|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Поэзия
04 мая 2017 года
РУССКИЙ ПЕРЕПЛЁТ
Любовь и звёзды
Людмила Черных открыла 268 астероидов,
один из которых назвала именем
своего
мужа астрофизика -
"Коля"
Я подарю тебе звезду... -
Шепчет влюблённый
юноша,
осторожно
положив горячие ладони любимой на плечи.
Но слова эти просто фигура речи,
Пышная, конечно, ведь звёзды дарить невозможно.
Девушка глядит на юношу, доверчиво и жарко.
Чувствами сумасшедшими к возлюбленному она охвачена.
И слова его восторженные дороже немыслимого подарка,
А звезда остаётся на месте, которое ей предназначено.
Потом проходят годы, люди стареют,
о возвышенном уже не мечтают.
Лишь рассеянным взглядом на небо поглядывают иногда.
А там, на краю галактики, скучая, мерцает
забытая, когда-то выбранная для подарка звезда.
Однако, из правила, пусть изредка, но встречается исключение...
Однажды, молодая женщина, глядя на звёзд скопление,
Пообещает возлюбленному: я планету тебе подарю.
Он улыбнётся, а она повторит упрямо:
запомни мои слова, я знаю, что
говорю.
Это очень мило, когда влюблённые дают обещания неосторожные,
фантастические... немыслимые... Но настала заветная ночь,
как мечта быстрокрыла.
И та женщина совершила невероятное, почти невозможное:
В самом сердце галактики неведомый астероид открыла.
Вечность делится на
эры.
Эры делятся на эпохи...
Осмысливая это, невольно сбиваешь дыхание,
которое, кстати, делится на выдохи и вдохи,
и в этом наблюдается неизбежное чередование.
Вселенная делится на большой взрыв и до
катаклизма, приведшего к образованию вселенной.
Музыка небесных сфер, - то тихо-тихо, то крещендо -
делится, поражая слух фантазией многомерной.
Наука в исследованиях продвигается медленно, словно на ощупь,
на пылкие наши вопросы не может ответить наверняка,
лучше брать масштабы, что поближе и попроще,
делить, например, расстояния или, допустим, века.
Век делится на года, год - на месяцы, месяц - на день.
день делится на рассвет и закат, утро и вечер,
а полдень делится на свет и на тень,
словно всем управляет всесильный и строгий диспетчер.
Этот диспетчер может включить и обратный отсчёт,
дни снова складывать в месяцы, века собирать в эры,
как будто Леда, река забвения, вспять потечёт
и сомкнутся разделённые временем сферы.
А жизнь продолжает делиться на рождение и на смерть,
смерть делится ритуалом на похороны и поминки,
на поминках случается такая невероятная круговерть,
что они превращаются в пьяные вечеринки.
В общем делится всё... Дайте мне заклинанье таинственное,
чтобы трепетно верить в неразделимое счастье:
это будет - любовь! Состояние в мире единственное,
неделимое ни на какие отрезки и части.
Впрочем, это - мечта... Обретаем мы вечную муку,
как игрушку, ломая судьбу свою в пух и прах,
делим даже любовь на далёкий мираж и разлуку,
оставляя рубцы на беспечных и глупых сердцах.
Последний
всемирный потоп
Доказательство сотни
раз
проверенное-перепроверенное,
Что всё в этом мире шаткое, зыбкое, временное.
Наша планета, опять катаклизмом беременная,
Агонизирует судорожно и обречённо.
Хляби разверзлись, пугающие, небесные,
Струи на землю обрушив, как скалы отвесные,
Тучи набухшие, злые, тяжеловесные
Опорожняют чрево своё беспардонно.
Ливень наяривает - мерзостный - сорок суток!
Облик земли изменился, стал отвратительно жуток.
Может природа совсем потеряла рассудок,
Или - вернее! - Бог наказал за грехи.
Всюду растерянность, паника, вопли, смятение,
Стоны, психоз, исступление, столпотворение -
Все предпосылки глобального наводнения.
Словом, дела откровенно плохи.
Реки, моря, океаны сливаются в бурный поток.
Вместе с грехами смывает нас новый потоп.
Так завершает планета отмеренный ей виток.
Мы покоряемся воле, ниспосланной свыше.
Волны грохочут. И в диком разгуле ветров.
В гимне прощальном ушедших на дно городов,
В страхе проникнув на миг за библейский покров,
Голос Его я из вечности строгой слышу.
Слышу: "...которых Я сотворил от человеков и
до
скотов,
И гадов, и птиц небесных, и всё живое... Истребить Я готов...
Ибо раскаялся, что создал их..." Пусть приговор суров,
Но это изрек Господь, опечаленный нашим грехопадением.
Сказано - сделано! Воды, беснуясь, землю накрыли,
И в потоке грязном, смешавшись, плыли
Люди, деревья, домашняя утварь, автомобили -
Всё созданное человеком, забракованным Богом творением.
Плыли матрасы, антикварная мебель, бумаги груда,
Косметика, рекламные щиты, крысы, посуда,
Крыши, двери, портреты вождей плыли невесть откуда,
Плыло разбитое старинное трюмо.
Плыли собаки, министры, бочки, доски,
Плыл мужик хохочущий, пьяный в доску,
Плыли афиши, телевизоры, строительные подмостки,
Плыло разнообразное бесценное дерьмо.
Плыли сейфы, смартфоны, оружие, полузатопленный
мостик,
Плыли деньги, шмотки, депутаты Госдумы, дохлый котик...
Последним проплыл исковерканный женский зонтик.
А потоп продолжал сокрушительный свой набег.
Хлябь бесчинствует сорок дней и ночей подряд,
Не встречает, безжалостная, ни препон, ни преград,
И земля погрузилась стремительно в сущий ад.
Но... Вдали... На волнах... Закачался вдруг новый Ковчег...
В кутерьме этой я, как и вы, конечно же, не спасусь.
Но, увидев Ковчег, на гребне волны удержусь.
И с надеждой отчаянной истово перекрещусь,
Завершая свой жизненный путь в сумасшедшем угаре.
И успею понять, что Ковчег этот - будущего оплот.
Новый Ной, просветлённый, в Ковчеге надёжном живёт,
Вместе с Ноем семья его небольшая плывёт,
И ещё, по велению Бога, всякой твари по паре.
Прежде чем поглощён окажусь я пучиной морской,
Мне откроется Бога Завет, во всей красоте и силе,
Что на новом Ковчеге продолжится род людской,
И что новые люди станут лучше, чем мы раньше были.
Предчувствие
Июль семнадцатого
года
С ног на голову ставит климат, - с
природой приключился климакс,
Разверзлись хляби небосвода.
Планета в полосу старения
Увядшей женщиной вступает,
И мерзкое столпотворение
Неотвратимо принимает.
Повсюду ураганы, грозы...
Как климат мутно раскачало.
Жестокие метаморфозы -
Большого коллапса начало.
Грядёт космическая оргия,
Вселенский бунт из чрева выблюя...
И оживает мифология,
И снова актуальна Библия.
Ну, а июль - плаксив и жалок.
Земля испугом перевитая.
Как будто приближает жало к
природе гидра ядовитая.
Смертельно? В этом нет сомнения.
Следит глазищами капризными.
А человек - венец творения -
Бессилен перед катаклизмами.
Людской самонадеян пыл,
Живём бездумно и беспечно.
Превращены мы будем в пыль,
Чтоб в космосе скитаться вечно.
Во тьму галактик разметает
Прах человеческого рода.
На это с грустью намекает
Июль семнадцатого года.
Свет погасшей звезды
А исчезнувшей
звезды
свет
Оставляет бесконечный след.
Той звезды давно уже нет,
Но... спустя три миллиона лет,
Свет звезды достигнет землян.
Наяву это или в бреду -
Я по небу ночному бреду,
И погибшую вижу звезду...
Может, с разумом я не в ладу,
Может, зрительный это обман?
Вот Туманность Орла со Столпами,
Умерев, всё кружится над нами,
(Мы живём у Столпов под ногами),
Ходим с выпученными глазами,
Погружаясь в ночной мираж.
Распалившийся мозг бунтует:
Видеть то, чего не существует?!
Нам учёные всё растолкуют,
Но наука весьма рискует
Вызвать жуткий ажиотаж.
И однако реальность не зла.
Неподсудны галактик дела...
А звезда та - красивой была,
Не поверишь, что сгорела до тла -
Протестует моя фантазия.
Я на небо пытливо смотрю,
С той звездой, как с живой, говорю.
По космическому календарю
Я, конечно же, с Землею сгорю...
Вот такая выходит оказия.
Мысль логически закругляется -
Жизнь, заканчиваясь, не кончается.
И Столпы в небесах проявляются,
И в Туманности звёзды рождаются,
За границы Вселенной маня.
Значит, если Земля и умрёт,
В вечность свет от неё снизойдёт.
И когда-нибудь, в свой черёд,
Люди будущего с дальних высот
Станут тоже глазеть на меня.
Двадцать пятый кадр
Поток сознанья
разгребу
-
Порыв крылатый.
Вмешался в бренную судьбу
Кадр двадцать пятый.
Жил в мире, как предрешено,
Большом и вздорном.
Бродил в толпе, жевал в кино,
Дружил с попкорном.
Но захлестнула информация.
Внедрили чип?
Волной накрыла сублимация...
Короче, влип.
Прогресс? Порочный и убогий?
Отказ от прежних эталонов
В век сверхсекретных технологий
И - покемонов.
А время роботно пульсирует,
Ритмично, в общем равнодушно.
И человечество зомбируют
По чьей-то прихоти бездушно.
На полочках классифицированы,
Психокоррекцией терзаемы,
Мы тщательно отредактированы
И безотказно управляемы.
Я запоздало прозреваю -
Нас доведут до катаклизма.
С отчаяньем подозреваю:
Мы жертвы психотерроризма.
И озарение натужное
Зациклилось на мысли скорбной,
Что психотропное оружие
Страшнее бомбы водородной.
Копаются в мозгах у нас.
Нейроны, как рабы - о, мерзость!
Ах, как мне хочется сейчас
Шальную отчебучить дерзость -
И взбрыкнуть, просветлив сознание!
Дышать свободной грудью, но...
Нам веком злобным суждено -
Как ни кляни его, проклятого -
Влачить своё существование
Под властью кадра двадцать пятого.
Розовые мечты
В Объединённых Арабских Эмиратах
создано министерство
счастья.
Из сообщений СМИ
Российской жизни непотребности
Властям не надоело множить?
Создайте министерство бедности,
Чтоб бедность напрочь уничтожить.
Народ наш трудности и горести
Хлебнул в количестве огромном.
Создайте министерство совести,
Где совесть станет эталоном.
В безумной душной повседневности
Нас губят страсти катаклизменные.
Создайте министерство честности,
Чтоб победить соблазны низменные.
Но дьявол щедр и быстр на гадости,
Зовёт на тёмные дела.
Создайте министерство радости,
Чтоб отличить добро от зла.
Понять всем нам давно пора бы,
Что мы живём один лишь раз...
Не верю, будто бы арабы
Умней и человечней нас.
И мы достигнем неизбежности,
Напишем главы новой повести.
И заживёт народ по честности,
И станут жить вожди по совести.
Так, значит, нечего тужить,
Ничто надежду не остудит.
Осталось - пустяки: дожить...
Но это уж, как Бог рассудит.
Вечернее
На старом
письменном
столе горела лампа.
По телевизору вовсю ругали Трампа.
На стуле Васька, рыжий кот, дрых беспробудно.
На кухне чайник закипал, сердясь занудно.
Комар, приблуда, закружил; пел что-то
тонко.
Соседи, выше этажом, скандалят громко.
Под дверью, в коридоре, мышь скреблась упрямо.
А в ванной капала вода, сочась из крана.
В привычном ритме - как всегда - жила квартира.
Я, в кресле мягком утонув, читал Шекспира.
И словно прошлым придавил сонет тридцатый.
А за окном - который день - льёт дождь проклятый.
Я отрешённо задохнусь над строчкой каждой,
Как будто бы опять плачу "за что платил уже однажды".
Перечитаю я сонет, забыв про ужин...
Мне это нужно... Так живу - других не хуже.
И резкие противны мне метаморфозы.
Я ухожу по вечерам в мечты и грёзы.
Занятно всё переплелось единым миром:
Стол старый, и комар, и мышь, и Трамп с Шекспиром...
Пусть повторится вновь и вновь, (мне очень хочется):
Кот рыжий, лампа на столе... Но дождь пусть
кончится.
Головная боль
Раскалывается
голова,
Как парусник, севший на рифы.
Мучат до боли слова,
Стонут, отчаянно, рифмы.
О, головная боль,
Рождающихся стихотворений:
В них вся суть и вся соль
Открытий и откровений.
О, бессонность ночей!
Мистика, образы, грёзы...
Музыки звонкий ручей,
Жизни метаморфозы.
Солнце день опалит.
Шепчу о пощаде мольбу...
А голова болит,
Раскалываясь о судьбу.
СТИХИ
ИЗ БОЛЬНИЦЫ
Быстро,
очень
быстро, ещё быстрее
Как заполошно
мчатся
дни,-
(Фальшивит звук без камертона.)
Как будто смутные огни
Промчались за окном вагона.
Как прытко пробежали месяцы,-
(Листва с календаря слетает.)
А дней шальная куролесица
Замедлить бег не позволяет.
Как быстро пролетели годы,-
(Бездумно. Господи, прости.)
Не оставляя время, чтобы
От спешки дух перевести.
Как жизнь стремительно мелькнула,-
(Событий глупых вереница.)
Из рук как будто упорхнула
Испуганная жар-птица.
Как быстро... Призрачно! Мгновенно!
(Соблазнов бесконечных месиво.)
А мне казалось, жизнь безмерна,
А я её транжирил весело.
Так музыканты в темпе presto,-
(Тоска от этого сильнее.)
С хоров небесного оркестра
Играют быстро, очень быстро, ещё быстрее!
Вернуться бы теперь назад,-
(Наполнить смыслом дни ли, ночи ли.)
Где ясные твои глаза
Мне вечную любовь пророчили.
Судьбу слепить совсем иначе,-
(Зарок железный... Устно? Письменно?)
И каждый день, а жизнь тем паче,
Прожить красиво и осмысленно.
Зову мечту в тумане тающую -
(И с откровенностью - корявой?)
Гляжу с грустинкой запоздалой
На жизнь, как птицу улетающую.
Ностальгия
Планета
содрогается в заслуженной
агонии.
Прогресс довёл людей до умопомрачения.
Когда я жил с природою в единстве и гармонии,
Я понимал своё земное назначение.
Жизнь принимая трепетно, бывал порою ветрен,
Но осознав бессмысленность шального бездорожья,
Поверил свято я, что род людской бессмертен,
Покуда человечество чтит заповеди божьи.
От Бога доставало всем тепла его отеческого,
Так щедро он одаривал безмерною сердечностью.
И было в людях столько простого, человеческого,
Что радость в нас вселяла жизнь, повенчанная с вечностью.
Душа парила
весело, душа
была нетленной.
Читал я книгу звёздную в небесной тишине.
Пока воспринимал себя частичкою Вселенной,
Поэзия рассвета была доступна мне.
Братался с солнцем я, рекою и травою,
Просторам неоглядным я был равновелик:
Мог степью быть, мог быть морской волною,
Зверей я понимал и птичий знал язык.
Но... Люди завели с коварным чёртом шашни.
И я, увы, и я... Пленён гордыней злой.
Какой нам будет прок от Вавилонской башни?
Мы тупо оказались между небом и землёй.
Ориентир утерян в мироздании огромном.
Из ценностей сомнительных воздвигли пьедестал...
Я летним был дождём, я был весенним громом,
Но как-то незаметно компьютером вдруг стал.
Мы вырождались, становясь иной породой.
Зачем нам уготован роковой эксперимент?
Забыты благодать, гармония с природой,
И отравляет души бездушный интернет.
Но иногда внезапная охватит ностальгия,
Согреет луч живительный божественного света...
И тут же адская обрушится стихия,
И снова задыхается в агонии планета.
Трудный финиш
Одни срывают
овации,
Поднявшись на пик пьедестала.
Другие сходят с дистанции,
Не дотянув до финала.
Слава одних одурманивает,
Почётом они увенчаны,
Любовью их пылкой одаривают
Роскошные, знойные женщины.
А кто-то в тени остаётся.
Грезит виденьем одним лишь...
Себя испытывать рвётся,
Но... Неприступен финиш.
Плавится солнце в литаврах,
Громом побед разбужено.
Одни почивают на лаврах,
Впрочем, вполне заслуженно.
Они, словно небожители.
Не выбросишь слов из песни.
А в ком-то дух победителя,
Да не везёт... Хоть тресни!
Однако он верит в удачу.
И как судьба ни лютует,
Жить он не может иначе:
Снова и снова стартует.
Его, как бродягу дали,
Влечёт роковая мечта.
И манят отнюдь не медали,
А финишная черта.
Как я таких понимаю!
Судьба моя зла и вредна:
Бегу я и не добегаю,
Пью чашу мучений до дна.
Но верю - не для награды -
(Когда-нибудь, точно, смогу):
Преодолев все преграды,
До финиша я добегу.
А здесь не ждут. Не надеялись...
Трибуны пусты. Темно.
Те, кто во мне разуверились,
Уже разбрелись давно.
Зачем, не щадя головы,
Нас гонит шальное молодчество?
Ведь прибегаешь, увы,
В собственное одиночество.
Там, за спиной, потери,
Непонимания жгут.
Стоит ли в самом деле
Жертв моих этот маршрут?
Шатаясь от жуткой усталости,
Едва на ногах стою.
И вдруг... Чумею... От радости!
Узнав фигурку твою.
Но радость топят сомнения,
Мой эгоизм кляня.
Сколько же нужно терпения,
Чтобы дождаться меня?!
Застыл, онемев, в прострации...
Ты этого не афишировала,
Но тоже была на дистанции
И вместе со мной финишировала.
А в небе звёзды мерцают,
Ночное небо всё краше.
И кажется, что летают
Над нами ангелы наши.
Точка
не
возврата
Прошёл я
точку не
возврата.
Иллюзий нет.
Смеются зло и бесновато
Мечты - мне вслед.
Прошёл я точку роковую.
И - не вернусь.
О том, что не сбылось, тоскуя,
Я помолюсь.
Мне не вернуться. Что ж, смиряюсь.
Мечты? - Забыть! -
Не смог их, с грустью я признаюсь,
Осуществить.
Любовь и творчество... Не сбылось...
Кто виноват?
Но - как сложилось, так сложилось:
Таков расклад.
Не смог. Всё
суета сует.
Зачем на свет я появился?
Чего достиг? К чему стремился?
Увы, увы... Ответа нет.
Ах, жизнь!.. Забавная уродина -
Умом раскинь.
А точка не возврата пройдена.
Финал. Аминь!
Мистические
завтраки
Когда-нибудь
не будет
"завтра".
Не обещают мне отсрочку.
И наш традиционный завтрак
Ты приготовишь в одиночку.
И будет всё не так немножечко.
И в тишине, как мир, огромной,
Ты помешаешь чайной ложечкой
Давно остывший кофе чёрный.
Нет шуток, нету разговора.
Дрожь нервная в твоих руках.
А два фарфоровых прибора
Скучают на своих местах.
И из угла глядит Всевышний,
И скорбен лик его святой...
Один прибор сегодня лишний,
Прибор, так вышло, это мой.
А в остальном - всё, как обычно
На кухонном прямоугольнике.
И дремлет рыжий кот привычно
На пластиковом подоконнике.
Часы на стенке громко тикают,
Луч солнца в циферблат вцепился.
А Рыжик мой во сне мурлыкает,
Наверно, я ему приснился.
Так будет... Но увидеть мне бы
Дорог небесных бесконечности...
Ты, глядя сквозь окно на небо,
Улавливаешь голос вечности.
Шепну: приди через года.
Пусть не гнетёт разлуки бремя.
Простились мы не навсегда,
Мы разминулись лишь на время.
И вздрогнув, ты вдруг встрепенёшься,
Обрадовавшись мысли зыбкой.
Меня услышав, улыбнёшься
Своей чарующей улыбкой...
Пусть по утрам, таков уклад,
Традиции семейные:
Две чашки рядышком стоят
На блюдечках - кофейные...
Черный
юмор
Не олигарх я
и не вор.
Уж вы - поверьте.
Но вынесен мне приговор:
Достоин смерти.
Я беззащитен, как и многие,
Диагноз выпер.
Сказали: милый, онкология...
Жаль, что не триппер.
Не зарыдаю от тоски.
Мой путь отлажен.
Но триппер - было б по-мужски,
И проще даже.
Что делать... В общем не сбылось.
Судьба бессмысленная.
Не плачь, что мы отныне врозь,
Моя единственная.
Гляжу на мир
с полёта
птичьего,
Не веря чуду.
Себя ни в чём не ограничивал,
И впредь - не буду.
Давай же пить и петь беспечно,
Грустить не надо.
Жизнь быстрокрыла, быстротечна.
Любовь - награда!
Награды этой ты достойна!
И я награду заслужил.
Я жизнь красивую прожил,
И жаловаться мне не пристойно.
Я никогда не буду квёлым.
Мечтаю - в дым.
Запомни же меня весёлым,
И - озорным!
Шепну нахально с катафалка,
Судьбе назло:
Конечно, что не триппер - жалко.
Не повезло.
Чудеса
и
вечность
Я живу между
землёй и
небом.
Вот такая странная оказия.
Жизнь моя: Ты быль? А может, небыль?
Файл компьютерный? Бредовая фантазия?
Я живу между мечтою и действительностью.
Между небом и землёй витая.
Раздираю душу злой сомнительностью:
Что за карма мне дана такая?
Грёзы? Откровенье наяву?
Звёзд непознанных волнует млечность...
Но - покуда я ещё живу,
Буду верить в чудеса и бесконечность.
Буду верить, что есть где-то ты!
Ну, и пусть вопрос тревожит муторный.
Ах, мечты мои, бессонные мечты:
Вы - реальность? Или файл компьютерны
Улыбка напоследок
В мыслях
сбой, и в
сердце сбой.
Путь дотошно наш измерен.
Мы не властны над судьбой -
В этом твёрдо я уверен.
Впрочем, нечего тужить.
Чем честнее,тем больнее...
Как в гармонии прожить,
Ни о чём не сожалея?
Шаг - к желанью эпатажному:
Лечь в постель и не проснуться...
Напоследок улыбнуться
Жизни, словно сну миражному.
Ураган
И мне блеснула мысль
(творенье
ада):
Что, если время совершит свой
круг
И погрузится в вечность
невозвратно...
Михаил
Лермонтов
Жизнь прожить - не поле перейти.
Молнии над головой сверкают грозно.
Всех сметёт нас ураган с пути -
Рано или поздно.
Караулит нас старуха-смерть,
Что ж, сопротивленье - бесполезность.
Рано или поздно жизни смерчь
Унесёт в глухую неизвестность.
Ураган бушует за окном,
Апокалипсисом дико воя.
Повезло мне: в метре лишь одном
Побрела беззубая с косою.
Сколько будет же ещё везти?
На вопрос никто мне не ответит.
Свет в конце тоннеля тускло светит,
Но сбивает смерч меня с пути.
Каждому своя судьба дана.
Для чего? Чтобы страдать и маяться?
Эту чашу я допью до дна,
Эта чаша - жизнью называется.
Ветер на деревьях листья рвёт.
Листья - люди?!. Помолюсь нервозно...
Всех нас ураган судьбы сметёт -
Рано или поздно.
Соперничество
Сказала:" Будь
первым" -
я стал гениален,
Ну, что
тебе надо ещё от меня?
Андрей Вознесенский
Не то жена, не то любовница...
Похмелье. Ночь приходит душная.
И ты приходишь, как невольница,
Предупредительно-послушная.
Духами пахнет кожа - пряная.
Глаза свои потупив, резвые,
Мои стихи читаешь - пьяные,
Высказывая мысли трезвые.
В ответ я сыплю оскорбления.
Ты знаешь грубости причину:
Во мне не ценишь ты мужчину,
Лишь терпишь шебутного гения.
Обычная судьба поэта.
Я это трезво понимаю.
Как говорится, песня спета,
Я, дорогая, догораю.
Ты знаешь, это не кокетство,
Я цель жалеть себя не ставлю.
Своим наследникам в наследство
Я память горькую оставлю.
Я - неуживчив и скандален!
И образ жизни вёл хмельной,
А то, что был я гениален,
Известно лишь тебе одной.
Надёжная подруга - бедность.
В быту я ни на что не годен.
Плюю на деньги и известность:
Зато - свободен!
А ты иначе полагаешь,
Своих желаний пьёшь отраву.
И словно платье примеряешь
Поэта будущую славу.
Меня! - таинственные силы!-
Поднимут мощными руками,
И я восстану из могилы
Своими странными стихами.
Захвалят в пух... до неприличия,
О, как мне это не идёт!
Но отблеск моего величия
Тебе на плечи ниспадёт.
Фанфары вспыхнут, раструбя,
Повсюду версию простую,
Что я, как личность, без тебя,
Сам по себе, не существую.
Не мне командовать сражением.
Я правила игры приму:
И стану скромным приложением
К великолепью твоему.
Чётки
Ты меня
не бросай
ночью
Ты меня не бросай
утром
Ты меня не бросай
в полдень
Ты меня не бросай
в мае
Ты меня не бросай
летом
Ты меня не бросай
в слякоть
Ты меня не бросай
в стужу
Ты меня не бросай
забубённым
Ты меня не бросай
дерзким
Ты меня не бросай
пьяным
Ты меня не бросай
отверженным
Ты меня не бросай
нищим
Ты меня не бросай
одиноким
Ты меня не бросай
чокнутым
Ты меня не бросай
в жизни
Ты меня не бросай
после смерти.
|
Проголосуйте за это произведение |
