Лариса Морозова (Цырлина)

СВЕЧА ВО ТЬМЕ


******
Вам это, может быть, знакомо:
Вдруг, без причины, в поздний час
Вы так срываетесь из дома,
Как если бы позвали вас.

И вот бульваром заметенным
Вас гонит ветер января,
Ныряет месяц в небе темном,
И снег летит у фонаря,

Вдогонку вам несутся тени
Скрещенных веток, и во мгле
Смятенной памяти - виденье
Свечи, горящей на столе.

И, словно сад теней великих,
Бульвар затягивает вглубь,
И вихрь подсказок многоликих
Кружится возле ваших губ;

И все стремительней в тревоге
Московской ветреной ночи
Несут вас мерзнущие ноги
На свет невидимой свечи...

Но, наконец, в краях неблизких
Вас побеждает снегопад, -
В смятенье от ворот Никитских
Вы возвращаетесь назад.

Вам не узнать в скитаньях ваших,
Случившихся в который раз,
Что, весь в снегу, на Патриарших
Шагает кто-то в этот час.

Зачем в полуночную смуту
Он вышел в холоде и мгле,
Оставив лампу почему-то
Гореть на письменном столе?

Как вам узнать, что этот вечер - 
Ваш неиспользованный шанс,
Что неслучившаяся встреча
Годами будет мучить вас;

Что избежать предназначенья
Ни одному не удалось,
И что судеб пересеченье -
Всего лишь времени вопрос.

******
Да будет сон...Телами души грея,
Мы странствуем повсюду налегке.

В будильнике царапается время,
Как майский жук, плененный в коробк'е.

Не знает жук - надолго эти двое
Ушли, его оставив одного?

Им хорошо; у них над головою
Счастливый парус - больше ничего,-

Да музыка, которой не запомнят
И не возьмут с собой из этих мест...

А жук сидит во тьме забытых комнат
И тишину, как лист зеленый, ест.

И что им жук? О бедном насекомом,
Наверное, подумать недосуг.

По городам и весям незнакомым
Они во сне заканчивают круг;

Яснеют запрокинутые лица,
Дыхание становится слышней...

Ах, полно - никакая небылица
Дождливого рассвета не важней,

Улыбки просыпающихся улиц,
Потрескиванья майского жука...

Как хорошо, что вы сюда вернулись!
Пустите на свободу старика.

 
АПОКРИФ ДЕРЕВА

Быть не может, чтобы Иосиф
Не учил сынка ремеслу,
Что, ребячьи дела забросив,
Не вставал он порой к столу,

Где светились медово стружки -
С малолетства его игрушки,
Где и сам он смолой пропах,
Помогая пригнать друг к дружке
Части ладные на шипах.
Наводил на поверхность глянец
Под размеренный разговор
И, ссадив ненароком палец,
Умываться бежал во двор.

Ну, а где-то все эти годы
Ждало древо такой породы,
Что и время его не ест...

Может, в горестный день исхода
Думал он, что на совесть кто-то
Делал этот тяжёлый крест?
Не родной ли древесный запах
В смертный час ощутил он вдруг,
В свежеструганных крепких лапах
Возносимый для крестных мук...

Милосердного омовенья
Ждал, не чуя прикосновенья
Злых шипов своего венца -
И, как мальчик босой когда-то,
Рад был, что ещё до заката
Возвращается в дом отца.


******

Дурачиться, от нежности спасаясь -
Ещё Шекспиру ведомый приём.
О, как же уязвима эта завязь
Любви, которой мы не признаём!

Не узнаём... И, значит, не узнаем
Невинного соблазна глаз и уст,
Звенящий сад не обернётся раем,
Чей сладкий воздух золотист и густ.

Ах, зелен плод, и нам его не надо...
Мяч не достанет - экая досада,
Пусть от рогатки прячется в листву!

Два сорванца своей забаве рады,
А кто-то целит в них из-за ограды
И не спеша спускает тетиву.

 
******

Ничто с ничем соединив,
Бог создал все в одно касанье.

Вложил единственный мотив -
Любовь - в основу мирозданья
И разделил на жизнь и смерть
Все сущее во тьме и свете, -

Чтоб, в вечность кутаясь, смотреть
В калейдоскоп тысячелетий.

Кружат пылинка и звезда
В едином ритме во вселенной;
Несет гармонию вода,
Объединяет - свет нетленный,

Рифмует строгая спираль
Вьюнки, галактики и звуки, -
Но тайна формулы едва ль
Когда-нибудь нам дастся в руки:

Безмерной сложности узор -
Лишь хаос, с нашей точки зренья.
Каков у буквы кругозор?
Она внутри стихотворенья...

Пока же в книге бытия
Не перевернута страница,
Мы все, надежду затая,
Гадаем: долго ль сохранится

Божественное постоянство
Игры во время и пространство?

MALINES*

 

Зря день-деньской, коклюшками стуча,
Сновали пальцы мастериц брабантских -
Бесцеремонно руки палача
Срывали кружева в воротах адских,
У гильотин и виселиц... Увы,
Чем дольше убиенные мертвы,
Тем нам они становятся милее -
И вновь готов венец для головы,
И кружева - для шеи.
________________
* Кружева (фр.)

             
ПИСЬМА С ПТИЧЬЕГО РЫНКА

Здравствуй. Я тебя узнала сразу -
Мы лежали рядышком в корзинке.
Ты косил печальным карим глазом
В щелку на хозяйские ботинки.
Утром утопить меня велели,
А тебя сапожнику отдали.
Больше ничего мы не успели.
Больше мы друг друга не видали.

Здравствуй. На себя я не похожа
Без хвоста и плавников дельфиньих.
Только, может, милый, вспомнишь все же,
Как с тобой играли в волнах синих?
А когда меня поймали в сети,
Ты остался за чертой прибоя.
Помнишь, как прекрасно жить на свете?
Помнишь море - теплое какое?

Здравствуй, милый. Я тебя узнаю,
Даже если ты с другой летаешь.
Птица беззаботная, лесная,
Наших песен ты не забываешь.
Пусть гнездо, построенное прежде,
Разорили в чаще злые совы -
Что тогда мы знали о надежде,
О любви и мужестве веселом...

С крыльями, ушами, плавниками -
От какой стихии, кто теперь я?
Странный зверь парит под облаками,
Ветер гладит чешую и перья.
Мир качнется - и за гранью зыбкой
Вдруг соединятся половинки:
Стану я собакой, птицей, рыбкой -
Ты меня найди на Птичьем рынке.


БИБЛЕЙСКОЕ

Через века осудит православие
Безнравственность такую - а пока
Ведет к царю красавицу Вирсавия:
Пускай она согреет старика.

Пусть нежное касанье этой радости
Не перевесит память о былом, -
Пребудет с ним глоток последней сладости.
И, может быть, - напишется псалом.

 

 

******

Отцу

Ах, октябрь, голубое барокко,
Ослепительный день Покрова...
На прощанье - роскошно и строго:
Белый снег. Золотая листва.

А назавтра - черна и убога,
И заплакана, словно вдова,
Собирается осень в дорогу,
Занавесив ледком зеркала.

Нет ей больше ни дела, ни места,
Ни того, чем могла б дорожить;
Завтра здесь ледяная невеста
Будет в медленном танце кружить.

Сорок дней до последнего срока
Невозвратному чуду барокко.


*******
Акварель за окном промокла:
Листопад в голубом дыму.
Дождь царапает лапкой стекла -
Скучно, бедному, одному.

И, не чувствуя совершенства,
С ним мурлыкают в унисон
Позабытый мотив блаженства
То ли осень, а то ли сон.

Клонят головы: "Спите, спите..." -
Волны нежности и тепла,
И легко золотые нити
Обволакивают тела.

Поворот временного круга
Замедляется в небесах,
Безмятежно обняв друг друга,
Стрелки замерли на часах.

Что им солнце, луна и звезды,
Что века им, года и дни...
Лишь одно - что еще не поздно -
И показывают они.


******

Ты помнишь, как по мостовой
Гремели бешено подковы,
И мчали кони нас с тобой
По улицам средневековым?

Как миг казался сотней лет,
И мы возницу торопили,
И как луна бежала вслед,
Цепляясь тучами за шпили...

Летели мимо все быстрей
Ограды, площади, заставы,
И был неистов соловей
На старой мельнице у Влтавы.

Ты помнишь - факел у ворот;
Ты помнишь - в полутемной зале
Портрет, где твой надменный рот -
У дамы с нежными глазами?

И мимо - губ не разомкнув,
Едва смиряя дрожь в коленях,
Лишь меч отстегнутый, скользнув,
Звенит на каменных ступенях.

Амур кривляется в углу,
И множит зеркало объятья,
И замирает на полу
Поспешно сброшенное платье.

Кто знает тайну - отчего
Вдруг время размыкает звенья,
И вечность сходит на того,
Кто растворяется в мгновенье?

Играют тени на стене,
На пыльных дедовых доспехах.
А небо звездное в окне,
Как ветхий занавес в прорехах...

За ним грядущая печаль
Откроет новую картину:
С толпой воинственной Грааль
Искать уедешь в Палестину.

Но тайный времени магнит,
Что правит всем на этом свете, -
Мы знаем - нас соединит.
Пусть в небе.
Пусть в другом столетье.

******
Не сожалей, что ночь без сна.
Пускай окажется она
Сегодня домом, а не клеткою.
У ног свернулась тишина,
А в раме твоего окна
Заключена картина редкая:

От звезд в серебряной пыли,
Таинственно пространство сужено,
А в створках неба и земли
Сияет лунная жемчужина.

Смотри, как в книгу перемен...
Замрут часы, не станет стен,
И все вдруг с мест привычных стронется:
Не в силах время превозмочь,
Неспящий мир глядит всю ночь
В окно, где ты - его бессонница.


********
Тепло родства, любви желанность,
С понятьем .вечность. спутав давность,
Хранят нас, точно скорлупа.

Чтоб одиночество, как данность,
Осознавать - нужна толпа;
Беда, в которой ты не волен,
Болезнь, что вылечить нельзя, -
И смерть, когда глядишь, как воин,
Другому воину в глаза.

*******
Когда душа

привыкнет 

к холоду,

Как книга - к пыли,
Идёте вы бродить по городу,
Где вас

убили.

Здесь день

ночным

кошмаром длится

Неумолимо,
Чужие улицы - как лица
Под гримом.

Любое время года кажется
Вам здесь зимою.
Кто домом звать его отважится?
Тюрьма тюрьмою...

Лишь суета сует

царит в местах,
Где было

свято,

А радость

тенью птицы

на крестах

Распята.

И вы, как призрак средь других людей,
Как тень, незримо,
По эшафотам старых площадей
Сквозь, над

и мимо.

Кому печалиться по поводу,
Что здесь

вы были...

Всего страшней -

ходить по городу,

Где вас

убили. 

 

******

Все мироздание - метафора,
Мотив, повторенный везде:
Свеча во тьме; кусочек сахара,
Бесследно тающий в воде;

И мы, с земною быстротечностью,
Среди пространства без конца...
И ветер времени над вечностью,
Как над листом - перо творца.