В 2001-м году симптоматичным оказалось практическое совпадение двух событий. В октябре профессору Колумбийского университета Джозефу Стиглицу ( Joseph E. Stiglitz) была присуждена Нобелевская премия по экономике, в декабре разразился экономический кризис в Аргентине. Стиглиц известен как критик политики Международного валютного фонда, Аргентина же - как государство, некритично воспринимавшая рецепты указанной организации. Международный валютный фонд зачастую становился объектом дружной критики со стороны левых, правых и виноватых. Чиновники из Белого дома в Москве и шахтеры, долбящие касками Горбатый мост, руководители " восьмерки " и обдолбанные антиглобалисты в шахтерских касках, ООН и субкоманданте Маркос - все ругают МВФ.

Почему?

Разберемся!

Международный валютный фонд ( International Monetary Foundation ) был создан в 1946 году и первоначально насчитывал 39 государств-членов. К настоящему времени их число возросло до 182. Решение о создании МВФ было принято в 1944 г. на конференции ряда западных участников антигитлеровской коалиции, прошедшей в курортном городке Бреттон-Вудс, штат Нью-Хэмпшир. У истоков замысла стояли выдающиеся экономисты Джон М. Кейнс ( John Meynard Keynes ) и Гарри Д. Уайт ( Harry Dexter White ). Согласно замыслу Кейнса и Уайта, МВФ получал функции так называемого кредитора последней инстанции. Смысл базовой идеи реформаторов послевоенного капитализма была прост и сводился к взаимопомощи государств, чьи экономики в периоды кризисов страдают от недостатка кредитов и инвестиций. В то же время, создание таких структур как МВФ и Всемирный Банк стало тогда отходом от классического принципа laissez-faire , политики невмешательства государства в дела частных лиц и бизнеса. Но не будем забывать о той обстановке, в которой принималось то решение. Великая депрессия случилась ведь лишь раз в истории человечества. Она даже не закончилась сама по себе, а только прервалась в результате Второй мировой войны. И международный валютный фонд создавался отнюдь не по соображениям филантропии, а исключительно для страховки от рецидива подобного развития мировой экономики. Подразумевалось, что МВФ, чей капитал образуется из взносов государств-членов, будет приходить на помощь в случае кризисов, переживаемых государствами-членами МВФ. Займы должны предоставляться на условиях следования политики экономического оздоровления. Государства, берущие такой заем, могут на эти условия согласиться, но могут и отказаться от займа. Они также могут в любой момент прекратить свое членство в МВФ и впредь его услугами не пользоваться. Однако уж если взял коммерческий кредит, изволь следовать политическим условиям кредитора, иными словами, " сел играть - не обижайся " . Таковы были правила новой международной игры, предложенной от лица наиболее развитых западных стран остальному миру.

Глобальный диктат? С точки зрения уличных антиглобалистов - несомненный.

Уступка национального суверенитета? - тут с шахтерами согласен и выдающийся финансист г-н Джордж Сорос, возложивший на МВФ немалую часть ответственности за кризис мирового капитализма в своей книге, вышедшей еще в период prosperity.

Не только филантроп (и по совместительству биржевая акула) оказался недоволен всемирным минфином. В апреле 2000 года в журнале " Нью рипаблик " была опубликована критическая статья выдающегося американского экономиста профессора Дж. Стиглица. Тогда Стиглиц занимал должность главного экономиста Всемирного банка - организации, смежной с МВФ, и поэтому его статья имеет характерный подзаголовок " Посвященный " (Insider ). Автор, известный в России, как один из критиков политики " шоковой терапии " , в данной статье сосредоточил внимание на методах работы Международного валютного фонда в части его прямого предназначения - управления финансовыми кризисами. И, хотя отставной финансист пишет не о жгучем вопросе, интересующем всех сейчас, состоится ли " Великая депрессия-2 " , а о делах минувших дней, но пример приводит такой, который высвечивает самую суть проблемы.

" Последняя серия финансовых кризисов разразилась в Латинской Америке в 1980-х годах, когда раздутые бюджетные дефициты и небрежная валютная политика привели к всплеску инфляции. В том случае МВФ вполне правильно потребовал денежной дисциплины, то есть сбалансированных бюджетов , и более жесткой валютной политики, сделав эти требования условиями предоставления помощи. А в 1997 году МВФ предъявил те же требования к Таиланду. Жесткая финансовая политика, заявило руководство фонда, восстановит доверие к таиландской экономике... " - пишет в той статье специалист - и продолжает: " На мой взгляд, это была ошибка. В первую очередь потому, что, в отличие от латиноамериканских государств, восточноазиатские страны уже и без того имели профицитные бюджеты. В Таиланде правительство имело доходы, настолько превосходящие расходную часть, что фактически лишало экономику весьма необходимых инвестиций в сферу образования и инфраструктуру. К тому же, все восточно-азиатские страны уже проводили жесткую валютную политику: инфляция была низкой и шла на спад... В таких обстоятельствах, опасался я, меры строгой экономии вовсе не оживят экономику Восточной Азии - ее спад только углубится, вплоть до депрессии... ".

Довольно витиевато, как водится у профессоров. А контекст макроэкономических событий, упоминаемых Стиглицем, был такой. Летом 1997 года разразился кризис в Азии, затронувший практически все крупные экономики, включая Японию, а, в конечном счете, отразившийся и на России. Перепуганные инвесторы тогда торопились изъять свои деньги из пораженных кризисом стран и, тем самым, усугубляли ситуацию. Важно отметить, что изымался в основном краткосрочный капитал, то есть спекулятивные фонды. Но бюджеты стран Юго-Восточной Азии вовсе не были раздутыми, стало быть, стимулировать рост инфляции они никак не могли. В Японии вообще наблюдался ровно обратный процесс, дефляция. И вот в этих-то условиях МВФ предложил страдающим от кризиса странам Юго-Восточной Азии стойко перенести все то, что до них была вынуждена перенести Мексика. " Стиснув зубы " , как выразился Мишель Камдессю, исполнительный директор МВФ. Суть рассуждений Стиглера об ошибочности стратегии МВФ сводится к тому, что оснований для действий по аналогии не было. Ведь в Латинской Америке кризис в свое время возник из-за того, что правительства там тратили намного больше, чем имели. Предложение в подобных условиях становится меньше чем спрос, в результате возникает схема " избыток денег - дефицит товаров " , закономерно приводящая к повышению цен, то есть к инфляции. Претерпев за несколько лет до азиатского кризиса собственный и тоже довольно жестокий экономический кризис, Латинская Америка выкарабкалась из него сравнительно успешно. Но Стиглиц отвергает сравнение. Латинская Америка, считает он, преодолела кризис не заботами МВФ, а всего лишь благодаря беспошлинной торговле с Соединенными Штатами, в которых все эти годы продолжался экономический бум. Для азиатских же стран крупнейшим торговым партнером была Япония, чья экономика сама балансировала в то время на грани депрессии.

Рекомендованное пострадавшим от кризиса странам Азии сокращение бюджетных расходов было ошибкой МВФ, делает вывод Стиглиц. В таких условиях это равносильно изъятию денег из экономики, что неизбежно должно было повести (и повело) к цепной реакции банкротств и усугублению спада. Как отмечает Стиглиц, реакция офицеров МВФ на свидетельства ошибочности стратегии фонда в Азии определялась их рангом: высшее руководство отрицало даже сам факт ошибки, коллеги ссылались на давление со стороны руководителей. Иными словами, совершив ошибку, МВФ продолжал упорствовать в ней.

А была ли ошибка?

У МВФ на все случаи жизни имеется единственный план, реализуемый независимо от характера сложившейся чрезвычайной ситуации в той или иной экономике. Каждой стране предлагается одна и та же программа из четырех пунктов - магистраль, ведущая к свободному рынку. Шаг первый - свобода " горячим деньгам " . Шаг второй - свобода цен. Шаг третий - свободная торговля для всех. Шаг четвертый - свобода все приватизировать. И когда рынок становится действительно свободным, он свободно решает все те задачи, которые возникают в экономике из-за недостатка свободы. Схема называется либерализм.

Азиатский кризис не затронул Индию и Китай. В Индии на протяжении последнего десятилетия рост составлял более 5% в год. В Китае этот показатель был еще больше. Ни та, ни другая страна не последовала авторитетным рекомендациям и не либерализовала финансовый рынок. Значит, альтернатива четырем пунктам МВФ все же есть?

Ответ может показаться парадоксальным, но смысл в том, что неправильно сводить все к альтернативе либерализм - патернализм. Инструменты политэкономии не являются универсальными и дают положительный результат лишь в соответствующем контексте. Иными словами, в определенное время и в конкретном месте срабатывает либо то, либо иное и нет никаких оснований рекомендовать странам с одной культурной традицией то, что развилось как положительный опыт в странах с другой историей.

Выходит, универсального средства управления кризисами не существует?

Отнюдь, ведь экономические кризисы развиваются в социальной среде, а природа человека универсальна и мало изменилась со времен верхнего палеолита. Неолитический человек вел убогое существование в экономическом смысле, однако в интеллектуальном плане ничем не уступал нам, людям, живущим в " эпоху информации " . А вот информация как раз и является тем универсальным средством, которое использовалось во все эпохи. Диссимметрия в использовании информации существовала всегда: касты жрецов хранили монополию на информацию, исполняя ту же роль, что и жрецы МВФ сейчас. Характерно, что последние претендуют на непогрешимость столь же упорно, как и служители культа.

Таким образом, вечный двигатель мировой экономики устроен, скорее всего, как трехтактный: " информация - политика - экономика " . В самой наглядной, краткосрочной форме движения эта схема проявляется как обращение спекулятивного капитала, горячих денег. Регулирование их потока, кстати, не обязательно следует трактовать как отказ от принципов либерализма. Пример. Чили является страной, проводившей в последние годы последовательную либеральную политику и добившейся впечатляющих успехов. Однако там в продолжение почти двух десятилетий - и при Пиночете, и после него - действовал налог на иностранные портфельные инвестиции. С точки зрения формальных критериев, это выглядело, по меньшей мере, странно. Во-первых, потому что это дополнительное налогообложение. Во-вторых, это налогообложение операций инвестиционного характера. В-третьих, налог на операции, связанные с внешнеэкономической деятельностью. То есть, если на первый взгляд, в Чили в течение длительного времени применялся один из самых, казалось бы, вредных налогов. Однако, именно этот налог в экономическом развитии страны сыграл выдающуюся роль, ограничив приток горячих денег. По устройству своей экономики Чили была отчасти похожа на Россию - медь в структуре ее экспорта играла примерно такую же роль, что у нас нефть. Кроме того, поскольку страна была не очень богатой, монетизация экономики находилась на относительно невысоком уровне. Когда вводился налог, в середине 70-х годов коэффициент монетизации был там таким же, как в сегодняшней России, примерно 12-15 % от ВВП. Когда были достигнуты первые успехи в стабилизации чилийской экономики, из-за рубежа на хорошие новости пошли горячие деньги, которые, как известно, быстро приходят и быстро уходят. Значительный приток валюты в такой ситуации мог привести к резким колебаниям реального валютного курса и значительному ослаблению конкурентоспособности национальной экономики. Именно от такого влияния глобализации - от избыточных инвестиций, чилийцы тогда и защитились, налогом на портфельные инвестиции. За двадцать лет, в течение которых существовал этот барьер на пути горячих денег, экономика смогла окрепнуть и диверсифицироваться. Относительное значение экспорта меди снизилось, монетизация экономики возросла, так что в новых обстоятельствах даже возможный значительный приток капитала уже не угрожал в прежней мере реальному валютному курсу. И тогда этот налог был отменен. Означало ли введение такого налога отступление от либерализма? Нет, просто то было разумным применением принципа, а не декларативной приверженностью либеральному фундаментализму. Следование которому отнюдь не ошибка, а символ веры. И если МВФ демонстрирует приверженность консервативной форме либерализме, это проблема МВФ, а не либерализма как принципа.

В триаде " информация - политика - экономика " механизм МВФ дает сбой уже на первом такте, на этапе сбора и анализа информации. Информационная поддержка жрецов либерального вероучения осуществляется фирменной разработкой МВФ, созданной уже после (и, следовательно, с учетом?) ошибок 1997 года и известной как эконометрическая модель "Mark III" . Ядро программной системы "Mark III" включает подробные модели каждой из стран " семерки " , агрегированную модель ряда меньших индустриальных стран, а также еще два блока моделей - развивающихся стран и стран с переходной экономикой (для России, отметим, какой-то специальной модели в "Mark III" не предусмотрено). Так вот, эконометрическая модель МВФ нехороша уж тем, что является имитационной. Здесь мы низко кланяемся читателю и просим разрешения войти в некоторые подробности, не слишком интересные тем, кто не является математиком. Сразу оговоримся, мы ни в коем случае не ставим под сомнение святыни экономической теории, заложенные в модель, как то: кейнсианскую теорию краткосрочной динамики с ее предположением о периоде, в течение которого предложение не может расти высокими темпами, и, соответственно, цена большей частью зависит от спроса, форму кривой Филлипса, связывающей между собой уровни инфляции и безработицы, так называемую Q -теорию Тобина, описывающую поведение инвесторов, или парадигму Бланшара-Вайля-Бьючера, согласно которой тяга к потреблению/накоплению предполагается определяемой индивидуальными горизонтами прогноза экономических агентов. Все эти и другие предположения, заложенные в модель "Mark III" , не обсуждаем. И вот почему. Имитационная модель экономической (или иной) динамики отвечает на вопрос " что будет, если? " и решение может быть получено в этой модели ВСЕГДА. Иными словами, имитационная модель имеет высокую дидактическую ценность, т.к. с ее помощью удобно объяснять ПРОШЛОЕ, зафиксированное в данных эконометрики. Но имитационная модель - в общем случае - не годится для объяснения будущего. Оговорка " в общем случае " означает, что пользование имитационной моделью означает молчаливое согласие с предположением того, что будущее устроено так же как прошлое. Индивидуальный опыт каждого человека, не обязательно даже экономиста по образованию, дает основание усомниться в справедливости подобного допущения. Если речь идет о планировании будущего, например, в ракетодинамике, где по условиям задачи требуется доставить определенную массу в точно определенное место и в заданное время, то используется уже модель, отвечающая на другой вопрос: " как сделать так, чтобы? " . В рамках этой модели решение существует далеко не всегда, а если существует, то обычно сильно зажато в параметрах. Такого рода модели, в отличие от имитационных, к тому же еще и более трудоемки. Есть также множество других причин, по которым экономисты не стремятся решать так называемые " краевые задачи " , а предпочитают искать истину под фонарем имитационной модели, которая, повторим, как источник информации, хороша в учебном процессе, но не в планировании будущего.

Возвращаясь к общечеловеческим ценностям, отметим: источники информации не только питают политиков, но также и сами испытывают (зачастую неощутимое) давление со стороны последних. Пример - мрачные прогнозы Д.Форрестера и Д.Мидоуза из МТИ относительно перспектив истощения минеральных ресурсов планеты и загрязнения среды обитания, представленные ими в конце 60-х гг. прошлого века. Математическая модель, как выяснилось позже, оказалась некорректной, но политический резонанс имел место. И, возможно, не следует исключать влияния данного прогноза на ход развития политической ситуации, завершившейся глобальным энергетическим кризисом в 1973 г. Исследователи из Массачузетского технологического института, люди, несомненно, квалифицированные и добросовестные, пользовались как раз той разновидностью модели динамики мировой экологической среды, которую мы выше определили как имитационную. Она, как мы уже подчеркивали, дает решение практически при любых сочетаниях параметров и потому выбор окончательного решения из множества возможных - чистая психология.

Смысл: экстраполяции настоящего в будущее далеко не всегда оправданы, хотя во всех случаях освящены авторитетом математики. Но это уже вопрос научной этики, хотя и занимательный в части, например, рыночных приложений, но все же не основной для нас. Основное для нас состоит вот в чем. Если созданная в 1998 году программа "Mark III" и вправду неверна, то с тех пор она должна была накопить коллекцию неудач не только для развивающихся стран (Россия-1998, Турция-2000, Аргентина-2001), но и для основного, так сказать, контингента - тех, ради благополучия которых, собственно, создавался МВФ. Такие примеры есть. Рассмотрим, в частности, ситуацию с мыльным пузырем NASDAQ . Вот как выглядела история " высокотехнологического пузыря " на фоне общего развития национальной экономики, отражаемого поведением индекса Доу-Джонса (рис.1).

Типичная финансовая пирамида по внешнему виду. По внутреннему же устройству такой апериодический процесс, описывается импульсной моделью. Подобные импульсы, согласно воззрениям теории, запускаются в экономике в период рецессии. Но экономика США на момент запуска импульсного процесса, изображенного на рис.1, находилась на вершине благополучия и ни по одному из показателей, по которым МВФ осуществляет свой критический мониторинг, свободе американского рынка ничто не угрожало.

В России к моменту старта мыльного пузыря dotcom как раз завершился процесс, который в соответствии с национальной традицией именуется не пузырем, а пирамидой. Вот как выглядела история крупнейшей в истории нашей страны пирамиды, отражаемая в поведении биржевого индекса российской торговой системы (рис.2).

Нормируя к 100% и совмещая с уже нормированным изображением американского пузыря, имеем следующую примечательную эпюру (рис.3).

Таким образом, мы видим процесс миграции горячих денег от одной экономики к другой и совершенно " противу правил " . Точнее, не по правилам либерализма произошла фаза миграции, в которой горячие деньги вдруг покинули высокотехнологический сектор экономики США. А затем начался и процесс в экономике, который сейчас пока именуют рецессией, а не депрессией (и только потому, что в доме покойника не принято о веревке). Не вдаваясь в анализ политики и реакции экономики на действия политиков, отметим то, чего нельзя не отметить: даже в марте 2000-го, когда NASDAQ достиг заоблачных высот, не говоря уж о более ранних сроках, тот же МВФ не дал " штормового предупреждения " своему если не главному, то основному клиенту. Не дал, уже располагая на тот момент полноценной системой моделирования, основанной на детализованной оценке поведения экономики США и основных мировых экономик - партнеров и конкурентов США.

Собственно, гипотезу о причинах такой недальновидности мы уже изложили выше. А теперь законный вопрос: чего же не учли многомудрые создатели эконометрических моделей? Даже оставаясь в рамках имитационной модели, им стоило бы уделить больше внимания инновационному циклу. И тут мы снова возвращаемся к фактору универсальной природы человека. Вне зависимости от характера инновации и масштабов экономической деятельности человека в конкретную эпоху, чисто психологические и интеллектуальные препятствия на пути овладения принципиальными инновациями, будь то огонь, колесо, плуг, алфавит, порох или компьютер, для конкретных людей остаются практически теми же. Распространение принципиальных инноваций в социальной среде невозможно сделать более скорым, равно как нельзя его и затормозить. Жизненный цикл идеи приблизительно постоянен, т.к. зависит от психологии масс, а не свойств собственно инновации. Данный социальный инвариант давно известен в экономике, наряду с другими бизнес-циклами, которыми он зачастую маскируется. Наиболее продолжительной статистикой обладает, как известно, индекс Доу-Джонса . Выделенный в нем циклический тренд, отвечающий предположению постоянства его периода и приведенный к масштабу цен, отвечающему середине рассматриваемого интервала (1958-й год), имеет следующий вид (рис.4).

Как следует из анализа этого графика, полученного подгонкой к реальным данным, нынешнему состоянию экономики США в целом отвечает завершение повышательной фазы технологической волны (очередного инновационного цикла). Тогда появляется уже некое основание для того, чтобы объяснить синдром великого американского мыльного пузыря NASDAQ . Дело в том, что информация является первичной в той схеме, которую мы иллюстрировали выше. Следовательно, она - просто в силу определения - является опережающей по отношению к действиям политиков и реакции экономики. Процессы в сфере информации всегда были в поле зрения политиков, но, как и для любой инновации, потребовалось около тридцати лет, прежде чем роль и значение этих процессов оказались поняты и оценены мировым научным сообществом. Признание выразилось в Нобелевской премии по экономике за исследования роли информации в рыночном механизме, но еще не произошло со стороны практиков, не спешащих пока воплощать идеи исследователей в своих моделях. Но ведь оттого, что явление пока остается непознанным, оно не перестает действовать. Точно так и произошло в ситуации с рынком hi-tech . Развивавшиеся на нем в продолжение 1998-2000 гг. тенденции не были замечены просто в силу отсутствия тогда реагирующих на эти тенденции соответствующих чувствительных элементов даже в столь продвинутых организациях, как МВФ.

Ну а что же либерализм?

Да никуда он не денется. Сейчас неолиберализм, этот инструмент политэкономии, на какое-то время выйдет из моды. В первые ряды выступят идеологические противники и выделят множество ошибок неолиберальной концепции. Они научно и на фактах докажут, что неолибералы игнорировали издержки институциональной трансформации, что они ошибочно полагали, будто одного лишь создания рыночных правовых рамок достаточно для формирования эффективных институтов, что роль макроэкономической политики они переоценивали в ущерб институциональному развитию, что совершенно не принимали во внимание возможность " институциональных конфликтов " при заимствовании институтов из других культур, и уж как дважды два разъяснят, что совершенно не учитывалась ими роль в успехе реформ эффективного государства. Все это будет доказано и воспринято, и на какое-то время либеральные идеи станут восприниматься как экзотическая риторика, подобно тому, как сейчас воспринимаются марксистские идеи. Но взглянем на график: мы уже отмотали часть того срока, который социальная природа определила нам до нового инновационного подъема. Что это будет? Квантовый компьютер? Биотехнологии? Некие иные, несуществующие пока даже в предположениях технологии? Важно лишь то, что в положенный срок они появятся, а с ними возродится угасающая под критикой концепция.

Проголосуйте за это произведение

Что говорят об этом в Дискуссионном клубе?

237790  2002-01-30 21:41:25 Yuli - Каких только концов не предсказвалось - и конец истории, и конец романа, и конец холодной войны, а теперь вот и конец либерализма. Что ни мудрец, то свой конец. Господин Баранов строит свои рассуждения исходя из сомнительного предположения о том, что экономическая наука существует, хотя обратное доказывается непреложным фактом относительной бедности экономистов, для которых и Нобелевская премия - деньги. Теоретические построения автора настолько наивны, что кажутся разработкой школьного кружка "Умелые руки". Действительно, приведенная им кривая, если покопатья в статистике, подойдет и для эпидемий гриппа, и для популяции галапагосских черепах. Имея три периода, можно, конечно прогнозировать, но лучше бы этого не делать.

237798  2002-01-30 22:51:58 Лабрадор Гибралтар - Во время прогулки по ДК обнаружил в нем несколько котов. Что ж, завтра принюхаемся... Всем привет.

237830  2002-01-31 16:14:02 Aleks - Как-то неубедительно в статье обосновывается существование постоянного периода развития "инновации" или "жизненного цикла идеи" - 30 лет. Невразумительно говорится об инерции психологии масс, каких-то непонятных универсальных закономерностях. Если это "экспериментальная" величина, то в этом смысле было бы уместным поспекулировать относительно не только последнего "горба" на графике Доу-Джонса(рис.4), но и трех предыдущих. Что это там были за инновации, обусловившие колебания с постоянным периодом? Атомная бомба? Транзистор? Видимо автор расчитывал на читателей, хорошо знакомых с историей технологического прогресса в 20-м столетии. К сожалению, себя к ним не отношу, но кривая все-же заинтриговала.

237833  2002-01-31 16:37:12 Кот Вася - Если уважаемый читатель имеет смелость вообразить себя блохой, то пусть сделает это. Далее следует вообразить, что Вы, то есть, простите, блоха, сидит на манишке оперного певца. Певец только что начал тянуть "Фи-ии-и-гаро" в нижнем регистре, и для блохи, вследствие ее малости, эти несколько нот кажутся вечностью. Блоха недавно купила себе акустический анализатор и записала вторую ноту в этой музыкальной фразе. На бумажной ленте она видит нескончаемый график с одной той же частотой и амплитудой, расцвеченный обертонами, которые блоха отфильтровывает и уверенно прогнозирует, что и следующая часть кривой будет изображать такую же частоту и амплитуду, соответствующие солидной низкой ноте. Но вопреки прогнозам, маэстро вдруг начинает визжать фальцетом "Фи-и-гаро!", и оказывается, что солидно обоснованный прогноз блохи (тысяча повторяющихся максимумов и минимумов на кривой!) совершенно никуда не годится. Вот, собственно, и вся история о прогнозах в области поведения отдельного человека или групп людей. Если Вы действительно хотите узнать, что произойдет в будущем, спросите кота, а не блоху с ее анализатором.

237875  2002-02-01 19:00:42 Закиев - Честно признаться, я не понимаю, почему это работа представляется в РП, да еще в рубрике "Злободневное". Если автор поставил своей целью оправдать разбойничью деятельность МВФ с помощью нападок на математическую модель, которой они прикрываются, то сделал это довольно неудачно. Если же автор считает, что в мире действительно разыгрывается какая-то модель экономических отношений, например, "либеральная", то пусть успокоится. Здесь я полностью солидарен с ув. Juli - какого - либо конца мировой экономической игре не предвидится. Момент, который мне понравился - это критика симуляционных моделей как основы для принятия решений. Сказанное автором по этому вопросу совпадает с моим отношением к симуляционному моделированию. Вообще же, актуальной или, тем более, злободневной работу назвать трудно, на мой взгляд, по двум причинам. Первое - это то, что Россия, на сколько мне известно, уже отказалась от помощи МВФ. Второе - это то, что военная экспансия США обязательно приведет к их еще большему диктату на мировых рынках. То есть, если статья вызвана дебатами между экономистами, то имеет весьма узкий профессиональный характер...