|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Поэзия
14 сентября 2018 года
Я ГУЛЯЮ ПО ПАМЯТИ
Я гуляю по
памяти,
Словно книгу читаю.
Я гуляю по памяти,
То смеюсь, то рыдаю.
Жгут рассветы из прошлого.
И закаты - былого.
Было много хорошего,
И - не меньше - плохого.
Знал работу и праздность,
И постился, и пил.
И богатство на старость
Для себя не скопил.
И влюблялся... Всё было:
И терял - безоглядно.
А судьба меня била
За грехи беспощадно.
Но... Надеждой согреюсь,
Удачу маня:
Втайне скромно надеюсь,
Что любили меня.
Я тебя вспоминаю -
Моё наказанье! -
Будто в старом трамвае
Еду я на свиданье.
О, щемящая бурность
Наших прожитых лет...
И кондуктор мне в юность
Отрывает билет.
Нашу пылкую осень
Не забуду... Чудак?
Еду медленно очень,
Не доеду никак.
Что за глупая пропасть
Между нами лежит,
Как упрямая гордость...
А трамвай дребезжит.
Врут надежды и чаянья,
Будоражат тревожно.
Поцелуи отчаянья -
Их забыть невозможно.
Было сладко и больно!
Что ж вы так меня раните?...
Тебя вспомнив - невольно,
Я гуляю по памяти.
ГОЛОГРАММНЫЕ
ТЕРЗАНИЯ
Всё мираж, мираж,
мираж:
Звуковая голограмма,
Виртуальная программа,
Нереальный антураж?
Ложная закономерность:
Всё оптический монтаж?
Неожиданный пассаж -
Кажущаяся трёхмерность.
С толку сбит. До безобразия.
Сложность необыкновенная:
Наша милая Вселенная -
Голограммная фантазия.
Всё так зыбко, зыбко, зыбко...
Голограммных звёзд моря,
Светит среди них твоя
Голограммная улыбка.
Всё метания, метания...
Дерзких мыслей обречённость,
Голограммная влюблённость,
Голограммные страдания.
Не могу я без любви.
Дайте грамоту охранную:
Мою душу голограммную
Не трави ты, не трави.
Месяц выплыл, нас дразня.
Что же ты мозги мне пудришь?
Ты боишься, что полюбишь
Голограммного меня.
И терзает вновь и вновь
Неопределённость пыточная:
Ты - мечта моя несбыточная -
Голограммная любовь.
ТАМ, ДАЛЕКО ЗА
ГОРИЗОНТОМ
В Объединённых Арабских Эмиратах
создано министерство
счастья.
Из сообщений СМИ
Российской жизни непотребности
Властям не надоело множить?
Создайте министерство бедности,
Чтоб бедность напрочь уничтожить.
Народ наш трудности и горести
Хлебнул в количестве огромном.
Создайте министерство совести,
Где совесть станет эталоном.
В безумной душной повседневности
Нас губят страсти катаклизменные.
Создайте министерство честности,
Чтоб победить соблазны низменные.
Но дьявол щедр и быстр на гадости,
Зовёт на тёмные дела.
Создайте министерство радости,
Чтоб отличить добро от зла.
Понять всем нам давно пора бы,
Что мы живём один лишь раз...
Не верю, будто бы арабы
Умней и человечней нас.
И мы достигнем неизбежности,
Напишем главы новой повести.
И заживёт народ по честности,
И станут жить вожди по совести.
Так, значит, нечего тужить,
Ничто надежду не остудит.
Осталось - пустяки: дожить...
Но это уж, как Бог рассудит.
ВЕЧЕРНЕЕ
На старом письменном
столе горела лампа.
По телевизору вовсю ругали Трампа.
На стуле Васька, рыжий кот, дрых беспробудно.
На кухне чайник закипал, сердясь занудно.
Комар, приблуда, закружил; пел что-то тонко.
Соседи, выше этажом, скандалят громко.
Под дверью, в коридоре, мышь скреблась упрямо.
А в ванной капала вода, сочась из крана.
В привычном ритме - как всегда - жила квартира.
Я, в кресле мягком утонув, читал Шекспира.
И словно прошлым придавил сонет тридцатый.
А за окном - который день - льёт дождь проклятый.
Я отрешённо задохнусь над строчкой каждой,
Как будто бы опять плачу "за что платил уже однажды".
Перечитаю я сонет, забыв про ужин...
Мне это нужно... Так живу - других не хуже.
И резкие противны мне метаморфозы.
Я ухожу по вечерам в мечты и грёзы.
Занятно всё переплелось единым миром:
Стол старый, и комар, и мышь, и Трамп с Шекспиром...
Пусть повторится вновь и вновь, (мне очень хочется):
Кот рыжий, лампа на столе... Но дождь пусть кончится.
БОЖЕСТВЕННАЯ
ГЛУХОТА
Я погружаюсь в
музыку,
как в волны океана,
Я растворюсь, как в космосе - мир звуков так огромен!
О, волшебство немыслимое венского органа:
Девятая симфония. Божественный Бетховен!
Прозрение? Фантазия? Полёт мечты астрален.
Глубины и высоты в трактовке неземной.
Банальная оценка, мол, автор гениален.
Уму непостижимо: ведь автор был глухой!..
Глухой? Он нот не слышит. Печальная история.
Дорога одиночества, исканий и тревог.
Он равнозначен Вечности, как Пятая симфония,
И если Бог есть творчество, тогда Бетховен - Бог!
Как он сумел прочувствовать чарующие звуки,
Преодолев отчаянье и боль своих потерь?!
Он победил телесные и нравственные муки,
Восторженно воскликнув: "Судьба стучится в дверь".
Всё это необычно, все ноты не случайны.
Молитве очищения открылась благодать?
Мы, музыки Бетховена неистовые тайны,
Для своего спасения стремимся разгадать.
Раскладываем, складываем... Так трепетно, намолено,
И оттесняет музыка судьбы коварной гнёт...
Я погружусь в симфонии, я слушаю Бетховена,
И глухота Бетховена мне силы придаёт.
ОСЕННЯЯ
СИМФОНИЯ
Выл ветер. Снег
фосфоресцировал
В сиянье небывало дерзком.
Незримый кто-то дирижировал
Природой созданным оркестром.
Симфония ноябрьской вьюги
Была тождественна стихии.
И завораживали фуги
Изысканной полифонии.
Отрекшись от однообразия -
Раскованность шальной натуры? -
Разыгрывалась фантазия
Неповторимой партитуры.
Немыслимые взвились ноты.
Бросали в ад? Облагораживали?
И заполнялись все пустоты,
И контрапунктом завораживали.
И этой музыкой пленённый -
Гармония в метаморфозах,
Я слушаю, ошеломлённый,
Витая в беспокойных грёзах.
БЕСКОНЕЧНОЕ ДЕЛЕНИЕ
Вечность делится
на эры.
Эры делятся на эпохи...
Осмысливая это, невольно сбиваешь дыхание,
которое, кстати, делится на выдохи и вдохи,
и в этом наблюдается неизбежное чередование.
Вселенная делится на большой взрыв и до
катаклизма, приведшего к образованию вселенной.
Музыка небесных сфер, - то тихо-тихо, то крещендо -
делится, поражая слух фантазией многомерной.
Наука в исследованиях продвигается медленно, словно на ощупь,
на пылкие наши вопросы не может ответить наверняка,
лучше брать масштабы, что поближе и попроще,
делить, например, расстояния или, допустим, века.
Век делится на года, год - на месяцы, месяц - на день.
день делится на рассвет и закат, утро и вечер,
а полдень делится на свет и на тень,
словно всем управляет всесильный и строгий диспетчер.
Этот диспетчер может включить и обратный отсчёт,
дни снова складывать в месяцы, века собирать в эры,
как будто Леда, река забвения, вспять
потечёт
и сомкнутся разделённые временем сферы.
А жизнь продолжает делиться на рождение и на смерть,
смерть делится ритуалом на похороны и поминки,
на поминках случается такая невероятная круговерть,
что они превращаются в пьяные вечеринки.
В общем делится всё... Дайте мне заклинанье таинственное,
чтобы трепетно верить в неразделимое счастье:
это будет - любовь! Состояние в мире единственное,
неделимое ни на какие отрезки и части.
Впрочем, это - мечта... Обретаем мы вечную муку,
как игрушку, ломая судьбу свою в пух и прах,
делим даже любовь на далёкий мираж и разлуку,
оставляя рубцы на беспечных и глупых сердцах.
ПОСЛЕДНИЙ ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП
Доказательство
сотни раз
проверенное-перепроверенное,
Что всё в этом мире шаткое, зыбкое, временное.
Наша планета, опять катаклизмом беременная,
Агонизирует судорожно и обречённо.
Хляби разверзлись, пугающие, небесные,
Струи на землю обрушив, как скалы отвесные,
Тучи набухшие, злые, тяжеловесные
Опорожняют чрево своё беспардонно.
Ливень наяривает - мерзостный - сорок суток!
Облик земли изменился, стал отвратительно жуток.
Может природа совсем потеряла рассудок,
Или - вернее! - Бог наказал за грехи.
Всюду растерянность, паника, вопли, смятение,
Стоны, психоз, исступление, столпотворение -
Все предпосылки глобального наводнения.
Словом, дела откровенно плохи.
Реки, моря, океаны сливаются в бурный поток.
Вместе с грехами смывает нас новый потоп.
Так завершает планета отмеренный ей виток.
Мы покоряемся воле, ниспосланной свыше.
Волны грохочут. И в диком разгуле ветров.
В гимне прощальном ушедших на дно городов,
В страхе проникнув на миг за библейский покров,
Голос Его я из вечности строгой слышу.
Слышу: "...которых Я сотворил от человеков и до
скотов,
И гадов, и птиц небесных, и всё живое... Истребить Я готов...
Ибо раскаялся, что создал их..." Пусть приговор суров,
Но это изрек Господь, опечаленный нашим грехопадением.
Сказано - сделано! Воды, беснуясь, землю накрыли,
И в потоке грязном, смешавшись, плыли
Люди, деревья, домашняя утварь, автомобили -
Всё созданное человеком, забракованным Богом творением.
Плыли матрасы, антикварная мебель, бумаги груда,
Косметика, рекламные щиты, крысы, посуда,
Крыши, двери, портреты вождей плыли невесть откуда,
Плыло разбитое старинное трюмо.
Плыли собаки, министры, бочки, доски,
Плыл мужик хохочущий, пьяный в доску,
Плыли афиши, телевизоры, строительные подмостки,
Плыло разнообразное бесценное дерьмо.
Плыли сейфы, смартфоны, оружие, полузатопленный
мостик,
Плыли деньги, шмотки, депутаты Госдумы, дохлый котик...
Последним проплыл исковерканный женский зонтик.
А потоп продолжал сокрушительный свой набег.
Хлябь бесчинствует сорок дней и ночей подряд,
Не встречает, безжалостная, ни препон, ни преград,
И земля погрузилась стремительно в сущий ад.
Но... Вдали... На волнах... Закачался вдруг новый Ковчег...
В кутерьме этой я, как и вы, конечно же, не спасусь.
Но, увидев Ковчег, на гребне волны удержусь.
И с надеждой отчаянной истово перекрещусь,
Завершая свой жизненный путь в сумасшедшем угаре.
И успею понять, что Ковчег этот - будущего оплот.
Новый Ной, просветлённый, в Ковчеге надёжном живёт,
Вместе с Ноем семья его небольшая плывёт,
И ещё, по велению Бога, всякой твари по паре.
Прежде чем поглощен, окажусь я пучиной морской,
Мне откроется Бога Завет, во всей красоте и силе,
Что на новом Ковчеге продолжится род людской,
И что новые люди станут лучше, чем мы раньше были.
РОКОВАЯ ПАССИОНАРНОСТЬ
Помаши мне
длинными
ресницами,
Пусть разлука встречу обещает.
Август заполошными зарницами
Осень рыжекудрую встречает.
Помаши мне!.. Длинными-предлинными...
Без упрёков. Нежно и расковано.
Крыльями - как бритвы - журавлиными
Небо надвое располосовано.
Помаши мне, отпуская в осень.
Только не зови меня остаться.
Под колючий шум дремучих сосен
Я уйду по сентябрю скитаться.
Ты прекрасно знаешь: я - бродяга.
Долго мне на месте не сидится.
Облаков могучая ватага
К горизонту весело стремится.
И не воин, не кладоискатель, -
Кармы роковая неизбежность:
Я, немножко чокнутый мечтатель,
Устремляюсь с ними в неизвестность.
Странная, неведомая сила
Увлекает в дальние края...
Эх, зачем меня ты полюбила,
И зачем в тебя влюбился я...
Чтобы испытать судьбы коварность?
Ты мне бесконечно дорога,
Но, взбурлив в крови, пассионарность
Гонит меня к чёрту на рога.
Гонит!.. Ты из-за меня страдаешь.
Но и я, по-своему, страдаю.
Жаль, что ты меня не понимаешь,
Да и я себя не понимаю.
Жизнь закручивает интригу,
Всё же мир, конечно, познаваем.
И таинственную судеб книгу
Порознь мы однажды прочитаем.
Книга судеб смятыми страницами
Объяснит метания души...
А сегодня - длинными ресницами -
На прощанье вслед мне помаши.
ЖЕНСКАЯ
КРАСОТА
Я женщин, как высшую тайну, люблю.
Константин
Бальмонт
Взметая страсти - неприличные!
Желанья разбудив - бесстыдные?
Меня с ума свели античные
Твои глаза - миндалевидные.
Влекущих губ твоих мечтательность
Мне что-то давнее напомнила,
А дерзкая очаровательность
Фантазией крутой наполнила.
О, твои плечи романтические,
О, груди... Ослепляют формами!
Чтоб их создать, математические
Должно быть, применялись формулы.
Но... Может, это - дивный сон?
И кожи шёлк, и бёдер прелести...
Как недоступный эталон,
Дошедший из далёкой древности.
У женской красоты предела
Нет, слава Богу, и не надо.
Точёное Венеры тело
Нам в дар преподнесла Эллада.
Безмерна времени река,
Как долго прошлое таилось.
И вот теперь, через века,
В тебе античность воплотилась.
И потрясён я неспроста,
Моим восторгам нету меры:
Твои интимные места
Роскошнее, чем у Венеры.
Мираж? Эллада... Древний Рим...
Видений сладостная жертвенность.
Учите нынешних мужчин
Любить божественную женственность.
Ценитель женской красоты -
(Но дышит в спину мне тревога) -
Я, глядя в дивные черты,
Срываю с тайны покрывало:
Любви ведь не бывает много,
Любви всегда бывает мало.
ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ
Когда, и как, и кем, и много
ли
Целованы твои
уста...
Марина
Цветаева
Нервная колотит дрожь.
В памяти - за вехой веха.
Ночью ты ко мне придёшь
Из Серебряного века.
Рифмы взвихрятся богемно.
В небе вспыхнули созвездия.
Нас закружит вдохновенно
Сумасшедшая поэзия.
Шепчет что-то полночь мглистая.
Ближе мы с тобою стали.
И шампанское игристое
Пенится в твоём бокале.
Благоволят тебе боги.
А меня волнуют - ах! -
Чумовые твои ноги
В фильдеперсовых чулках.
Губы резко обозначены -
Целовать их, целовать!
Этой ночью нам назначено
Жить, влюблённо, и - мечтать.
Ты прекрасна беспощадно...
Пусть слова мои рисковы,
Разрываю безоглядно
Все запреты, все оковы.
Разрываю! Разрываюсь
В помыслах неосторожных.
Дерзко я тебе признаюсь
В своих чувствах невозможных!..
Эта наша ночь - единственная,
Как особенная веха,
Я люблю тебя, таинственная,
Из Серебряного века.
ТЫ И
Я
Сказала:" Будь
первым" - я стал гениален,
Ну, что тебе надо ещё
от меня?
Андрей Вознесенский
Не то жена, не то любовница...
Похмелье. Ночь приходит душная.
И ты приходишь, как невольница,
Предупредительно-послушная.
Духами пахнет кожа - пряная.
Глаза свои потупив, резвые,
Мои стихи читаешь - пьяные,
Высказывая мысли трезвые.
В ответ я сыплю оскорбления.
Ты знаешь грубости причину:
Во мне не ценишь ты мужчину,
Лишь терпишь спившегося гения.
Обычная судьба поэта.
Я это трезво понимаю.
Как говорится,песня спета,
Я, дорогая, догораю.
Ты знаешь, это не кокетство,
Я цель жалеть себя не ставлю.
Своим наследникам в наследство
Я память горькую оставлю.
Я - неуживчив и скандален!
И образ жизни вёл хмельной,
А то, что был я гениален,
Известно лишь тебе одной.
Надёжная подруга - бедность.
В быту я ни на что не годен.
Плюю на деньги и известность:
Зато - свободен!
А ты иначе полагаешь,
Своих желаний пьёшь отраву.
И словно платье примеряешь
Поэта будущую славу.
Меня! - таинственные силы!-
Поднимут мощными руками,
И я восстану из могилы
Своими странными стихами.
Захвалят в пух... до неприличия,
О, как мне это не идёт!
Но отблеск моего величия
Тебе на плечи ниспадёт.
Фанфары вспыхнут, раструбя,
Повсюду версию простую,
Что я, как личность, без тебя,
Сам по себе, не существую.
Не мне командовать сражением.
Я правила игры приму:
И стану скромным приложением
К великолепью твоему.
СОНЕТ ТВОЕМУ
ОБРАЗУ
Будь самой горькой из моих
потерь.
Шекспир
Будь самой сладкой из моих потерь.
И самой горькой, самою прекрасной.
Мечтою опалён я был напрасной:
Любовь-любовь... коварный, шалый хмель.
Будь самой-самой... С нежностью, с опаской
Я в страсти утону. Затянут в омут?
Твои ресницы чуть заметно вздрогнут,
А щёки запылают алой краской.
Ты крикнешь, как отрежешь: уходи!
Уйду. О прошлом вспоминать не стану,
Твой образ сохраню в своей груди,
Но в суете не обретёшь нирвану.
И что же остаётся мне теперь?
Будь самой сладкой из моих потерь.
МИСТИЧЕСКИЕ ЗАВТРАКИ
Когда-нибудь
не будет "завтра".
Не обещают мне отсрочку.
И наш традиционный завтрак
Ты приготовишь в одиночку.
И будет всё не так немножечко.
И в тишине, как мир, огромной,
Ты помешаешь чайной ложечкой
Давно остывший кофе чёрный.
Нет шуток, нету разговора.
Дрожь нервная в твоих руках.
А два фарфоровых прибора
Скучают на своих местах.
И из угла глядит Всевышний,
И скорбен лик его святой...
Один прибор сегодня лишний,
Прибор, так вышло, это мой.
А в остальном - всё, как обычно
На кухонном прямоугольнике.
И дремлет рыжий кот привычно
На пластиковом подоконнике.
Часы на стенке громко тикают,
Луч солнца в циферблат вцепился.
А Рыжик мой во сне мурлыкает,
Наверно, я ему приснился.
Так будет... Но увидеть мне бы
Дорог небесных бесконечности...
Ты, глядя сквозь окно на небо,
Улавливаешь голос вечности.
Шепну: приди через года.
Пусть не гнетёт разлуки бремя.
Простились мы не навсегда,
Мы разминулись лишь на время.
И вздрогнув, ты вдруг встрепенёшься,
Обрадовавшись мысли зыбкой.
Меня услышав, улыбнёшься
Своей чарующей улыбкой...
Пусть по утрам, таков уклад,
Традиции семейные:
Две чашки рядышком стоят
На блюдечках - кофейные...
АДАЖИО
Чуть помедленнее, кони, чуть
помедленнее.
Владимир Высоцкий
Умираю - медленно... Некуда спешить.
Ну, конечно, хочется мне ещё пожить.
Хочется, конечно. И, поймав мгновение,
Напишу последнее я стихотворение.
Напишу задорное! Разжигая пыл!
И признаюсь трепетно, что тебя любил.
Что тебя... одну лишь... Верь или не верь,
Самая печальная из моих потерь.
Самая невысказанная! Сердце разрывается:
С мыслью о несбывшемся жизнь моя кончается.
Прожил глупо? Ветрено? Некого винить.
Умираю медленно... Так тому и быть...
Ты прочтёшь... И может быть, клясть меня не станешь.
В тишине церковной свечку мне поставишь.
Посмотрю из Вечности, вздрогнув, встрепенусь.
И тебе я преданно, нежно улыбнусь.
Крестик поцелую, что-то загадаю...
Слава Богу, медленно - умираю.
|
Проголосуйте за это произведение |
