Пуля Эйлер была красивая девушка. Недаром ее полное имя было Пульхерия, что по-латыни и означает ⌠красивая■. Производное ⌠Пуля■ шло к ней, но разве что как производное от полного имени ⌠Бомба■. В магазинах готового платья Пульхерию интересовали строгие фасоны темной расцветки и размеры с пятьдесят шестого по пятьдесят восьмой, а туфельки она предпочитала только сорок первого с широким носиком и низеньким каблучком, с перепонкой. Крупная была девушка и при силе. И хотя фамилия Эйлер предполагала, что ее предки выходцы из Швеции или Швейцарии, она была русская, о чем и свидетельствовало имя Пульхерия, которое в Сибири встретишь чаще, чем в Берне, не говоря уж о Скандинавии. Надо, правда, учесть, что по-латыни всё красиво. Так как ни черта не понятно.

Отец Пульхерии был руководителем среднего звена со средним служебным рвением, и в подпитии, как бы оправдывая свое скромное служебное положение, говорил:

≈ Я, например, никакой не праправнук крепостного Осипа Эйлера, печника, отпущенного на волю графом Шереметевым еще до крестьянской реформы 1861 года. Я самый что ни на есть непосредственный потомок того самого Леонарда Эйлера, который был выдающимся академиком и любил работать на стыке наук. Я потом покажу, при случае, рукопись его неопубликованной работы по небесной механике, как составной части теории музыки. Там сохранилась его собственноручная подпись и дата, ≈ он вывел в воздухе фамилию предка и дату, ≈ Эйлер, 1767 год. Выцвело, правда, все, полиняло, но прочесть можно. Там он берет производные от гаммы.

≈ Может, ты, Рудольф Никодимыч, еще и потомок того самого великого Леонардо, который ≈ за его здоровье! ≈ еще и да Винчи? Где-нибудь на их стыке? ≈ спросил его как-то один шутник, чекист-железнодорожник Грач.

≈ А что? ≈ задумался Эйлер. ≈ Все может быть. Тьфу-тьфу, ≈ и постучал по столу.

≈ Да, ≈ задумчиво произнес Грач, жуя сырок, ≈ где стык, там и стук.

Если бы Эйлеры жили где в селе в своем доме с приусадебным участком, коровенкой и двумя свинками, да еще курами и гусями в придачу, ничего удивительного в том, что Пульхерия полюбила всякую живность, не было бы. Жили же Эйлеры в обыкновенной городской ⌠хрущевке■ с видом на трамвай и вытрезвителем наискосок. Тем не менее Пуля с раннего детства обожала ≈ она сама так говорила, обожала возиться с кошками, собаками, ежиками, дроздами, ящерицами, черепахами, мышками и даже тараканами. Ей нравилось их ⌠воспитывать■. Кот, например, возил на себе белую мышь, после чего получал в блюдечке черный кофе. Он его любил с сахаром.

Хозяйство вела мать Александра Львовна, женщина самостоятельная и нраву старшинского. Хозяйство повиновалось ей беспрекословно. Домоводство она совмещала с работой в четыре смены на химзаводе, где было непрерывное и крайне вредное для здоровья производство. Там она была мастером ОТК. Смены менялись с регулярностью времен года, через каждые три дня. Они шли по кругу, и в голове, здоровье и личной жизни Александры Львовны был такой же нескончаемый круговорот забот и волнений.

Муж по дому практически ни черта не делал, если не считать всякой починки, ремонта и заготовительных работ на огороде, рыбалке и в лесу. Отоварка талонов да увеселительные поездки в деревню за медом или салом вообще к делу никакого отношения не имели. Короче, Рудольф Никодимович, по мнению своей супруги, был не очень обременен домашними заботами, отчего много тунеядствовал. В свободное же от занятий и тунеядства время отец таскал Пульку на природу, за город, на реку, в зоопарк.

В зоопарке они бывали каждое воскресенье, отец в неизменном синем костюме без верхней пуговицы, дочка в нарядном платьице и с мороженым пломбир, а по праздникам с пломбиром и еще эскимо. Рудольф Никодимович, благостно глядя на сладкоежку-дочку, потягивал из фляжки винцо, а по праздникам коньячок.

А еще девочке нравилось гулять с отцом так, чтобы вдруг оказаться на глухой улочке с деревянными заборами, где по дороге переваливаются гогоча гуси или роются в пыли куры, где бегают с визгом тугие поросята или бормочет индюк, а потом вдруг улица растекается в степь, и на солнечном взгорке щиплет травку козленок Иванушка со смышлеными, но совершенно бессовестными глазками.

Нравились Пуле собачки, бегущие куда-то по своим делам, кошки, увиливающие от любого дела, выскочивший из-под досок на секунду-другую бурундук. Когда им встречались лошадка или ослик, восторгу девочки не было предела, она протягивала им на ладошке печенье и хвалила животных за их красоту.

Однажды на окраине города они заметили совсем рядом с дорогой громадного ежа, старого, у него даже иглы были желтовато-седые.

≈ Возьмем ежика, ему тут одному грустно, ≈ сказала девочка.

Отец надел на ежа свой берет и они принесли его домой. Еж понюхал еду, но не притронулся к ней. Грусть не покидала ежа, и через день им стало жалко зверька и они отнесли его обратно. Рядом с ним они оставили яблоко. Когда Пуля обернулась в последний раз, она увидела, что еж развернулся и носом тычется в яблоко, а к нему скользит по асфальту, как по воде, трясогузка. Ей стало радостно и она сжала ручонкой широкую ладонь отца.

На уроках зоологии Пульхерия блаженствовала. Ведь речь шла исключительно и только о ее любимых созданиях! Когда она отвечала о них урок, глаза ее блестели, а голос звенел. Одноклассники удивлялись, а учительница умилялась.

≈ Ты, наверное, будешь зоологом? ≈ с воодушевлением спрашивала она.

≈ А зачем? ≈ простодушно отвечала Пуля.

Как-то после очередного урока зоологии она пошла в зоопарк и спросила у контролера:

≈ Кто тут у вас самый главный?

≈ Лев.

≈ А еще?

≈ Еще сторож Силантий. Юлий Борисыч, ≈ обратилась контролер к спешащему мимо мужчине. ≈ Тут вот вас спрашивают.

≈ Я слушаю вас, ≈ остановился тот, с любопытством взглянув на рослую пышущую здоровьем девчушку.

≈ Я могу ухаживать за животными.

≈ Это прекрасно, прекрасно! Продолжайте в этом же духе, ≈ и Юлий Борисович заторопился по своим делам.

≈ И я знаю все их повадки и как кого лечить и кормить.

≈ Так, ≈ снова остановился Юлий Борисович, ≈ и что же?

≈ Возьмите меня воспитателем к животным.

Юлий Борисович рассмеялся.

≈ Сколько тебе лет?

≈ Я справлюсь.

≈ Хорошо, вон там обратись к Майе Федоровне. Скажи, я послал. Приходи завтра, поговорим. Извини, в райком спешу.

Так Пульхерия стала самым младшим ⌠воспитателем■ в зоопарке, за что ей ежемесячно выплачивалось от пятнадцати до тридцати рублей. На первую и вторую получку девушка купила туфельки. Новые туфельки с перепонкой хорошо смотрелись на ее ножках, а тугие ножки в новых туфельках ≈ еще лучше.

Пару лет она ⌠воспитывала■ животных, а после школы устроилась в зоопарк постоянно. Ее полюбили все, и работники, и ⌠воспитанники■. Бурый медведь вообще взял Пульхерию под свое покровительство и даже угощал ее булками. У девушки была широкая кость и крупная плотная фигура, которая не могла не нравиться медведю. К тому же она во всем любила порядок и чистоту.

Из событий, предшествующих данной истории, стоит разве упомянуть о стороже Силантии, который в силу своего закоренелого одиночества положил глаз на Пульхерию, но, ввиду своей более чем скромной конституции (на нем был пиджачок сорок шестого размера и башмаки тридцать девятого) и перманентного пьянства, связывающего свободу движений, довольствовался громкими речами и умильными взглядами, за что на него крепко рявкал бурый медведь.

Однажды Силантий разухарился, петухом глянул на Пульхерию, пришедшую в тот день в легком платье, рванул рубаху на груди и пошел на клетку с медведем со словами уничижения и презрительными жестами. Подойдя необдуманно близко к зверю, он упустил момент, когда медведь схватил его за штаны и потянул к себе. У сторожа хватило ловкости выскользнуть из брюк, которые медведь тут же и разодрал на несколько полос. Силантию влепили выговор, который он обмыл лишней кружкой пива. А Пульхерия впервые увидела, как тощи мужики снизу. Совсем никакие!

Для Христины было бы оскорблением узнать, что человек произошел от обезьяны. Разве только в том смысле, как кошка, измельчав, произошла от льва. Впрочем, вряд ли Христина узнала бы об этом, так как при всем своем любопытстве была исключительно тупа. Даром что называлась шимпанзе. Что ей было до того, что прежде чем человека запустить в серию, Господь создал обезьяну, в качестве опытного образца. Христину, скорее всего, достали из ⌠изолятора брака■.

Христина была старожилом зоопарка, хотя родом из Африки, очень суетливой и, прямо скажем, недалекой обезьяной. Несмотря на цивилизованность места своего пребывания, от своих сородичей она далеко не ушла и умом не блистала. Понятно, с человеческой точки зрения. Сама же себя она оценивала высоко. Во всяком случае, гордости ей было не занимать. А окажись она снова среди родни, сколько интересного рассказала бы она им об увиденном за границей! На телевидении же вообще затмила бы все каналы.

Каждый зверь или птица хоть чем-то, но привлекали взор человека, самым красивым, сильным, что было у них, самым важным или цельным в их облике и характере. Христина же сразу отталкивала всем. Собственно, ее цельностью было эссе Ветхого Завета ≈ суета сует.

Все звери, слава богу, бывают разными во время сна и во время бодрствования, когда они голодны и когда они сыты, когда они здоровы и когда они больны. Христина же была неизменно криклива, ненасытна и глупа.

Она беспрестанно лазила, прыгала, корчила рожи, верещала, и во время приема пищи, когда успокаиваются даже макаки, не переставала передразнивать, прыгать с места на место, а то и вовсе висеть на одной руке, второй держа еду. После самого великолепного обеда она могла носится, как сумасшедшая, никак не заботясь о покое своем и окружающих. Даже когда она шла ко сну, то вопила и била палкой по прутьям клетки.

Что там говорить, Христина была достойной дочерью своего племени: хитрая и изворотливая, настырная и вероломная, беспокойная и крикливая, сварливая и нахальная. К тому же страшная неряха и без всяких моральных принципов.

Пульхерия никогда не видела в глазах Христины даже легкого оттенка чувства, которое могло бы расположить к ней человека. Ведь даже у некоторых ящериц глаза светятся нежностью! Все в ней было одно непрерывное кривлянье и дерготня. Отвратительная была шимпанзе!

Несомненно, Пульхерия и Христина были две противоположности. Разумеется, Пуля тоже любила подурачиться, пошуметь, побегать даже, но в меру. Должна же быть у всего мера! Христина же своими прихотями, непослушанием, разнузданностью и бестактностью достала всех. Она могла бросать на одежду посетителей свои экскременты и при этом смеяться так радостно, словно бросала подарки. Пульхерии часто бывало очень стыдно за поведение обезьяны. Но она ничего не могла поделать с ней!

Короткое же знакомство Христины с двумя последними сторожами Силантием и Вестингаузом вообще развратило ее: сторожа угощали ее выпивкой, от которой обезьяна была без ума.

Два молодых человека, блондин и шатен, в светлых костюмах, не обращая внимания на здоровенную тетку с ведром, уселись на поребрик и взялись обсуждать какое-то ночное событие. Оба были возбуждены, как бывают возбуждены люди на последней стадии усталости. Красные глаза молодых людей говорили за то, что их не пришлось сомкнуть в минувшую ночь. По словам шатена Игоря и блондина Вячеслава (так звали их), с тех пор, как Щелкунчик подписал с крысиным королем договор, все эксперименты на крысах получили законное основание. Ночной эксперимент, о котором, как оказалось, шла у молодых людей речь, был проведен именно на крысах и был завершен успешно.

≈ Прикинь, только ты включил, на пятой секунде они выстроились в каре, оскалили зубы, как македонская фаланга, ≈ рассказывал Игорь Вячеславу, ≈ первая шеренга, хоп, навстречу лучам, ам их, заглотнула, и тут же уступила место второй шеренге. Ты вторую порцию дал, вторая шеренга, хоп, заглотнула ее, уступила место третьей шеренге.

≈ Видно, им облучение не в новинку, ≈ высказал предположение Вячеслав.

≈ Да, Петров говорил, что в Лос... ≈ Игорь оглянулся и перешел на шепот.

Пошептавшись, они снова заговорили в полный голос.

≈ Ну, и где она? Петрову-то надо в обед доложить.

≈ А мы спросим сейчас, спросим... а вон ее. Хозяйка! Не подскажешь, кто тут Христина? Юлий Борисович сказал, она здесь где-то в клетке.

≈ А где же ей еще быть? Вон она.

≈ Которая?

≈ Да она там одна. С мордой нахальной. Шимпанзе. Вы ей конфетку покажите.

Молодые люди поблагодарили тетку, оказавшуюся совсем молодой симпатичной девушкой, и подошли к клетке.

≈ Христина! ≈ позвали они дуэтом. ≈ Покажи личико!

Обезьяна сделала круг по прутьям клетки и остановилась возле посетителей. Игорь протянул ей большой бублик. Христина вдела в бублик руку и поскакала дальше.

≈ Вот дура! ≈ сказал Вячеслав.

≈ Вот и хорошо, ≈ сказал Игорь. ≈ Проверим, как скажется на ней.

≈ Что скажется? ≈ спросила, подойдя, Пульхерия.

≈ Подслушивать, девушка, нехорошо.

≈ А эксперименты проводить на бедных зверушках хорошо?

Молодые люди переглянулись.

≈ Какие эксперименты?

≈ На крысах.

≈ Ах, на крысах, ≈ с облегчением вздохнули молодые люди. ≈ Да что же на них еще делать?

≈ Вы ветеринары, что ли?

Пульхерии не понравились их ухмылки. Она ничего не ответила им, закончила прибирать клетку и пошла сменить воду. Когда вернулась, молодых людей не было. Пожав плечами, девушка продолжила работу. Ходят тут всякие... Экспериментаторы!

Вечером она с удивлением увидела молодых людей вновь. Они пришли уже после закрытия зоопарка в сопровождении Юлия Борисовича и еще нескольких мужчин и женщин. Остановившись возле клетки с Христиной, они долго объясняли что-то мужчине с седыми висками. Юлий Борисович поддакивал им. О чем они там, подумала Пульхерия и приблизилась к группе.

≈ А вам что тут надо? ≈ спросил один из товарищей.

≈ Как что? ≈ возмутилась Эйлер. ≈ Я тут работаю!

≈ Пульхерия, не надо пока, ≈ мягко сказал Юлий Борисович. ≈ Потом, когда мы уйдем. Займитесь пока рысью.

Девушка не спешила уйти.

Вячеслав подмигнул ей.

≈ Вам же сказали ≈ рысью!

≈ Вторую серию начнем завтра, ≈ услышала Эйлер.

Живодеры, подумала она.

Когда Пульхерия пришла на работу, она уловила, что зоопарк чем-то недоволен. Так и есть, чужаки никому не дали выспаться. Заявились, похоже, ни свет ни заря. С шумом, небось, смехом дурацким. На дереве над клеткой шимпанзе Пульхерия увидела вчерашнего блондина со странным аппаратом в руках, шатен вертелся возле клетки. Рядом с ним стоял ящик тоже с какой-то импортной аппаратурой. Вместе с Игорем были еще двое, незнакомцы. Пульхерия недовольно громыхая утварью, занялась своими обычными делами.

В положенное время зоопарк не открыли.

≈ В чем дело? ≈ спросила она у Майи Федоровны.

≈ Сегодня профилактика, ≈ ответила та и вздохнула.

Незнакомцы притащили Христине целую корзину бананов, большое зеркало, бросили игрушки, фломастеры, бумагу. Христина, как всякая женщина, сразу же стала смотреться в зеркало, вертеться около него, скалить зубы, а затем, убедившись, что других приматов нет, принялась за бананы.

≈ Давай! ≈ скомандовал Игорь.

Вячеслав щелкнул рычажком. Никакого излучения Эйлер не заметила. Блондин то включал свой аппарат, то выключал. Христина на эти манипуляции никак не реагировала. Схватит банан и носится с ним по клетке, очищая его на ходу. Вот и хорошо, с легким злорадством подумала Пульхерия. Однако ей вскоре показалось, что обезьяна стала бегать вроде как немного потише.

Где-то через полчаса Христина стала привередничать. Вдруг уселась, перестала чистить банан зубами, а стала чистить его пальцами, отковыривая шкурку ногтями! Отбросит шкурку и подолгу брезгливо разглядывает голое тельце банана, будто это и не еда вовсе, а некий зародыш еды. Поглядит-поглядит и только затем отправляет его в рот. При этом, сволочь, не целиком сует его в рот, а, интеллигентно скорчив рожу, откусывает кончиками зубов. Насытившись, минут через двадцать, она взялась изучать предметы, рассыпанные в изобилие перед нею. Она по очереди подбирала их, вертела в руках, рассматривала со всех сторон и бросала за спину, пока не оставила одни фломастеры. Поглядев на троих экспериментаторов, стоявших перед клеткой, она взяла картонку и нарисовала на ней неочищенный банан. Оскалила зубы и показала рисунок собравшимся. Потом перечеркнула банан и рядом с ним нарисовала другой ≈ очищенный, и снова показала всем. ⌠О! У! У!■ ≈ тыкала при этом она черным пальцем в очищенный банан очень неприличного вида. Потом взяла, перевернула корзину с остатками бананов и сходила на них по-маленькому. На лице ее при этом была большая осмысленная радость. На этом облучение прервали. Чужаки посовещались и, не простившись с Пульхерией, ушли.

Через три часа экспериментаторы появились вновь, а с ними мужчина с седыми висками. Христине вновь принесли еду. Она тут же стала хватать все без разбору. Прожорливая, как все обезьяны, Христина больше разбрасывала, чем ела. Надкусанные куски валялись по клетке и снаружи. Несколько раз включали аппараты. Через полчаса Христина перестала хватать любую еду, а стала оценивать ее на глаз, и куски, что хуже, не брать. Поначалу она набивала защечные пазухи, и в четырех лапах уносила еду, сколько могла захватить. Но потом перестала брать задними лапами, и стала на них только передвигаться. Перестала мельтешить по клетке, распрямилась и ходила походкой Силантия. Из пива, лимонада и вермута она предпочла вермут. Она выпила вермут, а потом запила его лимонадом. Пиво попробовала, поморщилась, собралась было вылить, передумала и заткнула горлышко самодельной пробкой, обгрызенным сучком. Когда у нее попросили бутылки назад, она спрятала их.

Потом мужчины ушли и снова появились ровно через три часа, уже вечером. Христину стали облучать с двух сторон, сверху и сбоку. И тут шимпанзе стала, как крыса в рассказах, прыгать навстречу лучам, вперед и вверх, и делать глотательные движения, как бы запасаясь чем-то невидимым впрок. Наглотавшись, через десять минут она ушла из зоны действия лучей и бросила вместо себя куклу. Потом поставила зеркало так, чтобы отраженные от него лучи попадали на Игоря.

≈ Завтра продолжим эксперимент, ≈ прощаясь, сказал Игорь. ≈ Чрезвычайно интересный получается результат! Могилевский оказался прав. Петров не поверит.

Ночью в зоопарке обворовали киоск, а из кассы утащили все билеты. Утром начались разборки. Люди в форме и штатские ходили по зоопарку, как дома. Игорь с Вячеславом, показав удостоверения, покружили по территории, покружили и ушли, отложив эксперимент на неделю. Следователь целый день задавал всем бестолковые вопросы.

А в ночь со вторника на среду в зоопарке случилось ЧП. Волки оказались в клетках зайцев. Самое удивительное, что волки были сыты, а зайцы целы. На гиппопотаме оказался винторогий козел, и великан не уходил под воду до тех пор, пока козла не заарканили и не стащили с него. Все змеи заползли в орлиные гнезда. Сторож Силантий спал в клетке с буйволом. Клетка снаружи была закрыта. Силантия долго не могли добудиться, а когда наконец разбудили, он бессмысленно водил глазами и не мог произнести ни слова. Буйвол, расставив ноги и нагнув голову, долго раздумывал, что ему делать с постояльцем. Хорошо, у Силантия красными были одни лишь глаза, а буйвола успели опутать канатами. Силантия тут же заставили дыхнуть на алкоголь, но дыхание у него было, как у младенца ≈ зеленое яблоко.

На следующую ночь дежурил отряд ОМОНа, но отряд не заметил потери бойца. Раз только взревел совершенно жутко старый лев. И после этого с полчаса стояла мертвая тишина, а в ней у всех от ужаса дыбом стояли волосы. У бойцов от напряжения свело шею и пересохло во рту. Рассвет пришел и бойцы ушли искать пиво. А заодно пропавшего товарища. Когда в зоопарк стали заходить первые посетители, им навстречу из клеток и вольеров, потягиваясь, стали выходить хищные звери.

Скандал вышел грандиозный, усугубленный тем, что в числе первых посетителей была мама мэра с внучкой, и когда ей навстречу вышел тигр, рафинированной интеллигентке стало плохо по желудочной части.

Подключили всевозможные силовые органы, загнали зверей в клетки, обвесили зоопарк различной аппаратурой, со всех окружающих зоопарк домов настроили на все уголки зоопарка приборы ночного видения. Стали ждать ночи.

Ночь прошла спокойно. Приборы ночного видения никаких ночных видений не засекли. День прошел тоже спокойно. И еще одна ночь. И еще. Просто удивительно!

Наблюдение и охрану сняли. В эти три дня, кстати, уволился Силантий.

≈ Не нужна мне их жратва! Жизнь важней жратвы!

Эксперименты не возобновляли. Игорь пару раз появлялся, подходил к клетке с Христиной, подмигивал ей и уходил. Перед Пульхерией выпрямлялся по стойке ⌠смирно■ и бросал голову на грудь.

≈ Ну, и чего вы тут наделали, экспериментаторы? ≈ спросила Эйлер.

≈ Интеллект подняли, барышня.

≈ Чей?

К утру четвертой ночи все клетки были раскрыты настежь, открыты входные двери, и звери облюбовали себе те места, которые более подходили их природному темпераменту и еще каким-то благоприобретенным соображениям. Лев, например, лежал на будке кассира, что располагалась сразу же на входе на территорию зоопарка, и, свесив лапу и голову, дремал, а львица внизу, совсем как кошка, играла с женской туфелькой. Буйвол вышел на тротуар и опрокинул телефонную будку, что соседствовала с его клеткой, и долго бодал ее рогами. Верблюд подошел к дому напротив его клетки и почему-то оплевал окно на кухне угловой квартиры второго этажа. А тиграм понравились трамвайные рельсы и они лежали на обоих путях, поджидая первого трамвая. Первый трамвай появился, как и положено, в шесть десять. Толком не проснувшаяся вагоновожатая проснулась, резко затормозила и, как в фильме ⌠Полосатый рейс■, хотела было метнуться куда-нибудь вон из кадра, да вовремя одумалась и объявила:

≈ Спокойно, граждане! В городе тигры!

Граждане прильнули к окнам. Тигры с интересом рассматривали расплющенные о стекла носы двуногих животных, и никуда не хотели уходить. Давненько они не видели людей в клетке! Когда один почерневший от нужды гражданин захотел вдруг выйти и попытался открыть дверь вагона, его едва не линчевали.

≈ Товарищи! Всем терпеть! ≈ объявила вагоновожатая.

Одна решительная дамочка потратила губную помаду на лозунг: ⌠НАС НЕ СОЖРАТЬ!■ и долго колотила кулачком о стекло, привлекая внимание негодяев, пока старый тигр не встал, потянулся и, опершись лапами о стекло, обнюхал лозунг. Поскольку лозунг ничем не пах, так как был с внутренней стороны стекла, тигр даже не стал делать на нем пометку, однако достал свой красный карандаш. На мгновение глаза тигра и дамы встретились. И его бесстрастный взгляд пронизал даму от головы до пят, вызвав у нее оргазм. На всю жизнь сохранила дама в душе жуткий волнующий образ усатого хищника и его бесстрастных и таких притягательных глаз. Она потом была героиней передачи, то ли ⌠Я сама■, то ли ⌠Женские истории■.

Поскольку верблюд не переставал плевать в окно кухни, от него стали отбиваться ненужными предметами и лить из ведер воду. На летящий из окна мусор верблюд не обращал внимания, а вода в жаркий день его вполне устраивала. Наконец верблюд отошел от ненавистной кухни, оскалил желтые зубы и вздохнув, как собака, лег под забором, набираясь новой слюны. Кстати, он был очень красив в своей недоступной гордости. Выразительные губы, выразительные глаза, величественная посадка головы. А взгляд, как у Иннокентия Смоктуновского.

Буйвола попробовали взять ковшами экскаваторов, но в последний момент нервы у экскаваторщиков не выдержали. Оно и понятно, у буйвола нервы были потолще. Впрочем, буйвол и не думал никуда убегать. Он продолжал бодать телефонную будку. Потом передумал и, пригнув голову и задрав кверху хвост, устремился на рабочих в красных куртках, латавших асфальт на перпендикулярной улочке. Те разбежались в разные стороны, а один замешкался посреди тротуара. Хорошо, бык в последнее мгновение передумал и напал на оранжевый в черную полоску каток. От страшного удара каток даже не пошевелился. Бык недоуменно взглянул на приземистое чудовище, встряхнул головой и кинулся на рабочего, но увяз в горячем еще асфальте, вылетел из него и, отбивая чечетку и бешено вертя хвостом, помчался в зоопарк.

Когда же попробовали взять льва... Вот это они напрасно сделали! Льва живьем? Лев отодвинул лапой всех, кто был перед ним, взял львицу под руку и покинул негостеприимный дом. Дело было ближе к ночи, так что в этой ночи львы и растворились.

Если судить по поведению отдельных животных и зверей ≈ буйвола, верблюда, льва ≈ длительное их заключение в неволе на ограниченной жилплощади, вызвало у них либо навязчивую идею рассчитаться с жилищной комиссией, либо утвердиться в чем-то более значительном, чем они сами. Впрочем, это у них уже было благоприобретенное от людей. У верблюда это оказалось кухонное окно, которое он наблюдал каждый день, и из которого мальчишка каждый день дразнил его солнечным зайчиком. Буйвол ненавидел телефонную будку, что была рядом с его клеткой по ту сторону изгороди, поскольку в ней день и ночь гортанно орали всякие придурки и мешали ему спать. Лев же выбрал будку кассира скорее всего потому, что он за три года наблюдений усвоил, что с нее начинается зоопарк.

В городе ввели ⌠чрезвычайное положение■. Город окружила танковая дивизия. Два дня граждане сидели по домам и шел отлов зверья и прочей твари. Часть зверей удалось изловить сразу. Тех, что падки до свободы. Они ее, как только получили, так и свалились от нее в сладкий сон. Так их, свободными, и брали. Некоторые птицы, понятно, улетели, расползлись гады, исчезли два крокодила (каждой твари по паре), что вызвало панику на пятьсот километров вверх и вниз по течению реки, а на черноморских пляжах, говорят, ввели дополнительную плату за содержание противокрокодильной службы. Двое суток просидел в клетке белого медведя закрытый снаружи на висячий замок новый сторож Вестингауз. Напротив его в другом углу свернулась и дремала анаконда, закрыв один глаз. Вторым она, не мигая, два дня наблюдала за сторожем. Вестингауз досчитал до двухсот двадцати тысяч восьмидесяти, прежде чем пришла помощь. Ничего путного он не сказал, а на вопрос, как оказался в медвежьей клетке вместе с анакондой, ответил: ⌠Двести двадцать тысяч восемьдесят один■, вертел головой и таращил на всех глаза. Ему вдруг показалось, что вокруг него одни анаконды. Даже после стакана водки ничего не вспомнил. Когда им занялся врач из ⌠психушки■, Вестингауз сделал все правильно, раз только вдруг оскалил зубы, но тут же закрыл рот. Его отпустили на ⌠больничный■. На ⌠больничном■ он сон закреплял водкой, а водку ослаблял пивом.

На второй день львы обнаружились в окрестностях города. Грозная пара, или пара грозных львов ≈ все равно. Всякому третьему в их компании становилось уже все равно. Естественно, этого следовало ждать. Зам начальника городского УВД так и сказал: ⌠Если львы пропали из зоопарка, они обязательно появятся за его пределами■. Эти пределы совпали с пределами города. Львы появились в день, когда исчезла супруга второго зама мэра и супруг первой народной артистки города. Это случилось днем, а к вечеру стало известно, что из Исторического музея пропала еще и сабля Ермака с гравировкой: ⌠Россия там, где эта сабля■, вместе с ножнами и портупеей. Интересный выдался денек, подтверждающий закон сохранения Ломоносова.

Львы обнаружились по обглоданным костям, найденным в парковой зоне. Там, где перед этим исчезла корова.

Оказавшись на воле, лев дал волю своему голосу. Там, где он проходил, а, останавливаясь, как старый танк при стрельбе, ревел, оставалась пустынная местность. Все твари смолкали и спасались бегством. Люди покидали дома, а на трассе и проселочных дорогах осталось много брошенных автомобилей. Люди, лишившись от страха разума, доверяли только своим ногам. Находились безумцы, которые сидели на деревьях, столбах или вышках, как птицы. Лев заглушил даже надсадно роющий землю экскаватор и визг циркулярной пилы на лесопилке.

Что и говорить, рыкание льва может надолго лишить душевного покоя, но грозный, неистовый, душераздирающий рев, вернее даже, гром льва, от которого волосы встают дыбом, способен лишить человека последнего разума. В эту минуту кажется, что после львиного грома ударит молния и уничтожит всё, во что попадет. Кажется, и не лев рычит, а разверзается небесная бездна.

Такие вот ужасы испытали люди за десять лет до конца света. На проповеди сказано было:

≈ Ибо сказано: ⌠Се, гряду скоро...■

По запросу городских властей, Москва прислала большого знатока львов, всемирно известного эндокринолога мистера Гарри Пука. Мистер Пук мог позволить себе полгода заниматься эндокринологией, а полгода охотой на львов и леопардов в саванне восточнее Такоради или на пум и ягуаров в саванне Вест-Индии. Говорят, их там уже не осталось, но Пук не прислушивался к сплетням ≈ на городских площадях чего только не говорят! По его словам, они там были, и во множестве. Как правило, верят больше тому, кто больше зарабатывает. А Пук был неотразимый мужчина, с круглогодичным загаром и при ежедневных деньгах. Холостяк.

Своим обликом, характером, силой духа, образом жизни, наконец, Гарри Пук лишний раз подтверждал, что человеку дано многое. Надо только это все взять. Вечная раздвоенность Пука, кстати, вовсе не вносила в его душу и поступки разлад, а, напротив, как два полушария головного мозга только в вечном слиянии дают гармонию и симфонию разума, так и две жизни Пука, обе насыщенные поиском и целеустремленностью, делали из него монолит, который можно было ставить еще при жизни в любом музее или галерее искусств мира, к которым у Пука была тоже истинная страсть. Трудно было назвать хоть один, даже частный музей, имеющий общечеловеческое значение, в котором бы он не побывал. В живописи ему нравилась более других фламандская и Клод Моне, а в скульптуре ≈ каменные и бронзовые статуи на сюжеты буддийской мифологии в средневековых храмах Индии и Таиланда.

Так вот, вечная раздвоенность Пука, уж коли речь зашла о ней, не мешала ему, а только помогала в осуществлении его грандиозных замыслов. Так, например, во время научных прозрений (прострелов, называл их Пук) или на лекции в университете под обзором сотен любопытных глаз его вдруг охватывал ледяной жар охоты, мысль летела, как пуля, глаза сверкали, как молнии, всякое пошлое соображение бежало прочь, поджав хвост. Или во время охоты, когда палец готов был нажать на курок и погубить великолепного леопарда, на него вдруг нисходила великая мысль, которую он спешил записать на диктофон, чтобы потом питаться ею полгода жизни в науке.

Конечно же, на остальное Пука просто не оставалось. Взять ту же женщину ≈ где ей было найти площадку в душе Пука, на которой она могла разместиться более-менее удобно хоть на короткий срок, при ее-то требовательности, будучи одновременно опаляемой огнем мысли и сковываемой ледниками выдержки, пронизанной остриями логики и свергаемой в пропасть инстинкта охоты!

Командировку мистер Пук, как наполовину врач, должен был отметить в мединституте, который и занимался, вкупе с институтом электроники и ведомством людей в светлых костюмах, экспериментами в зоопарке. В качестве образцовой ему продемонстрировали кафедру профессора Могилевского, руководителя и вдохновителя работ по облучению крыс и приматов, как выяснилось уже в наше время, с целью повышения их интеллекта.

≈ О! ≈ оценил скромную обстановку кабинета мистер Пук.

Бывшая при нем длинноногая переводчица дословно перевела. Состоялся краткий разговор, во время которого переводчица переводила не только с английского на русский, но и обратно. Англичанину понравился чай, которым его угостили. Он с деланным ужасом, но деликатно дотрагивался тонкими, но сильными пальцами до горячего стакана и восклицал:

≈ Хот! Хот!

≈ Нравится, ≈ поясняла девушка. ≈ Нравится, что горячий. Хот!

≈ Хот! Хот! ≈ радовался британец. ≈ Горячо!

≈ Да у них там какой чай! ≈ буркнул ассистент Глушко. ≈ Так, моча конская. Можешь не переводить. Сам скажу.

Глушко встал и, направив руку на запад, по слогам произнес три раза:

≈ Мо-ча! Мо-ча! Мо-ча!

Гость взглянул в направлении руки русского (там на стене висел портрет) и радостно повторил:

≈ Мотч-а-а... мотч-а-а...

Глушко потом влепили выговор, за разглашение конфиденциальной информации.

Поскольку Гарри Пук прибыл не сколько для ознакомления с работами коллег по профессии, а для организации охоты, ему в этом всячески поспешествовали. Тем более, что, оказывается, в охоте на львов, совсем как в полуразрушенном социалистическом хозяйстве, главное заключалось в ее организации.

Начал свою деятельность мистер Пук с публичных лекций. Суть его выступлений сводилась к тому, что в городе львы не страшны. Переводила переводчица с длинными ногами. Глазами она то и дело натыкалась на глаза молодого человека в светлом костюме, которые только что (она знала это!) были на ее ногах.

И хотя Гарри Пук аргументировано утверждал, что львы на этих географических широтах на человека не охотятся, беспокойство граждан достигло необыкновенных высот. Тем более всю последнюю звездную ночь ревели кусты вдоль реки, а утром следы огромных лап в речном песке еще хранили звериное тепло.

Охотиться Гарри Пук решил с эрдельтерьером.

≈ Лев, как типичный представитель семейства кошачьих, и собака, как типичный представитель семейства псовых, ≈ антагонисты, ≈ заявил мистер Пук. ≈ Монтекки и Капулетти! К тому же, лев ≈ царь зверей, и собака, с его точки зрения, плебей. Или плейбой? ≈ он подмигнул переводчице. ≈ Как тут у вас принято говорить? Наверное, все-таки плебей, ≈ вновь посерьезнел он. ≈ Семейственные предрассудки и классовая рознь и составляют изюминку охоты.

Это было первое соображение британского охотника. Второе касалось самого метода охоты и выбора для охоты именно эрделя.

≈ Как охотятся с соколами? ≈ спросил Гарри Пук.

Все молчали.

≈ Сокол взмывает с окованной кожей руки в поднебесье. Высматривает жертву. Камнем падает на зверя и долбит его клювом в голову. Взмывает, падает, долбит. Взмывает, падает, долбит. ≈ Пук то поднимал, то опускал руку. Посмотрел на нее, подумал. ≈ В вертикальной плоскости... И так взмывает, падает, долбит до тех пор, пока зверь не свалился замертво. Эрдели делают то же самое. Только на земле. В плоскости горизонта, ≈ и показал эту плоскость.

Переводчица повторила эти движения, как для глухонемых.

≈ Представьте, ≈ сказал Гарри Пук на пресс-конференции. ≈ Солнечный взгорок. Гора костей. Отдыхающий лев. В желудке три пуда телятины. Глаза подернулись дымкой. Тишина... Вдруг! Появляется эрдель. Лает. Роет землю у самого его носа. Сначала лев просто глядит на него. В полглаза. Потом беззвучно скалит зубы. Издает рык. Отмахивается лапой, ≈ у мистера Пука получилось очень правдоподобно, что говорило в его пользу. ≈ Не помогает! Эрдель назойлив. Вот почему эрдель! Все, сна нет! Лев без сна, о, это туши свет! Что ж, надо вставать. Встает. Потягивается. Резко прыгает. Но! Промахнулся! Лохматый черт скалит зубы за спиной. Надрывается до хрипоты. Льву в голову бьет ярость. Ярость застилает глаза. Сломя голову, с жутким ревом лев прыгает на пса... И ≈ падает в яму! Вырытую заранее охотником. Охотник ≈ я! Окрестности оглашаются ревом. Все, рев не страшен! Лев в ловушке! И последний кадр. На льва летят комья земли. Лев задирает голову ≈ пес бросает на него землю прямыми, как палки, ногами. Задирает лапу и ставит на краю ямы отметину. Успели перевести?

Длинноногая переводчица кивает головой. Оживление на ее лице. Ее, видимо, тоже захватил азарт охоты. Рука мистера Пука на ее руке, чуть выше кисти. Глаза молодого человека в светлом костюме на ее ногах, чуть выше колен.

Общественности, воспитанной на мирных инициативах, понравился бескровный метод охоты на львов. Работники зоопарка, естественно, ухватились за него. Оставалось найти собаку, не обремененную чрезмерным воображением. А на первом этапе, пока идет отбор эрдель-терьера, решили попробовать заманить львов гуляшом.

Операцию продумали и спланировали до мельчайших деталей. К назначенному часу была вырыта огромная яма, поверх тонкой сетки набросан хворост и трава, в пяти метрах от ямы, со стороны города, поставили бак с говяжьей вырезкой, из нескольких кусков выложили дорожку до ямы, подтянулась рота прикомандированных пограничников. На завтрак им всем дали ромштекс.

Эксперимент не удался, так как бак с говяжьей вырезкой пропал, как его там и не было! В архивах нераскрытых дел бак-невидимка прошел под названием ⌠Стеллз■.

Вот тут самое время рассказать о Пуке. Пока львы не нашлись.

Пука не зря послали на помощь в Россию. Лучшего охотника на львов в мире, пожалуй, не было. С детства Гарри мечтал об охоте. Начал он с того, с чего начинает каждый цивилизованный мальчик, с книг об охоте. Ну, а где львы, там и охота. Собственно, любой охотник в душе охотник именно на львов. Охотятся на львов издавна. На пещерных, атласских, алжирских, берберийских, всех не счесть. Одни имена охотников чего стоят: Геракл из Фив, Робинзон из Йорка, Мюнхгаузен из Ганновера, Тартарен из Тараскона, Фрэнсис Макомбер из Штатов, Гуров из Баку, Трепоух из Воложилина┘ Все они были, безусловно, мужественными людьми, хотя и не всем им одинаково везло. Но у всех у них было вполне приличное оружие: от увесистой дубинки из ясеня до манлихера калибра 6,5. С годами Пук приобрел опыт, а оружие и экипировка ему достались от отца. Отец же научил его и всем премудростям львиной охоты.

Пук вообще-то был бесстрашный человек. Это он сам понял еще в юности. Бесстрашие его выросло на почве чисто юношеской уверенности в том, что любая опасность идет мимо тебя, а ты бессмертен. Ведь он был еще юношей, когда впервые встретил в Судане сенегальского льва. Гарри двое суток провел на ногах, от усталости ему хотелось упасть на землю и тут же уснуть. Не в силах далее идти, он расположился на отдых под огромным баобабом, необъятный ствол которого был испещрен множеством дупел, часть из которых, похоже, сдавалась разным тварям в наем. Пук пару минут лениво рассматривал листья адансонии, похожие на кисти рук то ли леших, то ли русалок, прислушивался к свисту и скрипу птиц, далеким крикам попугаев и обезьян, жужжанию и стрекоту насекомых, шуму листвы, каким-то голосам внутри самого себя, а на третьей минуте уже крепко спал. Однако, проваливаясь в сон, он слышал спокойный шум окружающего его мира, с которым смешивался его внутренний мир. Проснулся Пук от странной тишины, наступившей вдруг вокруг него и отозвавшейся в нем самом судорожным вздрагиванием всего тела. Гарри прислушался, мертвая стояла тишина. Он открыл глаза и в десяти метрах перед собой увидел льва, тащившего в огромной пасти тушу быка. Бык был очень крупный, но лев играючи нес его, словно это был всего-навсего задок или одна нога. О таких громадных львах Пуку приходилось только читать. Инстинктивно он понял одно: нельзя выказывать ни удивления, ни страха, ни суеты, но и нельзя оставаться безучастным. И он принял тогда единственное, быть может, верное решение: неторопливо встал, снял шляпу с вспотевшего во сне лба и почтительно поклонился льву. Тот величаво прошествовал мимо, краем глаза окинув охотника. Лев шел легко, как балерина, слегка припадая на задние ноги. Темно-рыжая грива льва была, как лес. Да и весь он был, как лес, девственный и величественный. У Пука от восторга глаза подернулись влагой и долго еще гулко билось его сердце. И когда Пука пытались уверить, что нет ничего страшнее львиного рыка, что львиное рычание, мол, страшнее свиста авиационных бомб, Гарри знал, что и без рева замирает сердце у всего живого при появлении льва с пастью, в которой легко поместится человек. Таких львов арабы называют ⌠абу-Фатьмэ■, ⌠отец Фатьмэ■.

Точно такое же удивительное равнодушие к собственной жизни Пук проявил, когда безоружный напоролся на гиппопотама. Тот лежал, как куча мусора. Гарри остановился вблизи него и с интересом прислушивался к любовному дуэту двух незнакомых водоплавающих птиц, их голоса переплетались, свивались и, Пук готов был поклясться, наполнялись страстью. И это был вовсе никакой не птичий дуэт, это было соло птичьей любви. Крепко задумался тогда Гарри о природе чувств и не заметил, как куча мусора пошевелилась. Гиппопотам же с нарастающим раздражением разглядывал застывшего неподалеку от него человечка, пока это ему не надоело и он, яростно фыркая, устремился на двуногую бестолочь. Пук, еще во власти птичьего дуэта, стоял и смотрел с детским любопытством на приближающегося разъяренного гиганта. Он, правда, краем глаза заметил свисающую лиану, и когда бегемот уже думал ≈ сейчас, вот сейчас ≈ прыгнул на лиану и в мгновение ока вскарабкался на гигантскую ветку, простершуюся над поляной. И едва не свалился с ветки, когда у него над головой раздался трескучий смех. Подняв глаза, Пук увидел обезьяну, висевшую над ним вниз головой. Если человека превратить в обезьяну, он снова начнет смеяться, подумал тогда Пук.

Бегемот ревел битый час, а потом покинул проклятое место, нападая на всё, что попадалось ему по пути. Пук особенно не испугался, тем более обезьяна осталась с ним и с криком носилась кругами над головой. Сердце, правда, страшно колотилось, впрочем, что сердце ≈ ведь оно точно так же колотится и от приступа любви. Гарри по-настоящему жутко становилось в одном лишь месте ≈ в библиотеке, когда он разом видел необозримое кладбище мертвых книг, которыми, как стервятники, питаются живые люди. Он ведь тоже отдал дань мертвечине, и мертвечина вскормила в нем ученого червя, но лишь горячая кровь охоты наполняла его жизненный пульс и придавала смысл жизни. Умом, как ученый, он понимал, что охота это противоестественный, при всей его естественности, процесс, но душой, как охотник, не брал слишком близко эти рассуждения к сердцу.

Мы упоминали уже, что Пук был холост. Мистер Пук был не просто противник патриархального брака, он был еще и женоненавистник, что, как известно, затрудняет женитьбу. Во всяком случае, не много женщин могли бы похвастать, что одержали победу над прославленным охотником саванн обоих полушарий. Не то, чтобы он был больной или сумасшедший, или испытывал к женщинам беспричинную биологическую неприязнь, нет, он с трудом переносил их, как одна сильная личность другую. Поскольку мужчины в основном тряпки, а женщины ими моют пол, потому, наверное, женский пол и вызывал в нем отторжение. Ведь женщина, даже оказавшись снизу, одерживает над мужчиной верх. Разумеется, при том образе жизни, к которому он вполне привык без малого за сорок лет странствий по всем уголкам земного шара, трудно было представить ту, которая сможет его остепенить и остановить в его безостановочном пути к собственному концу. К тому же он был вполне состоятельный мужчина, чтобы искать поправок своему бюджету в выгодной женитьбе, и лишен всяких сословных предрассудков, чтобы окружить себя несколько застарелым запахом всевозможных титулов. Говорят, у него был, то ли в Бразилии, то ли в Кении, сын Мбасу или Гедеон (кто как говорил), но это прямого отношения к нашей истории не имеет, так как до Бразилии или Кении мы не дойдем. Во всяком случае он слыл прожженным холостяком, и был завидный жених в обоих полушариях земли. Охотиться он начал с отцом, с пяти лет, а в пятнадцать уже сам ходил на пуму. По словам Гарри, когда ему было семнадцать лет, сам Хэмингуэй расспрашивал его о тонкостях охоты на ягуаров ≈ видимо, хотел написать рассказ, о любви и смерти.

Опять же по рассказам, одна вдовствующая миллионерша с романтическим именем Калипсо, преследовавшая Пука два года по всему миру, прислала за ним со своего острова Огигии целый корабль. Гарри Пук передал вдове в знак траура по безвременно покинувшему ее любимому мужу чучело пантеры. Чучело было сделано с таким ракурсом, что были хорошо видны мужские достоинства представляемого им самца. Причем на них был повязан красный бант. Миллионерша пришла в ярость и отправила на ⌠мерзавца■ броненосец. Броненосец охотника уже не застал, а слава его, как не покоряемого победителя всех хищников и хищниц мира, только возросла и стала воистину всемирной. Со времен Одиссея не было еще, наверное, такого мужчины, на которого так много было охотниц в его странствованиях по земле и водам. Даже в воздухе его пытались окрутить, соблазнить и раз чуть не устроили катастрофу самолета, когда он со смехом отверг ухаживания одной принцессы. То ли Нури, то ли Гиты.

≈ Вы несколько не в моем вкусе, ≈ имел дерзость сказать ей Гарри Пук. ≈ Несколько смуглы.

Принцесса тогда сказала:

≈ Ах, так! ≈ и взялась за ручку аварийного люка. Пук успел перехватить смуглую крепкую ручонку принцессы, за что та и оставила ему на правой щеке на всю жизнь три бороздки от августейших ногтей.

Голливуд дважды приглашал Гарри Пука на роль Джеймса Бонда, и он дважды отказывался. ⌠Думаю, это несколько повредит моей репутации■, ≈ сказал он журналистам. Спортивное сложение, выразительное загорелое лицо со шрамами на правой щеке, увы, не увидели во всем мире миллионы сумасбродных женщин. А какая сильная длинная шея была у него! Длинношеее ≈ это мужчина, на шею которого вешается много женщин. Е-е-е! Это о Пуке.

Были случаи, когда возвращаясь с поездок, он заставал незнакомых полураздетых женщин у себя дома. Иногда сразу по две, а то и по три, готовых на всё, что угодно. Он не просил у них извинения и не шел под душ, смыть с себя дорожную пыль, он не предлагал им даже чашечки кофе ⌠Чибо■ или ликера ⌠Бейлис■. Он ничего им не предлагал, он их всех безжалостно изгонял из своих апартаментов и не приглашал зайти как-нибудь потом. Работа и охота ≈ вот занятия настоящего мужчины! Женщинам трудно было это понять, еще труднее смириться с собственными желаниями. Четверть века совершенно бескомпромиссной борьбы, не на жизнь, а на смерть, закалили волю и характер Пука, сделав его практически неуязвимым как для женских чар, так и для женского коварства.

Однажды, когда Гарри Пук был в одном из восточных королевств, отель, в котором он снимал этаж, в три часа ночи окружил трехтысячный отряд дворцовой охраны, и двенадцать слонов, усевшись на зад, дружно воздели вверх хоботы и оглушительно затрубили. Слоны под руководством йога, знающего слоновий язык, в течение трех месяцев разучивали древний гимн любви, сочиненный самим Буддой. Их поддержали еще сто двадцать труб дворцового оркестра. Пук думал, что оглох на всю жизнь. Оказывается, именно в три часа ночи вдовствующая королева (опять вдова!), у которой был комплекс Клеопатры, приглашала во дворец иностранцев-мужчин. Какие там были порядки, Пук не вникал, но полагал, что вдова должна остаток жизни скорбеть по почившему супругу, особенно на Востоке, но действительность не подтвердила иллюзий Пука. Вдова, накурившись кальяна из особых трав и наслушавшись о Пуке разных историй от начальника ⌠сикьюрити■, жаждала общения с охотником, скорого и плотного. Вдове было шестьдесят три, хотя она была насурмлена и напомажена на тридцать. Под благовидным предлогом, наобещав всего, что только может наобещать мужской язык, Пук отлучился ⌠на минутку■ в отель и на своем самолете покинул страну. С тех пор он был объявлен в королевстве персоной нон грата, и объезжал страну за тысячу миль стороной, не рискуя даже пересекать ее в воздухе, так как слишком хорошо знал нравы и неуемную энергию правительницы.

А когда Пук, устав от своей охоты на львов и от охоты на него женщин, вспоминал об эндокринологии, он возвращался к ней, и (странно!) ни одна из женщин не тревожила его в эти дни. Но как только охота к науке проходила в нем, и биение мысли сменялось биением крови, он ехал (летел, плыл) на охоту на диких зверей, и, как зверь, сам скрывался от прелестных Диан, открывавших очередной сезон охоты на него.

О России Пук слышал много, но это была для него совершенно незнакомая страна. Не то, чтобы он верил россказням о том, что там по улицам ходят медведи или на печах разъезжают всякие Емели, но что там только щи с водкой, верил, так как видел несколько фильмов на эту тему и, как путешественник, знал, что от холода и голодухи это не самое плохое средство. Огромные же пространства России даже умозрительно завораживали его своей полной белизной. Когда ему посреди пленарного заседания симпозиума эндокринологов в Италии предложили срочно лететь в Россию спасать жителей крупного города от львов-людоедов, Пук впервые почувствовал странную робость от предстоящей поездки. Инстинкт подсказывал ему, что случится нечто неординарное.

Летел Пук с пересадкой в Москве. В полете его, как пленительная мелодия, преследовал образ полнокровной нимфы Сиринги с картины Якоба Йорданса. По пути в Рим он специально заезжал в Брюссель, чтобы пройтись по залам королевского музея изящных искусств. Фламандская нимфа стала первой, кто покорил сердце Гарри Пука. Он попросил стул и весь день просидел напротив картины.

Знакомство с Россией у Пука началось с известных бытовых подробностей. В центральном отеле не оказалось не только горячей воды ≈ это ладно, лето, и Пука не проймешь холодной водой, не было воды даже в туалете. Поскольку Пука поселили на седьмом этаже, а вода в бачке не поднималась выше пятого, Пуку пришлось пару раз сбегать вниз с ведром, пока его не перевели в менее устроенный номер на третьем этаже.

Пока власти решали, с чего начать, Пук решил побродить по городу. За несколько часов путешественник практически познакомился с центральной его частью. Пук, большой знаток египетской, греческой и римской мифологий, недоумевал, как шустро русские переименовали чужих богов: Афину Палладу, например, из богини мудрости в агентство недвижимости, а египетского бога мудрости Джехути Тота в службу знакомств. Особенно же досталось Меркурию с Гермесом, словно это был и не один бог, а по крайней мере добрая дюжина. Своих святых русские по какой-то причине не использовали.

После обеда Пук решил сходить в зоопарк, откуда сбежали львы. Он любил знакомство со страной начинать с национальных парков. К тому же Пук хотел осмотреть место, откуда сбежали звери, расспросить персонал зоопарка, и попытаться установить характер львов и возможный маршрут их бегства. Спросив дорогу, он с трудом втиснулся в переполненный троллейбус. Неужели все едут в зоопарк, думал Пук. На зоопарке все вышли. Поток людей куда-то понес его. Спросить у людей, куда их всех несет, Пук не решался. Он был один, так как длинноногая переводчица подхватила то ли дизентерию, то ли того парня в светлом костюме. Оно и к лучшему, так как ее знание английского языка не было безупречным. Пука вместе со всеми вынесло к торговым рядам. Он догадался, что это рынок, а зоопарк должен быть сразу за ним. Так оно и оказалось. Зоопарк располагался напротив рынка за высоким забором, выкрашенным в голубой полинялый цвет. Пук купил входной билет и вступил в царство, которое привык измерять сотнями миль.

Царство животных произвело на мистера Пука удручающее впечатление, пожалуй, еще более удручающее, чем царство людей. Звери ютились в несуразно маленьких клетках, а говорить о вольерах было бы издевательством над этим словом.

В зоопарке народу было не очень много, но достаточно, чтобы звери сошли с ума от плотности людской суеты. Да и сами звери разве что не сидели друг на друге.

Пук остановился возле клетки с горным винторогим козлом. Козел стоял на большом камне, как памятник дикой необузданной стихии. Надо же, подумал Пук, невольно залюбовавшись козлом, ничто его не сломило. Козлу, видимо, не понравились покровительственные нотки в мыслях человека, он сорвался с каменной кручи и со всего маху саданул о толстые изогнутые наружу прутья решетки. Пук оценил силу удара. Это сколько же надо колотиться так, чтобы выгнуть стальные прутья, подумал он.

≈ Что, брат, тесновато тут? ≈ спросил он козла по-английски.

Козел промолчал в ответ. Русский, подумал почему-то Пук. Козел опять взобрался на свои ⌠горные■ тропы и застыл там в раздумьях о жизни.

А вон и клетка со львами. Пустая. Как она там размещалась, царская чета? Лев, говорят, старый и жутких размеров. Куда же подался этот ⌠абу-Фатьмэ■ с подругой? Отсюда убежишь!

Тут из-за угла показалась очень крупная женщина в сером просторном халате с ведрами в руках. Она вывернула из-за угла, как троллейбус. Пук увидел ее и подумал: ⌠А вот и Фатьмэ■. Он стоял и смотрел, как женщина неумолимо, как судьба, надвигается на него.

≈ Ослеп, что ли? ≈ спросила она достаточно приятным голосом, но мистер Пук не понял смысла вопроса.

≈ И оглох, ≈ вздохнула дама в халате, передвинула Пука в сторону и открыла калитку к горному винторогому козлу.

≈ Ну, что буянишь, козел? ≈ с этими словами она зашла, закрыла за собой калитку и стала наводить порядок в козлином жилище.

Пук с любопытством слушал, как она третирует козла. Слова были, по всей видимости, для козла очень обидные. Козел соскочил с камня и, нагнув голову, кинулся на обидчицу. Пук инстинктивно дернул за калитку, чтобы спасти женщину, но калитка была закрыта изнутри. Пук с замиранием сердца смотрел на летящего козла. Женщина распрямилась, невозмутимо бросила: ⌠Куда прешь, козел?■ ≈ и так саданула его кулаком по лбу, что козел встал, как вкопанный.

≈ Коз-зел! ≈ сказала дама, добавила ему по шее и легонько пнула ногой под зад. Козел подался в ⌠горы■.

≈ Смотри, оставлю без жратвы! ≈ пригрозила она ему вслед.

≈ Ме-е-е, ≈ жалобно отозвался козел.

≈То-то же! ≈ сказала дама и перешла в клетку к бурому медведю. Там она обнялась с медведем, и с минуту они стояли, обнявшись и чуть-чуть покачиваясь.

Точно Фатьмэ, решил Пук. Ей что козел, что медведь. Надо же, еще и симпатичная! Где я ее видел?

≈ Вы, гражданин, забыли тут чего или что?

Пук с любопытством смотрел на девушку, ростом с него, но гораздо более широкую в кости, хотя и легкую в ходьбе и даже грациозную. Ей было лет двадцать с небольшим. А сколько уверенности в себе ≈ словно ей семьдесят!

≈ Лучше помогите мне, ≈ попросила она, поправляя бетонный блок, сдвинутый углом на дорожку. Пук не успел помочь. Девушка справилась сама.

≈ Спасибо, ≈ сказала она и пошла прочь. Фигура у нее была не безобразная, а напротив, располагающая к себе всем, что в ней было. Интересно, подумал мистер Пук. Прямо, как с Олимпа сошла, могучая и прекрасная!

≈ Девушка! Мисс! ≈ крикнул ей вслед Пук. ≈ Ван момент!

≈ Вы мне? ≈ обернулась та. ≈ Вы иностранец?

Пук подошел к ней, представился и достаточно вразумительно попросил ее об одолжении: рассказать все, что она знает о львах и месте их возможного пребывания.

≈ Я вижу, вы с ними на... на шот фут... ≈ он подыскивал слово.

≈ На короткой ноге?

≈ О, вы знаете английский?

≈ Я же училась в школе. А вы откуда знаете русский?

≈ Моя гранни из Одессы.

≈ Вы очень хорошо говорите, почти без акцента.

≈ Благодарю вас! ≈ Пук был польщен. ≈ Ну, так как о львах? О, пардон, разрешите представиться: Гарри Пук.

≈ Пульхерия Эйлер.

≈ Пардон, мисс Пул-хер?..

≈ Мисс Пул. Зовите меня мисс Пул.

≈ Ханс фон Эйлер-Хельпин не ваш родственник? Знаменитый ученый. Вы в Швеции не бывали?

≈ Нет, наш родственник другой ученый, Леонард Эйлер. А в Швеции я не была. Как-то не довелось.

Пульхерия не выспалась и по началу чувствовала раздражение, сначала от винторого козла, потом от этого иностранца со шрамом, но, успокоив козла, она и сама успокоилась, а иностранец после этого стал даже симпатичен.

Не выспалась же Пульхерия по той причине, что ей уже несколько дней не давала покоя мысль, что все произошедшее в зоопарке как-то связано с экспериментами над Христиной. Конечно, мог нашкодить и другой ⌠пакостник■, но вероятней всего это была Христина. Пульхерия решила выследить ⌠его■, для чего спряталась на ночь (предупредив об этом, разумеется, мать) в подсобке. Ночь проходила спокойно, лишь под утро возле клеток послышалась возня. Эйлер взяла фонарик и, не зажигая его, потихоньку вышла из помещения, на цыпочках проследовала вглубь территории, но ⌠пакостника■ застать врасплох не удалось. Более того, тот сам неслышно подошел к Пульхерии и обнял ее сзади за талию. Обмирая от страха, она обернулась и не увидела никого. Опустив глаза, на уровне пояса она увидела черное тело. От ужаса она не смогла даже закричать. И тогда существо взяло у нее из рук фонарик и посветило ей прямо в лицо. А потом осветило себя. Так и есть, Христина! И шимпанзе отрывисто засмеялась, как астматик.

Христина взяла Пульхерию за руку и отвела в помещение. Там обезьяна включила свет (!), похлопала по старому креслу, в котором Эйлер провела всю ночь, усадила в него девушку и ушла, закрыв за собой дверь. По пути прихватила валявшийся на полу шкворень. Пульхерия кинулась к двери. Дверь была закрыта снаружи! Девушка без сил опустилась в кресло. Ее не оставляло чувство, что она должна что-то делать. ⌠Спать, ≈ услышала она в голове своей шепот. ≈ Спать!■ Не успев погрузиться в тревогу, Пульхерия погрузилась в сон.

Утром ее разбудили и спросили, кто закрыл ее снаружи и показали шкворень. Эйлер ничего не могла вспомнить. В рассеянности она провела утро, смутно припоминая темный силуэт возле клеток в предутренней синеве. Она так и не поняла, мысли у нее в голове или воспоминания. И при чем тут шкворень, думала она.

На обед она поехала домой, и когда с большим трудом втиснулась в автобус, в жуткой давке вдруг вспомнила о своих ночных ощущениях от объятий шимпанзе. Это она, решила Эйлер, это она гипнотизировала сторожей, и Силантия, и Вестингауза, раз они не помнят ни черта. Они сперва выпускали ее, а потом, загипнотизированные ею, открывали другие клетки. Сами залазили в клетки, и Христина вешала на них замок. И сегодня ночью она загипнотизировала меня, решила Эйлер. С кем поделиться своими соображениями, от которых пухла голова, она не знала.

≈ А не привлечь ли нам к поимке львов Христину? ≈ вырвалось у нее.

Гарри Пук заинтересовался:

≈ Какая Христина? Охотница на львов? О!

≈ Нет, это шимпанзе.

≈ Шимпанзе?

≈ Да, она такая умная...

≈ О, мисс Пул, умная шимпанзе?! Против льва? Знаете, я еще не так стар, хочется пожить.

≈ Вы не знаете мощи ее ума! Даже люди, ≈ Пульхерия строго посмотрела на Пука, ≈ даже люди не могут устоять перед ней. Она гипнотизер. Этот, как его, Вольф Мессинг! Звери же вообще никнут. Пантера и та уснула от ее взгляда.

≈ Пантера? ≈ мистер Пук озадаченно смотрел на девушку.

≈ Не верите? Пойдем! ≈ Пульхерия вкратце рассказала Пуку о последних событиях и своих догадках. Об экспериментах над обезьяной Пульхерия, разумеется, не упомянула.

≈ Как же они тут живут, бедняги, в такой тесноте? ≈ то и дело бормотал Пук, озирая тесные клетки и корыта, а Пульхерия вдруг подумала, что Христина скорей всего сознательно выпустила из клеток зверей и птиц. Девушка остановилась, задумчиво глядя на тощего волка.

≈ Это волк? ≈ озадачился Пук. ≈ Как щепка!

≈ Это редкий вид волков. Они есть только у нас, ≈ зачем-то соврала Эйлер.

≈ Христина, ≈ девушка указала англичанину на шимпанзе, которая сидела в углу клетки в позе мыслителя.

Гарри Пук оглядел обезьяну со всех сторон. Христина тоже обратила на него внимание, и когда Пук стал напротив нее, скорчила ему рожу и повертела пальцем у виска. Мистер Пук вздрогнул и поглядел на Эйлер. Та устало улыбнулась. Какое простое и милое лицо! Где же я ее видел, подумал Пук о девушке.

Англичанин стал рыться в кармане и вытащил оттуда леденец в яркой шуршащей обертке. Развернул леденец, протянул между прутьев. Обезьяна оторвалась от дум, вздохнула, подковыляла к Пуку. Оттолкнула леденец и протянула руку к обертке. Пук отдал обертку. Христина вернулась на свое место, разгладила на колене бумажку и стала разглядывать ее, сопровождая этот процесс восклицаниями. Эйлер уловила в них новые интонации.

Христина снова подковыляла к клетке и протянула к Пульхерии руку, показывая, что ей нужен фломастер. Пульхерия дала ей фломастер, а мистер Пук выдрал лист из своего блокнота. Христина, высунув язык, стала копировать рисунок с обертки. Мистер Пук захотел выпить. Покончив с художествами, Христина протянула девушке фломастер, а британцу рисунок. Тому стало тоскливо и он понял, что в России не только людей не понять, но даже обезьян. Хотя они родом и не из России. Глядишь, и я тут заделаюсь каким-нибудь Распутиным, оторопел Пук. А если тут и львы такие, огорошила его новая мысль. Какие тогда, к черту, ямы, эрдели, какие там приманки и военные! Вот почему Наполеон с Гитлером сгинули тут, понятно теперь...

Пук спросил девушку:

≈ Мисс Пул, почему Христина такая умная?

≈ Если б я знала, ≈ ответила девушка.

≈ Мисс Пул, разрешите ждать вас вечером после работы здесь у выхода?

Мисс Пул разрешила.

Когда вечером она вышла из зоопарка, навстречу ей развинченной походкой и сияющий, как Бельмондо, шел Гарри Пук. За спиной у него был здоровенный рюкзак.

≈ Что там? ≈ спросила Эйлер.

Пук показал: винтовка в чехле, бинокль, прибор ночного видения, сетка, фляжка, топорик, фонарь и еще куча нужных и бесполезных вещей и предметов. Экипировка, хоть в Голливуд. Эйлер расхохоталась.

≈ Вы смеетесь, мисс Пул?

Пульхерия расхохоталась еще безудержнее. Слезы выступили на ее глазах. Пук не знал, как реагировать на ее смех и тоже стал похохатывать, но у него это получалось судорожно, как у Христины. Пульхерия неожиданно смолкла, так как ей стало вдруг не по себе.

≈ Зачем вам это, мистер Гарри?

≈ Ловить львов.

≈ Там, где они есть, ≈ надо было отдать должное железной логике британца.

≈ Их там нет! ≈ заявила Эйлер. ≈ Айда к Христине! Еще чего покажу!

Они зашли в зоопарк. Вестингауз настороженно посмотрел на рюкзак иностранца. Перед клеткой с обезьяной Пульхерия предложила Пуку выложить все, что было у него в рюкзаке. Тот, недоумевая, разложил.

≈ Христина, выбирай, ≈ сказала Эйлер.

Обезьяна поглядела и ткнула пальцем в фляжку. Пульхерия протянула ее сквозь прутья. Христина отвинтила крышечку, плеснула в нее, попробовала, крышечку вернула девушке, а сама присосалась к фляжке.

≈ У вас они все так? ≈ спросил Пук.

≈ Через одну, ≈ ответила Эйлер. ≈ Это ее единственная слабость.

Как у всех русских, подумал мистер Пук.

Выпив, Христина протянула руки к мистеру Пуку и стала глядеть на него совершенно влюбленными глазами.

≈ Она вас полюбила, ≈ сказала Пульхерия. ≈ Развратная девица!

≈ Что?

≈ Она согласится теперь на любое ваше предложение. Скажите ей, чтобы она нашла львов и она для вас найдет их!

≈ Что вы говорите! Найдет львов?

≈ Завтра увидите сами. Рюкзак брать не надо. Возьмите фляжку, лучше две, и львы будут наши.

≈ О, я понимаю. Христин ≈ вайн, лео ≈ Волф Мессинг, гипноз Христин, Пук ≈ лео, ту лео, два лев! Это есть очень смешно! Так просто!

≈ Да, каждому свое, вот только мне что?

Пук не удержался и поцеловал девушке руку, пахнущую отрубями и соломой.

Вечером мистер Пук спросил в комитете по отлову львов, где находятся хищники, обвел на карте местности круг и заявил, что у него есть новый план захвата. О подробностях он сообщит позже. Понадобится автомобиль, лучше грузовичок, работница зоопарка Пульхерия Эйлер и шимпанзе этого же зоопарка Христина. Никакой охраны, никакого сопровождения! Суета и шум лишь отпугнут зверя. Изредка будет достаточно пролетать над этим местом на вертолете, а еще лучше без шума на планере. Комитет выбрал вертолет Ми-8.

Утром Пук угостил Христину кагором. Христина выпила и, взяв охотника за руку, послушно последовала за ним. Они доехали на ⌠Газели■ до городского кладбища, потом обогнули его, выехали на проселочную дорогу, где по разведданным должны были располагаться львы, вышли из машины и углубились в рощу.

≈ Львы любят отдыхать в густой тени низкого кустарника. Они проходили здесь, ≈ сказал Пук.

Христина заволновалась и, выпустив руку охотника, вскарабкалась на ближайшее дерево. Пук приложил палец к губам, хотя Эйлер и без того замерла на месте. Она хоть и знакомая львов, да кто их знает, какие они стали на воле. Воля она даже из людей делает зверей.

Минут через пять, побегав по деревьям, шимпанзе спустилась на землю и стала указывать в сторону большой лужи, оставшейся от ливня и видневшейся меж стволов берез.

≈ Они там, ≈ сказала мисс Пул.

≈ Да, вон след лапы, ≈ Пук взял винтовку наизготовку.

Христина снова залезла на дерево и прыгала по веткам впереди них. Потом она спустилась с дерева и поковыляла по земле. На пригорке дремали лев с львицей. Львица дрыхла на боку, а лев грозно смотрел из-под густых бровей на приближающуюся обезьяну. Христина подковыляла к царю зверей и уселась перед ним, опершись на передние лапы. Лев ударил хвостом. Обезьяна не шевелилась. Лев встал ≈ Пук схватил руку девушки. Пульхерия улыбнулась охотнику.

≈ Все, Христина свое дело сделала. Сообщите по рации, пусть везут клетку.

Лев тронул лапой львицу, та вздрогнула, поглядела на супруга и, недовольно урча, тоже встала. Она заметила обезьяну и напружинилась, видимо, собираясь прыгнуть на нее, но передумала. Через минуту оба льва покорно плелись за Христиной, а лев даже пытался обнюхать ее. Христина хихикнула и махнула на повелителя зверья веточкой, чтоб не приставал.

На радостях Пульхерия пригласила Пука к себе домой на ужин. К тому же мать третий день настаивает на этом. А сегодня утром она решительно заявила дочери: сегодня или никогда! Пятница самый подходящий день для встреч и принятия ответственных решений. Недаром Господь в день пятый благословил всех тварей: плодитесь и размножайтесь! И это, как известно во всем мире, хорошо.

≈ Как он по-русски? ≈ спросила мать. ≈ Ни-ни?

≈ Нет, говорит. Понимать так вообще много чего понимает. У него бабка из Одессы.

≈ Еврей?

≈ Не похож. Говорит, британец.

≈ В Англии они все британцы, а в Одессе все евреи. Тоже люди, ≈ вздохнула Александра Львовна, бывшая на восьмушку еврейкой. Если разобраться, типичный россиянин это и есть гремучая смесь русского, хохла, татарина и еврея.

На всякий случай Александра Львовна за ночную смену выучила (вернее, вспомнила позабытые ею еще на школьной скамье) семьдесят два наиболее употребительных английских слова, а после ночной до вечера готовила убойный ужин, ⌠чтоб знали наших■. На завтра она взяла день за свой счет.

≈ Рудик! Тебе испытание предстоит. Серьезное испытание. Не вздумай пьянеть раньше девяти часов! Как хочешь, умудряйся, но не пьяней! Нас одних не оставляй! С кем он будет пить? Не с бабами же! Он, говорят, во какой! ≈ Александра Львовна не нашла показать что лучше и показала свой кулак. ≈ Зверь!

≈ Сегодня приглашай! Сколько можно тянуть! ≈ еще раз напутствовала она дочь с утра. Та ничего не сказала матери о том, что сегодня предстоит охота ⌠на львов■. Чего было бы!

Пульхерия не была уверена, что англичанин согласится прийти к ним, и когда тот дал согласие, не знала, огорчаться ей или радоваться. Она отдавала себе отчет, что нужно такому холено-железному британцу и как надо его встречать по полной программе, и что и как могут они. Она уныло оглядела убранство квартиры, но другого-то не было! Не пригласить тоже нельзя ≈ мать прожужжала ей уши, когда да когда она познакомит ее с англичанином. И сам он уже два раза интересовался, где она живет да кто ее родители. Настал, словом, момент и для знакомства.

Пук ничуть не удивился приглашению. Во всем мире принято приглашать гостя в дом. Пуку не довелось побывать в гостях у русских (не считая, разумеется, всяких вечеринок и попоек в общественных местах и ресторанах), но он был наслышан о странном сочетании бедности их жилища, скудости пропитания и огромного при том радушия. Мистер Пук предполагал, что они чинно посидят в гостиной, пригубят русской водки, закусив блинами с икрой, поговорят о том, о сем, о зиме и медведях, насколько позволит им их разный язык, и разойдутся в приятном воспоминании о визите. На расстоянии в несколько тысяч миль иногда приятно вспомнить об образе жизни, которым не хотел бы жить сам, и рассказать о нем своим завистливым знакомым.

Единственное, что не хотел Пук, чрезмерно обременить родителей мисс Пул и ввести их в неразумный расход своим визитом.

≈ Я на минутку, на чай, ≈ сказал он Пульхерии.

≈ На чай, на чай, ≈ согласилась та.

Ага, выпустит тебя мать из-за стола!

≈ Заходите, вот тапочки, шуз, ≈ навалилась на дорогого гостя с порога миссис Эйлер. ≈ О, какие цветы! Проходите сюда, за стол. Вон туда. Э тэйбл.

⌠Э тэйбл■ занимал полкомнаты, и весь был завален едой. У Пука екнуло сердце.

≈ О, суаре? ≈ спросил он. ≈ Человек десять? ≈ он показал на пальцах десять.

≈ Нет-нет, что вы, мистер...

≈ Гарри.

≈ ...мистер Гарри. Я миссис Александра, Саша или Саня, это мистер Рудольф, Рудик, мисс Пульхерия, Пуша, ее вы знаете. Будем знакомы, очень приятно. Что вы, что вы! Мы будем только вчетвером! ≈ она обвела всех рукой и показала четыре пальца. ≈ Фо! Только фо!

≈ Это все нам? ≈ спросил Пук, указывая на стол.

≈ А кому же еще? Проходите. Ой, простите, руки, может, помыть, с дороги? Рудик, проводи гостя. Гарик, не стесняйтесь!

Ванная знала ремонт, но лет двадцать назад. Унитаз был почему-то без бачка. А, вон он, как ласточкино гнездо, под самым потолком. Вода устремилась вниз со страшным гулом. Горячей воды не было. Когда Пук взглянул на себя в зеркало, ему показалось, что у него взгляд стал несколько растерянный, а сам он меньше ростом.

≈ Я забыла сказать, горячей воды нет. Лето, ≈ сказала Александра Львовна.

≈ Ничего, это хорошо, ≈ сказал Пук. Он вспомнил, как в отеле бегал с ведром по этажам. Туалеты тут, похоже, большая проблема, подумал он.

≈ Как вам мой кафель? ≈ готовясь выслушать похвалу, спросил мистер Эйлер.

≈ Кафел?

≈ Да, кафель. Сам выкладывал! Плитка, ≈ Рудольф Никодимович нарисовал в воздухе квадратик, а миссис Эйлер достала из-за стола отломанный кусок кафеля.

≈ О, хороший кафел.

Рудольф Никодимович подтолкнул супругу:

≈ А тебе всё не так!

≈ Ну, что, дорогие гости, ≈ обратилась миссис Эйлер к Пуку во множественном лице, ≈ приступим? Гарик, не смущайтесь. Это колбаска, рыбка, оливье... Хлебушек. Вот хлебушек.

Хлебушка было нарезано две буханки, черная и белая.

Александра Львовна через пять минут перешла на ты и стала похлопывать Гарика по плечу и руке. Гарик, разумеется, как истинный джентльмен, ничем не мог возразить даме, даже несколько экстравагантного поведения. Поведение ≈ это право дам! Он только приятно улыбался, чем приводил Александру Львовну в еще больший восторг. Не должен же пойти в убыток день за свой счет! Женишок-то в самом соку, созрел, сам просится в руки! Надо же, лет, как моему, а прямо козликом. Хорош! И шрамы, не иначе, от бабья. В мире-то бабья, о-го-го! Живо определят!

≈ Рудик, водочку, перед горячим. Гарик, это так, салатики разные, а потом будет горячее, ушица и прочая холера. Рудольф Никодимович с утреца поймал вот таких судачков!

≈ Ушитца? Что есть ушитца?

≈ Ушица это всемирно известная уха.

≈ Ух-а?

≈ Не понимает ни хрена! ≈ сказал Рудольф Никодимович. ≈ Ушица это суп, галина бланка, су-уп, ферштейн?

Мистер Эйлер показал, как в воде плавает рыба. У него это больше напоминало плывущего человека, но Пук понял, что речь все-таки идет о рыбе. Гость широко улыбнулся и сказал Ихтиандру:

≈ Рыба ≈ фиш?! Ушитца... Суп!

≈ Да-да, рыба! Ушица, суп!

И хотя на столе не было свободного места от еды, Пук догадался, что это только прелюдия. Что ж, риск он везде риск, даже за столом. Какая дичь, что в России нет еды, думал он, ее хватит на пять Англий и семьсот Америк!

Рудольф Никодимович меж тем разлил водочки, провозгласил тост:

≈ Пью за союз, связующий Моца¢ рта и Сальери! Рекомендую: водка, как слеза! ⌠Распутин■!

Выпил уже, решила дочь, а жена оттерла супруга и, широко улыбаясь гостю, провозгласила:

≈ Гарик, за вас! За вашу прекрасную страну! ≈ и она подтолкнула локтем Пульхерию. Та протянула Гарику свою рюмку. Пук чокнулся со всеми и выпил отдающую ацетоном водку.

≈ Как? ≈ вылез из-за спины супруги Эйлер.

≈ Распутин! ≈ Пук подмел винегрет, взглянул на хрусталь в овощах и майонезе.

≈ Вы кушайте-кушайте! ≈ забеспокоилась Александра Львовна, наваливая на тарелку гостя продуктов, как на два дня похода в саванне.

≈ О, я уже!

≈ И не говорите! Какое уже? Это только еще! Не говорите! Я не должна слышать это!

≈ У нас не принято уже, у нас принято только еще! ≈ отчеканил мистер Эйлер.

Жена погладила мужа по голове, ласково шепнула ему: уже? Муж еще разлил водку.

Гарри Пук на слух улавливал даже нюансы русской речи, но укладывать слова в связную речь ему было гораздо сложнее. Он попытался произнести тост за их прекрасную дочь, но от обилия недостающих слов и простора замысла немного не свел концы с концами. Александра Львовна спасла положение.

≈ Да чего там! ≈ воскликнула она. ≈ У нас прекрасная дочь! Вы еще не раз убедитесь в этом! Да вы кушайте-кушайте!

Рудольф Никодимович обнял Пука и прослезился. Пук почувствовал себя среди своих. Он даже закрыл на мгновение глаза от счастья и в нем пронеслось, ах, как хорошо! Какие там к черту Азорские острова, пумы и крокодилы? Зачем они? Кому они нужны?

≈ Какая у вас дочь! ≈ пытался он доказать через пятнадцать минут мистеру Эйлеру. ≈ Ее так любит медведь!

≈ А какой у меня был предок, Леонард Эйлер! ≈ возразил Рудольф Никодимович.

≈ А козел! ≈ продолжил, смеясь, мистер Пук. ≈ Козел! А-ха-ха! Козел, вот так на мисс Пул, а мисс Пул его тук сюда, ≈ Пук стукнул себя по лбу кулаком, ≈ и он бежать! Лев!..

≈ Что там лев! ≈ вторила Пуку Александра Львовна. ≈ Видели бы вы, Гарик, как она забрасывает на машину мешки с картошкой! Любо поглядеть! Неоценимая вещь в домашнем хозяйстве! У вас большое домашнее хозяйство? ≈ доверительно спросила она.

≈ О, да, большое, ≈ ответил Пук.

≈ Это хорошо! Хорошо, когда оно большое. Когда хозяйство большое, тогда нужно много детей! ≈ и она подтолкнула дочь. Та тут же протянула рюмку.

≈ Рудик, разливай! ≈ отчаянно махнула рукой миссис Эйлер. Она совсем оттерла супруга от гостя и всю инициативу взяла на свои женские плечи.

≈ Кончилась, Саня! Вторая кончилась.

≈ Водка кончилась? Гарик, он шутит! В России водка не кончается! В России все может кончиться, даже свет кончиться, водка ≈ никогда! ≈ Пульхерия с удивлением смотрела на мать. ≈ В шкапике, Рудик, возьми! У нас там встроенный холодильник, ≈ пояснила она гостю, ≈ рефрижератор. Вон, гудит как, у-у-у! ≈ она потрясла стол и засмеялась.

Рассмеялся и гость, вовсе не чопорно, как англичанин, а громко, как истинный русский.

≈ Вот это по-нашему! ≈ воскликнула миссис Эйлер и громко чмокнула гостя в щеку.

Выпили.

≈ Гарик, как ушица? Подлить?

≈ О, я вот весь уже ушитца, как шип, корабль, плыву, ≈ отдуваясь, сказал Гарик.

≈ И хорошо, отдохни, а потом кулебяку достанем. Ну, что, ребята, споем? ≈ и Александра Львовна запела во весь голос ⌠Тополя■. Голос у нее был отменный, Пук даже протрезвел слегка.

≈ Тополя? Что есть тополя? ≈ обратился он к Пульхерии. Девушка ему показалась в этот момент удивительно нежной и красивой.

≈ Деревья такие! ≈ не прерывая пения, пояснила Александра Львовна. ≈ Баобабы!

Она исполнила песню от начала до конца. Рудольф Никодимович подпевал супруге, молча открывая рот. Мисс Пул склонила головку на плечо мистеру Пуку. И пока миссис Эйлер пела, в голове Гарри Пука созрело решение жениться на мисс Пул. Причем немедленно, вот за этим столом! Он тут же чуть было не объявил об этом, но вспомнил, что сперва надо купить обручальные кольца.

≈ Вы мне, как мамми, ≈ Гарик поцеловал, прощаясь в третьем часу ночи с гостеприимным семейством, руку будущей ⌠маме-в-законе■.

Та благословила его на православный манер.

≈ Может, останешься ночевать здесь, Гарик? Место найдем.

≈ О, нет-нет! Вам покой, мне покой!

≈ Такси закажем...

≈ Я лучше пешком, миссис Санья. Ночной город. Найт таун, ≈ сказал Пук.

Мисс Пул с нежной улыбкой сказала мистеру Пуку:

≈ Гуд найт, май дарлинг, ≈ в дверном проеме сияла ее улыбка.

А потом из под мышки мисс Пул вынырнул мистер Рудик, он махал в воздухе какой-то ветхой тетрадью и орал на весь подъезд:

≈ Леонард Эйлер! Леонард Эйлер! 1767 год!

Пук не помнил, как дошел до отеля. Улицы ему казались несколько узковаты. Проснулся он только к файф-о-клоку.

Позвонил Пульхерии. Как там она, милая, после вчерашнего? Решение жениться не испарилось у Пука вместе с винными парами, а кристаллизовалось в его сердце и уме чистыми светлыми иглами радости. Пук чувствовал, впервые в жизни, что он обрел для тела своего дом, а для души покой.

≈ Мисс Пул сегодня работает, ≈ ответил Рудольф Никодимович. ≈ Привет от супруги, Гарик.

Мистер Пук вспомнил, с каким очарованием вчера миссис Эйлер пела эту длинную русскую песню, как она похлопывала его по плечу и руке, как ласково глядела на него весь вечер:

≈ Миссис Санье мой гранд привет! Я приду к вам, ≈ сказал он. ≈ Принести пиво?

В верхнем конце трубки участилось дыхание.

В зоопарке Пук увидел, как Пульхерия возится в клетке у винторогого козла. У козла не прошла давешняя обида на Эйлер и он снова пошел на нее, нагнув голову. Та спросила у него: ⌠Что, мало?■ ≈ и стукнула ему кулаком по лбу. Козел покорно отошел от кормушки, и Пук тут же протянул девушке только что купленные кольца.

≈ Мисс Пул, я хочу вас женить на себе.

≈ О! О-ха! ≈ раздалось в клетке по соседству.

Христина схватила палку и стала отбивать ею по прутьям решетки дикий африканский ритм. При этом она плясала и надрывалась от смеха, глядя на Пука и Эйлер. Посетители сгрудились возле ее клетки и радовались, как дети. Пук протянул ей фляжку.

На следующий день, воскресным вечером, Пук с Эйлер пошли на реку. Они ушли далеко от общественного пляжа и Пульхерия велела Пуку, чтоб он не смотрел на нее, разделась и прыгнула в воду. Там она с шумом плавала, пела и плескала водой на Гарри. Мистер Пук улыбался и раздумывал, лезть ему в воду или нет. И тут он увидел Пульхерию, выходящую из реки и озаренную солнцем, и он устремился к ней, как Пан, к роскошной и золотой нимфе Сиринге на картине Я.Йорданса в королевском музее изящных искусств в Брюсселе. И Сиринга не превратилась в тростник, ибо не ведала пред Пуком страха, ибо Пук не был страшен, как Пан, а был прекрасен, как Аполлон, и Гарри (о, мой Гарри!) готов был сыграть ей на своей пастушьей свирели мелодию страсти, как истинный охотник и ценитель женской красоты, которой в Пульхерии Эйлер было больше, чем сразу в двух красавицах на разворотах ⌠Плейбоя■!

Пульхерия стояла по щиколотки в воде. Она была против солнца и вся была пронизана светом. Девушка смеялась. Даже смех ее был свет.

Какая же это, к черту, Фатьмэ?! Это Сиринга!

Пук, щурясь, осторожно выбирал место, где можно было наступить, не промочив восьмисотдолларовые, украшенные бисером охотничьи мокасины.

≈ Да иди сюда! ≈ потянула его за руку Пульхерия, и Пук шлепнулся прямо в воду. Эйлер расхохоталась и подхватила знаменитого охотника на руки.

Вечером в ресторане ⌠Центральный■ состоялся торжественный ужин в честь мистера Пука. Никто не удивился, увидев его с Пульхерией Эйлер. О ней уже взахлеб говорили на телевидении. Да и сам знаменитый охотник на пресс-конференции признался, что без помощи отважной русской охотницы ему вряд ли удалось в такой короткий срок завершить охоту. О Христине Пук умолчал, так как не знал, что сказать, чтобы было вразумительно и не вызвало кривотолков. Даже тут всё должно иметь свои рамки и свои мерки, здраво рассудил он.

Когда подали фирменную огненную баранину в горшочках, а ледяная водка лилась рекой, то есть, только в самой середине вечера, мистер Пук был уже ⌠готов■. Тут Пульхерия и объявила собравшимся, что они с Гариком женятся и едут в свадебное путешествие на Маркизские острова, ловить жемчуг. А еще мистер Пук просит в качестве вознаграждения (Пульхерия погладила голову Гарика, которую тот в бессилии пред русским гостеприимством опустил на стол) подарить ему шимпанзе Христину, а сам де обязуется взамен прислать в город пару горилл из тропических лесов Экваториальной Африки. Самца и самку.

Слова невесты были восприняты с энтузиазмом (насчет Христины, понятно, подумали: блажь) и подвигли собравшихся еще минимум на два членораздельных, человекообразных тоста. После которых уже всем всё стало по фиг.

Говорят, сейчас русские девушки часто выходят замуж за иностранцев. Ничего странного тут нет. Правильно говорят.