Велика ли русская литература?

 

Людмиле Похожаловой.

Бегущей по волнам - с любовью.

 

Людмила Александровна восторженно летит по литературным волнам в пене цитат и брызгах юмора. Дама она веселая и остроумная, блестящий сценарист и тонкий ценитель словесности, но... бегущая по волнам остается в пределах океана, оперирует его категориями и воспринимает художественную литературу как данность, как нечто, само собой разумеющееся.

А не взглянуть ли на феномен со стороны, определить его границы, понять причины возникновения и угасания? Взять те же сценарии - они квинтэссенция литературы, однако выходят за ее рамки и, синтезируя текст и действие, служат основой иного искусства. Сама же литература - это динамическая функция языка, продукт фонетически-вербального, звуко-символьного, иными словами, словесного способа нашего общения. Этим и ограничены ее возможности и пределы, обусловлено ее возникновение и перспективы развития - если они есть.

Литература - принц Гамлет прав - слова, слова, слова. А что же еще? Других вариантов как будто и нет, хотя вербальный, фонетически-семиотический способ общения далек от идеала. Если взглянуть со стороны, например глазами разумного спрута-телепата с Альдебарана, то способ не столь уж универсален и требует изрядных усилий - вспомните хотя бы, как долго приходится учиться говорить и писать. Он требует и умственного и физического напряжения, чтобы тебя слышали и слушали. Мы гордимся, что именно сознанием, то есть речью отличаемся от животных. Увы, это значит лишь то, что речь и сознание эквивалентны, что мы думаем словами.

И все же лишь благодаря этому медленному, подверженному помехам и глушению, малоинформативному способу существует литература, искусство плести словесные кружева на твердом носителе. Носитель - еще одно необходимое условие этого странного феномена, выросшего из страха перед одиночеством и смертью, из стремления оставить память после себя. Человек - животное общественное, а значит, общительное по определению, но не зря Джон Донн сравнивал нас с островами в океане. Мы поразительно одиноки...

Чтобы сохранить мысли и впечатления, рассуждения и повеления нужен носитель. Выбор неширок. Сперва клинописали на глине, рисовали на папирусе и пергаменте, а сейчас - после не столь уж долгого торжества бумаги - снова в ходу кремниевые чипы и диски. Та же глина. Круг замкнулся. Но и бумага большей частью шла вовсе не на книги и толстые литературные журналы, а на обои, рекламу и туалетные нужды...

Но что язык и его недостатки, если самому мозгу не хватает быстродействия, и он в своей главной работе - мышлении - хватается за костыли ассоциаций и аналогий. Основной его метод - сравнения и модели, а не абстракции. Темп человеческого развития невысок, так что стереотипов у нас хватает. Некоторые из них передаются потомкам и называются опытом поколений. Кроме того, у каждого есть свои стереотипы, они зависят от опыта, образования, ума и множества иных факторов. Собственно говоря, мой текст и посвящен устойчивым стереотипам и ассоциациям - надеюсь, вы вспомните об этом на последней странице.

Об этом мы и спорили с Л.А., обсуждая бессмертную поэму Ерофеева "Москва - Петушки". Хотя Веня интересен ей не более авианосцев. Поэма! - смеялась она, и я удивлялся. А что же еще? Конечно, поэма. Она поразила меня и заставила задуматься о литературе и ее связи с авианосцами. Ошвартовавшись у перрона Петушков, корабли седьмого американского флота оставили глубокий след в истории словесности, а сама поэма - щемящее чувство горечи и холода в груди. Как же назвать это странное чувство? Может быть, она оставила во мне худшее из чувств, чувство завершенности? Да, она оставила во мне именно его! Она самосогласованна и замкнута, как математика, и Веня доказал все теоремы в рамках своих аксиом, со всей полнотой и достаточностью, не оставляя надежд...

Да, литература это слова, что естественно, раз уж мы говорим, пишем и даже думаем ими, а не картинками, которые так любим смотреть. Взять синтетическое искусство театра - скольких Гамлетов перевидал мир: и Кин, и Оливье, и Смоктуновский, и Высоцкий. Даже Сара Бернар! Какие веселые были могильщики и хмурые Эльсиноры! Но что мы помним? "Быть - иль не быть..." Слова. И больше спорим не о качестве игры актеров, а о достоинствах и недостатках текстов и переводов. Даже в театре литературная основа играет ведущую роль!

Я, кстати, не переоцениваю театр, актеры вносят в роль слишком много своего, мне же интересен замысел автора. Лучше почитать сценарий - остальное зависит от воображения. А вот Л.А. театр любит. Она сама пишет сценарии - в том числе и наших семейных торжеств - и делает из жизни праздник. Что ж, праздник, так праздник. Это всегда эмоции, и театр с художественной литературой - не столько средство передачи информации (в этом плане судебные заседания и статистические сборники куда более содержательны), сколько способ эмоционального воздействия. Увы, одним глаголом трудно жечь сердца людей.

Несмотря на это литература сыграла даже большую роль в нашей истории, чем вы думаете. У медали две стороны и словесность не только праздник, искусство прекрасного, а и средство воспитания, промывания мозгов, идеологической обработки, почему всегда шла рука об руку с цензурой. Даже просвещенные афиняне, черкая слова на глиняных черепках, приговорили к смерти Сократа, лучшего из эллинов. Поразительно! Проводись сейчас проект "Имя Эллады" - и у лысого мудреца были бы все шансы стать ее символом! Что ж, патриотизм всегда требовал жертв, и всегда ими становились лучшие. Впрочем, в демократической Элладе остракизмом занимались публично, на агоре, куда ей до "особых троек"...

Собственно говоря, переход к вербальному способу сознания и общения сделал нас людьми, такими, какие мы есть. И удивительно, что даже сейчас, после сотен тысяч лет отбора по этому принципу 4-5% процентов детей рождается эйдетиками! Они способны воспринимать мир во всех деталях, запоминая безукоризненно точно, фотографически - каждое мгновение! Однако со временем эйдетическая память угасает и мало кто помнит о своих былых способностях.

Это привет из далекого прошлого. Когда человек еще не обладал речью, его сознание было именно таким: образным, ярким и четким! С этой точки зрения эволюция речи принесла нам деградацию зрительной, да и вообще сенсорной памяти. Мы не в силах воспроизвести даже недавние события, привыкли вспоминать многоцветный, шумный, полный запахов мир блеклым, мутным, немым и безвкусным, и лишь давние детские впечатления поражают нас своей негаснущей яркостью и четкостью. Да еще открытия-озарения ученых, сделанные во сне, напоминают и показывают нам возможности этого древнего способа восприятия.

Можно ли думать иначе? Гм. Не будете же вы отрицать наличие мышления и сознания у кошек или собак, хотя оно и бессловесное? Возможно ли общество, основанное на эйдетическом способе общения? Да, но потребуется телепатия. Сама по себе она стоит немного, если вы неспособны сформировать в мозгу яркий образ, но в сочетании с эйдетической памятью может дать потрясающий эффект! И тогда наша плоская, скудная, черно-белая вербальная информация будет идти субтитрами на фоне объемной, цветной, динамичной картины реальности со всеми ее тончайшими нюансами и оттенками, вплоть до запахов и тактильных ощущений!

Вы можете себе это представить? Я нет. У меня в лучшем случае получается что-то вроде комиксов с надписями. Какие уж там динамичные нюансы. Вот и все твое воображение, скажете вы, а туда же, театр ему не нравится!

Ну, почему не нравится? Смотря какой. Мы даже жизнь воспринимаем как скучную пьесу в захолустном театре, где пыльные декорации - и те меняются редко, а эйдетики живут в сверкающем голливудском киномире! Нечто похожее порой проходит и перед нашим внутренним взором, но это нечто настолько тусклое, наши каналы приема информации столь маломощны, что для утоления сенсорного голода души приходится идти в театр. Или в кино. Кому как. Театр расковывает воображение, а кино его заменяет...

Кстати, картины высокой четкости требуют быстрой и емкой памяти. А картины динамические, да еще с живописными спецэффектами - тем более! Этот текст займет килобайт сто, приличный снимок два мегабайта, а хороший мультик - сотни мегабайт! Говорят об избыточной мощности мозга (хотя порой впечатление складывается обратное), мол, мы используем ее процентов на пять-шесть - резерв есть, как будто. Однако разница между словом и динамичной картиной куда больше - три, четыре и более порядков!

Похоже, в результате эволюции (а все в природе идет по линии наименьшего действия) пали мы довольно низко, раз практически не загружаем мозг! И если сейчас его мощности не хватает для эйдетического общения, то предки либо использовали его более эффективно, либо работал он по иному алгоритму. Думаю, все испортила именно речь - вот оно, тлетворное влияние литературы!

Потребуется реэволюция? Только-только освоились со своим венцом - ну как же, по образу и подобию, венец творения! - а он терновый!? Ладно, пусть так, пусть мозги трещат, не впервой. Но не поздно ли возвращаться на эволюционную развилку? Может быть, и нет, вспомним 4-5% детей-эйдетиков. Но тогда возникает гораздо более неприятный вопрос - не зря люди не любят теорию естественного отбора. Представьте, что крайне редкие сейчас эйдетики, не утратившие дара (доли процентов от тех 4-5 процентов), находят друг друга и вступают в браки. Им ведь куда интереснее со своими, чем с нами, полуслепыми и глуховатыми, в общем - унтерменш. Далее свойства закрепляются на генетическом уровне, а затем - по Дарвину - естественный отбор, в котором у нас нет шансов.

У них же колоссальные преимущества! Они перерабатывают гораздо больше гораздо более достоверной информации - и гораздо быстрее. Они видят лучше, понимают больше, принимают лучшие решения, быстрее продвигаются по социальной лестнице наверх и формируют новую элиту. Да, общество в целом эволюционирует, но при этом неизбежно стратифицируется, причем куда более жестко, чем в любом обычном социальном строе. Эти два слоя не будут смешиваться, и эйдетики всплывут наверх, как пленка масла на поверхности воды.

С этим мирились, пока социум делился неявно и пока сохранялась вертикальная динамика. Гамлет, опасно шутивший на эту тему с дядей-королем, сам немногим отличался от бедного Йорика, и стоило измениться обстоятельствам как они - шут и принц - легко поменялись бы местами. Это подразумевается - иначе начнется застой. Но с явным и непреодолимым делением социума на две даже не страты, а расы, на непостижимо и недостижимо умных - и безнадежно тупых (именно так встанет вопрос) смириться будет труднее! А тут еще телепатия...

"Они" читают наши мысли! Господи, ну что в нас можно вычитать? И все же эйдетикам надо быть осторожнее, охота на ведьм - любимое занятие людей. Кстати, великая охота на ведьм в средние века, не этим ли была вызвана? Не пробивалась ли тогда на свет раса эйдетиков-ясновидящих? Если так, то ее уничтожили под корень и даже с перебором, поскольку ведьмой считали едва ли не каждую красивую женщину. И вполне вероятно, что основания для этого имелись, ибо эйдетизм может быть генетически связан с красотой и повышенной эмоциональностью. С тех пор и мало красавиц в Западной Европе, так что даже девиц легкого поведения приходится импортировать...

Пора однако спуститься с эйдетических небес на землю. Конечно, при телепатическом общении многое упростится, никаких загадок не будет, однако перспективы литературы вызывают сомнения. Если вы думаете, что исключительная точность в передаче деталей, сопряженная с пересылкой эмоций прямо в мозг создает блестящие предпосылки для расцвета художественной словесности, то подумайте еще раз. На самом деле ей может и не найтись места в новом сверкающем мире. Если математическая или философская, да и любая иная литература, связанная с абстрактными, отвлеченными понятиями сохранится (в ней без слов-символов, без знаков не обойтись, образами их не заменишь), то художественная легко вытесняется красивыми картинками с минимумом текста и искусственными эмоциями! Что, впрочем, и так происходит безо всякой телепатии - кино, телевидение, наркотики...

 

***

Но и со словами не все так просто. Одно дело слово произнесенное, и другое дело - запечатленное. Даже Цицерон шлифовал и шлифовал свои речи на восковых табличках, прежде чем произнести публично! Когда мы говорим, у нас не хватает времени обдумать сказанное (кстати, вас никогда не интересовала эта очевидная несогласованность оперативной и флэш-памяти мозга?), а когда думаем - не всегда можем ясно выразить свою мысль. Многим известно ощущение, что все было ясно - пока не заговорил. Тем и ценен печатный текст. Он дает время для раздумий, чувство равновесия, баланса. Хорошо сбалансированный текст ("Слово о полку Игоревом", "Москва-Петушки", мой рассказ) переживет и нас - и наши мысли по его поводу.

Как правило, текст выражает мысли писателя, хочет он того, или нет, причем на языке народа, к которому писатель принадлежит. Язык, в свою очередь, много говорит о самом народе, определяет стиль, способ и даже скорость мышления, но в нем же заложены явные и неявные ограничения, пределы. Поэтому читать, оставаясь в рамках одного языка - мало. Надо прибегать к иным, к семантике, семиотике и даже математике, чтобы взглянуть на язык, а значит и на себя, извне, со стороны. И все это очень интересно, но у меня нет ни времени, ни желания, ни места для этого, да и не ставлю я такой цели. Меня интересует величие русской литературы и один изящный метод его оценки. Он позволяет сделать даже такой неожиданный вывод: Веня Ерофеев завершил ее!

Это метод индивидуальных графиков. Я лишь дополнил его сравнительной базой. Думаю, все согласятся, что по большому счету в русской литературе есть только две поэмы, ее альфа и омега, начало и конец, реперные точки, масштаб, эталон, метр. И в начале было "Слово".

Все начинается заоблачно высоким пиком гениальной поэмы, хотя и поражает его одиночество. Не может столь совершенное произведение появиться на пустом месте, не может не иметь достойных предшественников! Плюс отсутствие последователей. После столь многообещающего взлета - целых шесть веков фоновых колебаний около нуля! И лишь в девятнадцатом веке Пушкин дал русской словесности литературный язык и разбудил Гоголя. Крутой подъем (Толстой, Тургенев, Достоевский, Лесков, Щедрин) затем переходит в плато серебряного века и венчает все пик Булгакова.

После него - обрыв, падение в бездну далеко ниже нуля, ибо советскую "литературу", безусловно, следует считать не мнимой даже, а резко отрицательной величиной. Завершает картину пик Ерофеева - и снова резкий спад. Его прекрасная поэма стала прощальным всплеском камня, далеко брошенного рукой неведомого автора "Слова". Круги еще расходятся по воде, но пришло время собирать камни...

А Гоголь, недоуменно спросите вы меня? Из шинели которого и вышла вся русская литература? Почему автор мало внимания уделил Гоголю? Да нормально уделил. Дело не во мне, а в нем самом. Его пик так и не достиг ожидаемой высоты, оборвал свой рост и перешел в плато тривиальностей, но оно стало фундаментом золотого века больших писателей. А пресловутая шинель - всего лишь ловушка коварного украинца для амбициозных россиян с их болезненным чувством величия: великий народ, великая страна, великая литература...

Гоголь... Кажется, именно он первым заговорил об этом, об особом величии русского народа, его превосходстве над всеми иными народами, что не только дает ему право, но и божьим предначертанием возлагает на него обязанность править миром. Через сто лет эту идею применительно к арийцам доведет до логического конца Гитлер и всем, особенно русским, крепко перепадет...

Да, величие - это хорошо! Pax Romana, Третий Рим, Deutschland uber alles, American dream, Пятый Рим (или Москва для москвичей). Но если только и говорят, что о величии народа, стоит принюхаться - и обязательно запахнет казармой и портянками. Человек - да, он может быть велик, как бы ни смеялся Лукулл над Помпеем Магном, но великие люди часто обходятся дорого своему народу. И все же ситуация, когда их нет и даже нет в них необходимости, когда народ прекрасно без них обходится, но только и думает, что о своем величии, симптоматична.

Знаете, авианосцы - вот индикатор истинного величия! Если они у вас есть - нет вопросов. Если их нет, то и вопросов нет. И лишь одна страна сумела ответить на вопрос о величии, не решая его. Авианосцы у нее как будто были. А с другой стороны - их как бы и не было. Умом эту страну не понять, а другим местом поворачиваться к ней не стоит. Она столь загадочна и так давно, что ее загадка уже никому неинтересна! Ерофеев решил ее, но спрятал решение ввиду его тривиальной постыдности. Отсюда и загадки сфинкса. Сделаем же вид, что и нам невдомек разгадка и проведем небольшой анализ.

Ключ к разгадке - авианосец. И литература. До этого индикатором величия была большая армия и литература. Или большой флот - и литература. Или все три компонента вместе. Но без литературы не обойтись! Можно считать это удивительное сочетание аксиомой теории строительства империй.

Логика в нем есть: флоты и армии создавали империи, а литература вослед им пыталась осмыслить и освоить достигнутое, оправдать экспансию, подвести под нее идеологическую базу. Большая литература - непременный спутник империи, одна из ее опор, вид оружия. Да, да! Это оружие интеллектуального обаяния (которого России, в конце концов, так и не хватило). На голой силе долго не продержишься, штыки - опасный фундамент. Но в нашем случае литература не успевала, серая скотинка шагала быстрее.

Насколько прекрасен и живописен Пушкин в своих стихах, свободен в мыслях и способах их выражения, сух и современен в своей прозе - настолько же он отстал от времени. Он велик, он гениален, он солнце русской словесности, но он опоздал в главном - в трансляции западной культуры. Пушкин появился, когда империя уже закостеневала в броне идеологии и теряла восприимчивость. Его предшественники и современники с задачей вообще не справились, но о них неспециалисту судить трудно, Александр Сергеевич затмил их и задвинул далеко на обочину даже не литературы, а ее истории, превратив Тредиаковских и Сумароковых, Ломоносовых и Державиных в ископаемых мамонтов. Те - как живые в мерзлоте языка! У них в пасти зеленеют свежие, непрожеванные глаголы, но читать их - после Пушкина - трудно. Это уже литературная палеонтология.

Да, литература в России появилась вослед империи, но с большим запозданием и долго оставалась провинциальной. Она не имела тем, не имела грунта, не имела главного - развитого языка. "Гром победы раздавайся, веселися, храбрый росс!" - это еще не совсем то, что требуется для настоящего державного шарма. В этом смысле опыты Пушкина и Лермонтова - лишь наброски в эскизах империи.

И так было, пока не явился Гоголь. Загадочная фигура этот Николай Васильевич, не зря его могильным камнем впоследствии укрылся Булгаков. Если отбросить малороссийскую романтику, то мы увидим первого настоящего профессионала литературы. Им стал не практичный Пушкин, а мистический Гоголь! Но ее - романтику - ни в коем случае нельзя было отбрасывать, как это сделал Гоголь на склоне своих быстрых лет. Увы, погнавшись за признанием, за скорым успехом, он потерял главное. Он продал свое первородство за чечевичную похлебку.

А как все начиналось! Гоголь дал русскому языку цвет, вкус, рельефность, яркость. Он дал ему краски, их тона и оттенки. Он - до Толстого и Мелвилла - написал первый роман-эпопею! А хотел - поэму. Он стал предтечей импрессионизма, экспрессионизма, и даже сюрреализма, но...

Но империя, давшая ему голос, сдавила затем горло и перекрыла кислород. Гоголь сам испугался своей мощи, ушел в морализаторство, в описание великого народа и маленького человека, в серую русскую шинель. Попытка стать более русским, чем сами русские очень дорого ему обошлась. Он утратил свой дар и сам это сознавал! Много уже веков хитрые хохлы пытаются обмануть русских, но обманываются сами - и сами попадают в свои ловушки.

Пресловутая шинель погубила не только Гоголя. Редкий писатель впоследствии мог вырваться из этой страшной шинели! Некоторые приспособились красть мелочь по ее карманам, других покорил практичный, неброский цвет, многие так и задохнулись в ней, но и те, которым удавалось вырваться, - уходили недалеко. Кроме Вени Ерофеева, шагнувшего так решительно, что прорвал истлевшее ветхое сукно - и тут же уперся в предел, иже не прейдеши! Ему довелось завершить великую русскую литературу. После него на русском языке не появилось ничего стоящего: вспомните все написанное за последние сорок лет и задумайтесь об этом.

Конечно, литература умерла гораздо раньше. Она рождается с некоторым лагом, люфтом после становления империи, но и умирает раньше. Как та канарейка в шахтах, была такая служба у бедных птичек - предупреждать о нехватке кислорода. Хотя большинству кажется, что вот он, расцвет! Нет, это не расцвет, это свечение гнилушек на мертвом стволе.

 

***

Однако Л.А. не разделяет моего мнения по поводу поэмы Ерофеева: пьянь, говорит она, болотная твой Веня! Увы, это не литературная критика, а женское возмущение личностью самого автора. Ах, Людмила Александровна! Она забыла, сколько ею самой несварено борщей, невымыто посуды и невыстирано белья, сколько некормлено мужа и сына лишь потому, что она в это время писала сценарий. Как будто сам Римский-Корсаков гнал ее от плиты и бамбуковой тростью указывал на стол: пиши, мол! Пиши свой очередной гениальный сценарий!

Л.А. можно понять. Дамы не то чтобы так уж стремились к идеалу, им обычно хватает и синицы в руке, однако именно поэтому они не одобряют ни малейших отклонений от нормы. Ведь на них лежит большая часть ответственности за продолжение нашего рода, и они лучше сбалансированы и более консервативны, нежели их легкомысленные спутники жизни. Все это так, но причем здесь литература?

Чем нормальнее автор, тем он скучнее. Поэтому дам-классиков литературы мало, хотя сейчас дамы пишут много. Сейчас все пишут. Ведь уже не приходится, как бедной Софье Андреевне, по семь раз переписывать рукописи плодовитого мужа. Компьютеры упростили технологию писательского творчества до предела, и книги издаются уже через неделю после написания. Полки магазинов ломятся от них, но читать - нечего! В самом деле, не Акунина же, и не Дэна Брауна?

В книжном магазине чувствуешь себя, как в общественном туалете: мальчики - направо, девочки - налево. Справа - справочники о войнах, начиная с палеолита, и гектары фэнтези. Слева - тонны дамской литературы, такой же сливочно-розовой, стерильной, как и ее пожилые авторши. Что-то Л.А. ее не читает, эту "литературу"...

Но не только это напоминает туалет. Качество, господа, качество! Пусть уж Веня пьет все, что угодно, пусть закапывает и выкапывает кабель, пусть каждую пятницу пытается добраться до Петушков, но напишет хоть одну короткую поэму за свою краткую жизнь - и этого достаточно, это уже памятник. Не тот, что поставили ему на Курском вокзале, - Венечка странно и жалко смотрится в бронзе, - а истинный, нерукотворный, памятник Горация, Державина, Пушкина!

Настоящая поэма должна сочетать в себе и поэтическую лиричность, и эпический взгляд с высоты, и безупречную точность в деталях - наряду с безудержной фантазией. Величие замысла должно воплощаться кратко, емко и метафорично, и доля гениальности будет как раз к месту! Ни "Слово", ни "Москва - Петушки" не кажутся короткими, хотя страниц в них немного. Думаю, с этим согласится и Людмила Александровна. Кстати, ее сценарий по притчам Шалвы Амонашвили построен на одних аллюзиях и аллегориях - и неплох, неплох! Что же касается русской литературы вообще...

На мой взгляд, после Ерофеева ее течение непосредственно в России прекратилось. Конечно, я говорю о настоящей, о большой литературе. О великой. Увы, от Булгакова до Венечки ее не было вообще, был соцреализм и все эти Шолоховы, Фадеевы, Симоновы - не пики, а зияющие провалы на упомянутом графике, дающие в сумме линию, идущую далеко ниже нуля, то есть великого народного молчания. Платонов? Он в график не укладывается, уходит в сторону, в свой совершенно необычный мир, для него нужна еще одна координата.

Литература продолжалась среди беженцев из России, среди эмигрантов, и там ее история длилась несколько дольше, возьмите Вадимова, Войновича, Суворова. Последнего стоит выделить особо, и не только из-за его великолепного языка. Он, как и Ерофеев дал нам метод анализа, архимедов рычаг, которым можно перевернуть фальшивую русскую историю. А его беспощадные и щемяще-лиричные "Контроль" и "Выбор" - новое слово именно в художественной литературе: "Был дивный весенний расстрел..." Н-да! Но ведь и Ерофеев был внутренним эмигрантом, конформистам в России не о чем писать.

И еще. Рассуждая о величии русской литературы, полезно иметь метр, масштаб, эталон этого величия. За сто пятьдесят лет до "Слова" безымянная сей сёнагон (камеристка) японской императрицы писала свои записки таким отточенным, ярким, изысканным и так далее языком, что ее уровня русские писатели достигли лишь в девятнадцатом веке! При этом камеристка была дочерью хорошего писателя и правнучкой великого поэта, а сама японская культура - дальней периферией культуры китайской, где еще пятью веками раньше ежегодно издавались десятки, если не сотни романов! Так что величие русской литературы относительно.

Увы, упадок касается не только России. Художественная литература при смерти вообще. Плохо ли это? Не знаю. Научная фантастика вот тоже умерла, и рок-н-ролл. Мы выросли на всем этом и недоуменно глядим на молодежь с мобильниками - так жить нельзя! Почему нельзя? Можно! Все можно. Единственное, что утешает - процесс деградации литературы и ее читателей протекает синхронно и поэтому незаметен для них. Вот грубая аналогия: если вы попали в объятия черной дыры, из которой, как известно, возврата нет, то с точки зрения внешнего наблюдателя будете падать в нее бесконечно долго! С литературой наоборот: для внешнего наблюдателя происходит стремительное падение в черную дыру, потребители же литературного продукта не нарадуются расцвету искусства художественного вымысла!

Что касается авианосцев (о триединой роли армии, флота и литературы в империях я уже писал) - став основой флота, они, тем не менее, более сложно и во многом противоречиво соотносятся с идеей имперскости, да и с понятием великой литературы, чем традиционные линкорные флоты. Синтезировав в себе корабли и самолеты, то есть два главных инструмента, связывающих наш мир воедино, они стали рычагом глобализации, усложнения общества и художественная литература при этом отошла на второй план.

Мы все еще пытаемся жить традициями читающего девятнадцатого века, а тем временем другие символы тотальной глобализации - Интернет и мобильные телефоны - завершают информационную революцию, начатую компьютерами. Они на наших глазах меняют культуру общения, а тем самым и культуру как таковую, но ведь та и определяет общество!

Не литература меняет общество, а оно меняет типы литератур как перчатки! С этой точки зрения великая литература - признак архаичных империй, их рудимент и консервант, в отличие от авианосцев, которые служат индикатором и символом иного типа обществ, склонных к переменам. Нет, не стоит придавать ей слишком большого значения. Даже господь бог не в силах рассеять наши духовные потемки. Каждому явлению свое время - и время художественной литературы уходит. Жизнь интереснее любого вымысла! Недаром мемуаров и биографий на прилавках не меньше, чем фэнтези и лавстори! Я вот тоже кое-что вспомнил, добавил наблюдений и размышлений - и получился этот текст, с чем вас и поздравляю. Спасибо за внимание. Спокойной ночи, Людмила Александровна!

 

Индивидуальный график

В июне 2009 года "Литературная Россия" опубликовала статью "Реквием по русской литературе", в которой я хотел обратить внимание читателей на угасание таковой ("Киевский Телеграф" тут же дал ее под названием "На графике русской литературы - кончина"). Статью критиковали и объявили провокационной.

Напрасно. Она не провокационная, а провокативная - и объективная. Увы, никто из критиков не смог привести конкретные примеры новых столпов жанра, способных переломить негативную тенденцию упадка словесности. И никто не обратил внимания на главное: раз уж речь зашла о графиках, то как раз их у меня и не было! А это уже не научный подход. Виноват! Пора исправить упущение.

Статистика показывает, что ни мне, ни Пелевину, ни, боюсь, никому и никогда уже не удастся переломить нисходящую ветвь индивидуального графика русской литературы. Потому что ее время ушло. Потому что я, вы, все мы, читатели an mass, так сказать, поклонники, ценители и потребители литпродукта, продолжили дело наших отцов и дедов, первых ее могильщиков. Тех поставило перед выбором и отвлекло от нее сначала кино, затем радио, а потом и телевидение, и магнитофоны - информация из первых рук. В чистом виде. И если бы не заинтересованность Советской власти в культивировании мифа, в который к тому времени уже вырождался феномен художественной литературы, то момент истины для внимательного читателя наступил бы давно. Лет сорок назад.

Впрочем, тогда он и наступил. Но не будем упрекать отцов и дедов, поскольку именно мы, их дети и внуки, едва освоившись с компьютерами, Интернетом и мобильными телефонами и впервые за много тысяч лет вздохнув полной грудью воздух информационной свободы - тут же подписали словесности если не смертный приговор, то диагноз с плохим прогнозом. На ее графике - кончина.

А вот, кстати, и график. Я позаимствовал его у Льва Алкорна, опубликовавшего недавно в бостонском альманахе "Лебедь" статью "Литература и информация", удивительно созвучную размышлениям в "Реквиеме". Лев взял сорок два перечня писателей, собранных путем Интернет-общения и личных опросов, и обработал данные так, что частота упоминаний откладывалась по вертикали на временах выхода их наиболее известного произведения. Затем цифры усреднялись в окне шириною в 25 лет - это примерная разница между двумя соседними поколениями (синяя линия). В том же окне вычислялось среднее количество писателей из списка (красная линия). Среднее число упоминаний автора (зеленая линия) вычислялось делением синего графика на красный.

Наибольшее число упоминаний (32) вполне предсказуемо выпало на долю Пушкина, далее идут Лев Толстой и Чехов (по 25), затем Достоевский (23) и Лермонтов (15). И чрезвычайно характерно то, что данные за XIX и XX века значительно различаются. Если в XIX веке среднее число авторов оставалось почти неизменным, а их упоминания чередовались в виде высоких пиков и глубоких провалов, то в XX обе кривые выравниваются и сходятся.

По мнению Льва, высокая эпоха избранных классиков сменилась - в связи с появлением новых средств массовой информации (кинематограф, радио и телефон) - низким веком многочисленных подёнщиков. Весь XX век обе кривые стремились вниз, к настоящему времени достигнув абсолютного минимума. Среднее число упоминаний, приходящихся на автора (зеленая кривая), также скатилось к теоретическому минимуму (единице, обозначенной пунктирной линией) - писатели "мельчали". Дальше катиться некуда. Период расцвета и угасания великой русской литературы занял мгновение по историческим меркам - каких-то 200 лет.

Последний локальный максимум в 90-х годах прошлого века дали Улицкая (8) и Довлатов (6), что, по мнению автора графика, доказывает девальвацию писателей. На мой взгляд, это говорит лишь о том, что современные писатели на слуху и в моде, как и должно быть, истинный же их масштаб проявится со временем. Либо не проявится. На моем графике место Улицкой и Довлатовой заняли более модные Акунин и Пелевин.

Я поступил просто, взял число обращений в Google к писателям. С выборкой на русском (красная линия) и на английском (зеленая). Как видим, мой график отражает ту же тенденцию угасания словесности, что и график Алкорна. Причем данные из англоязычной Сети еще более подчеркивают спад, начавшийся после Достоевского! Если для Пушкина и Толстого число обращений на английском превышает их число в Рунете, то уже рейтинг Чехова ниже такового, здесь точка пересечения, а советская литература, если ее можно так называть, значительно ниже котируется, мягко говоря, на Западе, чем на просторах бывшего СССР. Западный рейтинг Шолохова втрое ниже постсоветского (как и - увы - Пастернака), а у Симонова его вообще практически нет.

Это говорит либо о более высокой культуре западных читателей (там вообще, гонясь за модой, тем не менее, очень любят и ценят классику), либо об их лучшем литературном вкусе, либо о том, что процесс угасания словесности на Западе протекает медленнее, чем у нас. Что, впрочем, взаимосвязано и подтверждается более высокими рейтингами Акунина и Пелевина на Западе по сравнению с родными самыми читающими палестинами.

Разумеется, мой график не может претендовать на большую точность, он зависит от вашего поисковика и даже от места вашего проживания, точнее, входа в Сеть. Но общую картину он рисует верно. Печалиться ли об этом? Не знаю. Все ли к лучшему в этом лучшем из миров? Не уверен. Но реальность такова и ее не могут изменить даже четыреста русских писателей-фантастов (именно столько штыков в их союзе)...

 

Велика ли Россия?

Но дело приняло неожиданный оборот, после публикации графиков меня обвинили в ненависти к России. Встречался и такой аргумент: презрение к России означает нравственное поражение перед феноменом оной! Гм. А если бы я, скажем, проанализировал великую корейскую литературу и пришел к грустным выводам, значило бы это, что я ненавижу Корею? Нет, конечно. Насчет же презрения к феномену - можно посоветовать многим (и не только юмористу Задорнову или премьеру Путину) не презирать, к примеру, Америку, ибо это и будет означать нравственное поражение. То же касается и Украины, да и всех вообще соседей России, которых она, как известно, пылко любит...

Думаю, ненависть и презрение - слишком эмоциональные категории, чтобы пользоваться ими в отношении к странам и народам. Однако раз уж речь зашла о взаимной любви, то не пора ли признать за людьми и нациями справедливое и выстраданное право относиться к России объективно? То есть, без особой симпатии? Ибо не заслужила! Ни у финнов не заслужила, ни у евреев, ни у прибалтов, ни у поляков, ни у белорусов или украинцев, ни у русских немцев, ни у крымских татар, ни у черкесов, ни у чеченцев, ни у казаков и казахов, ни у ингушей и кабардино-балкарцев! На кого там еще она нападала, кого репрессировала, выселяла, переселяла, кому устраивала голодоморы? Да на всех нападала, по всему периметру. Исключений не припомню и буду благодарен за подсказку.

В общем, то ли мою шутку не поняли, то ли поняли слишком хорошо и не приняли, не по каждому, значит, поводу можно шутить, но из этого случая также можно сделать выводы. Главный будет таков: ни один, пожалуй, народ в мире не упивается своим величием так, как русские. По поводу и без повода, на любом уровне муссируется величие страны и народа. А также его литературы и науки, искусства и спорта, армии и флота. И, разумеется, необыкновенных душевных качеств русских, некой особой их духовности, широты и даже космизма! И стать у них особая, и аршина на них не найти и вообще - посторонись, зашибу!

Что ж, последуем снова за Веней Ерофеевым и займемся анализом! Поверьте, в жизни всё - даже самобытную русскую гармонию - можно поверить алгеброй.

 

1. Так велика ли русская литература?

Я попросил друзей и знакомых в разных городах помочь и вот результаты из Google. По числу обращений, исключая Пушкина, титаны русской словесности замыкают тридцатку писателей, наскоро составленную мной. Но и высокое место Пушкина обусловлено не столько интересом к его творчеству, сколько тем, что он - визитная карточка, символ русской литературы.

 

Писатель		Google число обращений М
		New-York	Montreal	Washington	Boston	Sydney
1	Shakespeare	64,6	55,1	53,7	55,90	148,00
2	Goethe	29,5	32,3	32,2	70,40	54,40
3	Voltaire	22,6	27,2	27,7	27,50	52,60
4	Victor Hugo	20,2	12,0	12,4	12,50	8,99
5	Henry James	14,8	16,0	14,2	16,50	13,70
6	Pushkin	12,2	11,9	12,29	12,8	11,50
7	Walter Scott	11,3	15,3	15,1	15,40	18,00
8	Molière	8,84	8,09	11,0	8,13	4,89
9	Charles Dickens	8,13	7,29	7,15	7,73	3,73
10	Oscar Wilde	7,43	4,68	4,68	4,68	5,90
11	Jules Verne	6,74	6,53	6,51	6,36	2,55
12	Dante Alighieri	5,46	5,4	7,18	7,01	4,30
13	Herbert Wells	5,4	5,55	5,64	5,68	1,78
14	Friedrich Schiller	4,99	5,35	4,04	4,06	8,25
15	Robert Burns	4,86	8,89	8,89	9,56	1,03
16	Flaubert	4,63	5,35	5,34	5,16	7,74
17	George Sand	4,52	9,17	9,12	9,04	13,60
18	Stendhal	4,3	5,82	5,65	15,40	1,62
19	Alexandre Dumas	4,26	6,19	6,52	6,83	1,79
20	Bernard Shaw	4,05	2,96	3,01	3,02	1,22
21	Honoré de Balzac	3,38	3,16	4,86	3,20	1,62
22	Robert Louis Stevenson	3,37	2,8	2,8	2,81	1,56
23	Heinrich Heine	3,34	3,13	3,12	3,13	1,46
24	Joseph Conrad	3,26	3,13	2,19	2,27	2,12
25	Conan Doyle	3,18	2,67	2,67	2,67	1,42
26	Jonathan Swift	2,96	2,09	2,09	2,10	11,90
27	Emile Zola	2,37	2,3	2,29	2,30	1,32
28	Chekhov	2,18	3,59	3,60	4,49	8,56
29	Marcel Proust	2,06	1,89	1,89	1,92	1,10
30	Leo Tolstoy	1,6	1,67	1,67	1,70	1,08
31	Dostoyevsky	1,19	1,19	4,64	4,69	2,44

 

Не буду спорить, таблица дает лишь самое приблизительное представление о месте писателя в духовном мире человечества, но нам большего и не нужно. Я безмерно рад за Пушкина, чрезвычайно высоко ценя его гений, но, как видите, русская литература занимает скромное место в мировом рейтинге. Вот еще десяток авторов, живших в ту эпоху или раньше и более популярных в мире, нежели Толстой и Достоевский: Jack London 11,6; O. Henry 10,7; George Elliot 10,5; John Milton 9,79; Thomas Hardy 5,13; Miguel de Cervantes 4,25; Washington Irving 4,06; Ralph Waldo Emerson 2,61; Hans Christian Andersen 2,25; Friedrich Nietzsche 2,12 - данные по Монреалю. Для писателей 20-го и 21-го веков ситуация еще более печальна, но в этом вы уж сами убедитесь. Иными словами, русская литературная самооценка оказалась субъективной и завышенной и самая простая численная проверка тут же это показала.

 

2. Самая читающая страна?

А как насчет потребителей литпродукта? В миф о самом читающем в мире народе уже не верит и сам этот народ. Во всяком случае, выпуск печатной продукции (в том числе и книг) в США многократно превышает российские показатели. Однако еще не изжит миф о том, что в среднем русские более образованы, чем американцы. Хотя известно, что в США выше уровень высшего образования, больше университетов - и они лучше. Читатели же растут в университетах!

Согласно Академическому рейтингу вузов (см. Википедию), Московский университет им. Ломоносова в 2009 г. занял 77-е место в мире, СПбГУ в четвертой сотне. В России рейтингом недовольны и в пику заносчивому западу ввели собственный, согласно которому МГУ занял 5 место! Новость вызвала улыбки. Потому что есть и другие рейтинги, например, Rankings Web by the Cybermetrics Lab CSIC. Согласно которому МГУ на 226 месте. А по данным US News and world report от 25 февраля 2010 он занимает 155 позицию. Таково качество вузов, а значит и студентов - и читателей. Перейдем к количеству.

В СССР было 200 студентов на 10000 населения (219 в 1980/81 г.), сейчас в России более 500. Если верить статистике, то 69% соответствующей возрастной группы, то есть юноши и девушки - студенты! Но до половины их учится в откровенно слабых вузах и их многочисленных филиалах, которые не подают данных для рейтинга Рособразования, а многие даже не аккредитованы! Какой уж там рейтинг. По данным того же Рособразования в 2007 г. в России было около 970 вузов. Это один вуз на 145 тысяч жителей, тогда как в США - на 72, в Австралии - на 52, а в Бельгии - на 55 тысяч. Кроме того, поскольку качество школьного образования внушает не меньшие подозрения, чем высшего, то 69% (в СССР эта цифра не превышала 30%) юношей и девушек, поступающих в вузы (12 место в мире), говорит о практическом отсутствии отбора и конкурса. Но в итоге, даже после столь бурного роста числа студентов доля граждан России, имеющих в экономически активном возрасте высшее образование, составляет около 20%, тогда как в США 33%, а по некоторым данным даже 40%.

В общем, нет никаких оснований говорить о какой-то особой начитанности и образованности россиян. Да и с чего бы? До революции более половины населения России было неграмотно, затем мировая война выбила офицерство, а уж революция, последующая эмиграция и массовые репрессии и вовсе практически сдули и без того тонкий слой образованных людей с бедной российской почвы. Бесследно такое не проходит и по настоящему широкое, массовое и более-менее либеральное книгопечатание в СССР началось лишь во времена Хрущева! Как раз к этому времени подросли и первые советские поколения массовых читателей. Вот тогда-то, в конце 50-х, в 60-х и возник в народном сознании (не без помощи пропаганды) миф о самом читающем народе. Но мифом он был и в то прекрасное время.

Кстати, в середине августа американский журнал Newsweek, сравнив 100 стран, признал лучшей Финляндию. Бывшая колония России лидирует и в образовании. А что метрополия? По уровню образования РФ на 31-м месте...

 

3. Библиотеки.

Теперь инфраструктура доставки литпродукта потребителю. О числе книжных магазинов сведения собрать трудно, но, в общем, создается впечатление, что в США их больше. Зато доступны данные о библиотеках. В США - самая большая в мире Библиотека Конгресса, а также 19 президентских библиотек. В России такая одна: Президентская библиотека им. Б.Н. Ельцина. К тому же в штатах гигантская сеть публичных библиотек! Так, в Алабаме, традиционно не самом читающем штате, их 268. В интеллектуальном Массачусетсе 482. Даже на Аляске 101, ну а в штате Нью-Йорк до тысячи, если не больше. Одних библиотечных сетей там двадцать две, причем в бруклинской около 80 отделений. А ведь есть еще в США сотни университетских библиотек, множество специализированных, школьных и так далее!

В России 15 федеральных библиотек; 20 республиканских центральных универсальных библиотек; 60 центральных библиотек краев, областей, АО, Москвы и С. Петербурга; 331 муниципальная; 301 вузовская; 24 академических; 24 специальных; 44 школьных (речь везде идет о библиотеках, имеющих сайт) и еще около сорока иных (музеев, органов власти, отраслевых, профсоюзных и т.п.). В сумме - меньше, чем в одном штате Нью-Йорк и раз в 15-17 (запомните этот коэффициент, мы с ним еще не раз встретимся!) меньше, чем всего в США. Цифры убийственные.

 

4. Большие оркестры.

Продолжим, не ограничиваясь литературой. В отличие от нее о русской музыке пишут и говорят более-менее объективно, но несколько цифр для сравнения все же не помешают. По неполным данным в США имеется 209 симфонических и филармонических оркестров. Плюс 54 молодежных и детских. В Германии 78. В Канаде 30, Польше 27. В России 17. Меньше, чем в Румынии. Вы скажете, что на самом деле их больше, но не все отражены в Интернете? Возможно и так, но это также говорит об уровне культуры.

 

5. Наука.

.	Страны по числу нобелевских лауреатов	1901-2009гг.
1	США	320
2	Великобритания	117
3	Германия	103
4	Франция	57
5	Швеция	28
6	Швейцария	26
7	Австрия	21
8	Италия	20
9	СССР и Россия	19
10	Канада	18

Еще один миф - о величии русской науки. Пишу с некоторой опаской, настолько мы привыкли к этой аксиоме, начиная с вольтовой дуги Петрова и радио Попова-Маркони! Основания имелись. Что ни говори, а в СССР после войны большая наука появилась, строились Академгородки и реакторы, ускорители и радиотелескопы, ракеты и спутники. Но все же это была не русская, а советская наука, то есть русско-еврейско-украинская и т.д.

В 2009 году вклад России в мировую науку и разработки составил 2 процента - в соответствии с долей ее населения в мире. Эту цифру назвал главный ученый секретарь Президиума Российской академии наук академик Валерий Костюк, выступая на ежегодном общем собрании РАН. Вклад США - 35 процентов. Иными словами, американская наука мощнее в 17 раз, а в пересчете на душу населения в восемь раз эффективнее!

Кроме того, Костюк отметил продолжающийся отъезд ученых из страны, тогда как за последние 10 лет в США, Евросоюзе и Китае их число быстро увеличивалось. Кстати, на общем собрании РАН присутствовали около 1200 человек, в том числе более 500 действительных членов академии и 700 членов-корреспондентов. В США академиков нет, но это не мешает стране уверенно лидировать в науке, что видно по количеству американских нобелевских лауреатов. Россия на далеком девятом месте, едва опережая Канаду. Любопытно, но и в отношении числа русских и американских нобелевских лауреатов наблюдается тот же коэффициент 17, что подтверждает выводы секретаря РАН...

Иными словами, всемирное признание класса советской науки не нашло отражения ни в количестве нобелевских лауреатов, ни в рейтингах ученых. Вы скажете, что во времена СССР железный занавес отсекал советских ученых от участия в свободном научном соревновании? Но, во-первых, в этом и заключаются проблемы России - кто ей мешал жить в мире, кроме нее самой? А во-вторых, исключала советскую науку из мировой главным образом патологическая закрытость самого коммунистического социума вообще и передовых разработок в частности, особенно военных, наша секретность, доведенная до абсурда и зачастую тормозившая саму науку и ее приложения.

 

6. ВВП

Речь о валовом внутреннем продукте. Согласно данным Всемирной книги фактов (ЦРУ) за 2008 год Россия вышла на седьмое место и теперь не только за счет баллистических ракет может претендовать на место в G 7. Однако для великой страны трех процентов от мирового ВВП при соответственно двух процентах населения - маловато будет. Возможно, когда-нибудь Россия обойдет Англию, но вряд ли Германию, население которой вдвое меньше, а природные ресурсы неизмеримо беднее. Индия, Япония и Китай, не говоря уже о США, недосягаемы.

Но даже не это главное, а то, что экономика России имеет откровенно сырьевую направленность. И гордиться этим - великая энергетическая держава! - по меньшей мере, опрометчиво. За рубеж идут нефть и газ, лес и алмазы, руда и продукты первичной переработки. То есть даже нынешнее, весьма скромное экономическое величие страны поддерживается за счет грабежа будущих поколений, причем не дальних, а уже детей и внуков, которым достанется разоренная земля с опустошенными недрами.

 

В чем же величие?

В чем же еще Россия так проявила себя, что претендует на исключительное величие? Культура? Гм. Особых восторгов та не вызывает ни у кого. Это подтверждают и турагентства, рекламирующие туры без русских. Мало кому нравятся их несдержанность, распущенность и прочая широта натуры. Вас, кстати, не удивляют частые сообщения о катастрофах автобусов с русскими группами в Турции, Египте, даже в Финляндии? Меня нисколько...

Медицина? Да, одно время имелась сравнительно неплохая массовая медицина семашковского типа, но и она загнивала и разлагалась вместе с советской властью, перспектив у нее не было. О том, что имеет Россия сейчас в этой области, судите сами. Но, может быть, страна славится правосудием? Отлаженной государственной машиной с честными и работящими чиновниками? Профессиональной армией и современным флотом? Милицией, твердо стоящей на страже закона и порядка и внушающей уважение согражданам? Прекрасными дорогами? Ухоженными городами? Озерами и реками, из которых можно пить воду? Назовите, в конце концов, хоть один показатель, по которому России уверенно можно засчитать величие!

Согласно упомянутому опросу Newsweek в рейтинге ста стран она заняла 51-е место (США на 11-й позиции), уступив даже Украине (49-я). По динамичности развития экономики она на 36-м месте, по качеству жизни на 50-м, по уровню здоровья нации и политической обстановке - лишь на 75-м...

Кстати, о городах (что такое российская деревня - разговор особый). Агентство Mercer 2010 Quality of Living Survey подвело в мае итоги анализа качества жизни в городах мира - ни один российский не вошел даже в первую сотню! Вы скажете, что такие потрясения, как распад СССР, даром не проходят и быстро не залечиваются? Гм. Но ведь двадцать лет прошло! Сколько еще нужно?

В 45-м разбомбленная, разгромленная и обескровленная Германия лежала в руинах. И, тем не менее, через двадцать лет она стала локомотивом европейской экономики, залечила раны, добилась процветания - и пришлось срочно строить берлинскую стену, чтобы весь гэдээровский народ не проголосовал ногами за капитализм. А России, получается, и самодержавие не на пользу, и социализм плох, и капитализм не помогает?

Что еще в активе у великой страны? Балет? Увы, и балет уже не тот. Ракеты? И ракеты уже не те, поэтому не будем о космосе, но перейдем к главному. Ракеты, танки, милитаризм, тоталитарная идеология и практика, непрерывная экспансия во все стороны - вот главный вклад России в мировую э... культуру. Фактически весь XX век прошел в противостоянии нормального мира и слишком уж экспансивной страны! Что ж, кое-чего на этом пути она достигла - это самая большая и коррумпированная страна в мире.