|
|
|
Проголосуйте за это произведение |
Эти рассуждения родились из наблюдений над процессами, происходящими в современном искусстве: неожиданно соображения двинулись далеко от первоначальной точки.
1 Художник и власть
Существует расхожее мнение, что можно использовать любой материал для творчества - важно как это делать: художник способен перенести в вечность вскользь брошенную фразу или кусок газетного столбца - если помыслы его чисты, а талант велик. Однако чистота помыслов художника - еще не гарантия невозможности использования его способностей в неблаговидных целях. Действительно, при достаточном стечении художников встает вопрос анганжемента: кто будет избран для того, чтобы попасть в зрачок эпохи - кто будет тиражирован средствами массовой информации. Те, кто обладают властью над информацией, могут выбирать себе художника по вкусу - и тиражировать образцы, которые им покажутся уместными. Этот выбор происходит бесконтрольно - до всяких голосований формируется изначальное выборочное пространство. Заметим, что первый постулат теории вероятностей состоит именно в возможности существования такого выборочного пространства.
Власти присылают к художнику слугу в форме журналиста, оператора - лица, обычно безразличного к материалу, выполняющего заказ на новость. Для художника журналист - вестник славы, но парадокс состоит в том, что слава художника оказывается не художественной - происходит подмена причин известности. Художник маркируется как политик, использующий методы искусства для достижения политических целей.
Когда художник выбирает для работы материал, имеющий отношение к политике, (скажем, изображения "лидеров") он осознанно или неосознанно вступает в игру с властью. Однако для власти художественное пространство либо отсутствует, либо имеет подчиненную, производную роль от политического. Искусство сводится к пропагандистскому плакату или к полигону для "обкатки" идей в среде художественной интеллигенции. Бросив вызов власти на своем поле, художник мгновенно оказывается на чужом - ибо суб кт, к которому он обращается, обитает в иных сферах. Происходит резкое изменение масштаба и качества ситуации: из канала, соединяющего прошлое и будущее, по которому транслируются смыслы идеального, художник попадает в лужу "низкой" политики - в кипение биотической массы, где действуют первичные рефлексы, примитивные таксисы. Здесь интересы исчерпывается двумя инстинктивными движениями: хватать пищу и ползти на свет.
Не будем свысока смотреть на эти насущные потребности. Все живое нуждается в питании, что же касается второго действия, то в нем можно увидеть начало метафизики. Ползти на свет... Какими смыслами можно наделить это движение, как много увидеть в нем! Бактерии, которые ползут к свету - далеко не низшие существа в эволюционной иерархии. В них есть и органы движения, и органы восприятия. Смысл их действий состоит в реализации информационного инстинкта. Бактерии нуждаются в данных о среде обитания. Простейшие организмы избирательно реагируют на изменения свойств среды, на излучение и определяют свое поведение в зависимости от информации о градиенте тепла и т.п. Информация им жизненно необходима: наряду с инстинктом потребления пищи существует еще информационный инстинкт (более того, пищу можно в некоторой степени тоже рассматривать как информацию, она наряду с энергетическим ресурсом имеет информационный). С другой стороны, каждый организм содержит определенную информацию. Сам инстинкт продолжения рода может быть рассмотрен как разновидность информационного инстинкта - существует необходимость передать информацию о себе через потомство в будущее. Можно выделить по крайней мере два типа информационных инстинктов - один обуславливает обмен информации со средой, другой требует передачи информации по наследству. 2 Информация как эманация Потребность в информации лежит в основе жизни. Обратимся к значению слова "информация": Первоисточник - латинское informatio - "изложение", "истолкование","разъяснение", производное от informo - "придаю вид", "организую", "обучаю", "воспитываю", "мыслю". (Черных П.Я., Историко-этимологический словарь). В русском языке слово информация употребляется как "сообщение", "осведомление", "передача известия" и "данные". Если информация - действительно важная, фундаментальная категория, то ее не могли обойти своим вниманием мыслители так называемого "осевого времени" (это определение ввел Карл Ясперс для обозначения времени интенсивного духовного процесса, который шел во всем мире около 500 г. до н.э. и "привел к появлению человека такого типа, который сохранился и по сей день"). Обратившись к философской традиции Индии и Китая, обнаруживаем принципиально иные представления о самом возникновении мира, чем те, которые известны нам по Библии. В восточной философской традиции более сложное, высшее существо порождает существа более простые посредством эманации (истечения, переноса духовной субстанции). Бог эманирует из себя мир постоянно - и благодаря этому мир существует. Отзвуки этих представлений находим в Евангелии от Иоанна:1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
2 Оно было в начале у Бога.
3 Все через Него начало быть, и без него ничто не начало
быть, что начало быть.
4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
Развертывающееся Слово, саморазворачивающееся, в котором содержится жизнь - не напоминает ли это Слово сообщение, не является ли описанием информации?
Мы не будем вторгаться в область теологии - бого-словия, но заметим: интуитивно и рационально представляется, что современное понятие информации существенно походит на понятие эманации. Идя дальше по пути развертывания смыслов этих слов, обнаруживаем любопытные вещи. Эманативный способ образования существ и мира в целом отличается от креативного, творческого. В творении реализуется непосредственный и одномоментный контакт Творца с материалом - идет процесс созидания, напоминающий труд художника. Работает метафора лепки, в результате которой получается тварь. При эманации непосредственного контакта между высшим и низшим существом не наблюдается - происходит нечто подобное нисхождению Духа Святого в христинской религии, истечение благодати - только эта благодать истекает постоянно, связь не прерывается, более того, низшее, производное существо неотделимо от высшего - оно существует в "поле" его участия. Твари здесь не получается - и она не наделяется самостоятельным существованием (Бог ни на миг не оставляет мир и существа, его населяющие "на произвол судьбы"). Пользуясь современными терминами, можно рассуждать о некоем информационном поле высшего существа, которое способно творить чудеса "не прикладывая рук". Однако любое употребление аналогий и терминов оказывается принципиально мозаичным - большинство наших понятий негласно подразумевают креативную модель построения мира. Мы можем лишь построить примеры тому или иному аспекту эманативной картины возникновения мира: в целом представление о ней требует пересмотра многих современных представлений. Компьютеры дают наглядный пример полевого воздействия, иллюстрируя один из аспектов эманативного способа происхождения мира: действительно, что как не воздействие сложного магнитного поля порождает целые виртуальные миры? Некая штука, называемая дисководом, может продуцировать в мгновение ока сложный вихрь электромагнитного поля - с протуберанцами и хвостами, которые оставляют свои следы на дискете в качестве сообщения о сложном изображении: например, инопланетном ландшафте, где разворачивается действие компьютерной игры. Это сообщение, записанное в комп ютере создателем миров, может индуцировать в другом, более простом компьютере "пользователя" соответствующий ландшафт. Эманативное воздействие может быть оформлено и не так мудрено, без компьютера - с помощью слов. Компьютер лишь иллюстрирует возможность передачи сложного образного представления посредством не поддающихся восприятию человеческими органами электромагнитных полей. Воспитание ребенка, когда слова и поступки формируют его душу, больше напоминают эманацию, длительную трансляцию духовных смыслов и ценностей в его психику, чем одномоментное сотворение новых форм. 3 Средства массовой эманации Средства массовой информации не только информируют людей, но и формируют их представления. Такое воздействие напоминает передачу смыслов при воспитании ребенка, и более правильно СМИ можно было бы назвать Средствами Массовой Эманации. Их воздействие колоссально: действительно, во время передачи (sic!) миллионы людей глядят на мир как будто одними глазами - глазами оператора телевидения, образуется нечто уникальное - единообразие зрительного со-глазия. Это со-глазие есть более фундаментальное единство, чем со-гласие: здесь единство не высказывания, а восприятия: единство физиологическое, рецепторное. Миллионоглазое рассеянное по огромной территории коллективное тело общества обретает единый глаз, впитывает одну и ту же информацию (небольшое число каналов ведет себя единообразно). Движение телевизионной строки, дающей развертку изображения на экране тоже единообразно "зарифмовано", синхронизировано в своих пульсациях в каждом телеприемнике. Телевидение формирует новую гиперпсихическую реальность, выступает в качестве единой нервной системы, где каждый приемник исполняет роль подводящего к мозгу человека окончания (терминала) нервной сети простейшего типа - почти без разветвлений, с единым центром, без обратной связи. Тело общества соединено единой нервной системой, и даже те малые группы, которые имеют свои воззрения, идущие вразрез с официальными, вынуждены реагировать на сообщения, которыми наполняют массовое сознание СМЭ. Рассматривая корни понятия "информация", мы обнаруживаем самое глобальное из понятий, предложенных ранее для описания исторического процесса - категорию "общественно-экономическая формация". Оставляя на совести тех, кто ввел это понятие, все натяжки и издержки, связанные с его определением, ограничимся лишь предположением, что в ХХ веке выявились черты новой формации - в данной духовной ситуации не феодализм/ капитализм/ социализм являются базисными моделями при анализе социума, а "форматизм" - фундаментальная система информационных отношений в обществе. Информационные отношения были важнейшими в обществе всегда - но появление СМЭ и развитие науки позволяет их формализовать в рамках представлений о "форматизме". Вводимое нами понятие на первый взгляд тавтологично, однако в русле концепции "развертывания" понятий именно это является достоинством: тот факт, что общество анализируется с помощью представлений об общении (информация - со-общение) и аналогично, формация рассматривается как совокупность взаимосвязанных форматов, служит свидетельством адекватности используемой терминологии существу объкта исследования. Понятие формат мы будем употреблять в двух смыслах: 1) как способ хранения и передачи информации. 2) как основание, элемент системы информационных отношений. В основании системы общественных отношений лежит набор форматов: существует правовой, идеологический, религиозный политический, финансовый, производственный и прочие форматы, в которых заключены свои виды информации и свои способы ее представления. Отношения к средствам производства, которые являлись ориентиром в известном разделении общества на классы, в частном случае представляют собой отношения к средства производства информации. Система отношений к основным форматам определяет строение общества. Масштаб и степень освоения информации разного уровня доступности разными слоями населения, владение информацией группами людей (информированность) служит разметкой, которая маркирует реальное разделение общества на элиту, страты и сословия. Каждый строй даже в рамках одних и тех же отношений собственности имеет свой информационный "портрет". В частности, поэтому могло оказаться, что фашизм существенно отличался от иных видов "капитализма". С другой стороны, "реальный социализм" с его элементами азиатской деспотии накрыл традиционное общество "сверху", сохраняя сущностные его черты. Заметим, что любые средства производства можно рассматривать как средства производства информации. Помимо того, что производство изготавливает продукт, оно же и наделяет его определенными форматами: выполняются нормы, стандарты, используются образцы и эталоны - производство следует форматам конкретным, технологическим. Примером такого формата является ширина железнодорожного полотна, которое всюду в бывшем СССР имеет один размер и тем самым задает связность экономического пространства. Легкая промышленность - производство одежды является примером тавтологичным (одежда как форма, необходимая для разных слоев населения, ее подбирают на основании каталогов мод разного статуса). Мода формирует систему коммутации между слоями населения, несет признаки вхождения в "свой" класс - социально значимую информацию. Мы не будем здесь строить очередной гомологичный ряд, развертывая понятия "модель", "мода", "модерн" - интересующихся происхождением "современного искусства" и массовой культуры отсылаем к нашей более ранней работе "Пост-модерн и пост-имперское мышление". 4 Средства сакральной информации Кроме общедоступных "профанных" средств массовой коммуникации, существует еще и сакральные способы получения информации - использование каналов личных (родственных или профессиональных) связей, опрос живых очевидцев или добыча информации самостоятельным, исследовательским путем. Во все времена, когда массовая информация определяется "официальной точкой зрения", такой способ позволяет восстановить истинную картину происходящего буквально по крупицам драгоценных сведений. Степень значимости такой информации зависит от степени дезинформации в рамках государственно-исторического мифа, могущественного формата, который определяет истечение эманации в русле СМЭ. Традиционное общество обладает своим ресурсом сопротивления властям и официальной информационной экспансии. Как показывает опыт, внутри каждой системы есть сильные антисистемные тенденции, и реальная картина получается намного сложнее, чем ее мифологическое официальное истолкование. Приведем пример: потомки царской семьи и старой элиты знают, сколь неоднозначно было отношение к революции даже в самой императорской семье - Великий Князь Константин снабжал деньгами революционеров. Делал ли он это в надежде, что новая власть будет более справедливой, и фантастический уровень хищений из государственной казны и засилья чиновничества уйдет в прошлое с царизмом, на котором паразитировала бюрократия, или по иным причинам - другой вопрос. Принципиально важно, что наблюдался раскол даже в самых элитных слоях аристократии, идеям обновления внимало общественное мнение. Соотношение сил сложилось вовсе не в пользу самодержавия. В иной ситуации невозможно себе представить успех революционного движения. Нынешний неомонархический миф, усиленно тиражируемый властями через СМЭ, напоминает не просто "махание кулаками после драки", он является предательством по отношениею к историческим фактам: сущестовало массовое созидательное сотрудничество с властями выходцев из дворянства и интеллектуальной элиты, которые и создали основные институты Советской Власти. К примеру, Академия Наук была организована в том виде, как она есть, по проекту Вернадского - и многие учреждения несли на себе печать гения их основателей, а не пресловутого "тоталитарного сознания совдепии". Другой пример антисистемных тенденций - отставание в области информатики и вычислительной техники в СССР, которое было инспирировано властями: после создания ЭВМ БЭСМ-6, которая соответствовала мировому уровню, в начале шестидесятых годов лаборатория, ведущая пионерские разработки в этой области, была расформирована. Часть высшей элиты страны вела уничтожение государственных приоритетов в самых важных областях. Эта мина замедленного действия сработала через двадцать лет - на протяжении которых собственные разработки компьютеров заменились копированием западных, отставание накапливалось, пока не было пред явлено обществу в качестве доказательства неспособности "социализма" следовать научному прогрессу. Любопытно, что cуществует оригинальная точка зрения политолога С.Г. Кара-Мурзы на историю недавнего времени: он считает, что "госбезопасность" подвела еще одну мину замедленного действия под общество - создала диссидентское движение, которое подготовило уничтожение государственной идеологии. Это уничтожение произошло мгновенно - за срок несоизмеримый с историческим, в два перестроечных года в головах граждан с помощью СМЭ была произведена "молекулярная революция" (теорию такой революции разработал Антонио Грамши, она состоит в уничтожении системы ценностей посредством подтачивающей дискредитации, шаг за шагом). Данная теория была обращена против идеологии, ее породившей - этот пример, как и предыдущий, показывает исключительную важность информационных технологий: потеря приоритета в этой области привела не только к глубокой общественной депрессии - пошел каскад деградационных процессов. Профаны, инфицированные через СМЭ бациллами "перестройки", не подозревали, насколько далеко может зайти эта новая затея властей - до стрельбы на улицах и вымирания народа. Показателен в этом случае пример Грузии - территория которой поделена между криминальными кланами, зарплата профессора в Университете составляет пять долларов, с линий электропередач ободраны провода - а население живет и радуется, что покончило с проклятыми тоталитарным прошлым, в котором ими правил ставленик Москвы чекист Шеварнадзе. Сейчас же нацию спасает неопрезидент Шеварнадзе - честь ему и хвала! Парадокс состоит в том, что ведомство, призванное ведать безопасностью государства, не только показало свою неспособность сохранить страну (где ты, СССР?), - напротив, - в недрах этого ведомства были созданы мины, разорвавшие по швам государство "рабочих и крестьян". Академику Сахарову принадлежат знаменательные слова о том, что именно в ГБ он увидел профессионалов, которые заинтересованы в перестройке: они-де в курсе бедственного положения страны и процветания стран западной демократии! Академик, всю жизнь проживший на зарплате, думал, что по его формулам можно построить новый мир - нечто вроде аскетического капитализма. Но в реальности алчные интересы номенклатурной элиты простирались в другую сторону - они на Западе видели возможности не демократии, но разгула. Проматывать чужое наследство в парижских ресторанах, кутить на Капри и Гаваях - не то, что "держать морду" в ЦК. Элита не смогла выдержать искушений "красивой жизни" - и фарцовщики, младшие братья стиляг, "сдали" немилую идеологию аскетизма под крики о демократии. В область компетенции ГБ входила скрытая информация о состоянии дел в государстве. Кому же ломать государство, как ни тем, кто знает тайны его устройства? После всего случившегося понятно, что деятельность ГБ в преследовании граждан за убеждения была по-существу антигосударственной: тем самым создавалось поле ненависти и отторжения властей, компроментировалась идеология, интеллектуалы превращались в яростных противников режима - энергия этой ненависти была использована в один момент, когда вместе с нехорошим режимом распалась держава и упало производство: богатства страны стали добычей марадеров. Важнейшим форматом, создававшим мощное поле эманаций, служил в "зрелом социализме" образ ГБ. Он порождал миф о глазах и ушах стукачей, которые преследуют человека всюду: о всевидящем поле наблюдателей - этом трансцендентном фоне повседневности. Существует интересное наблюдение: скрытая информация после рассекречивания уже не раз давала совсем иное представление об истории - и сакральное оказывается подчас синонимом скандальному. Элита владеет скрытой информацией, она приватизировала источники ее и забила миазмами стоки. И лишь раскол элиты по-вертикали, борьба между партиями власти приводит к появлению в открытой печати информации крайне важной, сущностной - которая никогда, ни при каких условиях не вышла бы наружу. Население, для того, чтобы получить истинную информацию о происходящем даже на улицах своего города, подчас должно своими ногами добираться до мест событий и рискуя жизнью (пример тому - 3-4 октября) непосредственно, с помощью "средств индивидуальной информации" постигать действительность. Плата за информацию бывает подчас крайне высока - покалеченные и убитые тому являются красноречивым доказательством. 5 Эманативный форматизм Уничтожение СССР против воли его населения - это первая в истории крупномасштабная акция, демонстрирующая реальное строение современного общества: под воздействием исходящей из центра деструктивной информации мгновенно могут активизироваться, ожить элементы всех социальных укладов - от рабовладельческого строя (на территории Кавказа практикуется рабский труд) через феодализм (власть вчерашних обкомовских секретарей, ныне бесконтрольных представителей Президента над душами вассалов в провинции и Кремле) до виртуального капитализма (передача огромных заводов и сырьевых ресурсов в "семейное" пользование). Конечно, огромная страна от века была многоукладной, общественное устроение было "композитным" - это традиция старая. Вопрос состоит в динамике общественного развития - упрощении или усложнении организации. Со-временный - это значит соединяющий в одном времени все ранее прожитые времена - и все прежние стереотипы понимания действительности. Используя тот или иной стереотип (свобода, Россия, капитализм) - можно манипулировать общественным сознанием и добиваться "чудес" деиндустриализации, распада страны, остановки транспорта и демографических катастроф. Стереотип раскалывает и дробит информационное пространство, вызывает острые противоречивые реакции, что ведет к расколу общества и страны. Информационное - "мягкое" манипулирование имеет своим результатом жесткое расслоение общества и начало войны всех против всех - гражданской войны в превращенных формах. "Великие перемены", индуцированные информационно, происходят в первую очередь в культуре - общество с измененной культурой оказывается беззащитно перед деструктивными воздействиями. Переходной период (смута) характеризуется отсутствием у общества в целом и у отдельных групп населения механизмов противостояния процессам деградации. Культура, которая несет человекозащитительные функции, как и другие охранительные оболочки, оказавшись в раздробленном информационном пространстве, некоторое время претерпевает деформации и не может сразу реагировать на интервенцию чуждых ей смыслов. Особое место в обществе с измененной культурой заняло понятие "частной собственности". Средства массовой информации потрудились над тем, чтобы придать ему ауру святости, определив его корневым, базисным форматом для понятий свободы, ответственности и нравственности. Была даже развита "теория", в соответствии с которой хапуга, присвоивший чужое добро, будет вынужден чуть ли не облагородиться, проявляя заботу о собственности. В связи с этой теорией ставится грандиозный эксперимент - алчным господам дают "урвать свое" и ждут, пока они нравственно не просветлеют. Остается только удивляться, что на всех желающих "рвать" одной страны не хватает - "ребята" вошли во вкус и "ломанули брать Европу". Постановка нравственности в подчиненное, производное состояние от собственности есть чистой воды утка, дезинформация, пущенная с целью обеспечить алиби властей придержащих. Для обретения собственности необходима власть, которая теснейшим образом связана с информацией: кто владеет конкретной информацией, скажем, о месторождениях, "залежах" металлического лома на предприятиях ВПК или счетах клиентов в банках - может через каналы власти (скрытой или открытой) конвертировать информацию в деньги и собственность. Любопытен феномен "влияния" - опосредованного воздействия авторитета или идеи - когда создаются эманативные поля, в которых соглашения претерпевают "непротокольные" изменения. Например, договоры о поставках, определяющие товарно-сырьевые цепи, проходя через такие поля, теряют или приобретают "поддержку". Подобного рода факты (выходя на поверхность юридических смыслов, они могут быть квалифицированы как взятки, протежирование, лоббирование) имманентно присущи современному обществу. Договоры - взаимные соглашения, определяются намерениями и в свою очередь, задают поведение сторон, движущихся в эманативных полях, создаваемых глобальной системой информационных форматов. Определение форматов мы дали выше, здесь нам будет важно, что формат - это форма генеративная, родительская: например, почти вся бумага, на которой ведется документация, имеет формат А4. Не принято упоминать, что это бумага по виду представляет прямоугольник - это стандарт, условность, общепринятое соглашение. Таким же образом осуществляется в обществе абсолютное большинство соглашений. Например о размерах, масштабах и стандартах оборудования - эти соглашения незаметны в той же степени, в какой фундаментальны: все производство компьютеров должно исходить из уже установленных стандартов (формат дискетки и т.п.) Соглашения представляют не просто поля эманаций, а герметичные, замкнутые со всех сторон поля - здесь эманация уже отвердевает, переходит в юридические нормы, в которых определяющим форматом является свод законов, испускающий поле угрозы наказания. Частная инициатива, которая согласно либеральному мифу, присуща капитализму, практически исчерпала себя в традиционных областях производства, где мир переделен несколько раз и "подельники" зорко следят за попытками вторгуться в область их интересов. Жернова форматов безжалостно сотрут в порошок каждого, кто без достаточных на то оснований захочет выйти из роли исполнителя и претендовать на независимость действующего лица в поле чужих интересов. Индивид с рождения погружен в эманативные поля фискального информационного общества, которое хочет получить как можно больше информации о его деятельности и дать ему как можно меньше сущностной информации о тех кругах и стратах общества, в которые он не вхож по своему происхождению и виду деятельности. В обществе, которое мы называем эманативным, понятие "верх" и "низ" следует употреблять именно в информационном смысле. Верхушка власти считает себя обладающим полной информацией о происходящем - и часто ошибается: ей представляют опосредованную, скудную и искаженную информацию. Более информирована "середина" - дистанция, отделяющая средний класс от краев общества, минимальна. Поэтому верхушка может подчас оказаться в дураках - на одной доске с информационными "низами". Нравственное, неунизительное равенство заключается не в равенстве виртуальных "стартовых возможностей" (выходцы из разных страт, обладающие разной сакральной информацией, принадлежат различным нитям связей, пронизывающих общество, и никогда не будут равны в этом смысле) - а в принципе "вверху как внизу" - равенстве информационном, энергетическом - равенстве качества жизни при кажущемся несходстве количественных показателей. Недостаток места не дает возможности остановиться на принципах строения современного общества - "склеивания" разных форматов и "прошивания" нитями информационных связей, благодаря которым образуются "информационные общины". Последовательное развертывание подобных представлений позволяет просмотреть превращения многих понятий, ставших уже шаблонными - например, понятий элиты и этноса (см. статью "Элитане - новый суперэтнос во главе прогресса"). 6 Попытка переформатирования общества Ныне на земле бывшего СССР даже те вещи, которые кажутся благопристойными в странах осуществленного "демократического" мифа, демонизуются и демонстрируют инфернальную природу. Собственность оказывается опасной на разных уровнях: являются различные способы ее перераспределения - от уличного рекетирства до государственного терроризма. Разные масштабы, размеры состояний и власти определяют разные способы их "упаковки" и защиты. Возникают те стандартные форматы, по которым идет упаковка состояний: вилла в Ницце, отдых на Гаваях, квартира с видом на Кремль, пуля при выходе с дискотеки. Рост собственности ведет к росту риска для жизни - так варварски осуществляется справедливость, выравнивание качеств жизни. Счет в швейцарском банке представляет опасность на другом уровне - в информационном обществе стены банков становятся прозрачными, когда речь заходит о корпоративных интересах. Общество всегда было информационным - и всегда жизнь в нем определялась системой образцов, формальных и неформальных форматов. Старинное русское слово "знать" обозначает верхушку общества - тех, кого знают вплоть до истоков родословной (знают, что от них ожидать). Но никогда массовые убеждения так активно не формировались телескопическими органами центрально-эманативного правительства, никогда на общество не накладывался единый психо-физиологический формат. Пропаганда ныне гораздо более тотальна, чем при "социализме": тогда существовала известная альтернатива - "западный образ жизни" - либеральный идеал агрессивно безальтернативен. Процесс, идущий ныне на территории Страны Советов, можно сравнить с попыткой переформатирования - задания новой системы разметки магнитному диску компьютера. Всегда при работе ЭВМ имена каких-то программ стираются в памяти, записываются новые программы, но переформатирование - операция для памяти компьютера настолько кардинальная, что в ее результате буквально все элементарные ячейки оказывается перемагниченными - невозможен не только доступ к информации, хранящейся в них ранее, но и безвозвратно теряются все данные. Человеческое общество отличается от компьютера тем, что большая часть информации о нем не только скрыта для доступа, но и в элементарных носителях этой информации - людях упрятана так глубоко (в гены, в подсознание), что не может быть изменена почти никакими внешними воздействиями, тем более политическим проектом "модернизации". Даже полное переучение человека на сознательном уровне, переубеждение не позволяет "переформатировать" его подсознание, содержание слоев психики, которое образуется в детстве - не говоря уже об уровне генетическом. Нашумевший во времена ранней перестройки пример "макурта" - человека, "перепрограмированного" с помощью жестокой операции типа трепанации черепа, является моделью глубокой паталогии. Писатель-дипломат в повести "Буранный полустанок" проездом в Женеву изобразил под видом человека робота-охранника с узкой специализацией, неспособного к исполнению сакральных человеческих функций. Когда в компьютере сигнал, поступающий с дисковода, оказывается слишком слабым - переформатирования не происходит. Компьютер не в силах выполнить команду оператора - стереть "старую" информацию. Надо ли говорить о том, что центрально-эманатичные органы могут оказаться столь же бессильными, если будут проводить и далее анти-общественную политику, компроментирующую "операторов"? Четвертая по счету за ХХ столетие волна насильственной модернизации западного толка накрыла российское общество (первая волна - революция, вторая - коллективизация, третья - индустриализация). Эта волна, как и все предыдущие, требует полного изменения ориентиров, новой разметки - очередного переформатирования общества. Но сохраняется надежда, что анархичный по духу своему народ "спустит на тормозах" очередной проект властей - и останется самим собой, несущим в родовых клеточках своих человеческие ценности. Настырность очередных полит-модернистов, прививающих на отечественную почву зады западных теорий, ставит вопрос об освоении русской культурой новых информационных технологий. Такое освоение происходит в сфере науки и культуры. Сложный переходный процесс, который в острой форме переживают ныне фрагменты империи, сохранившей под маской "социализма" до последнего момента нормы традиционного общества, идет в той или иной форме по всему миру - всюду, где модернистский проект пытается совладать с традиционной культурой. 7 Два отношения к власти Два художника оказались в Берлине на празднике объединения Германии и были свидетелями слома берлинской стены. Дмитрий Врубель официально участвовал в проекте, в соответствии с которым художники разных стран расписывали участки стены. Он перерисовал на стену фотографию, на которой Леонид Брежнев и Эрик Хоннекер целуются (два лица изображены крупным планом, виден странный непротокольный поцелуй). Художник написал под картиной: "Куда мне деться среди этой смертной любви?" Этот рисунок сразу стал знаменитым, превратился в символ - в одно мгновение Дмитрий Врубель прославился. Художник в жанре политического плаката оказался способен передать переживание экзистенциального ужаса, охватывающий приватного человека при виде чувств, которые испытывают преданные друг другу главы тоталитарных государств. Человек и система - вот тема работы Дмитрия Врубеля. Она поддается простой интерпретации: как легко читается любое произведение социалистического реализма, так же обстоит дело с картинами придуманного в пику ему соц-арта. Второй художник - Александр Ляшенко, про прозвищу "Петлюра", поступил иначе - в тот момент, когда взволнованные немцы начали ломать свою стену, он предложил строить новую берлинскую стену. Он нашел единомышленнников "по ту сторону" стены - панков, нон-конформистов, в общем, асоциальных типов с художественными амбициями - только они, кажется, не были охвачены всеобщим национальным психозом, массовым ликованием. Вместе в ними Александр затеял возводить новую стену - из ящиков и коробок. Что в этой акции - глумление над затеями властей? Шутовство, карнавальная свобода? Политический вызов новому порядку? Художественный жест поддается множеству самых разных интерпретаций. Одно ясно - художник, приняв вызов властей, ответил им достойно: он перевел все в игру, в пространство искусства, где вечно строют и ломают стены без ущерба для окружающих. Ибо в области идеального нет прямой интерпретации, все многозначно. Сколько уж раз в истории люди возводили и сокрушали храмы, сколько раз поклонялись новым богам и свергали прежних кумиров? Иногда полезно осознавать меру условности в той духовной ситуации, в которой живет современный человек: можно следовать правилам простой игры - подчиняясь полю эманаций тех или иных общественных форматов, а можно выходить из навязанной, чужой игры, переходя в игру более сложную, находя новые правила. Ощущение свободы, которое испытывает человек, предлагающий свою игру - редкое экзистенциальное переживание. Свобода - осознанная информированность, возможность совершать выбор на основании верных сведений, которыми подчас для человека могут служить только собственные ощущения. Итак - два художника, два разных сообщения, две разных реакции по одному поводу: одна - пронзительная: крик души, проклятие старому режиму - позиция измученного интелектуала. И другая - юмористическое, вспоминающая вечный энтузиазм заблуждений и игр человечества, освобождающая от парализующей волю массовой интерпретации событий - ухмылка недоверчивого и мудрого простолюдина. Надо ли говорить, что разный масштаб рассмотрения событий вступает в дело в двух этих работах? Ляшенко ставит власть на место, указывая на череду бесконечной игры власти с народом, а Врубель ищет в этой игре свое место. Один создает эстетическое поле, на котором выходки властей проявляются как абсурдное занятием, другой ищет в них личный, важный для себя смысл. Веселый Шут и Грустный Пьеро - вечные маски артистов, эманации вечных сущостей. Заключение. Во все века общество в основании своего фундамента содержало внутренние форматы - но никогда не наблюдалась столь интенсивный процесс их эманации: идет истечение информации, напоминающее кровоиспускание. Информация, которая была раньше так же важна и незаметна, как воздух - становится плотной и густой, превращается в плоть нового общества. Что это может означать для "эманативной формации" - покажет время.И Слово стало плотью, и обитало с нами,
полное благодати и истины...
|
Проголосуйте за это произведение |
|
|
|
