TopList Яндекс цитирования
Русский переплет
Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум
Первая десятка "Русского переплета"
Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?


Проголосуйте
за это произведение

 

Андрей Геласимов

 

ЖАЖДА
Повесть

Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин. Засранец.

Поэтому пришлось ставить ее на шкаф. И на окно. И на пол. В общем, все как обычно. Одну положил в ванную комнату - в бак с грязным бельем. Подумал √ пусть лежит там. На всякий случай.

Когда с водкой более-менее разобрался, кто-то начал звонить в дверь. Сначала не хотел открывать, потому что поздно, но потом все равно открыл. Кроме Ольги там никого не могло оказаться. Даже мать не заходила уже полгода. Общались по телефону.

Набросил куртку и вышел следом за ней. Даже дверь оставил открытой.

Пацан вздрогнул и уставился на меня как на привидение. Даже кубики свои уронил.

Он смотрит на меня и молчит. Только глаза у него стали по чайнику.

Тот молчит, и рот у него открывается очень сильно.

Он переводит глаза на Ольгу и шепчет:

Я говорю:

Возле двери Ольга меня остановила:

Я говорю:

Тогда она говорит:

Я усмехнулся:

Я говорю:

А она снова говорит:

Потом помолчали немного, и я говорю:

Она посмотрела на меня и говорит:

Я говорю:

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Правда, не очень весело.

Дома я подошел к зеркалу и долго стоял напротив него. Смотрел на то, что из меня получилось.

Если бы Серега не ошибся тогда и не оставил меня догорать в БТРе последним. Но он думал, что со мной уже всё. Поэтому сначала вытаскивал других. Тех, кто еще шевелился.

Так что теперь только детей пугать. Повезло Ольге с соседом.

* * *

А когда поступил в строительный техникум, нас всех выстроили перед зданием на линейку, и завуч сказал: "Вы теперь - лицо строительной индустрии. Не подведите своих отцов". Хотя √ кого там было уже подводить? Завуч наш явно был не в курсе. Вместо отцов дома крутились какие-то дяди Эдики. В единственном, конечно, числе. Но завуч имел в виду нас всех, стоящих там напротив него, хотя дождь уже начался, и деревья почти все облетели. Поэтому он и говорил во множественном числе. А мы стояли перед ним и тряслись от холода √ никто не предупредил, что линейка будет такая длинная. Поэтому куртки оставили в кабинетах. И сигареты, конечно, никто не взял. Но, может быть, он был прав насчет обобщений. Кто его знает √ может, у нас к тому времени у каждого на кухне уже сидело по дяде Эдику.

Мама говорила: "Только не надо морщить лицо. Эдуард Михайлович нам помогает. Если бы не он, мы бы с тобой, знаешь, где могли оказаться? От твоего отца все равно никакого толку. Что до развода, что после √ ему на нас наплевать. Знаешь, где мы могли оказаться?"

Но я не знал. И Эдуард Михайлович не был для меня Эдуардом Михайловичем. И дядей Эдиком он для меня не был тоже. Он был для меня никем. Я даже "он" никогда не говорил, если хотел что-нибудь сказать матери. Просто мычал что-то непонятное и мотал головой. Но она понимала. Только каждый раз говорила: "Не надо морщить лицо".

А я вспоминал как мы с ней и с отцом ходили загорать летом, и он надевал всегда такие белые шорты, чтобы ярче был виден загар, потому что он загорал легко и красиво. На голове такая классная кепочка и разноцветные, переливающиеся очки. Он никогда не сидел с нами на одеяле. Ходил вокруг или стоял невдалеке, или играл в волейбол. Или смеялся с какими-то загорелыми девушками. А мы с мамой прятались от солнца под гриб.

Она говорила: "Костя, тебе досталась моя кожа. С такой кожей загорать нельзя. Слишком много веснушек. Дай, я намажу тебя кремом. А то у тебя сгорит все лицо".

* * *

Ольга открыла дверь почти сразу. Наверное, даже не успела своего Никиту раздеть.

Я подождал ее в коридоре, а когда она вернулась из детской, сказал, что я не хочу чаю.

Просто мне надо было, чтобы она показала, куда можно зеркало прибить. То есть, пока просто поставить. Потому что поздно уже, и Никита лег спать. Поэтому колотить стену, конечно, пока не стоит. К тому же √ соседи. Хотя, кроме меня с Ольгой на площадке, жил еще только один старик. И он был глухой. Но все равно ведь √ Никита. Так что лучше завтра с утра. А пока нужно его куда-нибудь просто поставить.

Она посмотрела на меня молча, и потом показала рукой в угол. Прямо под вешалку. А на другой стене уже висело зеркало. Такое же круглое. Но немного побольше, чем мое.

Я выпрямился и сказал:

Она сказала:

Тогда я посмотрел на ее прихожую и сказал, что пора делать ремонт. А она улыбнулась и ответила, что ей не по карману.

Я говорю:

Она говорит:

Я говорю:

Она говорит:

А я говорю:

Она улыбнулась:

Я тоже улыбнулся:

* * *

Потому что я так и не знал √ кто из них кого кинул. То ли Генка Пашку, то ли наоборот. Хотя каждый из них, разумеется, винил в обмане другого. Они приезжали ко мне на своих джипах по очереди и говорили √ ну, ты же знаешь, что я не мог кинуть его. Ну, скажи √ ты же знаешь.

И я говорил, что знаю, потому что я не мог ответить им √ "нет". Ни тому ни другому. Хотя правды так и не знал. И в общем не хотел ее знать √ этой правды. Кому она на хрен была нужна? Когда ты с кем-то горишь в одном БТРе √ после этого на многие вещи появляется совсем другой взгляд. Просто им повезло. Серега вытащил их чуть раньше. Сначала их, потом этого непонятного капитана из штаба дивизии, после него водилу Михалыча, потом прапорщика Демидова, и после всех наконец меня.

Может, оттого что им повезло, они потом и решили кинуть друг друга. Не знаю. Деньги страшная вещь. Я бы не хотел оказаться на их месте. Во всяком случае - не в этот раз.

Если только чуть раньше. Когда Серега полез в подбитый БТР.

Но бабки есть бабки, и бабки их развели. Полетел псу под хвост их совместный бизнес, а мне пришлось несколько раз покупать водки намного больше, чем обычно.

Потому что они пили как лошади. Приезжали из своего Фрязино и выпивали то, что я для себя покупал. Но всегда по раздельности. Даже звонили заранее, чтобы не наткнуться у меня друг на друга. А я пил с тем и с другим. Мне было все равно √ кто из них кого кинул. Для меня они оставались Пашкой и Генкой, с которыми я горел. Которые знали, что у меня когда-то было лицо, а не обожженный кусок мяса.

Полгода после призыва, и потом еще целый месяц в Чечне .

А евроремонтом именно Генка надоумил меня заниматься.

И клиенты нашлись. Даже в нескольких городах. Удивлялись, правда, когда я им говорил по телефону, что работаю один, но потом при встрече больше не удивлялись. Во всяком случае, не спрашивали √ почему на ремонт требуется так много времени. Те, кто торопился, нанимали других.

И те, кому не нравилась моя рожа.

* * *

Он стоял рядом со мной и размахивал моим рисунком. Листок бумаги в его руке дрожал над моей головой. Я смотрел на стол и считал капли. Сначала одна, потом другая. Я отодвинулся, чтобы их не задеть, и тогда он замолчал. Посмотрел на меня, перевел дыхание, сложил листок пополам и сказал:

Поднял голову и снова посмотрел на нас всех.

Завуч бросил ему на стол мой рисунок и молча уставился на меня. А я смотрел на директора. Потому что я до этого никогда не видел его. Его вообще никто из наших не видел. В училище всем заправлял завуч, а про директора говорили непонятно что.

Завуч вздрогнул и начал говорить:

Когда завуч ушел, директор отложил мой рисунок и снова посмотрел на меня.

Мне было странно, что мы вот так сидим там, в его кабинете, и он задает какие-то непонятные вопросы. Потому что я ждал, когда он начнет орать.

Я смотрел на него и не знал, что ответить.

Я смотрел на него и уже вообще ничего не понимал.

Я протянул ему сумку через стол. Он взял ее, покачал на весу и улыбнулся:

Я сказал:

Я подумал √ не забыл ли я там свои сигареты?

Он поставил сумку на стол и снова взял в руки мой рисунок.

Я уставился на него и говорю:

Он говорит:

Он листал мои тетрадки минут пять. Потом поднялся из-за стола, подошел к окну, постоял там, вернулся и еще смотрел пять минут. После этого отодвинул все от себя и сказал:

* * *

Первый раз нормально не получается не потому что нет опыта, а потому что слишком долго ждешь. То есть, проходит ведь года три с того момента, как ты начинаешь об этом думать. И вовсе тут не то, чтобы ты вдруг оказался с ней один на один √ смотришь на нее и думаешь: блин, у меня же нет никакого опыта.

Нет, просто ты слишком долго ждешь. Поэтому нормально не получается. Ну и у нее, наверное, те же проблемы. Или девчонки не думают о таких вещах?

Короче, в итоге начинаешь рисовать. Сначала шею, потом плечо. Так и выходит. Сидишь, злишься на них и рисуешь. Затем берешь новую тетрадку. И потом еще.

Так что маме я не сумел объяснить - где шлялся после учебы. Не мог же я рассказать ей про эти рисунки, и про то, что директор училища из-за них продержал меня у себя в кабинете часа три, а потом все равно никуда не отпустил, а вместо этого повел к себе домой. И по дороге раздавал всяким бомжам деньги, и потом еще дал возле самого дома √ они там ждали его целой толпой. Ну, может быть, не толпой, но человека три там было. И когда мы поднялись к нему на третий этаж, там уже сидела на лестнице какая-то старушка, и директор сказал ей √ конечно, конечно, давай, заходи, я тебя уже давно жду, там на кухне очень много скопилось. И она на кухне долго звенела, и потом ушла. И на спине у нее был огромный рюкзак, и директор сказал √ не тяжело? Ты одна его, как? Дотащишь? И старушка сказала, что - дотащу. И потом он достал какую-то книгу, показал ее мне и спросил √ ты отсюда срисовывал свои рисунки? И я сказал √ нет. Потому что я их не срисовывал. А рисовал просто из головы. Когда мне было хреново. И он сказал √ точно не отсюда? И я сказал √ нет. И тогда он мне отдал эту книгу и сказал √ дома ее посмотри. Завтра придешь утром, часам к одиннадцати. И я сказал, что утром у меня контрольная, и что меня завуч убьет. И директор сказал √ не убьет. Иди домой и смотри книгу.

Но домой я все равно поздно пришел, и мама так и так начала ругаться. А я смотрел на нее и не мог ей ничего объяснить. Потому что у меня в сумке была эта книга. Не мог же я эту книгу ей показать. Там были такие рисунки, что ей бы совсем не понравились.

А Эдуарду Михайловичу они понравились. Или не понравились. Я не знаю. Но ему было интересно. Он схватил эту книгу у меня со стола сразу как только вошел в комнату и начал ее листать. И лицо у него стало такое. Странное. А сам говорит √ ты мать почему изводишь? С понтом, такой заботливый новый отец. Листает эту книгу и говорит √ она пока тебя ждала, чуть с ума не сошла. Собиралась уже в милицию звонить. А что это у тебя за книга? Я говорю √ она же у вас в руках. Посмотрите на обложке. Там все написано. Он говорит √ Гойя, Капричос. Это что, художник такой? Я говорю √ я не знаю. Мне эту книгу директор дал. А он говорит √ ну и рожи. Ты давай, кончай, мать изводить.

Я смотрю на него и думаю √ посмотрел бы лучше на свою рожу. Не было бы тебя √ я, может быть, по-другому бы всех этих теток рисовал. Не такими уродинами.

Потому что у меня они, правда, уродские получались. Но мне нравилось их рисовать. Посидишь, порисуешь √ вроде немного легче.

* * *

А Эдуард Михайлович меня тогда уже очень плотно достал. Я даже от армии только из-за него потом косить отказался. Хотя многие откосили. Но он меня к тому времени достал по-настоящему.

Заходил ко мне в комнату, садился и разговаривал. Все время рассказывал √ какой у меня отец был придурок, когда они были курсантами в одной роте. И как мама глупо себя повела, когда вышла за него замуж. Потому что отец бегал от нее, и даже когда она была беременная, целовался с какими-то девчонками прямо у нее под окном. И когда она меня родила, он тоже исчезал все время куда-то. И как она однажды пришла к ним в роту и сказала, что ей нечем меня кормить. А мне тогда было два года. И отец мой был неизвестно где. И как они все чего-то собрали и накормили бедного и голодного мальчика. И как потом устроили отцу темную. Вернее, хотели устроить, потому что отец тогда уже был командиром роты, и он им сказал √ ну, давайте. И они не стали. И вообще √ какой он весь был плохой.

А Эдуард Михайлович был хороший. Потому что он не бросил мою маму в беде. И когда она осталась одна, он сразу же откликнулся и готов был помочь. Хоть у нее уже и был вот такой оболтус.

И еще Эдуард Михайлович был очень умный. Потому что он первым понял √ куда вся эта перестройка ведет, и кто такой Горбачев, и кому нужна вся их приватизация. Поэтому он из армии ушел как раз вовремя. А те кто остались √ они были полные ..┘ И американский президент - идиот.

Слушать Эдуарда Михайловича было одно удовольствие. Но я сидел и молчал. Хотя мне надо было делать уроки. Потому что мама попросила меня, чтобы я ей помог. И я помогал. Сидел и смотрел на него, как он роется у меня в столе. Не знаю, что он там искал. Их в армии, наверное, так научили.

Еще он писал письма в газеты. Во все, какие только мог купить. И на телевидение. А мы должны были его слушать. Однажды собирались в лес за грибами, а он увидел что-то по телику и сразу начал писать. Мы ходили вокруг него и собирались. Потому что автобус до обеда был только один. Потом надо было ждать уже до без пятнадцати четыре. Но он разорался, и мама сказала √ ну, давай, Костя, послушаем. И мы сидели перед ним в своих сапогах и куртках.

А он говорил √ нет, ты понимаешь, Светлана, какие они там дураки? Ты понимаешь?

* * *

Холодильник освободился через семь дней после того, как я отнес зеркало к Ольге. Или через восемь. Такие вещи трудно определить.

Я собрал в себе силы и переставил в него все, что было на полу и на окнах. Мне не нравится, когда она теплая.

Столько водки в одном месте я впервые увидел у директора Александра Степановича. Он вообще никогда не покупал бутылками. Договаривался с мужиками, и они привозили ему ящик. Чтобы не бегать взад-вперед.

Он ставил передо мной пустые бутылки, посуду, какие-то башмаки, и я рисовал. А он пил свою водку.

Мне нравилось ходить к нему. В училище про меня забыли, и завуч в конце концов перестал отмечать мои пропуски. Однокурсники несколько раз приходили ко мне, спрашивали √ как дела? Но я всегда говорил, что все нормально, и что мы с директором работаем над моим дипломным проектом.

Мне нравилось, что он пьет свою водку совсем не так, как другие мужики. Отец всегда долго стоял с рюмкой в одной руке и со стаканом воды в другой. Готовился, собирался с духом. Потом вытягивал губы трубочкой и, прикрывая глаза, медленно втягивал в себя водку. Эдуарда Михайловича всегда передергивало, словно ему за шиворот положили лягушку.

А директор вообще никогда из рюмок не пил. Он наливал себе водку в толстый стакан и пил из него, как будто бы он действительно пил воду. Как будто ему просто хотелось пить. Как человеку, у которого пересохло в горле.

Он пил один стакан за другим, никогда после этого особенно не выдыхая, смотрел на мои рисунки и не пьянел. Просто сидел напротив меня в своем кресле и говорил, чтобы я ничего такого себе не забирал в голову.

А я и не собирался. Для меня это вообще было просто отмазкой. Уходишь из дома, а все думают, что ты пошел на учебу. Или не думают. Я не знаю. Потому что матери тогда на меня уже явно было плевать. Она приседала вокруг своего Эдуарда Михайловича. А я злился на отца за то, что он меня так подставил. Неужели нельзя было разок навалять этому дяде Эдику там у себя в училище, чтобы он про маму забыл. Наверняка там были какие-нибудь нормальные другие курсанты.

Короче, я ничего особенного про свои рисунки не думал. Что в них такого? Рисунки √ они и в Африке рисунки. Все равно, в основном с пацанами во дворе тусовался.

Бегали за девчонками, на гитаре играли, портвейн пили иногда. Потом ходили смотреть как военкомат сносят.

Стоишь на развалинах, куришь и думаешь √ вот здесь я сидел голый на приписной комиссии, задница еще так смешно к этой кушетке прилипает. Типа √ всё, зла больше нет. И на душе так прикольно. Как будто Кощея Бессмертного зафигачили. Но потом оказывается, что бесполезно. В соседнем квартале построили новый военкомат. На этот раз уже не деревянный. Как в сказке √ мочишь Кощея, а он только круче становится. Не зафигачишь его до конца.

Так Генка на войне говорил. Я у него этому слову научился.

Залазит в БТР и смеется. Стукает себя по каске рожком.

И сел на мое место. Но мне было все равно. Никто ведь не знал, что граната прожжет броню как раз там, куда он меня подвинул.

* * *

А потом Александр Степанович вдруг стал сердиться.

Тогда он брал со стола ботинок, который я рисовал, и кидал его в мою сторону.

И я подходил. Потому что мне неохота было сидеть на занятиях у нашего завуча. Лучше уворачиваться от ботинка, чем делать вид, что ты не замечаешь как от человека во все стороны летит слюна. Вставил бы себе новые зубы. Или застрелился.

Я старался рассмотреть их получше.

Я шел к холодильнику, а он за это время успевал допить свой стакан.

Я садился. Он открывал зубами бутылку водки, наливал себе новый стакан, смотрел на него, улыбался, медленно выпивал его и потом со вздохом откидывался в своем кресле.

Он усмехался и презрительно смотрел на меня.

Он смотрел на свои толстые руки, вздыхал и показывал ими в воздухе как дети поворачивают к себе чужое лицо.

Он смотрел на меня и ждал, пока я кивну головой.

* * *

Когда привозили новеньких, Генка все время выспрашивал √ кто они и откуда. Говорил, что москвичам надо держаться вместе. Лохи пусть дохнут по одиночке. А сам был из Фрязино. И Пашка тоже призывался оттуда. Генка говорил √ повезло. Уходили из одного военкомата, потом вместе в учебке, и здесь попали в одну часть. Не всегда так бывает. А я был из Подольска. Поэтому, когда появился Серега, Генка сразу ему сказал √ не боись. Нас тут уже целых трое. В обиду тебя не дадим. Потому что Серега по-настоящему был из Москвы. Всю жизнь прожил на 3-ей улице 8-го Марта. Десять минут на автобусе до метро. Понятно, что болел за "Динамо".

Но Пашка молчал. Потому что он вообще говорил редко. Ходил вместе с Генкой везде, но сам почти никогда не разговаривал. Пожимал плечами и поправлял автомат.

Но вчетвером мы воевали недолго. Когда садились в то утро в БТР, Генка смеялся над Серегой.

Серега залез в БТР последним и закрыл люк:

* * *

Честно говоря, я не знаю почему я нарисовал его пьяным. Может, потому что к тому времени уже нечего было там рисовать. Все, что было у Александра Степановича, я уже срисовал на бумагу. Всю его обувь, посуду, бутылки, книги, дурацкие статуэтки. Все, что он ставил передо мной. Больше рисовать ничего не осталось. И вообще скучно было сидеть. Потому что он отрубился, а я сидел перед ним и не знал √ как оттуда уйти, и дверь за мной закрыть было некому.

Поэтому, когда я пришел с улицы, а у меня в комнате этот мужик - тут я, конечно, офигел немного. А Эдуард Михайлович говорит, что это сын Александра Степановича, и при этом так странно на меня смотрит, как будто это я его пригласил. Я захожу к себе в комнату и вижу, что он держит как раз этот рисунок, потому что я как дурак оставил его на столе. Хотел, чтобы Эдуард Михайлович его нашел и завелся. Мне нравилось его злить. А теперь я просто стоял перед этим мужиком и не знал, что мне делать. Потому что √ кому понравится, когда твоего отца рисуют в таком виде? В смысле - когда он там отрубился, ну и вообще, валяется у себя в квартире как фиг его знает что.

Но он просто сказал, что его зовут Борис Александрович, и что он пришел со мной поговорить. И мы сели возле моего стола, и стали с ним разговаривать. Но рисунок он все равно продолжал держать. А сам спрашивал про Александра Степановича. Сказал, что ему завуч мой адрес дал, потому что он хотел поговорить со мной лично. Насчет своего отца, ну и вообще, насчет всего остального. А я ему сказал, что так вроде бы все нормально, но лечить его √ типа Александр Степанович совсем не пьет √ я не мог. У него же в руке был мой рисунок. Но он сначала на него почти не смотрел. Спрашивал √ много ли в день получается и как часто. И я сказал, что всегда. Примерно две-три, но иногда может быть и больше. Под настроение. И он загрустил. А я сказал ему, чтобы он не расстраивался, потому что Александр Степанович √ молодец. И что он мне рассказывает всякие интересные вещи. Но он от этого почему-то загрустил еще больше. Сказал, что хочет забрать его к себе в Краснодарский край, потому что там хорошо, и недалеко море. Но Александр Степанович не собирается уезжать. Говорит, чтобы он без него ехал в свою станицу Гостагаевскую. И что он вообще всегда был немного странный. Мог бы работать сейчас в министерстве в Москве, а вместо этого сидит здесь и пьет водку. И что много лет назад из него мог получиться большой художник - не хуже, чем Глазунов, и давно можно было бы всей семьей жить за границей, но он бросил живопись, а после этого бросил архитектуру, хотя в Москве в самом центре стоит его дом, и что его друг стал министром лишь потому, что это Александр Степанович за него делал какие-то там проекты, а сам даже не потребовал за них ничего, потому что он говорит, что ему вообще ничего не надо, что у него уже все есть. Короче, я там сидел у себя в комнате и слушал его, и не знал зачем он мне все это рассказывает, а он говорил, говорил, и все время смотрел на мой рисунок. Потом наконец замолчал, и мне стало слышно, как Эдуард Михайлович читает маме новое письмо в "Аргументы и факты". Но Борис Александрович видимо этого не услышал. Потому что он задумался очень сильно и просто сидел молча. А потом посмотрел опять на рисунок и сказал:

- Это он из-за тебя уезжать не хочет. У него еще не было таких учеников.

* * *

Александр Степанович на следующий день сразу потребовал этот рисунок. Я сказал, что я его потерял, но он крикнул √ отправлю учиться. Тогда я показал ему, и он долго сидел и совсем не двигался. Потом вздохнул и сказал:

После этого поднял глаза:

Александр Степанович усмехнулся, и его тело заколыхалось как огромный воздушный шар.

И я больше не забывал как зовут нашего завуча. Потому что Александр Степанович оказался прав. Аркадий Андреевич действительно стал директором. Не знаю √ может, этого друга-министра назначили куда-нибудь не туда, или Александр Степанович сам решил, что домашние вина будут лучше утолять его жажду. Отец говорил в детстве, что есть такое хорошее южное вино под названием "Массандра". Не знаю почему, но я запомнил как оно называется. Мне казалось, что оно должно быть вкуснее мороженного. Может, директор отправился к сыну, чтобы пить именно это вино. Не знаю. Мне он сказал, чтобы я не бросал рисовать. Иначе он приедет и лично оторвет мне голову. Вернее, он сказал √ башку.

Но он не приехал. Я перестал рисовать почти сразу, потому что надеялся, что он говорил правду. Ждал его еще несколько месяцев. Но оказалось √ туфта. Скорее всего, он даже не помнил моего имени.

А Аркадий Андреевич немедленно взялся за мое воспитание. Поэтому, как только пришла повестка, я первым отправился в военкомат. Никто ведь не знал √ чем все это закончится. Тем более, что Эдуард Михайлович меня тогда уже совсем достал.

* * *

Я помотал головой, потому что мне не хотелось перекрикивать шум двигателя. К тому же с нами ехал этот непонятный капитан из штаба дивизии. И с ним еще прапорщик Демидов. Этот вообще никогда не садился к нам в БТР.

Генка тоже посмотрел в их сторону, потом нагнулся ко мне и снова заорал в ухо:

Я посмотрел в сторону капитана, но тот вряд ли мог слышать Генку √ слишком далеко сидел. Прапорщик Демидов слушал чеченский плейер. За два дня до этого ребята поймали снайпера и сбросили его с пятого этажа. А плейер отдали Демидову. С ним лучше было дружить. Он еще до армии работал снабженцем.

Серега изо всех сил дергал за ручку.

Генка открыл люк и опять засмеялся над Серегой.

Серега уставился на него как на привидение.

Серега наполовину высунулся из люка и напряженно застыл. Генка припал к смотровой щели.

- Подползаем к развалинам, - закричал он в рацию. √ Как слышите? Уснули там, на хрен, что ли? Подходим. Прикройте нас, если что. Осталось двести метров┘ Сто пятьдесят┘ Сто┘ Вроде бы все нормально┘ Кажется, никого тут нету┘ Осталось пятьдесят метров┘ Почти прошли┘ У нас здесь все тихо┘ Что? Нет, все нормально - я говорю┘ Тихо у нас, тихо┘

* * *

Грохот был такой, что я вскочил на ноги. Вскочил и тут же упал. В голове от удара звенело, как внутри колокола. Перед глазами лежала пустая бутылка. Рядом с нею еще одна. Я задел их рукой, и они стукнулись друг о друга. На полу лежать было хорошо. Пол был прохладный. Я прижался щекой к линолеуму и закрыл глаза. "Только не шевелиться".

В этот момент кто-то опять заколотил в дверь. Похоже, били ногами. Прямо мне по башке.

Я сел, открыл глаза и очень медленно стал подниматься. Главное √ не делать резких движений. Чтобы не вырвало. Потому что убрать будет очень трудно. Я не смогу нагибаться несколько раз.

В дверь снова стали громко бить. Куда они так торопятся? Думают, что я скорый поезд?

Чтоб они сдохли, те кто приходят к тебе по ночам и пинают твои двери ногами. Сколько времени, вообще, сейчас? И какое число?

Чтоб у них отвалились ноги.

Я хотел посмотреть на себя в зеркало, но потом вспомнил, что отнес его к Ольге дней десять назад. Или двенадцать.

Он нагнулся над телефонной розеткой и поднял оторванный шнур.

Я с трудом поднял голову.

Он уставился на меня и молчал несколько мгновений.

Я приподнялся и сел перед ним на полу. В голове √ благовест как на Пасху.

* * *

Серега пропадал не в первый раз. У него вообще после дембиля все как-то не так случилось. Не так как у Пашки или у меня. И уж тем более √ не так как у Генки. Сначала пробовали помогать. Работу нашли. Потом другую. Потом Генка сказал, что ему западло с теми людьми встречаться. Типа √ они ему доверяли, а он им Серегу всучил. А они с ним на большие бабки завязаться хотели. Поэтому мы Сереге стали просто деньги давать. То я, то Пашка. Генка тоже давал . Но бесполезно. Сереге √ что сто рублей, что двести баксов √ улетали за один раз. Не так у него все случилось.

Сначала вроде нормальные рядом с ним были мужики. Посидеть, выпить √ какие дела? Но потом уже бомжи начали появляться. Потому что у него квартира была. И он жил один. Тетка сперва пыталась с ним воевать, но скоро купила дом в Калужской области и сказала ему √ извини, мне под старость такой геморрой не нужен. А работать у него не получалось никак. То одно, говорит, то другое. Начальник √ козел, или работа √ фуфло. Всегда что-нибудь не так выходило. Последний раз мы с Пашкой вытаскивали его уже из совсем какой-то дыры. В Домодедово бичевал. Спал там в комнате с надгробными плитами.

Так что ничего нового вроде бы не случилось. Но Генка сказал, что Серегина тетка по-настоящему завелась. Звонила ему раза три и все время плакала. Кто-то у нее там ездил в Москву и сказали, что в Серегиной квартире другие люди живут. Про него не хотят говорить и вообще двери не открывают.

* * *

Во Фрязино приехали к одиннадцати часам. Погода была паршивая, поэтому ехали медленно. То дождь, то снег. Несколько раз пришлось останавливаться.

У Пашкиного дома Генка сунул мне телефон.

Через пять минут Пашка молча сел сзади, хлопнул меня по плечу и тут же уставился в окошко. Как будто до этого не видел свой собственный двор. Никогда в жизни.

В ответ он пожал плечами.

Эта история насчет денег их здорово напрягла. Они с Генкой даже решили поделить бизнес. Совсем перестали встречаться. Водку стали пить в разных компаниях. Хотя √ куда им было деваться в этом Фрязино друг от друга? Все компании были одни и те же. Поэтому приходилось заранее узнавать, чтобы не встретиться где-нибудь невзначай. А то, кто его знает, чем это могло там закончиться. Пашка говорить не любил, но водки выпить за один раз мог очень много. Две бутылки. Под настроение √ даже три.

Насколько я понял из их пьяных рассказов, когда они по очереди приезжали ко мне, дело там завертелось из-за пятидесяти штук баксов. Большие, конечно, деньги, но стоило ли оно того? Ездить потом ко мне, раскачиваться на табуретке и без конца повторять √ ну, ты же знаешь, что я не мог его кинуть? Знаешь ведь? Ну, скажи, а?

Да на фиг они нужны были, эти разговоры. Потому что ни тот, ни другой никак успокоиться не могли. Ездили ко мне и пили мою водку. А главный прикол состоял в том, что я действительно не знал √ кто из них взял эти бабки.

Они сначала хотели на них себе два дома купить где-нибудь за границей. Потому что деньги были халявные, с неба свалились, никто их, в общем-то и не ждал - так, дело одно хорошо обернулось. Но потом узнали, что пятьдесят штук на два дома не хватит - хватит только на один дом. И решили их пока отложить √ типа, потом что-нибудь придумаем. Но когда наступило потом, денег уже не было. И каждый из них говорил, что он их не брал . Пашкина жена ходила к Генке домой и о чем-то с ним разговаривала. Генка мне об этой встрече говорить не хотел, а Пашка, когда пьянел, просто скрипел зубами. Дурацкая тоже привычка.

Короче, история была √ дерьмо. Обычное дерьмо на палке.

Поэтому теперь Пашка рассматривал в окно родное Фрязино. С глубоким и неподдельным интересом. А Генка вел джип как будто сдавал на права. И я рядом с ним √ типа инструктора по вождению. Только машину водить я совсем не умел. И Фрязино за окном меня тоже волновало не очень .

При слове "у нас" он, впервые с тех пор как Пашка сел в джип, оторвал взгляд от дороги и посмотрел назад. Вернее, не посмотрел, а как бы шевельнулся в ту сторону.

Я открыл книжку на середине и прочитал первое, что попалось мне на глаза: "Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати".

* * *

Отец как-то в детстве сказал: "Не читай много √ испортишь глаза". А я и так много не читал. И мало не читал тоже. Книжку, с которой он меня тогда увидел, я вообще в руки случайно взял. Это была мамина книжка про то как вязать. Крючки всякие, петельки. Не знаю, зачем я ее открыл. Скучно было, наверное. А тут отец подошел. И говорит √ не читай много.

Насчет велосипеда та же история. И насчет того, чтобы научить набивать мяч. То есть как будто и нет ничего. Ни велика, ни мяча, ни коленки. И меня тоже нет. А соседские пацаны есть. Во всяком случае велик им каждому держал свой отец. Стоял сзади и держал за багажник. А потом спрашивал меня √ подержать? Но я всегда говорил √ не надо. Потому что так лучше, когда один. Приходишь домой и трешь свои синяки столовой ложкой. А отец шуршит газетой, смотрит на тебя и говорит √ после этого обязательно ее помой.

Поэтому когда в Серегиной квартире никто нам дверь не открыл, и Генка сказал, что видимо придется ехать к моему отцу, я просто молча стоял в этом грязном подъезде у зеленой стены, смотрел на него и не знал, что ему на это ответить.

Я посмотрел на Пашку, но он в этот момент отвернулся.

* * *

- Вам кого? √ сказала молодая женщина, открывая дверь.

Испугалась. Слышно было по голосу. Мы стояли там перед ней, как три бандюгана. Я старался хоть немного спрятаться за Генку. Хотя бы лицо.

Я сделал шаг из-за Генкиной спины, и отец крепко обхватил меня своими руками.

- Вот ты и приехал. А я тебя давно жду.

* * *

Водка у него была дорогая. С импортными этикетками и в красивой бутылке. Но мало. Хватило только на пятнадцать минут.

Он посмотрел мне в лицо, и я увидел, что ему это было нелегко сделать.

Он помолчал и повертел в руках пустую рюмку.

Он посмотрел на Генку и Пашку.

Отец еще немного помолчал, потом глубоко вздохнул и оторвал взгляд от пустой рюмки.

Отец посмотрел на Генку, и глаза у него чуть сузились.

В коридоре уже у самой двери вдруг заговорила Марина.

Внизу Генка сел в джип, запустил двигатель, но почему-то не спешил трогаться.

* * *

Мне было немного странно оттого, что она называет отца Николаем. Мать всегда называла его по фамилии. Как одноклассника в школе. Или как политического деятеля из газет.

Она перевела взгляд на меня. В глазах удивление.

Я смотрел на нее и думал √ чего не хватило моей матери, чтобы соперничать с ней?

В голосе √ бездна сомнения.

Она снова посмотрела на меня и наконец улыбнулась.

Я хотел сказать, что это было бы неплохо, но в это время раздался звонок.

Девочка даже не посмотрела на меня. Прошептала "здрасьте" и быстро скользнула в комнату. Очевидно отец их предупредил.

Чтобы не глазели.

Но мальчик был совсем маленький. Круглые щеки, круглые глаза. Смотрел на меня, не отрываясь. Даже рот немного открыл. И куртку свою перестал расстегивать.

Отец сказал:

Я присел перед ним и протянул ему руку.

У него глаза стали еще больше. Посмотрел на меня, потом на Марину. Протянул руку и наконец сказал:

* * *

Она замолчала на секунду и улыбнулась.

Она опять улыбнулась.

Она посмотрела на меня.

Она прикрыла глаза рукой на секунду.

Она опять улыбнулась.

Марина встала и прикрыла дверь.

Отец посмотрел на меня и улыбнулся.

Марина засмеялась и махнула рукой:

Я смотрел на своего отца - как он наливает себе чай, кладет в него сахар и садится к столу; на его жену, которая смотрит на него и смеется; на кухонный стол с конфетами под низким розовым абажуром; на свою синюю чашку, в которой остыл чай; на пластмассовый пистолет, забытый на другом конце стола Славкой √ я смотрел на все это, и в голове у меня появлялись странные мысли. Вернее, не мысли, а одна мысль. Даже не мысль, а простой вопрос.

Почему?

Я смотрел на них и думал √ почему со мной получается так? Почему одни горят, а других выносят? Почему отец, который у меня был, в итоге достался другим детям? Почему человек, которого я хотел иметь своим отцом, бросил меня и уехал куда-то на Черное море? Почему придурок, который теперь называет себя моим отцом по закону, так достал меня, что я целых полгода не могу найти сил, чтобы увидеть свою собственную мать?

Впрочем, для одного "почему" всего этого было, наверное, слишком много. Одним вопросительным знаком явно не обойтись.

* * *

Утром Генка приехал один. Сказал, что Пашка решил добираться на электричке. Я сел рядом с ним, и мы поехали. За десять минут он не произнес ни слова. Это было совсем непохоже на Генку, но мне было не до него. Я думал о своих новых родственниках.

Я промолчал и снова открыл ее наугад: "Народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их".

Генка повернул ко мне лицо на секунду, но ничего не ответил.

Пашка тоже был в темных очках. Стоял у входа в метро и смотрел прямо себе под ноги. Как будто слепой. Только у него были очень большие очки. Как у фотомодели. Может быть, у жены взял.

Пашка ничего не ответил. Генка переключил скорость и нажал на педаль.

Я быстро протянул руку и сдернул с него очки. Под левым глазом у него был синяк. Глубокого фиолетового цвета.

Пашка отвернулся к окну и даже не смотрел в нашу сторону. Молчали, наверное, минуту. А может быть, целых две.

Они молча смотрели прямо перед собой. Ни один из них не произнес ни звука.

Я сам не заметил, как заорал.

Я замолчал. Мы просидели так минут пять. Потом Генка покашлял и снова включил скорость.

* * *

В детстве часто дерешься с друзьями. Сцепишься с кем-нибудь в подъезде и стукаешь его головой об ступеньки. А наверху соседи ключами бренчат.

Не потому что ты его ненавидишь, а потому что он всегда рядом. Просто так получается.

Что, вообще, остается от детства? Сны, в которых ты подходишь к своему первому дому и пытаешься открыть дверь, зная, что там - никого? И ты опять такой маленький, что до ручки не дотянуться. Запахи?

Или тот ужас в детском саду, когда все уснули, а ты просидел на своей раскладушке весь "тихий час", потому что вдруг понял, что когда-нибудь ты умрешь? Насовсем. И пододеяльник от этого весь превратился в комок и стал липким. И потом тебя вырвало во время полдника, потому что нельзя пить теплый кефир после таких открытий. А воспитательница сказала √ возьми тряпку и сам убирай, никто не будет за тобой тут вылизывать, надо же, какой неопрятный мальчик. И тебя вырвало еще раз. Потому что тебе было всего четыре года. И это не самый лучший возраст для того, чтобы встретить женщину, которой нет никакого дела до твоей смерти. Но ты все убрал.

Короче, не ясно √ что остается от детства.

На следующий день они не приехали. Ни Генка, ни Пашка. Даже не позвонил никто. Я сел в кресло и стал смотреть на детей. Марина с отцом ушли сразу же после завтрака.

У него в голосе зазвучала надежда. Замолчал и уставился на меня.

Он с готовностью сполз со стула.

Наташка подняла голову от своих уроков и смотрела на нас.

Через минуту он выхватил у меня листок, вскочил с места и бросился к сестре.

Она встала из-за стола, подошла ко мне и тоже опустилась на пол.

Я пожал плечами:

Наташка сказала:

Потом они попросили Снежную Королеву. Потом ежа. Потом Бритни Спирс и черепашек-ниндзя. Когда кончилась бумага, Славка убежал в комнату к Марине. Вернувшись, он на секунду застыл на пороге, потом подбежал ко мне, протянул целую пачку бумаги и видеокассету, поднялся на цыпочки, закрыл глаза и, сдерживая дыхание, выдохнул:

Пока мы смотрели мультики, а я рисовал, Наташка со Славкой то и дело бегали на кухню и таскали оттуда чипсы, кока-колу, конфеты и сыр. Часа через два весь пол был устлан бумагами и завален едой. Когда кончились мультики, я рисовал уже просто так. Дети смотрели на мои рисунки и старались угадать √ что у меня получается. Славка почти всегда угадывал первым.

Чтобы Наташке не было так обидно, я начал рисовать то, что любят девочки.

Она в изумлении оглядела усыпанную белыми листами комнату, разбросанные остатки еды, нас, сидящих на полу и глядящих на нее оттуда, помолчала еще несколько секунд и наконец сказала:

* * *

Когда немного прибрались, Марина сказала, что у Славки сегодня "Веселые старты". А ей надо бежать в редакцию, потому что приехал какой-то американский журналист.

Я сказал, что не знаю, но могу отвести Славку вместо нее. Все равно Генка с Пашкой так и не появились.

Пока у него был урок рисования, я сидел на скамеечке возле школы и смотрел на людей. После обеда стало светить солнце, и снег, который шел последние два дня, быстро растаял. Те кто опоздал на урок, бежали прямо по лужам. Некоторые поднимали голову и тогда замечали меня. Лучше бы они смотрели себе под ноги. По крайней мере, дома потом не досталось бы за ботинки.

Впрочем, им тоже самим скоро в армию. Пусть смотрят.

"Веселые старты" были только для первоклашек. Поэтому я сел так, чтобы меня не было видно. Только со спины. Пришлось болеть за Славку по звуку. Слушал как они кричат, когда кто-нибудь прибегает последним. Старались помочь. Орали как угорелые.

На скамейку сзади меня опустились двое мальчишек. Я нагнулся вперед, чтобы их не напугать. Как будто шнурки развязались.

Но им было не до меня.

Я слушал их, стараясь, чтобы они не обращали на меня внимания, и думал о том, какие бывают дети. Что они говорят, как они толкаются, как прыгают, поджав одну ногу, рвут ботинки, плюют с балкона, рисуют на обоях, вылавливают из супа лук.

Особенно, когда они твои.

Приехать со всей оравой на Черное море. Летом, когда стоит невероятная жара. Снять однокомнатную квартиру. Второй этаж √ поэтому сначала страшно оставлять на ночь открытым балкон. По телевизору каждый час сообщают, что из тюрьмы убежали грузины. Два или три. После половины бутылки трудно запомнить - сколько. Или не хочется запоминать. Тем более √ жара. Липкая спина, и мысли разбегаются в стороны. Зато никаких комаров. Звенят за балконной дверью, но в комнате почти не слышно. Потому что дети шумят. Толкают друг друга и хихикают на полу. Им нравится, что они теперь с нами в одной комнате. Невозможно их уложить. Сидим на диване и говорим: "Время уже почти два часа ночи". Но им все равно. Они нас не слышат. Волосы мокрые от жары. Хватают друг друга за плечи. Мы говорим: "Время уже два часа". На третий день догадываемся постелить на кухне ватное одеяло. Чтобы коленкам не было больно. И чтобы линолеум не прилипал к спине. Радио на табурете прямо над головой каждую ночь играет одного Джо Дассена. Надо аккуратно вставать. Задыхаясь, можно легко столкнуть его с табурета. Тогда придется искать ее губы в тишине. Как будто оглох. И в ушах ровный шум, словно прижал раковину.

* * *

Она подцепила вилкой кусок мяса и толкнула коленом отца. Мясо упало обратно в тарелку, и она рассмеялась. Отец, не отрываясь, смотрел на нее.

Минуту, наверное, ели молча. Отец не ел.

Голос у нее изменился.

Марина молча смотрела на него. Потом оттолкнула тарелку и резко поднялась.

Она хлопнула кухонной дверью, а мы остались сидеть за столом. Мясо в тарелке отца лежало нетронутым.

* * *

Летом на пляже их всегда много. Бегают, кричат. Животы такие круглые. Некоторые в панамках, а некоторые без трусов. Потому что родителям нравится смотреть на них, когда они голые. Бегут, бегут, а потом √ бумс √ мягко попой в песок. Но только до определенного возраста.

С меня уже трусы не снимали, когда мы с мамой прятались от солнца под гриб, а отец играл в волейбол. Видимо, им обоим было уже не до меня. В трусах или без трусов √ не важно.

Потому что там были эти девушки. И отец с ними играл.

Мяч взлетает над головами. Бац! Такой звонкий удар. Я слежу глазами как он летит. Слышу как они смеются. Снова √ бац! Опять поднимаю голову. Мяч превращается в солнце, и у меня бегут слезы из глаз. Ничего не видно. Бац! Рядом кто-то кричит: "Вылазь из воды! А ну-ка, иди сюда! Что это у тебя там такое?" Бац! "Немедленно брось эту гадость! Вот я тебя сейчас!" Бац! "Лови его, лови!" Бац! "Давай, давай еще раз!" Бац! А потом быстро два раза √ бац, бац. Но звук немного другой и совсем рядом. "Получил?" А в ответ √ детский плач. "Не реви, а то сейчас еще получишь". Бац! "Смотрите, смотрите, в воду летит". Бац, бац. "Ну что, еще мало?" Бац! "Отлично! Достал! Теперь давай мне!" Бац, бац, бац. "Перестань реветь. Я всю руку отбила!" . Бац! "Опять в воду летит! Она специально туда бьет!". Бац! "Взял!". Голос отца.

Совсем не такой, каким разговаривает дома.

Я открываю глаза, отворачиваюсь и смотрю на воду. Чтобы не смотреть туда, куда смотрит мать. Потому что она всегда на них смотрит. А рядом этот пацан не успокаивается никак. "Давай, я намажу тебе кремом лицо". Сама даже голову в мою сторону не повернула. "Я не хочу. Он воняет".

У самой воды собака бегает за малышней. То в одну сторону, то в другую. Как заведенная. Припадает на передние лапы и лает на них. А они бросают в нее песком.

Сзади √ бац! И потом прекратилось.

"Костя!" √ снова голос отца. √ "Брось мяч!"

Я сижу и смотрю на собаку. Только спина стала немного твердая.

"Глухой, что ли? Эй, Константин!"

Сзади мягкие шаги по песку. Мать голову поднимает все выше. Остановилась. Смотрит куда-то мне за спину прямо вверх. Там не отец. На него она по-другому смотрит.

На песок рядом ложится тень.

"Я сейчас принесу", √ женский голос. - "Все в порядке. Мальчик просто задумался глубоко". Я опускаю голову и смотрю на ее тень.

Длинные волосы. Совсем не так как у мамы. Тень съежилась и тут же стала большая опять. "Ловите!"

Бац!

"А почему вы с нами не играете никогда? И в прошлый раз вот так же сидели. И в позапрошлый".

Мать смотрит на нее и молчит. Зрачки от солнца превратились в черные точки.

"Ну, ты где там?" √ голос отца. - "Давай быстрей!"

Бац!

Тень покачнулась и исчезла. Мать голову начала опускать. Зрачки вздрогнули и стали расти. А вокруг них такие яркие крапинки.

* * *

Наверное, надо было встать и бросить им этот мяч. Тогда бы она не подошла к нам, и отец бы потом не сказал в машине, что мать - ревнивая дура. Или проколоть его лучше ножом. Острый такой. Отец даже палец себе порезал, когда арбузом всех угощал. А эта с длинными волосами смотрела на него и смеялась. Как будто ее щекотали. И сок у нее по пальцам бежал.

"А ты почему не ешь?" √ сказал отец. √ "Опять задумался, что ли?"

Она стоит и смеется. А мать сидит под грибком. На воду смотрит.

Надо было бросить им мяч.

Хотя, бросай √ не бросай, веселее от этого никому не будет. Отец все равно продолжал в свой волейбол на пляже играть. А когда наступила осень, все стали ездить в лес. В субботу с утра он уже начинал ходить по квартире и что-то свистеть. Мать говорила √ не свисти в доме, а он садился на кухне и еще громче свистел. "Любишь футбол, Костя?" И я говорил, что люблю. "Тогда собирайся. Поедем в лес".

А в лесу было лучше, чем дома. Можно было найти боярышник и плеваться косточками в эту с длинными волосами. Из кустов. Откуда никто не видит. Или закатать репейник ей в волосы. Но насчет репейника не хватило духу. Только представлял себе как будет ножницами его выстригать. Представлял и плевался боярышником. Пока не вытащили из кустов.

"Хватит дурачиться. Будем играть в футбол".

А я не дурачился. Я старался попасть ей в голову.

"Будешь играть в нападении. А я стану в ворота".

Только в воротах он не стоял. Корчил всякие рожи и опять свистел. Но мама уже ничего ему не говорила. Сидела у дерева и смотрела на нас. Наверное, ей важно было, чтобы он не свистел дома. Не знаю. Тогда я этого не понимал. Просто бежал к чужим воротам и забивал. Но мы все равно пропускали больше. Потому что он специально давал ей забивать.

"Они же девушки. Чего ты расстроился? Мы же не будем против них серьезно играть" .

Но мне было обидно. Потому что я старался. Мне было важно их победить. А он специально напропускал вначале, чтобы счет получился пять-девять. И когда у них остался один только гол, он вдруг начал ловить. И мне показалось, что сейчас может все получиться. Я стал бегать быстрей и потом сравнял. В животе только что-то болело. Но оставался всего один гол. А эта с длинными волосами бегала вокруг меня и смеялась. А я не смеялся. Потому что мне надо было всего один гол забить. И я думал, что сейчас все получится. Хотя живот уже очень сильно болел. И вот тут он поймал мяч и бросил прямо ей в ноги. Я видел, что он специально ей бросил, но все равно побежал. Потому что мне показалось, что я успею. Но я запнулся и стукнулся головой. А когда посмотрел туда, они уже обнимались. И она кричала √ мы победили. А я встал и пошел в кусты. Потому что я не хотел, чтобы они видели, как я плачу. И еще у меня живот сильно болел.

* * *

Вечером приехал врач и сказал, что это аппендицит. Медленно давил мне на живот, а потом отпускал очень резко. Я подпрыгивал от боли за его рукой. Как мячик.

В "Скорой" мы сидели на каких-то носилках, и отец гладил меня по голове. Я сказал ему, что, если умру, то пусть он больше не берет с собой в лес эту с длинными волосами. Он засмеялся и сказал, что я дурак. Аппендицит - совсем несложная операция.

* * *

Ревность √ такая штука, что, в общем-то, ее не победишь. Никогда. Сколько бы ты ни старался. Бывают сильные люди, которые могут победить все, что угодно - врагов, друзей, одиночество. Но с ревностью тут другой разговор. Надо просто взять и вырезать себе сердце. Потому что она живет там. А иначе каждое твое движение все равно будет направлено против тебя. Как будто в болоте тонешь. Чем сильнее стараешься выбраться, тем быстрее уходишь в трясину. Скоро только глаза одни на поверхности остаются. Горят как прожектора. А в нос уже хлынула всякая дрянь. Если хочешь √ вдохни. Так и так осталось не больше минуты. Прощай белый свет. Все было так прекрасно.

Пока не появилась эта тварь.

"Вернусь домой √ убью ее, на хер", - сказал мне один сержант в госпитале, когда нас уже вывезли из Чечни.

"За что? √ сказал я. √ Она ведь даже не знает, что у тебя ноги нет".

"Узнает. И я ее потом не удержу. Там, дома, знаешь, сколько пацанов с ногами бегает? Носятся как козлы по всему городу, и у каждого по две ноги торчит".

Я смотрел на него и молчал.

"Поймать бы того пидора, который эту растяжку рядом с блокпостом натянул. Я бы ему рассказал √ для чего нужны ноги. Как в школе учили┘ С выражением┘ Слышь, а ты как думаешь, я теперь ботинки смогу за полцены покупать? Мне ведь только один нужен".

Еще рядом со мной в палате лежал омоновец. Его привезли после того, как мне сделали вторую операцию. Он висел в такой люльке из простыней потому что его переехал задним колесом грузовик, и от таза у него ничего не осталось. Все кости лопнули и перемешались в кучу. Как детские игрушки, которые надоели, и ты их сваливаешь под кровать.

В живот ему зашили резиновый шланг, а к этому шлангу прикрепили бутылку. Так он ходил в туалет. Вернее, он никуда не ходил, а только висел в своей люльке. Просто бутылку время от времени меняли. Выливали и потом приносили опять.

Два раза он умудрялся скопить таблеток. Но врачи есть врачи √ они его откачали. Им было без разницы √ как ему дальше жить. Правда, потом главврач дал ему слово, что у него все будет стоять, и он перестал прятать в наволочку свои таблетки. Ему было важно, чтобы стоял.

"Ну а ты-то как? √ спрашивал он меня. √ У тебя девчонка дома осталась?"

И я говорил, что нет.

"Хорошо. А то бы она от тебя ушла. Ты сам-то видел √ что у тебя там под бинтами?"

"Нет. В перевязочной зеркала нет".

Я врал. В перевязочной зеркало было. Для сестер. В военном госпитале, где лежат одни пацаны, девчонкам надо за этим делом следить. "Лореаль-Париж. Ведь я этого достойна". Кто его знает √ где встретишь свою судьбу. Хотя, что с нас там было взять? Из троих с натяжкой один нормальный пацан получался.

Но я омоновцу про зеркало не говорил. Во-первых, сам не решался к нему подходить, а во-вторых, он никогда бы так и не узнал правду. Сколько ему еще оставалось вот так висеть?

"Зато у тебя там внизу все в порядке, - говорил он. √ Работает аппарат".

И я говорил, что да, все нормально.

"А я не знаю теперь √ что жене, на фиг, сказать. Уйдет, наверное. Ты как думаешь, главврач мне наврал?"

"Не знаю, √ говорил я. √ Вообще-то, он мужик нормальный".

Но самым страшным в госпитале были сны. Потому что первое время, после того как очнулся, я не помнил, что с нами произошло. Как отрезало. Забыл даже как в БТР садились. Лежал в бинтах, стонал и ничего не помнил. Больно было, поэтому просто ждал медсестру. А у нее прохладные руки. Чувствовалось даже через бинты. Сначала не знал √ как это у них называется, но потом услышал. Кто-то говорил √ "прамидол". И еще говорили √ зачем ты ему набираешь так много? У тебя целых две палаты еще. Потом √ ее прохладные руки, укол в предплечье √ прямо сквозь корку, которая немного хрустит, - и темнота начинает качаться. Вальсирует и отступает все время назад. И ее голос √ ты знаешь, как ему больно? Пусть немного поспит. Голос раскачивается с темнотой, превращается в белую ленту и тает, √ знаешь, каким его сюда привезли?

Поэтому я все время ждал, когда она придет. Принесет свой тающий голос. "Сейчас, сейчас, не торопись. Ну, что ты? Потерпи немножко".

Потом я начал видеть сны и стал бояться ее приходов. Потому что я вспомнил. Я все увидел во сне.

* * *

Беспорядочная стрельба из нескольких автоматов. Потом гулкий удар.

Серега запрыгивает ко мне в БТР, прикрываясь от пламени руками. Пули как дождь щелкают по броне.

Я открываю рот. У Сереги на лице ужас. Он прямо ладонями гасит на мне огонь. Я хочу закрыть глаза, но век уже нет. Они обгорели.

Снова шквал автоматной стрельбы. Потом гулко - подствольный гранатомет.

Серега склоняется надо мной, и от боли я просыпаюсь.

Вот так я вспомнил.

Поэтому теперь я боялся спать. Мне было страшно, когда она приходила со своим уколом.

"Ну, что ты? Чего ты волнуешься? Сейчас укольчик поставлю √ и сразу уснешь. Измучился совсем. Ничего, еще две минуты √ и не будет больно. Потерпи, сейчас все пройдет".

* * *

"Ну, что? Животик болит? √ сказал врач, склоняясь ко мне. √ Ничего страшного. Аппендицит √ это ерунда. Сейчас усыпим тебя, а когда проснешься √ все уже будет в порядке. Видишь, вон там, в конце коридора свет? Иди туда. Это операционная".

Они с отцом остались в той комнате, где меня раздели, а я пошел в темноту. Пол был холодный.

"Ты не стой там босиком, - крикнул мне в спину врач. √ Забирайся на стол и лежи. Я сейчас приду".

На мне только длинная, почти до пола, рубаха. В правом боку у нее разрез. Круглый как яблоко, но намного больше. Как будто кто-то арбузом рубаху порвал. Не очень большим. Трогаю живот через эту дырку и продолжаю идти. Кругом темно, только впереди светится открытая дверь. Там никого. Я иду √ один шаг, другой. Быстрее идти трудно. Больно там, где на рубахе разрез. И ноги мерзнут. Темнота.

А в комнате никого. Светло, но все равно холодно. Потому что осень, и мама без конца говорит, что от домоуправления тепла, видимо, не дождемся √ хоть в суд на них подавай, идиоты несчастные, только водку жрать и по телефону матом ругаться. Оденься, Костя, теплей. А то простынешь, и придется пропускать школу. Где твой свитер?

Где? Где? Под диваном √ вот где. Один раз надел - во дворе пацаны стали дразнить "подсолнухом". Желтые птички, розовые цветы.

А теперь бы √ нормально. Натянул бы его прямо на эту рубаху с дыркой и свернулся калачиком где-нибудь. Потому что больно. И немного тошнит. Но свернуться негде. Посреди комнаты только какая-то гладильная доска. У мамы почти такая же. Но без ремешков. И лампы у нее такой нет. Огромная √ больше таза. А внутри еще четыре горят. Настоящий прожектор. Чтобы гладить такая нам не нужна. Я всегда помогаю ей гладить.

"А ты чего на полу? √ из коридора доносится голос доктора. √ Ну-ка, вставай. Я же тебе сказал √ забирайся на стол. Ты почему на пол улегся?"

"Там узко. Я упаду".

"Давай, давай. Ты смотри, что придумал! Воспаление легких решил подхватить?"

"А зачем такая большая лампа?"

"Давай, забирайся. Хватит болтать. Помогите ему. Он так никогда не встанет".

Я поворачиваю голову и вижу √ ко мне идут ноги в женских туфлях. А врач где-то за спиной продолжает говорить мужским голосом: "Надо же, решил лежачую забастовку здесь нам устроить. Давайте, поднимайте его на стол".

У нее руки тоже холодные, но мне уже почти все равно.

"А ну-ка, приподнимись чуть-чуть".

"Мне больно".

"Я знаю. Сейчас в маску подышишь √ и все пройдет".

"В какую маску?"

"А вот поднимись √ я тебе покажу".

Стол очень узкий. Она смотрит на меня темной половиной лица и пристегивает мне руки.

"Ну что, теперь будешь плакать? √ голос из-под повязки у нее стал другой. √ Ты же у нас будущий солдат. Солдаты не плачут. Ты любишь кино про войну смотреть?.. Что? Говори громче. Чего ты шепчешь?".

Я повторяю √ "люблю".

"Ну вот. А солдатам, знаешь, как иногда бывает больно. И они не плачут. Они должны терпеть. Ты будешь терпеть, когда пойдешь на войну?"

Я киваю головой, но слезы вытереть не удается. Она пристегнула уже обе руки.

"Молодец. Сейчас я тебе вот тут кое-чем помажу √ будет немного холодно, но ты потерпи. Ладно?".

Я снова киваю, и она мажет чем-то мокрым там, где на рубахе у меня дыра.

"Нормально?".

"Да".

Мне не видно √ чем она там намазала. Чувствую только, что липко. И стало еще холодней.

"Давайте наркоз", - говорит врач. На лице у него тоже повязка.

"Не бойся, малыш, - говорит она. √ Маска плотно прилегает? Не верти головой".

Но я не вертел. Я хотел кивнуть, что прилегает плотно.

"Сейчас я включу тебе газ, а ты начинай считать от ста до одного. В обратную сторону. Понимаешь меня?.. Не верти головой".

И я начал считать. Но потом забыл, потому что старался держать глаза открытыми. Чтобы они не подумали, что я уснул. И не начали резать.

"Ты считаешь?.. Да перестань вертеть головой. Думай о чем-нибудь приятном".

Но я вдруг увидел эту с длинными волосами. Как она бежит к воротам и забивает отцу гол. А потом глаза просто закрылись. Я хотел им что-то сказать, но не успел. Кажется - о том, что лучше буду считать сначала.

* * *

Я промолчал и стал снимать куртку. В машине печка работала на полную мощь.

Я развернулся, чтобы положить куртку, и в этот момент из ее кармана выпал листок.

* * *

А теперь большой. Генка тоже. Выросли и ездим по вокзалам √ ищем Серегу. Которого нигде нет. Ни бомжи, ни милиция √ никто ничего не знает. А Генка ментов не может терпеть. Я разговариваю - он в сторону смотрит. Или говорит √ пойду сигареты куплю. В итоге садишься в машину, и под тобой что-то хрустит. Валяются по всему джипу. Но пока не вытащишь, не узнаешь √ "Парламент" или "Давидофф". Потому что Генка только дорогие берет. Сбылась мечта идиота. Американский джип и сигареты валяются на полу. Даже не "Мальборо". А в школе, наверное, окурки сшибал. "Слышь, чувачок. Покурим?". Разговор у ДК. Где там, интересно, фрязинская шпана тусовалась?

Он смотрит на меня и не понимает.

Я никак не хотел. Понятно было, что он не в музыкальной школе учился.

* * *

На милиционере была кожаная куртка. Черная, блестящая, такая гладкая. Сидела на нем коробом и почти не гнулась в локтях. Средневековый стражник в доспехах. Кого они убивают, чтобы содрать кожу такой толщины? Тулья у фуражки как памятник полету Гагарина в космос. Если смотреть снизу √ закружится голова. Но на этого можно было смотреть только сверху. Маленькое смеющееся лицо, которому все равно, что оно маленькое. Главное, что над ним кокарда. А в щеках отражается левый и правый погон. Две узких лычки. Но шире, чем возможность сказать ему: "Да пошел ты на ┘, козел". Намного шире. Под левым глазом такая розовая пимпочка. То ли бородавка, то ли еще что.

Вот в эту пимпочку Генка ему и засадил.

Всегда было интересно √ какие люди идут туда работать? Родители приехали в Москву по лимиту. АЗЛК или завод по ремонту радиоприемников. Лет двадцать назад. Родственникам в письмах √ мы теперь москвичи. Когда пишешь √ даже самому приятно. С этого и начинаешь письмо. Но в гости посмотреть на сынишку √ никак. Потому что общага. И потому что надо приютить не на одну ночь. Не скажешь ведь √ приезжайте, у нас тут такое метро! Покатаемся на эскалаторе, а к вечеру мы вас обратно на поезд посадим. Что дома скажут? "Да какие вы москвичи? Общага, блин, чуть не в Химках. Лимита!". Сами бы тут попробовали. А мать пишет √ приезжайте на внучиков посмотреть. У брата давно уже трое. Мы осенью зарезали кабана. Сала хоть немного возьмете. А Витька все пьет. Трудно у вас в Москве-то там со свининой? На конверте обратный адрес √ деревня Звизжи. А в конце письма, как всегда, - "Досьвидания". Слитно и с мягким знаком. И что будешь ей отвечать? Подарков одних надо везти √ никакой зарплаты не хватит. Поэтому в итоге проходят все эти двадцать лет. И вот АЗЛК дал квартиру. Две комнаты. Но мать уже умерла. И дядя Витя совсем спился. Значит, надо думать о сыне. Есть еще брат, но с ним как-то не по-людски. Приезжал лет восемь назад. Выпили и подрались. Сказал √ и сын у тебя такой же. А какой? Нормальный. Время настало √ пошел работать в милицию. Такая вот жизнь.

А тут подходим мы с Генкой, и Генка бьет его по лицу.

Но мы с ними и не дрались. Просто этот маленький мент сказал, что с моей рожей не по вокзалам ездить, а дома сидеть. Чтобы пассажиры не испугались. И Серегину фотокарточку у нас забрал. Тем более, что у Генки паспорта с собой не было. Милиционер этот, в принципе, насчет моего лица просто пошутил.

Только Генка его юмора совсем не понял.

Но зато мы капитана нашли.

* * *

Марина вдруг застыла посреди кухни с чайником в руке и посмотрела на Генку. Потом она посмотрела на меня. Потом снова на Генку.

Я сильно толкнул Генку ногой под столом. Он замолчал и уставился на меня.

Когда вошел отец, одной рукой она прижимала Генкину голову к своей груди, другой махала над ним в воздухе и при этом еще дула ему на лоб.

Марина отпустила Генкину голову.

Он опустил свой "дипломат" на пол.

Голос у нее тоже вдруг изменился.

Я его слышал. Точно так же хорошо, как тогда в машине. Ревнивая дура - сказал он ей. Ревнивая дура. Кому ты нужна со своей ревностью? Сидишь как синий чулок, когда вокруг все веселятся. А мать смотрела на него и молчала. Хотя она тоже слышала его хорошо. Только подбородок начал подрагивать.

Марина резко повернулась ко мне и схватила меня за руку.

* * *

В Подольск Генка везти меня не захотел. Сказал √ у меня переночуешь. Теща уехала к родственникам в Рязань.

Он не ответил, но по его лицу я понял, что да. Я представил себе его жену - сгорбил ее, дорисовал морщин, сделал пожиже волосы, надел на нее домашний халат и посмотрел на то, что получилось. Потом нарисовал рядом Генку. Каким он будет через тридцать лет. Потом Пашку, потом Марину, потом себя. Мы все были маленькие и поместились в правый нижний угол листа. Основное поле осталось чистым. Я чувствовал, что там что-то есть, но прикасаться к этому пока не решился.

Свое лицо рисовать было легче всего. Оно не состарилось. Просто стало еще темней.

Насчет водки я был согласен. После всего, что произошло, без нее обойтись было бы трудно.

Можно, но как-то не так.

Он наливал нам обоим, выпивал, смотрел на мой рисунок и говорил:

Я рисовал, он морщил лоб, снова наливал водки.

Я дорисовывал шлемофон.

- А! Это Петька √ водитель из транспортной бригады.

Я рисовал еще.

Но он уходит, задев по дороге стол. Пока его нет, я все равно рисую. Возвращаясь, он снова толкает стол и рассыпает пригоршню цветных карандашей на пол.

Он смотрит на танк, который попал в засаду на узкой улочке, и которому через минуту конец. Он смотрит на то, как из БМП вынимают солдата, у которого разорвана грудь. Он смотрит на то, как другому солдату зашивают живот прямо на земле. Он смотрит на то, как взлетает тело от взрыва противопехотной мины. Он смотрит на то, как, пригибаясь, бегут в укрытие наши пацаны и как один из них взмахивает руками и приседает как птица, когда в него попадает пуля, но он еще не успел этого понять. Генка смотрит, как я рисую, а я слышу его дыхание у себя за спиной.

Генка долго молчит, смотрит на мои рисунки.

* * *

На следующее утро заехали за Пашкой и все втроем отправились в Ярославль. Генка сказал, что, может, кто-нибудь из однополчан что-то слыхал про Серегу. Мало ли куда он мог зарулить. В Ярославле жил один пацан из нашей роты.

Генка повернулся через сиденье и показал Пашке свое лицо. Я тоже посмотрел на него, хотя видел уже много раз эти ссадины. Просто за все это время Генка впервые с Пашкой заговорил.

Тот дернулся к окну, как будто хотел отвернуться, но на него эта рожа смотрела в упор. Перемазанная в зеленке. Не знаю √ почему Генка в атаку пошел.

Мы ездили каждый день. Мы были в Твери, мы были в Калуге. Мы ездили во Владимир. За неделю мы объехали пять городов. Я ночевал во Фрязино то у Генки, то у Пашки, а наутро мы снова садились в джип и ехали к кому-нибудь из тех, с кем вместе служили в Чечне. Пили водку, разговаривали, вспоминали войну, слушали семейные истории. Иногда я говорил, что выйду покурить, и долго стоял где-нибудь в подъезде, трясясь от холода и выдыхая в темный воздух прозрачный пар. Первые пять минут √ чтобы успокоиться, а потом √ чтобы дорисовать в голове то, на что у судьбы не хватило времени. Или желания.

Одному я дорисовывал ногу, другому жену. Третьему √ убитых друзей. Четвертому √ чтобы ребенок был здоровый. Я рисовал сильными этих пацанов, их жен красивыми, а детей √ смешными. Я рисовал то, чего у них нет. Карандашами у меня бы так не получилось.

Но ни один из них про Серегу ничего не знал.

И незаметно мы стали объезжать все те же места еще раз. По второму кругу. А где и по третьему. Зависело от того - удалось ли за один раз все привезти.

Генка смотрел на него, потом на меня, потом на Пашку.

А потом он начал оставлять им деньги.

Пашка смотрел, как Генка отдает деньги, и я чувствовал, что он теперь по-другому сидит на заднем сиденье, когда мы едем домой. Не так, конечно, чтобы сесть вперед, потому что мне все равно было √ где сидеть, но уже и не так, чтобы совсем в углу, у самой двери, и лицо √ на девяносто градусов от той точки , где начинается Генкин затылок.

Вот только про Серегу мы не узнали ничего.

* * *

Как нарисовать ожидание? Бесконечная прямая линия, которая не упирается ни во что? От листа, на котором ты начал ее чертить, остается только воспоминание. Белое и квадратное. А мог быть рисунок. Кошка или собака. Или ребенок и дом. Но ты начал чертить линию. Теперь тебе уже не остановиться.

Русская женщина в Грозном. Лет пятьдесят. Заплакала, когда мы подъехали и спрыгнули с брони. А, может быть, плакала и до нас. Потому что муж был чеченец. Вместе учились в педагогическом. Забили насмерть в следственном изоляторе в Чернокозово. Наши. До войны преподавал биологию. Пряталась потом с другими русскими бабами в подвале вместе с детьми. Пока чечены не бросили туда гранаты. Сначала одну, потом другую, и потом, кажется, третью. Она точно не помнит. Знает только, что у нее никого больше нет. Помнит взрывы и лица детей еще помнит. "Человек сидит в тюрьме √ у него срок есть. Он знает, чего ему ждать. А у меня даже срока нет". Дождь по лицу мелкий, и мы в лужах стоим. Автоматы позвякивают, потому что мы в лужах переступаем. Ждем команды. Даже не курит никто.

Как нарисовать ожидание?

Прямая линия делает зигзаг и чертит сетку дождя. Из нее выныривают деревья, потом дорога, низкие тучи и наконец трое нас. Мы скользим над дорогой как три мрачные тени. Впереди никого. Только ворон с криком срывается с дерева. Мы растворяемся в пелене.

Лист становится серым.

* * *

Как только он хлопает дверцей, Генка закуривает и начинает барабанить пальцами по рулю.

И взгляд у него такой непонимающий. Как будто проснулся.

И еще через минуту:

Он немного молчит и быстро затягивается три раза.

Я киваю головой, хотя знаю, что он на меня не смотрит. И я знаю, что он знает, что я кивнул.

Потому что вопрос дурацкий.

А, может, и не такой дурацкий, если подумать √ сколько у лейтенанта было времени, чтобы мы смогли запомнить его. Две недели. Одна неделя и еще пять дней. Потому что на тринадцатый день он уже был "груз 200". Хотя говорил, что не верит в число тринадцать. И в черных кошек. И вообще √ во всю эту фигню. Ему в училище рассказали, что всего этого не существует. Что есть только тактическое умение и противник. Но мы знали, что все это есть. Поэтому учились креститься. Сначала как-то не так √ рука деревянная. Тычешь себя в лоб и в живот √ вроде бы нормально, потому что точно знаешь, что надо в лоб и в живот, а вот насчет плеч, какое из них первое, с этим проблемы. Не сразу запоминали √ левое или правое. Некоторые так и не успели запомнить. От этого еще внимательнее старались насчет плеч. Потому что, фиг его знает, а вдруг братишка из второго взвода эту растяжку зацепил сразу после того, как не в ту сторону перекрестился.

Но потом уже становилось легче. Рука привыкает. Просто сама скользит. Стоит только автомат через плечо перекинуть. Или услышать, как они там в развалинах кричат.

Правое плечо, потом левое. Справа налево. Не как в прописях, а наоборот. Туда-сюда, туда-сюда. Как затвор у автомата. Только не так быстро. Потому что рука ведь, а не затвор. Но если бы мог, то фигачил бы с такой же скоростью как затвор. Потому что надо.

А в развалинах кричат: "У-аллаху акбар!". И тогда ты начинаешь справа налево. Уже не путаешь ничего.

Я киваю в ответ головой.

В лоб и в живот. Чтобы наверняка. А, может быть, сразу два снайпера стреляли. Не знаю. Наверное, конкуренция. Им за офицеров платили больше. Кто из них, интересно, за нашего лейтенанта получил?

Сначала лоб, потом живот, потом правое плечо, потом левое. Важно ничего не перепутать. Поп, который нас всех крестил, что-то на эту тему рассказывал. Из-за чего там лоб, и почему потом живот, и зачем после него правое плечо. Какой там в каком месте святой дух. Но попа быстро убили, и он не успел нам это столько раз повторить, чтобы мы смогли запомнить. И мы не запомнили.

"Рота! Правое плечо вперед!"

Наверное, деньги получил тот, который попал в лоб. Хотя, как он смог доказать, что это была его пуля? Бабки есть бабки. Второй, наверное, тоже был не дурак. Кто же откажется от халявных денег? Взял да и сказал, что это он в лоб нашему лейтенанту целился. Хотя, они, вообще-то, все такие религиозные чуваки. Типа, Бог все равно ведь все видит.

Хоть он и Аллах, а не Бог.

Но деньги есть деньги.

Но я все равно уже знал, что он мне сейчас скажет. Потому что Генка когда говорит - про него все заранее известно. Про то, что он хочет сказать. Только лейтенант этого не знал. Пока был жив. Поэтому удивился, когда Генка собрался вернуться за подстреленным пацаном. "Своих не бросают, лейтёха", сказал он. И я знал, что он именно так скажет. У него всегда видно все по лицу. Хотя, он думает, что он очень хитрый. И может всех обмануть. Не знаю. Наверное, кого-нибудь может. Но не меня. Как и насчет этих денег. То есть, вначале я еще не понимал √ кто забрал себе бабки, но потом мне уже было ясно все. После того как в джипе с ними поездил.

А лейтенант ему говорит: "Но он ведь уже мертвый". И Генка опять отвечает: "Своих не бросают, лейтёха". И я снова знал, что он скажет именно так. А духи по рации бубнят и бубнят: "Лейтенант, уводи своих пацанов оттуда. Слышишь, эй, лейтенант. Мы сейчас к вам придем. Мы вас живьем будем на бинты резать. Уводи пацанов, лейтенант". А Генка говорит: "Ты с ними тут пока побеседуй. С чурками". И ушел. А когда вернулся, духи лейтенанта по рации уже по имени называли: "Саша, ты меня слышишь, Саша? Передай своим, чтобы отозвали этот долбанный вертолет. И уходите оттуда. Прямо сейчас уходите". "Дурак ты, лейтёха, - сказал Генка. √ Ты бы им еще адрес свой дал". А через два дня лейтенанта убили. В лоб и в живот. Две пули. Даже не из снайперской винтовки. Из простого Калаша лупят за полкилометра. И гранатометы делают из обычных труб.

Город мастеров. В детстве был такой фильм-сказка.

А теперь Генка смотрит на меня и говорит:

А я смотрю, как Пашка подходит к джипу.

И тогда я говорю:

Пашка открывает дверь и садится на заднее сиденье.

 

* * *

И стал собирать. Тем более, что все равно уже под стол опустился, и чтобы снова садиться на табурет надо было еще накопить сил. Под столом. Чтобы голова меньше кружилась.

Слова все короче, потому что на длинные тоже силы надо копить.

И голос какой-то другой. Тянется. Но пока все равно узнаю √ мой голос.

У Генки слов больше, потому что я торопился. Потому что мне не в кайф было сидеть и слушать, как они молчат. Я-то почему должен был напрягаться? Моих денег там не было. Там, откуда Генка их взял. Поэтому я говорил √ не хотите, ну, как хотите, а я, наверно, еще одну. И от этого слова постепенно стали короче. И даже не постепенно, а довольно быстро. Сначала стало плавно внутри, а потом слова стали короткие. Потому что не очень нужны. Протягиваешь руку и наливаешь. Или просто киваешь головой. Даже когда не спрашивают. Сидишь внутри себя, как в космическом корабле. На запросы не отвечаешь. "Земля, Земля, вас не слышно. Плохой сигнал. Как слышите меня? Прием". И управление уже ни к черту. Где тут у них тормоза? Сидишь и смотришь в безвоздушное пространство. С удивлением. Потому что в иллюминаторах одна муть. И даже не голубая. Но топлива еще до фига. Это радует.

Говоришь медленно, потому что связь уже совсем никуда. Плохая связь. Космос полон космической ерунды √ метеориты, звезды, туманности. Туманностей больше всего. Сплошные помехи. Бесконечная толкотня. Вместо того чтобы всем сидеть у себя дома.

Но вдруг связь становится лучше. Почти нормальный сигнал.

Замолчали. Я вытираю ладонью с пола свою кровь. Бесполезно. Все равно капает. После молчания √ снова приличный сигнал.

Пытаюсь связаться. Прямо из-под стола.

Тщательно настраиваюсь на связь:

В эфире √ молчание.

Я говорю:

Они говорят:

Я говорю:

И выбираюсь из-под стола. В правой руке осколки.

Но мне все равно радостно. Потому что мы снова втроем. А не по отдельности. И вокруг больше не космос. Генкина кухня. Осколки я все собрал.

Генка говорит:

Я говорю:

Он говорит:

Я говорю:

* * *

Мы ездили по Москве и по другим городам уже почти две недели. За полмесяца в Генкином джипе я увидел столько, сколько не видел, наверное, года три. Оказалось, что мир вокруг стал совсем другим, и мне было интересно смотреть на него из окна машины. Тем более, что стекло было тонированным. Я бы и раньше не отказался поездить, чтобы не пугать прохожих своим лицом, но особенно как-то не предлагали. До того, как врачи окончательно сняли бинты, ходить по улицам еще было нормально, а потом стало уже не так. Особенно, когда встречал знакомых. Даже не знаю, кому было неудобней √ мне или им. Потому что надо ведь стараться. И как бы не замечать. Поэтому больше сидел дома и в квартирах, где делал ремонт. С хозяевами общался по телефону. А когда они приходили, то им, в общем, было на что смотреть. Почти не прикидывались.

Мир из окна машины выглядел немного приплюснутым, но мне все равно приятно было на него смотреть. Хоть он и убегал постоянно назад и вправо. Потом стал убегать влево. И это тоже было хорошо. Потому что Пашка наконец пересел на мое место. Не знаю, о чем они говорили с Генкой в ту ночь, когда я порезал себе руку под столом, но о чем-то они, видимо, поговорили. И Пашка теперь сидел на переднем сиденье. И они обсуждали свой бизнес. Вернее, Генка его обсуждал. А Пашка иногда кивал головой. Но это и значило, что они обсуждали. Пашка по-другому обсуждать не умел.

А я сидел сзади и рисовал. И Генка почти не ворчал, что ему приходится медленно ехать. И еще иногда стоять. Чтобы я успел нарисовать собаку. Или мента. И ту девушку, на которую мент засмотрелся. Потому что там много было всего. За окном. От этого скоро весь пол в машине был завален бумагой.

И мы ездили. А я рисовал. Рисовать мне нравилось даже больше, чем смотреть в окно. Я хотел, чтобы весь мир остался у меня на бумаге. Когда я снова вернусь домой. Потому что телевизор показывал совсем не то. Я вдруг понял, что все совсем по-другому. И линии, и краски, и даже просто свет. Хотя, конечно, простым карандашом свет нарисовать было трудно. Тут Генка не врал. Но я старался.

Чтобы у меня все осталось, когда мы Серегу найдем.

А Серега не находился. Мы снова ездили по всем вокзалам, но его там не видел никто. Мама в детстве говорила: "Как в воду канул". Когда по вечерам с работы ждала отца. И в окно смотрела. Еще до того, как он совсем от нас ушел. А я говорил: "Какнул", и она смеялась. Но потом опять смотрела в окно. Как я теперь. Только рядом не было ни Генки, ни Пашки.

И еще она говорила, что надо уметь ждать. Надо уметь ждать и верить. Тогда все получится. Но я не знал, что она имеет в виду. Поэтому ждал того, что мне было понятно √ когда кончится четверть, когда будут деньги на велосипед, когда заболеет математичка, а потом √ когда директор Александр Степанович вернется со своего Черного моря, и мы снова начнем рисовать.

Однажды я рассказал ему про то, что мама говорила насчет "ждать и верить". Потому что я лично тогда уже знал, что она впустую верит и ждет. Но он мне сказал, что я дурак.

И я сказал, что хочу.

А теперь я смотрел из окна Генкиного джипа и понимал, что он хотел мне сказать.

* * *

А через два дня Серега нашелся сам. Мы снова сидели втроем у Генки на кухне и пили чай, когда внизу в джипе сработала сигнализация.

Водка к этому времени уже всем надоела. Даже Генкина жена сказала, что больше не может нас ругать. "Придумали бы что-нибудь новенькое". Поэтому теперь она сидела с нами, ела конфеты и перебирала то, что я нарисовал. Больше всего ей нравился пекинес, который прыгал в сугробе, а за ним скакала большая ворона и дергала его за поводок. Вороне казалось, что от нее бегает мышка.

Она подошла к окну, и следом за ней Пашка. А я не пошел, потому что я знал, кто там стоит внизу. Теперь в окно смотреть было уже не обязательно. Потому что так и должно быть. Именно так. Пришел и толкнул машину.

На этом мое ожидание закончилось.

* * *

Обычно уходит дня три, пока привыкнешь к тому, что умер друг. Не один день, и не два. Иногда даже трех мало. Каждый раз, когда вспоминаешь о нем, говоришь себе √ он умер. Но сам чувствуешь, что пока врешь. Не в смысле, что он не умер, а в смысле, что ты еще не готов говорить эти слова. Звучат, но пустые. Не связаны с жизнью. Между ними и реальностью какая-то пустота. Чувствуешь этот зазор и не понимаешь √ что там внутри него. Поэтому повторяешь как можно чаще √ он умер, он умер, его больше нет. И все равно врешь. Пока три дня не пройдут, по крайней мере. Тогда уже вроде бы ничего.

У девчонок, наверное, точно так же, когда они рожают. То есть, им кричат √ тужься, тужься, и потом раз, она говорит себе √ я мама. Сколько времени проходит, пока она это поймет? В смысле √ не только скажет. Тоже, наверное, дня три. Ходит по роддому и говорит √ я мама. Сейчас ребеночка принесут. Смотрит на надписи на стенах, плакаты разные, халатик у горла придерживает и начинает привыкать √ ага, это про меня. Я √ мама. Но все равно надо дня три, наверное, пока поймешь, что ты мама. Или √ что умер друг.

Но Серега не умер. Он просто на полмесяца пропал, а потом сам нашелся. И мы теперь могли ехать домой. Вернее, я мог. Потому что Генка с Пашкой оставались во Фрязино.

* * *

И я поехал. Правда, сначала не домой, а к отцу. Не знаю √ почему решил к нему заехать. Такое ощущение было как будто не сказал ему чего-то еще. Сам не знаю √ чего. Но ощущение было. Поэтому Генка плечами пожал. Сказал √ не хочешь, как хочешь, мне же лучше, только ты уверен, что на электричке будет нормально? А я сказал √ с каких это пор ты у нас стал заботливым таким? И поехал. Потому что мне самому хотелось на электричке.

Но отца дома не оказалось. Был только Славка. Он сидел у себя в комнате и что-то писал. Шептал себе под нос √ кораблик-кораблики, журавлик-журавлики. В окно смотрел и теребил уши. Я ему сказал √ это что? Он ответил - множественное число задали на дом самостоятельно проходить. И мы долго молчали. Вернее, он шептал, а я его слушал. Своего брата. Как он изучает множественное число.

До тех пор, пока он не спросил меня кто такой Бармалей. Я сказал, что это такой разбойник, который сначала был злым, но потом исправился, и помогал доктору Айболиту, а что? И он сказал √ ничего, просто в последнее время мама его часто так называет, а он не знает кто это такой. Мультиков про него нету.

И он ответил:

И пока я рисовал, Славка рассказывал мне про то, что происходит у него в классе. Что Димка может отжаться от пола тридцать раз, что Лысый раскачал себе зуб пальцем, что из другой школы пришла новая девочка, и мальчишки из-за нее подрались, что сам Славка бросил в Лысого дневником, но тот увернулся, и дневник попал в стекло, а за стеклом было чучело утки и еще чучело белой совы, и везде были стекла, и Мария Николаевна кричала, чтобы никто не подходил, и отвела Славку к директору, а директор сказал привести родителей, но Мария Николаевна сказала, что они даже на родительское собрание не пришли и не сдали на ремонт класса, и директор спросил почему, и Мария Николаевна сказала √ не знает.

У самой двери я обернулся.

Славка с готовностью посмотрел мне в лицо.

Он пожал плечами и опустил голову:

Он вздохнул и снова посмотрел на меня:

Я смотрел на него и не знал, что ему сказать.

Я протянул ему руку, он пожал ее и закрыл за мной дверь.

Через минуту я вышел из подъезда и глубоко вздохнул. Во дворе бегали собаки. На солнце ярко блестел снег.

* * *

В Подольске его было еще больше. Он скрипел под ногами, путался в волосах, прилипал к ботинкам. Люди выскакивали из электрички, взмахивая руками, и бежали домой. А мне нравилось идти не спеша. Подставлять лицо снегу.

Потому что холодный. И потому что я знал, что можно больше не торопиться.

Пацан вертел головой, отмахиваясь от снежинок, смеялся и сосал чупа-чупс.

Пацан вытащил изо рта конфету и выстрелил как пулемет.

Она рассмеялась и сказала:

Я поднял голову. Больше всего снега кружилось вокруг фонарей. Целые тучи.

* * *

Глаза у нее попросили прощения. Заранее.

Увидев меня, мальчишка сразу же убежал в свою спальню.

Он протянул руку и взял у меня своих человечков.

Он стянул с себя штаны и рубашку, и быстро нырнул в постель.

Из-под одеяла появился один глаз. Потом другой. Темные, как две сливы.

Он снова хихикнул и спрятался под одеялом.

Еще через пять минут я заметил на столе лист бумаги. Рядом лежал карандаш. Когда вошла Ольга, я уже почти закончил.

Никита громко сопел под одеялом.

 





Проголосуйте
за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?
239662  2002-03-01 10:34:27
LOM /avtori/lyubimov.html
- Отголоски чеченской войны. Какой будет жизнь тех, кто в лучшие годы попал в "кипящий котел"? Как жить с искореженной судьбой, с сокрушенными несостоявшимися мечтами, с войной в раненых душах?

239667  2002-03-01 11:19:13
Штирлиц
- Горькая правда, очень горькая

239673  2002-03-01 14:28:19
Штирлиц
- Уважаемый Сергей,

я не провоцировал, это была не совсем удчная попытка пошутить. Извините!

А теперь о другом Вы читали первую повесть Андрея Геласимова?

239675  2002-03-01 14:36:32
Штирлиц
- P.S.: что касается качества и колличества, тут Вы конечно правы - полез в сферу в которой ничего не смыслю.

239690  2002-03-01 20:00:52
Сергей Штирлиц
- Уважаемый Штирлиц, если Вы спрашивали об этом произвелении - Дочитал до середины, решил не читать дальше. Даже не могу до конца понять своих ощущений. Наверное, возникла другая жажда - чего-то более светлого. Решил не взваливать на себя чужуую боль. Не люблю безысходности, да и этих питейных дел никогда не понимал. Не берусь по сей причине судить как написано. Да, зашел на Ваш сайт, но все-равно теряюсь в загадках. Излишним любопытством терзать не буду.
239713  2002-03-01 22:09:52
Кошка Катя
- У меня противоречивые чувства. Уж очень серьезная тема. Характеры и лица живые. Но когда читаешь, то все время кажется, что главный герой остался все тем же мальчиком, которым был до войны; этого не могло быть. Как будто единственное, что случилось с ним на войне - это физический ожог. Может быть, мне и не стоит об этом судить, так как знать я об этом, к счастью, ничего не могу, но, по-моему, убивать других людей и видеть смерть ежедневно нельзя без того, чтобы совершенно не измениться душой. Может быть, можно преодолеть это отчаяние и пустоту, не знаю. Он пьет, но, может быть, стоило бы более точно описать его состояние. А может быть, я и совершенно неправа и даже не надо было писать этот пост. Что-то сказать мог бы, наверное, только тот, кто вернулся оттуда.
239723  2002-03-01 23:06:01
ZUG
- Уважаемый Андрей Геласимов! только что дочитал до конца. у меня нет слов. спасибо Вам.
239729  2002-03-02 00:55:50
Василий Пригодич (С.С.Гречишкин) www.prigodich.8m.com
- Добротная, зрелая, хорошо выделанная психологическая проза. Поздравляю и благодарю сердечно.
239737  2002-03-02 02:51:08
К.Крылов
- Это не отголоски Чеченской войны, это просто жизнь такая. Рассказ очень сильный.

Встречал я таких ребят, у кого Сирия была у кого Ангола, кого-то в Йемене угораздило... Работал у меня вездеходчиком такой парень, легкие на платиновых заклепках держались. В поле сухой закон и физические нагрузки приличные, было у них место для отхода. Мне лет 15 потом звонил домой, всегда на день геолога поздравлял, спрашивал когда книжка выйдет, последние лет 8 уже всегда пьяный, последние 2 года уже не звонит...

239739  2002-03-02 10:02:09
Иван Батраков
- Ну что же, давайте о "Жажде". Убил на рассказ утро. Где болевая точка наших дней? Ответ растолкован даже детям: Чечня. Одни смотрят телевизор и радио, другие учатся в школе с детишками беженцев, бело- и черноголовиками. Что делает автор, жаждущий популярности? Правильно, не упусти тему В общем, говоря совсем откровенно, конъюнктурная вещь. Езда на теме. Много писать о таких шедеврах не хочется. В Чечне Андрей Геласимов вряд ли был, да и в БТР, возможно, никогда не залезал. В шкуру героя у него залезть тоже не получилось, хотя поначалу создавалось впечатление, что вот-вот получится. Да, есть метко подмеченные детали, есть характерность в диалогах персонажей - да, катило поначалу, чувствовалась крепкая литературность, опора на хемо-сэлинжерскую традицию, потерянное поколение, да, водка, много водки, дорогой и паленой, деньги, да, пятьдесят тысяч баксов, религия, дети, джипы, да, Эль Греко, да, отцы и дети, таланты и поклонники, снова дети, да, иуды и савлы, жопа, бабло, морковь-компот, ё-мое, - утомило вконец. Неискренне, неглубоко, интонационно однообразно, вторично. Приемы не спрятаны, а от белых ниток в глазах рябит. Вопроса "как сделана шинель" не возникает. Узорчатый, аляповатый сарафан с галифе вместо рукавов. Хотя сносно, особенно если носить такое ради литпопулярности очень хочется. Самое неприятное, что конъюнктурно. Скажете - злословлю, нет, могу порекомендовать действительно гениальный рассказ о Чечне, умный, тонкий, выворачивающий душу - на другом сайте, впрочем. А Геласимова "Чужую бабушку" почитаю еще, которая в рейтинге рассказов на первом месте. Если и там то же мытье-катание на коньках по застывшей словесной глади, выводы о "выдающемся" сетевом литературном журнале современности придется делать самые нелицеприятные. За что голосуем-то?
239742  2002-03-02 11:51:46
Сергей Иван Батраков
- Уважаемый Иван Батраков - нельзя ли пояснить "хемо-сэлинжерскую традицию" в том плане, что общего между Хемингуэем и Селинджером?

А написано то ведь неплохо, не дочитал правда - слишком реально и грустно....
239745  2002-03-02 14:39:03
Иван Батраков
- Сергей, глубоко вдаваться в литературные тонкости не вижу смысла. Общее между Хемингуэем и Сэлинджером, например, то, что Холденом Колфилдом поначалу звали солдата, не вернувшегося с войны в Европе. Ничего не напоминает? Да, потом Сэлинджер больше отталкивался от Хемингуэя, но их родство для меня несомненно. Есть легенда, что они на войне встречались. От них-то в первую очередь и тянется склизский послед аж через полвека в сторону безликого героя Андрея Геласимова. Не обманывайтесь - подобные рассказы не дочитывают не оттого, что "слишком реально и грустно", а потому что единственная заповедь Вольтера не соблюдена. Новеллизация метафоры "обожженный войной" вышла неубедительной, хоть и вполне публикабельной. Мастерский рассказ написать не так просто, тех, кому это удавалось, можно на одном тетрадном листке перечислить: от Пушкина до Хулина. Так что мои упреки - не столько критика в адрес Андрея Геласимова, сколько в адрес тех, кто здесь пузырей напускал. Критиковать, конечно, всегда легче, чем творить, но и для этого дела двух условий не обойти: смотреть самому и не закрывать глаза на то, что видишь.
239746  2002-03-02 16:07:30
"-А что такое Камергер? - спросил постарше пионер"
- Г-н Батраков! А Хулин, это...кто?
239752  2002-03-02 16:30:37
Иван Батраков
- Анатолий Хулин - это автор того самого гениального рассказа о Чечне, про который я упомянул. Называется СНЯТЬ НЕЛЬЗЯ ВОСКРЕСИТЬ РАССКАЗ О ЧЕЧНЕ 1995 ГОДА. Подозреваю, что Хулин - это сетевой псевдоним. Но, может быть, и нет, просто такая чисто русская фамилия. По моим сведениям, автор на почве депрессии принял буддизм и бросил литературу. Произведения же в Интернете сохранились. Сразу замечу, что остальные его вещи мне понравились меньше. А "Снять нельзя воскресить" - прочитайте и сравните с "Жаждой".
239754  2002-03-02 16:40:21
Сергей Иван Батраков
- Уважаемый Иван Батраков - да общее безуслвно есть, может и не только потому, что они встречались. Все они и читали друг друга. Да и знакомства носили порой серьезный характер, если помните Х. весьма простым спосбом обнадежил С.Фитцджеральда, показав что эта штука у того не меньше чем у той статуи. Жизнь, можно сказать, изменил. И у этих орлов при желании можно проследить много общего. А есть ли общее у Х и Дж. Джойса? - встречались тоже. Конечно можно обыграть откровенность и натурализм. Не пойму - а почему след то от них склизкий? Вот уж эти ребята не проскальзывали. Я и не обманываюсь сильно почему не дочитал - просто далеко после полуночи предпочитаю что-нибудь полегче. Нет, я дочитаю как-нибудь. Ну хоть "Чужая бабушка" Вам больше понравилась? Другой вопрос - не знаю, воевал ли автор. Обязательно ли воевать, чтоб об этом писать? Да Х. воевал и каждое его слово правда. Но с другой стороны - ветераны поют "Бьется в теплой печурке огонь", а слушают "На братских могилах не ставят крестов". А ведь автор последнего никогда не воевал. Парадоксально - но иногда просто слышавший, но умеющий писать, человек может написать несравненно лучше, чем тот, кто об этом рассказывал. Взгляд со стороны может иногда резче, чем изнутри? Согласитесь или нет - не знаю. Из моего опыта, ученый никогда не пишет ярко о науке - для него это вещь ежедневная и порой осточертевшая. И еще одно - если мы будем набрасываться с такого сорта критикой, нам придется в скором времени повторить слова Иосифа свет Вмссарионовича: ну нет у меня других писателей. Я поэтому всем предлагаю вполне общепринятую схему научных рецензий из двух пунктов: 1. Позитивное (комплименты допускаются) 2. Замечания (в сдержанной форме) Авторы многие здесь молодые и ведут прямой диалог с читателем. Читателю решать: иметь что почитать в будующем или закопать прямо вот сейчас.

Вот вроде бы все основное в связи с этой проблемой.

Не обрушайтесь на сайт - здесь много хороших людей. Не нападайте сразу - здесь многое можно найти об этих людях в архиве. Это я не с советами - сам им никогда не следую. Рекомендую почитать Суси, Дубова, Тарковского, да и много здесь есть другого. Да, с некоторыми господами я бы повстречался лично. И хочется сказать, что они меня легко узнали бы по бейсбольной бите. Но не говорю. Даже если я буду в веселенькой бейсбольной кепочке, они могут нажать спусковой крючок в кармне брючек. Даже не имея права на нощение оружия.

Перечитывать не буду - я и так известен хдесь своей неграмотностью.

239826  2002-03-04 10:48:44
Суси
- При том изобилии чтива, какое предлагает нам Интернет, перед автором, помимо заботы о качестве текста, стоит еще и такая задача - увлечь читателя, заставить его прочесть вещь до конца, до последней строчки и избавить от соблазна читать по диагонали. С рассказами дело обстоит проще, с короткими в особенности, а вот с повестями, не говоря уж о романах, все гораздо хуже. Тут уж автору необходимо проявить недюженные способности. Кто станет тратить несколько часов, уставившись в монитор, если там рассказывается о каких-то банальных вещах? А если читатель вдобавок искушен, если превратился с годами в этакого литературного гурмана? Тогда дело совсем дрянь...
Повесть Геласимова прочитал, что говорится, на одном дыхании. Хорошая добротная повесть.

244507  2002-05-24 20:11:22
paul korry http://www.litera.ru/slova/dubovoy/molitvy.html
- тоже про войну
251314  2002-12-17 09:26:40
ВМ
- В эти дни по радио "Маяк" (в литературной передаче Сапковского) повесть звучит в авторском исполнении.
254083  2003-10-31 10:28:35
Александра
- Закончила только что "Год обмана" А.Геласимова. Пока читала, неоднократно проезжала свои остановки...выпадала вообщем из реальности полностью. Давно меня так ничего не цепляло. Почти год. Год назад я читала "Фокса","Жанну","Бабушку" и "Нежный возраст". Эмоции переполняли меня не меньше. Бегу в метро и думаю: скорей бы уже открыть книгу, ну, что же там дальше??? Бегу из метро и думаю: скорей бы уже закончился этот ... рабочий день, чтобы опять забежать в метро и скорей!скорей! читать... Вообщем, всё это очень греет душу. Какое-то волшебное чувтсво. Андрей Геласимов, Спасибо Вам. Это же такое чудо-читать Ваши произведения. Я люблю ваших героев всей душой, мне кажется я знаю их в лицо...
265238  2005-06-15 19:42:30
HDD
- LEn' 4itat'
266279  2005-11-25 18:59:40
Бабченко Аркадий
- Андрюха, здравствуй. Вот, мне прислали на тебя ссылку - прочитай, говорят. Я говорю - читал Андрея конечно же, мне очень нравится. Есть предложение - надо тебе вывесить свою "Жажду" у нас на сайте www.artofwar.ru. Это литературный сайт ветеранов локальных войн - писателей, поэтов. Там есть очень сильные вещи. Если захочешь - отпишись мне, я тебе заведу раздел. Да и вообще заходи в гости, пообщаемся! Обнимаю, брат. Аркадий.
267568  2006-04-05 21:46:40
AirMax
- Ну и что? Ну и прочитал я это "Снять нельзя воскресить". Господин Батраков, вижу только одну причину, по который вы так сильно расхваливаете этот рассказ: Хулин - это ваш псевдоним. Обычный рассказ, ничем не примечательный.
268359  2006-07-18 00:44:32
Оксана
- Про Чеченскую войну?... И только?... Прочла Жажду. Да, чувствую себя, как после хорошего тайского массажа. Немного больно, но, очень, очень полезно...

277644  2007-10-30 23:26:38
игорь коваль 335467
- Сильная повесть "Жажда".

294135  2010-10-16 21:26:46
Лера
- Не читала уже давно. А вот в этом году пришла и записалась в библиотеку - зашла в зал , а там такая куча авторов и все как один незнакомые. Так что взяла по совету 50 летней библиотекарши Геласимова и всё, выпала из реальности. Только что вот дочитала Жажду и сразу захотелось поделиться впечатлениями. Удивтельно, но мне показалось, что это не про Чечню, это про человеков. Жизнь. Закрываешь книгу, а сам все ещё там и мозг работает, мыслит. 5 утра, а спать не охото. Спасибо Вам, Андрей , за эмоциональную бурю и прямой массаж мозга.
294137  2010-10-16 21:58:42
Yuli http://sites.google.com/site/idombr/
- Господин Геласимов - именно тот тип писателя, который России совершенно не нужен. Дело в том, что настоящие русские писатели, когда описывают народную жизнь, смотрят на нее сверху, а не изнутри. Народная жизнь полна ужаса и идиотизма, и вещать из подобной ямы порядочному человеку не подобает. Другими словами - всегда следует сохранять дистанцию, чего господин Геласимов не умеет. Причина все та же: дефицит ума, образования и воспитания. Именно по этой причине и пропадает втуне какой-никакой литературный талант.
299417  2012-02-17 12:23:37
надежда нил
- Он потерял на войне лицо, но сохранил свою светлую душу.Спасибо.

299421  2012-02-17 17:48:18
Сергей Герман
- Андрей, только что прочёл у вездесущего и всёзнающего Юлия, что Вы представляете именно тот тип писателя, который России не нужен. Дескать, дефицит ума, образования и воспитания. Не верьте! Так пронзительно горько и грустно как Вы, мог написать только человек с ещё живой душой. Искренне желаю удачи и новых книг.
299431  2012-02-18 16:27:19
Александр Кашпер
- В питерском издательстве СатисЪ Держава вышла книга Сергея Германа Ты будешь жить. В неё включены повесть Контрабасы или дикие гуси войны, которую я читал и за которую голосовал в Русском переплёте, а также семнадцать военных рассказов. Поздравляю! Книгу эту получил из издательства, так как интересуюсь православной и патриотической тематикой. Вышла она тиражом 2 тыс. экземпляров, что по нынешним временам вполне достойно. На всякий случай сообщаю сайт издательства: www.satis.spb.ru Уважаемые посетители сайта Русский переплёт, на который я пишу впервые. Посмотрите сайт Издательства СатисЪ. Наверняка вы найдете что-то для себя интересное. Ну а первого товарища атамана Международного союза казачьих организаций Германии, писателя Сергея Германа ещё раз поздравляю с большим творческим успехом. Молодец, Сергей! Спасибо, что вы пишите правду. Мне тоже довелось бывать в Чечне. И я знаю что это такое и свидетельствую: вы, Сергей Герман, честный писатель.

Александр Кашпер
299435  2012-02-18 17:46:38
ВМ
- Сайт посмотрел. Обложку не нашёл.
306359  2013-05-17 20:53:19
Игорь
- При всём уважении к другим читателям, особенно, к тем дамам, что проезжают свою станцию из-за Геласимова, не могу быть лживым и похвалить "Жажду". И я даже не буду судить об объективности отражения войны - которую дамы оценить вряд ли в состоянии. Я скажу о литературных достоинствах (не могу обойти молчанием как филолог-русист). Их, на мой частный взгляд, нет. Простите. Нынешнее время - время тотального упрощения во всём - в кино, театре, литературе... И также в зрительской-читательской культуре. На рынке правит бал примитив. И этот примитив нравится неискушённым потребителям. Да, Геласимов, конечно, старался. душу вкладывал в свой труд. Но всё в "Жажде" - персонажи, сюжет, описания - примитивны. В мире было много художественных высказываний о войне до Геласимова - возвышенных и проникновенных. Почему Геласимову не пришло в голову просто познакомиться с избранным из них? До того, как сел писать сам? Он бы тогда нацелился на определённый уровень. Повторюсь, не хочу ерничать в адрес тех, кому понравилось, но после того, что я читал о войне в Афгане, в Корее, Великой Отечественной, Первой Мировой - опус Геласимова меня не торкнул. Вызвал только разочаровние. Так писать о войне нельзя. Да честное слово (!) - я не вижу самой чеченской войны в "Жажде"! Я вижу какие-то общие словеса, весьма приблизительные обобщённые описания боевых будней, полное отсутствие деталей, полное отсутствие нерва, напряжения, коллизии, драматургии. И даже описание быта одинокого, несчастного ветерана не подкупает, потому что в нём нет рпавдоподобности, искренности. Наличие водки и мата, отнюдь не решает эту проблему. Да, мы все в трудную минуту, пьём водку, но Геласимову хочется крикнуть: "Не верю!" Потому что одной водки в ремарках недостаточно для рождения чувств в сознании читателя! И, наконец, самое главное: к чему пришёл автор? Шёл-шёл через всё повествование, заставлял нас идти вместе с ним - и что? Какова была цель высказывания? Какое умозаключение? Какие выводы? К чему автор что-то говорил, говорил... Рассказ ради рассказа? Просто поболтать??? Да, странное время пошло нынче. Снимаются лживые, примитивные фильмы - "9 рота" - и называют их правдой жизни... Люди, кто ни сном, ни духом не в курсе, о чем там речь, идут и ревут в три ручья. Пишутся поверхностные, вторичные повести о страданиях ветерана - "Жажда". Читатели, не владеющие темой, и не сильно начитанные, воспринимают это как откровение. Наверное, дело в том, что никому правда не нужна? Людям от искусства нужны эмоции. И только.
306361  2013-05-18 06:50:05
Каприч OS
- здесь чё секта какайта? "...людям от искусства..."? чё этим людям не ндравитца? или проста языками поболтать? с какой целью прицелился, себя показать? мне понаравилася.

хитрюга ты игрь извод африканске! про малышню: "Ты можешь сказать, например, как они привлекают к себе внимание, если хотят что-то сказать? Нет? Они руками поворачивают друг другу голову. Берут человека за лицо и поворачивают его к себе маленькими руками."

P.S. "Человек расширяется как луч света. До бесконечности"...
306368  2013-05-18 10:51:10
Счастливчик Л. Б.
- Игорю

Мне кажется, вы не парвы. О войне надо писать именно так - как о явлении обыденном, пошлом, грязном. Нельзя писать героические саги о Гражданской войне. Я сравнил этот текст с рассказами С. Германа, с которым тут спорил Валерий Вавсильевич. Этот автор ближе к Хемингуэю. В этой повести нет пафоса. Хотя, если честно, повесть мне не понраилась. Рыхло написано, нудно. Молодежь, думаю, читать не станет, а старикам неинтересно читать повторения старых мыслей и переживаний на новой исторической основе. Остается только один вопрос: все эти говорящие приблатненным примитивным языком участники братоубийственных разборок ради чего воевали и убивали чеченцев? Что для них Родина? Кого они защищали? Ни один вояка на эти вопросы ответов не дает. И не называет сумм, полученных иими за то, что убивали своих сограждан. И от кого. Даже вопля о "единой о неделимой" нет. А в остальном повесть предельно откровенная и полна достоверных деталей.

306378  2013-05-18 22:05:44
соловьева лилия
- ___Я промолчал и снова открыл ее наугад: "Народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их".- Слушай, - сказал я. А чего ты темные очки надел? Солнца же нет.Генка повернул ко мне лицо на секунду, но ничего не ответил.Пашка тоже был в темных очках. Стоял у входа в метро и смотрел прямо себе под ноги. Как будто слепой. Только у него были очень большие очки. Как у фотомодели. Может быть, у жены взял.- Вы что, прикололись? сказал я, когда он сел в джип. На фига вам очки? Сегодня же нет солнца.Пашка ничего не ответил. Генка переключил скорость и нажал на педаль.- Подожди-ка, - сказал я. Постой. Останови машину.- Ну чего? он снова повернул ко мне лицо.Я быстро протянул руку и сдернул с него очки. Под левым глазом у него был синяк. Глубокого фиолетового цвета.- Ты чего, сдурел? сказал он, выхватывая свои очки у меня из рук. Крыша поехала?Пашка отвернулся к окну и даже не смотрел в нашу сторону. Молчали, наверное, минуту. А может быть, целых две.- Ну и кто кому навалял? наконец сказал я, стараясь говорить тихо. Выяснили кто оказался круче?Они молча смотрели прямо перед собой. Ни один из них не произнес ни звука.- Очки надели, - продолжал я. Очки надели, чтобы никто не увидел - что у вас на лице. Чтобы все думали, что у вас с лицом все в порядке. Просто глаза болят. Ослепли от яркого солнца. А мне какие очки, блин, надеть? Мне, блин! На мою, блин, вот эту рожу!Я сам не заметил, как заорал.- На хрена вам эти очки? Вас что, ваши дети боятся? Вашим женам противно на вас смотреть? Это вас, что ли соседи зовут, когда у них дети не хотят спать? Или, может, с вас тельняшку вместе с кожей снимали? Вырезали ее по кускам, потому что она, сука, прямо в тело вросла. Вплавилась туда как родная. Если бы вы знали как достали вы меня - со своими бабками, со своим молчанием, со своими рожами. Как вы меня достали! Я не понимаю на хрена вам нужны очки. Вам-то что за очками прятать?____

Когда я читаю, интересно всегда фотографию автора посмотреть, как выглядит, ну и лицо всегда говорит о человеке многое. Женский вопрос: а почему автор сам в очках, да еще и с бородой?? В общем лица я не увидела, а ведь это он сам выбирал фото. А почему именно это ?

306380  2013-05-19 04:55:26
Dr. Klapperschlange
- а мне вот ещё приглянулось:

"Он нагнулся над телефонной розеткой и поднял оторванный шнур.
═Понятно. Внешний мир за&бал?
═Отвяжись."
308160  2013-09-11 02:15:13
Вадим
- Мне понравилось. Многие в комментариях писали про войну, а я скорее увидел прискорбное положение попусту скандалящего и вечно строящего проблемы пьющего социума.

Русский переплет

Copyright (c) "Русский переплет"

Rambler's Top100