|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
...и неважно, где он и
как зовётся -
городок с часовенкой
под
ребром.
Ночью время черпаешь
из
колодца,
до утра гремишь
жестяным
ведром.
И душа наполняется
зыбкой
грустью.
Всё застыло будто бы
на
века
в закоулках этого
захолустья.
На цепи по-волчьи
скулит
тоска.
...колосится утро над
бездорожьем.
На лугах - ершистая
трын-трава.
Вот бы враз
оторваться,
сдирая кожу! -
Отболев, отникнуть, но - черта с два! -
Как ни бейся -
хлёсткая
пуповина
неизменно тянет тебя
назад.
...у хозяйки - брага
(к
сороковинам).
На столе - портрет
(утонувший брат).
На цветастом блюдце -
свечной огарок.
Кислый квас - во
фляге. В
печи - блины.
На плакате выцветшем -
Че Гевара,
и ковёр с оленями - в
полстены.
Даже то, к чему ты
едва
причастен,
прикипает к памяти
навсегда.
В сенокос - царапины
на
запястьях,
да жара без продыху -
ерунда.
От того, что было
сплошной рутиной -
горячо и больно, по
телу -
дрожь...
тишина колышется
паутиной
-
даже выдохнуть
страшно,
а вдруг
порвёшь?
Дорожное
...а за окном - берёзово. Шпалы - чересполосицей.
Небо играет красками щедро и нараспев.
Сумерки гонят с пастбища рыжее стадо осени.
Даль убегает в
прошлое,
выдохнуть не успев.
Только прикосновение, только намёк - не более...
Тянется-канителится времени волокно,
зыбится послесловием чеховской меланхолии...
Жёлтый зрачок прожектора высветил полотно.
Беглый этюд - плацкартное: рыжий трёхлетка с яблоком.
Ложка по подстаканнику бряцает бубенцом.
На незнакомой станции суетно, как на ярмарке.
Пахнет капустой квашеной, бочечным
огурцом.
Можно дышать, как дышится... или парить, как движется.
Можно сказать, как выдохнуть - шелестом-ветерком.
Только вот слово "Родина", в общем-то, слишком книжное...
лучше бы - полушёпотом, тающим сквозняком.
Бродят слова ненужные (вроде письма с оказией) -
то ли уже на подступе, то ли еще в пути ...
- Вяленым рыбным Севером, спелой арбузной Азией,
мокрым хохлатым Питером
встреть меня, приюти...
и посмотри доверчиво... и обними
по-дружески...
пусть себе паутинится
медленной
речи вязь.
Будь ты слегка подвыпившей, луковой и простуженной...
Знаешь,
и пуповинная недолговечна связь.
Вижу - на шею
времени
кольца легли годичные.
Вижу как из дорожного старого рюкзака
волком глядит предательство паспорта заграничного
с ужасом обреченности вечного
чужака.
Без слов
Говорят, в Отечестве
нет
пророка,
да и кто б узнал его,
если - есть?
Но зато опять на
хвосте сорока
притащила сдуру
худую весть.
...а в чужое сердце
влетишь с разгона,
так тебя проводят - "на посошок"
полной чаркой спелого самогона.
Сумасбродно, ветрено... -
хорошо!
...а потом - привычный рассол на завтрак.
Хоть полвека пей, всё равно - тоска.
Ты чужой здесь и... не сегодня-завтра
упорхнёшь, как ласточка с облучка.
... но пока... молчи!
На
душе бездонно.
Всё, что важно,
сказано и без слов.
Просто Бог, шутя, раскидал по склонам
золотые луковки куполов.
Просто остро пахнут лещом и тиной
на равнинах волжские рукава.
И тебя пронзает гусиным клином
ножевая русская синева.
Незнакомая Родина
Два вопроса: "Что делать?" и "Кто виноват?",
как седые просёлки, навеки схлестнулись.
В Ярославле над Волгой ярится закат.
Тлеет Тула витринами пряничных улиц.
А в вагоне - туман опрометчивых слов.
Да и сам ты доверчив, наивен и жалок,
обнаживший всю душу до самых
основ,
точно Питер - изнанку своих коммуналок.
...за спиною - перрон. Переступишь порог -
и на пир с "корабля", но расходятся гости.
...а рассвет с огоньком, и с горчинкой дымок,
и дрова - на дворе, и трава - на погосте.
Оживает душа, обращённая в слух.
Акварельные зори свежи и прозрачны,
но умолк предпоследний нетрезвый петух,
оцарапав околицу хрипом наждачным.
Вот бы взять да попробовать жить-не тужить,
чтоб душа - нараспашку!.. Похмельно-непьющий,
понимаешь, что... - к лешему вся эта жизнь! -
Что за чушь, что дорогу осилит идущий?
Кто соврал, что идущему ноша легка? -
Добрести бы до дома неровной походкой...
(Как известно, Россия - в глазах чужака -
пресловутый медведь, балалайка и водка).
Незнакомая Родина... Всё занесло -
заметелило пеплом неверного слова.
...а в плацкартном вагоне тепло и светло.
И подросток-"ботаник" читает Толстого...
Крепкий орех
...только мама и ты. И
весна на дворе.
Воздух детства,
звенящий,
как спелый арбуз.
Слово "Родина" -
крепкое, точно орех -
не распробуешь с
первого
раза на вкус.
...середина пути. И
дождём осаждён
серый город,
дрейфующий в
талой воде.
Так бывает: годишься
не
там, где рождён...
а бывает... и вовсе не
годен нигде.
...и трясёшься в
вагоне -
судьбе ли назло? -
Вот и дерево кроной
глядит
на восток. -
Так подбитая птица
встаёт
на крыло,
безнадёжно ловя
восходящий поток.
...а тебе говорят:
"Так
ведь это - твой дом!" -
ножевые слова - как
удары
серпа.
Слово - крепкий орех,
да
вот только потом...
от него остаётся одна
скорлупа.
...и царапаешь душу в
густой трын-траве.
Но с тобой пуповиной
земли сплетены -
вместо матери - крест,
вместо Родины - две
совершенно чужих
бесприютных страны...
"Зайцы"
Бродит вечер по городу
праздным скитальцем.
Спеет май. Во дворах
зацветает сирень.
Мы садимся в трамвай -
безбилетные "зайцы".
За душой - ни шиша, в
головах - дребедень.
От того ли, что в
воздухе
терпко и звонко,
потому ли, что кровь
будоражит весна,
так охота в подъезде
поджечь фотоплёнку
и соседку-гюрзу
оплевать
из окна...
- Извините,
пожалуйста,
не обижайтесь!
Будет время покаяться
в
этих грехах.
Мы для мам и для пап -
ненаглядные "зайцы".
Всё ещё впереди. Всё
пока
впопыхах.
Мы еще на себя до
конца
не похожи....
но всё тише и
вкрадчивей
шёпот листвы...
- Извините,
пожалуйста,
те, кто дороже
всех и вся... но не
все
уже слышат, увы...
- Подождите,
пожалуйста,
не уходите,
пряной горечи жизни
напившись сполна.
Всё плотней и тесней
паутина событий...
Всё серей суета. Всё
слышней тишина...
...........................................
память тёплой ладонью
к
щеке прикоснётся,
пощекочет виски -
по-цыплячьи желта,
как пушок над губой
возмужавшего солнца,
как смолистая плоть
молодого листа,
из которого вызреет
спелое лето...
- Оглянитесь,
пожалуйста,
снова весна...
но неловко в трамвай
заходить без билета...
и в подъезде
дымить...
и плевать из
окна...
Родом из детства
Где-то бесконечно
далеко,
где светло и радостно
до
дрожи,
мы с тобой - чисты и
тонкокожи -
шлёпаем по лужам
босиком.
И плевать, что двойка
в
дневнике!
Облака, как сахарная
вата.
На стакан воды из
автомата
три копейки сжаты в
кулаке.
Дома, всем смертям
наперекор,
суетятся бабушка и
мама.
Краденое счастье из
кармана
падает стыдливо на
ковер...
а
потом...
не то чтобы
черта,
и не то чтоб даже и
преграда...
просто миг - и ничего
не
надо,
просто вдруг не видно
ни
черта.
Топчешься, не помня о
себе,
кулаком в чужие двери
лупишь...
в темноте нечаянно
наступишь
на ногу растерянной
Судьбе...
- Это
ты?
а может, это я?
-
Все мы так
похожи-непохожи...
как
тепло...
и радостно до
дрожи,
будто видишь с берега
маяк...
будто "бесконечно
далеко"
очень даже
близко...
дома -
мама...
мятный леденец под
языком...
много счастья
-
полные
карманы...
"Незачёт"
...в этот двор вернуться - в свое начало. Во дворе - пернатая чехарда.
Мой бумажный кораблик приплыл к причалу; на
борту написано "НЕ БЕДА".
Ерунда написана - не "ПОБЕДА". Поделом мне, в общем-то, поделом!
...а кому-то мама кричит: "Обедать!" - Всё такой же двор. И такой же дом -
неизменно-жёлтый, пятиэтажный. Из окна открытого - чей-то взгляд...
это мой ровесник - такой вчерашний и бесстрашный как... тридцать лет назад.
У моих ровесников всё достойно. Наступает срок собирать плоды...
От чего ж не завидно и не больно? - Совершенно искренне - "до звезды"!
И в пустых карманах ветрам не тесно, но судьба-зануда опять ворчит -
говорит, такие, как я
- не к месту.
-Посылает
к чёрту на
куличи.
Говорит, что каши со мной не сваришь, что и бесу не надо такой родни! -
Я, как волк тамбовский - плохой товарищ.
Тут и спорить не о чем.
Извини. -
И слова в висках - как
удары гонга. И опять за пазухой - ни шиша.
И
помятым шариком для пинг-понга под подошвой жизни хрустит душа.
И опять до ужаса неохота колошматить рифмами наугад
ветряные мельницы Дон Кихота - те, что
машут
крыльями и... летят...
И от этого вряд ли найдётся средство. Не по всякой шкуре судьбы клеймо.
...хорошо сидеть на скамейке детства, где такое вкусное "Эскимо",
всё, что всуе сказано, забывая. Да и то, что было, теперь не в счёт.
Вот и всё. Бывает же так... бывает.
"Незачёт" по жизни мне... Не-за-чёт.
Не парижское
Улицы не
парижские...
Ветер гуляет
кочетом.
Голуби над задворками. Нудные холода.
У пацанов с окраины папы - сплошные "лётчики".
Рано стареют матери. Чадно горит звезда.
Хочется... прочь! - Из города, чтобы дорога - скатертью,
чтоб разговоры в тамбуре, а за окном - поля,
чтобы вдыхать заутренний свет над церковной папертью...
чтобы отцу и матери пухом была земля...
или... на тесной кухоньке пить до утра шампанское,
чтоб на одном дыхании - залпом объять сполна -
русское и еврейское, польское и цыганское...
чтобы в душе - бубенчики, а на дворе - весна...
был бы, слегка
присоленный, хлеб - на ладони времени...
чтобы в гостях
-
желанные (и никогда
- врасплох),
чтоб прорастало лучшее не из чужого
семени...
но... на ветру качается пыльный чертополох.
Не золотятся колосом Псковщина и Смоленщина,
наглухо занавешены долгие вечера...
а в безымянном городе плачет хмельная женщина,
будто опять поверила, что из Его ребра...
Постновогоднее
Зимний город - осколок чужого наследства -
прижигает лицо, как пчелиный укус,
и хрустит на зубах карамелькой из детства. -
Хорошо... - на не слишком взыскательный
вкус.
Хорошо... - потому что рукой - до Парижа.
Над Монмартром - луна. И вино - дотемна.
Кто сказал, что далёкая Родина - ближе? -
"...был ли мальчик?" (ну, в смысле - была ли Страна?)
...отболеть-отгореть-улететь в "несознанку" -
всё нормально, все средства давно хороши.
Ты, как Маугли, прячущий волчью изнанку -
в камуфляже глухой человечьей
души.
Да куда ж - от себя? Доживай
иноверцем,
догорая костром на чужом берегу.
Продолжайся
- ожогом на чьём-нибудь сердце,
беглой строчкой, пунктиром лыжни на снегу...
Белый город мятежные мысли
хоронит.
И уже однозначно - тебе не родня -
пассажиры на гулком метельном
перроне.
.................................................
И... да здравствует Родина!..
Пусть... - без меня.
|
Проголосуйте за это произведение |
--- ...а в чужое сердце влетишь с разгона, так тебя проводят - "на посошок" полной чаркой спелого самогона. Сумасбродно, ветрено... - хорошо! --- Правда, логика не просматривается: лир_героиню прогнали "на посошок", а ей - "Сумасбродно, ветрено... - хорошо!" Но неожиданно. И главное нет этого женского нытья: "мой милый, что тебе я сделала?" Поэтому новому автору - привет и солнца в мороз !
|
вместо матери - крест, вместо Родины - две совершенно чужих бесприютных страны... Вот ведь стихи. И Воложину есть чем заняться, а он всё из пустого в порожнее.
|
|
Был каждый припрятать готов Не ветошь давно отзвеневших колец, А строчки любимых стихов. А.Галич --- --- --- Казалось бы, литературный портал (прямо-таки, ух как пафосно звучит). Так порадуйся ... пусть не любимым (это чересчур для авторов переплет.ру), а просто - У Д А Ч Н Ы М стихам. Вот чем могут заниматься такие заинтересованные литературоведы, как С.Воложин, Читатель, Бракодабр. Так нет же. Они достают свои ржавые шпаги и сражаются то с В.К., то ещё с кем-то. И при этом красуются, как павлины: во, какие мы шустрые, остроумные, а все прочие - фу, деревня, ни ума, ни фантазии. И только один автор - АП приводит строки поэта, которые она считает удачными: -- --- -------- 320762// АП /avtori/popova.html - Но с тобой пуповиной земли сплетены - вместо матери - крест, вместо Родины - две совершенно чужих бесприютных страны... ( Вот ведь стихи ). --- --- Правда, я так и не понял. так автор (Е.Копытова), она что ? На две страны живёт ? Ну, и от себя добавим строки, кот. меня удивили и порадовали: == == ===== ===== ...а в чужое сердце влетишь с разгона, так тебя проводят - "на посошок" полной чаркой спелого самогона. Сумасбродно, ветрено... - хорошо! --- Правда, логика не просматривается: лир_героиню прогнали "на посошок", а ей - "Сумасбродно, ветрено... - хорошо!" Но неожиданно. И главное нет этого женского нытья: "мой милый, что тебе я сделала?" Поэтому новому автору - привет и солнца в мороз ! === ==== ====
|
куклинофобы, аргошелюбцы, лазарьнаобумы, наобумпрудцы... самоотвержцы, (здесь об АП строка) в чужое сердце "на посошок" стакан... что вы... не чаю - чарку "столичной"... позже - до ветру, посвети спичкой... тут напрудили, чу! ..сумасбродно... наркрокодилер водкой народной... то самогон бишь... им демпингует... скоро подсадит - позже сторгует наркрокодилер - лазаресинклер... он затянул всех пить эту синьку...
|
|
В плацкартном вагоне «Скорый» ход набирает, время его пришло ¬– Измерять колесами Среднюю полосу. А моя попутчица – как же не повезло – Говорливая тетка, жующая колбасу. И она все болтает, битком набивая рот… Вот ведь, думаю, надо же – выдался мне «досуг»! А она – про соседку, Путина, огород… Начала о себе. Побежали мурашки вдруг. И в глазах ее шевельнулось на самом дне То, что с детства задолблено: взялся – тяни свой гуж… Ее сын в девяносто пятом погиб в Чечне. В девяносто девятом повесился спьяну муж. Она, пот отирая со лба, говорит: «Жара». Отхлебнув воды, улыбается: «Хорошо». У нее умирает от рака в Москве сестра, Она едет прощаться с последней родной душой. Паренька жалеет: «Совсем еще не окреп. Видно мать измаялась, бедная, ждать сынка!» – Спит в наушниках тощий дембель, сопя под рэп, С верхней полки свисает жилистая рука. Все затихло, уснуло, съежилось, улеглось. И вагон стучит колесами и храпит. Но метет мозги бессонницы помело. Сколько сорных мыслей… какая из них пронзит, прошибет, проймет до ядрышка, до нутра? – «Я лишь пепел Европы, и здесь не моя страна»… Как же сладко курится в тамбуре в пять утра! За окном рябинно, розово. Тишина.
|
сладко курится в тамбуре в пять утра! да когда ж откроется эт клозет? кажется приехали... да... ура! под кустом оправлюся... или нет? закурю в такси ещё, в детсаду... в лифте накурю им всем! дышат пусть... пусть потренируются, как в аду... под кустом осталася моя грусть...
|
Да и просто, уехала из деревни и она стала тебе другой страной. Образ знакомый. Если не паясничать, то можно вполне доброжелательно отнестись к этим стихам.
|
Вот уж ни сном ни духом не думал Вас эпатировать. Но, очевидно, попал в точку, раз так яростно возражаете.
|
