Можно ли следовать традициям пророка, гения? Когда он предусмотрел и предвосхитил уже все и вся? Можно только разрабатывать его предвосхищения. Пушкин дал нам материал, который он сам не успел воплотить, - так непомерен был его дар. Не зря же он отдавал свои сюжеты Гоголю, например.

Гений вырастает из самого себя, впитывая и всю предыдущую культуру, отзываясь на нее по-своему. Талант обращает всю силу как бы вокруг, это труженик, который чаще всего приходит к мастерству, но не к совершенству. Дар - высшее из всех этих званий, он воплощается вихревым столпом, недаром Пушкин любил делать свои стремительные рисунки-росчерки...

Он и горний, и дольний. И горний ангел прилетел за ним, когда стал Поэту на земле непосилен этот дар:

"Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана?" Вся его жизнь была - дар, дар поэтический, это дар нелегкий, то, что поэт Виктор Лапшин называет долженствованием. Поэт не избранник Божий, ондолжник. Бог возложил свой дар на Поэта как испытание, как епитимию. И как же гению не задуматься над этим? За что же его тут судить, считая, что "не на путях православия пролегла судьба его"? (С.Булгаков "Жребий Пушкина"). Протоиерей Владислав Свешников называет подобное мнение одной из мнимостей. "Устранение мнимостей, загораживающих дорогу", я считаю одной из первостепенных задач современности.

Итак, жизнь -дар: "...зачем судьбою тайной ты на казнь осуждена?"

Судьбою тайной - вот в этих двух словах признание Бога и вера в него. Что такое "судьбою тайной"? Это час смерти - освобождение от дара жизни, которую дал Бог как испытание. И знает только Бог, когда это испытание, эта трагедия кончится. А зачем жизнь-дар на казнь осуждена - только одному Богу ведомо. Может быть затем, чтобы прервать земные муки, освободить от земных оков, которые нам посланы Им, Высшим Духом, за первородный наш, за плотский грех.

И освобождает "враждебной властью" именно тот, кто "из ничтожества воззвал"; потому и враждебен, что воззвал-то Он из ничтожества плоти к высшему дару жизни, к духу, который "наполнил страстью, а ум сомненьем взволновал...". Многоточие означает здесь многое. Если читать эти стихи вслух, и так же страстно вторую строфу, содержащую страсть, то на самом взлете страсти задохнешься и остановишься там, "где Пушкин отхлебнул глоток, но больше расплескал".

Вот оно, отрезвление от жизни-дара, вот она, развенчанность духа и души... Я просто физически ощущаю, как Поэт устал:

Опять же читаю вслух, медленно и тяжело: цели нет передо мною... Да, опустошение растраченного сердца тяжело, а когда у Поэта "празден ум", то "среди детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он". Тогда он знает свой предел, и "томит его тоскою однозвучный жизни шум". Он знает, как избавиться от этого томления и тоски - надо, чтобы в "однозвучный жизни шум" ворвался другой звук, надо поменять свою жизнь. Но ведь эта жизнь-дар. Поменять на жизнь семью?

Он влюблен, но предчувствует, что он не волен... Сопротивляться дару невозможно. Отсюда вихревой всплеск первой болдинской осени, перед самым ожидаемым земным счастьем - женитьбой.

Его "тайная судьба" начала осуществляться. Всю страсть души и волнение ума вложил он в свое творчество болдинской осени 1830 года, всю свою жизнь-дар отдал.

Осень 1836 года была другой.

Теперь из ничтожества "детей ничтожных мира" воззвал его Ангел Божий.

Звуки выстрелов прервали "однозвучный жизни шум", и раб Божий Александр, после своего выстрела сказавший: "Я думал, что мне доставит удовольствие его убить, теперь вижу, что нет", предстал "перед Господом во тьме... Единым", единым с Ним, с Господом, с Высшим Духом. Оттого и было у него после смерти, как писал Жуковский, "какое-то необычное выражение на лице, которое описать невозможно".

Так свершилась "тайная судьба" Пушкина;

("Возрождение")

И это было написано в 1819 году! Поэту всего лишь 20 лет! Здесь "наше все".

Картина гения - это наша Земля и ее Создатель. Ведь и написал он в следующей строфе, не "картина", а созданье. Созданье Гения не иссякло, оно перед нами! Это и сам Пушкин, и его стихи, и мир, созданный Божьим Промыслом, возникший перед поэтом, как "виденье первоначальных чистых дней". Это и измученная душа человека, очищенная в страданиях и заблуждениях, выходит из-под "ветхой чешуи" чуждого и наносного, порожденного беззаконием.

Но "выходит с прежней красотой". И теперь выйдет. Пушкин все сказал.

Вопрос " датировки стихотворения остается спорным и выдвинут Б.Л.Василевским в 1971 году. "У ранненого Пушкина были прорывы в Пушкина будущего, - пишет В.Непомнящий, - именно этим объясняется, что он написал "Возрождение" в 1819 году".

"Но я другому отдана, И буду век ему верна", -ответила Татьяна Онегину. Кому другому? Другому мужчине, мужу или другому чувству? Чувству долга, веры, чести и всего, что принадлежит благородному женскому сердцу, тому, чему русская женщина верна. Только любовь осталась в сердце Татьяны, непризнанная, но возвышенная и возвысившая ее "русскую душою", к той правде чувства, которая и не позволила ей пойти за Онегиным.

Татьяна верит в чистое и вечное чувство любви и, с присущей ей женской твердостью, остается верна этому чувству -другому, чем у Онегина, для которого "что чистого нету, что вечного нету".

Татьяна не пойдет за Онегиным по белому свету, хотя и ее "русскому сердцу... одиноко...", не пойдет, потому что в душе ее живет "и поле широко, и небо высоко", по которым тоскует она в душном Петербурге. "А мне, Онегин, пышность эта, постылой жизни мишура..."

Но здесь уже другая тема - тема города и деревни, тема Запада и России...Теперь уже и трагедия России, выраженная другим поэтом в другом гениальном стихотворении: " И города из нас не получилось, и навсегда утрачено село".

На наших глазах произошла ужасная подмена. подмена гласности вседозволенностью. Еще одна дорога к безверию. Вспомним одноименное стихотворение Пушкина, поэта-лицеиста. Пушкину было 18 лет, когда он написал "Безверие".

Слово ужас появляется в стихотворении шесть раз! "Бежите в ужасе того, кто с первых лет Безумно погасил отрадный сердцу свет... Взгляните - бродит он с увядшею душой, Своей ужасною томимый пустотой... Лишенный всех опор отпадший веры сын Уж видит с ужасом, что в свете он один... Ужасно чувствовать слезы последней муку... Но други! пережить ужаснее друзей!.. В молчанье у ж а с а , в безумстве исступленья..."

Безверие ужасно! Какие страсти, то есть страдания испытывает несчастный, легко увидеть, вычленив ключевые словосочетания.

1. Мрачное безверие - не порок, а несчастье, утверждает восемнадцатилетний Пушкин, обращаясь к тем, кто осуждает "того, кто с первых лет безумно погасил отрадный сердцу свет", призывает пожалеть его, снизойти к нему; уповает на "слезы жалости", так как несчастный страдает, "собою страждет", "он первого лишился утешенья, ужасною томимый пустотой"; он мучается этой пустотой.

Это предшественник Онегина и Печорина.

2. На свете он один -не потому, что любовь или дружество изменяют ему, а потому, что "лишенный всех опор отпадший веры сын".

Здесь гений Пушкина заглянул в наше время, это ведь мы с отпадшей от нас верой.

3. Завеса вечности - прощание с земной жизнью. Что же испытывает человек, когда "завесу вечности колеблет смертный час"? Безвестность ужасна. Вот тут становится ясным выражение "отпустить Богу душу", когда вера беседует с отвязанной душой.

Выходит, вера привязывает, прививает человеку душу, а после смерти отвязывает, отпускает Богу душу; поэтому-то он (человек) оказывается один в своем безверии, с отпадшей верой, и остается без опоры...

Кто же придет тогда к Богу? Это поистине ужасно! Но еще ужаснее "пережить друзей", и лишь "вера живит унывший дух", ведь его ожидает свидание с друзьями там, куда вера его отпустила.

И только "он (слепой мудрец)" не видит этой сладкой надежды.

4. Ангел горести. И вот страдалец на кладбище близких, друзей, любимой... Но не свободные слезы очищения льются из его глаз, - хотя в образе "девы юной" слетает к нему "ангел горести", - но слезы отчаяния и ожесточения. И здесь он не побеждает своего безверья, опять ужас и унынье овладевают им.

5. Во храме вышнего подстерегает его "безверия мученье": "Он Бога тайного нигде, нигде не зрит!"

Он завидует верующим, называет их счастливыми, так как слепая вера лучше безверия.

6. Не сужено блаженство тому, кто не верит.

Пушкин открыто называет веру блаженством. Блажен, кто верует, тепло ему на свете. Безверие не принесет блаженства.

1993- 1994г.г.

В 1836 году А.С.Пушкин написал "Отцы пустынники и жены непорочны" - переложение молитвы святого Ефрема Сирина.

Ефрем Сирии жил в 4 веке. Оставил много толкований Святого Писания и других сочинений, переведенных на греческий. Также сочинял умилительные молитвы и песнопения. Великопостная молитва Ефрема Сирина широко известна:

Господи и Владыко живота моего!

Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.

Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.

Ей, Господи Царю, даруй ми зрети мои прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Так молился великий святой. Как же передает нам молитву смертный человек и бессмертный гений Александр Сергеевич Пушкин?

Среди множества молитв, сложенных отцами-пустынниками и женами непорочными, поэту "все чаще приходит на уста" только одна великопостная молитва "и падшего крепит неведомою силой":

В 1836 году Пушкин пересматривает всю свою жизнь. Праздность и уныние, названные Ефремом Сириным отдельно, друг за другом, поэт объединяет в одно - праздность унылая. Ну да, для поэта праздность всегда уныла. Хотя значение этого слова "праздность", производного от слова "праздь" - ничегонеделанье, свободное время от трудной и тяжелой физической работы крестьянства и вообще трудового народа. В этом случае праздность, праздь, становится отдыхом, праздником. Но Ефрем Сирин говорит о духе праздности. И гений Пушкина определяет унылым дух праздности поэта, потому что в праздности "меж детей ничтожных мира быть может всех ничтожней он".

Валентин Непомнящий говорит о крупном отступлении Пушкина от оригинала молитвы: "...вместо скупой и монолитной формулы Ефрема Сирина у Пушкина "Дух праздности унылой, Любоначалия, змеи сокрытой сей, И празднословия не дай душе моей". Эта метафорическая змея появляется потому, что Пушкин вводит "усиление в том месте, где именуется грех, всего более страшащий его: "Любоначалия, змеи сокрытой сей". Образ змеи много раз появляется в произведениях Пушкина. Но если в "Пророке" (1826) "жало мудрыя змеи", в "Воспоминании" (1828) "змеи сердечной угрызенья" мучают поэта, то в молитве 1836 года "змеи сокрытой"... Этим эпитетом поэт хочет подчеркнуть, что любоначалие скрытно, тайно, незаметно для него самого овладевает человеком. Духовное начальство над всеми -вот как называется этот страшный грех гордыни. Любоначалие над несчастными узниками, над царем, обществом и страной, над сердцами людей, наконец...

Откуда же появляется эта непомерная гордыня, это упоение собой?

Нельзя не согласиться с мнением В.С.Непомнящего, что это "упоение собой ведет к слепоте и глухоте. Отсюда потеря чувства такта и ориентации в реальных исторических и человеческих обстоятельствах". В.Непомнящий в книге "Поэзия и судьба" достаточно подробно останавливается на вопросе отношений личности Пушкина и его гения.

Мы же здесь остановимся на конкретных произведениях, где любоначалие как соблазн духовного владычества, своей могучей власти над умами у Пушкина проявилось с таким мощным самозабвением.

"Желание славы" было написано в 1825 году. Это излюбленное Пушкиным двухчастное стихотворение. Вторая часть - это страшная месть! Оно звучит как заклинание, заговор. Это уже не просто поэзия, это демоническая власть, которой обладает поэтический гений. В стихотворении четырежды повторяется слово "чтоб". Словно проклятье:

Окружена была, чтоб громкою молвою

Несчастная жертва попадает в круг демонической власти всесильного слова: ее слух, она сама, все, все вокруг нее, память - вся жертва - окружена его именем, им самим, молвою, голосом.

Горе тому, кто подпадет под такое духовное владычество: от него действительно трудно освободиться. Но в 1825 году желание славы ново для Пушкина, эта новая страсть родилась как бы в отместку той женщине, которая изменила. "Я новым для меня желанием томим", - признается поэт... Но окружить женщину собой, своим именем! О, это страшное, страстное, мстительное желание собственника, не желающего уступить никому другому то, что ему так дорого и любимо! Любоначалие... Оно возникает и в других стихотворениях Пушкина: " Не правда ль: ты одна... ты плачешь... я спокоен; ...Но если...". Он спокоен, потому что она плачет. И что же в этом "Но если..."? Опять "мщенье, бурная мечта ожесточенного страданья"?

Но сразу же вслед за "Желанием славы" Пушкин пишет стихотворение "Храни меня, мой талисман", где мщение сменится заклинанием, просьбой - словом "храни", которое повторяется здесь шесть раз! Поэт сам чувствует себя жертвой:

И еще раз обратится Пушкин к талисману, но уже в 1827 году. От чего же охранит талисман, который вручила ему восточная волшебница?

Почти повторяется строка 1825 года! Долго, долго сердечные и другие раны растравляли сердце поэта и незаметно привели к "змее сокрытой сей", к осознанию своего любоначалия, в котором он искренне раскаивается, повторяя далее слово в слово молитву Ефрема Сирина.

"Не здесь ли, в этой высокой и смиренной молитве, стоящей почти рядом с "Памятником", с его "милостью к падшим", подводится духовный итог многолетнего - на всю жизнь - внутреннего диалога сложных и столь часто мучительных отношений смертного человека со своим бессмертным даром?" - предполагает В.Непомнящий.

Да, и здесь, и на протяжении всей своей великой жизни. Поэт жил и творил на грани смерти и бессмертия.

1996-1997г.г.

Искусство и литература. Кто не помнит эту школьную тему? Но почему "и"? Разве литература не искусство? К примеру, писать картины искусство? Искусство. А писать прозу или стихи? Тоже искусство. Искусство творчества. Да и само это слово можно так "расшифровать": искус сотворения, что само по себе многозначно. Искус, искушение, сотворение - творение своего мира, что может делать только Бог. Вот почему "искус". То есть настоящее стихотворение - творение наравне с Богом. Это великое искушение, за которое творец своего мира - поэт - и будет в ответе перед Богом. За каждое слово, мысль, рифму, за каждую запятую!

Значит, слух поэта должен стать чутким к себе самому, к окружающему его миру; душа поэта должна трепетать, только тогда божественное слово делает стихи поэзией, искусством.

Творческая сила. "Самая лестная похвала, которую ты мог мне сказать", - писал Грибоедов Катенину в ответ на его слова, что в грибоедовских стихах "дарования более, нежели искусства". "Искусство в том только и состоит, чтоб подделываться под дарование, а в ком более вытверженного, приобретенного потом и сидением искусства... в ком, говорю я, более способности удовлетворять школьным требованиям, условиям, привычкам... нежели собственно творческой силы, - тот, если художник, разбей свою палитру, и кисть, резец или перо брось за окошко... Я как живу, так и пишу -свободно и свободно".

Цитата взята из книги В.В.Кожинова "Как пишут стихи". Последняя строка чаще всего цитируется: "Я как живу, так и пишу - свободно и свободно". Значит ли это, что творческая сила заключается в свободе? Или только в даровании? Или в соединении стихии дарования и свободной воли художника? Дело в том, что одаренный человек, но не прикладывающий собственной творческой силы воли к своему дарованию, всегда находится перед опасностью зарыть свой талант в землю. И ничего из этого таланта не вырастет. Но сила воли художника всегда должна быть творческой, а не конструктивистской.

Поэтому нельзя руководствоваться статьей В.Маяковского "Как делать стихи", который все же написал: "очень решительно оговариваюсь: я не даю никаких правил для того, чтобы человек стал поэтом, чтобы он писал стихи. Таких правил вообще нет. Поэтом называется человек, который именно и создает эти самые поэтические правила".

Таким образом, творческая сила - это сила воли, сила свободы поэта или сила вдохновения.

В "Разговоре продавца с поэтом" (1824) А.С.Пушкина читаем:

С толпою пламенным восторгом

Не унижал постыдным торгом...

Вот она, истинная творческая сила, как жить, так и писать свободно и свободно - не для славы, не для денег, не для любви. Это детская способность "свободно распоряжаться собой и миром". Когда у поэта есть "признак Бога, вдохновенье...". Но еще свободнее творчество вообще никак не воплощенное ни в чтении, ни в письме, ни в ожидании славы за свободу творить:

Пушкин ставит вдохновение свободного творчества выше всего - выше славы, выше денег, выше влюбленного внимания! Вот что такое истинная творческая сила. Красота и воля.

Пушкин однажды сказал "Я думал стихами". Кожинов в своей книге делает вывод: "Думать и говорить как бы прямо и непосредственно стихами - это и есть высшая искусность поэта". В великолепном разборе пушкинского стихотворения "Я вас любил" он показывает красоту и силу поэзии Пушкина, ее естественность, ее тонкость и утонченность, ее стройность и целостность: одним словом, всю искусность поэтического творчества.

В чем тут дело? Разве только в одной чувственности, в одном мощном "чувствилище" (Л.Анненский)? Нет! Дело в красоте и воле поэта к созданию этой красоты в ее естественном проявлении, это "души высокие созданья", которые поэт "про себя таил". Но Пушкин настолько "блажен", то есть гениален, что смог передать это блаженное, высокое, мучительное, болезненное состояние человека в любви "безмолвной, безнадежной, искренней и нежной", "робкой" и "ревнивой".

Вся красота и сила этой любви выражена в собственном самоотрицании и самоотречении. "Я не хочу печалить вас ничем". Потому и не хочет печалить, что любит. Поэтому и произносит эти блаженные, безумные слова: "Как дай вам Бог любимой быть другим".

Воля Пушкина прежде всего была направлена на самого себя, потому и умел он создавать новую красоту и силу из самого себя.

Россия - это страна поэтов, способная в "жестокий век" восславить свободу. Это "душа в заветной лире". Это не о себе Пушкин писал - о России: "мой прах переживет и тленья убежит". Пушкин-Россия провозгласил всемирную ее отзывчивость, всечеловечность в словах:

"слух обо мне пройдет по всей Руси великой", обо мне - о русском духе поэтическом. Можно плакать над словами Лермонтова: "Погиб поэт - невольник чести", а можно плакать над Россией - Поэтом - Пушкиным, которого назовет "всяк сущий в ней язык". Сущий в ней - в России, в Пушкине! Отсюда и признан в ней, как существующий в ней, " и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык".

Эта всемирная отзывчивость по "веленью божию". Это наша судьба, русская идея, а потому "обиды не страшась, не требуя венца; хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца".

Равнодушно - значит спокойно, так как быть человеком и оставаться человеком в наш не менее жестокий век - эта трагическая миссия великого безмолвия предназначена Богом только великому народу в великой России.

1997-1998г.г.

История народа принадлежит поэту А.Пушкин

Пушкинскому гению повезло родиться и развиваться в героическую для России эпоху:

патриотический подъем 1812 года, возвращение Александра I с победою в 1815 году, встреча с Чаадаевым в 1816 году, с которым он делился "вольнолюбивыми мечтами" и вел "пророческие споры" - все это предопределило раннее созревание Пушкина как политического деятеля. До 1820 года взгляды поэта были достаточно умеренными:

За идеей освобождения крестьян следует идея конституционной монархии:

Но уже в "Исторических записках" 1821 года Пушкин говорит о влиянии европейском и азиатском невежестве послепетровского времени и о неспособности наследников к "новому вдохновению" строительства государства.

Говоря о царствовании Екатерины II, поэт намеренно заменяет одно слово в библейской фразе:

"Много было званых, и много избранных" - любовников, наместников, любимцев, которые уничтожали благородный дух дворянства, расхищали казну. В "записках" Пушкин противопоставляет добрые начинания государыни конечному их результату:

"Екатерина уничтожила название рабства, а раздарила около миллиона государственных крестьян и закрепостила вольную Малороссию; ...уничтожила пытку - а тайная канцелярия процветала... любила просвещение, а Новикова, Радищева, Княжнина... преследовала, гнала духовенство и монашество, чем вызвала равнодушие к отечественной религии, насмешки".

Пушкин откровенно высказывает сожаление об этом, "ибо греческое вероисповедание... дает нам особенный национальный характер... мы обязаны монахам нашей историею, следственно и просвещением".

О дальнейшем изменении политических взглядов поэта можно судить по известному стихотворению 1823 года:

Упования на революцию лопнули, именно это вызывает такую ярость поэта, прежде беспристрастного.

В Одессе Пушкин сближается с консервативно-религиозным писателем Стурдзой и, попав в Михайловскую ссылку за атеистические увлечения "единственным умным афеем", он, видимо, другого умного атеиста не встретил в своей жизни, и сердце его уже влеклось к счастью православного мировоззрения. В Михайловском уединении 1824-1826 годов, несмотря на житейские трудности, Пушкин создаст великую драму "Борис Годунов", приходя к убеждению, что "монархия есть в народном сознании фундамент русской политической жизни".

А в сохранившихся отрывках из десятой главы "Евгения Онегина" Пушкин дает уничтожающую характеристику декабристов: "Все это были разговоры, и не входила глубоко в сердца мятежные наука. Все это было только скука, безделье молодых умов, забавы взрослых шалунов".

Особое место в этой теме занимают отношения Пушкина и Николая I. Достаточно широко этот вопрос раскрывается в книге В.Непомнящего "Поэзия и судьба". Здесь же необходимо сказать, что 8 сентября 1826 года Пушкин был привезен прямо из Михайловского на секретную аудиенцию с царем, где поэт открыто сказал царю, что, если бы был в Петербурге, он не мог бы отречься от своих друзей и принял бы участие в восстании. Николай I даровал поэту свободу... под полицейским надзором Бенкендорфа... и единственного цензора - царя.

По поручению Николая Пушкин написал записку "О народном воспитании", где высказывался о пользе иностранных университетов, которые отличаются "нравственностью и умеренностью". Особое значение Пушкин придает изучению русской истории, высоко оценивает труд Карамзина, называя его "подвигом честного человека". Причем, вторая часть высказывания будто бы написана в наше время и для нас: "Россия слишком мало известна русским. Изучение России... должно занять умы молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целию искренно и усердно соединяться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя втайном недоброжелательстве".

О! Если бы способны были мы внять мудрому учению великого национального гения!

Пушкин же получил за это от Бенкендорфа выговор об излишнем увлечении "безнравственным и беспокойным" просвещением; а затем и за "Андрея Шенье", написанное до декабрьского восстания, и за "Гавриилиаду" - шуточную поэму, от которой сам поэт потом отрекался.

К концу жизни Пушкин разглядел в царе "много от прапорщика и немножко от Петра Великого". Поэт приходит в отчаяние не только от невозможности снять ненавистный ему камер-юнкерский мундир и уйти в отставку для творческого уединения в деревне, но более всего от политической обстановки в России: "Черт догадал меня родиться в России с душой и талантом". Но широко известно и другое высказывание поэта: "Ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, ни иметь другой истории, чем история наших предков, как ее послал нам Бог" (письмо к Чаадаеву 1836 г.)

Пушкин хорошо понимал, что нельзя применять политику Запада к России, т. к. история их различна. Бесспорна мысль Пушкина о демократии: "С изумлением увидел я демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую- подавлено неумолимым эгоизмом и страстью к довольству; большинство, нагло притесняющее общество..." - пишет Пушкин, ссылаясь на книгу Токевиля "О демократии в Америке". Наконец, всем известно пушкинское слово об уважении к истории:

"Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим", -приобретает особую актуальность в наше время. Но менее известно продолжение этой цитаты: "Конечно, есть достоинство выше знатности рода - именно достоинство личное... Имена Минина и Ломоносова вдвоем перевесят все наши старинные родословные. Но неужто потомству их смешно было бы гордиться их именами?"

Достоинство личное - вот что более всего необходимо нашей современности. Гордость именами Георгия Жукова, Юрия Гагарина, Георгия Свиридова, Галины Улановой, Виктора Петровича Поляничко, русского святого мальчика Жени Родионова, не предавшего православной веры под_ гнусными пытками чеченских палачей - гордость многими и многими личностями XX века - просто необходима будущим поколениям России.

А.С.Пушкин не только с ужасом думал о крестьянских бунтах - "не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный", но думал он и о непрерывности культурного и политического развития в мирных условиях: "Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества" ("Мысли на дороге").

Это высказывание почему-то не любят цитировать наши доморощенные демократы. Более того, пытаясь принизить значение А.С.Пушкина как политического мыслителя, нам навязывают мнение, что ни в одной стране мира политики не стали бы брать во внимание мысль поэта, чтобы подкрепить ею политическое убеждение. Пугают бунтом, а сами создают полицейское государство; вместо улучшения нравов устраивают насильственные политические потрясения, действительно страшные для всего человечества, о которых так пророчески предупреждал поэт устами своего героя Гринева в "Капитанской дочке".

Истинная свобода для поэта заключается в духовной независимости творческой личности и частной жизни:

Что же дорого поэту?

("Из Пиндемонти" 1836)

"Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности невозможно. Каторга не в пример лучше", - писал Пушкин, переживший на собственном опыте опеку государственной власти, позволявшей себе даже вскрывать письма поэта к жене. Поэтому он и повторил в письме к Наталье Николаевне слова М.В.Ломоносова: "Я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного".

Вот из этого уважения к самому себе и состоит независимость духовной жизни, "наука первая: чтить самого себя". У человека возникает требование прочного правопорядка, т.е. законности. В "Мыслях на дороге" это сформулировано четко: "Несостоятельность закона столь же вредит правительству (власти), как несостоятельность денежного обязательства". Твердыней общественной жизни, по мысли Пушкина, является наследственное дворянство, но "аристократией прав" и "рабством народа" кончается, погибает дворянство. "Где нет независимых сословий, там господствует равенство и развращающий деспотизм".

Русский философ С.Франк в статье о политических воззрениях Пушкина пишет: "В основе своей воззрение Пушкина имеет пророческое значение: с момента появления у нас "разночинцев" - представителей полуобразованных и необразованных классов - началось понижение уровня русской культуры. С крушением русской монархии... рухнула свобода и культура России". Не Россию надо пробуждать, а вот этих "разночинцев", необразованных и развращенных деспотов всех веков. Уже в раннем вольнолюбивом творчестве Пушкин старается пробудить "чувства добрые" в царе Александре I. Монарх не внял поэту, более того, цензура запретила печатание "Вольности", а затем и второй части "Деревни". А властитель цинично заявил, что будет продолжать начатое (насаждать Чугуевские военные поселения). Так же цинично современная власть твердит о продолжении начатых "реформ" и мифического рыночного курса, хотя бы и пришлось для этого уморить голодом и холодом многие народы.

В 19 лет Пушкин написал "Отчизны внемлем призыванье". Внемлем ли мы Отчизны призыванье? Какими явились мы через 200 лет к памяти Пушкина? К памятнику, к Пушкину, наклонившему голову к нам - к "племени незнакомому"? На юбилейном вечере памяти великого русского скульптора Опекушина возник разговор о современном понимании памятника Пушкину. Поэт Анатолий Парпара увидел Пушкина "в наклоне гордой головы". Академик Валерий Балабанов считает, что современное окружение - Макдональдс, Самсунг, иностранная реклама - убивает значение памятника, и Пушкин глядит с укоризной, со стыдом за нас. Ему возразил известный писатель Владимир Крупин, сказав, что демократическая нервность не может убить такую святыню, как Пушкин.

Мне кажется, все сказанное справедливо и пробуждает нашу совесть, но я бы повторила известное, что Пушкин наше все - и внемлет нашему всему, и уповает на нас, надеется, прислушивается и ждет "минуты вольности святой". Об ожидании святой вольности он писал другу своему Чаадаеву. В другом послании "К Н.Я.Плюсковой" Пушкин, говоря:

с гордостью заключает:

Александр I "даровал" полякам в 1818 году конституцию. Возмущение русского народа возросло, когда стало известно, что царь замыслил включить в Польшу некоторые части России.

Пушкин откликнулся на все это стихотворением "Сказки" ("Ура! В Россию скачет кочующий деспот"), где царь-отец обещает:

Доверчивое дитя - православный народ в радости восклицает:

А мать ему: Бай-бай! Закрой ты глазки;

Рассказывает сказки.

А вот что пишет первый поэт нашей современности Юрий Кузнецов уже не на сон, а на пробуждение России:

Русские мальчики явились к Пушкину через 200 лет и не хотят переменить свое Отечество, свою веру; им нужна такая Родина, какую послал нам Бог.

Содержание...

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

231193  2001-07-11 13:32:06 Андраник - Написано умно и просто.