|
|
|
|
|
|
Михайлов Сергей. |
|
|
Тумак фортуны. "Тумак фортуны" читается легко, совсем без напряжения. Так бы и читал, получал удовольствие, так нет. Во всем хочется докопаться до сути, понять, а как это автору такое удалось. Не замечаешь, как из просто читателя трансформируешься в соавтора, хоть настоящий автор меня и не приглашал. А я продолжаю читать, уже стараясь доработать места, которые, как мне кажется, можно было бы решить иначе. Так что отзыв превращается постепенно в самостоятельное произведение, для которого обсуждаемая работа - почти только повод. Почти, но не только. Что же мне здесь понравилось, и что я решил бы иначе? Мне как читателю, понравилось все. Образ главного героя удался вполне. Его характер и стиль речи находятся в гармонии. Я нашел в тексте немало весьма удачных продуктов авторских исканий: "…этих Дедов Морозов всё равно, что кур нещипаных". Это переделка фразеологического оборота "что собак не резанных". Она призвана передать характер героя, который язык во рту постоянно спиралью выкручивает, когда надо и когда не надо. Или тут вообще синтез с "как кур во щи" (во щи преобразилось в ощип)? Аналогичных мест, характеризующих специфический язык героя и одновременно отражающих авторские искания, по всему тексту хватает, например: "вот ведь где парадокс зарыт". Тоже собака тут пострадала, вырезали ее из оборота. Это герой собак не любит или автор? Герой, наверное. Но, если герой такой простецкий парень с наивной претензией на совершенствование родной речи, то, наверное, не надо было бы в первой главе вставлять ему в уста фразу про пространственно-временной континуум. От этой фразы он выпадает из образа. Это тем более досадно, что во всем остальном тексте образ человека со слабо дифференцированной психикой выписан правдиво и точно. Его характер и его язык не в этой фразе, а в других. Весьма показательным для героя мне представляется такой момент из его общения с женой: "- Какой же ты ещё ребёнок, Васенька! По-доброму сказала, с любовью. А я вдруг почувствовал, как у меня запылали уши. Ишь, ребёнка нашла! Да я на цельных два года старше её!" Наивное стремление выглядеть взрослым, в то время как он не только женат, но уже успел цветов не дарить жене 15 лет! По началу меня чуть-чуть смутил момент, когда герой вообще штампами заговорил: "межпартийных дрязг и внутрипарламентской возни". Штампы, впрочем, еще больше оттеняют его специфический жаргон с вывернутыми наизнанку оборотами речи. А "жирномордые" хорошо, свежо получилось, постмодернистки где-то даже. Ассоциации идут значительно дальше самого слова. Фразой "С гордым, каменно-официальным лицом, с рентгеном вместо глаз" я искренне восхитился. Хорошо сказано-то как! А пересказ Евангелия устами ПТУшника - это просто шедевр. Переложение библии (сновидения) просторечным русским слогом бесподобно. Особенно сильным ходом автора стало дальнейшее толкование сна как предвидение крушения пирамиды МММ. Этот момент весьма потерт, но в образ ложится как нельзя лучше. Место про задержку зарплаты, данное в скобках, не очень-то вписывается в контекст, тянет больше на публицистику. Само по себе оно хорошо, но остальной текст выдержан совсем в ином стиле, в который именно это место совсем не вписывается. В последней главе меня немного разочаровал момент с двумя экземплярами номера "Московского комсомольца". Дешевый трюк получился у Деда Мороза, подделка всего лишь. Гораздо лучше бы, в духе всего произведения смотрелось бы какое-нибудь иное объяснение. Исправление опечатки в послезавтрашнем номере, например, или намеренная дезинформация в газете, чтобы задержать всю банду. Это уж дело автора. Но то, как объяснено появление завтрашних газет, меня разочаровало. Тески взят с адреса: Искупление. Жанр "Искупления" я определил как ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ПРОПОВЕДЬ. Тут есть элементы проповеди и обороты, присущие приключенческой литературе. Библейский сюжет ненов, но сколь он плодороден. Нужно лишь суметь с ним совладать. Нужно только смочь сказать что-то новое про поступок Иуды. Лишь подлинные художники решались браться за такие темы. Сергей Михайлов взялся за работу, решив древнюю как мир проблему в духе антиутопии, - так могло быть. Или даже сформулирую жестче: как все происходило на самом деле! Автор попробовал восстановить, домыслить возможные характеры учеников, возможные реплики. Иуда здесь решен как самый последовательный и талантливый ученик Учителя, от которого он получил задание: ПРЕДАТЬ! Такая интерпретация, естественно, также ненова, но наиболее привлекательна для литератора. В "Искуплении" присутствуют также все атрибуты политического детектива: борьба за власть последователей Учителя, интриги, обвинения, обман… Но действие происходит как бы не с Христом и Иудой и не в Иудее. То тут, то там в тексте встречаются умышленные модернизации: часы на башне, "ирийский Робин Гут", Священный Орден Меченосцев и другие. До самого конца "Искупления" читатель так и не может понять, с чем он имел дело: с выдуманной историей выдуманного человечества или с приключенческим переложением Нового завета. Основным содержанием произведения все-таки является поиск духовного первоначала. Ключевым до самых последних строчек остается вопрос: "Авантюрист или пророк?" Проблема разрешается положительно, все-таки пророк. Учитель воскрешает, а Иуда с миром удаляется по бесконечной дороге. Под конец возникает ощущение, будто Иуда (то есть Адус) - это агент, успешно выполнивший важное правительственное задание и отправляющийся на покой. А может быть, это издержки жанра - плата за придание увлекательной приключенческой формы произведению в сочетании с глубоким духовным содержанием библейского сюжета. Тески взят с адреса: По ту сторону зеркала. С первых же строк мне чрезвычайно понравился язык этого рассказа. Хороший литературный язык сочетается здесь со специфическими советскими словами, демонстрирующими наличие среднего политехнического образования его носителя, то есть главного персонажа. Одни обороты являются уникальными авторскими находками, другие весьма потерты, но уж тут ничего не поделаешь все мы не Гоголи. Растворенная в теле рассказа философская идея о многомерном мире или о мирах-двойниках замечательно украсила рассказ, но не более того. Впрочем, для художественной литературы большего и не надо. Все эти параллельные миры и эффект матрешки - вещи любопытные и для подобной легкой фантасмагории самые что ни на есть подходящие. Однако, как мне кажется, Антон Антонович Пустобрехов из пятимерного мира и выше - это уже перебор, в том смысле, что выходит за пределы представимого посредством художественных образов. Допустимое в математических моделях, где представлять предмет на чувственном уровне вовсе не обязательно, становится избыточным в беллетристике. Рассказ обладает законченным сюжетом: удовлетворил любопытство и будя. Он легко читается. Я получил подлинное удовольствие. Поэтому по семибальной шкале поставил бы за него даже пять баллов. Текст рассказа взят с адреса: |
