Портал | Содержание | О нас | Авторам | Новости | Первая десятка | Дискуссионный клуб | Чат Научный форум Первая десятка "Русского переплета" Темы дня:

Мир собирается объявить бесполётную зону в нашей Vselennoy! | Президенту Путину о создании Института Истории Русского Народа. |Нас посетило 40 млн. человек | Чем занимались русские 4000 лет назад? | Кому давать гранты или сколько в России молодых ученых?

Рассказы
10.X.2006

Десять рассказов и один роман

Старый стол, заваленный стопками книг и рукописями с пожелтевшими краями, слой песка, занесенного ветром на подоконнике, маленький шкаф с висячим замком и газетой наклеенной на стеклах, специфический запах застоявшегося воздуха и старой бумаги, давящие со всех сторон стены, которые постоянно напоминают о размерах кабинета, облупившаяся и пожелтевшая краска создающая до отвращения знакомые узоры, дверь с неизменным скрипом, которая периодически заедает, и табличка на ней, с надписью . "Главный редактор", которая ставит заключающий штрих на этой удручающей картине, и заставляет убогую комнатенку, играть в совершенно ином свете, возлагая на нее ответственность, быть кабинетом главного редактора.

Здесь вершатся судьбы, здесь умирают либо возрождаются новые авторы, здесь лежат истоки некоторых знаменитостей, а порой этот кабинет становится могилой, местом расправы, плацдармом для расстрела. Сколько ролей сыграл этот кабинет и не перечесть.

Каждое утро, ровно в девять часов, дверь тревожно звучит своим старушечьим скрипом, стук медленных шагов, заставляет быстрее кружиться пылинки в луче солнечного света, проникающего из маленького окошка. Звук отодвигающегося кресла, глубокий вздох и вот уже два отдельных составляющих сплелись воедино, кабинет и человек в нем, создают отдельный механизм, ждущий материала для переработки.

Так начиналось утро главного редактора журнала "N", вот уже тридцать лет.

Трудно было провести параллель между этим тучным, коренастым и практически полностью облысевшим мужчиной в кресле главного редактора, и молодым юношей которым он был когда-то. Он был робок и до смерти боялся отца и преподавателей. Мать умерла давно, и по сути он ее даже не помнил. Отец был именитым по тем временам писателем, со всеми вытекающими из этого регалиями . квартира, звание народного писателя, вес и уважение в обществе. Он всегда был занят на работе, а в свободное время проводил за письменной машинкой в сером тумане табачного дыма. Все воспитание сводилось к тому, что он постоянно твердил сыну одну фразу . "Ты должен хорошо учиться!". Эта фраза врезалась в память еще со школьной скамьи. Она заставляла просиживать ночами за учебниками, проводить все свободное время в библиотеках, постоянно гнаться за вожделенным одобрением отца, которое выражалось лишь в одном слове . "Нормально".

Конец каждой четверти в школе, должен был обязательным образом завершиться либо грандиозным скандалом, либо пресловутым . "нормально". Каждый раз, когда в школе раздавали табели, отец ждал появления сына, но когда тот входил, он еще какое-то время продолжал стучать по клавишам печатной машинки, даже не обращая на него внимание. Так мог продлиться час. Сын стоял около отца, бледный как лист бумаги, который он держал в руках, до тех пор пока отец не прекращал печатать и начинал проверять табель, небрежно выхватив его из рук мальчика.

Когда в четверти были все пятерки, отец проводил рукой по седым усам и произносил свое величественное "нормально". Если же в четверти мелькала четверка, то он вставал из-за стола и начинал неистово кричать. Сын не мог воспринять эти длинные предложения, которые резали слух своей громкостью, до него долетали лишь отдельные слова . "Бездарь!", "Лентяй!", "Предатель!".

Особое значение, отец придавал сочинениям. Он с детства пытался развить в мальчике любовь к писательству, так как издательство, должно было перейти ему по наследству. Он читал коряво составленные сочинения, и каждый раз ставил свою оценку . "Бездарь!". После этого он минут за пятнадцать писал новое сочинение, которым потом восторгались педагоги . "Потрясающе! Видимо тебе достались отцовские гены!". Несмотря на то, что отец уже твердо понял, что таланта у сына нет, он все равно настоял на том, чтобы тот поступил на филологический факультет.

Первый курс прошел гладко. Отец продолжал писать за сына эссе и литературные очерки. Желая посвятить сына в семейный бизнес, он взял его на работу в редакцию, на должность своего помощника. Рассказы, романы и стихи прибывали в редакцию непрерывным потоком. Каждое утро отец приносил ему на стол пачку новых работ и говорил . "Полюбуйся, как люди пишут! Может, и ты когда-нибудь на что-то сподобишься!". Отец был доволен, что сын уже может различать начинающих авторов и профессиональных писателей, чувствует стиль, ритм и фактуру произведений, но отсутствие желание написать что-либо самому, его сильно расстраивало. Когда в редакцию захаживали друзья отца . именитые писатели, он представлял сына как своего ассистента. Отца коробило, то, что он не может представить сына как писателя, поэтому он предпочитал не затрагивать эту тему, боясь замарать свой ореол безупречной репутации, ненавистным клеймом . "отец бездарного сына".

Вскоре отец стал сильно болеть, и практически не появлялся в редакции, передав все полномочия сыну. Он принимал рукописи молодых авторов, и отбирая наиболее достойные давал на печать, предварительно посоветовавшись с отцом.

Врачи уже прекратили бороться за его жизнь и просто посоветовали сыну быть рядом с отцом, в его последние дни.

- Сынок... - простонал отец, пытаясь приподняться с кровати.- Ты должен писать... Ты должен! Мой отец был писателем, я пошел по его стопам... у тебя не может не быть таланта! Ты просто ленишься! . и уже разозлившись от собственных слов, продолжил в привычной, агрессивной манере. . Ты просто лоботряс! Ты лентяй! Тебе уже тридцать! Ты знаешь, что я в твоем возрасте, уже был членом союза писателей?! Да Пойми же... издательство, это все, что есть у нашей семьи, оно переходило от отца к сыну каждое поколение! Как ты можешь возглавлять его, не будучи писателем?

- Может тогда мы сможем найти кого-то, кто возглавит издательство... - слабо возражал сын.

- Кого-то? Кого-то? . прокричал отец в гневе. . Ты хочешь, чтобы тебя обворовывал кто-то? Ты не только лентяй, но еще и глуп! Нет хуже сочетания! Все, что мы имеем, пришло к нам от этого издательства! Потеряешь его, потеряешь все! Я оставлю тебя без копейки!! . и отец грубо и пренебрежительно посмотрел на сына.

- Вообще-то папа... я написал кое-что.

- Да? . оживился отец, - неси сюда, быстро! . скомандовал он.

Сын протянул потрепанные листы бумаги. Отец дрожащими руками, выхватил рукописи из рук сына, и стал лихорадочно пожирать глазами текст.

- Нормально, нормально, - возбужденно бубнил он себе под нос, торопливо перелистывая страницу за страницей. Закончив чтение, он одарил сына таким взглядом, который возвысил его с низшей ступени на ступень равную отцу. Он впервые смотрел на него не только без призрения, в его взгляде можно был даже углядеть восхищение смешанное с удивлением.

- Сын, - сказал отец с какой-то особой гордостью, - ты так порадовал меня... ты понимаешь, что наконец свершилось, то, чего я ждал тридцать лет! С самого твоего рождения, я был уверен, что ты пойдешь по моим стопам! . в этот момент, он схватился за сердце, и лицо его все сморщилось как печеное яблоко.

- Папа, что с тобой?

- Ничего, сердце меня беспокоит, ты же знаешь. Единственное, что мен продлевает жизнь сейчас, так это твой открывшийся талант. . глубоко вздохнув, он положил в рот таблетку нитроглицерина, и скомандовал своим обычным тоном. - Ну что ты стоишь? Не теряй времени даром! До завтра, ты должен написать еще десять страниц. Ступай немедленно! . и он указал пальцем на открытую дверь.

На следующий день все повторилось. Сын принес еще один рассказ на суд отца. А потом еще один и еще. Ровно десять рассказов, было написано за десять дней. Каждый из них был ярким, неожиданным, свежим. Отец был потрясен. Он пригласил своих друзей, и представил им своего сына:

- Познакомьтесь, мой сын! . произнес он торжествующе, и глаза его возбужденно забегали по лицам присутствующих в ожидании соответствующей реакции. Сделав театральную паузу, он добавил, - но он не только мой сын, но еще и наследник, моего издательства. У него большое будущее, он написал десять гениальных рассказов, и сейчас пишет роман!

За столом послышались одобрительные возгласы, и взгляды полные уважения устремились на тридцатилетнего писателя с большим потенциалом. Так прошло боевое крещение, которое осветило ярким лучом славы, будущее молодого редактора.

Спустя несколько недель, сын торопливо вошел домой и положил на стол сто листов своего романа.

Отец был восхищен темпами и качеством работ сына, он провел весь день, склонившись над листами, усеянными мелкими черными буквами. Он смаковал каждое слово, получая двойное удовольствие, от того, что это написал его сын и от того, что роман был на самом деле захватывающим и впечатляющим.

Отец разослал всем известным критикам работы сына и в ответ получал только хвалебные отзывы. "Яркий индивидуальный стиль! Это делает рассказы автора узнаваемыми и выразительными" - эту фразу, молодой редактор еще много раз слышал в свой адрес.

Когда книга вышла в свет, отец нежно гладил ее обложку рукой, будто прикасался к чему-то святому. На утро его нашли мертвым у себя в кровати. Рядом лежала книга его сына.

На этом закончилась эра старого редактора и началась эра его сына, тридцатилетнего писателя, автора десяти рассказов и одного романа.

***

Спустя какое-то время, молодой редактор стал наводить свои порядки в издательстве, и журнал стал точным отражением своего владельца . все знали, что он есть, и помнили о славном прошлом, но никто им уже не интересовался. Редактор создал узкий круг печатавшихся авторов, которые составляли некую коалицию, тем самым, перекрывая доступ к публикациям новых имен. В этот узкий круг, входили несколько поэтов, пару прозаиков, был один писатель фантаст, а также несколько историков. Главный редактор, считался в этом кругу весомым литературным критиком, корифеем и мастером своего дела. Правда рассказы его уже давно подзабыли, а былой титул "подающего надежды молодого автора", плавно сменился в звание "некогда подававшего надежды", а теперь уже просто "сына, своего знаменитого отца". Единственное что осталось у него это ярлык "самый уважаемый литературный критик", который прочно засел за его именем. Механизм было понять не сложно, никто не смел идти против маленького сообщества, которое диктовало литературную моду. Быть изгнанным оттуда означало быть подвергнутым жестокой критике и порицаниям коллег и главного редактора. Никто не был в этом заинтересован, им нравилось печататься, им нравилось носить гордое имя писатель, поэт, драматург и в кругу своих друзей небрежно кидать фразу - "автор многочисленных публикаций".

Формат журнала предполагал новые имена, и они были. Главный редактор тщательно подбирал новых авторов, пропуская все новые тексты сквозь призму сложившихся устоев, которые никто не смел нарушить. "Вступление, кульминация, развязка" - постоянно вертелось у него в голове, он шлифовал тексты, придавал им безликость, полностью убирал авторский стиль и только в таком виде выпускал в свет. С каждым годом авторов становилось все меньше, и собираясь в своем литераторском кругу, редактор сетовал:

- А молодежь сейчас пошла никудышная. Эх, кто нас заменит? Ведь и не знаешь на кого все оставить.

- Да, да... Молодежь сейчас не интересуется литературой совсем! . дружно поддерживали редактора его коллеги по перу.

Однажды, в кабинет главного редактора, вошел молодой человек лет двадцати пяти, в руках у него была потрепанная папка. Худощавое лицо, впалые щеки, старомодная рубашка и брюки болтались на выпиравших костях. Казалось, он не спал несколько дней, о чем свидетельствовали покрасневшие веки и темные круги под глазами, которые подчеркивала мертвенно бледная кожа.

- Здравствуйте, я бы хотел... в общем у меня есть кое-что... Я написал... - невнятно бормотал парень, пытаясь объяснить цель своего появления.

- Вы договаривались о встрече? . отчеканил каждое слово редактор.

Парень глянул в коридор, где никого не было, и сказал:

- Я хотел договориться заранее, но нигде не мог найти телефон редакции. Если хотите, я зайду попозже...

- Что у вас? . строго произнес критик, указывая жестом на папку.

- Я написал кое-что...

- Значит начинающий автор? . саркастично подытожил редактор.

- Да... - нерешительно ответил молодой человек.

- Давайте сюда, раз уж пришли без звонка. Я правда сейчас очень занят, как раз просматривал верстку, но посмотрю что вы там написали. . И слегка ухмыльнувшись, редактор глубоко вздохнул, отложил карандаш в сторону, взял папку и Начал читать. Он стал скользить глазами по тексту, первые строки захватили его, и он пронесся по тридцати страницам как по ледяному склону. Каждая фраза несла какой-то смысл, аккуратно сливаясь с другими в единый захватывающий текст. Пару раз заходил кто-то из сотрудников, но он не замечая никого, продолжал чтение.

Свежий сюжет, неизбитые речевые обороты, заставляли читать дальше. Когда рассказ был дочитан до конца, редактор замер и весь его лоб покрылся мелкими капельками пота, он судорожно теребил носовой платок, периодически вытирая им лицо. Он знал, что должен сказать что-то автору, вынести вердикт, оценку, которую тот так ждал, но он никак не мог решиться на это. Мысли уносили его в прошлое, прошлое, которое он так хотел похоронить, прошлое, которое не давало ему покоя. Он перенесся в свою молодость, и странные чувства охватило его.

Редактор часто сталкивался с талантливыми писателями, часто видел большой потенциал, но аналогичная по качеству работа, встретилась ему всего лишь раз, когда-то очень давно...

Отец тогда был болен и уже не мог работать как прежде. Молодые авторы каждый день приходили в редакцию, и он выполняя функции главного редактора оценивал их рукописи. Однажды в кабинет вошел мужчина. На вид ему было лет тридцать. Он сказал, что написал несколько рассказов и роман. Он также поведал о том, что прекрасная репутация этого издательства, заставила его придти именно сюда.

- Так вы даже никому не показывали этих рукописей?

- нет. Понимаете, я очень боюсь, услышать чье-то мнение... Я решил сразу обратиться к профессионалам в этом деле. Я потратил на эти работу всего себя. Я... да что говорить, вы прочитайте. . произнес он как-то нервно и нерешительно.

Молодой редактору все стало ясно с первых абзацев . это и есть оно! То за чем он постоянно гонялся, штудируя корявые рукописи начинающих авторов, то к чему стремился, каждый раз силясь написать что-то. Казалось он отыскал летучего голландца, и теперь он приблизился к нему так близко, что мог рассмотреть каждую деталь, просмаковать каждое мгновение, насладиться соприкосновением с прекрасным. Последний лист был дочитан, и он уже был готов объявить сидящему в нетерпении автору, что его рассказ очень хорош, более того, его работы, безусловно обладают определенной литературной ценностью, но в этот момент какой-то безумной блеск сверкнул в его глазах.

Молодой редактор встал и заходил по комнате кругами. Он ходил вокруг автора, как бы прицениваясь к нему, и пытаясь определить что-то. Он отходил, смотрел на него издалека, потом приближался, и присматривался с близи, а потом снова обходил стул, на котором как каменное изваяние застыл автор. Каждый звук стал отдаваться зловещим эхом в воздухе, скрип треснутой половицы, за спиной у автора, тревожно отсчитывал круги молодого редактора. Дыхание стало учащенным и казалось, что биение сердце обоих, было слышно даже за дверью кабинета. Лицо редактора менялось с каждым вздохом. Он остановился за спиной у автора и безумные мысли, прочно засевшие в его голове, стали торопливо роиться, заставляя мучаться и решать, как ему поступить.

"Я не могу так поступить, не могу..." - проносилась невнятная мысль в голове, которая тут же сменялась другой . "Это мой шанс! Я выберусь из болота, я стану кем-то! Мне достанется все! Издательство, квартира, признание!".

- Так вы никому не давали читать ваши работы? . наконец пронзил тишину своим ровным монотонным голосом молодой редактор.

- нет, - с облегчением выдохнул автор, и только сейчас выпустил из рук карандаш, который сжимал в руке, все время пока редактор читал, и ходил вокруг.

- а как вы сами оцениваете ваш труд? . вновь поинтересовался редактор, ничем не выдавая свою оценку прочитанного.

- Мне кажется... я очень старался.

- так все говорят. . парировал редактор в ответ, и продолжил, - Я вам скажу кое-что, - редактор поджал губы, сдвинул брови, и помедлив немного, добавил, очень четко выговаривая каждое слово, почти по слогам, . У вас нет таланта! Его нет! Вы графоман. Знаете, есть такие люди, им хочется писать, им просто это необходимо. Вы делаете то же самое. Нет ни школы, ни стиля, ни правильного построения, отсутствует фабула. На что вы надеетесь?

Лицо автора оставалось неподвижным, ни один мускул не дрогнул, скрывая внутреннее волнение, только испарина выступила на лбу и глаза наполнились странным блеском. Он ничего не сказал. Просто встал и ушел прочь. Даже рукописи свои не взял, а на утро в газетах была его фотография под заголовком . "Сегодня сбросился с моста...", и дальше шла фамилия, та самая, которая была написана на рукописях торопливым мелким подчерком.

"Убийца! Я убийца!" - раздирали немые крики душу молодого автора, но вскоре он смирился с произошедшим, и спрятав рукописи в сейф, стал приносить отцу по одному рассказу, каждый день.

Он не задумывался о том, что будет, когда все закончится, он не задумывался, о том, как он все объяснить отцу. Но все оказалось гораздо проще. Никто и не стал спрашивать, в каких творческих муках родились данные творения, все просто приняли это как слегка задержавшуюся данность. Отец ни разу не спросил, ни единого слова о том, каким образом, человек, который за тридцать лет не научился писать школьных сочинений, написал такое количество рассказов и роман за столь короткий срок. Отец просто принял все, как контролер принимает билеты в кинотеатре, пропустив своего сына в сладостный мир славы и признаний. Литературный мир, который преклонялся перед талантом отца, не рискнув поставить под сомнение одаренность его сына, преклонил голову и перед талантом сына.

После смерти отца, молодой редактор получил все, о чем мечтал когда-то. Признание, уважение, почет. Все то, чем когда-то он был так обделен. Он вспоминал, как прятался в пыльном шкафу, когда к отцу приходили гости, а теперь он был королем в квартире, которая служила только ему. Он вспоминал, как тягостны были минуты в ожидании в приемной у отца, который мог заставлять сына часами просиживать там, и ждать той минуты, когда он освободится и уделит время, теперь же он входил в кабинет как редактор, и садился в отцовское кресло, как когда-то садился отец. Он вспоминал, усмешки и перешептывания сотрудников издательства, которые становились невольными свидетелями того, как отец унижал сына. Сейчас в издательстве не осталось ни одного свидетеля былых унижений, он набрал новый коллектив, который знал его как талантливого писателя, не знал их отношений с отцом и даже копирование жестов, мимики и лексикона отца не могли напомнить им о прежнем хозяине.

Новая жизнь била ручьем. Стали появляться новые друзья, которые спешили погреться в лучах чужой славы, женщины считали его завидным женихом, дела в издательстве шли своим чередом.

Молодой редактор постепенно утрачивал свою былую свежесть и из молодого редактора, плавно перешел в ранг солидного корифея современной литературы, владельца успешного издательства, закоренелого холостяка, с намечающейся лысиной, уже достаточно большим животом и темными оптическими очками, которые прятали вечно бегающие маленькие глазки, будто желающие отыскать что-то или кого-то вокруг.

Шло время, и редактор все чаще стал слышать один и тот же вопрос . "Почему вы остановились на достигнутом? Когда же вы порадуете своих почитателей, новыми рассказами?". Первое время удавалось отшучиваться, но неизбежное будущее нависало над ним мрачной тучей.

"Десять рассказов и один роман..." - все время крутилось в голове у него. Некогда они подарили пропуск в мир, о котором он мечтал, но сейчас эти ненавистные цифры, повисли тяжелым бременем, превратясь из золотого нимба над головой в тяжкий крест, который ему надо было нести остаток своих дней.

Былая слава угасала. Появлялись новые авторы, новые сенсации будоражили общественность, о редакторе стали забывать

***

Редактору казалось, что не было тех долгих лет, разделявших эту встречу, от той далекой встречи, произошедшей в молодости, которая подарила ему новую судьбу. Вся его жизнь промелькнула у него перед глазами, и он как-то обреченно посмотрел на рукописи...

Прекратив чтение, он покачал головой, и снова ухмыльнулся. Автор, нерешительно расположившись на краешке стула, побледнел еще больше и когда редактор укоризненно посмотрел на него, он не в силах что-либо сказать или спросить, лишь потупил взор в пол. Редактор еще какое-то время продолжил смотреть на автора, а потом перевел глаза на текст.

Злоба переполняла его, он не в силах был перескочить с предложения на предложения. Каждая фраза отдавалась у нег в голове гулким эхом, которое твердило ему голосом отца . "ты бездарь! Ты бездарь!". Но, несмотря на тяжелый коктейль эмоций из зависти, злобы и отчаяния, он продолжал читать. Скользя по строкам глазами, он чувствовал свое бессилие, ему был противен человек, который сидел напротив, только потому, что он обладает тем, к чему он стремился всю свою жизнь. Раньше такого рода тексты, написанные талантливыми авторами, вызывали страстный порыв, все бросить и тоже что-то написать. Он несся к печатной машинке, но мог лишь слово в слово повторить только что прочитанное. Он злился, что не додумался раньше до этого сюжета, он злился, что кто-то написал до него его произведение! Ведь оно так давно крутилось у него в голове. "Воры! Воры!" - раздирал его душу безмолвный крик.

Теперь все было иначе, он смирился и просто читал, чтобы ненавидеть, читал, чтобы еще раз убедиться, что талант был отдан не тому, читал чтобы хоть издалека понаблюдать как это бывает обладать талантом. Он был похож на изгнанника из прекрасного сада, который был обнесен высокой решеткой, а ему было предназначено лишь бродить вокруг, не имея шанса проникнуть внутрь, и смотреть, как другие веселятся и купаются в лучах своего таланта.

- Не годится! . холодно произнес он, когда последний лист был прочитан.

Автор было хотел возразить что-то, но редактор продолжил свою речь, не выпуская из рук папку с произведением, переходя постепенно на крик.

- Вы знаете, сколько надо учиться, для того, чтобы замахнуться на такое произведение? Вы знаете, сколько лет надо провести в неустанном труде за студенческой скамьей? Вы знаете сколько книг надо прочесть чтобы посметь посягнуть на то, о чем вы с такой легкость пишите? . он смотрел на молодого автора перед ним, и зная какие струны надо затронуть, чтобы потушить в нем желание писать навсегда, продолжал. Он говорил холодно, с сарказмом, с высока своего положения в этой хоть и потрепанной, но все же редакции. На самом деле он говорил о себе, и даже не говорил, а кричал и вопрошал . "Почему? Почему я, который столько прочитал, который провел за студенческой скамьей на филологическом факультете столько лет, почему я, в семье которого все были писателями, не могу написать того же! Как ты смеешь не пройдя всего моего пути писать лучше? Как осмеливаешься поднять голову и посмотреть на меня, тогда как должен лежать передо мною всю жизнь, не поднимая головы, поклоняясь моему таланту! Моему!"

Его монолог был напыщенным и пафосным. Пока автор тихо умирал, он продолжал держать торжество над талантом. Пусть ему не было дано единственное, чего он так желал в жизни, но зато он мог решить, кто может обладать этим здесь и сейчас.

- Просто я только начинаю, и подумал, может это будет кому-то интересно... - автор пытался оправдаться, краснея от стыда внушенного ему только что. Но эти слова, были страшнее смерти для критика. "Я только начинаю..." - раздалось как звон колокола у него в голове. В то время как он столькие годы пытался написать что-то, постоянно подвергаясь всяческим унижениям и усмешкам со стороны отца, этот начинающий писатель сразу создал шедевр.

- Не годится. Я это печатать не буду, - упрямо продолжал наставать редактор, - Великие умы, уже все сказали за нас. Нам остается просто, постараться донести это до следующих поколений, и не портить подрастающее поколение такими вот мыслями. . и он пренебрежительно потряс перед собой стопкой листов, которую так и не выпустил из рук, за все время разговора.

Молодой человек, сбивчиво попросил прощения, что отнял столько времени, и пожав руку редактору, постарался забрать обратно свою папку. Он слегка потянул ее на себя, но почувствовал сопротивление. Зависла пауза. Ни слов, ни движений, только два человека и потрепанные листы бумаги между ними, за которые они оба держались. Автор, в какой момент смог разглядеть через дымчатые стекла очков редактора, его глаза. Он увидел слабину сквозь ореол безаппеляционности, и ему стало странно это несовпадение сказанного и увиденного. Перед глазами автора, предстал не редактор, а просто человек. Глубокие морщины покрывали все лицо, слегка влажные уголки глаз, вздувшиеся вены на висках, отекшие веки.

Редактор не хотел выпускать из рук то, за что боролся всю жизнь, то, за что отдал бы все, что у него есть. То, что лишило его семьи, детей всего. Вот уже пол часа он держал в руках рукописи, и представлял что он их автор, представлял, что это его слова, представлял, как он является единственным их обладателем и получал несоизмеримое удовольствие от этого.

- можно забрать свои работы. . неуверенно нарушил тишину молодой автор, сделав еще одну робкую попытку вытянуть папку.

"Свои" - это слово подействовало на редактора, и он брезгливо выпустил из рук заветные рукописи.

- Забирайте. . небрежно бросил критик в след автору, и тот слегка помедлив, еще раз поблагодарив за отнятое время, торопливо вышел из кабинета.

Дикий страх, что он уйдет и возможно в скором времени опубликует свой роман, охватил сознание редактора. "Нельзя чтобы он ушел! Нельзя дать ему уйти с моим произведением!" - крутилось у него в голове, и он немедля обратился к молодому человеку, который был уже за дверью:

- Погодите... Я естественно не могу Вам предложить, что я напечатаю это, - и он с усмешкой указал на роман, - но я вижу вы усердный малый, и может я мог бы сделать Вам другое предложение насчет работы.

У молодого человека заблестели глаза, и он затаил дыхание, боясь спугнуть удачу, которая вот-вот, готова была обрушиться ему на голову. Деньги нужны были ему как воздух, он все свободное время тратил на свои рассказы, в надежде на публикацию в солидном издательстве, и солидный гонорар. Он рано лишился отца, и мать работала на двух работах, чтобы хоть как-то прокормить их двоих. Она приходила домой уставшая, пока он сидел дома склонившись за письменным столом. Он целовал ей руки и умолял дать еще немного времени, умолял подождать, и позволить доказать, что он на самом деле чего-то стоит. Он был уверен, что сможет. А она только верила, утешала, поддерживала и снова шла работать. Жалостливые взгляды окружающих, годы унижений, все оправдалось. Всего лишь два слова . "Не годиться...". Все два года свелись к одной фразе. Все эмоции, переживания, лишения, надежды, планы... Все уткнулось в одну простую фразу . "Не годиться".

Он представил глаза мамы, и услышал свой ответ на вопрос . "Ну как?" заданный ею. Он не мог, он не имел право оплошать перед ней. Все эти дни лишений, обещание написать книгу, стать известным, увезти ее в прекрасное место, все рухнуло. И теперь, когда представился шанс, работать в редакции, он не мог поверить своему счастью! Он был готов на все, лишь бы редактор не передумал и взял его.

- Да-да... конечно! Я был бы рад...

- Но учтите, я пока не могу предложить вам чего-то отвечающего вашим амбициям... Ведь вы замахнулись сразу на то, чтобы стать писателем, - и он как-то неестественно рассмеялся, . но вот место моего ассистента, я предложить могу. Вы будете работать под моим началом. Вы ведь знаете, я автор многих работ и вам будет чему поучиться у меня, раз уж вы так хотите писать.

- о, для меня будет честью поработать с вами, тем более я сейчас нуждаюсь...

- Ну, здесь я вам помочь не смогу, так как зарплаты у нас небольшие...

- я согласен! . выпалил молодой человек, в страхе, что мог своими словами, создать о себе ложное впечатление, гонящегося за деньгами человека. . мне главное, что я буду работать и смогу чему-то научиться.

- Приходите завтра в девять утра, и вы займемся оформлением. А теперь идите. . редактор хотел поскорее выпроводить своего будущего работника, так как ему надо было обдумать, все произошедшее.

Оставшись один в кабинете, редактор снял очки, протер глаза руками и долго смотрел вдаль. Его веки свисали на глаза, оставляя от них, лишь щелки. Он пытался забыться, но мысленно все еще продолжал переживать события, происходящие в романе, прочитанные пол часа назад. "Сладкое либо горькое послевкусие, способно оставлять только хорошее вино и великие рассказы", - пронеслось в голове слова какого-то знаменитого писателя.

Он оглянулся вокруг, посмотрел на себя, со стороны, и не в силах контролировать себя, стал шипеть вслух:

- Я не отдам, не отдам никому что у меня есть! Это единственное, что я заработал за 30 лет! Моя власть над теми, кто лучше меня... Я докажу! Я докажу всем, что меня рано списывать со счетов! Я еще удивлю всех! . он стал корчится, будто испытывал физическую боль. Он не мог больше видеть стены кабинета, которые походили на стенки гроба, в котором он был заживо похоронен, в своем тщеславие, в своей бездарности, в своем одиночестве, в свеем фальшивом мирке.

Молодой автор, стал приходить на работу каждый день. Редактор постоянно заставлял его читать рукописи, талантливых на его взгляд авторов:

- Посмотрите! . обращал он внимание, на очередной отредактированный и прилизанный им текст, - никакой вычурности! Все просто! Незатейливый сюжет, четко прописана идея, грамотные фразы, продуманные образы. Вот, напишите пожалуйста пару листов на эту же тему!

Новый работник послушно исполнял поручения редактора, писал всяческие сочинения и эссе, которые потом переделывал редактор, и заставлял писать на новый лад, до тех пор, пока они не становились безликими и гладкими. Так прошло несколько месяцев. Редактор всегда был на стороже, он просматривал рукописи и записные книжки своего нового ассистента, подслушивал телефонные разговоры, и однажды натолкнулся на запись, сделанную на краешке газеты . "Редакция газеты "Н", 13:00". Сомнений не было! Газета славилась своими литературными публикациями и конкурсами рассказов. Редактор был уверен, что он все же решился, обратиться куда-то еще и показать свои работы.

- Если я вам не нужен, я выйду на обед, - произнес ассистент редактора, собирая какие-то бумаги в папку.

- нет-нет, вы можете идти, - немного волнительно произнес редактор, наблюдая за сборами молодого человека.

Как только он вышел, редактор последовал за ним. Пытаясь угнаться за молодым автором, редактор почти бежал по людным улицам города. Он обливался потом, учащенно дышал, но не сбавлял ход. Прохожие оборачивались ему в след, но он ничего не замечал вокруг, лишь тонкий силуэт новоиспеченного работника редакции, мелькал у него перед глазами как вожделенная мишень. На какой-то момент у него потемнело в глазах, и голова стала кружиться, рези в боку не давали глубоко вздохнуть, но он бежал и бежал, не придавая этому никакого значения. Какой-то мужчина предложил ему свою помощь, завидев нездоровый вид запыхавшегося пожилого человека, но он лишь отмахнулся от него. Все прохожие вокруг слились в пестрый калейдоскоп, в центре которого был молодой автор, все дальше удалявшийся от редактора. Все происходящее, напоминало ему его жизнь, постоянная погоня за чем-то призрачным.

Молодой автор зашел в подъезд, поднялся по лестницам на второй этаж и прошел в просторный кабинет.

- Приветствую вас! Присаживайтесь! . произнесла пожилая женщина, в строгом деловом костюме. . У вас есть что-то для печати в нашей газете? Вы можете также участвовать в конкурсе, условия, которого вы найдете в любом из номеров.

- Вот, я принес один из своих рассказов, вы могли бы взглянуть. Мне очень хотелось бы услышать ваше мнение. . молодой человек передал рукописи, и в этот момент в кабинете раздался крик:

- Вор! Вор! . пожилой редактор, еле держась на ногах, пытался отдышаться, ворвавшись в кабинет. Остатки седых волос торчали в разные стороны, по лбу стекали капли пота, очки съехали с переносицы обнажив безумный взгляд.

- о чем вы? . изумилась женщина.

- Этот человек вор! Он украл... Украл мое произведение! Это я его написал! Я! Оно пропало, и он выдает его сейчас за свое!

- Это правда? . обратилась испуганная женщина к молодому человеку сидящему перед ней.

- Да нет же... Я написал этот рассказ! Я не понимаю о чем идет речь... . прошептал удивленно автор, не в силах оторвать взгляд от редактора, который отдышавшись поправил волосы, протер капли пота со лба, и зашагал ровным шагом к столу.

- Это мои работы! . продолжал настаивать редактор, уже более уверенным, но слегка раздраженным тоном, - этот человек вор! Вы знаете кто я? Я писатель, редактор журнала, мне принадлежит издательство! Я написал этот рассказ, а этот молодой человек выкрал его у меня! Он устроился ко мне на работу и обманным путем втерся ко мне в доверие... Вот полюбуйтесь-ка на мою книгу! . и редактор достал из кармана книгу с потертой обложкой.

Молодой человек изумленно слушал, не рискуя возразить что-то. Он лишь шептал не разжимая губ . "Это мое... мое... Это я написал...Это вы вор...".

- Позвольте мне убедить Вас в том, что этот бездарь, не способен написать и двух абзацев!

- Это серьезное обвинение... - попыталась прервать редактора пожилая женщина, - вы понимаете, вопрос спорный и требует доказательств...

- Ну так давайте решим все прямо здесь! Попросите этого бездаря написать что-то. Хоть страницу! Здесь и сейчас.

- Я не знаю... Это немного щепетильный вопрос. У вас есть, что сказать в свое оправдание? . обратилась женщина к молодому автору, который продолжал в недоумении нести что-то себе под нос.

- да... хорошо... Я напишу. . автор взял ручку и бумагу. Он сел чуть поодаль, его глаза бегали по чистому листу, а рука нервно дрожала. Редактор напрягся, слегка прищурив один глаз.

Прошло пятнадцать минут тяжелого молчания, а ни одна буква не легла на белоснежный лист бумаги. Автор сделал усилия и написал что-то, потом перечеркнув все, стал писать еще, но каждую написанное им предложение, постигала одна и та же участь. Он перечеркивал все. Буквы не складывались в слова, слова не складывались в предложения. Волнение прошло, но он по-прежнему не мог ничего написать. Абзацы, которые раньше так легко вылетали из под его пера, сейчас застряли, осев мертвым грузом у него на сердце.

Редактор ухмылялся, собирая со стола бумаги, которые он теперь считал своими. Долгая работа с молодым автором не прошла даром, он стер его индивидуальность строчку за строчкой, он снизил его самооценку, он отрезал крылья его идеям и отобрал бесшабашность у его мыслей. Он уничтожил в нем автора, он переписал его заново не оставив ничего от прежнего таланта.

- Ты бездарь! . произнес редактор, выходя из кабинета. Но взгляд его не был устремлен на автора, он смотрел себе под ноги и повторял . ты бездарь! Ты бездарь!

Считанные шаги оставались до двери, ключ от саркофага под названием "десять рассказов и один роман" был в руках. . "теперь я верну себе уважение... теперь все узнают, что я настоящий писатель!".

- Вы были правы! Он вор! . послышался голос пожилой женщины, за спиной у редактора. Редактор торжествующе улыбнулся и произнес, поворачиваясь к ней лицом:

- Я же говорил вам... я говорил... - но неожиданная картина, заставила его вздрогнуть от испуга.

Слова женщины были обращены не к нему. Она говорил это молодому автору.

- Когда-то давно, ко мне пришел мужчина, он принес мне свои рассказы. Их было десять... и роман. Я высоко оценила его творчество, и хотела напечатать, но он попросил не делать этого. Он сказал, что вернется на следующий день, что ему надо проверить это еще где-то... но на следующий день он не вернулся. Я не запомнила ни его имени, ни фамилии. Его рукописи так и лежали у меня, ожидая своего автора. И вот спустя много лет я вновь с ними столкнулась... Вы мне их сегодня принесли...

Редактор уже не слышал ни единого слова. Глаза его налились кровью, и он, что есть сил бросился бежать. Безумный марафон продолжился, вновь очутившись на улице, он оказался в калейдоскопе лиц, теперь он бежал от своего прошлого, он бежал от унижения, он бежал от горького приговора. В голове стали слышаться голоса, сначала отец твердил ему что он бездарь, затем все его близкие и знакомые люди по одному стали присоединяться к отцовскому приговору.

Утром все газеты пестрили заголовком . "вчера днем, покончил с жизнью владелец крупного издательства, известный литературный критик, автор десяти рассказов и одного романа..."

Проголосуйте за это произведение

Copyright (c) "Русский переплет" 2004
купить фитинги | здесь айпад мини с ретина дисплеем.