Рассказы
20.I.2009

г. Кобрин (Беларусь)

Детдомовские рассказы

Хирургическое вмешательство

Когда в детском доме в праздничной обстановке открыли столовую, то обрадовались очень немногие.

- Прибавки к зарплате - ноль, а работы, небось, прибавится, - тихо роптали няни.

- Дети все не вмещаются, старшим приходится подолгу дожидаться своей очереди на обед, - тайком жаловались друг другу воспитательницы.

Столовая была очень даже неплохая: с баром, видеомагнитофоном и японским чайным сервизом на двенадцать персон. Принимая здесь пришедших на праздник гостей из городских школ, телевидения и санстанции, директор детдома Людмила Павловна, нарядная и с новой причёской, увлечённо говорила им:

- Ведь вот - что хорошего видели наши дети, когда кушали раздельно по своим группам? Зато теперь, при совместном питании, они вполне будут испытывать радость общения в столовой.

Шестилетний Юрик Думик из группы 222Зайчики222 был с нею не согласен. Он стоял на верхней площадке лестницы и яростно протестовал. Душераздирающий его крик разносился по всему детскому дому. Впрочем, Юрик протестовал не столько против сто.ловой, сколько против собственной своей жизни. Ну, кому понравилось бы при рождении оказаться брошенным находящейся в запое мамой! Кому по душе пришлось бы вечное одиночество среди разукрашенных, как в столовой, но всё-таки казённых стен! Не желая спускаться по лестнице, Юрик неистово кричал, падал навзничь, топал ногами. Воспитательница 222Зайчиков222 Светлана Анатольевна рассерженной наседкой суетилась вокруг него, пытаясь удержать ребёнка на ногах. Но ей всё никак не удавалось организовать 222радость общения детей222 в час праздничного открытия столовой.

- Не хочу, Ватоливна, не хочу! Пусти! - кричал Юрик, и кусался, и вновь опрокидывался на спину, чтоб затем с силой удариться головой о ступени лестницы.

Директор Людмила Павловна с ледяной улыбкой на застывшем лице, адресованной гостям из городских школ, телевидения и санстанции, приколола Светлану Анатольевну локтем к стене.

-           Вы срываете мне ответственнейшее мероприятие! - зло прошептала она ей уголком крашеных губ. - Никогда у вас нет дисциплины!

-           Так ведь и дети-то какие! - захлебнулась словами Светлана Анатольевна. - Больные все как один!

-           Они не больные, - строго одёрнула её Людмила Павловна, - они с особенностями психофизического развития. И вам это хорошо известно из последней министерской директивы. Не нравится - поищите себе другую работу!

Уныло глядя в её удаляющуюся спину, Светлана Анатольевна живо представила себе печальную картину поисков другой работы в их маленьком безнадёжном городке и горько всплакнула в скомканный носовой платочек. Из-за приоткрытых дверей соседней группы 222Грибок222 чей-то дружественный ей голос прошептал:

- Прекращай, Анатольевна, всякие педагогические переговоры! Ты же знаешь, что для Людмилы главное - дисциплина!

Конспиративно не оборачивая в сторону 222Грибка222 заплаканного лица, Светлана Анатольевна всем своим истерзанным видом дала понять, что ждёт совета от грибковской воспитательницы Надежды Николаевны. В щёлку дружественных дверей шептала именно она.

- Ай, не пойду, Ватоливна! Ай, не хочу! - яростно ревел Юрик Думик, вырываясь из слабеющих объятий Светланы Анатольевны.

Не удержавшись в рамках конспирации, словоохотливая Надежда Николаевна широко распахнула двери своей группы.

- Да что ты цацкаешься с этим Юриком-дуриком! - воскликнула она. - Трясани его, как следует - сразу и замолчит!

Но Юрик успел сыграть на опережение: с недетской силой рванулся из рук Светланы Анатольевны и попытался опрокинуться на пол. Привычно готовая ко всему, она на лету сумела ухватить протестующего скандалиста за острые плечи и рывком поднять его кверху. Но Юрик не оставил безответным и этот ёе ловкий ход. Злоумышленно поджав под себя ноги, он, как Пьеро на гвоздике, закачавшись в руках воспитательницы, не замедлил огласить детдом, а через раскрытые окна - и окрестности оглушительным рёвом и визгом попеременно.

- Встань, встань на ноги сейчас же! - взмолилась Светлана Анатольевна, слишком хорошо зная, как отреагируют на этот рёв гости из городских школ, телевидения и санстанции.

Было совершенно очевидно, что пытка висячим грузом бесконечно продолжаться не может. Из распахнутых дверей 222Грибка222 вновь раздался спасительный шёпот Надежды Николаевны.

- А ну, выпускай шасси! - грозно прошептала она Юрику. - Вот сейчас заберу к себе, сразу ноги-то и разожмёшь!

Но Юрик не внимал уже ничьим увещеваниям: визжал, кусался и, по-прежнему не разгибая колен, раскачивался на весу в вытянутых руках Светланы Анатольевны.

- Всё, не могу больше! Сил моих нет на этого паршивца! - сдавленно простонала она и, окончательно утратив всякую надежду вернуть мальчишку в исходное положение, разжала ослабшие руки.

Кулем упав на пол, Юрик лбом ткнулся в чугунную решетку лестничных перил и подозрительно затих так в неестественной позе - но коленей не разогнул.

- Держи, держи его! - запоздало вскрикнула Надежда Николаевна. - Глянь, у него бровь рассечена!

Она помогла Светлане Анатольевне поднять с пола вдруг притихшего Юрика и увести его в группу, подальше от посторонних глаз.

-           Ну вот, называется - потрясла! - растерянно выдавила из себя Светлана Анатольевна, утирая платком кровь со лба Юрика.

-         Сам виноват, - подбодрила ее Надежда Николаевна, - зато ж и кричать перестал, летчик-пулемётчик.

Но радоваться было особенно нечему. Ранка, пересекавшая Юрикову бровь, оказалась, хоть и небольшой, но глубокой.

-         Без хирургического вмешательства не обойтись, - мрачно предрекла Надежда Николаевна. - И что прикажешь делать с Людмилой?

-         Может, не узнает? - робко предположила Светлана Анатольевна.

-         Шутишь? - с горестным смехом воскликнула Надежда Николаевна. - Чтоб о таком происшествии да директрисе и не донесли?

Светлана Анатольевна, смазывая Юрику бровь зелёнкой, живо представила себе ближайшее своё будущее. Оно не сулило ей ничего хорошего. Между тем, Юрик сидел в уголке большого воспитательского кресла, всё ещё по-птичьи поджав под себя ноги, и против жизни уже не протестовал. Из озлобленно орущего маленького чудовища он превратился для Светланы Анатольевны в несчастного, страдающего от боли мальчика.

- Ну, всё! Семь бед - один ответ! - приняла она окончательное решение. - Без больницы всё-таки никак не обойтись.

Схватив Юрика в охапку и перепоручив остальных детей Надежде Николаевне, она побежала с ним в больницу. Чтобы избежать здесь досужих вопросов, пришлось вписать его в регистрационный журнал как своего ребёнка.

-         Побудьте пока здесь, мама, - остановила её медсестра перед дверью операционной, куда за руку увела Юрика.

Светлане Анатольевне странно было почувствовать себя вновь молодой матерью. Она поначалу хотела выйти в коридор, но неожиданно для себя осталась у операционной, чтобы Юрику там было не совсем одиноко. Через застеклённую дверь она видела всё происходящее. Маленькое тельце неподвижно лежало на столе. Юрик, выкричавший все свои слёзы днём, когда протестовал против жизни, не проронил ни звука. Хирург наложил ему на рану два шва и бодрым голосом сказал:

-         Ну, вот и всё, мужичок! Сейчас придёт и пожалеет тебя твоя мама.

Светлана Анатольевна судорожно подавила вздох и, дождавшись, когда медсестра подвела к ней Юрика, подхватила его на руки.

-           Да он и сам может идти! - крикнула ей вслед медсестра.

Светлана Анатольевна не слышала. Прижавшись лицом к Юриковой щеке, она едва различала перед собой дорогу.

-           Ватоливна, ты моя, - вдруг прошептал ей в шею Юрик и обеими руками неумело погладил ее по голове.

Она остановилась, тяжело дыша, и крепко прижала его к себе.

-           Твоя, твоя, сынок, и ты мой333 Молчи!

-           Я больше не буду кричать, Ватоливна, - прошептал вновь Юрик ей на ухо, - я теперь, когда захочу кричать, я закрою рот руками. Вот так крепко!

И он с силой прижал ладони ко рту, тонкими пальчиками впившись себе в щеки. На побагровевшем лбу вздулась тонкая синяя жилочка.

- Я верю, верю! Не надо! - испугалась за шов Светлана Анатольевна. - Ты молчи, детка, а то будет больно.

- Мне не больно, Ватоливна, - Юрик чуть отстранил голову. - Ты не бойся. Я больше кричать не буду!

Светлана Анатольевна смахнула волосы со лба. Они не слушались холодных дрожащих пальцев. Юрик мягко отстранил её руку, чтобы своими ладошками самому пригладить непослушные её волосы. Тепло детских рук согревало ей голову. Светлана Анатольевна молча прислушалась к тихому мягкому чувству внутри себя. Хотелось, не двигаясь, не произнося ни слова, стоять так долго - с одиноким маленьким мальчиком на руках. Он всё ещё что-то шептал ей в лицо. Но Светлана Анатольевна различала теперь лишь отдельные звуки, долетавшие до неё с чистым детским дыханием, и слушала, как слабыми частыми толчками бьётся у ее груди маленькое ребячье сердце.

***

Грязные деньги

Рабочее утро воспитательницы Светланы Анатольевны началось так, как и должно было начаться. Она привычно взглянула на себя в большое зеркало и помогла одеться своим шестилеткам. Вялые и притихшие, дети ещё не успели прийти в себя после сна. Светлана Анатольевна любила их такими и торопилась насладиться первыми десятью-пятнадцатью минутами после их пробуждения. Но очень скоро благостная тишина взорвётся нескончаемым плачем и безудержным криком: детдомовские дети не умеют быть тихими.

-         Ватоливна, - первой нарушила молчание всезнающая Соня, - а Мишка сказал, что к нему сегодня ночью приходила мама и подарила подарок.

-         Как это - ночью? И что за подарок? - слабо поинтересовалась новостью Светлана Анатольевна, завязывая шнурки на чьих-то туфельках. - Миша, что там у тебя?

Болезненный и тщедушный, Мишка слишком долго собирался с ответом, и Соня успела опередить его.

-         Ватоливна, - таинственно прошептала она на ухо воспитательнице, - а мама теперь всегда будет приходить к нему ночью, а днём уже не будет.

Светлана Анатольевна внимательно посмотрела на мальчика. Мама часто навещала его в детдоме. Мишка был у неё поздним и случайным ребёнком. Часто впадая в запои, она поначалу вряд ли и догадывалась о своей беременности. Но родившемуся сыночку была рада. И в минуты просветлённого сознания искренне горевала о нём, когда решением суда была лишена родительских прав. Она приходила в детдом на свидания к ребёнку, кормила его дешёвыми слипшимися леденцами и горько оплакивала, утирая несвежим носовым платком отёчное своё багровое лицо. Усаживая Мишку к себе на колени, мама часто жаловалась сыну на боли в сердце и регулярно обещала бросить пить. Сын нежно гладил её по морщинистым щекам, но слова утешения давались ему нелегко. К своим шести годам Мишка говорил мало и неразборчиво.

Дети всё более шумно обсуждали "ночную" Мишкину историю, интересовались его подарком.

- Так что там у тебя, Миша? - повторила свой вопрос Светлана Анатольевна.

Мишка охотно приблизился к ней и протянул руку. На маленькой ладони лежала почерневшая пятикопеечная монета образца 1979 года, зачем-то с дыркой посредине.

-         Макли, Ватоливна, геньги. Помыкь нага,- заклекотал он. - Глягныги геньги. Мама погалила.

Светлана Анатольевна полупоняла-полудогадалась, что мама - конечно же, не ночью, как уверял Мишка, а, наверное, в свой последний приход, подарила ему деньги; деньги грязные, и их надо помыть.

-         Их надо выбросить, Миша, - поставила точку в педагогическом разбирательстве Светлана Анатольевна, - твоя монета никому не нужна.

- А кнулок для таликмана? - растерянно спросил Мишка.

Речь, конечно же, шла о шнурке для волшебного талисмана Аладдина из американского мультсериала. Для такого талисмана годилось всё, во что можно было продеть толстую нить или шнурок: колёсики, колечки, дырявые кусочки пластмассы. Чёрный Мишкин пятак мог бы превратиться в чудесный талисман, если бы у Светланы Анатольевны нашлось время выбрать для него подходящий шнурок. Но время было на исходе. Светлана Анатольевна с минуту на минуту ожидала прихода в группу председателя детдомовского профкома Зинаиды Петровны.

Маленькая вёрткая Зинаида совершала свой традиционный утренний обход, собирая самые последние новости. Но Светлана Анатольевна, дожидаясь её, сильно нервничала. Она знала, что председатель профкома придёт сегодня не за новостями. В проёме открывшихся дверей показался сначала толсто перевязанный белоснежными бинтами Зинаидин палец. Опершись рукой о косяк, председатель профкома широко улыбнулась Светлане Анатольевне

-         Представь, - весело сообщила она, - насколько правы люди, когда говорят: не режь хлеб в злости! Вот, резала, нервничала - и отхватила!

Светлана Анатольевна не торопилась разделить её радость и долго в молчании расставляла игрушки на полке, чередуя резиновых волков и овечек.

-         Тебе-то с чего нервничать? - хмуро спросила, наконец, она и исподлобья взглянула на председателя.

Улыбка медленно исчезла с лица Зинаиды. В глазах мелькнуло замешательство. Она помолчала недолго и вновь обратилась к Светлане Анатольевне, но теперь уже строго и по-деловому:

-       Деньги сдаёшь?

Светлана Анатольевна медлила с ответом.

- Ватоливна, геньги! - протянул руку подошедший к ней Мишка.

- Миша, не собираюсь я мыть твои деньги. А шнурка у меня и вовсе нет! - отмахнулась она от него.

Зинаида ждала ответа. Отмалчиваться долее не имело смысла.

-         И что на этот раз?- вяло спросила Светлана Анатольевна.

Она прекрасно знала, что на этот раз Зинаида собирает деньги ко дню рождения бухгалтера гороно. Дорогой подарок уже давно был куплен приглашенной на юбилей детдомовской администрацией. Но расходы на его покупку, как обычно, надлежало возместить и всем остальным членам педколлектива. Светлана Анатольевна мучительно соображала теперь, как бы не сдать деньги не заметно для Зинаиды.

- Ватоливна, геньги! - протянул руку настырный Мишка.

- Уйди, Мишка, не то дам! Только не шнурок, а по одному месту. Уйди, не крутись под ногами! - в сердцах вскрикнула Светлана Анатольевна и вновь погрузилась в тягостные свои думы.

- Сдавай, сдавай деньги, подруга, - всё ещё миролюбиво посоветовала Зинаида, - тебе же лучше будет.

- И чем же это, интересно, мне будет лучше? - изумилась Светлана Анатольевна. - В прошлый раз тоже деньги сдавали все поголовно, а на своё новоселье директриса пригласила только членов профкома по твоему же списку. И мне от этого было лучше?

- Тебе досадно, что меня пригласили, а тебя за твои деньги - нет? - начала терять терпение Зинаида и вплотную приблизилась к Светлане Анатольевне. - Карьере моей завидуешь?

- Ой, если я завидую твоей карьере, то ты - моему небывалому уму и красоте неземной, - необдуманно парировала Светлана Анатольевна.

Зинаида иронично усмехнулась. Разговор зашёл в тупик.

- Ну будь ты хоть немного дальновиднее! - вновь начала гостья и перебинтованным пальцем постучала себя по лбу. - Прекрасно же знаешь, что только вызовешь недовольство у начальства.

- И что с того! - неосторожно воскликнула Светлана Анатольевна. - Этому твоему начальству всю жизнь денег не хватает! Так и норовит заглянуть в чужой карман333

- Геньги, геньги! - заклекотал снова Мишка. - Вагми, Ватоливна!

- Ничего я у тебя не возьму! - взорвалась она. - Сказала же - нет у меня никакого шнурка! И уйди! Не мешай!

Мишка опасливо отбежал в сторону и натолкнулся на Зинаиду.

- А шёл бы ты, дорогой, со своим 222гынь-гынь222 к333 логопедам! - грозно нахмурила та брови и рывком отодвинула докучливого мальчишку в сторону.

- Логопеды у нас народ занятой, - недобро усмехнулась Светлана Анатольевна, - с детьми работать им некогда.

- И точно! - обрадовалась Зинаида неожиданно возникшему взаимопониманию. - Сегодня с утра только и заняты тем, что объявление к педсовету цветочками да вензелёчками разрисовывают.

Согретые общим чувством, женщины примирительно помолчали.

- Ты бери, глупая, пример со сменщицы своей молодой, да ранней, - вновь вернулась к разговору Зинаида и ласково прикоснулась перебинтованным пальцем к руке Светланы Анатольевны. - Ведь вот всего чуть она у нас поработала, а уже и категория первая, и премии самые большие, и тобой, дурой старой, походя помыкает. А всё почему?

- Почему? - наивно расширила глаза Светлана Анатольевна.

- А потому! - поучающе передразнила Зинаида. - Ласковое телятко двух маток сосёт. Всегда знает, когда, как и, главное - с чем подойти к начальству. Не то что ты!

- А мне противно быть телятком. Я всё-таки ещё человек, - неуверенно, словно сомневаясь в собственных словах, произнесла Светлана Анатольевна.

- Ой-ой, ты Девственницу-то Орлеанскую кончай из себя корчить! - уже не сдерживаясь, почти вскричала Зинаида. - Деньги сдаёшь или нет?

- Ватоливна, на, на! - вынырнул откуда-то сбоку со своей протянутой рукой Мишка.

- Да что ты пристал ко мне, как банный лист! - чуть не плача, обрушилась на него Светлана Анатольевна. - Избавлюсь я от тебя с твоими шнурками и талисманами когда-нибудь или нет!

Мишка в испуге отскочил от неё и, не удержавшись на ногах, спиною навалился на зеркальный шкаф. Угрожающе всколыхнулось неплотно закреплённое зеркало. И Светлана Анатольевна невольно поморщилась, увидев в нём своё отражение: на бледном испуганном лице бессмысленно моргали маленькие подпухшие глазки, в жалкой попытке улыбнуться кривились тонкие губы. "Экое мерзопакостное зрелище!" - съязвила она своему отражению и ухватила Мишку за стиснутую в кулак руку, чтобы спешно отойти с ним подальше от зловещего зеркала.

- Так, всё, хватит! - нашла, наконец, в себе силы для твёрдого ответа Светлана Анатольевна. - Никакие начальственные юбилеи я оплачивать не стану. Нет у меня на это денег!

- Так и передать? - угрожающе тряхнула перебинтованным пальцем Зинаида. - Смотри, не пожалеть бы потом!

С грохотом захлопнулась за нею дверь. Жалобно зазвенели на игровом столе игрушечные чашечки из кукольного сервиза. Светлана Анатольевна обвела угасшим взором притихших своих детей.

- Ватоливна, - воспользовалась наступившей, наконец, тишиной всезнающая Соня, - у тебя нет денег, а у Мишки есть деньги для тебя.

Мишка высвободил из руки Светланы Анатольевны стиснутые свои пальцы и разжал их. На маленькой розовой ладони тускло поблёскивал 222ночной222 его подарок, чёрный дырявый пятак образца 1979 года333

- На, Ватоливна, геньги. Вагми! Тебе!

- О, Господи! - запоздало охнула Светлана Анатольевна и зажмурила глаза.

Она почувствовала себя бесконечно усталой. Хотелось сесть и ни о чём не думать333 Дотянувшись рукою до кресла, она тяжело опустилась в него.

Дверь в группу вновь с шумом распахнулась. Стоящая на пороге Зинаида перебинтованным пальцем ткнула в Мишкину сторону.

- У него мать умерла. Сегодня ночью. Ты не знала? От сердечного приступа. Допилась! - выпалила она с жаром и захлопнула за собой дверь.

Светлана Анатольевна торопливо встала с кресла и вновь опустилась в него. Зачем-то придвинула к себе детский стульчик и тут же с грохотом отбросила его назад. Всё ещё не поднимая глаз на Мишку, она привлекла его к себе, но продолжала молчать.

- Сейчас, Миша, сейчас, родной, - глухо проговорила, наконец, она и неловкими пальцами принялась развязывать тесёмку, стягивавшую в пучок волосы на её затылке.

Изящно сплетенная из ярких ниток тоненькая тесёмка, подарок дочки к Рождеству, была украшена бисерным шитьём и крошечными разноцветными блёстками. Светлана Анатольевна продела её в дырку на пятаке и узлом завязала на Мишкиной шее, рядом с нательным крестиком.

- Носи, Миша, талисман, - сказала она и замолчала на миг, чтоб успокоить своё дыхание. - Помни про маму. Это - важнее всего.

Последние слова она произнесла уже скорее для себя, обняв ребёнка и уткнувшись губами в тёплый его затылок. Мишка два-три раза шумно вздохнул и, закрыв глаза, успокоенно склонил голову на плечо Светланы Анатольевны.

***

Леденец на палочке

Учебный год в детском доме начался. Молодые воспитательницы в спешке составляли списки своих детей и жалостливо разглядывали только что прибывших трёхлетних новичков.

- А что вы хотите, с их наследственностью-то! ....- важно толковала молодым коллегам всезнающая воспитательница группы 222Зайчики222 Светлана Анатольевна. - Кого ж ещё может родить и вскормить пьяным молоком алкоголичка мать!

Но в почти праздничной обстановке первых сентябрьских дней хотелось найти более приятную тему для задушевного женского разговора. Яркое событие начала осени - преобразование группы лучшей детдомовской воспитательницы Аделины Витальевны - само просилось на язык.

- Ой, девочки, я сейчас умру! - закатывала глаза седовласая Надежда Николаевна из группы 222Грибок222. - Аделина по системе Монтессори решила работать. С нашими-то деточками!

- Вот с нашими-то деточками только и работать по системе Монтессори, - назидательно утверждала всезнающая Светлана Анатольевна, - але ж хитроумная Аделина теперь по всем группам начнёт отбирать для себя более или менее толковых и именно поэтому выйдет на наилучшие показатели.

Затея с введением новомодной системы воспитания Марии Монтессори давно витала в детдомовской атмосфере. Она-то и дала звучное название группе Аделины Витальевны - 222Монтессори222, местными злоязыкими остряками немедленно переименованной в 222Антресоли222. Затея, как водится, требовала нешуточных материальных затрат. Но очень кстати выручили спонсоры, канадские баптисты, очарованные идеей особого, нетрадиционного подхода к детям и - ещё пуще - возможностью взамен проповедовать в старших группах.

- Ай, бросьте! - со знанием дела комментировала события Надежда Николаевна. - Аделине с её новациями - что, учебные показатели нужны? Она подарками больше озабочена. Начнёт сейчас спонсорам руки крутить, чтоб только не скупились.

Подарков, действительно, было много: ковры, хрусталь, видеомагнитофон, две видеока.меры, четыре соковыжималки333

- Вот уж в 222Антресолях222 детки порадуются этим соковыжималкам! - злопыхательски пришёптывала Надежда Николаевна. - Аделина их для устного счёта на математике будет использовать: раз - соковыжималка, два - соковыжималка 333

Разговор грозил зайти слишком далеко, чтобы безбоязненно его продолжать, и Светлана Анатольевна, не мешкая, утратила к нему интерес. Маленькая темноволосая девочка несмело приблизилась к ней и обняла за ноги чуть выше колен.

-           Ватоливна, а ты мне привет передавала! - улыбаясь, сказала она ей.

-           Аня, ты мне сегодня говоришь об этом уже в десятый раз. Надоело! - строго взглянула Светлана Анатольевна на девочку и холодно отстранила её от себя.

Шестилетняя Аня Кононович, с большими карими глазами на болезненно-бледном, худеньком лице, была первой в списке детей, предназначенных для перевода в группу 222Монтессори222. Для Светланы Анатольевны этот перевод мог бы удобно разрешить одно важное затруднение, с недавних пор не дававшее ей покоя. Затруднение возникло из череды суматошных событий минувшей весны, когда Аня гостила у мамы. Мама добилась этого права, обзаведясь ворохом бумаг, удостоверявших решительное её отвращение к алкоголю. Но, вопреки круглым печатям на бумагах и размашистым начальственным подписям, отвращение длилось недолго. Мама вернулась к своему пристрастию и, не жалея для 222кровиночки222 ничего самого лучшего, щедрой рукой отмеряла и ей 222живительной влаги222 из своего запотевшего стакана. Дочка сразу переставала думать о еде, да и засыпала не в пример лучше прежнего. Обеспокоенный детдом срочно откомандировал за девочкой милицейский наряд. Светлана Анатольевна передала с милиционерами для неё яблоки, а на словах - привет.

- Ватоливна, а ты мне привет передавала! - при скорой встрече сообщила Аня воспитательнице и уже не сводила с неё восторженных благодарных глаз.

Светлану Анатольевну тяготила эта привязанность. Влюблённая девочка ревниво отстаивала своё первенство среди других детей в её сердце. Ничуть не сомневаясь во взаимном чувстве, она всегда ожидала большего внимания к себе, особых слов, отдельного взгляда.

- Ватоливна, а ты мне привет передавала, - напоминала она Светлане Анатольевне и требовательно протягивала для поцелуя трубочку тоненьких своих губ.

На прогулке, в разгар летнего дня, когда трудно было удержаться от желания прыгать и кричать, кувыркаться через голову и подбрасывать вверх без.ногого ватного зайца, Аня оставалась безучастной ко всеобщему детскому ликованию. Неотступно следуя повсюду за своей воспитательницей, она жадно разглядывала её своими сияющими влюбленными глазами и не скупилась на пылкие признания:

- Ватоливна, а ты мне привет передавала!

В сентябре, когда Светлана Анатольевна засобиралась в отпуск, Аню, как и предполагалось, перевели в "Монтессори". Относиться к этому событию можно было по-разному. Но делать из него трагедию Светлана Анатольевна уж точно не намеревалась. Впрочем, встретив как-то в городе на автобусной остановке Надежду Николаевну, по иронии судьбы также перемещённую в группу 222Монтессори222, она всё же поинтересовалась у неё:

- Ну, как там тебе моя Аня?

-       Да ничего особенного! - ответила та, небрежно взмахнув рукой. - Как и все они.

Подавив в себе неприятный внутренний холодок, Светлана Ана.тольевна долго собиралась с ответом.

- Знаешь, Николаевна, в этом дурдоме мы сами все уже давно свихнутые. А у неё ёще и мама333 - проговорила, наконец, она. - Меня не вспоминала?

- Вчера на прогулке вспомнила: " Уже листопад. Когда все листочки упадут, вернётся Ватоливна", - пожав плечами, ответила Надежда Николаевна и принялась нещадно ругать222совершенно гнусный222 характер Аделины, с которой теперь вынуждена была работать в паре.

Светлана Анатольевна не слушала. Анины слова глухими ударами стучали у неё в ушах. К голове тягуче приливала жаркая волна крови.

-       Ну, пока; мне пора 333- пряча глаза, не кстати начала прощаться она и торопливо направилась к остановке. - Я зайду к тебе ещё на работу сегодня!

Сидя у окна автобуса, Светлана Анатольевна скользила безучастным взглядом по пыльной листве проплывавших мимо деревьев, по газонам пожухлой редкой травы, по красной кирпич.ной кладке старых, ещё "за польских часув"[1], домов. Заметив на площади ряд разноцветных пала.ток со стандартным набором заморских товаров и словно вспомнив о чём-то, она резко поднялась с места и вышла из автобуса.

Маленькие турецкие шоколадки, засахарен.ные орехи, "Чупа-чупс" с жевательной резинкой внутри - всё было слишком дорого и потому непривлекательно для Светланы Анатольевны. Взгляд равнодушно скользил по рядам разноцветных пакетиков и кульков, пока вдруг не споткнулся о пластиковую коробку с огромными круглыми леденцами на палочке, изукрашенными яркими цветами и ободочком по краю. "Ой, дорого, - подумала Светлана Анатольевна, но, вспомнив последний свой перед отпуском детдомовский полдник с йогуртом и апельсинами, решительно потянулась к сумочке, - в конце концов, я им больше должна".

333Из "Монтессори" в тихий час не доносилось ни звука. Лишь в раздевалке Надежда Николаевна шуршала засушенными кленовыми листьями, собирая их в роскошную красно-жёлтую гирлянду.

- Видишь, как в этих 222Антресолях222 меня Аделина припахала! - недовольно пожаловалась она. - У нее - 222Праздник осени222 да премии с соковыжималками, а я - у нее в подмастерьях и, конечно же, с кукишем в кармане.

-       Надь, когда дети проснутся, передай Ане, - глядя в сторону, перебила её Светлана Анатольевна и протянула свой одинокий леденец.

- Не, сдурела баба! Зачем тебе это? - в изумлении уронила 222подмастерье222 шелестящую свою гирлянду.- Им и так сладкого вечно от пуза дают. Всё равно не в коня корм!

Светлана Анатольевна, не слушая, прошла мимо и в детской спальне среди двух десятков одинаковых кроватей сразу отыскала ту, на которой лежала, не спала, маленькая девочка с пристальным взглядом строгих тёмных глаз. Светлана Анатольевна присела к ней на краешек кровати и, избегая долго смотреть в эти глаза, склонилась к самому её лицу:

-       Аня, я тебе кладу конфету под подушку. Но ты её потом возьми, ладно? Когда проснёшься. А сейчас спи.

С соседней кровати следил за ними из-под одеяла злокозненный Колька Невдах, к семи годам так и не одолевший первой строчки песенки " Вышла курочка гулять". В общем хоре детей на показательных выступлениях Колькино" И - а, у - а, и - а - а " было почти не слышно, зато старательные, широкие движения его рта, бровей и век при пении производили на зрителей неизгладимое впечатление. "Надо положить конфету с другой от него стороны, а то ведь точно стащит", - подумала Светлана Анатольевна. Прощаясь с

Аней, она неловко поцеловала острое её, как у цыплёнка, плечико и поспешила к выходу.

- Ватоливна, а ты мне привет передавала! - захлебнулся вдогонку благодарный детский шепот.

Светлана Анатольевна, не оглядываясь, торопливо вышла из группы. По выщербленным ступеням крыльца чёрного хода, по узкой тропинке позади недостроенных гаражей, словно прячась от чужих глаз, устремилась она к неприметному лазу в заборе. Лишь миновав полуразрушенные кооперативные теплицы, утонувшие в зарослях крапивы и дикого шиповника, остановилась, чтобы перевести дух и поправить причёску. Круглое старенькое зеркальце у неё в руках показалось чужим и ненужным. Забывшись, она смотрела мимо него333

Шумно вылетела из кустов, с хрустом обломив под собой ветку, хлопотливая сорока. Светлана Анатольевна вздрогнула, удивлённо взглянула в зеркальце и, небрежно бросив его в сумочку, устало побрела к автобусной остановке.

Шуршали под ногами сухие кленовые листья. Был листопад333

***

Когда на камнях растут цветы

Если правда, что начало дня определяет всё его дальнейшее течение, то неудачно сложившееся для Светланы Анатольевны утро понедельника предвещало ей только неприятности. Автобус пришёл раньше обычного, и Светлана Анатольевна, подбегая к остановке, успела рассмотреть лишь его сигнальные огни вдалеке. Расплачиваясь за проезд в маршрутном такси, она обронила кошелёк и второпях так и не смогла собрать рассыпавшиеся деньги. Попытка сократить путь дворами обернулась неприятной необходимостью преодолевать бесконечные лужи и непролазную грязь.

Педсовет в методическом кабинете подходил к концу. Директор детдома Людмила Павловна гневным взглядом проводила Светлану Анатольевну, крадущуюся к свободному стулу. Упрекать опоздавшую не имело смысла. Тема заключительного выступления директора перед педколлективом и без того могла сразить намертво любую слабонервную воспитательницу.

- К нам едет комиссия из министерства, - мрачно сообщила Людмила Павловна.

Комиссию в детдоме ожидали давно. Известие о скорой встрече с нею погрузило методкабинет в зловещую тишину.

- Я им предоставлю списочный состав моих детей, - решилась, наконец, несмело заметить Надежда Николаевна из группы 222 Грибок222, - самый мягкий диагноз - 222ЗПР222[2].

-               Не тронешь ты этим сердце никому из комиссии, - обречённо вздохнув, возразила Лидия Геннадьевна из 222Дождика222, - в верхах считается, что коль не научились твои деточки к школе собирать матрёшку, значит - твоя в этом вина, а не детской больной психики, унаследованной от пьющей мамки.

-           И сразу станет ясно, кто тут первый на сокращение! - громко подвела итог диалогу коллег осмелевшая Светлана Анатольевна.

Она слишком поздно поняла бестактность своего поступка: опоздавшие на педсовет не имеют права голоса. Расплата за преступное легкомыслие незамедлительно явилась в грозном директорском окрике:

-           А вам, Светлана Анатольевна, пришла очередь везти детей летом в лагерь отдыха!

Удар был неожиданным и сильным. Один - единственный воспитатель, проводя с детьми в лагере десять суток, экономно совмещал в своём печальном лице штатных трёх воспитателей и четырёх нянь. Но за двести сорок беспрерывных часов тяжкого труда ему доставались совсем небольшие деньги, что, впрочем, хорошо потом сказывалось на величине премии для Людмилы Павловны и ее бухгалтеров.

Вряд ли высокий порог детдомовского методкабинета переступала когда-либо нога человека, способного хотя бы к робкому протесту. Светлана Анатольевна и сама удивилась, услышав свой хриплый от волнения голос.

-               Если я и поеду в лагерь, то на других условиях.

Тишину в методкабинете при желании можно было погладить ладонью.

-               Всех воспитателей устраивают лагерные условия, а вас нет, - еле сдерживаясь, повысила голос краснеющая лицом Людмила Павловна, - или вы считаете всех дураками, а себя самой умной?

Обвинение прозвучало нешуточное. Прилюдно уличённая в избытке ума, Светлана Анатольевна и вовсе пала духом, когда после педсовета даже ближайшие друзья беспощадно осудили её.

- Ну, Светка, у тебя точно крыша поехала! - горячились ближайшие друзья. - Зачем раздраконила Людмилу? Дались тебе эти деньги! Нехай[3] кладёт их себе в карман - лишь бы нас не трогала! От имени комиссии она теперь со зла сократит вместе с тобой и кого-нибудь из нас!

Расходясь по группам, осуждающе шептались и молодые воспитательницы:

-               Вечно этой бабе что-то не нравится: то ей мяса в обед не доложили, то апельсинов не по числу детей дали333 Можно подумать, сама без греха. Надо ж так Людмилу Павловну из себя вывести!

Молодые воспитательницы владели тайным умением расположить к себе любого начальника. Природная смекалка и нехитрый житейский расчёт открывали доступ и к повышенной премии, и к гуманитарной помощи, и к бесплатной поездке с детьми, детдомовскими и своими собственными, на всё лето в Италию, да мало ли к чему ещё! Нерасторопные и недалёкие ехали на двести сорок часов в пригородный лагерь.

Светлана Анатольевна была близка к отчаянию. Едва переставляя ноги, медленно поднималась она по лестнице к себе в группу на второй этаж.

- Повеситься, что ли, разнообразия для? Или уж сразу бесповоротно утопиться? - меланхолично размышляла она, ведя за собой пальцем невидимую черту по холодной шершавой стене.

Взрыв многоголосого детского крика заставил её стремглав взметнуться вверх по лестнице и рывком распахнуть дверь в группу.

- Предотвратите смертоубийство! - со слезами на глазах с порога воззвала к ней молоденькая няня Марина. - Уберите куда-нибудь от меня этого потрошителя! Он мне всю душу вымотал!

Светлана Анатольевна уныло взглянула вглубь игровой комнаты. В дальнем её углу, скрестив руки на груди, с вызывающим видом стоял шестилетний Игорёк. Это был тот самый Игорёк, чья любвеобильная мама так и не нашла в себе силы расстаться ради сына с манящими просторами 222дальнобойной222 автотрассы Москва - Брест. Это был тот самый Игорёк, который спал, как Наполеон, три-четыре часа в сутки и в оставшееся время изобретательно не давал никому забыть о себе звоном разбитого стекла, чьим-нибудь истошным криком, а то и пролитой кровью. Робкие педагогические попытки унять его приводили к разрушительным по.следствиям. Выпотрошенные подушки, выломанные дверцы шкафчиков, битая посуда, предсмертный хрип задавленной морской свинки могли отбить всякую охоту к педагогическому творчеству хоть у какого угодно терпеливого воспитателя.

Светлана Анатольевна, не приступив ещё к работе, устало опустилась в воспитательское кресло.

- А с Вовкой Доброволовым я и вовсе не знаю, что делать, - продолжала жаловаться ей Марина, - этот беспредельщик уже всех детей переколотил. Он их не просто бьёт, он их с наслаждением истязает!

Семилетний Вовка Доброволов оказался в детдоме, когда его родители в угаре очередной пьяной драки за.резали друг друга кухонными ножами на глазах у собственного ребёнка. Ребёнок никогда не вспоминал о них, и в детдоме ему нравилось. Нравилось наблюдать, как в крике ширится от боли рот у низкорослого и слабосильного Стёпы. Весело было прищемить ему пальцы дверцей шкафчика! Весело было следить и за струйкой крови, стекающей по расцарапанной щеке безмолвной Насти. Безжалостная Вовкина рука предпочитала именно девичьи щёки.

- Всё, всё, больше не могу! - в отчаянии причитала Марина. - Он вчера затолкал вороне в горло три здоровенные пуговицы! Он котёнку осколком стекла глаз ковырял! Я скоро сама напрочь с ума сойду с этими ангелочками!

Светлана Анатольевна уже вполне освоилась с мыслью, что наступившему дню суждено быть вписанным чёрным цветом в общую канву её жизни, многие годы которой она отдала нелёгкой работе в детдоме. Но это был не прежний детдом, куда собирали осиротевших в военное лихолетье детей. Светлана Анатольевна работала в детдоме, куда стекались дети, оказавшиеся сиротами при живых родителях.

- Ну что это за дети! - не унималась Марина. - С каждым годом всё хуже и хуже. Матки и батьки пьют, по тюрьмам сидят, рожают чёрт -те ведает кого333 Сколько денег, как в прорву, на их детушек! Толку-то333 Теми же тюрьмами всё и кончится. Кого растим? На чью беду?

Светлана Анатольевна не поощряла подобные разговоры в детдоме. Нелегко было смириться с очевидной, казалось бы, мыслью о невостребованности здесь каких бы то ни было педагогических талантов и необходимости совсем иных навыков в обращении с детдомовскими детьми.

- У нас сегодня очередное происшествие! - продолжала горько жаловаться Марина. - Опять Настя! Для школы она, видите ли, еще не созрелая, зато для других дел очень даже созрелая!

Неговорящая Настя, с полуприкрытыми тусклыми глазами на бледном лице и истекающим слюной ртом, была обнаружена год назад сельскими жителями в лесу, где ее бросила пьяная бродяжка мать. В минувшую ночь девчонка столь ловко исхитрилась раскрутить новенький телевизор, что многих его деталей и золотой Марининой цепочки, в том числе, обнаружить так и не удалось. Свой трудовой день Светлана Анатольевна начала с нервного перетряхивания ковров, штор и самой Насти.

- Так, признавайся, куда что попрятала! - пыталась разговорить она молчунью.

- Ворунка, ворунка! Уворула телелизор и цупочку! - кричали дети.

- Ну, дождись только у меня ночи! Как пить дать рот откроешь! - устрашала её Марина и истерично хлопала дверями.

Тщетно333 Настя истекала слюной и безмолвствовала. Пропажу обнаружить не помогло ничто.

Среди скатанных ковров и опрокинутых детских стульчиков утомлённая Светлана Анатольевна, сидя в кресле, безучастно смотрела в окно. Она уже не слушала жалоб Марины и лишь изредка присматривала за порядком среди детей. Обступившие кресло девочки ластились к ней и всё пытались рассказать о чём-то, по-детски взахлёб и непонятно. Уставший Игорёк в уголке изодеятельности рассеянно ломал цветные карандаши, не причиняя, впрочем, вреда никому конкретно. В неожиданно наступившей непривычной тишине даже Вовка Доброволов чувствовал себя умиротворённо и рассматривал аквариумных рыбок пока без специфической заинтересованности.

В проёме распахнутых дверей показалась медсестра тётя Катя, любимая всеми поколениями детдомовских детей. Кряхтя под тяжестью двух вазонов с комнатными цветами, она с трудом пронесла их через всю группу и со стуком утвердила там на подоконнике.

- Вот, пусть мои цветочки у вас пока постоят, детским духом напитаются, - сказала она и обняла мигом обступивших её детей, - а то они у меня в изоляторе совсем зачахли.

- У вас в изоляторе и теплее и светлее, - напомнила ей Марина.

- Э-э-э, дочка, - остановила её тётя Катя, - ни свет, ни тепло не заменят детского духа. Где детки, там и жизнь, там радость и Бог.

Закашлявшись, Светлана Анатольевна нашла в себе силы, чтобы из глубины своего кресла воззвать к тёте Кате.

- Уж какая жизнь, а тем более - радость среди этих руин! - горестно обвела она рукою отодвинутые от стен шкафы, за которыми канули в вечность полтелевизора и золотая цепочка безвинно пострадавшей Марины. - Ваши цветы не успеют и вырасти, как наши деточки их обдерут!

- Не скажи, Светочка, не скажи, - всплеснула руками тётя Катя, - цветы и на камнях растут, а травка и на руинах рано или поздно зеленеть начинает. Так-то, детки мои!

Тётя Катя обвела добрыми, всё понимающими глазами и больших своих 222детей222, и маленьких и, старчески раскачиваясь из стороны в сторону на больных ногах, покинула группу. Светлана Анатольевна растерянно посмотрела на застывшую у окна Марину, на цветы тёти Кати, перевела затем взгляд на улыбающиеся детские лица, устремлённые к ней, и улыбнулась сама при мысли о том, что далеко не всегда дурно начавшееся утро сулит одни только скорби и горести впереди. 222Жизнь устроит всё по-своему, - думалось ей, - и не нам решать, что имеет в ней право на существование, а что - нет, и насколько вообще плох или хорош замысел её мироздания222.

Марина расставляла по местам столы и стульчики. Дети деловито собирали разбросанные по полу игрушки. Повар Василий принёс ко второму завтраку только что испечённые булочки, посыпанные сверху маком и сахарной пудрой. День продолжался. Обычный день в обычном детском доме.

***

Станция енотов

Праздничный День защиты детей в начале июня в детдоме решили отметить скромно. Воспитательница группы 222Зайчики222 Светлана Анатольевна предположила, что лучшим подарком для её шестилеток будет посещение станции юннатов. Живой уголок там пополнился недавно диковинным зверем - енотом.

- Ватоливна, а какого он цвета? А он с пятнышками, или он с полосочками? - поинтересовалась маленькая Соня.

Всезнающая Светлана Анатольевна в замешательстве задумалась на миг, однако ничего определённого ответить не сумела. Запланированная встреча с енотом, таким образом, становилась желанной для всех заинтересованных сторон. Но праздничное утро Дня защиты детей непредвиденно омрачилось событием совершенно иного толка. Дверь в группу "Зайчики" с грохотом распахнулась, и детдомовская медсестра Лина, взволнованная и чуть перепуганная, пропустила вперёд себя инспектора городской санстанции. Низенькая Сильва Ашотовна, черноволосая и черноглазая, с жёсткими редкими волосками над верхней губой, по-хозяйски прошлась по группе и брезгливо сморщила крупный нос:

- Пил, пил! Везде у вас тут пил несусветный!

- Да нет здесь пыли, - робко возразила Светлана Анатольевна, - у фиалки листья ведь нельзя смачивать водой, иначе она погибнет.

- Да! - авторитетно подтвердила Соня.

- Пил на щёк! - ткнула коротким пальцем на полку с сидящими на ней куклами дотошная Сильва Ашотовна. - Лицо кукла давно мили?

Нечего греха таить, лица куклам не мыли давно. Испуганно смолкли дети. В группе зависла зловещая тишина с явственным предощущением грядущего штрафа для всего детского дома и больших неприятностей для Светланы Анатольевны лично.

- Анатольевна, просите прощения! - срывающимся от волнения голосом прошептала ей из-под ладони Лина. - Кайтесь, кайтесь!

Трудно сказать, почему Светлана Анатольевна не торопилась с покаянием. Но Лина из-за этой её медлительности сильно нервничала и в смятении ожесточённо комкала в руках марлевую повязку. К счастью, Сильва Ашотовна вспомнила вдруг о празднике. И Лина, просветлев лицом, радушно пригласила её к праздничному столу, давно уже накрытому на всякий случай в кулинарном кружке 222Домовёнок222. Конфликт был почти исчерпан. Оставалось лишь продумать форму и величину угощения для чистоплотной Сильвы Ашотовны.

- Так, дети! - с облегчением хлопнула в ладоши Светлана Анатольевна после ухода нежданых гостей. - Переобуваемся и идём к еноту!

- Ура! Мы идём на станцию енотов! - обрадовались дети.

Дверь в группу со скрипом отворилась и через порог несмело переступили детдомовские ветераны - бывшие воспитательницы и няни. Их пригласили в детдом к началу нового учебного года, но они перепутали сроки и вместо 1 сентября явились 1 июня.

- Светлана Анатольевна, пусть ветераны пока вспомнят былое в вашей группе, - сдала старушек с рук на руки 222Зайчикам222 директор детдома Людмила Павловна и, чтобы скрыть чувство неловкости, спешно покинула группу.

Енот на станции юннатов в нетерпеливом ожидании нервно покусывал кончик своего хвоста, но встречу с ним пришлось отложить.

Когда все детские рисунки были рассмотрены, а сами дети, к удовольствию гостей и хозяев, расхвалены и обласканы, ветеранов шумной благодарной толпой проводили к былому соседней группы.

- Сейчас - на станцию енотов? - деловито уточнила Соня.

Но любовно взращённые надежды рухнули в очередной раз.

- Анатольевна, Кукушкин пожаловал! - объявила сквозняком промчавшаяся через группу председатель детдомовского профкома Зинаида Петровна. - С твоих детей - концертный номер!

Представителя городских властей Кукушкина вышли встречать всем детским домом. В прохладной тени плакучих ив он увлечённо и подробно рассказал детям о планах правительства по их воспитанию, о реконструкции городского Дома культуры и об увеличении продуктивности молочного стада в колхозах района. После благотворительной раздачи детям апельсинов, конфет и пластиковых бутылок с "Фантой" Светлана Анатольевна торопливо увела своих "Зайчиков" в группу. Надо было ещё успеть переодеть мальчиков для концертного номера. Чёрные жилеты, галстуки "бабочка", картонные цилиндры - что и говорить, костюмы были великолепны. Но лишь немногие знали, как нелегко дался Светлане Анатольевне танец "Джентльмены". Он репетировался с января при огромных затратах её душевных сил и здоровья. И когда в мае директор всё-таки укорила её в нерадивости при подготовке танца, она разрыдалась в голос, горько и безутешно.

- Вы недобросовестно относитесь к своей работе, - жёстко бросила ей тогда в лицо Людмила Павловна, - у детей никакой слаженности в движениях. Небось, только вчера начали репетиции!

Возразить было нечего. Танцоры не слушали музыку, не чувствовали ритма, не знали разницы между правой и левой руками. Вряд ли в том была вина Светланы Анатольевны. Детдомовские дети от рождения спившимися их родителями наделены различными бедами души и тела. И только Богу ведомо, как горек в детском доме воспитательский хлеб!

Праздничный концерт, несмотря на внезапность, всё-таки удался на славу. В огромном спортивном зале гулким эхом раздавались благосклонные аплодисменты Кукушкина и Сильвы Ашотовны. Благодарно хлопали в ладоши и сбившиеся в кучку в углу за стареньким пианино ветераны.

- Ватоливна, а станция енотов не закончится? - обеспокоенно спросили у Светланы Анатольевны запыхавшиеся после танца мальчики.

Но подоспело время обеда. Нарушить режим дня в присутствии Сильвы Ашотовны никому не пришло бы в голову. Многострадальный енот обречённо приготовился к долгому ожиданию.

333Обед задерживался. Светлана Анатольевна успела переодеть детей и рассадить их за столы, а няня группы всё не возвращалась из кухни со своими кастрюлями. Порожние кастрюли, составленные горкой, она, за ненадобностью, вернула много позже. А к обеду детям принесла поднос с уложенными на нём бутербродами. Бутерброды со шпротами и ломтиком свежего огурца возбуждали аппетит, но Светлана Анатольевна рассчитывала всё-таки на традиционный обед.

- Дети после Кукушкиных сладостей всё равно не хотят есть, - язвительно озвучила няня мнение детдомовской администрации. - Чтоб обеденные продукты зазря не пропали, из них готовят теперь угощение для гостей.

Светлана Анатольевна не ела сладостей, и аппетит у неё не пропадал. Безрадостная перспектива остаться голодной отнюдь не согревала её душу.

- Ватоливна, бери у меня, у меня! - наперебой предлагали воспитательнице свои бутерброды жалостливые девочки, видя унылое её лицо.

- Только еноту надо немножко оставить! - по-хозяйски распорядилась маленькая Соня.

Но в группу прибежал запыхавшийся повар Василий и безапелляционно конфисковал с подноса три бутерброда. Ситуация для него сложилась действительно безысходная. В спешке превращения детского обеда в угощение для Кукушкина и Сильвы Ашотовны все как-то позабыли о ветеранах. После концерта те сплочённой стайкой осели в гулком спортзале и не предпринимали ни малейших попыток покинуть гостеприимные детдомовские стены. Решено было накормить ветеранов хотя бы бутербродами, по два-три изъяв их из каждой группы.

Светлана Анатольевна осталась у пустой тарелки. Горечь утраты от всей души разделял с нею вечно голодный Колька Невдах. Свой бутерброд он проглотил уже давно. Но насытить Кольку, даже и полноценным обедом, не удавалось ещё никому и никогда. Единственное усвоенное им к семи годам слово" Много" обозначало у него постоянное желание добавки. Свои тарелки он обычно очищал молниеносно, чтобы затем сопровождать страдальческим взглядом каждый кусок, отправляемый в рот соседей по столу. Соседи, когда Светлана Анатольевна уставала их насильно кормить, часто ограничивались лишь первым блюдом. И осчастливленный Колька придвигал к себе их недоеденные порции. Но, всё ещё не насытившийся, он взывал к человеческому состраданию взрослых отчаянным криком "Много!" и добивался добавки сначала от воспитательницы, а потом - и от няни. Когда перепуганная Светлана Анатольевна оттаскивала, наконец, его от стола, он, с раздутым животом и вывалившимся языком, успевал еще растопыренными пальцами подхватить несколько хлебных корок, горсть картофельного пюре и чью-нибудь недоеденную котлету.

- Много! Много! - высказал теперь Колька Светлане Анатольевне своё критическое отношение к праздничному обеду.

Но вся группа уже торопливо раздевалась и готовилась к послеобеденному сну, чтоб ускорить время желанной встречи с енотом. Близился, близился и наступил, наконец, сладостный для Светланы Анатольевны час тишины. Она любила в такое время смотреть на своих детей. Сведённые болезненным напряжением черты их лиц постепенно разглаживались и становились чистыми и прекрасными, как у всех спящих детей. Светлана Анатольевна склонилась над Колькой. Пушистые ресницы его отбрасывали на нежную кожу щёк долгие золотистые тени. Голубой прерывистой ниточкой трепетал пульс на тонкой беззащитной шее. "Будьте просты, как дети", - напомнила услужливая память библейский текст.

Светлана Анатольевна присела на подоконник широкого, во всю стену, окна и раскрыла на коленях том Детской энциклопедии. В ожидании окончания тихого часа можно было без помех теоретически подготовиться к встрече с енотом.

333 Она шла по узкому коридору позади строя своих "Зайчиков", выбравшихся, наконец, на экскурсию. Передние пары неожиданно остановились, а все последующие сбились в кучу.

- Что случилось? - строго прокричала вперед Светлана Анатольевна. - Проходите!

Но движение не возобновлялось. Протиснувшись вдоль стены, она очутилась перед распахнутой дверью кулинарного кружка "Домовёнок". На пороге сидел размякший улыбающийся Кукушкин и забавлялся с детьми, перегораживая им дорогу длинными своими ногами в дорогих саламандровских полуботинках.

- Светлана Анатольевна! Вы хоть иногда соображаете, что творите! - возмутилась поведением своей подчиненной стоящая в дверях "Домовёнка" директор детдома Людмила Павловна. - Другой дороги на улицу вы не могли найти? Подумайте же хоть иногда о детях!

Выдвинувшаяся из-за её спины медсестра Лина осуждающе качнула головой, а брезгливо поджавшая тонкие белёсые губы Сильва Ашотовна и вовсе в гневе захлопнула дверь "Домовёнка" перед самым лицом Светланы Анатольевны. Не успев от неожиданности оправдаться, та поспешила вывести детей на улицу.

Разогретый июньский день угасал. В бассейне с тонкой струйкой воды из головы железобетонного кита ивы полоскали длинные свои ветви. Миновав голубые ели за старыми гаражами, Светлана Анатольевна вывела детей за калитку, где пыльная петляющая дорога медленно возвращала тепло уходящего дня. Догнав на перекрёстке неторопливых ветеранов, дети шумно распрощались с ними. Дорога вела всё дальше и дальше.

333Свернувшись калачиком на чистой подстилке, верный енот терпеливо дожидался прихода дорогих гостей. Нервно вздрагивали на пушистой его голове округлые чуткие ушки.

***

Тяжёлый случай

Приехавший в детский дом автобус с телевизионной бригадой расположился у старой ели под самыми окнами группы 222Зайчики222. Дети с любопытством разглядывали невиданное оборудование, которое помогал переносить детдомовский плотник Николай Евгеньевич.

- Игенич, к нам! - через заснеженное окно зазывали они его к себе в группу.

Воспитательница 222Зайчиков222 Светлана Анатольевна заметно волновалась. Директор Людмила Павловна поручила ей участвовать в телевизионном интервью. Необходимо было, сидя перед телекамерой с Феодосием Скоклюком на коленях, сказать о ребёнке несколько трогательных, тёплых слов. Мало кто догадывался, как тяжело дались они Светлане Анатольевне.

Феодосий Скоклюк, дитя случайной придорожной любви, был для неё неиссякаемым источником бед и мучений. Шесть лет назад, при появлении на свет, ему так и не довелось встретиться со своей матерью, не сумевшей тогда наделить сына ничем иным, кроме диковинного имени. Её отравленный одеколоном и жидкой бытовой химией организм не выдержал преждевременных родов. Ребёнок родился неразвитым и больным. Но в детдоме от него никому не было житья. Столкновений с Феодосием тщательно избегали и дети, и взрослые.

-  Интересно, даст мне этот терминатор дотянуть до пенсии или уложит-таки во гроб допрежь часу? - мученически держась за сердце, размышляла Светлана Анатольевна, когда в очередной раз заметала осколки разбитого мальчишкой оконного стекла или пыталась удержать его от неистовой драки.

Но, вырываясь из её воспитательских объятий, изобретательный Феодосий всегда умудрялся найти новый объект для приложения своей неизбывной энергии и всё так же - бил, крушил, рвал, откручивал333

- И откуда только в нём силы берутся, в таком тощем и синем! - недоумевала детдомовская медсестра Лина и подозрительно щурила узкие свои глаза. - Анатольевна, вы ребёнка-то кормите?

Светлана Анатольевна кормила ребёнка неукоснительно. Его пытались кормить многие, но все - безуспешно. Еда вызывала в Феодосии непреодолимое отвращение. И поэтому когда в ходе телеинтервью он ни с того - ни с сего вдруг горестно поведал на весь свет, как хотя бы во сне мечтает увидеть 222маленький кусочек хлебушка222, присутствующие лишились дара речи. А Светлана Анатольевна - ещё и квартальной премии. За закрытыми дверями директорского кабинета долго не смолкали её бесполезные оправдания.

- Ну, всё! С меня хватит! - глотая злые слёзы, решительно сказала она, когда в спальне ей удалось, наконец, разыскать притаившегося за диваном героя телеэкрана. - Федька, пока меня ещё не уволили с работы, я тыщу раз успею напихать тебя твоими сновидениями аж по самое темечко! Понял?

- А ты сама кака, Ватоливна! - привстав за диваном на цыпочки, вытянулся в полный рост Феодосий, чтобы бросить ей в лицо свой бесстрашный вызов.

Впрочем, окончательно рвать отношения с воспитательницей ему было не с руки. Приближалось время прогулки. И Феодосий справедливо опасался, что в наказание не будет к ней допущен. Но Светлана Анатольевна так и не рискнула оставить его одного без присмотра. Слишком хорошо было известно, во что может превратить группу Феодосий в несколько считаных минут. Обречённо вздохнув, она нехотя помогла ему одеться. Предстоящая прогулка заранее виделась ей сущим мучением.

Однако неожиданным мучителем оказался вдруг семилетний Колька Невдах. Всегда вялый и безразличный ко всему, кроме своих истончившихся от постоянного сосания пальцев, Колька на прогулке грустил. Скорее всего - потому, что руки его были надёжно упрятаны в толстые варежки. Для верности Светлана Анатольевна ещё и накрепко перевязала их ему у запястий прочной тесёмкой. Так что, извлечь из варежек пальцы Кольке было не под силу. Время, конечно, пропадало впустую. Мальчишка был согласен на какое угодно приключение, лишь бы забыть о горькой утрате.

Светлана Анатольевна с горки катала на санках детей и не заметила, как Невдах, словно озарённый счастливой догадкой, вдруг оттолкнул далеко прочь ногою свои санки и направился прямо к директорскому крыльцу. Он, несомненно, решил поближе рассмотреть запорошенный снегом 222Форд222, притаившийся у самого крыльца, и его владельца, Михаевича, супруга директора Людмилы Павловны. Издалека было видно, как оба они торопливо загружали багажник и салон своего 222Форда222 большими картонными коробками с грифом 222Гуманитарная помощь222. Невдаха это суетливое движение отвлекало от его печальных мыслей. Но для Светланы Анатольевны, бросившейся было за ним вдогонку, роль нежеланного свидетеля могла оказаться роковой. Схоронившись за игровым домиком и холодея при мысли о неотвратимости происходящего, она сдавленно прокричала Кольке:

- Невдах, вернись! Иди сейчас же ко мне!

Но он, убедившись, что воспитательница намертво приросла к домику, и не подумал прерывать свою дерзновенную вылазку.

- Это конец! - обречённо мелькнуло в голове Светланы Анатольевны. - Людмила точно подумает, что я Кольку к ней с тайным умыслом подослала. Тяжёлый случай!

Случай действительно был тяжелее некуда. Вряд ли Людмила Павловна забыла о неудавшемся телеинтервью333 Колькино хождение к директорскому крыльцу грозило обернуться последним скандалом в трудовой деятельности Светланы Анатольевны. Решение созрело мгновенно. Времени долго раздумывать уже не было. Рискуя в любой момент оказаться обнаруженной, она низко пригнулась к земле и короткими перебежками стала продвигаться к брошенным Колькой санкам. "Ни дать - ни взять, террорист-неудачник на вражьей территории222,- с досадой подумала Светлана Анатольевна и вдруг поняла, что если и была в эту минуту обозлена, то вовсе не на Кольку.

Обогнув сугроб на согнутых ногах и уже почти увязнув в глубоком снегу, она вскоре оказалась рядом с санками и, не выпуская верёвки из рук, с силой толкнула их Кольке под ноги. Тот, как подкошенный, рухнул на сиденье. Светлана Анатольевна за верёвку рывком подтащила санки к себе и, утопая в снегу, задыхаясь и проклиная всё на свете, достигла, наконец, безопасного места за домиком. Заурчал мотор отъезжающего "Форда" Михаевича. За Людмилой Павловной захлопнулась на крыльце входная дверь. Светлана Анатольевна и Колька, оба шумно дыша, сквозь клубы морозного пара не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Собравшиеся вокруг них дети с затаённым интересом ждали вынесения приговора неслуху.

-  Ну, Микола, твоя песенка спета, - беззлобно выдохнула воспитательница.

-  И гуду, - добровольно и безоговорочно сдался Колька.

-  Ватоливна, оставьте его сегодня без флуктов! - посоветовали девочки.

-  Не! И гуду! - забеспокоился Колька.

-  Надо его в угол! Без ужина! Надо его прыгалками! - безжалостно предлагали дети.

Светлана Анатольевна передёрнула плечами и вдруг встретилась глазами с Феодосием Скоклюком. Он один не кричал - застывшая щупленькая фигурка на снегу под огромной чёрной елью.

-  Федя, что ты? - на всякий случай тихо спросила его Светлана Анатольевна.

-  Пойдём в группу, Ватоливна, - не спуская с неё пристального взгляда, попросил он.

-  Да, дети, идём в группу! - хлопнула она в ладоши, торопясь отвести от него глаза.

-  А Колька? - разочарованно протянул кто-то из мальчиков.

Светлана Анатольевна не досадовала на Кольку. Но в воспитательных целях - и это было очевидно для всех - вовсе без последствий оставлять его проступок было никак нельзя.

-  Так, дети, уходим! - повторила она, - а Невдах останется здесь на всю ночь. Будет спать на скамейке - среди белых снегов.

-  И гуду! - взвыл Колька. - И гуду босэ!

Но дети, уходя, шумно радовались его беде. Товарищу своих недавних игр они на прощанье желали спокойной ночи и стращали его бабаем. Колька колотил ногами по скамейке и истошно выкрикивал своё "И гуду!". Расстояние между ними росло. И только Феодосий всё ещё оставался на дорожке, ведущей к скамейке. Застыв на месте, он не сводил с Невдаха тревожных глаз.

-  Ватоливна, мы сейчас уйдем? - несмело спросил он.

-  Да, - не колеблясь, ответила воспитательница.

-  И Колька останется один? - испытующе заглянул он ей в глаза. - Совсем один? На снегу?

Светлана Анатольевна пристально всмотрелась в два чистых озерца голубых его глаз.

-  Ты хочешь забрать Невдаха, Федя? - прошептала, чтоб никто не слышал, она.

-  Да! - распахнул он немыслимые свои глаза и, не дожидаясь разрешения, бросился к скамейке.

Светлана Анатольевна смотрела, как он бежал по дорожке, семеня маленькими ногами, и зубами развязывал тесёмки на Колькиных варежках; как отрясал снег с его зимних ботинок и помогал взбираться по обледенелым ступеням главного входа.

- Ты не думай, ты не думай - уже всё! - как мог, утешал он Кольку и, торопясь отвлечь друга от печальных воспоминаний недавнего прошлого, взахлёб рассказывал ему о плотнике Игениче, о телеинтервью, о рыжей пушистой белке, по-хозяйски обосновавшейся на старой ели под самыми окнами группы 222Зайчики222. Колька, привычно разместив во рту высвобожденные из варежек пальцы, не сводил с Феодосия счастливых влюблённых глаз.

333В стылом чернеющем пространстве бесшумно падал снег. В призрачном свете одинокого фонаря было видно, как на опустевшей игровой площадке детские качели, песочницы и скамьи таинственно обретали странные, неземные очертания.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

285719  2009-01-20 18:35:56 - Нельзя читать без слёз. Сколько горя человеческого прячется за фасадами детдомов наших! И рядом с состраданием - равнодушие, службизм и использование своего служебного положения. Что будет с этими детьми, когда они вырастут? Как эти больные дети впишутся в наше больное общество? Человеческая величина автора и дар литературный несомненны. Но гораздо важнее его гражданская позиция. Незаурядной смелостью надо обладать, чтобы написать о детдомовцах в открытую. Голосовал, и приглашаю всех авторов и посетителей "РП" прочитать этот текст. В. Э.

285740  2009-01-21 14:43:35 Антонина Ш-С - Эйснер: ╚Что будет с этими детьми, когда они вырастут?╩ Темы образования-воспитания (как и тема сталинизма или русской грамматики) настолько изнутри мне знакомые, что на страницах ДК я их избегаю: дискуссии проблем не решают. Как-то известный профессор мединститута в процентном отношении делал работникам образования выкладку, что ожидает россиян через 10 лет. Слушатели были в шоке: одебиливание надвигалось в пропорциях, называть которые просто страшно. С тех пор прошло не 10 лет, а четверть века. Учителя имели возможность реально убедиться в процентных выкладках того профессора. Не думаю, что в правительстве не знают, что детдома и вспомогательные интернаты (умолчим об интернатах другого типа) это материал для пополнения ИТК. И пока в детдомах и интернатах (и вспомогательных классах) не начнут формировать группы не более 5 детей, они будут являться рассадниками преступности в стране. Государство могло бы готовить из таких детей рабсилу, более здоровую, чем это имеет место. Государство имеет рычаги препятствия таким дебилам в органы милиции и охраны, однако!.. Для правоохранительных органов главное не ум, а сила, и в этом трагедия общества. А пока в группах, как правило, не менее 20 человек (а то и 25) на одного воспитателя (или учителя). И каким бы золотым он ни был, он сделать ничего не в состоянии. Обнародовать эти мысли подтолкнули эти ироничные рассказики.

285754  2009-01-22 14:33:59 Валерий Куклин - Прочитал. НЕ обрадовался. Особенно комментариям. Из всех здесь присутствующих лишь мне известна в какой-то мере настоящая проблема выживания в детском доме. Вкакой-то мере - это потому как это было давно, слишком давно, чтобы мои переживания были актуальны. Но при взгляде на то, что сейчас пишут о дд, всякий раз возникает чувство неудовольствия. Вы все тут - с той стороны баррикад, ребята, потому вам НИКОГДА не понять и не ощутить, что такое дд внутри. Если вы читали "Очерки бурсы" Помяловского, то должны понять, почему "Дети подземелья" Короленко - это фигня на постном масле. Так и с этими рассказиками - сентиментально, душещипательно, но это - взгляд со стороны, взгляд, на самом деле, безразличный при наличии внешних проявлений чувств. Закрытые детские учреждения - это отдельный мир, в сути которого не разобрался даже Диккенс, книги которого об этом мире перевернули всю систему воспитания и образования в Великобритании. Писать о детдоме надо только самим детдомовцам, да еще и со свежими впечатлениями. Тогда получатся не рассказы, а очерки - см. Л. Пантелеев и В. Черных "Республика ШКИД" или "Интернат" в перестроечном "Новом мире" - автора запамятовал, но ни в коем случае не подобные рассказы, в которых сюсюканье, как правило, вылезает на первый план и диктует строй рассуждений автора, формирует сюжет, избавляя его от необходимости упоминать о ряде для ЛИТЕРАТУРНОГО сюжета не важных, а для участников событий архиважных деталях. Потому для всякого не предубежденного бывшего детдомовца эти истории - ерунда и фальшь. Что касается предложения АА детдомовцев обеспечить на каждых пять по учителю, то мне кажется это патологией сознания бывшего педагога. Я уж не говорю, что в результате такого рода реформы между учителями случатся войны за право преподавать самыми перспективными учениками и самыми дисциплинированными - это пусть будет на совести педагогов. Равно как и пусть им достанутся потом шишки за то, что их детки-выпускники не сумеют сделать карьер и прочей ерунды, которую они вобьют в головы мальчишкам и девчонкам, приведя к их к осознанию жизненного краха и самоубийствам. АА просто не понимает, что детей в коллективе должно и впрямь быть 20-24 - и это оптимальный вариант. Сейчас в Берлине в школах сидят по 39-42 человека в классе, по трое на одной парте - это уже государственное преступление чиновников Берлина и Германии против целого поколения! Потому что в таких коллективах учителя превращаются в ноль, формируются из школьников полубанды с криминальным уровнем обыденного сознания. А вот при 24 учениках, как было у нас, и учитель может работать почти что с каждым, и ученики уважают учителя, потому как видят силу его. Детские коллективы жестоки в самой сути своей. 24 человека - это 24 характера, которые вполне способны организоваться в пять-шесть групп товарищей, которых и легко контролировать учителю и лидеров которых легко убедить в принятии разумного решения. Даже если будет среди них один-два "кота, который гуляет сам по себе", коллектив останется управляемым. При сокращении класса до даже пятнадцати человек таких группок останется опять-таки пяток - и работы у учителя не уменьшится,а увеличится. Потому что маленькие группки имеют свойство драться за объединение, за право почитаться лидирующей группой в детском коллективе,да и лидеры оных обязательно вступят в конфликт между собой. Если у нас это были просто драки, то в современном преступном мире новой криминальной России оные драки легко перерастут в поножовщину и хуже. Тема обширная, для ДК велика, потому думаю, что и этих замечаний достаточно. Валерий

285765  2009-01-22 21:00:24 Антонина Ш-С - Куклин: ╚Что касается предложения АА детдомовцев обеспечить на каждых пять по учителю, то мне кажется это патологией сознания бывшего педагога╩. Господин Куклин, если бы мне не позвонили, я бы не отреагировала. Я, честное слово, не читаю Ваших постингов, ибо они, как мне помнится, слишком длинные, нелогичные, ругательные, в них к месту и не к месту щеголяние знаниями... не беспристрастными часто искажёнными Вы не знаете, извините, современных детдомов (да и вспомогательных школ тоже), в которых преимущественно очень больные дети о них в рассказиках Натальи Костюк и повествуется. Те детдома, которые знали Вы, канули в лето... Заботиться об этих детях некому. Они вырастают, начинают жить по законам преступного мира, и в правосудии, как ни странно, находятся для них статьи, хотя по закону их и судить-то нельзя, потому как больные, но!.. Прошу, господин Куклин, не замечать меня, как и я Вас. Это, тем не менее, не значит, будто я хочу, чтобы и другие относились к Вам так же.

285766  2009-01-22 22:51:53 Волкович-Куклину - Советую внимательно прочесть предисловие к рассказам Наташи Костюк: быть может, поймете то, в чем не смог разобраться Диккенс.

285768  2009-01-23 00:00:39 Валерий Куклин - Волковичу А где предисловие-то? Сразу рассказ - о мальчике, который решил почитать воспитательницу мамой - и та подыграла ему в этом желании. Наверное, АА и права - сейчас так и надо, но, понимаете, в дд воспетки - враги номер один, даже самые хорошие и добрые, для детей вообще взрослые - это враждебный лагерь, который детей лишь терроризирует и велит им, а для детдомовцев тем паче. В дд дети выживают благодаря тому, что они нутром понимают, что сила их в единстве и ОДИНАКОВОСТИ. Когда кто-то выделяет одного из этой стаи. то превращает этого ребенка изгоем в сообществе лишенных родительской ласки детей. Доброта во взаимоотношениях между детьми и взрослыми - это оружие, притом самое жестокое, самое беспощадное и самое изощренное. Я об этом писал в рассказе "Листья", которые многие тут хвалили, но так и не поняли ничего. Там мальчик умирает практически потому, что он слишком любим взрослыми и потому им всем не нужен. Да, детские дома выпускают в том числе и преступников. Но их среди нас не более, чем среди вас. Вы более приспособлены к миру ханжескому, детдомовцы изначально обязаны жить более открыто сердцем, потому как дети, ощущая друг друга на уровне животного чувства, легко разгадывают фальшь - а детдомовцам надо жить не просто рядом стакими, как он, круглосуточно, но еще и самому контролировать всех своих однокашников на предмет двоедушия и так далее. Автор этих рассказиков искренне старается быть полезным детям. Я верю в это. Но тут как раз и действует формула "Благими намерениями умощена дорога в Ад". Рассказы эти - не для детдомовцев, а для себя, для вас. Как раз Диккенс да Гюго понимали эту проблему, пытались осознать ее изнутри, у них бы автору и следовало учиться писать о униженных и оскорбленных взрослыми детях, а не провозглашать ее стоящей над гениями, как делать это призываете вы. Обатите внимание, что сами детдомовцы не очень-то рвутся писать такого рода сентиментальные историйки, как предложенные здесь. На что уж ловкий писатель Приставкин, очень четко чувствующий коньюкруту рынка, сам детдомовец военных пор, а и тот в самый разгар развала системы воспитания детдомовцев во время перестройки не написал на эту тему ничего конкретного. Я сам в романе "Прошение о помиловании" уделил этой теме минимум места, да и то сделал это для того, чтобы биография героя была как можно более полной. Зато людей со стороны, думающих довольно однообразно, пишущих такоже - несть им числа. Валерий

285770  2009-01-23 00:33:23 Александр Волкович - Валерий, охотно верю Вашим откровениям в "Прошении",кстати, не вполне здесь уместным, но вся закавыка в том, что Наталья Костюк ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА сиротского приюта и обречена годами разруливать проблемы сиротства, сопереживая, соучаствуя, разделяя трагедию, противостоя ведомственному жлобству. Ей по большому счету "по барабану" законы литературных правил и жанров. Она наделена гораздо большим достоинством - живой, ранимой душой и большим сердцем. По этой очевидной причине Ваши ссылки на Короленко, Диккенса и прочих по крайней мере несостоятельны. За лесом, батенька, не видите деревьев. А предисловие к подборке посмотрите в разделе "Новости".

285775  2009-01-23 14:37:31 Валерий Куклин - Нет, господин Волкович, вы все-таки болван. Вам я про Фому вы мне про Ерёму. При этом манипулируете различными понятиями ради того лишь, чтобы сказать: а я все-таки прав. Ну, будьте вы правее хоть правого колеса телеги, все равно вы, должно быть, не поймете, что литература это не способ самовыражения, как это считает тут большинство участников РП, и не способ заработать деньги, как это утверждал незабвенный наш гений Пушкин, это каторжный труд с величайшей ответственностью перед обществом за принятие им не просто социальных решений, но даже за то, что народ этот будет существовать. Диккенс и Гюго, в отличие от вас, это понимали. Нынешнее вымирание и русского и белорусского народов результат не только Криминальной революции всех ваших так называемых президентов, но и подлейшего отношения пишущего люда к своей обязанности защищать интересы униженных и оскорбленных и доносить читателям Истину, а не заказную от заокеанских терапевтов ложь о своих великих дедах и отцах. Ваш призыв не учиться профессии у классиков я даже не комментирую пусть оный останется на вашей совести. Куда страннее ваше желание объяснить недостатки ЛИТЕРАТУРНОГО произведение тем, что автор якобы хорошая воспитательница (не знаю, не показано, не доказано), а потому якобы следует мне признавать за этими рассказами именно их литературные достоинства. Но я ведь даже ни словом не обмолвился о литературных достоинствах, весьма средних, кстати, а написал о том, что лично меня действительно задело за душу непонимание воспитательницей такого простого факта, что даже родные дети НЕ ПРИНАДЛЕЖАТ НАМ, а являются самостоятельными людьми буквально с рождения. Мы перед ними имеем лишь обязанности, А НЕ ПРАВО на них, как это следует из контекста этих рассказов. Она даже не понимает такого простого факта, что дети ВСЕГДА рассматривают взрослых, как своих идеологических противников с большим количеством вооружения, способных уничтожить детей, а воспетки при этом искренне считают, что дети их могут обожать и к их мнению прислушиваться. Взаимоотношения между Россией ельцинского периода и США, можно сказать. Ваши хамовитые возражения имеют под собой вполне явное объяснение в виде корпоративной солидарности с педагогами только потому, что ваша мама заслуженный и уважаемый учитель. Между тем, к вашему сведению, я был учителем в течение трех с небольшим лет и имею некоторое представление о тех, кто работает с детьми и о том, как дети относятся к тем, кто любит их за жалование. К тому же я знаю, как оные учителя и воспетки учились в заочных педвузах и педучилищах, ╚проходили педагогику╩, а потом делали круглые глаза, услышав от меня имена Ушинского и Песталоцци. А вы думаете почему в перестройку именно учителя боролись с учением Макаренко и Сухомлинского, почему уничтожили именно они суперперспективный метод Шатрова? Да потому, что на самом деле в учителя в СССР, да и сейчас в России, идут в подавляющей части те, для кого важно лишь бы хоть куда-то поступить, откосить от армии и получить хоть какой-никакой диплом, то есть изначально троечники и халтурщики. Те, кто не в состоянии работать в нормальных школах, попадают в детские дома воспитателями. Или те, для кого детский дом служить удобным трамплином для дальнейшей карьеры. Не верите мне испросите у автора этих рассказов, если не лжица подтвердит. Я не против публикации этих рассказов на РП, что вы исподволь пытаетесь мне инкриминировать, я бы и не стал их комментировать, если бы не увидел тенденцию восприятия оных со стороны профессиональных педагогов, как повод для продвижения дальнейших разрушающих детское сознание экспериментов в виде создания классов по пять человек. И написал, в первую очередь, именно об этом. Но раз уж вы влезли в этот разговор со своим менторским тоном, то позвольте вам объяснить такую непреложную истину, что распад СССР обошелся нам всем практически гибелью православно-общинной цивилизации с умерщвлением десятков миллионов человек, выбросом на улицу бОльшего числа детей, чем после Первой мировой и Гражданской войн. Наше поколение, предавшее Родину, изменившее присяге и вы в том числе, поклонник вы наш олигархов нефтяных, бывший военный журналист и участник душегубства в Афгане виновно в этом, а потому не нам и учить поколение, появившееся на свет позже нас, тому, что такое хорошо и что такое плохо. Много чести для нас. Когда я это понял, я ушел из школы в журналистику. Ваша мама учитель хороший, должно быть, но она воспитала в вас человека, который ушел убивать афганцев ДОБРОВОЛЬНО. Потому я весьма скептически отношусь к тем, кого хвалите именно вы. Я далеко не лучший человек, но я горд тем, что мои четыре ученика в разных частях сумели сделать перед строем шаг и отказаться идти на бойню в Афган. Все четверо на допросах сказали, что такому поступку их обучил я единственный учитель в школе, который говорил им правду о том, что есть эта бойня. Я, должно быть, спас их от смерти, не правда ли? Или от побрякушек на грудях и от пьянок в перестроечных криминальных структурах, от тюрем, от неправедного богатства на ваш выбор. А почему спас? Да потому, что не сюсюкался с ними, ставил двойки, хотя всякие там РОНО и прочие орали: ╚Снижаете показатели!╩, выгонял из класса за шалости на уроках, бил в морды, если парни обижали девушек. Все эти сюсюкалы, отправляющие детей на войну, орали мне: ╚Нельзя! Не положено!╩ - и вдруг случай забастовки девятого ╚Б╩: на пять уроков не пришли ученики, а на мой шестой и последний явились все до одного. Даже те две дуры-отличницы, что за два месяца до этого накатали на меня телегу в КГБ. И потом, год спустя, перед выпускным, дети признались мне, что на ту демонстрацию протеста их подвИг мой рассказ о нашей забастовке в экспедиции (см. один из рассказов в сборнике ╚Стыдное╩). То есть воспитатель может воздействовать на детей ЛИШЬ СОБСТВЕННЫМ ПРИМЕРОМ. А каким примером может воздействовать на детишек литературный персонаж, от имени которого написаны эти рассказы? Вы можете плевать мне в лицо сколько вам угодно, но я уверен и буду до конца жизни уверен в том, что метод Макаренко единственный метод, доступный взрослым для воспитания детдомовцев, автор этих рассказов и вы прямо противоположного мнения, как я понимаю. Поэтому вам и невдомек, что не дети, а новое поганое общество нуждается в лечении ради этих самых детей. Вы знаете, что с помощью Макаренковского метода из детдомовцев вышли великие русские люди от Александра Матросова до трижды Героя Соцтруда, фактически руководителя темы, приоритет которой приписан Сахарову президента Академии Наук СССР в течение двадцати самый великих советских лет Александрова, а из детдомов нынешних, как правильно заметила АА, выходит очень много таких, кто пополняет уголовный мир страны. Вы за эту новую страну боретесь, господин Волкович, не раз тут защищали интересы именно этого общества, вы писали не только ваши практически гениальные истории о собаках из села Похмеловка, но и одновременно заигрывали с немецкими обещателями ваших публикаций, расхваливая именно здесь немецко-фашистских оккупантов. Все это вместе заставляет меня подозревать вас в качестве защитника данной авторессы человека в чем-то крохоборски заинтересованного. Макаренковская школа не допускает подобного двуличия. Я прекрасно понимаю, что от автора этих рассказов не стоит ждать глубокого и социального отношения к проблеме сиротского детства, современная русскоязычная литература вообще лишена социального и гражданственного звучания на РП, кстати, в подавляющем числе произведения грешат именно этим недостатком, - исключения составляют уникальные произведения, которым закрыт путь в массы правительством и политическим руководством РФ, да и новыми русскими, владеющими всем издательским комплексом страны. Но попытаться помочь ей обратить внимание ее на суть стоящих перед системой воспитания сирот проблем мой долг. Ваша же защита этой пока еще заурядной писательницы лишь помешает ей развиться, как литератору. АА хотя бы внесла предложение закрепить за пятью учениками одного учителя, а что предложили вы? Если поднимать даже эту маленькую проблему, как следует, то окажется, что ныне на 24 человека существует около 10 преподавателей, трое воспитателей и три ночных нянечки, плюс на 10-12 таких классов: директор, три завуча, завхоз, грузчики, пяток техничек, дворник, охранники, работники кухни, экспедиторы, их бесчисленные родственники, ворующие еду из общего котла и на основании этого воспитывающие сирот, даже порой третирующие их, а также всевозможная чиновная сволочь снаружи, которая также объедает их, да еще и наказывает непосредственных учителей и воспитателей, да и детей, конечно. Плюс в настоящее время детские дома служат местами развлечений местных бандитов и чиновников с несовершеннолетними девочками. Таким образом, в детдоме с тремястами сиротами не менее трех сотен взрослых занимаются их воспитанием, а фактически развращением. И как раз этого не отмечено в этих рассказах. Более того, автор не хочет изменить этого положения вещей и в этом сокрывается ее фактически преступление перед обществом. Вам хватит примеров? Я уж устал. А могу об этом говорить много и еще раз много. Потому что и по прошествии полувека во мне это все это горит пеплом Клааса. А для вас это одна из тем, побазарил и баста. При этом еще и нахамил.

285778  2009-01-23 15:08:51 Александр Волкович - А вы, господин Куклин, болван в квадрате. Я вам о том, что автор знает проблему сиротства изнутри, а вы - про свои заслуги перед Отечеством. Не надоело? Как все запущено!

285780  2009-01-23 15:53:54 Валерий Куклин - Видите ли, господин Волкович, болван в квадрате - это уже гений. Изнутри - это мнение ребенка, а мнение его надсмотрщика - это снаружи. Спасибо за комплимент.

285783  2009-01-23 17:18:06 В. Эйснер - Волковичу: Александер! Надеюсь, теперь ты убедился в объективности "болвана в квадрате", сиречь гения, Куклина? Солженицын у него - предатель, Ахматова - б..., Сервантес - взяточник, Наталья Костюк - преступница перед обществом, а писатель Волкович - поклонник нефтяных олигархов и участник душегубства в Афгане, но человек,всё же не безталанный, написавший "практически гениальные истории о собаках из села Похмеловка". "Болвану в квадрате" невдомёк, что А. Волкович никогда никаких историй о собаках из села Похмеловка не писал, но башка-то у болвана, бо-бо, потому и вставил словцо знакомое, вожделенное и на патетической ноте: "во мне всё это горит пеплом Клааса" дискурс свой тмутороканско-болванский и закончил, ничуть не печалясь тем, что пепел гореть не может, да он и не горел, а "стучал" в сердце Уленшпигеля! Александер! Не связывайся с этим верхопрыгом и осквернителем могил. Он болен. Прочитай любой его постинг - это сплошь яканье. И не надо быть ясновидящим, чтобы за "болваном в квадрате" разглядеть Васисуалия Лоханкина и его роль в русской революции.

285785  2009-01-23 18:53:30 Валерий Куклин - Херр Эснер, зря хамишь и выпендриваешься. Все тобой перечисленное не одним мной сказано, а есть лишь повторение массы высказываний и об Ахматовой, и о Солженицине, и о Сервантесе - и всегда со ссылками я писал на первоисточники, если ты помнишь. Что касается Костюк, то о ней лично я отзывался в самых теплых и хороших выражениях, просто ты, как всегда, понял бестолково или нарочно переиначил мои слова. Думаю, она сама правильно поняла ход моих мыслей. А тебе просто не дано. Увы. Что касается Волковича,то тут твоя памятушка не работает - ты был соучастником дискуссий, в которых он с высоким пиететом отзывался о паре нефтяных олигархов, которые с ним - тогда еще простым работягой на скважине - за ручку трогались, говорил, что надо к ним обратиться за помощью в издании книги о Севере - и ты ему поддакивал, помнится. И я с вами сцепился - нельзя печататься на ворованные у народа деньги. Теперь ты об этом и забыл. И в Афгане он воевал - ничего тут не поделаешь. Он сам об этом писал. А что его прекрасный рассказ про собак из села Похмеловка ты не помнишь, так это потому что он - антифашистский. Очень сильный рассказ. Я понимаю, что вы - друганы, выпили немало вместе, даже шубу на собачьем меху не поделили, но, защищая другана, не передергивай. Не знаешь ты математики, не лезь с продолжением разговора о болванах. Не то, смотри, поставлю тебе нуль-фахториал в пятеричной системе натуральных чисел. Знаешь что это такое? У меня хорошее настроение в последние дни, вот я с вами и сцепился. Ну, не лезьте вы не в свое дело! Не поймете вы никогда, почему воспитательница не в состоянии понять детей-сирот, и тем паче написать о них правильно. Ты помнишь, как появилась "Республика ШКИД"? Ее написали пацаны, с которыми потом работали КЛАССИКИ около года - и только потом в свет вышла книга. Великая книга! Здесь стоит перед потенциальным автором та же самая задача. Но для этого автор сама должна понять, что такая книга должна состояться достойной и по целями по задачам, и по исполнению. Здесь же - фактически лишь заявка на задачу - и только. Я, признаюсь, не прочитал предисловия и поэтому могу лишь предположить сейчас, что перед нами - рассказы, вполне возможно, и мамы Волковича. Но и что это значит по большому счету? Ничего. Для нас с тобой. Для него - очень много. Так что друг ты получился господину Волковичу хороший, а вот критик бестолковый. Валерий

285789  2009-01-23 19:16:11 Сергей Герман - Сдаётся мне, что болван в квадрате, это всего лишь болван... пусть даже и в квадрате.

285791  2009-01-23 19:44:15 Валерий Куклин - Герману Вовсе нет, Сергей. Представьте себе, что болван - эт ноль. Вспомните математику за девятый класс - и увидите, что ноль умножить на ноль это... Припомните сколько. и переведите полученный результат на подразумевающуюся в данном случае десятеричную систему измерения при пределе, стремящемся от ноля до полученного в этом случае числа. Мне стало весело, признаюсь. Все-таки нас учили хорошо.

285804  2009-01-23 22:04:22 В. Эйснер - Куклину: Что, болит сопатка-то, Васисуалишка? А не скачи, не скачи по верхам, не топчись на могилках людских, мелкий пакостник!

285812  2009-01-24 00:30:40 Валерий Куклин - А медведь 84.174.56.13 все му да му, а к чему? почему? - не пойму. Повесьте, пожалуйста трубку.

285817  2009-01-24 05:52:18 В. Эйснер - Медведь дорогому Б.-В-Квадрате на 91.67.252.137.: Болит, болит хряпка у Васисуалюшки! А не пляши на могилках, вампирушка! А учи язык на котором пишешь, лоханушка!

285818  2009-01-24 13:03:22 Валерий Куклин - Эйснеру У меня вопрос: каким медведем изволите почитаться? Белые самые большие, но самые тупые это твои земляки по месту твоих профессиональных массовых убийств ╚братьев наших меньших, потому в компаню свою они тебя не возьмут. Гризли агрессивны и беспощадны, они - патриоты Канады и Северных Штатов США, где традиционно не любят германцев и сибиряков... то есть и там ты чужой. Остаются бурые медведи, а потому позвольте определить вас, как представителя подвида, именуемого муравейником, - с ними удобней всего играть в старинные русские потешки типа: ╚Ай, мишка, попляши! Твоя ножки хороши!╩ - ну, и в бубен постучать над ухом. У меня сегодня настроение побесить муравейника. Ведь я тут скоморохом являюсь, согласно твоего давнего определения. Как мне отказать в удовольствии пошалить с лицом, признавшем в себе животное? Святое дело, вопрос профессиональной чести, так сказать. При этом напал на меня первым ты зступаясь за собутыльника, с которым вы не поделили когда-то тулуп не то собачьей, не то бараньей шерсти, назвав меня самыми нелицеприятными с твоей точки зрения словами. Он-то иноземец дл нас с тобой, мне его выражения и ему мои по барабану, а ты германец, тебя за это и под суд можно сунуть. Но да я добрый, я животных люблю. Я даже низко кланяяюсь медведю в посудной лавке. За что? А за то, что ты меня за Васисуалия почитаешь. Этим самым ты раскрываешь свое истинное иудейское происхождение, то есть медведя из ближневосточного зоопарка (иные там не водятся). Ибо Васисуалий только в подленькой в своей сущности дилогии Ильфа да Петрова выглядит недоумком. На самом деле это типичный русский интеллигент, обгаженный злым иудейским языком за то, что он не в состоянии сделать пакость кому-либо. Напористый же жид и сын турецкоподанного Остап, оправдывающий смефуечками все совершаемые им пакости от фиктивного драка и кражи злотого ситечка до вымогательства миллиона, избивающий на глазах ржущего от восторга читателя двух стариков - выглядит твоим и всех жидов мира кумром. Учти исключительно жидов, а не евреев, среди которых огромное число умнейших и талантливейших, работоспособных людей. Сам Ильф был именно таким евреем работягой слова, Петров был русским дворянином (старший брат его Валентин Катаев был в царское время кавалергардом), но писали они на потребу именно жидовской публики, которая тогда контролировала практически всю книжно-журнальную индстрию СССР и рекламировала эти рядовые среди тогдашней сатирической литературы повести, как гениальные. Тебя, наеверное, удивит, что в 1920-30-е годы в Советском Союзе было великое множство сатирических произведений высочайшего класса и большинство советских читателей в то время просто не обратили внимания на появление этих повестушек в журнале ╚Красная новь╩, кажется. И пока не пришла реакция из США : ╚Такую смешную книгу не могли написать в СССР╩, - даже Альтшуллер не обратил на книги об Остапе Бендере внимания. Столь ╚любимые╩ тобой образы пикейных жилетов и Васисуалия Лоханкина - социальный заказ американского сионизма 1920-х годов и сионистского окружения Троцкого, наложивших кальку на сознание последующих полуграмотных интеллигентов СССР, ставших в брежневские годы кухонными диссидентами, то есть теми самыми Васисуалиями Лоханкиными в описании их Ильфа и Петрова. С высоты своего полярного прошлого в виде прислуги мотавшегося на Северный полюс иноземного ворья, увозившего с твоей помощью бивни мамонтов за границу, ты волен смотреть на миллионы тех, кто хоть и болтал всякое дурное о СССР, но работал на него, делая страну богаче и счастливее, свысока. Но мне бродяге за государственную зрплату или просто порой бичу на мнение обо мне холуя из числа слуг при жирующих на трупе СССР французах, немцах, шотландцах и американцах наплевать. Потому ты то, о что Васисуалии вытирают ноги. И заметь ни одного бранного слова...

285819  2009-01-24 13:40:24 Валерий Куклин - Насчет пляски на могилах. Пушкин первым, кажись, из русских литераторов обратил внимание на одну из великроросских поговорок "Береги честь смолоду". Защищая Ахматову, обрати внимание на то, что оная дама, юудучи замужем за Гумилевым, в дни, когда тот был в командировке в африке, сожительствовала с итальянским иудеем Модильяни - тогда еще никому неизвестным художником, а заодно, есть об этом упоминания, не отказывала в интимных ласках и его испанскому другу Пикасо. Отчего не признать это блядством? С точки зрения жидовствующих псевдокатоликов, это что - норма поведения замужней женщины? Солженицин сам официально признавался - даже по телевидению, - что был стукачом в шарашке, н так давно еще были живы те, кого он заложил там, и они выступали в печати об этом самом. Или, по-твоему, борьба с государством, которому ты присягал в качестве советского офицера, это - не измена? Или написание провокационного письма с оскорблением Главнокомандующего накануне решающих боев под Кенингсбергом - это не измена? У тебя, как у всякого германского жида, двойные стандарты, Володя, и повторять для тебя избитые истины просто нет смысла - ты не в состоянии слышать других. Ты стал стар, забывчив, не помнишь, что я тебе уже объяснял, что казнокрадство и мздоимство было во времена Сервантеса в среде так называемых гидальго нормой поведения, признавалось даже героизмом. За них он и срок мотал, имея возможность потому, сидя в узилище, не работать по причине инвалидности своей, а писать великий роман свой. Не веришь мне - прочти пьесы Тирсо де Молина, внимательней перечитай Лопе де Вега, повести о Ласарильо из Тормеса или, на худой конец, "Мелкого беса". Можешь работы старорусских литературных критиков о Сервантесе прочитать - очень полезно ознакомиться с мнением, например. Дружинина или Григорьева. Учись, читая, думать самостоятельно, не иметь поводырем автора, а быть другом его и соратником. Тогда окажется, что читать и впрямь надо не Ильфа да Петрова, не Сорокина да авторов, рекламируемых здесь Пригодичем, а Сервантеса да Толстого. Это я тебе пять лет пытаюсь вбить в медвежью твою голову - и ничего не получается. С дружеским приветом, Валерий

285836  2009-01-24 20:12:04 В. Эйснер - Куклину: Эк тебя, Васисуалишко, раздуло! Аж на два постинга! Оно и ясно: хряпка-то болит... Прислать таблеток?

285842  2009-01-24 21:29:35 Борис Тропин - Благодарю автора за возможность ознакомиться и с этой стороной нашей реальности. Ряд очень ценных наблюдений. Изложено весьма неплохо. Но тема слишком болезненная. Замкнуть рассказ на жалость к ребёнку проще и естественней - но, похоже, этот ранее беспроигрышный ход уже не вполне адекватен нашей действительности и требует некоего философского усиления. И конечно же эти рассказы в большей мере о взрослых, нежели о детях. Именно о взрослых, вынужденных заниматься почти бесперспективным, почти бессмысленным делом - обреченных нести свой крест. И этот коллектив взрослых людей, осознающих сомнительную ценность своей работы, тоже деградирует в общей системе невнятных и неадекватных времени и ситуации установок. И каждый деградирует в своем направлении. Кто в откровенное воровство, кто в дикое холуйство... Не коллектив, а слипшаяся масса лягушачьей икры, дрожащая от страха вызвать гнев начальства, потерять работу. Что уж тут с дебилов спрашивать! Есть такая кормушка - надо пользоваться. Неприятное чтение. Но читаешь и вдруг понимаешь - все мы живём в этом детдоме! Та же бессмысленность и показуха, нелепые праздники, неработающие законы, те же воровато-нагловатые начальники, трясущиеся от страха только перед своими начальниками. Главное присосаться к трубе или к тем, кто к ней присосался раньше. А не присосался - дебил! И все попытки реализации даже самых благих намерений уже не ведут к общему оздоровлению. А редкие голоса вопиющих в пустыне лжи и страха лишь раздражают, так как ничто уже не в силах изменить курс на самоуничтожение. Как в капле воды!.. Такой вот детдом! За что же нам участь такая?! В старину бы сказали - за грехи наши. Но мы как всегда ставим вопрос ребром - кто виноват! Кто виноват в деградации огромных пластов населения разных этносов белой расы северной Европы? Будто жизнь ушла из неё, хотя внешне все и пристойно. Усыхающая западная часть и опускающаяся в болото дебильности восточная. Или Бог отвернулся от нас? И уже скоро эти территории будут окончательно заселены более здоровыми выходцами из Африки, Турции, Кавказа, Узбекистана, Таджикистана, Китая? Народ попроще и без особых претензий на комфорт, живет как трава. А детдом с его дебилами и воспитателями снесут за ненадобностью. Не лучший для нас вариант. Смуглые эти ребята, нецивилизованные, диковатые, и манеры их раздражают, но сохранилось в них нечто природное и не вот-то определимое... Может то самое тепло юной жизни, что смогла ощутить в своём подопечном и к чему припасть Ватоливна, и без чего вянут цветы?

285844  2009-01-24 21:41:20 Александр Волкович - Борису Тропину - Наконец-то нашелся писатель, сказавший в тему, глубоко и с пониманием сути. Ты прав, Борис!

285847  2009-01-24 22:06:21 Валерий Куклин - Эйснеру Ты только это и понял? Глуп ты, Володенька.

285853  2009-01-25 07:14:47 В. Эйснер - Куклину на 285847: Ну, вот и ракололся ты, Валерик, вот и запел на своём языке! С глупцов бы и начинал, а то пыжится- дуется в каждом постинге, пока не лопнул: кукушка-то своё имя выкрикивает! Да-а-а... Теперь уж без таблеток никак. Прислать?

285855  2009-01-25 08:49:34 Ю.Х. - Тропину Б. - ╚За что же нам участь такая?!╩ Кажется, в этом вопросе зарыта вся ╚собака╩ ответа: некоторые энергично хлопочут о своей участи, а некоторые её терпеливо дожидаются, полагаясь аллах его знает на что именно полагаясь, но, в таком слУчае,. участь играется человеком, а человек играет в лото ╚Миллион╩. Тоже вариант. Встреча была коротка - в ночь её поезд унёс. Коротка? Это за миллион-то алых роз? Однако у вас и цены!

285862  2009-01-25 13:07:10 Валерий Куклин - Эйснеру Володя, давай друг друга не замечать, как это делаем мы с АА. Она -боец хоть и человек думающий, небранчливый, не наглый, как ты. Да и прислушиваться может к умным людям в отличие от тебя, неуча. Ты ведь сам просил, чтобы я тут устроил для таких, как ты, литературный ликбез. Я регулярно обращал внимание на твои неправильности - а ты обиделся, как несовращенная малолетка. Потому и влез в разговор, который тебя ни в малой степени не касается, в дело, которого ты не знаешь, ни понимаешь. Да что там о детдоме с тобой говорить, ты даже ругаться-то как следует не умеешь - используешь вполне приличные словечки с уменьшительно-ласкательными суффиксами, а также имена литературных персонажей, которые имеют отношение к русской литературе весьма опосредованное. Неинтересно читать. И не обидно, поверь, А тебе бы хотелось меня обидеть. Но не дано. у Аргоши учись. Вот кто умел отругать - дым стоял коромыслом! А ведь тоже не задевало. потому как вы - словно инопланетяне для меня, инородцы, жидовствующие - в православном значении этого слова. Но тебе даже этого слова не понять. Перечитай свои филиппики - сплошной вой, нет ни аргументов, ни информации, ни доказательств, ты даже не понял девятиклассника, доказавшего, что болван в квадрате равнозначен просто болвану, то есть мое согласие с твоим определением уравняло нас с Волковичем в уровне его и моего ума. Это - согласно законов логики - науки тебе неизвестной. При этом он не обратил внимания, а ты не учел, что важна и система координат, и точка отсчета, и метрическая система - и в результате окажется, что я сделал твоему другану комплимент, а ты устроил глупый вой с истерическиим подвывами. Ты даже не посчитал нужным найти и прочитать рассказ его про собак из Похмеловки, да и вряд ли слышал об этом населенном пункте, попадающемся то и дело в его произведениях. Даю сноску, чтобы ты не вонял, как в предыдущем постинге: http://www.pereplet.ru/text/volkovich10may07.html . Ты знаешь, Володя, талант человеку не дается, а приобретается им. И оный не имеет ничего общего с тем, как он себя ведет в этой жизни. Признание новыми русскими великого таланта за Ахматовой не делает ее достойным в жизни человеком - я тебе уже сообщал о том, о чем ты должен был знать еще учась заочно в пединституте. Там же ты должен был прочитать и тех испанских авторов 17-18 вв, список которых ты проигнорировал для оценки образа жизни Сервантеса - дитяти своего века. Судя по всему, ты принадлежишь к той части лиц, получивших в СССР не заочное, а заушное образование - привез на сессию пяток шкурок или готовых шапок,боа или шубок - и дал сессию. Потому ты даже в школе не работал, оценки, глядя ученикам в глаза, не ставил, родительские собрания не проводил. А я был учителем. И хотел, чтобы здесь был диспут о том, как ПОМОЧЬ ДЕТЯМ, затронутый Антониной Адольфовной. Тебе на это наплевать, а я болею душой за это. У меня есть предложения, Я ХОТЕЛ ИХ РАЗВИТЬ, А ПОНАЧАЛУ ТОЛЬКО ВОЗРАЗИЛ ПО ПОВОДУ 5 ЧЕЛОВЕК В КЛАССЕ, но ты устроил истеричный вой - и перенес проблему, которая могла помочь авторессе этих рссказиков обратиться с ними хотя бы в Министерство с конкретными предложениями, на вигз о Васисуалии Лоханкине. "Чем кумушек считать трудиться, не лучше ли ума, на себя оборотиться?" - это про тебя. Господин Волкович, вам бы стоило сразу признать, что вы автор антифашистского рассказа про собак из Похмеловки, не подставлять своего защитника, дабы он не видел хотя бы в моих глазах смешным. Борису Дьякову. Спасибо, что вы всех нас развели, но пользы для дела в этом - ноль. Необходима реформа сиротских приютов на территории СНГ, в которых практически одни и те же проблемы. Поэтому эти рассказы могли бы подвинуть участников ДК на дискуссию о том, что надо делать, чтобы помочь детям, а не взрослым. Один ум хорошо, много - лучше. Но, к сожалению, вышеназванные литераторы предпочли заболтать проблему. Посему я намереваюсь написать статью "Детдом снаружи и изнутри", которую хотел бы, чтобы прочитали вы, и высказали свое суждение. Думаю, сумею это сделать скоро. С уважением, Валерий Куклин

285864  2009-01-25 13:12:23 Алла Попова - Владимир Иванович, что-то Вы меня удивляете. Вы ведь не детдомовец. Вас матушка молиться учила, как я понимаю. Молиться ведь не только за себя принято, а и за других болезных, верующих, а особенно за неверующих. А если, знаете, какая хряпка бо-бо?)) Так это у меня частенько бо-бо быват. Переключитесь на меня, пожалуйста, и таблетки пришлите. Какие у Вас таблетки-то?)

285866  2009-01-25 13:15:57 АП - El Moreno - P.S. А ещё кроме таблеток, Владимир Иванович, Вы мне моржового жиру обещали от хряпки-то.

285913  2009-01-27 00:22:47 В. Эйснер - Алле Поповой на 285864: Прошу простить, - разозлился ужасно. Когда "Болван в квадрате" пишет о литературных достоинствах того или иного произведения на "РП", то с ним можно соглашаться или нет, но его, по крайней мере, можно читать. Когда же это занюханный нарцисс начинает рассуждать "за жись" - хоть святых выноси. Обязательно измажет всех грязью с единственной целью: напомнить о себе, "великом". Мало ему оскорблять мёртвых. Смотрите, что он пишет о текстах дебютатантки Н. Костюк: "Таким образом, в детдоме с тремястами сиротами не менее трёх сотен занимается их воспитанием, а фактически развращением. И как раз это не отмечено в этих рассказах. Более того, автор не хочет изменить этого положения вещей и в этом скрывается её фактическое преступление перед обществом". Вот так, одним росчерком пера: Развращение малолетних и преступление перед обществом. Для многих, и для меня в том числе, Ахматова и Солженицын - авторитеты в литературе. Для него - нет. Что ж, ради Бога! У каждого своё мнение. Но только свинья гадит на могилу, только негодяй оскорбляет ушедших и только извращенец роется в грязном женском исподнем! Вы скажете: У него не все дома! Ничуть! Он вполне адекватен, хоть и принимает спецлекарства. Просто этому "Пачкуле Пёстренькому" нравится мазать всех грязью. Такое у него хобби. Тем более, никто не даёт ему укорот. Я влепил ему пощёчину. Пока что виртуальную. А молиться... "Нельзя молиться за ... Ирода, Богородица не велит". В. Э.

285915  2009-01-27 00:32:59 Антонина Ш-С - Б. Тропин: ╚ все мы живём в этом детдоме! Та же бессмысленность и показуха, нелепые праздники, неработающие за-коны, те же воровато-нагловатые начальники, трясущиеся от страха только перед своими начальниками. Вот именно ╚детдом╩... круговой всеобщий. А есть такие, кто озабочен желанием сузить пространство этого ╚детдома╩ или хотя бы затормозить про-цесс олигофренизации?

285916  2009-01-27 10:54:47 Валерий Куклин - Эйснеру Это какие я спецлекарства принимаю, лжец вы мой дорогой? А Ирод - только лишь слово нарицательное из-за того, что при нем якобы умерщвляли младенцев. Но это - миф, выдумка для создания образа младенца-Христа, который нигде ни в одном Евангелии даже практически не был ребенком и молодым человеком. В истории Ирод известен тем, что был он одним из самых удачливых и серьезных политиков древней Иудеи, практически государственнообразователем. Уважаешь тех поэта и писателя - уважай себе на здоровье, но фактов ведь не опровергаешь. И в проблемах детдомов ты ничерта не понимаешь, как и авторесса, кстати сказать. Обрати внимание - она любуется своим литературным персонажем, за которым видна она сама. Мне это не нравится. Ну, не верю я в предлагаемый мне сусальный образ воспитутки. В целом же - это всего лишь литература, даже не публицистика, какой вы его пытаетесь представить, а сентиментальные истории по жанру. Умилительно, сострадательно, а дальше что? Я хотел с этой женщиной поговорить о проблемах детдома, о детях, а ты влез со своим свинячьим воем - и поломал диалог, который мог помочь авторессе засесть за серьезный роман. Теперь вот нет у меня желания с ней общаться. А жаль. Ей, должно быть, жаль. Потому что мое мнение - это мнение профессионала, знающего тему и материал, помогшего не одному десятку начинающих писателей. Ко мне прислушиваются десятки профессиональных писателей, мнение мое не игнорируют сотни литераторов. Ты же - любитель, при том суетный и все время норовящий обогнать на хромой козе процессию. Вместо того, чтобы писать, работать, созидать, ты все время носишься по журналам, по редакциям, по странам, лезешь во всякого рода полуграфоманские общества и полукриминальные организации с требованием печатать тебя и награждать. В твоих глазах вся эта устроенная тобой бесовщина на ДК серьезна, и$ ты меня к чему-то там пригвоздил и так далее. Для меня всё это - детские шалости, твой словесный понос - и только. Ты вот что написал за эти твои критическо-истерические дни? Вряд ли больше одной страницы. А я накатал третий рассказ из "Васи Пломайкина-2" Удачно получилось. Настолько удачно, что вполне возможно, что его откажутся выставлять на РП по политмотивам - 3 авторских листа, то есть по твоим меркам повесть. Называется "Любовный зуд". Потому что для меня работа - главное, а перекинуться с тобой парой слов - развлечение. Я вот животных не могу дразнить, а людей недалеких, но высокого мнения о себе подъелдыкнуть мне по нраву. Я уж писал об этом не раз. Работай побольше - будет и тебе чем гордиться, к чему привлекать читателя. Тогда и завидовать перестанешь, и желчь перестанет разливаться.

285917  2009-01-27 11:59:24 Л.Лилиомфи - НЕ ВСЁ ЖЕ СПОРИТЬ. НЕ ГРЕХ И ОТВЛЕЧЬСЯ ЧУТОК Про Мышь -- Мышь моется, завязывает шарфик, Проходит в мягких тапочках к столу. Я говорю ей: ╚Дорогая, здравствуй╩. Она мне: ╚Здравствуй, милый мой Лу-Лу╩. -- Проходит жизнь в серьезных многоточьях, Повизгивая в рваных виражах. И только мышь не спит ни днем ни ночью, Но мы с ней дружим, мы не на ножах -- Я ей готовлю и обед и ужин, (Она голландский любит, со слезой). И так всю жизнь... Кому еще я нужен, Красивый, остроумный, молодой?.. / Владислав Ноговицин / --- / Н - ск, 27 янв 2009 /

285924  2009-01-27 17:01:57 В. Эйснер -

285925  2009-01-27 17:03:20 В. Эйснер - Куклину: Не плачь, Валерик, а то опять говоля будет бо-бо... Скушай таблеточку, успокойся.

286009  2009-01-30 14:31:57 Капитан Кук - Эйснеру - Увы, Владимир, вы не совсем последовательны в оценке вашего мэтра Куклина. Ведь он ваш кумир, поэтому не горячитесь его критиковать, ведь этим самым вы бичуете самого себя. Не всё у В. В. лишено логики. Посему вам более полезно взращивать в себе ростки покорности и петь своему кумиру алилую. Простите ему и вольное сравнение вас с несовращённой малолеткой - такие отлонения в нравственности для литературных гениев не редки. Либидо у В. В. очень сильно играет! Вот и вас коснулся своим мощным пальцем, уважаемый. Таблетками "от головы" тут не помочь. Тут только "рауш-наркоз" помогает. А впрочем, чего в жизни только не бывает... Что касается советов "из-за угла", которые вам посылает господин Волкович, то я бы порекомендовал ему быть более конкретным и попробывать обходиться без интригующих намёков. Упреждая ваше замечание о том, почему тогда я сам намёками выражаюсь, отвечу: не хочу обижать патриота Волковича. Как и не хотелось бы обидеть одну девушку из немецкого города Ландсхута, которая внимательно за всем следит и воображает, что другие того не замечают. Нет, душечка, мы всё замечаем, всё примечаем. И с кем ты на короткой ноге, и кто возбуждает твоё пылкое воображение - тоже приметили. Короче, как в одной замечательной песне поётся: "Я иду за первою / Утренней поллитрою / В воскресенье Вербное, / В день рождение Гитлера"... Это написал поэт Емелин. Хороший поэт. На Севере дальнем трудился, а это вам не тушканчиков в зоопарке пасти. Честь имею. Капитан Кук

286031  2009-01-31 06:59:20 Юрий uriks - Прочитал "Детдомовские рассказы". Примите земной поклон от меня, Наталья , за Ваше большое и доброе сердце, за всё, что Вы делаете для этих обездоленных судьбой детей. Литературные достоинства этих рассказов несомненны, написано простым языком, живо и ярко.

286032  2009-01-31 08:59:10 SecretSilent - Произведения великолепны! Весьма чувствительному и сострадающему человеку невозможно не прослезиться после их прочтения. Потому что они - о жизни, о нас, о нашем обществе, о наших проблемах - на детдомовском фоне... Они не наигранны, живы, ярко передают дух и настроение самой проблемы. Литературные достоинства рассказов очевидны: великолепные образы, язык, стиль, сюжет. Всё это очень ценно! Восхищена! А дети... бедные детдомовские детки... что же с ними будет после выхода за стены детского дома? это - проблема нашего общества, нас самих. мы же в состоянии помочь этим деткам. каждый - по-своему.

Copyright (c) "Русский переплет"