Короткие рассказы

Чеховская девушка

Ох, давно это было! В 1971 г. мы, трое друзей, первый раз поехали вместе в отпуск, отдыхать на «юга». Было нам тогда по двадцать два года, и весь мир лежал у наших ног… Мы к тому времени уже работали и учились в вечерних институтах, ходили на комсомольские субботники, занимались спортом, увлекались девочками и сами нравились им. И впереди все должно быть прекрасно!

Отдыхать предстояло по путевкам «Пятигорск- Домбай- Сухими». Мы водрузились в купе плацкартного вагона (там, где четыре скамейки расположены перпендикулярно движению поезда). Наш четвертый спутник где-то все время отсутствовал и мы сидели, как правило, втроем. А напротив, на двух местах расположенных вдоль движения поезда, сидели бабушка и внучка. Девушке было лет двадцать, она обладала длинной рыжей косой и щечки ее, даже летом, были покрыты веснушками.

На станциях в вагоны заходили разносчики пива. Было жарко, и теплый напиток с трудом снимал жажду. А потом мы сбегали в вагон-ресторан и принесли бутылочку «Южной ночи». Пить тогда в поездах дальнего следования особенно не запрещали, нельзя только было напиваться. Бабушка-соседка смотрела на нас укоризненно, а рыженькая внучка скромно опускала глазки. Пару раз я все-таки заметил, как ее голубые глаза внимательно и осторожно смотрят на меня. Один из моих друзей произнес тихонько: «Божьи одуванчики…»

Мы шумно обсуждали предстоящий отдых, а бабушка и внучка ели обязательную жареную курицу. Девушка продолжала смущенно смотреть в пол… Впереди была ночь. Мы решили поиграть в карты, чтобы скоротать время до сна. Забрались на верхние полки, так как наш четвертый сосед пришел и лег, заняв нижнюю полку. Бабушка тоже легла на свою нижнюю полку, а рыженькая девушка поднялась на верхнюю.

И тут кто-то из нас предложил ей с нами поиграть. Неожиданно она согласилась, мило покраснев в очередной раз… Не так-то удобно играть в карты на верхних полках, но у нас получалось… А я опять чувствовал на себе внимательный взгляд голубых глаз.

Мои друзья вдруг решили, что надо взять еще бутылочку «Южной ночи» и побежали в вагон- ресторан. А мы с девчонкой остались на своих верхних полках… И к своему стыду я вдруг вспомнил, что даже не знаю, как ее зовут. Смущаясь, спросил …

-Мисюсь- неожиданно ответила она.

-Как?- удивился я.

-Ты, что не читал «Дом с мезонином» Чехова?- спросила девочка, глядя мне прямо в глаза. Я признался, что еще не читал…

-Там была девушка, которую звали Мисюсь. Когда главный герой, в конце концов, с ней расстался, то потом вспоминал: «Мисюсь, где ты?» Вот и мы расстанемся, и ты будешь обо мне так же вспоминать…

-Но мы можем и встретиться- сказал я.

Глаза девчонки стали грустными, и она покачала головой. Я вдруг вцепился в ее полку, подтянулся и неожиданно, даже для себя, поцеловал ее в щечку. Она не сопротивлялась… Потом я сделал попытку поцеловать ее в губы, она хотела отвернуться, но я победил. Губы у нее были мягкие и пахли почему-то земляникой… Мы уже поцеловались не один раз, Мисюсь пыталась взглянуть вниз- спит ли бабушка? Но, кажется, все уже спали…

В конце коридора показались мои друзья, и я отодвинулся от рыженькой Мисюсь. Друзья забрались наверх, мы опять выпили, и вместе с нами немного выпила девочка. Оказалось, что ее настоящее имя- Женя. Еще немного поболтали и улеглись спать…

Утром все как-то изменилось. Бабушка собирала вещи, Женя- Мисюсь сидела, опустив глаза. Друзья мои обсуждали: не сбегать ли за «Южной ночью»? Я сидел и не знал, что мне сказать на прощанье девочке? Они с бабушкой выходили на остановку раньше Пятигорска…

Мы помогли нашим «божьим одуванчикам» вынести вещи и все дружно сказали друг другу: «До свидания…» Мисюсь быстро посмотрела мне в глаза, кажется, она готова была заплакать…

Потом был интересный отдых. Горы, море… Счастье, уверенность, успех… Наверное, самое главное,- мы нравились девчонкам. Но я частенько вспоминал рыженькую Мисюсь. А мои друзья быстро о ней забыли…

Время летит стремительно… Закончили институты, надо было делать карьеру. Потом женились… Иногда разводились… Появились дети. Я уже не вспоминал рыженькую Мисюсь. Наверное и она давно забыла обо мне… Но я прочитал «Дом с мезонином»…

Перестройка не оправдала надежд… Потом развалился Союз. Особенно тяжело дались нам девяностые годы. Но если мы собирались с друзьями, то обязательно вспоминали «Пятигорск- Домбай- Сухуми»… Да, самое счастливое было время. Куда все делось?!

Сначала в небытие ушел один друг, потом не выдержало сердце другого… Я и сам стал носить в кармане «Валидол». Однажды стоял у окна и вдруг увидел идущую по улице рыженькую девушку. Мисюсь! Память сработала мгновенно…

Нет, это, конечно, была не Мисюсь… Ей сейчас уже должно быть под емьдесят… И живет она где-то далеко- далеко… А может быть ее уже нет?... Или, все-таки есть? Женя, где ты? И почему так быстро пролетело время?...

Молодость

Живу я на первом этаже, и когда окно открыто, то прекрасно слышно, что творится на улице. Как-то, прошлым летом, в сильную жару, я открыл утром створку и нечаянно услышал воркованье двух влюбленных. Юным созданиям на вид было лет по шестнадцати. Они восторженно целовались в тени большого дерева, видимо в их жизни недавно случилось ЭТО- самое главное. Юноша был честный, он вещал своей подруге между поцелуями: «Я хочу поговорить с твоей мамой».

-Зачем ты хочешь с мамой говорить, не надо этого делать- отвечала подруга.

-Я хочу ей все объяснить, я несу за тебя ответственность- настаивал юноша.

-Моя мама- Цезарь- вдруг выдала девчушка.

Я замер от удивления: причем вдруг, Цезарь? Но быстро понял: она хотела сказать- «цербер». Но так еще мало прожила эта прекрасная пигалица, так еще мало знала и, к тому же, от счастья у нее в голове смешались цезари, церберы, цензоры и ей было наплевать на все и на всех, кроме своего рыцаря. Я не выдержал и засмеялся, молодежь прыснула в сторону. Эх, молодость, молодость бестолковая… Но кажется я им завидовал… Потому что они были молодые. И счастливые…

Наш подполковник

С Семеном Семеновичем мы устроились на работу в наш НИИ почти одновременно: осенью 1966 г. Только мне было 17 лет, а ему- 57. Я пришел (сразу после школы) учеником- чертежником, с окладом 25 рублей, а он был принят помощником главного конструктора по хозяйственной части. Мы, конечно, знакомы тогда еще не были.
Я около года болтался почти без дела: кому нужен вчерашний школьник, ничего еще не понимавший в конструировании РЭА? А Семен Семеныч ходил, озабоченный своими хозяйственными делами. Но время шло, я набирался опыта, взрослел; пришли первые успехи в работе.
В те времена нас частенько посылали трудиться, в порядке оказания шефской помощи, то на овощную базу, то в колхоз, то еще куда-то. (Один раз, перед открытием Останкинской телебашни, мы, в количестве человек пятнадцати, ломали там временный, но крепкий кирпичный туалет, для рабочих. Справились!) Тогда зародилась традиция: после совершения очередного трудового подвига скидывались по рублю и устраивали дружественную выпивку, с задушевным разговором.
Однажды, в начале семидесятых, нас отправили готовить к летнему сезону пионерлагерь, принадлежащий нашему НИИ. Руководил работами Семен Семеныч. К тому времени мы уже давно знали, что он- ветеран Великой Отечественной войны, подполковник в отставке, в армии- с 18 лет.
Несколько часов поработали, потом поиграли в футбол и наконец сели за общий стол. Было заметно, что Семеныч к этому моменту уже «принял на грудь» и находился в благодушном настроении. Но присоединился к нам… И выпили, и закусили. Собрали остатки наличности и послали гонца в ближайшее село за «горючим», для «продолжения банкета». Остальные обсуждали последние новости.
Семен Семенович слушал нашу болтовню, потом сказал:
-Послушайте вы лучше меня. Я окончил вего пять классов, но писал я довольно грамотно, и арифметика давалась мне хорошо. Решил я в армию податься, там можно было выдвинуться, а я был честолюбив. К тому же все твердили о возможности новой войны, о предстоящей мировой революции, а я уже был комсомольцем.
Сначала было тяжело, но я умею терпеть и добиваться своего. Время шло, командиры оставались мной довольны, и я сам попросил направить меня в школу младших командиров. Мой рапорт удовлетворили.
Закончил отлично эту школу получил звание сержанта. И тогда окончательно решил остаться в армии до конца. Через пару лет мне присвоили звание старшины, все шло отлично. Потом уже меня назначили старшиной роты учебного офицерского пехотного училища. Ну и погонял же я там молодых курсантиков!
Не помню уже сколько двухлетних лейтенантских выпусков прошло через мои руки, но отправляли мы молодых офицеров хорошо подготовленными. Даже нормы ГТО сдавали на полном серьезе, без каких-то поблажек. Однажды сложилась критическая ситуация: уже все экзамены сдали, все нормы ГТО,- кроме лыжного пятикилометрового кросса, дело в том, что снег в том году никак не хотел выпадать! Формально засчитать сдачу нормы командывание не хотело.
Я каждый вечер предупреждал дневальных, чтобы в случае, если вдруг ночью выпадет снег, они меня в любое время будили. И вот однажды, часа в два ночи, я почувствовал, как меня трясут за плечо: «Снег!» Я вскочил, приказал по тревоге поднимать роту. Через несколько минут бойцы выстроились на улице. Я смотрю,- а снега-то еще маловато. Вместо лыж приказал выдавать метлы, веники, доски и другой инвентарь. Стали все вместе сгребать снег в километровое кольцо. Часа в четыре утра все было готово, и я запустил первых бойцов на кросс, каждому предстояло пройти пять раз по кольцу. Когда первая половина роты сдала нормы, снег на лыжне совсем разметался, образовались земляные проплешины. Бежать стало невозможно, и я приказал опять всем сгребать снег в кольцо. Наконец и вторая половина роты закончила сдавать норму.
В это время поднялись и другие роты, а я уже послал вестовых сообщить командованию о том, что мои бойцы прошли кросс. Когда полковые командиры появились, мы уже вытирали лыжи, приводили форму в порядок. Я сделал соответствующий доклад.
Командир полка спросил: «А почему остальные роты еще не сдали норму?» А те командиры отвечают: «А первый снег уже весь растоптали…» Командир полка только рукой махнул, потом подошел ко мне: «Благодарю за службу…»
Мне присвоили звание младшего лейтенанта и отправили в линейное подразделение, а скоро началась война с Финляндией… - Семен Семеныч остановил свой рассказ.
В это время пришел посыльный со спиртным и мы опять сели за стол. Добавили… Потом обратились к Семену Семеновичу: «А, что дальше-то было?»
-Что, интересно узнать, как мы бойцов к войне готовили?- Спросил наш руководитель.
(Грешным делом, я подумал, а что ж так начало войны просадили? Что ж так долго отступали? Но промолчал… Ведь победили же страшного противника, правда путем больших потерь…)
-Ладно, слушайте дальше. Я в войне с белофиннами получил две медали, а к Великой Отечественной был уже лейтенантом. Закончил войну майором, и это с моим-то пятиклассным образованием! Вот вы все умные: инженеры, кто-то может кандидатскую защитит, в начальство выбьетесь… А я уж больше не учился… Но если надо было отчеты об операции писать, то командывание меня вызывало: у меня очень складно получалось, ни разу разноса не получил…Еще столькими медалями и двумя орденами наградили, служил и после войны, а в отставку уже подполковником вышел. Вот вы выпить любите, а я до 43-го года- в рот не брал. В ту зиму очень холодно было, как-то ночью я в траншее совсем закоченел. Свои фронтовые сто грамм я или просто отдавал, или менял на табак. Шел мимо меня мой товарищ и говорит: «От пули умереть не обидно, а на морозе околеть… Выпей, Семен!» Я послушал его, выпил и мне стало хорошо- согрелся! С тех пор много выпиваю, но голову- не теряю…- заключил он.
Один из наших- мужчина лет 30- по натуре был довольно ехидный, мы его звали «дисидентом» (это было время, когда между властью и Солженицыным, и ему подобными вольнодумцами, стали разрастаться трения), спросил: «А верно ли, что в войну были заградотряды из сотрудников НКВД, которые расстреливали отступающих?»
Лицо Семен Семеныча выразило досаду:
-Да, болтунов у нас сейчас много, тех, кто пороху никогда не нюхал. Пытаются доказать, что мы со страху войну выиграли. Или за нас победу одержали союзники. Да, заградотряды поначалу были, но немцы так стремительно наступали, что очень быстро те, кто в ближнем тылу в оцеплении находился, оказывались на переднем крае и большинство отрядов НКВД или в первые же дни понесли большие потери, или вообще были уничтожены. Какой-то брехун договорился до того, что 28 героев Панфиловцев устояли и не пропустили фашистские танки только потому, что за ними располагался отряд НКВД. Я сам служил в пехоте и Москву защищал, мы знали, что отступать нам некуда. Даже не думали, есть за нами кто-то с пулеметами или- нет, фронт был сплошной,- прорывался и передвигался постоянно. Мы до определенного момента все-таки отступали, но потом собрались с силами и ударили в ответ… А что касается трусов и паникеров, то они, конечно, были: мы человек трех или четырех, предававших и бежавших в самый разгар боя, сами расстреляли, без всякого НКВД… А вообще-то очень страшно, когда на тебя танк ползет,- поджилки трясутся. Мы ведь сначала в окопах укрывались, но если танк на тебя идет, то гусеница в окоп может «завернуть», а потом уже вылезает с кусками человечьего мяса. А когда траншеи стали рыть, то стало легче: в них хоть маневрировать можно…
Помолчали. Семен Семенович вдруг опять оживился:
-Вот вы про трусов и про расстрелы спрашивали… А мне тут дочь Татьяна- вы ведь ее знаете, вместе с ней работаете- говорит: «Батя, я тут книгу купила Хемингуэя «Прощай оружие», ты обязательно прочитай, тебе понравится». Надо сказать, я люблю читать книги о войне, но советских авторов. Хемингуэя я уже читал- «Старик и море». Очень понравилось. И прочитал я «Прощай оружие»… А вы-то, многие читали это?
Кое-кто из нас смущенно молчал (и я, среди них). Семен Семеныч продолжал:
-Хемингуэй- сильный человек, на войне был. Он в этой книге описал, к примеру, как итальянские жандармы расстреливали, практически без суда и следствия, отставших от своих частей офицеров и солдат. Война- это страшное дело, на ней от человека может не остаться ничего человеческого… А вы говорите, что у нас расстреливали… Да, везде расстреливали… Трусу лучше на войну не попадать; мне самому много раз страшно бывало, небо с овчинку казалось, даже молился, хоть в Бога не верю. Страх надо уметь перебороть…
Мы молчали. Получалось, что Семен Семеныч преподавал нам урок жизни и смерти… Наконец кто-то из нас спросил: «А как, Вы, к Сталину относитесь, Семен Семенович?»
Семеныч опять помрачнел, долго молчал, потом неожиданно сказал:
- Я вам правду скажу: Сталин- Верховный Главнокомандующий, мы в атаку шли за него и за Родину… И победили!
Опять помолчал.
-А после войны каждый год Сталин цены снижал…-И Семен Семеныч поднял вверх многозначительно указательный палец… Стало ясно, что о Сталине у него особое мнение.
Опять спросили (с некоторым подвохом): «Говорят, Леонид Ильич на войне героизм проявлял…»
-Не знаю я, как воевали все полковники- я ведь и сам- подполковник… Хрущев тоже на фронте был, Украину с Киевом быстренько продул (Семен Семеныч употребил более подходящее слово).- Разговор временно затих, каждый из нас думал о чем-то своем. Мы увидели, что старый подполковник задремал и кто-то из нас укрыл его своей курткой.
Было уже поздно, пора собираться в обратную дорогу…
Семен Семенович работал у нас еще несколько лет. Как всегда педантично выполнял свои обязанности. Когда ему было лет 67, он зимой поскользнулся, упал и сломал ногу. После больничного ходил уже с трудом, с палочкой. Пришло время увольняться. Года через два мы узнали, что он умер…

Проголосуйте
за это произведение