Погода распоганилась.
Осенних передряг
Давление уменьшилось,
Октябрь дождем обмяк,
Статически бестактно,
Неделю напролет
Дожди твердят приватно,
Что скоро снег пойдет...
Уймется настроение -
Снега несут покой,
Не бросится Каренина
Под поезд скоростной,
Раскольников процентщицу
Не станет убивать,
Прныра Недотыкомка
Не будет всех смущать...

 
И у меня все сладится,
В снегу следы видны,
И можно возвратиться,
Куда б не завели
Лихачества куражные,
Запутанные в поле,
Предвзятые, отважные,
На сумерек престоле
Уселась поудобнее
Осенняя распутица,
Таинственным надгробием
У вьюжных дней закружится,
И вспрыгнет смело в санки
К упрямой самозванке
Жестокая эстетика
Упрямых совершенств,
Взметнется ошарашено
Ловкач на жирный шест,
Добудет приз заветный
Для смуглой гимназистки,
Что нервно ест конфетки
С усмешкой садистки...

 
А я кричу сквозь осень:
"Ловкач! будь осторожней"
В классических романах
Все непомерно сложно,
Запутано исканием
То правды, то правдивости,
Под смену настроения
В осенней примиримости...

 
21 октября 97 .

 
ДАЖЕ СТАВКИ, ЦЕНОЮ В ЖИЗНЬ
НЕДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ ВЫИГРАТЬ
СЧАСТЬЕ

Вливается покой с теплом вина,
Час поздний, позднего осеннего затишья,
На зелени продажного сукна
Безлично шевелится горка фишек -
Почти живых свидетелей растрат,
Нажитого трудом и вдохновеньем,
Крупье безмерно ставкам рад -
Проигрывается в одно мгновенье
Порыв - крупье имеет страсть,
Печаль уходит без игры,
И возвращается одной второй,
Ополовиненной. Судьбы дары
Расходуются через раз,
При круглосуточном азарте,
Размениваю крупное: любовь, экстаз,
Чтобы продлить игру, по мелкой ставке...
Но нет удачи... Отбить свое и спать,
Хотя... Еще остались сны,
Поставлю напоследок, Вдруг, как знать,
Сорву признательность?.. Увы...
В заначке жизнь - менять на дни?
Иль месяцами отыграться?
На кон поставлен высший смысл -
Мерцающий бокал, с подобьем счастья,
- Официант! Еще вина! -
Принять решение не просто,
Иллюзия, Течет Луна
Из неподвластности, наростом,
Уродующим счастья суть,
Попыткой жизнью откупиться,
В лукавость дум, еще рискнуть,
Но не желаю мелочиться,
Я ставлю все - желанье, верность,
Продажность, смысловой альянс,
Меж жизненно-духовно-вредным,
Но понимаю - дело дрянь,
Тоска прочтет нравоученье
О бесполезности, мой блеф
И ставок недоукрупненье
Пиковый зачеркнет валет
К четверке королей...
Жизнь сыграна...
Еще налей,
Официант,
И на портрете черный бант.

 
Обманчивого счастья призма
Свечи в хрустальных гранях риска
Обворожительной харизмы
Источник, иллюзорно близко
Расположившийся мираж,
Доводят до кондрашки, в раж
Вошедших, и твердят,
Что жизни мало,
Для выигрыша вечного начала...

 
1 ноября 98.
* * *

 
Восковое лицо. И кричащая краска на веках,
Будто кукла из детской игры ожила,
Бывшей жизни, подчеркнуто искренний слепок,
Только слепок... Посмертною маской легла

 
Угловатость щемяще-простецких движений
На упругое тело, когда-то желанное так,
Что в цепи характерных его проявлений,
Оттолкнуть не могла никакая черта,

 
Никакой, самый спрятанный, тайный изъян,
Никакие, нелепого вида одежды,
Я частенько бывал ее прелестью пьян,
Я частенько шалел, окрыленный надеждой,

 
Что она - вся моя; ее мысли, порывы, игривость,
Ее скромные вздохи, пороки, досада и сон,
Я не верил в нее, как не верят в прекрасную мнимость,
Я не верил в себя, я боялся глухого "потом",

 
За которым неслышно, подобно отливу,
Из души истекает пронзительный свет,
За которым грешно обращаться с молитвой,
К тем, кого уже нет -

 
К вымирающим вместе с любовью богам,
Умоляя продлить, удержать, не позволить свершиться,
Утомленно услышав беспечного города гам,
У окна в пустоту, за которым уже ничего не случится,

 
Ничего из разряда страшней,
Этих кукольных выплесков "ма-ма",
Этих глаз, и крикливого цвета теней,
Ничего-ничего... кукловоды затеяли драму,
Ну а мы в ней сыграли двух
страстно влюбленных людей...

 
1 ноября 9 7.
* * *

 
Не ведают о жалости
Ажурные снежинки,
Что за окном как в банке,
А мысли, как пружинки,
На растерзанье Гуку
Попавшиеся в лапы,
Он их сжимает, крутит,
Отпустит - вновь потянет...
Рождается закон,
Эксперимент удачен,
Вполне сформулирован,
И для науки значим,
Но бедные пружинки,
Во власти деформаций,
Порвали мышцы, жилки,
От сложных флуктуаций,
Изломаны, ничтожны,
И потеряли форму,
А вдруг все это ложно?
И никому не нужно?
А вдруг все это глупо,
А вдруг среди решений
Действительных не будет?
От мнимости до мнений -
Один пролет снежинки
По плоскости окна -
От жалости к слезинке,
В плену координат
Мыслительных процессов...
По сложной траектории
Распишется профессор,
И выйдет из лектория...

 
26 ноября 97.

 
ЦЕЛОСТНОСТЬ.

 
Сорвалась с привязи.
Отцвела, завязи
Пухнут зеленью
На стебле...
Прорвало бешенство -
Все не тех вешают,
Все не тем возвышаться
Среди лютых шатий
На столбе.

 
Занесла руку,
Заслонить скуку,
Отвести душу -
По щекам хлестать,
Опустила голову
Наперекор гонору,
Опростоволосилась -
Выше не стать...

 
Плюнула под ноги -
"Святые угодники!
Ангелы светлые!
Высшая рать!
Вытерла губы,
Брезгливо и грубо -
Знал бы - не стал бы
Врать.

 
Знал бы... Пропал бы,
Взвыл бы белугой,
Знал бы - упал бы
Площадь обняв,
Знал бы - сбежал бы
В пески и ухабы,
Выси и дали,
Долой... Вспять.

 
Встрепенулась пустым звуком -
Ладно, покупаю разлуку -
Есть кому подарить...
Заверните в бумагу,
С желтой розой по канту,
С красным сердцем на память,
У кого сил попросить?..

 
Уронила душу
На мостовой сушу,
Остановив сердце,
Оторопев тоской,
И не своей дорогой
Ушла с напряженно строгой,
Неестественно прямой
Спиной.

 
3 декабря 97.
* * *

 
Горит огнем исход,
На горизонте
Не предвещает мне восход...
Ну что ж, извольте!

 
Знак свыше,
А потом - затишье,
Нелепость ожидания
Измерена не мной...

 
А на проспекте - дождь,
И жмется фонарь к фонарю,
В их свете - ночь как ложь,
И я в нее смотрю...

 
Небесная вода
Огню
Не причинит вреда,
Молю
Кого-то о пощаде,
Но тихо и пустынно
В дождливом темном граде,
Отчаянье завыло,
И в унисон молитве,
Печальный свет извне,
И пятна на палитре -
Сочувствуя вполне
Сказали - " не печалься,
Всему есть свой исход!"
И дождь в слезинку сжался,
И ночи дал проход...

 
8 ноября 96

 
* * *
Подернутые маковой истомой,
Глаза, с прожилками на голубом белке,
Мы с ней совсем едва знакомы,
Не узнаваемы друг другом в толчее,
Привычных поворотов обихода -
Селедочки под шубой, оливье,
Но взгляд ее меня находит,
Настойчиво твердя: "Привет...
Привет..." - морзянкою морганий,
Ресницы - черные как смоль,
И состоят из сотни граней,
В них свет, призыв, мольба и боль...
И прочие, сплошь человеческие чувства,
Я вязну в золотистой патоке зрачков,
Беспрецедентного оттенка беспокойства,
С ума сводящего незрелых новичков,
Я не могу ответить ей, мешает страх,
Почти по Чехову, с изнаночной любовью,
Но как магнит в ее глазах
Пульсирует зрачком весны раздолье...
Не в силах душу отвести от бархатистой гаммы,
Я, искоса, сквозь кольца сигарет,
В движениях ее руки читал триграммы,
И не в одной не вычитал запрет...
И мечется мой взгляд, и блик бросает
На недешовые очки соседа-толстяка,
И стекла вспышку отражают,
Ему не тронув сердце, и наверняка,
Летит как мяч, к колье на шее дамы,
Потом на перстень, пуговицу, брошь,
Бесчинствует в бутылках и бокалах,
Рассеивая по пространству тайны дрожь...
И не замеченный никем, теряет силу, тает,
Ей предназначенный украдкой пыл,
А за окном уже светает,
И дух гостеприимства поостыл,
И от бессонной ночи, стал каким-то цепким,
И хищным, девушки напротив вид,
А может я излишне крепким
Вдруг оказался... Для других
Ее прелестные исканья,
В истоме маковых белков
И смелости надменной скани
Ресничных нежных берегов...
11 июня 97.

 
* * *

 
В солнечных натеках лета,
Обмелевшее пространство,
Утренние звуки света -
Череда непостоянства...
Беспощадность смысла счастья,
В беспричинности восторгов,
В ярких и цветастых платьях,
Стройные босые ноги...
Вечера без содержанья,
Ночи в шелести гардин,
От раздумий воздержанье,
Что маячит впереди?

 
Вот уже почти июль...
Что еще? В стакане сока
Отражает Солнце тюль,
И окно, почти без стекол,
Как провал в пространство неба,
В происшествие чего-то,
Тишина, после обеда,
Птиц свободные полеты,
Просто самолюбованье,
Просто преданность бездумью,
Множественность отражений
На зеркальном перепутье...

 
30 июня 98.

 
ВАРИАЦИИ НА ЧУВСТВЕННУЮ ТЕМУ.

 
Н опрокинутых соблазном небесах
Растут деревья тонких трав,
И одинокая звезда, мерцает,
Возбуждая нрав
Луны... И чьих-то губ оттенок
Мертвит июньских игр застенок,
Из кирпичей запретных дней,
Из аксиомы, что умней
Бесстрастность, чем волна эмоций,
Чем счастья зыбкие пропорции,
Чем мешанина трав с соблазном,
В бликующей, налитой разным
Душе, фонящей в мировом эфире
О счастье обладания. Простые
Теряют мысли связь с астралом -
На сумеречном покрывале
Распятая копна волос,
Как призма преломляет восприятье,
И воспаленною украдкой рос
Смывает с тела смысл проклятья,
Изгнавшего из рая человеков...
Удары сердца замыкают веки
В дрожащей точке чуть прикрытых глаз,
Исходит разум, благодарных фраз,
Губами отданным пространству жаром,
В многообразии стяжаний
Неверных нелюбви примет -
Расплывчатой Луны портрет,
Звезда на фоне легкой дымки
И чувственных острот ужимки -
Травой оставленный порез
На теле опрокинутых небес...

 
9 июня 98

 
ОДА РОДНОЙ СТРАНЕ

 
Россия -матушка,
Безгрешница, бездарница,
На фартуке заплатушка,
Идея мирозданьица,
Корявый посошок,
Дырявая котомка
У всех у нас должок...
Россия-незнакомка,
Приветливо убога
Грязными пятками ,
Покошенностью стога,
Хмурыми хатками,
Опухшими лицами
Сопливых отроков,
Детей великой нации,
Не гнущихся под натиском...
И в тандеме горестном
Злой, убогой силушки
С пьянством и безверием-
Ангельские крылышки,
Спину рвут , и хочется
Сильным быть и правильным,
Перышки щекочатся:
Так и не расправлены...

 
А своя Россия -
Страшная, дремучая,
Злая и коварная,
Кислотою жгучая
Слез великой скорби
По заветным далям,
И не крылья горбят
Спину .Волдырями
Вспучится привычно
Русский ум дырявый
Над простором зычно
И дрянно зазывно
Колокол столичный
Звонит призыв к тризне,
Вечной нашей тризне
По живым и мертвым
Вот моя Россия-
Пятаком затертым
По рукам шатается.
И хохочут ангелы,
Не добры, не злы
За плечами нищих
Грязные узлы.

 
Май 96

 
СУДЬБЫ ЖЕРНОВА
ВЕРНОСТЬ СЕБЕ ПЕРЕМЕЛЮТ
В МУКУ.

 
Предвосхищая пустоту,
Нестройным воем погребенья,
Стремятся души на одном плоту,
Соединить уединенье,
Дарованное в смертный час
И бесконечность расщепленья
Сознания, на пыль в веках,
На мыслей беспрестанных бденье...
Не в силах выбрать ипостась,
Не в силах осознать природу
Своих порывов то летать,
То рыбой уходить под воду,
То устремляться в истин свет,
То ложью оттенять пространства
Безвинных или виноватых лет,
То измерять линейкой трансы,
От столбняка обидных слов,
Когда-то сказанных резонно,
Судьбы тяжелых жерновов
Не избежать... Они покорно
Кому-то из инстанций высших
Свой труд над личностью вершат,
И даже если ты и слышал,
И даже если смел решать,
Кем быть тебе, и был до смерти верен
Однажды избранному поведенью,
Закон не раз уже проверен -
Имеет он определенье -
Себе заслуженную верность
В муку сотрет
Шероховатая поверхность
Судьбы тяжелых жерновов,
И кто-то где-то и когда-то
Использует ее в быту
На хлеба пышущую мякоть,
Предвосхищая пустоту,
Подумай об устройстве прока
От собственных прожитых дней,
Храни себя от стрел порока,
От самому себе измен.

 
22 ноября 98.

 
* * *

 
Свет. Мертвенно белый.
Памятник легитимности.
Ночью спелой
Принесу повинности,
Дарами к изножию.
Так положено.
Так надо.
Бригада
Виктимных предметов,
Квадрат ипостасей разметив,
В тонком срезе
Светится молочно-кислым.
Эхнатон, с животом отвислым
Тянет руки к Атону.
Нифертити на троне -
Все это я, изменчивая,
На картинке плоской отсвечиваю,
Лучиком проникаю к святыне -
Памятнику Легитимности.
Белым светом глаза слепые
Отгорожены от черноты ночной.
Зверь внутри не рычит. Ручной.
Дары приняты.
Речь обретает внятность,
Судорог выверты
Отступают. Ватность.
Мягкость мякоти.
Зрелость, жертвенность -
Символ свастики
Расплещет концентрированную спесь -
- Я хочу есть!
Я хочу есть!
Великие матери,
Допустите к причастию!
Расшитые скатерти
Дразнят -
Заставлены яствами -
Тяжбами, жалобами,
Нуждами... Жабьими
Глазами смотрит насупленная тень.
Вакуум... Это мои глаза!
Мое почтение,
Ликам причисленных,
Чуждым и добрым, сочувствующим,
Не многочисленным -
Великомученице Варваре,
Схимнику Евтихию,
Иноку Варнаве -
Очи долу. Проникнута
Лукавостью поза.
Осенние неврозы..
Осеняя порча...
Ночная сволочь,
Мышь летучая!
Тебе пожалуюсь,
Есть хочу! Жгучая
Радость -
Гостеприимность
Чертова круга -
Вот Легитимность!
Новая верноподданая
Еретичка!

 
Легитимность - кавычка,
Открывающая
Священные тексты.
Вот они, долгожданные всплески
Осознанности -
Отягощенная Карма.
Анубис корчится
От нетерпения - объявлена травля -
Прочь, бегом, ветки хлещут по телу...
- Поделом тебе, дева,
За грехи, за усталость.
За пряность
Внутренностей,
За ипостась отступницы,
Отпустившей повод.

 
Написанные кровью
Письмена
На лбу, на лодыжках -
Слишком
Спешила.
Слишком нуждалась.
Слишком рвалась... -
Обожралась!

 
Вот концепция.
Вот конспект.
Выжимка.
Лакомка,
Расстриженка,
Обманутое дитя...
Дни летят
В синюю дань
Безводную.
В сушь существа.
Физический кризис естества -
Праздник логики.
Улицы пологие
Трепещут приветственно флагами -
- Ступи ножкой на паперть!
Извиваются нагами -
В честь Легитимности...
Много прочитано,
Обдумано, прочувствовано,
Без сил, без устали,
Со сложенными руками,
Вдоль туловища.
Мимо ограды,
Сквозь любые преграды -
Сквозь учтивость,
Сквозь потеху -
Мнимость.
Сверху
Страшные глаза без зрачков -
Легитимность - ничто!
Несущественность.
Нагружает плечи
Ответственность
Перед преступной повадкой.
Легитимность славится
Службой миропорядку
И плавится
Рвется, калечится
Под притворный плач нечисти,
Связка оберегов.
Бегом!
Вон!
Через звезды полярные,
Через слезы янтарные,
На огонек, треплющий языком
Интимные места сосуда,
Умещающего ссуду
Творцом выданную, за подписью -
Обязалась к использованию -
Изволь!
- Но я хочу есть !
- Ешь соль!
Соль, из слез вытопленную,
Приторную,
Вязкую,
Легитимность - повязка,
Кровавая, мятая.
Во рту вкус чужой мяты...
Железный вкус стиснутых зубов,
Крошащейся эмали -
Опять недодали...

 
И так - до бесконечности,
На приколе у Вечности,
Постигая непримиримость -
Всуе проклята будь, Легитимность!

 
8 сентября 99.

 
КАК НЕЛЬЗЯ ПРИВЫКНУТЬ К ХОЛОДУ,
ТАК НЕЛЬЗЯ ПРИВЫКНУТЬ
К НЕИЗМЕННОСТИ.

 
1.
Тихая душевная опрятность.
В кувшине - сок. В глазах - нарядность.
В горшках - цветы, в окне - Луна.
Душа безбожием полна -
Летит в осенний омут чувств,
И замирает, чтит паденье,
И нет закона предопределенья.
И нет достойных строк,
Чтоб емко расписать соблазны,
И нет надежды, что порок
Окажется смешливым парнем...

2.
Такая осень!
Пряная, будто приправили
Тмином, мускатом, гвоздикой,
Осень моя! Раздолье дикой,
Беспочвенной, беспросветной
Радости Обретения
Умысла.
Нетерпения, галопа, скачки...
Умница!
Осень, с твоей подачки,
Золото, живое, кленовое
Подбираю, складываю в букет.
Если вдуматься -
Я и Осень - великолепный дуэт:
Иду с собакой,
Дышу.
И больше не надо.
Не унесу.
Растеряю, перезабуду,
Осень - она как приблуда -
Симпатичная, вежливая,
Но не нужна.
У нас неизменность, у нас - дела.
Пробежались по бульвару,
Пошелестели листвой под подошвой -
И на работу, заниматься насущным,
С осмыслением. Дотошно.
Штурмуя свое призвание.
Для создания карьеры.
А облака рваные
На колпаке неба,
А деревья в золоте,
Источающие аромат цикличности -
Это все походя,
С модной ныне циничностью
Восхвалять... "Да, знатная ныне погода...
Дождей бы поменьше..."
А мне все равно приятно.
А я в Неизменность не верю,
Я не верю в холода,
Я не верю в статику -
Где-то около абсолютного нуля,
На Титане,
Там холод. Там Неизменность.
Я не была там. И не рвусь.
Это моя надменность,
А не трусость,
Я не привыкну к спячке
Узлов в кристаллической клетке.
Я возьму собачку.
И по бульварным сеткам,
Сквозь осень, сквозь перемены.
Присоединяйтесь,
Пусть гудят колени.
Пусть голова кружится
От запахов,
Пусть праздность сузится,
Или расширится
До осенней плахи
Неизменности...
Положу голову, перекинув волосы,
Обнажив шею,
Тонкую. Я не боюсь взмаха топора,
Не жалея голоса
Скажу - "Открыть тайну пора.
Я знаю ее, потому что живу
В сезонной стране.
Открою ее всем.
Без иронии, без зла -
СКОРО ЗИМА..."

 
3.
Сила наших лиц и
Восклицание -
"Такая осень!"
Взмах наших ресниц,
Вздох, распирающий легкие,
Выдох, жадность до жизни,
Жадность до осени тленной
В эпоху казусов и коллизий -
Это ли не Неизменность?
Зябко дернуть плечами,
Прочь изгоняя застой.
Это ли не человечье -
Тяга к смене времен
Года?
Топчась в межсезонье -
Плащ запахнут. Погода
Пальчиком манит в зимовье,
На уютном диване,
С книгой на коленях,
Чтобы дрова пылали,
Иль батареи грели -
Чтобы часы считали
Секунды, вычленяя покой,
Чтобы холод, печатью,
Стоял за закрытым окном...
Людская изнеженность -
Это ли не Неизменность?

 
Стойко идти сквозь бурю,
В героическом танце,
Хвастаться собственной дурью -
Это ли не неподвластность?
Это ли не отрицание
Неизменности-однообразия?
Холод надежды на процветание,
Зыбкое "Вот угораздило"...
Кто же ты, Неизменность?
Плод изнурительной скачки?
Осень? Весна? Ветреность?
Защищающая тайна заначки?
Ищем что, орудуя,
Думами о переменах?
Нет Неизменности в людях,
Есть тоска откровений,
Необходимость бороться
С холодом - это насущно,
Нет, Неизменность кроткая,
Заведется в чулане, послушно
Книгу подсунет под руку,
А под седалище пуфик,
И незаметно как-то,
Вдруг появляются внуки...
Как? Почему? Когда же?
Был ведь порыв и бравада...
Холодно. Смерть рядом ляжет,
Что? Перемены? - Уже и не надо.
Уже хорошо.
Осенью дышится легче
Уже и прошло.
Неизменные речи
О себе, о Неизменности...
Гасим свет.
Все изменяется. Ничто не вечно
В своем постоянстве... увечном...

 
4.
Пустота. И дар утерян.
Ищу вслепую. Ускользает время...

 
Оторванные блики
Казусных моментов
Детерминируют лики
В смешной киноленте,
Полностью объясняя уместность
И расстановку акцентов...

 
Чувств стилизованный конспект
Давно эстетами затерт,
Зачитан, изорван...
Осень на пороге...

 
А я хочу остепениться,
Хочу учесть афористичность,
А не ритмичный эпатаж,
И вот - изящная вторичность,
Главнее первенства. Типаж -
Постмодернистская отрыжка -
Вся жалкая, в рванье,
А спесь успеха
Хороша модельной стрижкой,
В любой, и даже развитой стране...

 
Что делать, если мысль на башне
Ну хоть и Спасской, сидит и курит анашу,
А мне не капельки не страшно,
Я о Несбывшемся грущу...

 
Все будет. Это знает моя душа.
Все будет. Это не конец. Это не пустота.
Это трусость. Просто руки дрожат.
Тихая трусость. Рвутся привычные строчки.
В небо бросаю взгляд.
И смотрю. Отвлекаюсь зачарованно.
Небо - сила. Сила добрая.
Смелая, но бездеятельная...
Созерцание... Звезды, на сотни ладов
Открывают нам секреты,
О строении своих основ...

 
6.
Сенсорное голодание,
Когда за окном темно и холодно.
И молчит телевизор -
Кончилось вещание,
И щемит сердце - пришел бы кто...
И почитать - не почитать,
И не включили отопление,
И в плед закутана кровать,
В душе - мороз и отравление
Собственной, внутренней мини-Вселенной,
В которой все уперлось в гармонию.
И ось симметрии - Неизменность,
И теряешь способность к иронии,
И хочется забыться плачем,
Но нет впечатлений горячих...
И хочешь высказать больные темы,
Но говорила уже, с этими, с теми...
Космос - холод и неизменность.
Добродетель дегенератов.
Зауженность в талию мнений,
Так, что ни вздохнуть,
Ни податься в пираты...
Неизменность - Незыблемость...
Можно ее высечь,
Только она улыбается
Рядом зубов из тысяч
Осколков зеркала истины,
Битого, перебитого.
Есть спасение - осень.
Осень укроет листьями,
Укутает забвением пережитое.
И все в норме.
Неизменность земной ломки,
Холод чужих советов -
Невозможно привыкнуть...

 
7.
Заморозки открывают отмычкой
Сейф сознания...
Деревья оголили естество.
Пора оконтурить причинность созерцания -
Явился запоздалый вестовой...

 
Под гулкие удары воплощения,
Накопленного в солнечном аду,
Пора осмыслить, ощутить прощение
И долгожданной вести влажную беду...

 
Собрать последних листьев подаянье,
Сплести венок, повесить на двери,
И пригласить друзей на позднее гулянье,
И вместе с ними в шум уйти...

 
Не слышать трепетанье нежной кожи,
В ответ на ласки тонких рук,
Остепениться, споры приумножив,
Стать идеалом для судачащих старух...

 
Запутать всех - работать, измождаться,
Перегружать умы стремлением к победе,
Ночами поздними к теплу поближе жаться,
Свое призванье объявить трусливо медлить...

 
И быть. Жить. Знать. Размахивать накидкой,
Как крыльями, за птицей рваться ввысь,
Зачать ребенка, вопреки ошибке
Иного званья... Возбуждать умы...

 
И вот еще... Цыплят по осени считают,
Так, в октябре, случайно подвести итог.
Но куры по природе не летают!
Их добродетель - мясо ног.

 
И как всегда... Летать - а значит
Голодной быть, худой, и зваться - дичь,
А не летать - откормят и забьют. И ужин сварят,
Не удосуживаясь глубину постичь

 
Твоей осенней тяги к трудной доле...
Но лучше ли метаться на просторе?

 
15 октября 99.

 
ПРЕДЧУВСТВИЕ - КАК ВЗГЛЯД
В НОЧНОЕ НЕБО. ПРЕДВИДЕНИЕ -
КАК СВЕТА ЛУЧ ВО ТЬМЕ.

 
1.
Небо застыло над льдистой местностью.
Несвоевременность - епархия начал.
Врасплох застала звезд изысканность.
Печальный карлик колыбель зимы качал
И пел протяжно о былом.
И бился в небо плоским лбом,
Тесня геометрических фигур останки,
Большой Медведицы жестянка
Ковшом черпала черноту,
Отвесно подводя черту...

 
2.
Небо, полное звезд.
Вид из окна. Дом напротив.
Скоро наступят морозы...
И никто не против...

 
Так бывает, что звякнет монета -
И гадаешь - орел, или решка?
Предчувствуя тяжесть ответа,
Костер в душе гаснет - одни головешки...
И подушка пахнет полынью,
Чай остывший из чашки вылью,
Потому что горячего хочется ночью,
Потому что не сплю - читай в междустрочье.

 
Тихой тоске, раздражающей нежность Морфея
В небе стылом Луна молодая внемлет,
Блестит, козырьком, забытым служакой в спешке.
И все-таки решка...

 
3.
Он говорил
- Ты знала все.
Ты видела вот этими глазами.
Я не скрывал, что в этот мир принес
. Зажег его, чтоб вместе не скучали.
Он говорил
- Я сделал все как мог,
Чтоб скоротать ночное время суток,
Чтоб в пригоризонтальной области,
Луны волшебный стог,
Лишь любознательность игриво возбуждал -
Смех, игры, шутки -
Чтоб не пугалась ты огромной красной чаши.
Оттуда нет угрозы для потомства,
Поэтому предметы там и больше, и причастней
К прекрасному, но не опасному, условному...

 
А я твердила, что Луна
Такой огромной не бывает.
Что это специально, отвлекать,
Когда со спин воинственные силы нападают...

 
Он говорил
- Наш глаз таков, что делит
На части мир, и там где мы опасность ждем,
Другие угловые меры счастья,
Других иллюзий звонкий гнет,
Как у Луны, войдет в Зенит -
И станет меньше и бледнее,
А у Земли она дарит
Минуты любования и бдений,
Не в ожидании врага,
А из признанья красоты.
Вглядись - открытые врата,
Войдем в них вместе - я и ты
Дай руку. И пойдем в Эдем...

 
Я отвечала
- Нет. Мне надо защищать детей...

 
4.
У неба есть один оттенок,
Как меж обшарпанных дверей простенок...

 
Когда вечерняя звезда, туманной дымки скрыта пеной,
И хочется сложить в покое руки на колени,
И дать глазам за зоркость приз,
Пуская в таинство реприз
На затухающем просторе,
Тогда на небе, как на море,
Свинцом, разбавленным белилами,
Является и пенится прилив,
Чуть грязноватым бликом злата
Как продолжением заката...

 
Звезда сквозь призму чувств рябит,
Лучами расходясь, как криком,
Окно в иной мираж открыто,
В иные тяготы, лишенья,
И этот час нам в утешенье
Извне природой дан в обмен,
В реальной жизни не увидеть плен,
Которым сковано сознанье...
Гофрированный фон. Предчувствие спонтанно
С ночного неба поднимает пыль.
И сходит нервность. 380 тысяч миль
Да самого ближайшего светила
Заточенное острие зрачка умело дали оценило.
И снизошло как благодать -
Желание небесным чудесам внимать...

 
5.
Неопрятными брызгами,
Как от церковной свечи,
Неба полотно замызганно.
Глаз, вырвавшись из век, уличил
Эту неряшливость -
Шито неровными стежками,
С плутоватой дурашливостью,
Нервными шажками
Пробираются звезды по своим орбитам.
Полярная звезда стоит на страже,
Звездными дорогами увита,
Не шелохнется даже,
А такая неприметная,
Так мало от нее света,
Плюгавенькая,
Безответная, маленькая -
Но всмотришься - все великолепье
Созвездий, как на вертеле
Туша выпотрошенная,
Крутится, вокруг ее невзрачных телес,
И кажется - панорама скошенная,
А свет - будто у смазанного маслом калача,
Ласковый, сдобренный
Осознанием, я - полюс мира. Я - цена.
Я - эталон.
Статичная, как сон
Младенца.
Я везде узнаваема. Сердце
Шевелится, понимая связь с ее рассуждением -
Мы в плену, мы - случайное порождение
Небесного произвола.
Аксиома готова...

 
6.
Пойман настрой.
Эй, постой,
Беглец,
Не старайся зря,
Ты уже посажен на цепь.
Можешь ругаться, беситься, плеваться,
Все равно тебе не добраться
До выхода,
Пока не опишу твои позы и выходки,
Пока не доберусь до глаз и повадок.
Ты симпатичен - от этого гадок.
Мерзок ты, бестолков, необуздан,
Будешь, как миленький, вымыт и взнуздан,
Будешь морковку с руки подбирать.
Будешь, любезный, не мне выбирать -
Я бы хотела другой типаж,
Светлый и страстный, но в мире пропаж,
В злобной пустыне отсутствия строк,
Кого уж поймала. Вот так паренек,
Или кто ты там? Какого ты пола?
А впрочем не важно,
У воображенья приколы,
Не для моих округлых разумений.
Опишу тебя, как уж умею.
И отпущу. Уносись в свои прерии,
Я в насилие над вдохновеньем не верю,
Незачем мне издеваться над листом,
Ночью, полной звездных костров,
Предвещающих красных глаз огоньки.
Ну, что ты сник?
Бедный!
Ты не умеешь с людьми говорить!
Тогда скажу я - не зря потрачена ночь.
Предчувствую что-то, но взгляд скользит прочь -
В небо, в звезды - напрасно,
Там - ничего. Пасмурно...
Эй, друг, ты где?
Порвана ассоциаций цепь.
Тишь.
Лишь
С окурками пепельница...
Подождем. Погода изменится.
Тогда и увидимся вновь.
Потому что это - любовь!

 
7.
Сколько истрачено дней.
Сколько ушло в никуда друзей.
Сколько улиц пешком прошли -
Но ничего не нашли...
Не набрались опыта,
Это - достойно ропота
Обожателей...
Пережато
Что-то на шее,
Учащенный пульс небу шепчет
"Дай им покой!" -
Очень жалобно просит,
Небо молчит.
В небо уносит
Глаза -
А там - звезд рисунок,
Волопас в нос Медведице курит,
Андромеду, с туманностью вместе,
Отдала на заклание Кассиопея,
И сидит, красуясь на троне,
У мужа ее - Цефея,
Звезд достойных нет в короне,
Все как в нашем, привычном миру.
Танец звезд... Вычурность мыслей, биений,
Я сегодня - Кассиопея.
Я сегодня оправлю прическу,
Буду в зеркальце неба смотреть сквозь расческу,
Буду кудри перебирать,
Буду думать, что надо поспать,
Прокурю всю квартиру насквозь,
Винограда немытого гроздь
Съем...
Милый, зачем
Все так?
Почему в нашей жизни прерывистый такт?
Почему звездных вихрей
Растворяется магия на заре?
Почему нам не хватает слова "вполне"?
В нас бурлит и без выхода бродит
Тайный страх не найти, потерять,
Но года все уходят
И меняют местами привычки,
И суровеют наши веселые личики...
Только лампы огонь, попав на зрачок невзначай,
Отражает луч счастья. И мгла в одночасье
Рассыпается даром предвиденья -
Мы с тобой - инвалиды любви. Инвалиды...

 
8.
Утро. Привычный озноб.
И опостылевший чай.
Утро. Сон мне не родной.
Вновь где-то бродит - "Не скучай!"
Как он там, бродяга, почему меня оставил?
Взгляд измученный небо ночное буравил,
В дурных предчувствиях - не засну...
Все сбылось...
На часы оглянусь -
А зачем? Небо светлое, в бледных разводах.
И чудесная погода.
И тяжелый хмель от сигарет.
Я узнала звезд секрет,
Я видела их смещения
Вдоль линии на горизонте.
Я просила прощения,
Я прикидывала резоны,
Я предчувствовала, окунаясь в темноту,
Что совсем скисну к утру...
Я болтала с приятелем
О человечьем, земном, приятном,
Но обращалась в небо, прямо в зенит.
Я почти постигла зарю,
Я познала бессилие книг...
Нет спасения. Ночь с реверансом
Отдается свету, в предутреннем трансе.
Это все. И не надо прогнозов -
Солнца луч из окна с угрозой
Подползает к моим сомнениям,
Как предвидение - день потерян... 22 октября 99

В БЕЗУМИИ МЫ СРЫВАЕМ АЛЫЕ
РОЗЫ, НАКАЛЫВАЯ ПАЛБЦЫ О ШИПЫ,
НО КРОВЬ, ОТРЕЗВЛЯЮЩАЯ НАС,
ТАК ЖЕ КРАСНА...

 
Сильней нажать на клавишу "delete",
Чтоб избежать огласки, чтобы след стереть ,
Ведущий в святость тайника,
Чтобы открытая ладонь тепла не отдала,
Чтоб вздулся у виска нарыв,
Как роза алая... В безумстве уловив
Созвучье с колокольным звоном Лун,
(Их нынче три, у всех канун,
На глади захиревшего от вельда горизонта,
Ребят поверхность, привнося позерство
В запутанный и ломкий монолог,
Который донести не смог
Свежайшую, мятежную хулу,
И ропот, возмущающий устои,
Сладкоречивый, терпкий, на халву
Похожий, в накрахмаленных трагичным пауз ореоле)

 
Я говорю - В безумстве мы мудры.
Мы знать умеем. Можем делать.
Руками машем, забывая про горбы,
Отросшие, пока крыла без дела
Покоились, прикинувшись лопатками.
В безумстве мы такие сладкие!
И губы манят в шепот снов,
На лунном полюсе ветров.
Мы так отчаянны! В глазах - бетон,
Но он блестит. Мы воду пьем,
Мы суп едим -
Так скажут посторонние,
Но мы - летим!
К той самой сокровенной точке,
Что в кончике шипа цветочка,
Как бишь его? Да, роза,
С мудреным построеньем грезы,
С тяжелой, алой головой,
Такой упрямой и упругой,
Что, кажется, топчи ногой,
Она воспрянет в красоте. И смена юги
Нам не укажет на издержки
Колючками унизанного стержня,
Увенчанного пламенной главой,
Которую давили мы ногой,
Рукой терзали, рвали ртом -
Пока безумны мы - все нипочем,
Идея "фикс" - унизить красоту,
За что ее другие чтут?
Ей посвящая оды, вирши, жертвы
Принося,
Тем самым - проповедуя себя...

 
Нет. Слом в стебле - еще не триумф.
Разбросанные лепестки - еще живые.
Занозы на руках от злых колючек -
Лишь полумера. Нас не скрючит
Попытка различить дары возмездий.
Кто алой розой в забытьи не грезил,
Тому не дан уроков высших толк -
Ладонями ощупать стебель колкий,
Сжать в кулачок, в утробу, в пятерне
Поймав симптомы бега по стерне,
Глаза экстазом оттенить,
Вонзить в беспечность линий жизни,
Что расползлись как по капусте слизни,
Чудные атрибуты волшебства -
Сил варварских растрата -
Срывает чар владычество.
Немного зверски и язычески...

 
И вот - прекрасная и алая принцесса
У нас в руках. Таков итог эксцесса...

 
Все алое имеет тайный смысл.
Известно даже, что быки,
Хоть и страдают дальтонизмом,
Но к алого божественной харизме
Не равнодушны и они, в плену корриды вздора
Летят под копья пикадора,
Чтоб попытаться подцепить на рог
Тряпья краснеющего огонек.

 
И люди в том же силу ищут,
Им для ума необходима пища,
На ощущеньях сваренный бальзам,
В руке сначала зуд. Потом, разжав,
Приходит боль, цедя очарованье,
Сквозь стиснутые зубы ожиданья,
Что все вернется на круги своя...
Опять на небе лишь одна Луна,
В руке - не злой бесенок Совершенства,
А просто роза из теплицы... Отчужденье...
Прохлада лепестков - как мазь на раны.
Цветок всего-то. Цвета алого.
Что в нем? Понюхать аромат, и в вазу,
Но я еще не все сказала,
Хотя припадок и прошел,
И снова горизонт прямой.
Как палка.
Но мы-то знаем, что Земля кругла,
Поэтому иллюзия легка...

 
Стереть табачный смог с ноздрей.
Ладонь в крови. И кровь алей,
Чем потерявший смысл фетиш.
Вот индульгенция. Вот пропуск в тишь
И гладь спокойных состояний.
Катарсис. Противостоянье
Окончено. О чем мы говорили? О цветах?
Погас безумный блеск в глазах.
Утихла боль. Протяжный стон -
Полна кровавых лепестков ладонь...

22 октября 99.