Юрий Кучумов - Подломилась у нас к Богу лестница

Бабушка вяжет и тихо поет -
детство мое утепляет.
Все очень просто - две петли кладет,
следующую спускает.

Время, как пряжа, скаталось в клубок -
тоненькой ниткой струится.
Мальчика с пальчик, нет - с ноготок,
заворожили спицы.

Что пригорюнился ты, голубок -
страшно колдуют спицы?
Вон как уже истончился клубок -
это тебе за тридцать.

Мальчик устало газету кладет,
мальчик глаза прикрывает...
Бабушка вяжет - две петли кладет,
следующую спускает.

Дочка рисует кораблик летящий
в даль от невзгод и обид.
Этот кораблик её - настоящий,
слышишь, как мачта скрипит.

Принц натуральный гуляет по палубе,
лезут матросы наверх...
Но паруса, паруса, ведь, не алые -
горе и слезы навек.

Ах, эти школьные тусклые краски,
ах, это горе в пять лет:
тонкий ожег ледяной безопаски -
алый, по капельке, цвет.

Ну, отчего не рисуешь ты зайчиков,
или иное зверьё..?
Разве ты просто порезала пальчики,
сердце порезав моё.

Спи, моя радость,вместе с тобою,
в книжке, Ассоль твоя спит.
А на стене, над твоей головою,
алый кораблик летит.

Платьице робко повисло на плечиках,
в сумерках будто парит...
Что с тобой сделал, бедная девочка,
этот угрюмый Грин.

жене Вале
Как пес, безлунными ночами,
я сон твой чуткий стерегу.
Я,как тропинка под ногами,
все за тобой бегу, бегу.

Скольжу поодаль волчьей тенью,
стелюсь травой у твоих ног.
И даже падаю ступенью,
чтоб ты шагнула на порог.

Я - суть твоих вещей и мыслей,
и лед,и пламень,и вода,
твои заоблачные выси,
твои блужданья в никуда.

Что движет судьбы и светила?
Тот отблеск вечного Огня -
в сонетах бедного Шекспира
и здесь, под сердцем у меня.

Из цикла "СТРАННОПРИИМНЫЙ ДОМ"

Тут сыт и обут, а битье - для порядка.
Тут дяденька-мальчик живет.
Он хочет понравиться всем санитаркам,
поэтому громко поет.

Мотива, жаль, нет в его радостной песне.
И слов он еще не сложил.
Но это не важно, когда ты известен,
когда ты уже старожил.

Его донимают лет сорок вопросом -
"Андрюшенька, сколько нам лет?"
Ему это в радость, ему это просто -
покажет три пальца в ответ.

И радостно няням и ржут санитары:
"Ну, ты распотешить - горазд!"
Он ждет не дождется, когда придет мама,
за долгое детство хоть раз.

Часами дежурит у выхода-входа,
чужие гостинцы жует.
И три своих верных пожизненных года
он долго-предолго живет.

Крыши под жестью - и жизнь веселее,
радуют сердце и глаз.
В избах центральное сплошь отопленье,
ну а на кухонках - газ.

И освещает деревню ночами
яркий неоновый свет.
Имя добыто селу печниками
аж с незапамятных лет.

Ладится тут с барахлом и сберкнижками,
прямо не жизнь, а пирог!
Лишь никогда, вот над этими крышами,
не заструится дымок.
1985г.

Подломилась у нас к Богу лестница...