этой деятельностью заинтересовалась Военная Прокуратура, переехал ближе к своим финансам - в Швейцарию. Сейчас он иногда наведывается в смежные с Россией республики: этим летом отдыхал с дочкой в Коктебеле по подложным документам - так что вы могли его видеть на волейбольной площадке.

- Так тот Юра-дракон был не дядя, а отец Багиры!

- Мы не всегда поспеваем за такими "инициаторами". Вся система правоохранения работает с запаздыванием - пока преступление расследуют, пока найдут виновного, выдадут санкцию на арест - его и след пропал. Ловим уже мелкую рыбешку, плагиаторов, которая воодушевляются примером безнаказанных преступлений - плывут в фарватере...

Отец сказал, что придумал свою теорию, наблюдая за современным искусством. Там есть свои инициаторы бизнеса, которые при первых порывах ветров перемен ринулись на Запад с выставками картин и фотографий, продали их - и привезли художникам каталоги и хорошие новости: что их работы взяли в престижные собрания. А денежками не захотели делиться: пусть художники кормятся славой... Мерзянов, директор Центра Искусства, прославился такими акциями, успешной

ловлей рыбки в мутной воде.

- А что же сами художники, так и дали себя обворовать?

- Ходили к нему, клянчили деньги - но разве можно подавать в суд на директора Центра Искусств? Боялись поссориться - думали, что он их больше никуда не возьмет, не выпустит. Этого же ошенника уже во всем мире знают, никуда не приглашают.

- Расскажи историю, как ты слупил денежки с растлителей малолеток!

- Лучше сам расскажи.

Растлители малолеток

В нашу школу пришли тетки из общества "Открытые двери" и завели речь о сексуальном воспитании малолеток. Из Министерства спустили какую-то бумагу, что надо в порядке эксперимента вводить курс по сексу. Директору очень не хотелось этого делать - и он решил дать теткам наш класс, как самый шалапутный. На нас обычно проверяли новые методики - так что мы были закалены. От уроков этих теток весь класс падал со смеху. Они притащили девочкам рекламы противозачаточных таблеток: "Даже если у тебя нет мальчика, но есть прыщи, от этих таблеток кожа станет чистой". Обычной шуткой стало спросить у девчонки:

- У тебя нет мальчиков?

На что те стали отвечать:

- Спасибо, лучше прыщи!

Тетки принесли нам новые игры и развлечения. Так продолжалось до тех пор, пока об этих уроках не узнал мой отец. Он рассвирепел - потребовал немедленно прекратить "растление малолеток", написал кучу писем начальству, несколько статей в газеты. Писал он что-то вроде того, что "Открытые двери" делают открытыми наши семьи, оставляют детей беззащитными. Мама, прочитав его статьи, заметила вскользь, что сам он сделал свою семью открытой - и сына беззащитным. Это я-то беззащитный! Какие же отец и мать у меня чудаки...

Команду теток отец назвал проходимцами, у которых нет дипломов об образовании. Поднял родителей, детских психологов - и что вы думаете? После письма в Генеральную прокуратуру тетки со своими таблетками в два счета смотались из нашей школы, а компанию, которая так рекламировала свой товар, принудили выплатить всем штраф за моральный ущерб! На эти деньги мы и поехали в Коктебель. Правда, этот отдых был неудачным - может потому, что мы оказались не на своем месте - среди людей с деньжатами.

Муром

Тетушка отца жила в огромном доме над Окой. Первый этаж каменный, второй - деревянный, дом этот мог, кажется вместить самого Илью Муромца.

- Знатный дом - заметил Виталий Петрович, видно Вы, батенька, из купеческого рода будете?

Папа смутился.

- Да, как всегда - во втором-третьем поколении купцы уже мельчают: увлекаются науками и искусствами.

Утром мы пошли в старейший в России монастырь, которому недавно стукнуло 900 лет - к юбилею из него окончательно выехала воинская часть.

- Монахи - те же солдаты, только невидимого фронта - разглагольствовал отец.

- Здесь была часть связистов, так что родство еще ближе: те и другие отвечают за связь с небесами - поддержал его Виталий Петрович.

Как они спелись! Виталий Петрович уже пригласил отца прочитать лекцию о теории информации в своем управлении. Мне захотелось нарушить их идиллию.

- Обычно "солдатами невидимого фронта" называют шпионов. Может быть, Багира и ее семейка - шпионы инопланетян, которые через них управляют процессами на Земле, запускают новые программы, регулируют движение прогресса. А сами преступления - это следы прогресса.

- Ерунда - заявил отец. Возможна эволюция, спокойное разворачивание здоровых сил, расцвет общества. А сейчас все силы общества пущены в распыл, какой это Прогресс - одни мерзости!

- Почему мерзости - не согласился Виталий Петрович: вот монастырь открыли!

За такими беседами миновало время в Муроме. Тетушка отца жила вместе с дочкой - учительницей рисования. Мы успели познакомиться с местными художниками, которые мне понравились не в пример московским - по крайней мере было понятно, что они рисуют. Нас уговаривали остаться, погостить. Через несколько дней - Новый год, и мы все спешили - я к маме, Виталий Петрович - к своим. А куда деваться отцу? Нельзя же оставлять его под ударом в коммуналке!

Виталий Петрович разрешил наши сомнения, когда мы сели в машину и выехали из Мурома. Мы не обладали той информацией, которой обладал он по этим "инициаторам". Сыщик заявил отцу: - Вас не случайно потянуло к Багире: вы чем-то похожи. У Вас рождаются все время новые идеи, общение с Вами провоцирует окружающих на творчество так же точно, как общение с этой семейкой провоцирует людей на преступление. И Вы и они - законодатели мод, производители образцов - только Вы делаете это бескорыстно, легко даря свои идеи - а они все время думают о наживе. Но случай с Прокуратурой показывет, что и Вы умеете зарабатывать, если захотите. В Вас есть купеческая жилка - только Вы ее не цените.

Я даже загордился отцом после такой речи. Но тут Виталий Петрович обратился ко мне.

- Молодой человек, Вы не можете отцу диктовать правила поведения и навязывать свои вкусы.

Он называл меня впервые официально - перешел вдруг с "ты" на "вы".

- Вы должны понять, что вмешательство в судьбу другого человека допустимо лишь в крайних случаях.

- Я уже нахожусь в жизни отца, в его судьбе!

- Вы хотите, чтобы он строил свое будущее по-вашему. Нужен паритет интересов.

Я догадался, о чем речь. Виталий Петрович хочет уменьшить мое влияние на отца. Действительно, сразу же он сказал отцу: - Предлагаю Вам хорошенько обдумать все случившееся между Вами и Вашей невестой. Какое-то время лучше делать вид, что ничего не произошло. Время у Вас будет - мы приняли решение послать Вас в Китай.

Это сообщение было подобно разорвавшейся бомбе. Отца, который за границей-то нигде не был - посылают в Китай.

- Кто посылает?

- Интерпол. Офицально Вы будете проходить стажировку в Пекинской Опере - сделаем вид, что приглашение действительно было и что Вы не обманули свою невесту.

Виталий Петрович сводничал. Он хотел, чтобы отец был подсадной уткой - или шпионом в опасной семейке. Как будто угадав мою мысль, сыщик сказал:

- Риск минимальный. Нами установлено, что с теми, кто близко сходится с семьей Багиры, ничего не происходит плохого. На них распространяется та "защита", феномен которой мы расследуем.

- Да, похожее бывает на похоронах - сказал отец. Те, кто видят гроб издалека, пугаются. Те, кто несет его в руках, ничего не боятся, спокойнее всех - покойник.

Виталий Петрович усмехнулся:

- К чему кладбищенский юмор? Завтра Вы можете быть уже в Пекине. Там Вас встретят наши коллеги. Командировка на две недели, можете оттуда сразу дать телеграмму или позвонить. Все документы готовы, они ждут Вас в аэропорту.

- У меня нет загранпаспорта.

- Уже есть.

- Как моя комната, что с соседом?

- По сумме мелких прошлых дел гражданин Течкин получит год лишения свободы, сейчас он уже находится в КПЗ - заявил Виталий Петрович с видом пророка.

Кто откажется от поездки в Китай? Отец не отказался. И я бы не отказался - но мне не предлагали. Смешно получается - это я направил отца в Китай. Перед расставанием Виталий Петрович заявил мне:

- Никакой самодеятельности. Зачем ты пошел к отцу на работу и организовал этот дурацкий звонок? Так резко нельзя рвать. Результат - у нас непредвиденные расходы на командировку, у отца потеряна коллекция живописи. Ты должен посвящать меня во все свои планы.

- Тогда и Вы посвящайте!

- По мере возможности. За вами с отцом разве угонишься? У вас планы масштабные - танцы в Китае, борьба с инопланетянами.

- Я же не мог предположить, что Вы исполните мои фантазии!

- Ничего, разберемся и с инопланетянами. Только прошу: в пределах Солнечной Системы. Иначе у нас финансов на ваши командировки не хватит!

- А может быть, они действительно инопланетяне, эта семейка?

- Так же точно, как ты или я. Кто давал гарантии, что мы родились на одной планете? По мне хоть инопланетяне, хоть однопланетяне - только бы не совершали противоправных действий. Я их ловлю не за то, что они свалились с неба, а за конкретные дела, которых набралось вокруг них уже до сотни. И даже если ты сам - инопланетянин - Виталий Петрович посмотрел на меня проницательно - то я не откажусь от твоей помощи в задержании опасных преступников.

Лысый череп сыщика сверкнул, как экран "Пентиума" при перезагрузке. Меня пробрала дрожь - и я отвел глаза.

Отец улетел, каникулы начались. Шли дни Рождества. Мы с мамой наряжали елку, когда в гости к нам пришла Лерка. Я спросил ее, где Багира.

- Встречает Новый год на Филлипинах.

Я позвонил Виталию Петровичу. Он рассказал:

- Максимум, что мы могли сделать - переключить их внимание на район Юго-Восточной Азии и отвести удар отсюда. Похоже, семейка начала "крутить" свои деньги там. Идет оживление рынка, инвестиции, преступления - все внимание переносится на Юго-Восток. Не последнюю роль сыграл и твой отец: мы хотели, чтобы он привлек внимание семейки - и это получилось. Багира потянулсь за ним в Китай, потом решила его перещеголять и сьездить на Филлипины, туда же поехали для встречи с ней родители - и каша заварилась.

- Какая каша?

- Как в Коктебеле - помнишь: "Давай-давай", каждый день праздник, пляски до утра, теплое море с наркотиками - в общем, сейчас у нее уже новый кавалер - хиллер. Так называют врачей, которые делают хирургические операции руками - без разрезов и наркоза. Она хочет остаться жить на Филлипинах. Так что твоему отцу уже ничего не угрожает. Семейка покатилась дальше - и вслед за ней мы передали всю оперативную информацию. Может быть, полиция на Филлипинах окажется

проворней, чем мы. Кстати, отца в Китае наградили почетной грамотой.

- За танцы в пекинской Опере?

- Танцы! Он прочитал лекцию высокопоставленным чинам о профилактике преступлений. Вызвал фурор: предложил всем при рождении вживлять микрочипы - и собирать в одном компьютере данные о перемещениях и любых контактах всех людей на земле. Преступления будут тут же раскрываться: кто с кем был рядом - известно, кто на этом месте был раньше - известно. Так будет фиксироваться вся жизнь людей во всем мире. Доступ к информации будут иметь одни профессионалы: социологи, медики, сыщики. Проект передают на экспертизу в ООН. Поздравляю - растет твой отец!

Отец вернулся из Китая веселым и помолодевшим. Новость про Багиру и ее увлечение хиллером перенес спокойно.

- Редкостные драгоценные камни несут за собой след убийств и грабежей: каждый хочет завладеть ими. Так и некоторые люди создают вокруг себя особое поле, огромная энергия которого дарует счастье - и провоцирует нечастья. Я благодарен судьбе, что познакомился с этой девушкой - и не менее благодарен, что расстался. Я промолчал - отец мог бы поблагодарить меня.

Из-за кого он попал в Китай и расстался с наркоманкой?

Глава Ш. АТТЕСТАТ

Варшава

Начало лета я встречал в дороге за границу. Группа победителей в школьных олимпиадах ехала в Польшу. Поездку оплачивали католики: это называлось громко "паломничеством", а для нас было бесплатной турпоездкой с дешевым питанием и ночевкой в палатках. "Халява" до добра не доводит: в Варшаве у меня заболел живот - и я оказался в больнице. Поставили диагноз "дизентерия" и назначили 20-дневный карантин. Вместо отдыха мне светило теперь лежать на больничной койке в чужой земле, без родных, без языка...

Группа двинулись дальше - в сторону Кракова, пообещав забрать меня на обратном пути. Я чувствовал себя полным идиотом. В Варшаве у меня не было ни одного знакомого, звонить родным и сообщать им о болезни бесполезно: вряд ли они успели бы оформить визу и доехать сюда до конца карантина.

Единственная отрада в этой больничной истории - знакомство с медсестрой Желькой, которая была старше меня года на два: веселая и шалапутная, она прониклась ко мне симпатией и оставалась после своей смены - учила польскому языку. С этой хохотушкой я чувствовал себя человеком: мы сидели вечерами на лавочке в больничном парке и болтали, как могли, на польско-русском сленге. Когда она обижалась на меня, то обвиняла во всех смертных грехах, которые приписывались России в польском учебнике истории - подавлении восстаний в Х1Х веке, гибели офицеров в Катыни... Я в долгу не оставался: вспоминал ей Лжедмитрия, польскую интервенцию во времена Смуты, казнь Тараса Бульбы - а когда мы опять мирились и прощали друг другу грехи предыдущих поколений - она разрешала себя поцеловать. У меня не было сестры - и Желька восполняла жар и остроту семейных отношений.

Прошла неделя моего заключения. Лежал я в общей палате, где было еще трое мрачных поляков. Странно требовать веселья от больных дизентерией. Я читал русско-польский разговорник, удивляясь смехотворности ситуаций в этой книжке. Оба языка казались карикатурами друг на друга, вся книга представлялась мне комиксом - и я, к удивлению своих напарников по несчастью, порой не мог сдержать хохот. Наверное, хохотать вредно для желудка - но слушать чужой смех еще вреднее. Поляки начали перебрасываться репликами - и по накалу обстановки я понял, что они собираются меня поколотить.

Появилось странное ощущение смеси смеха и жути, кажется, меня разобрал нервный хохот - от страха. В этот момент в палату вошла медсестра и что-то сказала, обращаясь ко мне. Как я смог понять после недельных занятий с Желькой, речь шла о посетителе. Я не верил своим ушам: кто мог меня навестить в Варшаве? Кто знал, что я нахожусь в больнице - разве что сопровождающая нашу группу учительница? Или как-то сведения о болезни просочились к родителям - и они нажали на свои "кнопки"?

Я спустился в вестибюль. Превратник, хорошо запомнивший меня из-за прогулок с Желькой, улыбался и говорил "тотя, тотя", показывая на выход. Какая еще "тетя" у меня тут объявилась?

На лавочке для посетителей у входа с букетом роз сидела Багира.

Мне никогда не дарили таких красивых цветов.

- Привет - сказала она.

Подкосились ноги - я опустился на лавку между Багирой и смуглым вертлявым человечеком.

- Познакомься: мой муж Игнасио.

Вертлявый закивал головой, как марионетка, протянул руку. Я машинально пожал - и вспомнил о хиллере - целителе, с которым спуталась Багира на Филлипинах.

- Не хочешь прогуляться по Варшаве?

- Меня отсюда не выпускают: у меня карантин.

- Во-первых, ты ничем не болен - тебе поставили ошибочный диагноз. Это расстройство желудка, которое давно прошло. Недоразумение улажено и ты выписан из больницы с сегодняшнего дня. Я доставлю тебя к твоей группе. Даже если бы ты был болен - с нами врач, который способен тебя излечить в одно мгновение.

Я подумал, что в Краков она меня вряд ли доставит. Но и ничего плохого не сделает - Виталий Петрович сказал четко: они не совершают преступлений. Воровство детей карается оно жестоко. Я им нужен с иной целью. Зачем?

- Разве ты не рад? Да, кстати, я очень благодарна тебе за шутку с Пекинской Оперой. В результате я не стала твоей мачехой - и нашла Игнасио. Все - к лучшему. Мы у тебя в долгу. Подумай - мы можем исполнить три твои желания. Конечно, разумные.

Первое желание у меня было - смыться от них. Но это желание они никак не исполнили бы.

- Сходи пока за вещами, Игнасио тебе поможет собраться.

Вертлявый радостно закивал. Он будет приглядывать за мной, чтобы я не наделал "глупостей". Надо сообщить в Москву о своем пленении! Они мне подсказали эту мысль своими мерами предосторожности. Мне стало весело: вместо унылого лежания предстояло настоящее приключение. Я почувствовал задор - обмануть их не стоило труда. Поднявшись с Игнасио в палату, я собрал вещи, попрощался со страдальцами живота - и показал знаками своему сопровождающему, что мне надо зайти в туалет. Он пошел за мной. Но, слава Богу, не в кабинку. Здесь я вынул ручку и написал на двери: "Желька! Прощай! Меня увозит Багира. Срочно позвони в Москву по телефону... Юра"

Я написал номер Виталия Петровича. Знаний польского языка мне хватило, чтобы сочинить текст за две минуты. Я вышел из кабинки, спустив воду. Туда тотчас заглянул Игнасио - и заметил мою надпись среди рисунков и других текстов. Его внимание привлекли цифры и имена - которые он тут же переписал в свой блокнотик. Да, парень - не промах.

В коридоре я подошел к дежурной сестре и сказал по-польски. "Передайте привет Жельке. Я написал ей письмо в туалете". Медсестра сделала круглые глаза. Разьяснять я ничего не мог: Игнасио вряд ли владел польскими языком - но слова "Желька" и "туалет" он мог разобрать. Тогда я выразительно посмотрел на медсестру и произнес нежным голосом: "сортир, клозет, уборная" - все синонимы слова туалет, которые я знал по-русски. Может быть, что-то похожее есть в польском? Повторять сообщение я не мог - и сделал жест, означающий, что ничего не могу поделать, кивнув на сопровождающего. Кажется, медсестра что-то поняла, и испугано взглянула на нас. Я не хотел приумножать число жертв Багиры и резво направился к выходу.

Багира ждала нас в Мерседесе.

- Ну как, попрощался с дамой своего сердца?

Я понял, что они следили за мной в больнице. Верно, это они и упекли меня сюда. Не они ли приставили ко мне Жельку? Сердце упало. Не может быть - я вспомнил желькины глаза, ее руки, ее шутки - ее дружелюбие, ее тепло было настоящим, не шпионским. Все зависит от веры - абсолютно все. Доверие к человеку, близость - главное в этом мире. Абсолютно я могу доверять только отцу и матери - они меня не продадут ни за какие деньги. Вот в чем смысл родства: где начинется семья, там кончаются деньги. Так и с настоящими друзьями.

- Я хочу, чтобы ты стал нашим другом - сказала Багира, как будто угадав мои мысли, - я хочу, чтобы ты доверял нам и поэтому буду абсолютно откровенна. Я расскажу все, о чем ты спросишь. Почему я здесь? Все наши встречи не случайны. Мы проанализировали ситуации последнего года и обнаружили, что на нашем пути встала какая-то новая сила. Эту силу сейчас для нас олицетворяешь ты - хотя ты и мал, но это ничего не значит. Ты придумал какую-то чепуху про нас в Коктебеле и устроил поджог. Пожар послужил нам сигналом: ситуация исчерпана. Мы быстро исчезли - и оказались правы - дело висело на волоске, за нами велась слежка, минута промедления - и мы пропали бы. Благодаря твоей иницитиве мы выскользнули из-под колпака. Следующая история была в Москве - ты сорвал мой брак с отцом и направил всех нас вместо Лондона в Китай.

- Вы же были на Филлипинах?

- Филлипины - это для отвода глаз, турпутевка. Оттуда я поехала в Шанхай, где мы встретились с твоим отцом - чтобы расстаться уже навсегда. Видишь, как я с тобой откровенна? Важно то, что ты перевел опять стрелки, обозначил конец ситуации - и оказался прав. Мы вовремя выскользнули из Москвы, где уже сгущались тучи, нас могли накрыть со дня на день! Теперь наша миссия в Шанхае подходит к концу. Мы поняли, что ты - наш талисман, золотой петушок, который подает сигнал тревоги. Не ведая того, мы уже год действовали заодно. Я предлагаю тебе посмотреть правде в глаза и осознать, что ты связан с нами, ты - наш сообщник. Вначале мы думали предложить эту роль твоему отцу, мы на знали, кто истинный виновник всех событий. Но он оказался способен только читать лекции полицейским - шакалам, которые плетутся в хвосте событий. Мы делаем абсолютно новые вещи, мы придаем жизни новый образ. Мы можем быть только впереди всех. Мы делаем все чисто, - не нарушаем законов: мы не преступники, а первопроходцы. Те идиоты, которые плетутся у нас в хвосте, подражатели, неспособные придумать ничего нового - они-то и губят людей, сами становятся жертвами, вступают в конфликт с полицией, попадают на скамью подсудимых и в тюрьмы. Наша деятельность требует огромной энергии, интуиции, чутья. Немногие - буквально единицы в мире могут выдерживать такие нагрузки. Тебя прибило к нам, дважды ты оказывался рядом с нами - и был на высоте. Сейчас настало время сделать третий шаг. Тебе не надо будет ничего предпринимать самому: мы выполним то, что ты пожелаешь. Ты не будешь думать над нашим бизнесом - мы не намерены посвящать тебя в скучные детали. Твои желания определят время и место окончания одной ситуации и начало другой. Скажи, куда ты хочешь. Это может быть любое место на земле. Мы тебя туда доставим. Ты можешь остановиться в любом отеле - или снять целый замок. Все это в наших руках. Денег мы тебе не можем давать, потому что деньги в больших количествах - это яд. Они привлекают несчастье. Деньги не нужны сами по себе - нужны те возможности, которые они приносят. Мы откроем эти возможности для тебя.

- А где твой отец?

- Занят делами в Шанхае. Он ждет сообщений от нас. Хочешь - он приедет сюда или мы можем оказаться у него уже завтра.

Радужные перспективы открывались передо мной. Багира умела льстить - со мной мечтают познакомиться, я ценен сам по себе, только потому, что такой родился. Я принадлежу к немногим избранным, которые направляют развитие мира. Эти слова вскружат кому угодно голову. Помню, как Лере вскружили голову предложением стать фотомоделью, а через минуту уже угрожали револьвером.

Вдруг им не повезет после моих советов? Как они разделаются со мной? Я стану опасным свидетелем, они соскользнут со своего "острия прогресса" в пропасть - и увлекут меня за собой.

Что было, когда петушок прокукарекал в третий раз? Я точно не помнил сказку - но там все кончилось неприятностями. А петушок остался жив! Это он клюнул в темячко царя Салтана. Царь нарушил договор - а петушок работал точно. Чем черт не шутит, в кои веки предлагают мне слетать в Шанхай - и я чего-то боюсь. Как говорил Виталий Петрович - с ними самими и с их близкими ничего не происходит. Я нахожусь под двойной защитой - с одной стороны, Багира теперь во мне души не чает, с другой - Виталий Петрович землю роет, чтобы меня разыскать и спасти. Как бы только эти спасители не разорвали меня на части. Я почувствовал, что дорого стою, как драгоценность, за которую ведут сражение армии Интерпола и передовых преступников мира!

Вдруг мне захотелось в Прагу. Не знаю почему, но откуда-то всплыло: Прага. Мерседес несся на огромной скорости, за время разговора мы проехали километров двести - может, уже выскочили за границы Польши?

- Куда мы едем?

- В Краков, как я тебе и обещала. Впрочем, ты волен изменить маршрут в любой момент. Хочешь, отвезем тебя в Москву? Да, забавно получется - ребенка везут куда он хочет, а не куда хотят похитители! Это кто у кого находится в плену? Они - в плену моих желаний, я - в плену договора с ними. Но я еще не подписал никакого договора. Его и подписывать не надо, на такие условия невозможно не пойти. Хотя бы понарошку, "под давлением" ситуации. Впрочем, мне даже оправдываться не надо - я, как несовершеннолетний, не несу уголовной ответственности. Как славно ни за что не отвечать и все получать на блюдечке с голубой каемочкой! Может быть, мне предстоит вечное детство и счастье быть впереди планеты всей. Как говорил отец: законодатель мод, инициатор. Вечные каникулы или вечный праздник предстояли мне. Я мог себе позволить помечтать - открыл окно, высунул руку, поймал свежий ветер.

- А как же преступления?

- Какое-то слово допотопное, неловкое. Нет преступлений - есть ошибки - удел дураков.

Это не наш спор с Багирой. Это начался внутренний спор внутри меня - так порой пара голосов спорят друг с другом часами, выясняют что-то, никак не могут согласиться. Вначале я пробаивался: что за раздвоение личности такое? А потом привык - спорят и спорят, вреда никакого в этом не вижу, даже интересно: может что расскажут новенького. - Кто тогда находится в колониях для несовершеннолетних? Есть колонии - значит, есть ответственность! -Теперь Багира в моих руках. Я все могу узнать об их бизнесе, сообщить полиции. Но после Багиры, вместо нее могут появиться еще более опасные создания того же рода. Не лучше ли работать в паре, контролировать, чтобы она не "зарывалась"? Все эти вопросы требовали размышлений, решение не примешь сразу. Хорошо, что мы не выехали пока из Польши - Виталий Петрович может успеть отреагировать и связаться со мной - тогда будет легче сделать выбор.

На следующий день в краковском костеле Виталий Петрович подошел ко мне в сутане монаха и сунул бумажку. Здесь это - обычное дело, все разносят рекламные проспекты святых католиков. Во работает Интерпол! В гостиничном номере пришлось приложить бумажку к электрической лампочке вплотную. Проступили слова: "Соглашайся!" Тут двух мнений быть не могло: если сам Интерпол мне советует сотрудничать с преступниками, то я ни минуты не буду колебаться.

В галерее Черторыцких перед работой Леонардо да Винчи "Дама с горностаем" я решил приподнести Багире приятную новость:

- Едем в Прагу.

Она просияла. Иницитива начала исходить от меня - только этого и просила моя "рабыня".

Прага - один из красивейших городов мира. Я много слышал об этом - и хотел убедиться сам. В гостиннице "Националь" нас уже поджидал глава семьи - тот самый бравый Юра-дракон, который не знал поражений на волейбольной площадке в Коктебеле до нашего приезда.

- Отлично, сынок - сказал он - ставлю тебе "пятерку" за операцию в Крыму. Ты нас на лопатки там положил. А ведь я - и тут он доверительно наклонился ко мне - полковник.

- Служу Отечеству - подыграл я ему. Он расплылся в улыбке:

- Сегодня вечером будем обмывать общую победу.

Багира скривила нос:

- Папа, может не будем? Он же еще ребенок.

- Какой ребенок? Орел!

Вечером беседа продолжалась в том же духе. Юрий Алексеевич был не дурак выпить - и его несло. Благодаря этому я узнал много нового.

- Ты думаешь что - говорил он, наклоняясь ко мне через стол и отводя рукой протестующий жест Багиры - я драный полковник? Я полный генерал. Вот армия!

Он показал удостоверение, в котором значилось, что Юрий Алексеевич является представителем фирмы "Росвооружение" на Филлипинах.

- Родина меня не забыла! Выбрось из головы все, что тебе Виталька сказал. Виталька мой старый кореш - он теперь служит этим гадам...

Багира зашипела.

- Но он меня не сдаст. Он их за нос водит - есть мальчик, нет мальчика, есть Юрий Алексеевич - нет Юрия Алексеевича. А мы все дело одно делаем. России что сейчас нужно? Деньги. Деньги - это ее безопасность. А я чем занят - я деньги зарабатываю. Смотри - Игнашка хоть и ни бельмеса не понимает, а на слово "деньги" стойку делает. Игнасио, сидящий справа от Багиры, встрепенулся, услышав свое имя.

- Пей Игнашка, я знаю, что ты служишь гадам, шпионская твоя рожа. А я Родине служу - как мой тезка, Юрий Алексеевич Гагарин. Его забросили в космос - и он там летал в одиночестве. А меня тоже забросили в безвоздушное пространство - на чужбину меня партия и правительство направили по спецзаданию - заработать все деньги, которые только можно найти на Западе - и я вернусь оттуда, дадут героя России, маршала дадут. Потому что вернусь во главе армии. Я уже сейчас могу одеть-обуть армию, ребятам платить довольствие как людям - по тысячу долларов. У них там односельчане дохнут с голоду, комбикорм жрут - они будут слать переводы себе на Родину, прокормят сельчан. Вернутся из Армии героями - кормильцами. Вот какая у меня будет Армия - да я с ней Москву возьму, войду без выстрела. Хлеб-соль вынесут мне - скажут бери, Юрий Алексеевич, мы о тебе мечтали. Ты мне не веришь? А ты знаешь, какая у меня норма прибыли? Тысячу процентов не хотел? Я за меньшие дела не берусь. Капитал за год возрастает в десять раз. У меня счета трещат в банках. Я рассовываю по банкам, делю на части - а то не берут. Какие налоги? Ты знаешь, что я подданый государства Нанания. Ты слышал такое государство? Я кормлю целое племя в Африке, которое живет в чудном оазисе. Президент Нанании - мой друг, мы вместе в Афгане воевали. Только он против меня был, пока я ему оазис не купил. А вокруг пустыни - на тысячи километров. Ты представляешь, нас признало сто стран! Мы теперь такие дела делаем!

Я не знал, можно ли верить этому пьяному бреду. Создать государство, купить себе армию - все это выглядело чрезмерным. Мираж в пустыне. А кто эти "гады"? Налоговая полиция? Интерпол? А Виталий Петрович - тот самый Виталька, с которым дракон в "корешах". Может быть, это

дискредитация моих защитников - чтобы я никому не верил? Над всем этим следовало подумать.

Юра-дракон перешел в наступление:

- Хочешь в Манилу? Дадим тебе фейверков, подожжешь наш особняк - а мы получим страховку, как в Коктебеле? Знаешь, сколько мы там сняли? Сколько стоит водка? Она ничего не стоит! Самое дорогое дается нам бесплатно, как солнце и воздух!

Он предложил выпить за эту фразу, как за удачный тост. Багира разнервничалась, раскраснелась - она давно хотела остановить отца.

- Тебе все "давай-давай", а другим нельзя? Ты можешь дать жить другим - спросил он ее и подмигнул мне. Вот тезка может помогать, он вырастет человеком, если его не испортить вовремя! Но мы не дадим его испортить!

- Не вяжись с Ленкой - обратился он ко мне. Правильно, что ты отца своего отогнал. И сам берегись. Сейчас она Игнашку высосет за год - и выбросит, хоть он врач и шпион. Берегись! Багира демонстративно встала и ушла, уведя Игнасио. Дракон протрезвел и присмирнел.

- Лишние уши ни к чему. Дело наше очень тонкое, довериться сейчас я могу только тебе. Я рассчитывал на твоего отца - но он связался с ментами. Ты должен понять, есть люди, которые питаются трухой и падалью, живут чужими жизнями - и те, кто себе этого позволить не может. Перед нами великие задачи. Страна наша гола, голодна и больна. Мы готовим ей помощь. Но не "гуманитарную" - эти подачки, объедки с чужого стола. Мы готовим людей, личностей. Будут личности - будет Россия. Потому что нет ничего дороже личности. Мне мешали подняться. Я хочу помогать другим. У тебя работает голова. Это главное - хорошо думать. Личность - это ситуация. Сейчас ситуация меняется. Это значит, меняешься и ты. Я уже стар - и теряю нюх. Ты только входишь в сок: ты почувствуешь, что надо делать. Летим в Шанхай?

- А что Вы делаете в Шанхае?

- Что и везде - продаю оружие!

- Мне говорили, что Вы занимаетесь и другими вещами...

- Было дело, черт попутал - прогнал пару транспортных самолетов с зельем от одной границы до другой. Но с тех пор - ни-ни, да и то был исключительный случай.

Эту историю мне рассказывал Виталий Петрович: переброс наркотиков из Таджикистана в Прибалтику. Интересно, как она будет выглядеть в исполнении Юрия Алексеевича?

- Нашу заставу в Таджикистане обложили со всех сторон джигиты. Ни воды, ни питья - в общем, кранты: погибать пацанам. Мы решили тогда договориться по-человечески с джигитами: что им нужно? Никаких переворотов и терактов: их дело - перебросить через границу двадцать тонн какой-то травы, которую они то ли сосут, то ли жуют. Коран объявил сухой закон, вот они и выкручиваются по-своему. Как наши подростки нюхали клей, так и они свою траву курят, лижут. Я спросил их - кому трава? Оказалось, завелись у них кореши в Прибалтике, которые заразились дурным примером: эта восточная мода на кайф пришла к ним с Запада, как всегда, с запозданием. Я им и говорю - какие проблемы? Главное, чтобы наших ребят не дурманить. Хочет Прибалтика травы - пусть получит! Подогнали мы им самолет, загрузили они свои мешки - и в путь. Тогда вся Прибалтика обкурилась, независимости захотела.

- А они Вам заплатили?

- Конечно! Что мы, дураки, бесплатно самолет гонять? Но главное-то - сняли тогда осаду с нашей заставы. С тех пор, как клещ, к нам прицепился этот Интерпол. Ну, это считай - ЦРУ, только в другой форме. Сами в Голландии бесплатно наркотики раздают - а нам нельзя пошевелить пальцем. Это "двойная бухгалтерия": им можно - нам нельзя. Я ушел тогда со службы, но связи и кадры свои не растерял. Сейчас на меня, считай батальон работает - а если помножить на интеллектуальный

и информационный потенциал - побольше армии будет.

- Как это Вы работаете в Шанхае, а числитесь на Филлипинах?

- На Филлипинах проходят ярмарки вооружений - там наше представительство. А куем мы свою победу в Шанхае, "окучивая" Юго-Восточную Азию.

- Раз Вы производите оружие в Шанхае, то оно должно быть китайским?

- Заруби себе на носу: лучшее оружие - русское. Лучшее, что произвела на свет Россия в ХХ веке - это оружие. В Х1Х веке - наш продукт был - литература: Пушкин, Гоголь, Толстой. Ты это не хуже меня знаешь. В ХХ веке ситуация ужесточилась. Надо было защищаться - и мы делали оружие: Сухов, Микоян, Калашников. Когда я старика Калашникова привез в Эмираты, на него, как на Бога, сьехались князьки со всей Африки смотреть. У них там у всех символ свободы - автомат Калашникова. Они на него молятся: благодаря ему свободу получили от колонизаторов!

Что мы делаем в Шанхае, тебе лучше узнать на месте. Заодно войдешь в курс дела.

- А что Вы делали в Коктебеле?

- Отпуск проводил: ты что, не видел - в волейбол с твоим отцом резались.

- Так ничего не заработали?

- Почему ничего - три танкера со спиртом из Турции пригнали, на них все побережье месяц гудело.

- Но это же не оружие!

- Оружием, если посмотреть на вещи широко, может быть все, особенно такая мощная субстанция, как спирт.

- Но спирт же нельзя пить!

- Знаешь изобретения Менделеева? У тебя в школе химия была?

- Нет еще.

- Тогда простительно. Водка - это смесь спирта с водой. Смесь в соотношении 40 частей спирта - 60 частей воды лучше всего усваивается организмом. Это суть. А какую табличку наклеить и что добавить для аромата - это уже другой вопрос.

- Так это Вы затарили водкой все закусочные на побережье? И с кем же вы так браво воевали?

- Как всегда - с дураками. Они думали, что Крым - чинная провинция, и так будет всегда. Нет, так было, когда в обществе имелась иерархия ценностей и труд мудреца и творца ценился выше труда приказчика и охранника. Сейчас все перевернулось - так пусть же дураки эти - "московская интеллигенция" поймут, какие силы они выпустили наружу, что за чернь пошла во власть, Продали свою культуру, продали дружбу народов и мощь страны за похлебку иностранных пайков! Тут Юрий Алексеевич расстроился и тяпнул рюмку. Я осмелился ему возразить:

- Но получили свободу. Теперь Вы - богатый человек, можете себе позволить многое и помогаете своей стране...

- Да, богатый - но какой ценой? Кто вернет ребят, которых перебили, перестреляли свои же идиоты, всех, кто начал подниматься вслед за нами? Иначе надо было все делать, иначе...

Передо мной таких вопросов не стояло, наше поколение получило этот мир уже как игру по новым правилам. Поэтому я не мог понять Юрия Алексеевича и согласиться с ним. Объяснений можно построить много, меня интересовали факты.

- А кто продырявил того беднягу в Коктебеле?

- Мир так устроен: если не барахтаешься - идешь на дно. Делаешь пару движений - и вокруг начинает творится чертовщина: время такое, что отовсюду лезет мразь. Этот дурак решил пристать к Леночке. Наши ребята поговорили с ним по душам. А какие-то шакалы воспользовались тем, что человек был ослабшим - пьяненький, битый - и обокрали его, а потом из страха, что он их узнает, пришили.

- Я слышал, что всюду, где Вы оказываетесь, появляются трупы. Будто это ритуальные жертвоприношения - как в древности, для успеха предприятия.

- На меня вешают то, что натворили сами - какое дело не начнешь, набегают шакалы: рекет, налоги, мзда - приходится сворачиваться. Где инициатива, энергия, жизнь - там и риск, опасность. Деньги - катализатор, ускоритель всех процессов. Нам приходится обгонять время, идти впереди его, чтобы оставаться в живых.

Все, что говорил Виталий Петрович, подвердилось - но предстало в ином свете. Оба были правы - и "авангардист" по жизни и бизнесу Юрий Алексеевич, отрывающейся от времени и его преследователь Виталий Петрович. Не делают ли они одно дело - вдруг промелькнуло у меня в голове. Если я, поджегший забор, помог дракону замести следы работы водочного заводика, то не помогает ли ему как-то Виталий Петрович?

- Виталий Петрович - агент всех разведок - как будто услышав мои мысли, сказал Юра-дракон. С ним надо быть осторожным: но друзьям своим он не делает зла, так что это скорее разведки работают на него и его друзей - чем он на них. Кто тебя ему рекомендовал?

Видно, Юрий Алексеевич был телепатом. Он знал все - или угадывал?

- Частный детектив.

- Сережа! Золотой парень, наш кадр. Вам повезло! А кто на него вышел?

- Отец.

- Твой отец имеет грандиозные возможности. Связи решают все. Не деньги - а связи и сведения.

Теперь у меня не было тайн от Юрия Алексеевича. Я мог с открытой душой ехать с ним в Шанхай. Но что-то мне мешало.

- А правда, что Игнасио - американский шпион?

- Игнашка - хитрый гад, служит сразу всем. "Ласковое теля двух маток сосет". Офицер Интерпола - по службе должен все доносить им. Но он стал членом нашей семьи - и надеется получить свою долю доходов - значит, личный бизнес стал сдерживать его служебное рвение.

- Но он же врач!

- Фокусник, гипнотизер - махнул рукой Юрий Алексеевич. Лазит руками в брюхо, достает кровавые тряпки - мерзость, глаза б мои не видели. Всем этим циркачам не хватает вкуса - потому и публика у них соответствующая. Я бы прогнал его в три шеи. Но Ленка увлеклась - экзотика, по молодости лет простительно.

Мы вышли из ресторана. Было уже за полночь. В Пражском Граде, перед собором Святого Витта, вдруг на меня что-то нашло. Словно кто-то начал диктовать.

- Юрий Алексеевич, Вам не надо ехать в Шанхай. Я поеду туда с Игнасио, за нами они не будут следить. Введите меня в курс дела и подтвердите перед Игнасио мои полномочия. Вам же поможет сейчас только монастырь. "Ложитесь на дно" на Валааме. Все ваши связи известны. Я напишу отцу записку - у него там знакомый настоятель.

Мое предложение устанавливало равновесие: Юрий Алексеевич попадал в руки друзей отца, я оказывался в его команде.

- Рано списать хочешь. Я подумывал о монастыре - но пока для меня монастырем служит оружейный завод. Вот станут пошатнувшиеся заводы в России на ноги, залатаем дыры в обороне - тогда и на богомолье подадимся. В качестве отпуска на недельку порыбачить - дело другое: готов поехать. Если ты видишь в этом смысл. Завтра введу тебя в курс дела - и в монастырь.

Наши шаги гулко отдавались на пустой площади. Юрий Алексеевич неожиданно разговорился - он перестал строить из себя салдофона - и в нем открылись новые для меня черты:

- В Праге я люблю средневековые храмы - когда-то город был столицей Священной Римской Империи - и дух этого величия запечатлелся в каменных громадах. Рядом - здания Х1Х века, когда Прага превратилась в захолустье, задворки Европы. Жалко смотрится это провинциальная тяга быть как все, буржуазная страсть к подражанию. Средневековые храмы - велики в своем аскетизме, героичны. Потом Прага измельчала. Но и в мелочности, будучи провинцией Австро-Венгрии, она дала миру героя - бравого солдата Швейка. Пародийного - но героя. Таков путь человечества - от величия - к карикатуре, от фресок к комиксам.

Мои условия были приняты. И я почувствовал к человеку, шагающему рядом со мной, теплоту и привязанность. Мне захотелось забыть все, что с ним было связано дурного, захотелось поверить в него, в его правоту.

Следующий день мы провели за компьютером: Юрий Алексеевич показывал принципы действия программ, которые разрабатывались в Шанхае. Поначалу я удивился:

- Зачем заказывать программы в Китае, если есть отличные программисты в России? И вообще, зачем для продажи оружия нужны программы?

- Без программ сейчас шагу не ступить. Обеспечение компьютеров - самый прибыльный бизнес. Знаешь, кто лидирует на мировом рынке? Не нефтяные компании, не производители оружия - а производители программ - фирма Микрософт, которая разработала "Windows" - "форточки", как из зовут наши. Через эти форточки удобно лазить в компьтер и доставать там все, что хочешь, ничего не понимая в его устройстве. Форточки придумали сербы, а разработали китайцы. Западные фирмы уже давно заказывают програмное обеспечение в Китае. Китайская жизнь напоминает муравейник - может быть, поэтому китайцы так хорошо пишут программы, в которых из каждой точки в другую можно попасть бесчетным числом путей. Китайцы роют математические норы, создают пути, пронизывающие всю гору компьютерной информации снизу доверху и спереди назад.

Мы заказали им компьютерную игру - сражение армий, оснащенных нашим и американским оружием, которое выставлено на продажу. Характеристики подлинные - и сейчас мы получили пилотные образцы игр. К играм прилагается тактика и стратегия, соответствующая военным традициям, национальному духу армий. Это самый тонкий вопрос: психология. Нашу тактику пишут эксперты из Генштаба. Пилотные экземпляры игр дали отличный результат - американцам ничего не светит. Теперь надо распространить эти игры среди первых лиц из "третьего мира" - и наше оружие подскочит в цене, мы завоюем рынок! Один шейх, поиграв в такую игру и увидев наши танки в деле на последней выставке в Арабских эмиратах, полностью сменил вооружение армии - мы получили огромный заказ. Американцы кусают локти после этой истории. Дело в том, что они продают оружие с условием - время и координаты каждого взлета самолета фиксируются и передаются в США. Они знают все о действиях проданного оружия - это супершпионство мало кому нравится. Мы заняты сейчас странами Юго-Восточной Азии. Если они купят наше оружие -

получат работу не только оружейники - эксперты и советники, а авторитет России начнет подниматься. Ясное дело, что после таких успехов ЦРУ готово на все, чтобы вывести из строя наши программы или затянуть их доработку. Тут подключен и Интерпол, и Гринпис - все организации, напичканные шпионами. В Шанхае запахло жареным. Что-то не то творится с нашими партнерами. Они не укладываются в срок. То ли их запугали, то ли перекупили... Нам нужна программа во что бы то ни стало! Сейчас они должны нам выдать последний вариант игры - с полной имитацией присутствия на поле сражения.

- А если Игнасио отвезет меня из Шанхая в Москву?

- Во-первых, он этого не сделает, потому что потеряет больше, чем зарплата в Интерполе за десять лет, а во-вторых, препроводив тебя в Шанхай, он направится на Филлипины - где за ним будет присматривать Лена. Она ему такие создаст проблемы, что ему будет не до тебя.

- А если появится Виталий Петрович?

- Неужели ты не найдешь ему, что соврать? Например, что твой отец в заложниках у меня.

- Они проверят.

- Вот пусть он и уедет со мной на Валаам, никому ничего не сказав. Пока они будут его искать - пройдет время. Связь со мной - в любой момент по спутниковому телефону.

- А захотят ли китайцы со мной иметь дело?

- Мы им скажем, что программы должны быть такими простыми, что в них может разобраться ребенок. У туземных князьков развитие на уровне московского младшеклассиника.

Шанхай

В аэропорту нас встретил туман - пряный, вкусный, словно мы попали на кухню, где готовят фирменное блюдо со специями - и дышим паром, что поднимается над протвинем. Улыбчивые, предупредительные китайцы - разработчики компьютерного обеспечения примчались нас встречать. Сразу же мы направились в ресторан - где мне сунули в руки палочки. На стол метнули полтора десятка блюд, расставили их по кругу, на вращающемся подносе, похожем на колесо огромной рулетки. И началась игра - мы крутили колесо в разные стороны и хватали палочками пищу из тех блюд, которые останавливались против нас. Так можно было играть часами - палочки захватывали кусочки пищи с самым разным вкусом: смена ощущений, бесконечная смена вкуса завораживала.

Меня разместили в здании компьютерной фирмы, которое располагалось за высокой стеной, под пальмами. Компьютеры стояли везде - рядом с постелью, в столовой, в ванной: все было ими напичкано. Компьютеры соединялись в сеть, так что можно было продолжать игру, переходя из комнаты в комнату. На первом этаже располагался бассейн с теплой водой - над ним висел большой экран, играть можно было, плавая в бассейне. Это был настоящий игровой дом. Но самое классное место дома - комната с эффектами. Здесь, сев во вращающееся кресло, надев шлем и погрузившись в трехмерное виртуальное пространство, игрок обретал полную иллюзию присутствия. Вокруг свивался и развивался кокон из гибких танцующих нитей, которые могли касаться его во время игры, передавать напряжение физического усилия, сжимать в своих объятиях... Работали не только глаза и уши - всему телу давалась информация о реальности игры.

На следующий день мы приступили к тренировкам. Китайцы меня научили "водить" танк, потом мы "поехали" на полигон и устроили стрельбы, потом меня в танке заменил игрок, который имел мои данные - а я уже учился "командовать" группой из пяти танков, в каждом из которых сидел такой виртуальный я. Потом мы встретились в пустыне с отделением из пяти танков, в каждом из которых сидело по американскому новобранцу, имеющему ту же реакцию и точность стрельбы, что и я. Они отличались от меня психологически - китайцы использовали данные по последней "войне в пустыне" и составили усредненный портрет современного американского солдата. В первый раз мы не довели дело до сражения, а показали друг перед другом технические характеристики танков. Наши танки были лучше в боевом отношении, американские лучше с точки зрения комфорта. Поэтому когда я попросил американцев пересадить в русские танки, они "скисли". Первый игровой бой мне удалось выиграть и на русских танках, и на американских. Потом я сражался сам с собой - усредненный русский солдат был посажен на свою и чужую технику - победила техника своя. Но так же точно американец выиграл на своей технике. Видимо, танк можно сравнить с домом, и солдату помогают родные стены. Многое зависело от психики. Один боец с неустойчивой психикой, наркоман или больной в рядах Армии мог решить судьбу сражения. В американской армии было довольно много наркоманов - и этот фактор тоже учитывался в игре.

Когда в мой танк попал снаряд, меня "контузило" - закружилась голова, и стал ходуном ходить весь пейзаж: виртуальная реальность очень зависит от состояния человека. Это его мир - то что видит только он. Если в создании реальности участвуют двое, то мир этот зависит от партнера. Нельзя играть с психбольным - в вашу голову полезут глюки - с кем поведешься, от того наберешься.

Я попросил "посадить" в танки китайцев, но мне отказали - данные по китайским бойцам были засекречены. Арабы - пожалуйста, турки - за милую душу, а себя китайцы не хотели демонстрировать в качестве вояк. Тогда я предложил инструктору самому "сесть" за руль танка. Это было уже на третий день нашего присутствия в Шанхае. Играли мы с утра до вечера. Я задавал простые вопросы - китаец порой отвечал, порой уходил от ответа или связывался с программистами и просил доработать тот или иной узел. Все складывалось прекрасно. Китаец поддался на мои уговоры - и сел за соседний монитор. И тут началась чертовщина. В программе пошли сбои. Ландшафт, по которому мы ехали, стал дрожать, потом на ровном месте выросли новые горы и образовались дыры в земле. Я сразу же прекратил игру. И хотя нам предстояло еще рассмотреть сражение танковых армий, потом перейти к самолетам - и так далее, чтобы увидеть бой во взаимодействии всех видов оружия, мне вдруг все стало неинтересно. Я сказал, что устал. Подросток имеет свои права.

Китаец обрадовался - я его порядком "заездил". Мы покинули "комнату виртуальности".

Перед сном захотелось пройтись. В бассейне на спине плавал мой инструктор. Временами он приближался к стенкам, куда слуга подносил трубку: он затягивался пару раз - и вновь отплывал. Эта история мне не понравилась. Что он там курит? Гашиш? Опий? Изменение ланшафта в игре могло быть результатом его наркотического бреда.

Я подошел к превратнику:

- Хочу погулять по городу.

- Возьмите шофера.

Шофер - значит охранник, значит - надсмотрщик.

Я зашел в виртуальную комнату, выключил главный компьютер из сети, снял заднюю панель - и вывернул винты, что держали жесткий диск. Положил его в сумку, спустился по лестнице и сел в машину, которую подали к подьезду. Все это заняло несколько минут. В центре, у старого города я попросил остановиться. Вошел в магазин и обратился к продавцу на английском языке. Он ласково улыбнулся и вызвал хозяина. Я сказал ему:

- На улице у меня украли деньги. У вас есть телефон? Я хочу обратиться в полицию.

Он разобрал слово "телефон". Закивал, провел меня в заднюю комнату. Я набрал номер и назвал адрес нашего особняка, повторив несколько раз слово наркотики по-английски. Одна надежда - что полицейских в Шанхае обучили английскому.

Когда мы через час вернулись домой, вокруг особняка стояло несколько полицейских машин. Оттуда выводили инструктора, программистов и слуг. Я сделал знак рукой шоферу. Мы проехали мимо. Видимо, у него не было инструкций на такой случай - он ждал от меня приказаний.

- Едем к русской церкви!

В центре Шанхая стоит православный храм. Здесь он кажется ирреальным - беленький, с круглыми куполами - словно явившийся из какого-нибудь среднерусского села. Службы в нем уже не идут - но есть при храме сторож - древний старик из эмигрантов. Услышав русскую речь, он меня пустил. Я попросился у него на ночлег, сказав, что отстал от тургруппы. Он положил меня на лавке в притворе храма и долго молился, бил поклоны - чтобы я нашел своих. Утром я купил газету - там была фотография нашего особняка. Шофер поджидал меня в машине у храма. Он перевел мне с грехом пополам смысл статьи: полиция накрыла притон наркоманов. Мы поехали на телеграф, откуда я позвонил Юрию Алексеевичу:

- На компьтерную фирму совершила налет полиция: программисты оказались наркоманами. Мне едва удалось спастись из рук маньяков. В качестве компенсации за моральный ущерб я захватил вариант игры "виртуальная битва".

- Мерзавцы - заревел Юрий Алексеевич в трубку - но они мне еще оплатят неустойку за невыполненный в срок контракт. Лети к нам, тут отлично клюет!

- Я об этом только и мечтаю!

- Накушался заграницы? Предупреждал я тебя, что не впрок она нашему человеку. Видишь - и тебе моральный ущерб нанесли. Миллионом здесь не отделаешься!

- Мораль бесценна, разве можно возместить растление малолетки? Вся жизнь теперь пойдет наперекосяк. Не говорите только родителям - они будут страдать. В каких единицах Вы измеряете компенсацию?

- А где нанесли - там и измеряем. В Китае - значит юанями будут платить мерзавцы.

Курс юаня к доллару - шесть к одному. Значит, мне полагается около ста пятидесяти тысяч... Как раз цена хорошей квартиры в пределах Садового кольца: не век же нам с мамой стеснять родных. Может, и отцу еще достанется - а то соседи совсем охамели: топором машут.

- Мы с мамой как раз думали о квартире...

- С отцом поговори.

- Привет, па. Как ты?

- В волейбол гоняем. Не поверишь - на острове сетку натянули и с монахами сражаемся! Сейчас ты нас посредине партии прервал!

Трубку взял Юрий Алексеевич:

- Через час подойдешь к памятнику Пушкина и передашь диск нашему человеку. Он спросит тебя, не нужен ли лишний билетик в Москву. Ты как вообще, спешишь - не хочешь еще погулять? Билет брать на завтра или на сегодня?

- Спешу!

- Тогда отпусти шофера и иди пешком!

Я так и сделал. Проходя по набережной, заметил стайку сверстниц - они стояли, как на групповой фотографии - расфуфыренные, разукрашенные - все похожие на цветочки. Зазывно заглядывали в глаза иностранцам. Стало противно. Дальше пошли огромные дома, отделанные гранитом снизу - это знаменитая "английская набережная": Великобритания строила во всех странах, которые старалась колонизовать, такие высокомерные, мощные громады - те всем своим видом показывали, что туземцы - ничтожества, которые должны служить белым людям, способным построить такие здания.

Памятник Пушкину в Шанхае - далеко от набережной, и мне пришлось прибавить шагу. Я ориентировался по карте, которую купил в лавчонке. Самое неприятное здесь - переход улицы без светофора: машины и велосипеды идут сплошным потоком, невозможно ступить на мостовую. Я стоял минут пятнадцать, у меня заболела голова от мельтешения народа, а рядом со мной за это время десяток китайцев легко, как тени, перебежали дорогу с одной стороны на другую. Как же у них должны быть устроены мозги - что они так шмыгают среди потока, ориентируясь в десять раз быстрее нас! Вот настоящие инопланетяне: каждый ребенок с детства заучивает несколько тысяч иероглифов, и мы с трудом своих тридцать букв одолеваем. Что различия между нами и американцами - ерунда по сравнению с тем, как мы отличаемся от китайцев!

В таких мыслях я не заметил, как кто-то загородил мне дорогу. Виталий Петрович! Я изобразил на лице радость.

- Как дела?

- Плохо! Они захватили в заложники моего отца и теперь надо срочно его выручать.

- Какой взрослый стал - отца выручаешь. Как ты сможешь это сделать?

- Надо передать расписку, что я не имею к ним претензий по поводу инцидента в Варшаве.

Меня несло. Я врал внаглую - что приходило в голову. Достал какую-то бумагу и начал ею махать перед носом Виталия Петровича. Он был обескуражен.

- В себе ли ты? Тебе пилюль не давали, уколов не делали?

- Я сейчас должен встретиться с их доверенным лицом. Если кто-то будет следить за нашей встречей - отцу придется плохо. Подождите здесь - я отдам бумагу и вернусь.

Я побежал, не дождавшись ответа. Среди китайчат, которые играли у бюста Пушкину и их мамаш (в другой момент меня бы расстрогала эта сюрреалистическая картина) стоял смуглый субъект.

- Билет на Москву - сказал он мне.

Я протянул ему пакет с жестким диском.

- Должен извиниться, но мне придется вернуться к Виталию Петровичу.

Иначе он меня заподозрит.

- Помочь от него отвязаться?

- Нет, вы уж займитесь багажом - а поеду домой за казенный счет. Так и передайте Юрию Алексевичу. С фанфарами встречать не надо.

Я обернулся. К нам спешил Виталий Петрович. Экий непоседа! Пришлось идти ему навстречу. Посыльный сел на велосипед - и растворился в толпе китайцев.

Предстоял долгий полет с агентом "Интерпола" в Москву, Тут я уже не мог ставить своих условий. Пришлось выслушать уйму сплетен про Юрия Алексеевича - какой он диктатор, как хочет захватить Москву - а потом и весь мир, какой опасный враг человечества, демократии и парламентаризма. Я поддакивал - и думал о ключах квартиры на Садовом кольце. Как Юрий Алексеевич мне передаст их - лично или через посредников?

Ключи привез через пару дней отец.

- Я не мог заработать на квартиру за двадцать лет, а ты смог за две недели. Может быть, мы потому и развелись, что жили вместе с твоей бабушкой?

Это уже нечто новое. Такого от отца я еще не слыхал.

- Переезжай к нам! Сколько там комнат, четыре?

- Пять!

Всем хватит места!

Глава IV. БАЛ

Эфир

После Шанхая я долго не мог смириться со скудостью московских впечатлений. Улицы казались пустыми, люди - вялыми. Китайцы носились, как угорелые и перемешивались, как рис в кипятке. Сколько лиц мы видим за день - десять, сто? А китаец видит в в сто раз больше. Погуляв по Шанхаю, где тысячи глаз цепко впивались мне в лицо, я понял, что взгляд человека принимает, "считывает" огромную информацию. "Густота" информации в толпе колоссальна - и китайцы способны быстро ее усваивать, обменивась взглядами. Мы не осознаем всего, что заложено в лицах людей - но можем почувствовать приязнь или отторжение с первого взгляда.

Отец, после того, как съехался с нами, взялся за ум - перестал бегать по выставкам и презентациям, потолстел и увлекся новыми технологиями. Он соединил видио с компьютером и достал кучу удивительных программ. Например, программа по фотографии человека могла описать его характер! Я не говорю про гороскопы и астрологию - программы были самые что ни на есть научные, современные - из Института Психологии и Антропологии.

Я спросил его, как работают эти программы.

- Психологи установили, что черты характера связаны с чертами лица. Есть простая связь, которая может "бросаться" в глаза - люди с тонкими губами в целом не так добры, как люди с толстыми губами. Но толстые губы могут быть связаны и с другими свойствами человека - например, обжорством. У лица много признаков: геометрию глаз описывает больше двадцати параметров. Только два-три связаны с национальностью человека - остальные кодируют его характер. Лицо можно "расшифровать": решить систему уравнений - и узнать десяток черт характера по внешности. Если человек меняется внутренне, меняется его внешность.

Когда я узнал о таких успехах психологии, захотелось сразу проверить программы в деле. Например, проанализировать наших учителей в школе. Я достал фотографию преподавателя по русскому языку Виктора Васильевича и сунул ее в компьютер. Машина выдала черт знает что. Огромные таблицы, в которых только оценок ума был десяток: остроумие, понятливость, память - в общем, учителю поставили сто оценок. Бред какой-то - Виктор Васильевич был человеком нетерпимым и выгонял меня из класса почти на каждом уроке. Что мне до свойств его ума? Я понял, что программа не может выделить "изюминку", главное свойство человека. Надо ей как-то помочь. Пришлось опять терзать отца:

- Можно ли задать какое-нибудь главное свойство человека - и нарисовать по нему портрет?

Он долго ковырялся в программе - но так и не смог ответить. Позвонил разработчикам, они посоветовали ему обратиться к художникам. Те давно научились справляться с такой задачей: иллюстраторы "Мертвых душ", например, рисовали портреты Плюшкина, Хлестакова и Манилова как воплощение жадности, хвастливости и мечтательности. Мы встречаем в жизни таких людей - и узнаем. Не надо никаких таблиц с сотней признаков! Человек имеет чутье на типы людей. Обостренно такое чутье у художников, которые привыкли внимательно вглядываться в лица, копировать их и создавать.

Надо задать компьютеру иллюстрации - физиономии Ноздрева, Собакевича и прочих. И в результате анализа получать не таблицы с сотней оценок, а набор персонажей - этот человек похож на Чичикова и Хлестакова, смесь мошенника с фанфароном! Мы так и сделали - научили компьютер говорить с нами на понятном языке. На фотографию учителя литературы он откликнулся просто - дал 50 процентов Собакевича и 50 процентов Ноздрева: верно, Виктор Васильевич любит порядок, как Собакевич, и ретив, как Ноздрев. Мы заполнили машину типами Гоголя - они прекрасно описывали окружающий мир. Учителя, родственники и друзья - все прошли тестирование. Порой мы с папой падали со смеху, когда обнаруживали в родственниках или сослуживцах черты Плюшкина и Коробочки, Хлестакова и Городничего. "Ревизор" и "Мертвые души" стали настольной книгой у

нашего компьютера - мы его научили Гоголю.

Нам пришло в голову пропустить через компьютер телеведущих, что примелькались на экране - они стали давно уже чуть ли не членами каждой семьи, казались знакомыми лучше родных и близких. Но нас ожидало фиаско. Ведущие популярных передач не походили ни на один описанный тип. Хорошим результатом считался при анализе тот, если можно было выделить один-два главных типажа, на которые похож человек. Обнаружилось, что машина не может выделить никого из известных нам персонажей. Как так могло случиться?

Я задал этот вопрос отцу - и он не мог ответить. Мы устроили проверку: брали с телеэкрана лица обычных людей, которые попадали в кадр в разных передачах. Все было нормально. Гоголь работал - все на кого-то были похожи. Но ведущие не "ловились". Мы пришли к выводу, что таких людей нет - они не описаны в "Мертвых душах". Попробовали покопаться в других писателях - и среди их персонажей ведущие не ловились. Этих людей не знала родная литература, оно пасовала перед современностью! Забавно - нас учат в школе, науськивают на какие-то "образы", но вся учеба дает сбой!

В Америке телеведущие получают больше, чем Президент. Эти люди управляют мнением всей страны: как поводыри слепых, они ведут мысли миллионов телезрителей, ведают будущим! Ведущие - лица, наибольшее время проводящие "в эфире". Может быть, это эфир заражает их какими-то флюидами, превращает в особенных людей, непонятных нам? Я слышал, что работа в эфире сродни наркомании или пьянству. Самое страшное для ведущего - отстранение от эфира. В эфире они себя чувствуют легко и вольготно. Парят в небесах в экстазе... Стоп - летали по небу герои "Вечеров на хуторе близ Диканьки", первых повестей Гоголя. Панночка оседлала Хому Брута в "Вие", черт тащил кузнеца Вакулу, Солоха неслась на метле в "Ночи перед Рождеством"! Я бросился к собранию сочинений Гоголя искать иллюстрации. Вот они, родные! Кузнец едет на черте по своим делам, Хома Брут и панночка дерутся в полете, а сиятельная Солоха летит одна - как комета в небе.

Мне приснился Вий. Из-под лохмотьев древнего гнома выглядывали объективы телекамер. Его окружала семья ведущих всех каналов, они бережно вели, наводили его на меня - и он поднимал свой взгляд, сверкающий, как лазерный прицел. Я проснулся в поту.

За завтраком папа сказал, что атмосферный фронт проходит над Москвой, движется циклон - и все чувствуют себя плохо. Не знаю, как всем - но мне было нехорошо. Болела голова, чего никогда с утра у меня не наблюдалось. Я не пошел в школу - лег на диван и закрыл глаза.

К нам в квартиру вводили дирижабль. Его вели, как породистого жеребца, на узде по Садовому кольцу. Против нашего дома шествие остановилось. Папа и мама забегали по квартире:

- Окна, окна надо открывать!

Дирижабль находился на уровне пятого этажа. Снизу его держали на ремнях, мордой своей он стучал о стену дома, подбираясь к нашим окнам. Папа распахнул дверь балкона. Дирижабль был покрыт лоснящейся, атласной шкурой. Он ткнулся в балкон - и вдруг оказался внутри квартиры. Я почувствовал в руках его теплую шкуру... Открыл глаза - и увидел, что папа набросил на меня плед.

Незнакомый голос сказал: "Воспаление мозговых оболочек. Срочная госпитализация."

Мама: "В больницу не отдам. Через мой труп" Папа: "Трупов не надо. Выпишите лекарства"

Дирижабль опять оказался на улице. Он принялся играть в волейбол сам с собой, своей головой: она служила вместо мяча, который скакал через дома. Проворное туловище бегало по улицам и подставляло плечи с руками под голову - било по ней, она опять взлетала.

Время остановилось. Казалось, что я уже никогда не выздоровлю. В одной из комнат квартиры оборудовали настоящий медицинский кабинет. Здесь стояла капельница - в вену вогнали шприц и сквозь меня пропускали раствор. Две недели я не мог подняться с кровати. Папа и мама дежурили возле меня, сменяясь.

Приходили одноклассники. Но я никого не видел, мог только слушать, закрыв глаза. Я заметил, что от некоторых голосов мне становилось лучше. Вернее, от одного голоса. Аня недавно появилась в нашем классе, она приехала из другого города и не имела здесь друзей. Меня удивили ее открытость и дружелюбие. Мы сидели за соседними партами, она постоянно была у меня перед глазами - и я почувствовал, что Аня отличается от всех девочек. В чем состояла ее особенность, я не знал. Она занималась музыкой - как многие, но ни у кого я не слыхал такого мелодичного голоса. Мне было приятно, что она позвонила и справилась о моем здоровье. Ее можно было слушать, как певчую птицу - и безразлично было, о чем она щебетала-говорила - хотелось, чтобы эта песня длилась как можно дольше. Я попросил ее звонить почаще: этот голос был настоящим лекарством.

Во время болезни мне приходили новые мысли о нашем проекте - и отец сделал кое-что новое. Анализ ведущих на ТВ нами был доведен до появления на экране "чистых типов" - компьютер превращал ведущего в кузнеца Вакулу, черта или цыгана, ведущую - в панночку, Солоху или русалку. Сразу становилось понятно, с кем имеешь дело и от кого что можно ждать. Эта программа не делала из человека рисованную карикатуру - она подчеркивала определенные черты и делала явным эфирное строение ведущих, их фантомную природу.

Конечно, черт черту рознь - различаются черти не меньше, чем люди. Как с первого взгляда все китайцы кажутся на одно лицо, так же и черти для неопытного глаза малоразличимы. Но у Гоголя были разные черти - тот черт-пройдоха, который собачился с кузнецом Вакулой, отличается от бедолаги, которого выгнали из пекла, а потом еще и лишили свитки в "Сорочинской ярмарке". У Гоголя черти были смешными и несчастными, страдающими и уступающими человеку. Еще бы - Гоголь был на стороне людей в их вечном споре с чертями. Если бы мы читали повести какого-нибудь черта, а не дьячка - дело было бы иным! Но черти не писали повестей, а если и сочиняли отчеты о своих подвигах, то нам не показывали. Так было раньше, когда черти были вне закона. Сейчас дело пошло на поправку - в открытую на экране показывают чертей и нечисть: настало время свободы - и черти вышли "в люди".

Мы с папой спорили - он терпеть не мог телевизор:

- Давай возьмем программы, которые позволяют изображения на экране резать на части, составлять из них коллажи - будем ведущим пририсовывать ножки и рожки, крылышки и хвостики.

- Но это будет глумлением над личностью!

- В наше время были мальчишки, которые портили картинки в учебниках - например, женщин награждали усами. Но учебник портили насовсем, а наши прорисовки легко стереть - и их может никто не видеть, кроме нас. Есть мультэнциклопедия, в которой можно найти все занятия людей. Картинки там могут оживать. Хочешь найти плотников или портных - пожалуйста! Подводишь "мышку" компьютера к нужному изображению - щелк - и оно оживает на экране. Таких ребят легко пустить в дело: можно заставить их пилить бревно или резать бумагу, кроить ткань или красить обои.

- Как двое из ларца, одинаковых с лица!

- Взяв картинку на экране телевизора как материал, ткань - можно с их помощью все перекроить, переделать как угодно. Когда я вижу говорящие головы ведущих на экране, мне интересно, как они "поджимают лапки" - ставят ступни и пальцы ног. Мы устроим им легкие наказания в домашнем компьютере. Интересно, будут ли они чувствовать себя нормально после эфира, будет ли их "ломать", как наркомана после наркотика.

- Какой ты жестокий!

- Это не жестокость, а самозащита. Я не подсылаю к ним киллеров, даже не подаю в суд: у себя же дома я волен их критиковать и наказывать по своему усмотрению - они сами лезут во все дыры, пролезли и в мой телевизор - так пусть знают, что за такую пролазливость надо отвечать.

- Если бы все завели такие компьютерные программы, то показ новостей превратился в представление - вид ведущего изменяется от сюжета к сюжету: прибегают "двое из ларца" и начинают лить на язык ведущему смолу, разжигать под ним костер и окунать его в чан с кипятком.

Мы с отцом придумали все эти страсти-мордасти, когда я уже начал выздоравливать. Устраивать ад на экране мы не стали - руки как-то не дошли: в жизни стали происходить такие события, что надо было успевать реагировать на них... Но "библиотеку демонов" - ведьм, чертей и древних божков типа Вия мы составили.

Аня стала бывать в нашем доме запросто, она заходила после школы и рассказывала, что проходили в классе, мы делали вместе уроки - так было быстрее и веселей. Мои родители привыкли к Ане и подружились с ней. Ее родные ничего не имели против такого знакомства - они, как люди недавно приехавшие в Москву, были рады, что их дочь принимают в "хорошей" семье. Наша семья казалась важной - не всякий имеет квартиру на Садовом кольце. Никто бы не поверил, что нам помог счастливый случай - поездка в Коктебель и знакомство с "сильным мира сего" Юрием Алексеевичем.

Анин отец был шишкой на каком-то заводе, который строил космические двигатели. С тех пор, как наши ракеты стали вывозить иностранные спутники на орбиту, дела завода пошли в гору - "космические извозчики" открыли представительство в столице. Так Аня оказалась в Москве - отец ее работал раньше конструктором, а сейчас стал "добытчиком" - искал деньги для космического завода. Все деньги свезли в Москву - и заводы послали сюда ходоков, которые заняты тем, что их клянчат: проталкивают проекты, ходят по кабинетам, обольщают иноземцев. Если тебя нет в Москве - значит, нет тебя вообще, не существуешь на свете.

К концу второй четверти я вполне выздоровел. В нашей семье была традиция ходить в конце года в Пушкинский музей. Картины и скульптуры хранят дух былых времен, и чтобы почувствовать лучше свое время, надо сравнить его с прошлым. В этом году мы договорились сходить в музей с Аней. Но когда я зашел за ней, то застал Аню и ее маму в слезах: оказалось, куда-то пропал ее отец. Он всегда держал семью в курсе своих планов, предупреждал, если задерживался на работе - не говоря уже о командировках. В эту ночь его не было дома, мать испугалась и начала звонить в милицию, там ей сказали, что следует подождать - надо, чтобы прошли хотя бы сутки его отсутствия: мало ли загулявших мужей возвращается домой под утро - нельзя же всех сразу бросаться искать! Анина мама от расстройства чувств ночь не спала, и валялась с приступом стенокардии, Аня за ней ухаживала - так что ей уж было не до музея... Мать обзвонила все морги - никто похожий на ее отца туда не поступал - и то слава Богу!

В такой ситуации гость в доме - обуза. Мне было неловко стеснять Аню своим присутствием:

- Может, тебе нужна помощь?

- Спасибо, но я не знаю, чем можно помочь: не представляю, что делать.

- У меня есть знакомый частный детектив. Хочешь, посоветуемся с ним?

- Конечно!

Аня и мама привыкли жить с отцом, как за каменной стеной. И теперь они были беспомощны - хватались за любые идеи, как утопающий хватается за соломинку. Если за дело не берется милиция - то может взяться частный детектив! Я позвонил дяде Сереже и кратко изложил ситуацию. Он обещал подьехать через часок. Аниной маме сразу стало лучше - у нее появилась надежда. "Частный детектив" - звучит серъезно.

Детектив попросил рассказать подробно, что она знает о деятельности своего мужа, его связях и друзьях. Особо припомнить людей, имеющих власть или деньги. Из рассказа мамы получалось, что у Аниного папы не могло быть никаких врагов или недоброжелателей - всюду его окружали друзья. Удивительный этот человек пользовался расположением и нынешней власти в своем городе, и ее оппозиции, и разбогатевших граждан - и обедневших рабочих, для которых он добывал деньги в Москве. Послушать Анину маму - ее муж святой человек, который никому не делал зла и которого должны были за дела его взять на небо. И такой человек исчезает...

- Расскажите о том, как Ваш муж стал главным конструктором.

- Окончил университет, попал по распределению к нам в город - и без всякой поддержки, умом и трудом за десять лет сделал карьеру.

- Занимался общественной деятельностью?

- А кто тогда не занимался ею? Все активные люди прошли через комсомол - и за что-то отвечали. Это была школа отношений, так набирался опыт работы с людьми.

- За что отвечал?

- Возглавлял сектор культ-массовой работы в горкоме комсомола.

- Но это должность немалая!

- Она досталась ему на излете комсомола, когда все бросились наутек - а он работал: организовывал первые дискотеки, доставал для местного телевидения видиофильмы из Москвы. Возможности комсомола использовал в целях искусства - по сути сам создал труппу, которая устраивала площадные и уличные праздники в городе, выступала в зале горкома. Он пошел в горком, когда это стало непрестижно - и показал, что можно делать в рамках комсомола, если подходить ко всему разумно: на представлениях его театра был аншлаг, они стали модными. Муж передал театр своему другу, профессиональному режиссеру, когда остро встала проблема денег для завода - тогда мы переехали в Москву.

- А как оппозиция в городе?

- У нас нет почти коммунистов или националистов: на выборах губернатора старой команде аппаратчиков, которые перекрасились в демократов, но ничего делать не могут, противостоят бизнесмены.

- А откуда взялись эти бизнесмены? Не с неба же они свалились?

- Вы правы - эти ребята работали когда в комсомоле и мой муж их прекрасно знает. Потом они занялись бизнесом - и у них получилось.

- Речь идет о замене бывших партийцев бывшими вожаками комсомола?

- Рано или поздно это должно произойти - но у мужа моего отличные отношения и с теми и с другими, он им нужен как специалист и человек, имеющий связи в Москве. Поэтому никто из них не стал бы ему делать плохо и портить с ним отношения. Он держит нейтралитет в этой борьбе, хотя симпатизирует больше своему поколению.

Во время нашего разговора Аня вышла в магазин за хлебом. Вернулась встревоженной - протянула нам бумажку, которую достала из почтового ящика. Это была повестка на имя ее отца из прокуратуры. Ему предписывалось явиться завтра для дачи показаний. Вот так дела: человек исчезает накануне получения повестки. Чтобы явиться вовремя по повестке, ему надо было бы лететь час из Москвы на самолете.

Дядя Сережа посмотрел дату на штампе и присвистнул: вчера повестку отметили за тысячу километров от Москвы - и сегодня она уже оказалась в почтовом ящике!

- Эта повестка многое обьясняет. Судя по всему, исчезновение вашего мужа связано не с московскими делами, а со старыми связями. Кто-то хочет, чтобы муж дал показания, а кто-то очень не хочет этого. Чтобы разобраться в деле, надо лететь на место.

- С билетами дороги не будет проблем: местная аваиакомпания - дочернее предприятие завода, на котором работает муж. Я позвоню им - и мы сможем улететь ближайшим рейсом.

- Всем лететь не надо. Кто-то должен остаться в Москве на связи. Но мне будет нужен человек, который располагает информацией о вашем городе на месте.

- Аня может полететь с вами в гости к бабушке, я останусь.

Тут в разговор пришлось вмешаться мне:

- Я тоже хочу полететь с Аней и дядей Сережей.

- Для этого надо отпроситься у родителей.

Это просто: раз уж я сам летел в Шанхай, то по родной стране они меня с дядей Сережей отпустят.

Вечером мы уже любовались закатом из окон иллюминатора. Когда над землей заходит солнце, в высоте оно еще светит - и поднимаясь над землей, видишь жуткое сочетание цветов - красный с темно-синим. Таких закатов нет на земле, в самолете черное звездное небо вплотную, всмятку приклеивается к красному горизонту: кажется, что наблюдаешь извержение вулкана.

Мы оказались в гостях у Аниной бабушки - по матери. Бабушка была бравой: с мужем давно развелась и держала дома что-то вроде салона, где собирались видные люди города. Одна комната служила гостиной - здесь кипела светская жизнь.

За победу в выборах боролись нынешний глава администрации Фефелов и бизнесмен Соскин. Реклама его фирмы встречалась на каждом углу - это первое, что мы увидели, сойдя с самолета в аэропорту. На щитах висели огромные фотографии бизнесмена - бугай с накачанными мышцами смахивал на героя боевиков.

Фефелов, тихий пьяница и коррупционер, был ближе душе интеллигентов. Город при нем зарос грязью - но он "давал жить" всем, он устраивал и мафию, и чиновников и торговцев - никого не давил, не преследовал, Новая метла будет мести по-новому. За Соскиным, как и за Фефеловым, не водилось никакого криминала - иначе бы ищейки из предвыборных штабов ракопали бы компромат. Среди населения большей популярностью пользовался Соскин. Губернатор пытался опорочить бизнесмена, вел против него шумную кампанию на местном телевидении и в прессе. Народ любит заступаться за гонимых - и не склонен поддерживать власть, которая мало что ему дает.

На следующее утро дядя Сережа поехал в прокуратуру - он хотел узнать, из-за чего пришла повестка Аниному отцу. А мы отправились гулять по городу - изучать положение дел и проводить рекогнсцировку. Меня поразил театр оперы и балета - огромной колоннадой это здание обнимало площадь, на которой стоял памятник вождю пролетариата. Оказалось, что с обратной стороны театра в том же здании располагался Обком партии. Так что партийные начальники могли после заседаний сразу переходить в ложи театра, слушать оперы, смотреть балет. Может быть, они и заседания проводили на сцене? А памятник вождю перед театром местные жители рассматривали как изваяние великого актера? Я поделился с Аней своими мыслями - и она улыбнулась: ее папа потрудился немало над слиянием театра с комсомолом - в здание горкома комсомола он поселил свою труппу - молодых реформаторов театра, которые устраивали перфомансы.

- А что такое перфомансы?

- Это представления, основанные на импровизации - наподобие живых картин, в которых нет заранее заданного сценария.

- Впервые слышу.

- Их называют "царским жанром": Петр 1 и Иван Грозный устраивали такие представления, исход которых был никому не ясен - даже им самим. Было что-то похожее и у Шекспира, а сейчас этим увлекаются авангардисты - реформаторы театра. Папа меня брал с собой несколько на такие представления. Там собиралась особая публика, и напоминало это все карнавал, артистический сабантуй - там не было телевидения и показухи. Этим летом фестиваль перфомансов проходил в Зеленом театре Парка культуры. Собрались авангардные модельеры, художники и музыканты - в своем кругу праздновали ночь накануне Ивана Купала. Ночью устроили купания в пруду - а потом в мастерской у художника Германа Виноградова пели песни до утра!

Мне же было хорошо от того, что мы идем рядом, бок о бок по городу, где прошло ее детство...

За обедом состоялся совет. Дядя Сережа вернулся с ценными данными - ему удалось разузнать в прокуратуре, что вызов Аниного отца был связан с заявлением, которое поступило на имя прокурора. Речь шла о "деньгах комсомола". Оказывается, в момент развала комсомола бесследно все деньги, лежавшие на счетах горкома. Это были внушительные суммы - город-то с миллионным населением, и одних взносов набегало за год порядочно. Фирма, которой руководил Соскин, имела отделение в Швейцарии. Откуда господин бывший член горкома комсомола взял стартовый капитал для своего предприятия? Предвыборная борьба подходила к концу, шансы нынешнего губернатора падали - и он ухватился за последнюю возможность: раскопать происхождение капитала своего соперника. Бывший партиец и бывший комсомолец сцепились. На стороне партийца была власть - его слушалась прокуратура. По повесткам вызвали на допрос всех бывших членов горкома комсомола. Жили они неплохо - кто-то завел успешное дело, как Соскин, кто-то "кормился" в его фирме. Возникло подозрение о сговоре: ребята доверили сумму самому сильному, выбрали лидера - тот перебросил денежки в Швейцарию - а потом открыл здесь фирму и устроил свои оптовые поставки, закупая товары на Западе и продавая их здесь с прибылью - возник оборот, который позволил скрыть источник первичного капитала.

Следов этого сговора не было - ни протоколов заседания горкома (о таких делах не пишут), ни счетов ВЛКСМ. Оставалась надежда - выбить показания из людей. Все бывшие комсомольские шишки, кто жил в городе, отказались от дачи показаний. Это понятно - они сохраняли дружбу и делили доход с Соскиным. Анин отец был в стороне - во-первых, у него была репутация честного человека, во-вторых, он жил в Москве. Пока о его исчезновении в городе не знали. Непонятно было, чьих это рук дело - тех, кто хотел скрыть информацию - или тех, что ее хотел выбить из него. До выборов оставалсь неделя - и если за это время информация не появится, Соскин выиграет. Тогда, скорее всего, это он приказал нейтрализовать Аниного отца. Вряд ли с отцом что-нибудь произойдет

дурное - успокаивал дядя Сережа Аню.

- А деньги в Швейцарии? Разве за них не убивают?

- Не надо драматизировать ситуацию. Кандидат в губернаторы - не обязательно преступник. Кто торгует - не убивает, а покупает. Это разные профессии. Никто ни у кого не собирается отбирать куш. Следов денег не найдешь. Речь идет о том, что отца могли бы использовать для дисредитации одного из кандидатов. Пройдут выборы - и он вернется: не будет же рисковать свободой бывший комсомолец.

- Кто его знает? Если ставки так велики - валютный счет, кресло губернатора?

- Я предлагаю лучше подумать, куда отец мог уехать по собственной инициативе. Чем он увлекался? Его могли соблазнить поездкой на край земли, чем угодно - чтобы он только отсутствовал.

- Но почему он до сих пор не дал о себе знать?

- Идут всего вторые сутки с момента его исчезновения. Не из всякого места легко связаться с Москвой по телефону. Его могли попросить не сообщать о своем местонахождении под благовидным предлогом. Всякие бывают обстоятельства.

Мне пришлось вмешаться в разговор:

- Аня, ты же рассказывала мне про перформеры!

- Не перформеры, а перфомансы. Папа увлекался представлениями, которые связаны с древними праздниками. Они устраиваются два раза в году - отмечается самый длинный день в году, самый короткий...

- Какое сегодня число?

- 21 декабря

- Значит, самый короткий день - завтра?

- Твой отец исчез накануне праздника - это не может быть случайностью!

- Он мне говорил, что этот день соответствует Рождеству, как оно отмечается в западной Европе, и смысл у него тот же - речь идет о рождении нового бога. Накануне праздника начинает бесчинствовать нечистая сила: помните "Ночь перед Рождеством"?

- Может, он поехал в Швейцарию на празднование Рождества: подельники по комсомолу устроили льготную турпутевку?

- Поездка за границу требует оформления визы, готовится надо заранее - он бы нас предупредил. Насколько я знаю своего отца, он скорее поедет на Камчатку или Алтай, чем в Швейцарию.

- Почему ты вспомнила про Алтай?

- Известно, что в этом месте находится прародина многих народов. Недавно там нашли в замороженном виде скифскую принцессу. А гора Белуха считается многими мистиками центром мира, пупом земли. Папа давно хотел туда поехать.

- Кто бы мог с ним двинуться в такое путешествие? Кто из его друзей занимался перфомансами?

- Режиссер молодежного театра дружен с папой. Они вместе устраивали представления, которые дали начало театру. Режиссер - последователь реформатора театра Ежи Гратовского, который предавал ритуалу особое значение и боролся с условностью театра, вовлекал публику в действо.

Стало ясно, где искать. Мы с Аней и дядей Сережей направились к бывшему горкому комсомола, здание которого досталось молодежному театру. Конференц-зал превратился в зрительный зал, а кабинеты - в гримерные. Было интересно посмотреть на место, где заседали авторитеты перестройки и родилась идея счетов в швейцарских банках. Здесь вожаков комсомола превратились в передовиков бизнеса: активные люди нашли новые точки приложения сил. Бывшие председатели комитетов комсомола возглавили банки и стали хранить вместо веры в светлое будущее то, что это будущее обеспечит для них и их детей - деньги. Но доверие и ответственность все равно остались более важными ценностями, чем любая валюта. Хранение и передача денег основывается на доверии. Те, кто не оправдал доверия товарищей - растратил паи или сбежал с ними, получали вместо выговора с занесением в учетную карточку пулю в голову. Эти истории мне были известны от отца - кто-то из его друзей превратился в банкиров, кто-то - в сыщиков, и они продолжали в свободное от работы время мирно играть в волейбол на открытых площадках и в спортивных залах своих институтов - он имел информацию "из первых рук".

Театр был закрыт - на двери висело об явление: "Труппа уехала на гастроли". Попытки выяснить у сторожа, куда уехала труппа, результатов не дали. Он ответил, что театр гастролирует "по городам" и вернется через неделю. Это было подозрительно - почему неизвестно, куда поехал театр? Труппа должна вернуться к выборам - тоже совпадение неслучайное. Кто оплатил гастроли, куда уехали актеры - все эти вопросы некому было задать. Мы с Аней пошли в библиотеку и по статьям в местной прессе попытались выяснить, чем занимался театр - как выживал в нынешнее трудное для искусства время. Разыскания дали результаты. Театр проводил в гастролях по шесть месяцев в году, объезжая деревни и показывая селянам представления на темы преданий Шумера и Вавилона, Индии и Ирана. У селян не было денег, чтобы платить за билеты - они одаривали артистов “натурой”: творогом, сметаной, овощами, мукой и картофелем. К концу гастролей театр набивал два трайлера: и семьи артистов не боялись голода. Принимали театр "на ура". Селянам не хватало информации, автобусы до многих деревень перестали доходить: бензин стоил дорого, рейсы не окупались. Самое важно - спонсором гастролей выступала фирма Соскина, которая и предоставляла театру трайлеры безвозмездно!

Стало понятно. кто увез артистов накануне выборов. Но куда их увезли? Соскин наверняка знал ответ на этот вопрос. Захочет ли сообщить его нам? Возможно, что об этих гастролях расскажут за день до выборов в качестве рекламы. Тогда и допросы в прокуратуре станут неактуальны. Как проверить эти догадки?

Разыскания среди семей артистов мало дали. Известно было, что на этот раз театр двинулся далеко - это не сбор продуктов по области, а поездка, в которую было взято много теплых вещей. Ехать до места надо было несколько дней. Все гастроли должны были занять недели две. До Камчатки театр бы не успел доехать - а вот до Алтая - как раз. Почему-то мне не захотелось больше получать доказательств: слово "Алтай" говорило само за себя, было полно тайной силы.

- Надо ехать на Алтай - предложил я.

- А если мы ошибемся?

- Доверьтесь моему чутью - все происходит там. Конечно, эти слова выглядели нахально в устах мальчишки, - Анина бабушка подняла брови. Дяде Сережа был в курсе моих приключений - и знал, что за этими словами что-то стоит.

- Доверяй, но проверяй - пошутил он - мы можем позвонить в Горно-Алтайск и навести справки.

- Наверняка там есть местный театр, который должен быть в курсе гастролей других театров!

Великое изобретение цивилизации - телефон. Мы дозвонились до справочной службы Горно-Алтайска, узнали телефон театра - и нам сказали, что сейчас в их городе проходит международный фестиваль перфомансов!

Как проехать в Горно-Алтайск? До Бийска идет поезд. Дальше в предгорье можно попасть только на автобусе. Мы решили разделиться: дядя Сережа остался следить за предвыборной кампанией, ждать новых сведений и контролировать действия фирмы Соскина. Мы с Аней двинулись на Алтай. Анина бабушка нас вначале не хотела отпускать - но дядя Сережа ей аттестовал меня как человека, проехавшего полмира (сам себе не верю - от Праги до Шанхая!) и умеющего не только постоять за себя - но и выручить других из беды. К тому же речь шла об Анином папе - так что ей сам Бог велел ехать со мной.

В вагон нас посадила бабушка и попросила проводника присмотреть за "внучатами". Так что мы оказались с Аней в роли брата и сестры. В пути мы провели почти сутки - и в Бийск приехали утром 22 декабря. У нас оставалось два часа до отхода автобуса в Горно-Алтайск. Прогулка по городу, который был основан как крепость на краю России, острог, куда ссылали каторжан, дала любопытные наблюдения. Культовый центр Бийска составлялся из современного здания цирка и старого - церкви. Тут же располагался стадион - так что спорт, религия и искусство чудесно прилегали друг к другу, соседствовали на местности. Когда-то, в глубокой древности искусство выросло из священнодействия. В Бийске все снова соединялось вместе: и этот замес был круче, чем спайка театра и обкома, партии оперной и коммунистической. Может быть, светлое будущее человечества уподобляется балету - где все танцуют в красивых одеждах? Аня не была склонна терпеть мое зубоскальство - речь шла о ее отце, и ей было невесело.

Алтай

В Горно-Алтайске мы оказались во второй половине дня - и сразу пошли разыскивать театр. На площади перед театром стояло несколько автобусов, в которые садились люди. На огромной афише значилось:

МИСТЕРИЯ-МИФ

Программа праздника

22 декабря

лагерь "Манжерок"

Doegtroup (Амстердам)

Группа "Слепые" (Москва)

Арт-группа "Пища богов"

при участии коллективов из Омска,

Тюмени, Перми, Новосибирска и

Горно-Алтайска

начало 18.00

Действие должно было начаться через час! Видно, туда направлялись автобусы. Что такое "Манжерок"? И вдруг я вспомнил песню, которую слышал в детстве:

Расскажи ка мне, дружок,

Что такое Манжерок:

Может, это городок,

Может, это островок?

....

Дальше не помню - но кончалась она так:

Это место нашей встречи - Манжерок!

Манжерок был известен давно как туристический центр - туда собиралась молодежь из разных стран. Мы подошли к автобусу:

- На фестиваль? - Садитесь скорее, отъезжаем!

Билетов никто не спрашивал - здесь все были свои. Мы сели, автобус сразу же тронулся - и помчался между гор. Солнце пускало прощальные лучи - самый короткий день подходил к концу. В предгорьи закаты не краснеют - быстро темнеет: солнце садится за горы. Мы ехали почти час и за это время успели поболтать со словохотливым дедушкой, который оказался режиссером Горно-Алтайского театра. Он рассказал нам, как когда-то занимался в Москве в студии Мейерхольда, где приходилось проделывать фантастические трюки - например, бегать в искусственном лесу из бамбуковых палок, которые свисали с потока и мотались в разные стороны, как маятники. Палки эти беспорядочно двигались и больно бились - надо было бегать так, чтобы их не задевать. Отличная тренировка ориентации в пространстве!

Автобус остановился у огромного чума, вокруг которого горели костры. Чум напоминал купол цирка - или планетария, только в макушке купола была дыра, откуда были видны настоящие звезды - они блестели и переливались - так солнце играет на гроздях черного винограда. Когда мы зашли под купол, то оказались в полной темноте - и только когда глаза привыкли, мы стали различать руки людей, которые чуть белели в свете звезд. Лица были скрыты черными масками. Пара сотен человек стояла по кругу - у стен.

Раздались звуки, напоминающие охотничьий рог. В центре арены проступило из тьмы сооружение в форме яйца, внутри которого что-то двигалось: словно фосфоресцирующие рыбы шевелились в прозрачном аквариуме. Над головами зрителей появились воздушние шары - они напоминали икринки света - огоньки, похожие на язычки свечей горели, дрожа в полупрозрачных шарах. Эти легкие фонари кружились в воздухе, парили, как тополиный пух. Заиграли арфы и валторны, шары закружились быстрее - и вдруг из дыры в потолке появилась огромная птица, похожая на архиоптерикса - ископаемого летающего ящера. Вернее, это был скелет ящера - птица состояла из горящих неоном ребер, позвонков и зубов. Неоновый дракон медленно опустился на яйцо, схватил его костяшками когтей - и разрядился огнями фейверка.

Скелет закогтил яйцо, как ястреб - цыпленка, и приподнялся с ним вместе над землей. Яйцо зажглось изнутри и превратилось в огромный экран - по нему пошли цветные разводы, в которых, как в кофейной гуще, можно было угадывать изображения зверей и чудищ: пальмы и горы, хороводы и дороги, замки и корабли появлялись на миг из цветной пучины - и растворялись в ней навсегда. Воздушные шары, которые летали над головами, тоже зажглись ярче - и внутри них стали проявляться демоны и дивы, дэвы и идолы, изображения которых мы с отцом видели в отчетах археологических экспедиций. Наша идея о переселении духов древних божеств в колбы телеэкранов обрела здесь воплощение: демоны состояли из рассыпчатого, неземного света - но были явлены не в плоскости экрана, а в объеме, их можно было разглядывать с разных сторон, как статуи - более того, они дышали там, внутри полупрозрачных шаров.

Может быть, кто-то думал о том же, что и мы с отцом - и прошел дальше нас? Эти мерцающие скульптуры напоминали голограммы, технология здесь была много выше той, что мы использовали с отцом в своих компьютерных играх, но идея - та же. Пока я отвлекся от действия, на сцене появились люди в черных балахонах с длинными птичьими клювами. Сначала мне показалось, что они играют в вышибалу. Но что это у них вместо мяча? Чья-то голова? Или на мяч надета маска? Я не мог понять правил игры - она превратилась в что-то типа рэгби: они выхватывали голову друг у друга из рук, передавали, как эстафету - потом началась борьба и бокс. Виды абсурдного спорта меняли друг друга - бег, прыжок, метание ядра: голова-ядро высоко взлетает над ареной цирка-стадиона - и тут же его пронзает стрелой герой с луком. Люди-птицы устраивают состязание за яйцо-голову? Пародия на Олимпийские игры, соединение искусства и спорта? Дальше - больше: между людей-птиц замелькали девушки с развивающимися волосами - волосы их были собраны в мелкие косички и танцевали сами по себе, независимо от девушек. На миг все замерло - и только косы извивались, как змейки: этого никаками голографиями не достигнешь - девушки были живые! Девушки тихо запели, это была песня без слов - они выдыхали из себя мелодичные ангельские звуки, их волосы начали шевелиться в такт голосам.

Лучник достал стрелу - и выстрелил в змея-ящера, который все это время висел над сценой, держа в когтях яйцо. Стрела попала в ребро - и оно со стуком упало, рассыпавшись на куски. Змей чуть спустился вниз. Один из людей-птиц снял черный балахон, взял лук: еще один выстрел - падает еще одно ребро. Под пение девушек, под танец волос - словно под анестезией, наркозом, заворожившим зал, люди-птицы превратились в лучников - и расстреляли архиоптерикса. Тот опустил яйцо на землю. Изваяния божков в шарах побагровели - и исчезли, словно кто-то убрал яркость.

Яйцо лопнуло, куски скорлупы распались - и оттуда появился еще более мерзкий тип дракона - что-то вроде зародыша архиоптерикса: жирный демон, покрытый перьями. Поющие девушки, не смутившись, приступили к нему - и начали снимать с него одну за другой одежки - под перьями оказалась чешуя, под ней - сеть, потом - бархат с вышивкой, лен, шелк с драгоценностями: когда демона раздели, сняв с него шесть шкур и шесть масок - внутри оказался юноша. Или это была девушка? Я не мог разглядеть - иногда бывает трудно определить пол, если нет признаков в одежде и поведении. Я подался вперед: вдруг мне показалось что-то знакомое в чертах этого юноши-девушки. Багира? Аня? Я обернулся - Аня стояла рядом со мной, затаив дыхание. Я взял ее за руку, опять осмотрел на сцену - и увидел себя. Черты лица этого героя-зародыша менялись в зависимости от того, на кого он смотрел - он угадывал, прочитывал чужие мысли и проявлял их на своем лице. Это было зеркало мысли!

Существо с играющим лицом двинулось в публику. Среди зрителей началось волнение, роение. Они выстраивались в свиту - и шествие стало обходить арену. У нас с Аней не было масок - и я почувствовал, что мы не можем "на равных" участвовать в общем действии. Мы выбрались на морозный воздух - надо было перевести дух. Как здорово, что с тобой рядом находится тот, с кем можно поделиться своими ощущениями! Внимание, с которым мы следили за происходившим, наш общий восторг сжег внутри кучу чувств. Я готов был простить все своим обидчикам. Прошло несколько минут, прежде чем я смог заговорить. Аня переживала нечто подобное - мы обменялись взглядами и выдохнули вместе:

- Ну и ну!

Мы присели у костра, зачарованно вглядываясь в пляшущие язычки пламени. Я подумал, что увиденное как-то касается меня, что-то сообщает. Дело не только в родстве идей, здесь чувствовалось какое-то родство чувств - я бы сам хотел устраивать такие перфомансы и участвовать в них.

- Аня, ты что-то похожее уже видела?

- Да, когда меня водил отец на фестиваль в Зеленый театр - я тебе рассказывала.

- Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

- Почему же ты тогда ушел - там сейчас все продолжается!

- Хотелось кинуть в тебя снежком!

Аня сыпанула мне в нос снегом - она уже давно держала в варежке горсть пушистых снежинок наготове: девчонки знают, что можно ожидать от мальчишек! Я толкнул ее в сугроб, она подставила мне ножку - и тут из тьмы ночной появился мой отец.

- Вас нельзя на минуту оставлять без присмотра: уже деретесь - сказал он шутливо. С Новым годом!

Я смотрел на него ошарашено. Как он оказался в такой дали? Как нашел нас? Какой Новый год?

Отец вынул Аню из сугроба и начал отряхивать. Конечно, ему позвонил дядя Сережа и сообщил о нашей поездке на Алтай - догадался я. Теперь, когда призрак отца получил алиби в моей голове, я с ним заговорил:

- Это ты подсказал им сажать в воздушние шары наших божков?

- Люди этим занимаются уже несколько лет - они многое знают лучше нас. Некоторые экземпляры для трансляции они взяли из нашей библиотеки демонов, которую я привез на компакт-диске в порядке обмена опытом. Ты правильно угадал.

- А причем здесь Новый год?

- Чему вас учат в школе? Новый год связан с началом увеличения длины светового дня. Солнце светит все меньше, все ниже встает над горизонтом - и никто не гарантирует, что оно начнет подниматься выше. В этот критический момент люди, объединив усилия, должны помочь богам: солнце безвозмездно дарует людям энергию и силы круглый год, и однажды, в самую длинную ночь, оно само нуждается в помощи. Надо собрать все силы - и чуть-чуть приподнять солнце над горизонтом. Тогда и начнется Новый год. Из этого ритуала помощи солнцу и родились первые праздники - а дальше уже от них произошли искусства, спорт и наука.

- Так что сейчас мы видели историю про рождение Нового года? А что это за дракон тащил яйцо?

- У индоевропейцев был миф, что змей украл зародыш мироздания - яйцо. Это интрига мистерии: если герой не победит змея, не вернет яйцо - то Новый год не родится.

- Да, быстро тебя тут подковали. Значит, этот тип в перьях, которого вылущили из яйца, и был зародышем Нового года?

- Здесь не надо ничего понимать буквально. Что бы увидел - то увидел. Жаль, что вы в конце ушли - началось самое интересное.

- Во-первых, у нас не было масок, а во-вторых, интереснее всегда там, где мы есть.

- Аня! Посмотрите на этого молодого человека! Это пуп мира, центр земли. Я горжусь сыном: ему интереснее всего быть с самим собой.

- Почему только с собой? И со мной тоже!

Я посмотрел на Аню с благодарностью. Она защищала меня перед распоясавшимся отцом. Пора было сменить тему:

- В этом представлении есть режиссер?

- Здесь работает команда - нет того, кто бы управлял всеми. Каждому отводится время и место для действия - это что-то вроде эстафеты импровизации. Артисты передают друг другу, как эстафетную палочку, энергию - идет волна вдохновения: нет постановки и репетиций. Главное - состояние, в котором находятся танцоры и музыканты.

- Кто-то же это все придумал?

- Сценариста нет - есть инициатор: человек, который увлекся мифом - и передал свое увлечение артистам. Кто придумал предание? Оно передавалось из уст в уста, из танца в танец, а потом переписывалось, как сокровенное послание из книги в книгу сотни лет. Предание - это стрела, пущенная из прошлого в будущее. Сейчас эта стрела пронзила и нас с тобой.

Отец впал в патетику. Мне нужны были факты:

- Где этот инициатор? Ты его видел?

- Не успел познакомиться - я прилетел сегодня утром, а он с командой инициаторов двинулся дальше: сейчас они встречают Новый год на границе с Монголием и Китаем.

- Какая еще команда инициаторов?

- Я же тебе рассказывал, помнишь, по дороге в Муром: есть такие люди, дело которых - начинать новое. Потом на их место приходят продолжатели. А они движутся дальше.

Можно было не продолжать. Инициаторы! Как же я раньше не догадался: ракеты, деньги, Швейцария!

- Здесь есть откуда позвонить?

- В отеле есть телефон.

- Аня, пойдем.

Мы оставили отца в недоумении. Гостиница скрывалась за пригорком.

Связь здесь была отличная. Когда я набрал номер, трубку сняли мгновенно.

- С Новым годом, Юрий Алексеевич!

- Спасибо, спасибо. И тебя так же.

- Как Белуха?

- Не поверишь: сияет, как огромный экран. Пожалуй, только Арарат с ней может сравниться по мощи.

- А что вы на нее проецируете?

- Тут передали с оказией одну визуальную библиотеку. Я сам тебе хотел позвонить - как это ты придумал использовать героев Гоголя?

- Вы не могли бы дать трубку на минуту человеку, который делает перфомансы?

- Для тебя - всегда рад!

Я протянул трубку Ане.

- Алло! Папа, это ты? Почему ты нам не звонил?

Аня заплакала. На том конце трубки ее пытались увещевать.

- Мама чуть в больницу не попала! Почему ты не подумал о нас. Ну и что, что очень важно - семья тебе разве не важна! Мы с ног сбились тебя искать. Я здесь, на Алтае...

Аня вернула мне трубку.

Юрий Алексеевич сказал:

- Мы про слезы не договаривались. Девчонку с собой притащил на край земли! Ладно, прилетим завтра утром. Елена тебе еще намылит шею. Как ты ее называешь? Пантера? Будешь знать!

Давно не слышал я Юрия Алексеевича: даже выговоры его и ворчание согревали меня. Предсказания, которые я прочитал в лице живого зеркала, должны сбыться: в первое же утро Нового года я увижу и Багиру и Аню! Аня плакала от счастья - недаром мы пролетели и проехали тысячи километров. Она сразу перезвонила маме. Гора упала с наших плеч - и сразу ужасно захотелось спать: все эти дни мы жили в страшном напряжении. Пошли разыскивать моего отца. Он стоял у входа в чум.

- Вы были правы: оказывается, там сейчас не очень ловко находиться. Артисты и художники - люди, которые порой теряют над собой контроль и впадают в экстаз. Я увидел через щель в двери, что в чуме посредине горит костер, вокруг которого пляшет племя артистов. Нам с Аней там было бы неловко оказаться.

- Мы же так и не отдыхали после дороги. Сколько времени?

- Два часа ночи. Пойдемте, у меня здесь в гостиннице забронирован номер. Пора спать.

Послесловие

Из Горно-Алтайска мы ехали в аэропорт Барнаула вместе с Аниным отцом и Юрием Алексеевичем. Дракон вещал:

- Ты думаешь, что главная проблема - деньги заработать? Нет, проблема - как их тратить. Заработки нам даются свыше, как благодать - и здесь с нашими планами и молитвами мы только предполагаем, располагают же высшие силы. А вот кому дать, на что направить свои ресурсы, что развивать, чему помогать - это в наших руках. И за это мы отвечаем вполне.

- Вы собирались снарядить армию и спасти Россию?

- Если я что-то похожее говорил Игнасио - то для того, чтобы он мог отчитаться перед своими хозяевами. Это был инструктаж: как надо трактовать цель моих действий. Его хозяевам хотелось видеть во мне пьяного полковника, который мечтает стать генералом и готов пуститься во все тяжкие. Я старался соответствовать их интересам - играл роль идиота, который намерен воевать со своими. В этой роли я был им понятен и неопасен. Таким они меня хотели видеть - глупых русских они любят: неважно каких - новых, старых - лишь бы неумных, неумытых или еще каких-нибудь дурных, над которыми можно потешаться, которых можно провести. В качестве такого монстра я не представлял для них опасности - я был опасен Родине, потому что нет ничего опаснее дурака. Я хочу помочь России - но не как слон помогает посудной лавке. Идиот не имеет национальности, дурак не имеет ничего, кроме национальности.

- Но бизнес для Вас важнее всего?

- Заниматься им интересно, пока не заработаешь первый миллион. Потом начинается рутина. Чтобы не превратиться в машину по добыванию денег, надо учиться их тратить. Деньги - это энергия, человек живет в потоке энергии - приходится заботиться о том, чтобы энергия не только приходила, но и уходила, рассеивалась. Иначе она разорвет тебя - или в лучшем случае ляжет мертвым грузом на шею, как слитки в сундуки Скупого рыцаря. И принесет несчастье потомкам - потому что ты перекладываешь на их шею проблему трат, с которой они могут не справиться. Скорость зарабатывания надо соизмерять со скоростью трат - и только эта проточная система дает жизнь и тебе, и деньгам.

- На что же Вы их тратите?

- На создание будущего. Я вкладываю в разработки, перспективные не столько в смысле прибыли, сколько в смысле влияния на будущее. Мы сейчас делаем историю с такой скоростью и в таком масштабе, в каком ее не делал никто и никогда.

- У Вас есть общество "строителей будущего"?

- За кого ты нас принимаешь? За мафию или масонов? Когда встречаются люди, у которых есть деньги, с людьми, у которых есть идеи, почему сразу возникают подозрения? Есть люди, которым вместе быть интересно. Он понимают друг друга с полуслова, как старые друзья. Когда друзья собираются, чтобы провести время - это естественно. Кого пригласили - те и пришли. Не всех же можно пригласить - так что обижаться тем, кто не зван? Почему обязательно во всякой встрече видеть заговор? Во всякой компании неглупых и богатых людей - мировое правительство? Тянутся друг к другу те, кому хорошо вместе, они и праздники хотят отмечать в своем кругу. Ты подросток, а думаешь, как старичок - всюду видишь подвох. Ты и в Коктебеле нас за местных бандитов принял. Лучше надо думать о людях: как ты думаешь, такими они становятся. Начались нравоучения - и мне захотелось закончить разговор.

Я спросил у Аниного отца:

- В мистерии участвовали голландцы: "Doegtroup" - собачья труппа?

- Doeg - это не собака, а док - дом для кораблей: где они отдыхают, их обновляют, ремонтируют. Так же и человек нуждается в обновлении: мистерия - это опыт умирания и воскресения. Голландцы - самая мощная из европейских групп, которые сейчас устраивают карнавалы. Мы их пригласили, потому что на Западе традиция городских праздников сохранялась столетиями, как у нас - сельские обряды. Каждый народ сохраняет свою часть наследия древности - и чтобы увидеть его в объеме, мы собираем отовсюду лучшее.

- А как Вы умудрились их пригласить?

- Они хотели оказаться на Алтае не меньше, чем мы - их увидать. Юрий Алексеевич - давний друг этой группы, он и договорился с ними.

В разговор вмешался Юрий Алексеевич:

- Заговор: строим доки на Алтае - готовим мировой потоп.

"В каждой шутке есть доля шутки" - так говорит отец в подобных случаях. Было интересно с Юрием Алексеевичем - никогда не знаешь, шутит он или говорит серьезно. Он привлекал и отталкивал меня, как и вся его деятельность - инициация.

Как это будет по-русски? Начинание? Посвящение?