Проснулась звёздочка на небе. Бр-ррр!.. Темно. Морозно. Вокруг ни братьев, ни сестёр. Посмотрела вниз. Зима. На припорошенной пашне лиса мышкует. Возле дороги деревенька приютилась. Белые дымки из труб завиваются. Вон баба за водой пошла, бадейки на коромысле покачиваются. Собака за ней увязалась.

Покачала звёздочка головой - всё это она уже видела. И бабу эту знает, и собаку; и лиса знакомая. И ничего-то у них не меняется. Скучно стало звёздочке, отвернулась она и прищурилась на далёкий красноватый Марс.

Вдруг внизу что-то громко заскрипело, дверь крайней избы настежь распахнулась и на нерасчищенный от снега двор вышел всеобщий деревенский любимец Костя Лазиков. Звёздочка сразу узнала его и тотчас перебралась чуть пониже, чтобы хорошо видеть и слышать. Костя был не просто человек, он был, что называется, с чудинкой. Ага, маленько того. Вечно он что-нибудь придумывал. Вот, к примеру: у всех жителей деревни наружные двери вовнутрь открываются, чтобы при снежных заносах не оказаться насильно взаперти. И только у него одного дверь открывалась наружу, и при этом его никогда не заносило. Все вокруг удивлялись этому; он же, смеясь, указывал на свои дворовые постройки и говорил, что дело не в двери, а в местной "розе ветров". Его не понимали: какая, мол, такая "роза ветров"? Да и что за розы зимой? А Костя слюнявил палец, поднимал его высоко вверх и громко объявлял: "Во, опять приласкалась: ох и колючая!" Все ухмылялись на это, вертели пальцами возле ушанок и, смеясь, расходились по домам.

В другой раз, когда жена стала допекать его, что, мол, сидишь целыми днями сиднем, палец о палец не ударишь, а тут тараканов полный дом, - тогда он двое суток в сарае над травами колдовал, а на третий день все тараканы, как на параде, на задних лапках, строго в затылок друг другу, вышли из дома и ушли в южно-восточном направлении. Видели вы когда-нибудь тараканов, бодро шагающих на задних лапах? А наша звёздочка видела и смеялась тогда чуть ли не до упаду, то есть буквально чуть со смеху с неба не скатилась. Вот и сейчас этот Костя наверняка что-то задумал. Ну что ж, посмотрим, посмотрим┘

Костя вышел на середину двора, расчистил валенком небольшую площадку от снега, вытащил из сарая старые козлы и тщательно установил их. Потом задрал голову, поглядел на чёрное небо, довольно хмыкнул и крикнул:

- Сенька! Тащи прибор скорей, пока безветренно! Вон одна уже вылезла┘ Да мешок не забудь!

Лопоухий Сенька, Костин старшой, осторожно вынес из сеней неуклюжую конструкцию, немного смахивающую на старую радиолу, только вместо крышки торчал неприятный ржавый раструб. Прибор приладили на козлах, тут же положили пустой мешок, чтобы был наготове. На крыльцо вышла Сенькина мать и кинула им по шапке:

Ржавый раструб, повинуясь Костиным манипуляциям, описал полукруг и застыл строго под звёздочкой. "Эге, да это они мои волны поймать хотят, - догадалась звёздочка, - это интересно┘" Она очень гордилась своими волнами, они были дециметрово-пульсирующие, синие, с ультрафиолетовыми прожилками. Далеко не каждая звёздочка могла похвастать такими волнами.

А внизу все приготовления уже завершились. Костя надвинул ушанку на самые брови, положил палец на пусковую кнопку, посмотрел еще раз вверх и со словами "ну что, Сень, поехали!" запустил прибор на всю катушку.

"Как это? Куда поехали?" - удивилась звёздочка, но тут она заметила, как всё внизу заволакивается плотным, непроницаемым туманом ("Облако, что ль? Ах, как жаль!" - еще успела подумать она). Вокруг стало быстро темнеть, и вдруг звёздочка почувствовала, как кто-то очень сильный и беспощадный схватил её за шкирку и поволок вниз. Ей стало страшно, захотелось вырваться и закричать, но всё та же неодолимая сила не давала ей даже пискнуть. Падение продолжалось не больше пяти секунд, в конце его плотный туман на мгновение рассеялся, перед звёздочкой промелькнули пара серых бескалошных валенок и растопыренные ноги козел, потом снова навалилась темень. Падение закончилось, рука, державшая её за шкирку, отпустила; рядом послышались голоса.

Мешок покоился на деревянном настиле рядом с консервированными огурцами и помидорами. Сквозь грубую ткань едва просачивался тонкий запах спящей картошки. Звёздочка, конечно, уже обо всём догадалась. Она кляла себя за излишнее любопытство, давала себе же клятвенные обещания никогда больше и близко не подлетать к этой глупой Земле, и страстно мечтала лишь об одном - как бы поскорее вылететь в трубу┘