В этом году исполняется 145-лет со дня рождения К.Э. Циолковского (17 cент. 1857 - 19 сент. 1935 г.). Его самостоятельные научные работы намного опередили время, он предвосхитил расцвет воздухоплавания и возникновение космонавтики.

В одном из архивов Самары хранятся малоизвестные документы, приоткрывающие весьма интересные подробности его жизни и творчества. Возможно, в свое время до них не добрались, поскольку наследие ученого велико и разнообразно. Но вполне вероятно, что тогда не выгодно было разглашать, то, что содержится в архивных материалах.

Архивы, известное дело, обеспечивают не только сохранность материалов, но часто и их сокрытие. Поэтому до сих пор обнаруживаются подробности того, о чем, казалось бы, все давно известно. Некоторые из документов в самарском филиале Российского государственного архива научно-технической документации (РГАНТД) довольно интересны и по-своему уникальны. Например, там хранятся чертежи кремлевских звезд и наброски несостоявшегося проекта грандиозного Дома Советов, который так и не был построен на месте разрушенного Храма Христа Спасителя. В этом же архиве оседали заявочные материалы на изобретения, авторам которых было отказано в выдаче авторского свидетельства или патента. Конечно, среди заявок множество несостоятельных и даже нелепых идей, вроде "свинтопрульного аппарата", в котором "пуля с винтом прет". Однако, среди имен несостоявшихся патентообладателей встречаются и весьма известные, в том числе и фамилия, знакомая каждому школьнику - К.Э. Циолковский.

В прежние времена научные и литературные работы Константина Эдуардовича были тщательно изучены. Подробности его жизни описал в нескольких своих книгах А.А. Космодемьянский. Кажется, что о Циолковском уже все сказано. Однако кое-что осталось незамеченным.

Большинство документов, имеющих отношение к великому изобретателю-самоучке, хранятся в архиве Академии наук России, другие в различных музеях. Судя по литературе о Циолковском, заметно, что изучались прежде всего его рукописи и публикации. Но материалы его заявок на получение патентов нигде не упоминаются - в исследованиях творчества Циолковского не встречается ссылок на архив в Самаре.

Еще до революции Циолковскому удалось запатентовать свое изобретение - дирижабль, в девяти странах: России, Германии, Франции, Бельгии, Австрии, Италии, Швеции, США и Великобритании. А при советской власти вновь созданное патентное ведомство не очень-то жаловало изобретателя-самоучку.

В числе "отказных", заявки Циолковского на цельнометаллический дирижабль и аэроплан с "полуреактивным" двигателем, на пишущую машинку и общечеловеческий алфавит, на коньки. Это только те изобретения, что он попытался запатентовать при новой власти. Увы, идеи Циолковского тогда остались невостребованными и даже незапатентоваными. Причиной тому стало то, что они были уже всем известны из собственных публикаций самого изобретателя. На опубликованные идеи патенты решали не выдавать.

Правда, два изобретения - "Полуреактивный аэроплан" и "Упрощенный металлический дирижабль", сочли ценными и сразу после подачи заявки засекретили. Но охранного документа тоже не выдали, потому что Циолковский сам написал отказ, узнав, что денег ему за это все равно не заработать. Он написал буквально следующее: "Надежду на получение патента я получил благодаря чтению журнала "Изобретатель", где обещались всяческие льготы патентующим. Теперь, узнав, что их нет и, что Закон исполняется без уклона, ...прошу считать эти заявки недействительными или отказать мне в выдаче патентов. Первое скорее".

Правда, он хотел найти деньги не для себя, а для экспериментов. Пока работал на скромной должности преподавателя физики в женском епархиальном училище, Циолковский вел свои исследования, проводил опыты и собирал экспериментальные установки, издавал научные работы и рассылал их по всему миру за свой счет. В 1921 г. Решением Совета Народных Комиссаров, ему была назначена пожизненная пенсия. Большую часть ее он тоже тратил на продвижение своих идей.

Как-то для обложки одной своей брошюры "История моего дирижабля" изданной в 1922 г., Циолковский подобрал такой подзаголовок: "Мытарства современных изобретателей-самоучек". Видимо, и правда пришлось ему хлебнуть на этом поприще.

Но с деньгами Циолковскому патологически не везло, даже с теми, которые, казалось бы, шли в руки. Как-то во время русско-японской войны, в 1904 г., московская газета "Русское Слово" открыла подписку на сооружение металлического дирижабля Циолковского для военных целей - для ускорения переброски войск в Манчжурию. Была собрана значительная сумма - около 500 рублей. Однако по каким-то формальным причинам деньги так и не передали изобретателю, повторяя на манер почтальона Печкина: "они вам причитаются, однако выдать их вам не можем, поскольку у вас документов нету". Спустя девять лет, в 1913 г. Циолковский жаловался, что деньги все еще оставались в кассе издательства и понемногу погашались "вследствие неизбежных канцелярских расходов по их сохранению и отчетности". Так они там и "погасились".

Хранящиеся в самарском архиве заявки на изобретения, поданные Циолковским в Комитет по делам изобретений ВСНХ СССР, особенно сопроводительные письма, приоткрывают весьма интересные подробности жизни и творчества знаменитого калужанина. Прежде всего, это его тщетные усилия продвинуть свои изобретения и отчаянные попытки подзаработать.

В переписке по заявке Циолковского по "аэроплану", есть одно интересное письмо, которое раскрывает характер "калужского мечтателя". Например, он в нем пишет:

"Мне 71 год, я болен и скоро сойду со сцены. Мне ничего не нужно. Старухе, жене и дочери довольно моей персональной пенсии. Оставлять капиталы своим родственникам я считаю безнравственным и губительным для них. Но выдача патента могла бы помочь осуществлению дирижабля. Люди таковы, что патент, бумажка, как аттестат, имеет некую магическую силу.

Возможно, что я ошибаюсь, и "воз" останется на прежнем месте. Но почему не попытаться! Я заранее отрекаюсь от своих прав на патент после своей смерти и предоставляю их СССР".

Поскольку Циолковский был одной из ключевых фигур советской пропаганды, были веские причины держать некоторые факты в тени и не упоминать о них.

Утверждалось, что ученый "не получавший никакой поддержки при царском режиме теперь оценен по достоинству". А тут его отчаянные просьбы выдать бумаги, которые могут помочь продвинуть старые, вроде бы признанные идеи, и которые, возможно, позволят ему получить хоть какие-то деньги.

На самом же деле он оставался глубоко несчастным - ни настоящего признания, ни денег. Только маленькая пенсия во время гиперинфляции. Семья большая, преследуют несчастная и семейные драмы - например, самоубийство сына. Ужасная бедность.

Циолковский надеялся получить какие-то средства за изобретения и заодно помочь своей стране. Но государству до него если и было дело, то только по части идеологии. Тогда все в один голос декларативно заявляли и пели: "Все выше, и выше, и выше", а Циолковского использовали лишь как декоративную фигуру. Ощутить себя реализовавшимся, по-настоящему нужным и полезным обществу ему так и не довелось.

Р. Кагиров